Текст книги "Ренуар. Частная жизнь"

Фотография Ренуара, подаренная им Моне. Ок. 1870. Музей Мармоттан, Париж. Фотограф неизвестен

Глава 1
1841–1877

Ренуар в возрасте до 36 лет.

Богемный лидер импрессионистов.

Натурщица Лиза и их тайные дети Пьер и Жанна

В ноябре 1861 года, когда ему было всего двадцать лет, Ренуар принял одно из самых важных решений в своей жизни: он поступил учиться в парижскую мастерскую швейцарского художника Шарля Глейра. На фотографии примерно тех лет Ренуар запечатлен серьезным, вдумчивым молодым человеком. Мастерская Глейра была одной из многих в составе Школы изящных искусств (финансируемого за счет государства художественного учебного заведения в Париже), где, занимаясь живописью и рисунком, студенты изучали анатомию и перспективу. В мастерской Глейра Ренуар познакомился с людьми, которые сыграли очень важную роль в его дальнейшей жизни. Примерно годом позже Ренуара в мастерской Глейра начали заниматься сначала Альфред Сислей (в октябре 1862 года), потом Фредерик Базиль (в ноябре) и, наконец, Клод Моне (в декабре)[37]37
  Групповой портрет «Сорок три художника в мастерской Глейра» // Bailey. Renoir’s Portraits. P. 88–89. Pl. 1. Ренуар, в профиль, стоит справа, в четвертом ряду сверху, третьим слева.


[Закрыть]. К 31 декабря 1862 года они уже крепко сдружились и вместе праздновали Новый год в парижском доме Базиля[38]38
  Kropmanns. Renoir’s Friendships // Renoir: Between Bohemia and Bourgeoisie. P. 242.


[Закрыть]. Через друзей по мастерской Ренуар познакомился с Полем Сезанном и Камилем Писсарро, которые учились по соседству, в Швейцарской академии. Эти художники не только сделались пожизненными друзьями Ренуара, но и сыграли важнейшую роль в его творческом становлении. Пару лет спустя Ренуар также сдружился с Эдуардом Мане и Эдгаром Дега. Благодаря им он впоследствии познакомился с двумя художницами, Бертой Моризо и Мэри Кассатт. К началу 1870-х все эти художники образовали ядро течения, получившего название импрессионизм. За счет общительности и обаяния Ренуару, несмотря на его скромное происхождение, удавалось заводить многочисленные знакомства. От новых друзей-художников его отличало то, что только он один был родом из семьи ремесленников. Другие принадлежали к более высоким классам общества, а значит, могли похвалиться лучшим образованием и более широкими связями в мире искусств. Базиль, Кассатт, Дега, Мане, Моризо и Сислей принадлежали к высшему классу, Сезанн, Моне и Писсарро – к среднему. Ближе к сорокалетию Ренуар подвел итог годам своего ученичества: «Не имея богатых родителей и желая стать художником, я начал с ремесла: фарфор, фаянс, шторы, росписи в кафе»[39]39
  Renoir. Ecrits et propos sur l’art. P. 271.


[Закрыть]. И хотя Ренуар начинал как ремесленник, его более состоятельные друзья не считали, что низкое происхождение умаляет его художественное дарование. С самых первых лет дружбы с ними Ренуар не стыдился просить о помощи, если ему не на что было купить краски или еду или негде работать и ночевать, – и они неизменно проявляли щедрость, порой относясь к нему как к родственнику. От других Ренуара отличало не только скромное происхождение, но и нервность, которую обострял его статус отщепенца. Тем не менее он пользовался неизменной любовью окружающих, многие испытывали к нему неподдельное уважение. Эдмон Мэтр, друг Базиля из числа богатых буржуа, а также приятель молодого художника Жак-Эмиля Бланша, был удивлен и восхищен тем, что человек столь низкого происхождения и с таким нервическим характером способен проявлять твердость и работоспособность. Бланш цитирует слова Мэтра о Ренуаре, которому тогда был 41 год: «Когда Ренуар в хорошем расположении духа, что большая редкость, и когда он дает себе волю, что еще бо́льшая редкость, он говорит с отменным красноречием, на удивительном, своеобразном языке, который не вызывает отторжения у культурных людей. Кроме того, характеру его присуща такая неподкупная честность и такая бесконечная доброта, что мне всегда приятно слушать его разговоры. При ближайшем рассмотрении видно, что он наделен большим здравым смыслом, да, здравым смыслом и скромностью; очень тихо и невинно он с упорством пишет свои такие непохожие друг на друга, такие тонкие работы, от которых у будущих знатоков голова пойдет кругом»[40]40
  Эдмон Мэтр. Цит. по: Бланш – отцу, доктору Бланшу, Дьепп, август 1882 // Blanche. Pêche aux souvenirs. P. 441.


[Закрыть].

Происхождение Ренуара было даже скромнее, чем представлялось Мэтру: дед художника родился в 1773 году, в правление Людовика XV, в городе Лимож в центральной части Франции, и его новорожденным оставили на ступенях городского собора. То, что дед Ренуара был подкидышем, возможно, объясняло особое сочувствие художника и к своим, и к чужим незаконным детям. В свидетельстве о рождении деда написано: «В год от Рождества Господа нашего 1773-й, восьмого числа января месяца был крещен… новорожденный подкидыш мужского пола и наречен именем Франсуа»[41]41
  Hugon. Les Aïeux de Renoir et sa maison natale. P. 454.


[Закрыть]. Подкидышам, как правило, давали фамилию приемных родителей. Этого ребенка взяли к себе люди по фамилии Ренуар – писалась она Renouard. Через двадцать три года, когда Франсуа женился, писец попросил его назвать свою фамилию. На момент венчания в 1796 году ни Франсуа, ни его невеста не знали грамоты. Франсуа произнес свою фамилию вслух, а писарь записал ее как Renoir – так возникло новое семейное древо, потому что людей с такой фамилией в Лиможе прежде не было[42]42
  Разные варианты написания фамилии – Renouard, Reynouard и Renoir – обнаруживаются в договорах на аренду жилья, школьных документах и письмах друзей до того момента, когда, достигнув пятидесятилетнего возраста, художник прославился. См.: Мадам Бланш – доктору Бланшу, Дьепп, 18 сентября 1879 // Blanche. La Pêche aux souvenirs. P. 440–441 (там фамилия написана как «Renouard»).


[Закрыть]. На момент вступления в брак двадцатидвухлетний Франсуа был сапожником – изготавливал деревянные сабо. Его невеста Анна Ренье, старше его на три года, происходила из семьи местных мастеровых: отец ее был плотником, а мать – швеей.

Ренуар в 1861 году. Фотограф неизвестен

Старший сын Франсуа (отец Ренуара), Леонар, родился в Лиможе в 1799 году, в дни Французской революции[43]43
  Портрет отца Ренуара см.: Dauberville. Vol. 1. Pl. 531. Пьер Ренуар продал этот портрет Воллару в 1917 г. за 12 тысяч франков. Портрет Леонара см.: Hugon. Les Aieux de Renoir. P. 454.


[Закрыть]. Он стал портным по пошиву мужского платья. В возрасте 29 лет он женился на подручной портнихи, Маргарите Мерле, которой был 21 год, – она родилась в маленьком городке Сент[44]44
  Портрет матери Ренуара см.: Dauberville. Vol. 1. Pl. 324.


[Закрыть]. Ее отец Луи также был портным и шил мужское платье, мать не работала. У родителей Ренуара родилось семеро детей, двое из них умерли в младенчестве. Художник стал четвертым из пяти выживших. Ренуар и трое его старших братьев и сестер родились в Лиможе. На момент появления Ренуара на свет Пьеру-Анри было девять (родился в феврале 1832 года), Мари-Элизе (или Лизе, родилась в феврале 1833-го) восемь, а Леонар-Виктору (или Виктору, родился в мае 1836-го) – четыре с половиной года[45]45
  Портрет Пьера-Анри см.: Ibid. Pl. 533. Ренуар писал Мари-Элизу в 1866 г. (Ibid. Pl. 426). Лиза, как и мать, стала портнихой. В 1864 году она вышла замуж за Шарля Лерэ, художника, разрабатывавшего рисунки для вышивальной канвы, а брат его был живописцем и в 1844–1879 гг. выставлялся на Салоне; см.: Patry. Renoir’s Early Career: From Artisan to Painter. P. 55–56. Ни одного портрета Виктора не известно. Он, как и отец, стал портным и женился на Эжени Малле, портнихе. Как и многие французские портные, некоторое время работал в Санкт-Петербурге.


[Закрыть].

Пьер-Огюста обычно звали просто Огюстом. В его свидетельстве о рождении написано: «Сего 25 февраля 1841 года, в 3 часа пополудни… Леонар Ренуар, 41 года от роду, портной, проживающий на бульваре Сен-Катрин [теперь это бульвар Гамбетта]… предъявил нам ребенка мужеска пола, нареченного Пьер-Огюстом, которого тем же утром произвела на свет… Маргарита Мерле, его жена, 33 лет»[46]46
  Свидетельство о рождении см.: Hugon. Les Aïeux de Renoir. P. 454.


[Закрыть]. На момент рождения художника его родители уже состояли в браке 13 лет. Они были католиками, и в день своего рождения Пьер-Огюст был окрещен в церкви Сен-Мишель-де-Лион.

Когда в мае 1845 года скончался дед Ренуара по отцовской линии, отец его перевез семью в Париж[47]47
  Анна Ренье, мать его отца, осталась в Лиможе с другими детьми и скончалась 23 апреля 1857 г.


[Закрыть]. В то время многих провинциальных портных влекла французская столица, население которой еще не достигло миллиона[48]48
  Patry. Renoir’s Early Career. P. 55. В 1841 г. население Парижа составляло 935 261 человек.


[Закрыть]. В путь семья отправилась единственным доступным видом транспорта – дилижансом. Они нашли себе жилище неподалеку от Лувра и протестантской церкви Тампль-де-л’Оратуар на рю Библиотек, теперь это Первый округ[49]49
  О Тампль-де-л’Оратуар см.: McDonald Parker R. Topographical Chronology // Bailey. Renoir Landscapes, 1865–1883. P. 269. О рю Библиотек см.: Bailey. Renoir’s Portraits. P. 104.


[Закрыть]. Здесь в мае 1849 года, когда Ренуару было восемь лет, родился его младший брат Виктор-Эдмон (или Эдмон).

За год до рождения Эдмона, в возрасте семи лет Ренуар поступил в католическую школу Братства христианских школ, где проучился шесть лет. В то же время его взяли певчим в хор Шарля-Франсуа Гуно при церкви Сент-Эсташ в центре Парижа (с 1852 года Гуно был дирижером парижского хорового общества «Орфеон»). Хотя в молодости Ренуар и был учеником католической школы и певчим, в более поздние годы он, по словам его сына, «редко заходил в церковь, если заходил вообще»[50]50
  Renoir, Jean. Renoir. 1962. P. 147; 1981. P. 160.


[Закрыть].

В какой-то момент между 1852 и 1855 годом семью Ренуар выгнали из старой квартиры в связи с модернизацией города, которую проводил барон Осман[51]51
  Барон Жорж-Эжен Осман (1809–1891) получил от Наполеона III задание превратить Париж в современный город. Начатые им реформы продолжались с 1852 г. до конца века. Впоследствии, в своих статьях об искусстве, Ренуар отрицательно отзывался об этом новом Париже, который, по его мнению, создали машины, а не ремесленники. См.: Herbert. Renoir’s Writings on the Decorative Arts. P. 1–4.


[Закрыть]. Следуя его плану, на месте старых узких грязных улиц и разваливающихся зданий создавали широкие, обсаженные деревьями бульвары с элегантными строениями и эффективной системой канализации. Ренуары переехали за несколько кварталов от старого жилища, в дом 23 по рю д’Аржантёй, сегодня это Первый округ. В документации на квартиру есть запись, что портной мужского платья «Léonard Raynouard» снимал комнаты на пятом и шестом этаже (по нашей системе – на шестом и седьмом). Сохранилось и описание здания: «В нем имеются магазин и тридцать три сдающихся внаем квартиры для заводских и строительных рабочих со скромным достатком»[52]52
  Архивная запись, цит. по: Bailey. Renoir’s Portraits. P. 272. N. 7.


[Закрыть]. Родители Ренуара и пятеро их детей занимали три небольшие комнаты на пятом этаже. На шестом, по всей видимости, находились ателье Леонара и мастерская Маргариты[53]53
  Средний дневной заработок парижского портного около 1850 г. составлял 3,6 франка, на 20 сантимов меньше, чем у парижского рабочего. См.: Patry. Renoir’s Early Career. P. 55.


[Закрыть]. В этом доме Ренуары прожили до 1868 года, после чего родители вышли на пенсию и переехали в пригород Парижа Лувесьен. То, что детские годы Ренуар провел совсем рядом с Лувром, стало счастливым совпадением – с 1793 года по выходным доступ в великий музей был свободным, художники же могли приходить туда бесплатно в любой день недели.

Старший брат Ренуара Пьер-Анри продолжил семейную традицию и стал ремесленником. Под руководством Самуэля Даниэля, пожилого ювелира-еврея, он обучился огранке драгоценных камней и изготовлению медалей. Даниэль взял Пьера-Анри под свое покровительство, познакомил со своей сожительницей Жозефиной Бланш, швеей, и с их (незаконной) дочерью Бланш-Мари Бланк, которая была на девять лет моложе Пьера-Анри. Даниэль был законным опекуном Бланш (tuter datif), семья проживала по адресу: рю Нёв-Сент-Огюстен, 58. В июле 1861 года Пьер-Анри и Бланш поженились, – соответственно, у Ренуара появилась невестка, которая была одновременно и незаконнорожденной, и еврейкой по отцу[54]54
  «Свидетельства [Жана] Ренуара сохраняют свою ценность, в частности и его намек на то, что его тетя Бланш, о которой художник высказывался с такой симпатией, была еврейкой» (Bailey. Renoir’s Portraits. P. 106). См. также: Bailey. Renoir’s Portrait of his Sister-in-Law. P. 686.


[Закрыть]. В 1879 году Даниэль отошел от дел, и Пьер-Анри унаследовал его граверную мастерскую. К этому моменту он уже приобрел известность как специалист по гравировке переплетающихся орнаментов, а еще в 1863-м он опубликовал руководство по созданию монограмм, которое четыре года спустя было переведено на английский и вышло под названием «Полное собрание цифр и инициалов»[55]55
  Английское издание: Manthey, Stephanie. Chronology // Renoir: Between Bohemia and Bourgeoisie. P. 276. [Renoir, Pierre-Henri]. Collection complete de chiffres et monogrammes, 1863, designed and engraved by H. Renoir, pupil of S. Daniel, engraver, 58 rue Neuve St-Augustin // Paris, Bibliotheque Nationale de France, Departement des Estampes et de la Photographie; Patry. Renoir’s Early Career. P. 72. Fig. 14.


[Закрыть]. Пьер-Анри впоследствии написал и опубликовал еще две книги[56]56
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 272. N. 7, 12.


[Закрыть]. Все обращения художника Ренуара к письменному слову – в 1877, 1884 и 1911 годах – были вдохновлены примером старшего брата.

В 1854 году, когда Ренуару было 12 или 13 лет, ему пришлось, по семейным денежным обстоятельствам, бросить школу и найти работу. Родители решили, что он, как и Пьер-Анри, должен стать ремесленником; не исключено, что наниматель Анри дружил с Теодором и Анри Леви, владельцами мастерской Леви, которые были известны как «производители бронзовых изделий» и «художники, декораторы и позолотчики по фарфору»[57]57
  Patry. Renoir’s Early Career. P. 57.


[Закрыть]. Ренуар проявил себя художественно одаренным юношей, а семья его происходила из Лиможа, города, известного своим фарфором, – в результате родители решили, что он сможет расписывать фарфоровые вазы, чашки и тарелки. В смысле необходимых навыков, эта работа была очень близка к станковой живописи, подмастерья становились умелыми художниками. Кроме того, они могли заработать значительно больше, чем 3,6 франка в день – таков был средний доход портного[58]58
  Ibid. P. 56. Чтобы дать некоторое представление о сравнительной ценности франков и долларов во времена Ренуара: в 1850 г. 1 франк равнялся 3,23 доллара (в долларах на 2013 г.), в 1860-м – 2,54 доллара, в 1900-м – 3,03 доллара, в 1910-м – 3,44 доллара, в 1914-м – 2,82 доллара, а в 1920-м – 0,82 доллара.


[Закрыть]. Ренуар поступил подмастерьем в мастерскую братьев Леви в доме 76 по рю Фоссе-дю-Тампль (нынешней рю Амело, Одиннадцатый округ), где, по всей видимости, проработал четыре или пять лет, до 1858 года[59]59
  Ibid. P. 57.


[Закрыть]. В годы ученичества Ренуар копировал картинки в стиле рококо – цветы и фигурки. В те времена картины Ватто, Фрагонара и Буше пользовались большой популярностью, ряд их работ незадолго до того был приобретен Лувром[60]60
  Лувр приобрел картины Ватто, Фрагонара и Буше в 1849, 1852 и 1855 гг. (Manthey. Chronology. P. 276).


[Закрыть]. Ренуар сохранил на память несколько своих фарфоровых изделий, например «две вазочки, украшенные букетами и с инициалами „ОР“, датированные 1855 годом»[61]61
  Patry. Renoir’s Early Career. P. 58; про две вазочки см.: P. 72. Fig. 15.


[Закрыть], а также детально проработанные карандашные рисунки, например «Птицы и тамбурины»[62]62
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 654. Один из рисунков 1858 г. находился в собрании племянника Ренуара Эдмона Ренуара-младшего.


[Закрыть]. Сохранил он и пару подсвечников в форме ваз, с обнаженными фигурами с одной стороны и щитами с другой, а также три карандашных наброска к ним[63]63
  Patry. Renoir’s Early Career. P. 58; об одном из подсвечников и рисунков см.: Ibid. Fig. 17–20.


[Закрыть]. Несколько лет спустя, когда в фарфоровое производство пришла индустриализация, Ренуар лишился работы и начал зарабатывать тем, что расписывал ширмы и оконные шторы – по тюлю, коленкору и вощеной бумаге, для квартир, лавок и пароходов. Два года он работал на некоего месье Жильбера, проживавшего по адресу: рю дю Бак, 63, неподалеку от Школы изящных искусств на левом берегу Сены[64]64
  Ibid. P. 61. См. также: Didot-Bottin. Annuaire-Almanach du commerce, 1859.


[Закрыть].

В этот период Ренуар целыми днями работал, а по вечерам посещал занятия по рисунку в бесплатной муниципальной художественной школе, которой руководил скульптор Луи-Дени Кэйуэт, директор Школы рисунка и декоративных искусств на рю Пти-Карро, в нынешнем Втором округе[65]65
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 91; Parker. Topographical Chronology. P. 269.


[Закрыть]. В программу обучения входило копирование работ старых мастеров. В восемнадцатилетнем возрасте, а именно 24 января 1860 года, Ренуар получил разрешение делать карандашные и живописные копии произведений из коллекции Лувра – как в залах, так и в запасниках отдела графики; это разрешение постоянно возобновлялось в течение следующих пяти лет[66]66
  Manthey. Chronology. P. 276.


[Закрыть]. Ренуар очень трепетно относился к некоторым из этих своих ранних копий (несколько штук он подарил племяннику Эдмону), среди которых много классических как по теме, так и по стилю: детальная карандашная прорисовка «Гектора и Париса», живописная копия «Венеры и Амура» (обе – 1860 г.), рисунок «Гомер и пастухи» (подписанный «Ренуар. 11 января 1861») и выполненная карандашом и углем копия «Вакханалии» (подписанная «Ренуар. 15 июня 1861»)[67]67
  «Гектор и Парис», собрание Эдмона Ренуара-младшего. См.: Paris, Musee d’Orsay, Documentation; «Венера и Амур». Dauberville. Vol. 1. Pl. 584; «Гомер и пастухи», 54,6 × 21,5 см // Ibid. Pl. 655; «Вакханалия», 21,5 × 29,2 см // Paris, Musee d’Orsay, Documentation.


[Закрыть]. В том же году он создал живописную копию «Коронации Марии Медичи». Два года спустя Ренуар скопировал другую картину Рубенса – «Елена Фоурмен с сыном»[68]68
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 226, 246.


[Закрыть]. Еще в те дни, когда Ренуар считался ремесленником, восхищение Рубенсом снискало ему прозвище «Месье Рубенс». Вот что пишет его младший брат Эдмон, журналист, в статье, посвященной работе в мастерской Леви: «Через несколько месяцев ученичества Ренуара попросили делать рисунки на изделиях из фарфора – обычно это поручали рабочим. Это вызвало насмешки. Они [его коллеги] в шутку прозвали его Месье Рубенс, а он плакал из-за того, что над ним подшучивали»[69]69
  Renoir, Edmond. Cinquieme Exposition de «La Vie Moderne». P. 335.


[Закрыть]. У Эдмона сохранился соусник, расписанный братом, – с копией «Купающейся Дианы» Буше[70]70
  Le Coeur. Edmond Renoir, Pierre Auguste Renoir. P. 22. N. 5.


[Закрыть].

Помимо копирования, Ренуар писал и собственные работы – начиная лет с восемнадцати. Один его натюрморт с изображением букета цветов имеет подпись и дату: «Июнь 1858 / Ренуар». Еще одна его ранняя работа, выполненная примерно в девятнадцатилетнем возрасте, – портрет матери, которой тогда было 53 года[71]71
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 324.


[Закрыть]. Он изобразил ее в капоре, глядящей в сторону. Ренуар очень любил эту работу: других изображений родителей, братьев или сестер в коллекции, которая осталась после его смерти, нет.

В этот период – днем работа, вечером занятия в художественной школе – Ренуар познакомился с Эмилем-Анри Лапортом, учеником гравера, а впоследствии живописцем и художником-декоратором, который тоже обучался в Школе рисунка и декоративных искусств. Лапорт раньше Ренуара начал посещать уроки живописи в мастерской художника швейцарца Глейра – за исключением оплаты натурщиков, ежемесячно обходившихся в 10 франков, обучение у Глейра было бесплатным. В ноябре 1861 года, когда Ренуару шел двадцать второй год, семейные обстоятельства позволили ему прекратить зарабатывать деньги ремеслом и приступить к осуществлению заветной мечты – стать художником. Вслед за Лапортом Ренуар бросил занятия рисунком и поступил в мастерскую Глейра, находившуюся в доме 69 по рю Вожирар, на левом берегу Сены. Занимаясь там, он продолжал изучать и копировать произведения с экспозиции Лувра; кроме того, Глейр написал Ренуару рекомендательное письмо, позволявшее ему копировать гравюры в Кабинете эстампов Национальной библиотеки[72]72
  Parker. Topographical Chronology. P. 269.


[Закрыть]. Глейр готовил своих студентов к вступительным экзаменам в находившуюся рядом Школу изящных искусств, где можно было обучаться за государственный счет. В апреле 1862 года, через пять месяцев после начала обучения у Глейра, Ренуара зачислили в Школу, хотя результаты у него были не блестящие (68-й из 80)[73]73
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 88. Поступив в Школу изящных искусств, Ренуар указал в качестве домашнего адреса дом 29 по пляс Дофин, в Первом округе, – дом своего друга Лапорта (Parker. Topographical Chronology). P. 269.


[Закрыть]. В Школе студентов готовили к участию в ежегодной выставке – Салоне, который проходил в апреле.

Сорок лет спустя Ренуар так описывал в интервью годы своего ученичества: «Взаимонепонимание возникло в самом начале моей учебы в Школе изящных искусств. Я был невероятно прилежным студентом, старательно занимался академической живописью, изучал классический стиль, но меня ни разу не похвалили, и все мои преподаватели единодушно объявляли мои работы чудовищными»[74]74
  О реакции преподавателей мы знаем только со слов самого Ренуара; Moncade. Le Peintre Renoir et le Salon d’Automne. Воспроизведено в: Renoir. Ecrits, entretiens et lettres. P. 9–10.


[Закрыть]. Да, отличником Ренуар не был, однако в данном случае преувеличивает: в 1863 году он был двадцатым из восьмидесяти студентов, сдававших экзамен по рисованию фигур[75]75
  Parker. Topographical Chronology. P. 269.


[Закрыть]. В интервью 1904 года Ренуар «говорил, как помогло импрессионистам то, что они дружили между собой и делились результатами своих изысканий. Посещать художественные классы очень важно, поскольку, если все время работаешь один, приходишь к убеждению, что все твои работы очень хороши. В художественной школе ты видишь, что делает сосед. Увидеть, что у соседа получилось лучше, очень полезно»[76]76
  Ренуар, записано в дневнике Жак-Феликса Шнерба, 30 лет, 27 июня 1909 г. Цит. по: Renoir. Ecrits et propos sur I’art. P. 237.


[Закрыть].

В 1860-е годы для молодого художника самым верным способом достучаться до платежеспособной публики было участие в ежегодном Салоне, который финансировался за счет государства. Работы сначала должны были получить одобрение официальной выставочной комиссии, а потом они экспонировались в залах и оценивались художественными критиками. Отзывы имели колоссальное значение, от них зависело, какую цену художник может запросить за свои работы. Даже в 1882 году Ренуар писал: «В Париже не наберется и пятнадцати знатоков, способных признать художника без помощи Салона. Зато таких, которые не приобретут и носа [от портрета], если художник не участвовал в Салоне, 80 000»[77]77
  Ренуар – Дюран-Рюэлю, без места [Алжир], без даты [март 1882] // Correspondance de Renoir et Durand-Ruel. Vol. 1. P. 11. (Редактор Каролина Дюран-Рюэль-Годфруа датирует это письмо мартом 1881-го, но, судя по содержанию, март 1882-го представляется более правдоподобным.)


[Закрыть]. Именно поэтому с 1863 по 1890 год Ренуар добросовестно выставлял свои работы на Салоне, с разной степенью успеха[78]78
  Салон 1863 – работы отклонены; 1864 и 1865 – приняты. В 1866 г. одна работа принята, одна отклонена, но принятую Ренуар снял сам еще до начала выставки. 1867 – отклонено; 1868, 1869, 1870 – принято; 1872 – отклонено; 1873 – принято, в том же году – участие в Салоне отверженных. Кроме того, Ренуар выставлялся на Салонах 1878, 1879, 1881 и 1890 гг.


[Закрыть]. Даже если его работы и принимали, вешали их обычно там, где их трудно было увидеть. В том же интервью 1904 года Ренуара спросили, почему он перестал выставляться на Салоне: «Совершенно ошибочно… думать, что я что-то имею против выставок. Напротив, никто их так не поддерживает, как я, так как, по моему мнению, картины для того и существуют, чтобы их видели. А если Вас удивляет то, что Вы не видите моих работ в залах Салона, и если Вам интересно знать почему, то все совсем просто. Мои работы отвергали. Оценкой комиссии – если это можно назвать оценкой – служил взрыв смеха. И вот в один прекрасный день у этих господ случилось не столь жизнерадостное настроение и они все-таки решили взять одну из моих картин, но ее, бедняжку, повесили под лепниной или под карнизом – чтобы никто не смог ее толком разглядеть. Насколько я помню, я отправлял им свои работы на протяжении лет двадцати; раз десять я получал безжалостный отказ, в остальных десяти случаях принимали примерно одну работу из трех и вешали именно так, как я Вам сказал… Все эти отказы и проблемы с развеской отнюдь не способствовали хорошим продажам, а мне нужно было зарабатывать на пропитание, что было совсем непросто»[79]79
  Moncade. Le Peintre Renoir. P. 9.


[Закрыть]. Ренуар несколько утрирует. На самом деле он официально подавал заявки на участие в Салоне на протяжении 27 лет, с 1863 по 1890 год. Ему отказали четырежды, приняли его работы десять раз. И хотя в течение нескольких лет он выставлялся на Салоне довольно успешно, эта выставка отнюдь не была идеальной для его произведений.

Весной 1864 года Глейр закрыл свою мастерскую из-за проблем со здоровьем. Тогда же Ренуар оказался десятым из 106 претендентов на продолжение занятий в Школе изящных искусств. К моменту ухода из мастерской Глейра он увлекся работами художника-реалиста Эдуарда Мане, который был его старше на девять лет. Мане был ровесником Пьера-Анри и стал для Ренуара своего рода старшим братом – наставником и примером для подражания[80]80
  Gurley. Renoir a beaucoup puisé chez Manet. P. 132–139.


[Закрыть]. Мане ориентировался на художников-реалистов предыдущего поколения – Курбе, Коро и других. В 1863 году (Ренуар тогда еще занимался у Глейра) Мане написал две новаторские картины – «Завтрак на траве» (выставлена на Салоне отверженных в 1863 году) и «Олимпию» (выставлена на Салоне в 1865-м). Они вызвали настоящую бурю в консервативных кругах Парижа, однако снискали Мане симпатии Ренуара и его друзей. Хотя обе работы являют собой пример новаторской темы, представленной в новаторском стиле, обе они отсылают к известным картинам, находящимся в музейных собраниях: «Завтрак» – к «Пасторальному концерту» Джорджоне из собрания Лувра, «Олимпия» – к «Венере Урбинской» Тициана из галереи Уффици во Флоренции. Ренуару близка была цель Мане: писать современную жизнь в современном стиле, оставаясь наследником мастеров прошлого. Некоторые из ранних картин Ренуара, например «Трактир матушки Антони» (1866) и «Лиза и Сислей» (1868), говорят о том, что он создал собственный реалистический стиль, однако под безусловным влиянием Мане.

Ренуар и его друзья встречались с Мане по пятницам, в 17:30, в кафе «Бад» в центре Парижа. В 1866 году Мане переместился в кафе «Гербуа» по адресу: Гранд-рю Батиньоль, дом 11 (теперь – авеню Клиши), в северо-западной части города, в районе, называвшемся Батиньоль. В 1876 году место встреч снова поменялось, на сей раз им стало кафе «Нувель-Атен» на площади Пигаль. Состоятельный, прекрасно образованный Мане был интеллектуальным лидером и самым старшим из участников группы, которая впоследствии получила название импрессионистов. Среди будущих импрессионистов, посещавших эти встречи, были также Базиль, Сезанн, Дега, Моне, Писсарро и Сислей. Из видных импрессионистов не участвовали в этих встречах только Моризо и Кассатт, потому что для женщин из высших слоев общества считалось неприличным ходить с друзьями в кафе. В числе посетителей, не относившихся к числу художников, можно отметить богатого живописца-любителя и музыканта Мэтра, близкого друга Базиля, а также фотографа Гаспар-Феликса Турнашона, известного под псевдонимом Надар, и писателя и критика Эмиля Золя; появлялись там и другие критики, писатели и коллекционеры; хотя сами они и не писали картин, их часто упоминают в связи с этим течением в современном искусстве.

Из всех молодых художников, своих последователей, Мане выделял Ренуара, считая его своим преемником, Ренуар же, в свою очередь, считал Мане наставником. Подтверждение тому – большая картина Анри Фантен-Латура «Мастерская в квартале Батиньоль» (1869), написанная для Салона 1870 года, где Мане изображен сидящим за мольбертом в окружении своих друзей, художников и писателей[81]81
  White. Renoir: His Life, Art, and Letters. P. 32.


[Закрыть]. В их числе (слева направо) – Отто Шольдерер, Ренуар, Захария Астрюк, Золя, Мэтр, Базиль и Моне. Мане специально попросил Фантена изобразить Ренуара с ним рядом. Фантен не только выполнил его просьбу, но и изобразил голову Ренуара на фоне золотой рамы, словно бы окруженную нимбом. Ренуар стоит с опущенным лицом – что, по-видимому, должно свидетельствовать о способности тонко чувствовать и преклонении перед мастером. Несмотря на скромное происхождение, к двадцати девяти годам Ренуар не просто сдружился с самыми передовыми художниками и писателями своего времени – они воспринимали его как наследника своего вождя. Мане до самой смерти продолжал дружить с Ренуаром и оказывать ему поддержку, а тот отвечал почтительностью и уважением. Ренуар продолжал с признательностью относиться к Мане и после смерти последнего в 1883 году: это выразилось в близкой дружбе с братом и невесткой Мане, Эженом Мане и Бертой Моризо, а также с их дочерью Жюли Мане.

Работы Мане вызывали у организаторов Салона такое же презрение, как и работы Ренуара и его друзей. В этот ранний период Ренуар писал в реалистическом стиле, напоминающем стиль Мане, и отзывы большинства критиков были отрицательными. Однако некоторые, вроде Золя, – те, кто относился к Мане с благосклонностью, – иногда хвалили и работы Ренуара. Когда на Салоне 1868 года была показана «Девушка с зонтиком» Ренуара, Золя посвятил творчеству «модернистов» отдельную статью[82]82
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 283; Zola, Emile. L’Evenement illustré, 24 May 1868 // Venturi. Archives de l’Iimpressionnisme. Vol. 2. P. 276.


[Закрыть]. Другие критики отметили, что Ренуар многим обязан Мане[83]83
  White. Renoir: His Life, Art, and Letters. P. 26–28.


[Закрыть].

Мане считался старшим «сановником» в стане импрессионистов и тем не менее отказывался участвовать в их коллективных выставках. Его взгляды оставались консервативными, от считал, что достучаться до зрителя и критиков можно, только выставляясь на официальных Салонах. Тем не менее Мане помогал своим младшим друзьям с организацией выставок, – например, в 1877 году он писал видному художественному критику Альберу Вольфу: «Может, пока эта живопись Вам не нравится, но когда-нибудь обязательно понравится. А тем временем будет очень любезно с Вашей стороны написать про них что-нибудь в „Фигаро“»[84]84
  Мане – Вольфу, 19 марта [1877] // Wilson-Bareau. Manet par lui-même. P. 181.


[Закрыть].

В 1870-е годы вольнолюбивые молодые импрессионисты отказывались от участия в государственных Салонах, равно как и от официального признания – например, от орденов Почетного легиона. Мане, несмотря на свое творческое новаторство и положение лидера импрессионистов, считал необходимым оставаться, до определенной степени, в консервативном русле и отказался выставлять свои работы вместе с импрессионистами – вместо этого он продолжал подавать их на официальные Салоны. Впоследствии он принял звание кавалера ордена Почетного легиона. Ренуар, будучи членом бунтарской группы импрессионистов, во многом отличался от сверстников и высоко ценил консервативный реализм Мане. В 1881 году, когда Мане наконец-то получил орден Почетного легиона, но уже умирал от спинной сухотки – последствия сифилиса, Ренуар, который в тот момент был в отъезде, поздравил его: «Вернувшись в столицу, я поздравлю Вас как художника, пользующегося всеобщей любовью и официальным признанием… Вы – жизнелюбивый борец, не испытывающий ни к кому ненависти, точно древний галл, и я восхищаюсь тем, что Вы остаетесь счастливым даже во дни торжества несправедливости»[85]85
  Ренуар – Мане, Капри, 28 декабря 1881 // White. Renoir’s Trip to Italy. P. 348.


[Закрыть]. Мане ответил незамедлительно: «Я уверен, что ты вернешься со множеством работ, очень самобытных и занимательных… С бесконечной признательностью, мой дорогой Ренуар, и привози побольше полотен»[86]86
  Не опубликовано; Мане – Ренуару, 30 декабря 1881, частное собрание.


[Закрыть]. Мане, безусловно, оценил тот факт, что Ренуар с пониманием отнесся к его поступку – принять орден Почетного легиона, несмотря на связанные с этой наградой консервативные коннотации.

Мане ценил Ренуара как талантливого художника, но покупатели и критики не спешили следовать его примеру – именно поэтому до пятидесяти лет у Ренуара регулярно возникали финансовые проблемы. До тридцати лет он принимал финансовую помощь нескольких состоятельных друзей-художников. Благодаря его обаянию и дружелюбию богатые друзья часто вводили его в свой семейный круг. Друзья помогали найти место для работы и жилье, а также деньги на материалы; иногда они доставали ему заказы на портреты и интерьерные работы. По сути, он зависел от финансовой помощи многих своих друзей, но никто из них, похоже, не возражал.

Поскольку в квартире его родителей было всего три комнаты на семерых, Ренуар охотно перебирался в квартиры и мастерские друзей, чтобы там писать, хранить полотна и попросту жить. Родители Ренуара прожили в Париже до 1868 года, когда ему исполнилось 27 лет, но начиная с 1862 года он постоянно вписывает в заявки на выставки адреса друзей. В Школе изящных искусств он указал свой адрес как дом 29 по пляс Дофин на острове Сите – там жил его друг Лапорт. На протяжении следующих восьми лет он по разным поводам сообщает, что живет у того или другого из состоятельных друзей-художников – Базиля, ле Кёра, Мэтра и Сислея. Эти коллеги признавали талант Ренуара и с готовностью предоставляли ему место для жизни и работы, не говоря уж о финансовой помощи.

Кроме того, состоятельные друзья старательно искали ему заказы на портреты. Сам Ренуар предпочитал писать жанровые сцены, как и Мане, но, поскольку продать такие работы было сложно, Ренуар не пренебрегал и «второстепенным», по его представлениям, видом искусства: он сделался портретистом. Хотя в моду начали входить фотографические портреты, живописные продолжали оставаться востребованными. Впрочем, с ними всегда существовала одна проблема: нужно было угодить заказчику. Начиная с 1864 года портрет на протяжении двадцати лет оставался для Ренуара основным жанром. Из 397 выполненных им изображений людей 164 – это портреты, 161 жанровая сцена, 28 изображений обнаженной натуры и 9 декоративных работ[87]87
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 5.


[Закрыть]. В 1864-м, когда Глейр закрыл свою мастерскую, Ренуар написал портреты Лапорта и его сестры Мари-Зели Лапорт[88]88
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 526, 451 соответственно.


[Закрыть]. Кроме того, он создал портреты Сислея и его отца, Уильяма Сислея[89]89
  Ibid. Pl. 525, 524 соответственно. На момент смерти Сислея портрет находился в его мастерской и был унаследован его дочерью. Уильям Сислей был торговцем предметами роскоши.


[Закрыть]. Эти портреты, как и многие заказные работы Ренуара, относящиеся к периоду между 1864 и 1970 годом, выполнены в традиционном реалистическом стиле. Портрет Уильяма Сислея очень похож на фотографию, которая, возможно, и послужила натурой[90]90
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 267. Fig. 104; сравнение с картиной: P. 93.


[Закрыть]. Он был заявлен на Салон и вывешен там как «Портрет М. У. С.».

Кроме того, Сислей и Ренуар вместе писали пейзажи в районе Фонтенбло, в 56 километрах к юго-востоку от Парижа, куда в те времена можно было доехать на поезде. Много лет спустя, в 1897-м, Ренуар сказал одному другу: «В молодости я часто ездил в Фонтенбло с Сислеем, брал этюдник и надевал рабочую блузу. Мы шли пешком, пока не попадалась какая-нибудь деревня, а возвращались иногда только через неделю, когда заканчивались деньги»[91]91
  Ренуар, цит. по: Manet, Julie. Journal. P. 134.


[Закрыть]. В 1860-е в семье Сислея очень гостеприимно относились к Ренуару – иногда он ночевал у них в доме по адресу: авеню де Нейи, дом 31, в Порт-Майо[92]92
  Ренуар – Базилю, Порт-Майо, июль 1865 // Renoir. Ecrits, entretiens et lettres. P. 112.


[Закрыть].

Кроме Лапорта и Сислея, Ренуар иногда обращался за поддержкой к Базилю, который происходил из состоятельного семейства, проживавшего в Монпелье. Примерно в 1864 году Базиль писал родителям – тогда у него была мастерская на рю Вожирар: «У меня гостит один приятель, бывший студент Глейра, у которого сейчас нет своей мастерской. Ренуар (так его зовут) очень трудолюбив. Он использует моих натурщиков и даже помогает мне их оплачивать. Мне приятно, когда дни проходят не в полном одиночестве»[93]93
  Базиль – родителям, без места, без даты // Poulain. Bazille et ses amis. P. 101.


[Закрыть]. Отец Базиля впоследствии упомянул об их «братской дружбе»[94]94
  Записка отца Базиля // Michel, François-Bernard. Bazille, 1841–1870: Reflexions sur la peinture. Paris, 1992. Цит. по: Kropmanns. Renoir’s Friendships. P. 249. N. 19.


[Закрыть] – которая очевидна из письма Ренуара к Базилю: «Поцелуй за меня мать и отца. Передай мои наилучшие пожелания всему семейству – твоим двоюродным, твоей прелестной тетушке, о которой мы так любим говорить, твоей невестке и малышу; мне он очень нравится – этот ребенок далеко пойдет. Осторожнее с экипажами! Твой друг О. Ренуар»[95]95
  Не опубликовано; Ренуар – Базилю, без места, без даты, частное собрание.


[Закрыть]. Начиная с двадцатитрехлетнего возраста Ренуар на протяжении шести лет периодически жил у Базиля в разных парижских квартирах, которые одновременно служили тому и мастерскими. С июля 1866-го по декабрь 1867 года Базиль и Ренуар жили и работали в доме 20 по рю Висконти, на Левом берегу. С января 1868-го до весны 1870-го они жили в доме 9 по рю ла Пэ (теперь – дом 7 по рю Ла Кондамин) в квартале Батиньоль, к западу от Монмартра, недалеко от кафе «Гербуа», где проходили встречи с Мане. В апреле 1870 года Ренуар и Базиль вернулись на несколько месяцев на Левый берег и поселились в доме 8 по рю Боз-Ар. Поскольку квартирка была крошечной, Ренуар иногда (например, летом 1870 года) гостил у друга Базиля Мэтра – тот жил неподалеку, в доме 5 по рю Таран (теперь – бульвар Сен-Жермен).