Текст книги "Ренуар. Частная жизнь"

Ренуар сохранил отношения с дочерью в тайне, однако продолжал заботиться о ней всю жизнь. По всей видимости, именно он нашел приемную мать для Жанны. Про Огюстину он узнал от одного бакалейщика и его жены – они держали лавку на Монмартре, в квартале художников[164]164
  Бакалейная лавка Бланше находилась на углу рю Раме и рю Кюстин, рядом с рю Коланкур и рю Жирардон, где, по совпадению, Ренуар будет жить двадцать лет спустя.


[Закрыть]. Бакалейщик Жак Бланше (возможно, он был в родстве с мужем Огюстины, Франсуа Бланше) и его жена Мари-Дезире Готье[165]165
  Мари-Дезире Готье, мадам Бланше, возможно, была в родстве с друзьями Огюстины и Франсуа, Альфонсом Готье и Луизой Готье, которые стали друзьями Жанны.


[Закрыть] были родом из Этр-Шапель, деревушки неподалеку от Сен-Маргерит-де-Карруж, городка с 950 жителями в коммуне Алансон в Нормандии. Огюстина и Франсуа были отнюдь не бедными и проживали в трехэтажном кирпичном доме вместе с двумя своими детьми, двенадцатилетним Франсуа-Огюстом и восьмилетней Эжени-Викториной; в доме хватало места и для приемных детей. Через семь лет после рождения Жанны парижский бакалейщик с женой отправили на воспитание к Огюстине Бланше и своего внука[166]166
  Gélineau. Jeanne Tréhot, la fille cachée. P 27. N. 9.


[Закрыть]. Французское правительство выплачивало кормилицам около 144 франков в год, с момента рождения ребенка и до достижения им двенадцати лет, – так оно проявляло заботу о брошенных и осиротевших детях[167]167
  Fuchs. Abandoned Children. P. 241. Государство также оплачивало до того же возраста образование этих детей.


[Закрыть]. Для Огюстины это было не просто работой: они с мужем были истовыми католиками и, принимая в дом чужих детей, совершали акт милосердия. Много лет спустя Жанна вспоминала Огюстину как свою «приемную мать» и писала про нее и ее мужа: «Они всегда были ко мне добры»[168]168
  Не опубликовано; Жанна Трео-Робине – Амбруазу Воллару, Мадре, 1 мая 1917 // Paris, Bibliotheque des Musees Nationaux du Fonds Vollard, Ms. 421 on microfilm.


[Закрыть]. То, что Жанна и в возрасте 47 лет отзывалась о них с теплотой, подтверждает, что Ренуар мудро и дальновидно выбрал приемную мать для своей дочери.

Добраться из Нормандии в Париж в то время было непросто. Сперва Огюстина проехала 25 километров в конном экипаже до Аржантана, потом провела шесть часов в поезде. Как только Огюстина взяла на руки новорожденную дочь Лизы, то сразу начала ее кормить, и между ними сформировалась привязанность. Потом Огюстина вернулась с приемной дочерью домой. Трудно сказать, виделся ли Ренуар с дочерью в ее детские годы и переписывался ли тогда с Огюстиной[169]169
  Gélineau. Jeanne Tréhot, la fille cachée. P. 23.


[Закрыть]. Известно, однако, что он часто ездил в Нормандию писать портреты и легко мог добраться поездом до дома, где жила Жанна.

Учитывая, как ревностно Ренуар хранил тайну своего отцовства (вся связанная с этим переписка поступала до востребования, а не на его реальный адрес), удивительно, что он дал Огюстине разрешение позволить Жанне использовать фамилию Ренуар. Согласно церковным документам в раннем детстве она звалась Жанной-Маргаритой Трео. Именно это имя указано в свидетельстве о крещении, которое девочка приняла в пятилетнем возрасте, 23 мая 1875 года. Крещение отложили до того момента, когда старшей дочери Огюстины, Эжени, исполнилось тринадцать лет и она смогла стать крестной матерью. Жанна приняла первое причастие 24 июля 1881 года, а конфирмацию – 15 июня 1882-го под именем Маргарита Ренуар. Видимо, под тем же именем она посещала и местную школу[170]170
  Ibid. P. 22, 23, 24. В Сен-Маргерит-де-Карруж образованием девочек занимались монахини.


[Закрыть]. Однако в отрочестве девочка решила, что имя Жанна нравится ей больше. Ей довелось быть свидетельницей на нескольких церковных церемониях, и на соответствующих документах стоит подпись «Жанна Ренуар»: на свидетельстве о браке своего крестного отца в 1885 году, на свидетельстве о браке крестной матери в том же году и на свидетельстве о крещении ее крестника в 1893-м[171]171
  Ibid., 13 июня 1885, 23 ноября 1885, 2 февраля 1893. Р. 24.


[Закрыть]. Кроме того, среди отцовских писем, которые сохранила Жанна, есть конверт со штемпелем от 11 февраля 1892 года, адресованный почерком Ренуара «мадемуазель Жанне Ренуар»[172]172
  Ibid. P. 26.


[Закрыть].

Ренуар в это время тесно общался со своими родными, написал несколько их портретов, однако, как уже говорилось, так и не рассказал им ни про Лизу, ни про их общих детей[173]173
  Портрет его сестры (1866) см.: Dauberville. Vol. 1. Pl. 426; впоследствии приобретен Волларом.


[Закрыть]. В 1869 году, между рождением Пьера и Жанны, Ренуар написал сдержанный поясной портрет своего отца Леонара[174]174
  См.: Ibid. Pl. 531. За два года до смерти художника Пьер Ренуар продал Воллару этот портрет своего деда за 12 тысяч франков (Bailey. Renoir’s Portraits. P. 271. Pl. 6).


[Закрыть]. Леонар недавно отошел от дел и поселился вместе с женой в домике с садом в Лувесьене (как говорилось выше, он находился неподалеку как от Виль-д’Аврея, где жил Жюль, так и от Сен-Мишеля, где жил Моне, поблизости от Буживаля). Там отец Ренуара и скончался 22 декабря 1874 года, а мать осталась жить в том же доме с дочерью и зятем. В 1870 году, когда родилась Жанна, Ренуар закончил элегантные парные портреты своего самого старшего брата Пьера-Анри и его жены Бланш[175]175
  Портрет Пьера-Анри см.: Dauberville. Vol. 1. Pl. 533. За два года до смерти художника Пьер продал Воллару и портрет своего дяди. См. также: Bailey. Renoir’s Portraits. P. 106; портрет Бланш см.: P. 272. Fig. 115. За 13 лет до смерти Ренуара этот портрет мадам Пьер-Анри Ренуар приобрел Дюран-Рюэль. См.: Bailey. Renoir’s Portrait of his Sister-in-Law. P. 684–687.


[Закрыть].

Точно не известно, когда именно Ренуар поступил на военную службу в разгар десятимесячной Франко-прусской войны. Однако 26 августа 1870 года, в возрасте 29 лет, он явился в свою часть в Либурне, в 575 километрах к юго-западу от Парижа, и получил официальный военный билет, в который внесены данные о военной подготовке, – Ренуар приступил к ней восемью годами раньше в рамках обязательных сборов для резервистов: он отслужил три месяца в 1862 году и еще три – в 1864-м[176]176
  Неопубликованный военный билет, 26 августа 1870, 1 октября – 21 декабря 1862, 5 января – 5 марта 1864, 10-й пехотный полк, Либурн, частное собрание.


[Закрыть]. Четыре года спустя он опять проходил военную подготовку, которая завершилась 31 декабря 1868 года, почти за два года до призыва на действительную службу.

Хотя фотография была изобретена еще в 1839 году, в военном билете Ренуара есть только словесное описание его внешности. Он был невысок ростом, «1 метр 69 сантиметров», что же касается черт лица: «лицо: овальное; лоб: средний; глаза: карие; нос: длинный; рот: крупный; подбородок: круглый; волосы и брови: светлые». Через два месяца после прибытия в Либурн Ренуар получил письмо с назначением: «Месье Ренуар, 10 полк легкой кавалерии, 4 взвод»[177]177
  Конверт со штемпелем от 28 октября 1870, цит. по: Bailey. Renoir’s Portraits. P. 274. N. 1.


[Закрыть]. Это подразделение готовили для стремительных маневров верхом.

За две недели до того, как Ренуара призвали в кавалерию, Базиль поступил добровольцем в полк зуавов – элитное пехотное подразделение, служба в котором считалась очень опасной. Будучи родом из богатой семьи, он мог, в случае призыва, откупиться, послав вместо себя другого. То, что Базиль решил не просто служить, но и служить в опасном месте, свидетельствует о его мужестве и благородстве. Однако его решение огорчило и даже разозлило его друзей. Узнав о его поступке, Мэтр написал ему пылкое, умоляющее письмо: «Дорогой мой единственный друг, только что получил твое послание: ты обезумел, ты явственно обезумел. Обнимаю тебя от всего сердца. Да охранит тебя Господь – тебя и моего несчастного брата! Навсегда твой, Э. Мэтр. Почему было не посоветоваться с другом? Ты не имел права поступать так безрассудно. Только что пришел Ренуар. Передаю ему перо. Э. Удачи, балбес ненормальный! Ренуар»[178]178
  Мэтр и Ренуар – Базилю, [Париж], без даты [лето 1870] // Poulain. Bazille et ses amis. P. 184.


[Закрыть].

Ренуара явно сердило то, что Базиль намеренно рискует жизнью из одного патриотизма, совершенно не заботясь о чувствах своих друзей. Страхи Ренуара и Мэтра оправдались. 28 ноября 1870 года Базиль – талантливый художник и щедрой души человек – был убит при Бон-ла-Роланде. Сокрушенный Мэтр писал своему отцу: «Ушла половина меня самого… никто никогда не заполнит пустоту, которую он оставил в моей жизни»[179]179
  Мэтр – отцу, без места, февраль 1871 // Bailey. Renoir’s Portraits. P. 275. N. 20.


[Закрыть]. Ренуар тоже сильно скорбел по Базилю – об этом вспоминает отец последнего: «Ренуар мне не написал, но его друзья рассказывали, как он скорбит и переживает; меня это не удивило, поскольку я знал о его братской дружбе с Фредериком»[180]180
  Отец Базиля, цит. по: Kropmanns. Renoir’s Friendships. P. 248–249. N. 19.


[Закрыть]. Отец Базиля тоже сильно страдал и захотел забрать себе выполненный Ренуаром портрет сына – на тот момент он находился в собрании Мане. Поначалу Мане отказался расставаться с картиной, однако внял горю отца – тот взамен предложил ему работу Моне[181]181
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 270.


[Закрыть].

Что касается других художников, Дега и Мане пошли добровольцами в Национальную гвардию: Дега – в артиллерийский расчет, Мане стал лейтенантом[182]182
  Monneret. L’Impressionnisme et son époque. Vol. 1. P. 163; Vol. 2. P. 20.


[Закрыть]. Другие художники от призыва уклонились. Сезанн спрятался в рыбачьей деревушке Эстак, к западу от Марселя[183]183
  Ibid. Vol. 1. P. 119.


[Закрыть]. Моне и Писсарро сбежали в Лондон, где познакомились с торговцем картинами Полем Дюран-Рюэлем. Сислей, англичанин по национальности, под призыв не попал.

Ренуара призвали, однако в боевых действиях он, похоже, не участвовал. Через пять месяцев после начала службы в кавалерии он тяжело заболел и был отправлен в отпуск для поправки здоровья. В письме к Шарлю ле Кёру, написанном из дядиного дома, Ренуар объясняет: «В конце концов меня свалила тяжелая дизентерия, и я отдал бы Богу душу, если бы не приехал дядя и не забрал меня из Либурна в Бордо»[184]184
  Ренуар – Шарлю ле Кёру, Вик-ан-Бигор, 1 марта 1871 // Cooper. Renoir, Lise and the Le Coeur Family. P. 327.


[Закрыть]. 10 марта 1871 года Ренуар был уволен с военной службы. Хотя французы сдались, многие граждане были удручены поражением своей страны. Их гнев нашел выражение в Парижской коммуне – гражданской войне, разразившейся в апреле 1871 года. Париж был сильно разрушен огнем орудий и бомбардировками.

Официально Франко-прусская война завершилась 10 мая 1871 года, когда был подписан Франкфуртский договор. Пруссия одержала уверенную победу, и в результате прусский канцлер Отто фон Бисмарк смог объединить все германские государства под своим правлением. В том же году пала Вторая империя Наполеона III и во Франции была провозглашена Третья республика. Потери французской армии были колоссальны: 138 871 человек убитыми и 143 000 ранеными, – для сравнения, Пруссия потеряла 28 208 убитыми и 88 488 ранеными[185]185
  Французская армия насчитывала 909 951 человек (492 585 на действительной службе и 417 366 в резерве). См.: Wawro. The Franco-Prussian War; Howard. The Franco-Prussian War.


[Закрыть]. Франция согласилась выплатить Пруссии, которой скоро предстояло стать Германией, контрибуцию в размере пяти миллиардов франков. Большим унижением для страны стало дополнительное наказание: она лишилась своих северо-восточных земель, большей части Эльзаса и северо-восточной части Лотарингии.

Вернувшись в конце марта 1871 года в Париж, Ренуар сразу же разыскал своего старого друга Мэтра – оба они скорбели по Базилю. Если до войны Ренуар жил в домах богатых друзей-художников, теперь он снял собственное жилье неподалеку от Мэтра. Сперва это была комната на рю Драгон, в нынешнем Шестом округе. Через несколько месяцев он нашел квартиру-мастерскую неподалеку, в доме 34 по рю Нотр-Дам-де-Шан[186]186
  Потом, с 1873 по 1881 г., ежегодная арендная плата Ренуара в доме 35 по рю Сен-Жорж в Девятом округе составляла 900 франков; Bailey. Renoir’s Portraits. P. 48. N. 134. См. также: Парижский архив. Квартирные архивы.


[Закрыть]. То, что теперь он мог позволить себе собственную квартиру и мастерскую, стало явным шагом вперед по сравнению с его довоенной зависимостью от других.

В апреле 1871 года Совет коммуны ввел в Париже воинскую повинность для всех мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока лет. Служить пришлось бы и Ренуару с Мэтром – если бы их поймали. Но поскольку нет никаких данных о том, что они в этот период находились на военной службе, обоим, похоже, удалось скрыться. В июне 1871 года Мэтр писал отцу, что в районе, где живут они с Ренуаром, «улицы разрушены и повсюду трупы»[187]187
  Мэтр – отцу, Париж, июнь 1871 // Bailey. Renoir’s Portraits. P. 275. N. 17.


[Закрыть].

Однако Ренуар – возможно, в знак протеста против этого безрадостного положения дел – продолжал развивать оптимистичный импрессионистический стиль, как бы давая понять, что во Франции все хорошо. Да, его позитивное искусство стало противоядием от царившего вокруг отчаяния. Вскоре после возвращения в Париж Ренуар изобразил Мэтра, лежащего на диване. Подругу Мэтра Рафу, которую Ренуар уже писал перед войной, он теперь изобразил дважды – на поясном портрете и на картине в полный рост, подписанной: «О. Ренуар. Апрель. 1871»[188]188
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 534, 326, 452, 362 соответственно, последнее также в: Bailey. Renoir Portraits. P. 276. Fig. 123.


[Закрыть]. Ренуар крайне редко помечал год и месяц на своих работах. Но тот апрель был памятен событиями, связанными с Парижской коммуной, поскольку, как записали 2 апреля в своем дневнике братья Гонкуры, как раз тогда началась гражданская война[189]189
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 275. N. 15.


[Закрыть].

На большом портрете Рафа изображена в изысканном туалете, словно сошедшем с картинки из журнала мод того времени. Она не только одета по последней моде, но и держит в руке японский веер – это напоминает о тогдашней популярности всего восточного. Женщина стоит в комнате, полной ярких цветущих растений, рядом с ней – птичья клетка[190]190
  Рафа держит тот же веер, который Ренуар скоро включит в натюрморт с гравюрой Мане «Кавалеры»; см.: Ibid. P. 276. Fig. 124.


[Закрыть]. Написать исполненный радости портрет в тяжелые дни гражданской войны было характерно для Ренуара: он всегда умел создавать свою собственную радость. Проблемы, волнующие мир, никогда не находили отражения в его картинах.

Ренуар возобновил не только знакомство с Мэтром, но и отношения с Лизой, которая с 1871 года опять стала ему позировать. Ренуару было тогда тридцать, а ей – двадцать три. По всей видимости, ее сильно тревожил вопрос о том, как найти состоятельного мужа, который обеспечил бы ей и их будущим детям безбедное существование. Судя по всему, после семи лет жизни с Ренуаром она пришла к выводу, что он никогда не сможет ее содержать. В 1872 году ее познакомили с богатым другом ее брата, архитектором Жоржем Бриером де Лилем, и тогда она порвала с Ренуаром и вступила в новые отношения.

Даже в поздние годы жизни Ренуар продолжал хранить свою связь с Лизой в тайне. Сорок лет спустя, в возрасте 71 года, говоря в письме к своему агенту о картинах, на которых изображена Лиза, он заметил: «Я утратил связь с натурщицей, которая позировала для этих картин»[191]191
  Ренуар – Дюран-Рюэлю, Ницца, 23 марта 1912 // Correspondance de Renoir et Durand-Ruel. Vol. 2. P. 99.


[Закрыть].

Перед уходом Лизы Ренуар написал самый проникновенный ее портрет, «Лиза в белой шали»[192]192
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 413.


[Закрыть]. Это очень одухотворенная работа, в которой сквозит печаль от расставания с возлюбленной. Выражение ее глаз, жест руки подсказывают, что отношения закончены. После разрыва Ренуар подарил ей и этот последний портрет, и первый ее портрет, который он написал шестью годами раньше[193]193
  Ibid. Pl. 396.


[Закрыть]. Обе картины она хранила до самой смерти. Неизвестно, имелись ли у нее какие-то письма художника: все свои личные бумаги она уничтожила[194]194
  Le Coeur. Le Peintre, son premier modéle. P. 214.


[Закрыть].

Лиза ушла от Ренуара к богачу Бриеру де Лилю весной 1872 года, однако женой его стала только одиннадцать лет спустя (21 июня 1883 года). В промежутке она родила ему троих детей: Жака в декабре 1873-го, Марианну в августе 1875-го и Бенжамена в январе 1879-го. Бриер де Лиль признал всех троих, они получили фамилию отца. Лиза, как и ее старшая сестра Клеманс, только через десять лет официально признала своих детей, однако разница ее положения и положения Клеманс заключалась в том, что Клеманс так никогда и не стала мадам Жюль ле Кёр. Признала Лиза детей только тогда, когда вышла замуж за Бриера де Лиля. Через два года после свадьбы (в январе 1885 года) у них родился четвертый ребенок, дочь Катерина[195]195
  Ibid. P. 222. N. 138, 141.


[Закрыть]. Бриеры жили в дорогом районе, в Шестнадцатом округе, дом 61 по авеню дю Трокадеро. И муж Лизы, и ее дети знали, что когда-то она была натурщицей Ренуара, однако об их общих детях она им никогда не рассказывала. По всей видимости, Лиза никогда не встречалась со своей дочерью от Ренуара: у Жанны сохранилось много писем от отца, но ни одного от матери.

Помимо возобновления отношений с Мэтром и Лизой, Ренуар, вернувшись с войны, восстановил дружеские отношения с Жюлем ле Кёром и его родными. В июне и июле 1871 года Ренуар продолжал, под руководством Шарля ле Кёра, расписывать плафоны в доме Бибеску, они были завершены летом 1871 года[196]196
  Ibid. P. 223. N. 154, 155.


[Закрыть]. Два года спустя, летом 1874-го, между Ренуаром и ле Кёрами произошел внезапный разрыв – после десяти лет близкой дружбы с Жюлем. Жюль и Ренуар тогда гостили у Шарля и его семьи в загородном доме под Парижем, в Фонтене-о-Роз. Ренуар писал там портреты членов семьи, в том числе тещи Шарля мадам Теодор Шарпантье, а также самого Шарля, которому тогда исполнился 41 год[197]197
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 346, 514.


[Закрыть].

Что-то произошло между Ренуаром и старшей дочерью Шарля Мари, которой тогда было пятнадцать лет, – в результате Ренуар был изгнан из дома. Несколькими годами раньше Ренуар написал ее портрет. О том, что случилось, много лет спустя поведала сама Мари – уже будучи бабушкой, она записала свои детские воспоминания. По ее словам, однажды вечером ее отец увидел, что Ренуар подглядывает в замочную скважину за ней и двумя ее двоюродными сестрами – они танцевали в нижних юбках при свете свечей[198]198
  Мари ле Кёр, цит. по: Le Coeur. Le Peintre, son premier modéle. P. 215.


[Закрыть]. Другое объяснение происшедшего оставила младшая сестра Мари Марта: она пишет, что Жюль нашел промокашку, на которой отпечаталась чернильная надпись; он поднес ее к зеркалу и обнаружил, что Ренуар написал Мари письмо. Ренуар якобы назначил Мари свидание, а ее родные заподозрили, что оно может носить интимный характер. Жюль пришел в ужас от одной мысли, что Ренуар ухаживает за его племянницей. Зная, что у Ренуара уже есть двое детей от Лизы, Жюль испугался, что он может растлить Мари. Ему показалось, что поведение Ренуара дает достаточно оснований для прекращения долгой дружбы, – и в 1874 году она закончилась. Из письма от одной из кузин ле Кёр, написанного год спустя, видно, что Ренуара в семействе так и не простили: «Что до ложных положений, помнишь Фонтене-о-Роз и милую твою племянницу Мари, [которой пришлось иметь дело] с человеком совершенно беспринципным в том, что касается нравственности и порядочности»[199]199
  Эрнест Герен – двоюродной сестре Луизе ле Кёр, без места, 19 января 1875 // Le Coeur, Charles. P. 32. N. 21.


[Закрыть].

Если то, что написано в письме, правда, неподобающее поведение Ренуара, видимо, сильно задело Жюля, который привык считать художника своим близким другом и делиться с ним всеми своими тайнами. Ренуар нанес ему обиду, а кроме того, у Жюля, возможно, возникли опасения, что Ренуар расскажет его родным о его тайной связи с Клеманс. Кроме того, нельзя исключать, что в реакции Жюля нашли отражение сказанные восемью годами раньше слова его брата о том, что Ренуар – человек низменного происхождения и недостоин водиться с высокородными ле Кёрами. Трудно сказать, как повел бы себя Жюль, если бы Ренуар был родом из обеспеченной семьи со связями. Но, как бы то ни было, десятилетняя дружба Ренуара с ле Кёром внезапно оборвалась. С этого момента Ренуар ничего больше не писал для ле Кёров. Его не упоминали более ни в письмах членов семьи, ни в переписке Жюля. Однако до этого разрыва Жюль успел приобрести как минимум три полотна Ренуара, а его брат – девять. После изгнания из Фонтене-о-Роз Ренуар вернулся в Париж. Годом раньше они с братом Эдмоном сняли квартирку и скромную мастерскую на четвертом этаже в доме 35 по рю Сен-Жорж, в Девятом округе, в районе Батиньоль, неподалеку от Монмартра, где десятью годами ранее Ренуар, как уже говорилось выше, посещал кафе вместе с Мане и его друзьями. Мастерская Ренуара стала центром притяжения – многие его друзья-нехудожники заходили позировать рядом с красивыми женщинами, которые служили ему натурщицами. Кроме того, Ренуар часто арендовал вторую мастерскую. Так, во время работы над «Балом в Мулен де ла Галетт»[200]200
  Ibid. Pl. 211.


[Закрыть] он взял в аренду дом с садом неподалеку от танцевального зала по адресу: рю Корто, дом 12–14 (теперь там находится Музей Монмартра). В 1879 году в статье для журнала La vie moderne («Современная жизнь») Эдмон так описал процесс работы своего брата: «[Что он делает], когда пишет „Мулен де ла Галетт“? Вот уже полгода он живет здесь, сводит знакомства со всеми этими людьми, обладающими особым очарованием, которое натурщики не в состоянии воспроизвести, и, витая в радостной атмосфере популярного танцевального зала, пишет тамошнее кружение с исключительной живостью… Соответственно, его работа, помимо художественной ценности, примечательна тем, что дает очень точную картину современной жизни. Он изобразил то, что мы видим каждый день, запечатлел образы, которые сохранятся как самые яркие и гармоничные приметы нашего времени»[201]201
  Эдмон Ренуар, статья в La vie moderne, № 11, 19 июня 1879, воспроизведено в: Venturi. Archives de I’impressionnisme. Vol. 2. P. 336–337.


[Закрыть].

Вступал ли Ренуар на протяжении семи лет между уходом Лизы в 1872 году и появлением его следующей значимой натурщицы в сентябре 1878-го в связь с кем-то из моделей? Поскольку писем его, к нему и о нем за этот период нет, сказать трудно. За эти годы Ренуар создал несколько величайших своих романтических работ: «Ложу» (1874), «Качели» (1876), «Бал в Мулен де ла Галетт» (1876), «Выход из консерватории» и «Женщину в лодке» (1877)[202]202
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 262, 209, 211, 213, 214 соответственно.


[Закрыть]. Особенно дорога как Ренуару, так и его поклонникам была картина «Бал в Мулен де ла Галетт» – масштабное и значимое полотно, посвященное тогдашней жизни. Хотя на картине множество лиц, установить с точностью, кто именно там изображен, невозможно. Нет никаких свидетельств о том, что в тот период у Ренуара была основная натурщица. Ему позировали самые разные женщины – профессиональные модели, актрисы, случайные знакомые. Из мужчин Ренуару позировали его брат Эдмон и многочисленные друзья, в том числе и другие художники. Поскольку на картинах из повседневной жизни Ренуар не стремился к портретному сходству и идеализировал фигуры, одну и ту же фигуру он иногда писал с нескольких моделей. Этим приемом он пользовался всю жизнь – случалось даже, что для мужской фигуры позировала женщина[203]203
  Renoir, Jean. Renoir, My Father. P. 334. Габриэль, которая была соседкой Жана Ренуара в те годы, когда он писал книгу, утверждает, что она и другие натурщицы позировали для фигуры юного пастуха Париса в «Суде Париса» (1913); Dauberville. Vol. 5. Pl. 4278.


[Закрыть].

В монографии Жоржа Ривьера (журналиста и чиновника из Министерства финансов) «Ренуар и его друзья», опубликованной в 1921 году, через два года после смерти Ренуара, и написанной почти через пятьдесят лет после обсуждаемых здесь событий, говорится, что у Ренуара в 1870-е было много натурщиц (Анжела, Анна, Эстель, Нини и другие)[204]204
  Rivière. Renoir et ses amis.


[Закрыть]. Воспоминания Ривьера, по причине большой временной дистанции, не вызывают особого доверия. Однако, согласно документам, в середине 1870-х Ренуару точно позировали две актрисы и одна натурщица: актрисами были Анриетта Анрио и Жанна Самари, натурщицей – Марго Легран.

Мадемуазель Анрио (Мари-Анриетта Гроссен) изображена на одиннадцати работах Ренуара, написанных с 1874 по 1876 год. Она была хорошо известна, и, видимо, поэтому первый ее портрет – большое полотно, изображающее парижскую модницу, – Ренуар выбрал для первой выставки импрессионистов в 1874 году. На другой картине она предстает в облике мужчины-придворного перед частично задернутым занавесом, еще на одной неизвестный мужчина набрасывает в блокноте ее портрет. Эти две работы служат отражением совместного творчества натурщицы и художника и повествуют о том, как выглядела закулисная жизнь живописцев. Мы не знаем, платил ли Ренуар мадемуазель Анрио за работу, но точно подарил ей две картины: последний из написанных им портретов, где она изображена в платье с глубоким декольте[205]205
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 299, 370, 206, 419 соответственно.


[Закрыть], и «Вазу с цветами»[206]206
  Bailey. Renoir’s Portraits. P. 284. N. 26. Анрио продала его Дюран-Рюэлю за 400 франков в декабре 1881.


[Закрыть].

Через год после того, как Анриетта Анрио перестала ему позировать, Ренуар убедил более известную актрису из «Комеди Франсез» Жанну Самари (полностью ее звали Леонтина Полина Жанна Самари, она была замужем) занять ее место. Она появляется как минимум на десяти работах 1877–1882 годов, выполненных маслом, пастелью и на цементе (имеются в виду два цементных медальона – Ренуар экспериментировал с этой техникой в надежде, что сможет расписывать стены)[207]207
  Dauberville. Vol. 1, в том числе рис. 224, 381, 460, 461, 466, 644; медальоны см. на рис. 434, 463.


[Закрыть]. Как и в случае с мадемуазель Анрио, Ренуар часто выставлял работы, для которых позировала мадемуазель Самари, – например, отправил ее поясной портрет на выставку импрессионистов 1877 года[208]208
  Ibid. Pl. 462.


[Закрыть]. Ее портрет в полный рост был выставлен на Салоне в 1879 году, а кроме того, он подарил ей с мужем несколько ее портретов – это наводит на мысль, что ее работа не оплачивалась[209]209
  Ibid. Pl. 462, 344, 435, 462, 468 соответственно.


[Закрыть].

Женщины, позировавшие Ренуару в его мастерской, привлекали туда и мужчин. Среди тех, кого Ренуар уговорил позировать, был художник Гюстав Кайботт, состоятельный инженер, писавший виды современного Парижа. Ренуар и Кайботт познакомились в апреле 1874 года на первой совместной выставке импрессионистов. Подобно Базилю и ле Кёру, Кайботт стал близким другом художника, почти членом семьи. В отличие от ле Кёра, Кайботт безоговорочно доверял Ренуару с момента их знакомства и до самой своей смерти двадцать лет спустя. Через два года после знакомства Кайботт, которому тогда было 28 лет, составил завещание, поскольку его младший брат Рене скончался в возрасте 26 лет. Кайботт назначил Ренуара, которому тогда было 35, своим творческим душеприказчиком. В завещании говорится: «Моя воля состоит в том, чтобы Ренуар распорядился моим наследием, а также принял в дар любую картину по своему выбору; мои наследники должны настоять, чтобы он выбрал значимую работу»[210]210
  Завещание Кайботта цит. по: Berhaut. Caillebotte. P. 281.


[Закрыть]. Из этой формулировки видно, что Кайботт считал Ренуара скромным человеком, который добровольно не выберет ценную вещь.

Кайботт поддерживал Ренуара финансово, ссужая ему денег и приобретая работы, однако их отношения справедливо назвать взаимовыгодными. В 1876 году Ренуар помог Кайботту продвинуться на творческом поприще, пригласив его к участию в выставках импрессионистов. Кайботт предложение принял, после чего его работы были представлены как на выставке этого года, так и еще на четырех, в 1877, 1879, 1880 и 1882-м. Будучи человеком очень обеспеченным, Кайботт считал, что лучший способ помочь Ренуару и другим друзьям-художникам – это приобретение их работ, которые он впоследствии собирался завещать Лувру, чтобы там их выставили рядом с великими произведениями прошлого. В 1870-е Кайботт приобрел 69 работ импрессионистов, в том числе восемь произведений Ренуара: три его величайших шедевра – «Обнаженная в солнечном свете» (1875), «Бал в Мулен де ла Галетт» и «Качели», а также еще пять произведений: «Читающую женщину» и четыре пейзажа[211]211
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 603, 209, 295 соответственно; «Берега Сены в Шанпрозе» (рис. 138); «Железнодорожный мост в Шату» (рис. 192); «Площадь Сен-Жорж, Париж», «Закат солнца на Монмартре» (две последние у Добервиля не воспроизведены).


[Закрыть]. Среди других его приобретений были семь пастелей Дега и множество живописных работ: 2 – Милле, 4 – Мане, 5 – Сезанна, 9 – Сислея, 16 – Моне, 18 – Писсарро. Кайботт настаивал на том, что вся коллекция в итоге должна попасть в Лувр, а не в провинциальные музеи: «Я передаю государству все принадлежащие мне картины. При этом я хочу, чтобы, будучи принятыми в дар, произведения эти не попали ни на чердак, ни в провинциальный музей, но выставлялись бы в Люксембургском дворце, а впоследствии – в Лувре»[212]212
  Berhaut. Caillebotte. P. 281.


[Закрыть].

Еще до 1872 года, когда Кайботт, приняв эстафету у других друзей-художников, начал поддерживать Ренуара материально, тот заключил договор с молодым торговцем картинами Полем Дюран-Рюэлем, который выдавал ему авансы под написанные и ненаписанные картины. До знакомства с Дюран-Рюэлем у Ренуара не было своего агента, имелась лишь договоренность с торговцем Карпантье. Двумя годами раньше Моне и Писсарро познакомились с Дюран-Рюэлем в Лондоне, куда уехали вместе с семьями, спасаясь от призыва на Франко-прусскую войну. Вернувшись после войны в Париж, Моне познакомил Ренуара с Дюран-Рюэлем, и тот в марте 1872 года приобрел у Ренуара «Вид Парижа (Мост искусств, Париж)», а двумя месяцами позже – «Цветы (пионы и маки)» за 200 и 300 франков соответственно[213]213
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 111, 26 соответственно.


[Закрыть]. Дюран-Рюэль оставался агентом Ренуара на протяжении почти пятидесяти лет, их связывала крепкая дружба. Дюран-Рюэль работал не только с Ренуаром, но и с большинством импрессионистов, продавая их работы и выдавая авансы[214]214
  White; White. Canvases and Careers. P. 124–161.


[Закрыть]. Кроме того, он помогал организовывать коллективные выставки за рамками официального Салона, рекламировал эти мероприятия – и в конце концов стал агентом всех импрессионистов, за исключением Сезанна.

Если зрителям трудно было оценить даже работы Ренуара с их нежной палитрой и привлекательными фигурами, то неистовые и решительно искажающие натуру произведения Сезанна выглядели совершенно гротескными. Критики и зрители относились к нему особенно беспощадно, поэтому у Сезанна не было ни покровителей, ни агентов, хотя и те и другие нашлись даже у Ренуара. Сам же Ренуар, как и Писсарро, восхищался живописью Сезанна. Стиль Сезанна он считал путеводной звездой для своих собственных новшеств. Это особенно верно в отношении самого импрессионистического периода Ренуара, 1871–1877, когда фигуры его отличались легкостью, красочностью и размытостью. В этот период фигуры Сезанна тоже отличались легкостью и красочностью, но им была присуща скульптурность. Ренуара это интриговало. С 1877 года и до самой своей смерти в 1919-м Ренуар шел к уплотнению формы своими собственными путями. Восхищаясь Сезанном, он приобрел несколько его живописных и акварельных работ[215]215
  О работах Сезанна в коллекции Ренуара см.: Venturi. Cezanne, son art, son oeuvre. Vol. 1: масло – «Соломенные крыши в Овере» (1872–1873, рис. 135); «Пейзаж» (1879–1882, рис. 308); «Борения любви» (ок. 1875–1876, рис. 380); «Поворот дороги в Ла-Рош-Гийоне» (1885, рис. 441); акварель – «Обнаженные купальщицы» (1882–1894, рис. 902); о «Графине и миске» (1879–1882) см.: Cezanne Watercolors. Pl. V.


[Закрыть]. Ренуар активно помогал Сезанну – уговаривал Ривьера писать благожелательные отзывы о его творчестве, а впоследствии нашел Сезанну покровителя. Хотя Сезанн и не был клиентом Дюран-Рюэля, он участвовал в коллективных выставках, которые устраивали импрессионисты при содействии своего агента. После дурного приема, который они встретили на Салонах в 1860-е и начале 1870-х, в апреле 1874 года, за месяц до начала официального Салона, импрессионисты решили организовать свою собственную выставку.

Негласное условие было таково: каждый год любой художник мог либо подавать работы на официальный Салон, либо участвовать в коллективных выставках импрессионистов. Среди художников, которые выставлялись на нескольких или на всех художественных смотрах между 1874 и 1886 годом, были Кайботт, Сезанн, Дега, Моне, Моризо, Писсарро, Ренуар, Сислей, а также приглашенные ими друзья. Что касается Мане, богатого и независимого, он отказывался выставлять свои картины где-либо, кроме Салона. Хотя у него возникали трения с выставочным комитетом Салона, он настойчиво добивался официального признания своих работ и так и не согласился выставляться с импрессионистами.

Причиной столь недоброжелательного отношения к импрессионизму стал все нараставший консерватизм, порожденный поражением Франции в войне. Выплата Германии репараций повлекла за собой экономическую депрессию, продолжавшуюся десять с лишним лет[216]216
  См.: Cameron. France and the Economic Development of Europe, 1800–1914.


[Закрыть]. В этот период попытки импрессионистов создать новаторский стиль, отражающий современную жизнь во Франции, вызывали сильные подозрения. Помимо возражений против сюжетного новаторства, критики и зрители не принимали яркости красок, фактурного мазка, размытых фигур и пейзажей – они видели в этом неряшество и деградацию. Новое искусство представлялось им антитезой великому наследию прошлого, выставленному в музеях. Непонимание критиками основных принципов новаторства вылилось во враждебность и насмешки. Вот типичная карикатура: беременная женщина собирается войти на выставку импрессионистов, подпись гласит: «Полицейский: Мадам, вам сюда не рекомендуется!»[217]217
  Rewald. The History of Impressionism. P. 394.


[Закрыть]

Многофигурные полотна Ренуара подвергались остракизму немногим меньше, чем полотна Сезанна, поскольку ренуаровские импрессионистические полузримые фигуры казались даже более вызывающими, чем непрописанные пейзажи и натюрморты. Хуже того, критики заклеймили Ренуара революционером, связав его имя с теми, кто организовал Парижскую коммуну, совершенно игнорируя тот факт, что он никак в ней не участвовал и отнюдь ей не симпатизировал. Впоследствии Ренуар отметил: «Все эти отказы и проблемы с развеской отнюдь не способствовали хорошим продажам, а мне нужно было зарабатывать на пропитание, что было совсем непросто»[218]218
  Moncade. Le Peintre Renoir. P. 9.


[Закрыть].

В декабре 1873 года Ренуар, Моне и Сислей, которых поддерживали Моризо, Сезанн и Писсарро, начали составлять план первой своей будущей совместной выставки – ее наметили на апрель-май 1874 года. Как на этой, так и на всех последующих выставках приглашенные художники могли выставлять любые работы, без вмешательства выставочного комитета. В названии этих выставок никогда не использовалось слово «импрессионист», поскольку критики употребляли его исключительно в ругательном смысле. Первая выставка получила название «Анонимное общество живописцев, скульпторов и граверов». Один из критиков так насмехался над «Танцем» Ренуара: «…ноги у танцовщицы такие же хлипкие, как кисея на юбке»[219]219
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 493; Leroy. Le Charivari, 25 April 1874 // White. Renoir: His Life, Art, and Letters. P. 51.


[Закрыть]. Первая выставка прошла в студии фотографа Надара по адресу: бульвар Капуцинов, 35. После нее Ренуар продал «Ложу» – теперь это одно из сокровищ Института Курто в Лондоне – за 425 франков[220]220
  Dauberville. Vol. 1. Pl. 262.


[Закрыть]. Этих денег едва хватило на арендную плату за три месяца – она составляла 400 франков. В 1925 году Самюэль Курто приобрел картину за 22 600 фунтов.