Текст книги "Потаенное зло"

Удивившись этим словам. Шина тем не менее поспешила выразить свою благодарность.

– Вы были так добры, Ваше Величество, прислав мне это платье, – сказала она. – Я не ожидала такой доброты, ни столь щедрого подарка. Мне трудно найти слова, чтобы до конца выразить свою радость и благодарность.

– Будут и другие подарки. Да, будут и другие, – пообещала королева Екатерина. – Вы такая миленькая, и мне было трудно найти что-то подходящее, что вы могли бы носить, пока не будут готовы заказанные для вас платья.

– Вы заказали для меня платья, Ваше Величество? – воскликнула Шина. – Какой благородный жест! Но почему вы так добры ко мне?

– Вы благодарны мне, и это все, что мы хотим слышать, – ответила королева, потрепав девушку по плечу.

Рука у нее была тяжелая от многочисленных колец и перстней, и Шина также заметила, что ногти у венценосной особы не слишком чистые и что даже ароматные благовония не могут скрыть острый запах пота и немытого тела.

– Вы хорошенькая, очень хорошенькая, – заметила королева с удовлетворением. – Чуть позже нам с вами нужно будет поговорить, но только наедине.

– Это будет великая честь для меня, Ваше Величество, – ответила Шина, вновь ощущая все то же чувство недоумения и изумления.

– Но сейчас меня ждут, – продолжила королева. Затем она повернула голову, и одна из фрейлин, бледная худая женщина, произнесла:

– Он здесь, Ваше Величество!

– Отлично! Превосходно! – радостно воскликнула королева. – Не будем его заставлять ждать. До свидания, мистрисс Маккрэгган!

Королева величественно протянула Шине руку и улыбнулась, после чего, сопровождаемая фрейлинами, удалилась.

Мария Стюарт и Шина остались одни.

– Фу! Как здесь ужасно пахнет! – сморщив нос, прошептала юная шотландская королева. – Пойдемте отсюда!

С виноватым видом юная королева и ее гувернантка поспешили вниз по лестнице, ведущей ко входу. Шина пыталась найти слова, чтобы выразить свою признательность по поводу доброты королевы, но почему-то не знала, что именно сказать.

– Держу пари, что королеве не терпелось встретиться со своим новым некромантом, – заметила Мария Стюарт, когда они вышли на свежий воздух.

Шина выглядела крайне озабоченной.

– А разве вы не знали? – увидев, что ее слова удивили юную гувернантку, спросила Мария Стюарт. – Ее действительно интересуют лишь ясновидящие, предсказатели, звездочеты и гадания на магическом кристалле. А всяких некромантов у нее целые дюжины. Раньше мне казалось, что слушать их – пустая забава, теперь же я считаю, что их слова – чистая ложь. Кроме того, на мой взгляд, во всех этих людях есть что-то отвратительное.

– Почему же Ее Величество интересуют подобные вещи? – спросила Шина.

– Потому что… – Мария Стюарт не закончила фразу. – Потому что она итальянка.

Шина почувствовала, что этот уклончивый ответ не совсем искренен. Мария Стюарт явно считала, что у королевы была иная причина, но сейчас она не хотела об этом рассказывать.

– Как мило и любезно было с ее стороны подарить мне это платье, – произнесла Шина, чувствуя, что от нее требовалось выражение преданности.

– Разумеется, мило, – согласилась Мария Стюарт. – Интересно, звезды или магический кристалл подсказал ей это? Или же это все-таки собственное решение Ее Величества?

– Мне кажется, что это идея Ее Величества, – отозвалась Шина.

– Более, чем возможно, – ответила Мария Стюарт. – Более, чем возможно. Мне кажется, что уже совсем скоро вы узнаете истинную причину этого!

Шине захотелось расспросить королеву поподробнее, но она понимала бессмысленность этой затеи. В то же мгновение в ее голове мелькнула мысль о том, что есть один человек, который может сказать всю правду, – герцог. Тем не менее, гордо вскинув голову, девушка убедила себя в том, что не станет унижаться, задавая ему интересующие ее вопросы.

Глава 5

Когда Шина вышла из покоев Марии Стюарт, к ней подошел незнакомец.

– Могу ли я представиться, мадемуазель? – спросил он, почтительно и изящно кланяясь. – Маркиз де Мопре – к вашим услугам! Ее Величество королева Екатерина пожелала, чтобы мы познакомились.

Шина сделала реверанс, думая, что перед ней один из самых красивых мужчин, которых она видела. Позже она изменила свое мнение, когда поняла, что он гораздо старше, чем ей казалось, и в его улыбке было нечто отталкивающее, хотя она не могла объяснить, что именно.

– Ее Величество так тепло о вас отзывались, – продолжил он. – Королева сказала, что я должен искать самую прекрасную молодую девушку, поэтому мне было нетрудно узнать вас.

Шина потупила взор. Она инстинктивно не доверяла тем, кто делал явно неискренние комплименты. Хотя она провела при французском дворе уже более двух недель, ей по-прежнему было трудно не краснеть и не смущаться, когда она становилась предметом постоянного восхищения, выражаемого в приподнятой, изысканной манере, что считалось модным среди придворных кавалеров.

– Ее Величество очень добры, – прошептала Шина.

– Даже более того, – ответил маркиз. – Она от всего сердца заботится о вашем благополучии, сударыня.

Шина удивилась. Она была несказанно благодарна королеве за великолепные платья, которые та ей подарила. Но тем не менее она с трудом представляла себе, почему королева Екатерина относится с таким добрым расположением к ней. Может быть, для того, чтобы выразить свои симпатии к молодой королеве Шотландии? Что ж, вполне возможно.

С некоторым смущением она слушала, как маркиз продолжал:

– Ее Величество королева права. Нам и впрямь посчастливилось, что вы решили посетить Францию и приехали сюда из далекой северной страны. Однако для меня вы скорее похожи на солнечный свет и тепло наших южных берегов, чем на резкий холод севера.

– Многие люди обычно несправедливы к моей родной Шотландии, – быстро ответила Шина, защищая свою любимую страну. – Зимой там действительно очень холодно, но летом тепло и солнечно. Я с раннего детства купалась в Северном море.

– Жаль, что я этого не видел, – прошептал маркиз. – Вы, должно быть, похожи на прекрасную Афродиту, появляющуюся из морских волн.

Шина нетерпеливо отвернулась. Подобные комплименты стали надоедать ей. Она знала, что придворные дамы наслаждались похвалой в их адрес и важничали, как сказала бы ее старая няня, словно «у них с собой целый горшок масла».

Но временами Шине казалось, что все это лицемерие заставит ее вскрикнуть, протестуя против присутствия напудренных женоподобных молодых людей, которые только и делали, что слагали стихи о чувствах, которых, она была уверена, не могли испытать.

– Прошу прощения, сударь, но у меня много дел. С вашего позволения…

Он прервал ее.

– Нет, нет, не уходите, – умоляюще попросил он. – Я должен с вами поговорить. Это крайне важно.

Его голос, без сомнения, звучал искренне, поэтому Шина позволила маркизу проводить ее к дивану, который находился возле окна, выходившего в английский парк.

– Как я уже сказал, Ее Величество королева так тепло о вас отзывалась, что мне кажется, что вы не можете не ответить взаимностью, – сказал он.

Шина мельком взглянула на него, а затем посмотрела в парк. Она достаточно долго прожила при дворе, чтобы понять: под льстивой вежливостью комплиментов и учтивостью порой скрывалась жестокое и коварное соперничество.

Тот, кто преданно служил королеве, фанатично ненавидел прекрасную герцогиню де Валентинуа, которая, совершенно очевидно, всецело держала короля в своих руках.

Возможно, она действительно на семнадцать лет старше Генриха. Возможно, ей было уже далеко за пятьдесят. Но, вне всякого сомнения, она оставалась самой красивой женщиной Франции, как, впрочем, и самой могущественной.

Шина, готовая осудить се незаконную связь с королем по той причине, что сама была воспитана в строгих пуританских устоях, и потому, что в доме ее отца и их друзей главенствовала добродетель, все же не могла не восхищаться герцогиней за удивительную манеру, с которой она обходилась со всеми окружающими, включая короля.

Все без исключения в ее части дворца, все, что относилось к государству и управлению людьми, с которыми она общалась, проходило удивительно спокойно и с неизменным успехом. Было бы глупо со стороны Шины не заметить, что государственные деятели и политики после аудиенции у герцогини были готовы продолжать служить королю с искренней преданностью и совершенной уверенностью в том, что проводимая им политика была правильной и справедливой.

– Она великая женщина, – сказал однажды кардинал одному старому и уважаемому придворному с длинной бородой.

– Гораздо больше, – еле слышно ответил тот. – Она великая королева.

Кардинал не возразил ему, а лишь улыбнулся, и Шина, стоявшая рядом и подслушавшая их разговор, ушла озадаченной и сбитой с толку.

Как церковь могла признать такое не правильное и незаконное дело, как отношения герцогини с королем? Но чем дольше она жила во дворце, тем больше понимала, в какое , безнадежное положение королева сама себя поставила. Она редко выходила из своих покоев; когда же это случалось, контраст между ее неряшливым видом и элегантностью и свежестью любовницы короля был просто ошеломительным.

Что касается общения с другими людьми, то у королевы энтузиазм вызывали лишь предсказания и пророчества ее астрологов и некромантов.

Шина узнала, что каждое утро на рассвете герцогиня совершала верховые прогулки; что она ежедневно купалась в холодной воде и ела очень мало, несмотря на то что королевский стол ломился от изобилия богатых блюд.

Королева, напротив, вела малоподвижный образ жизни.

Она неизменно полнела, и ее кожа была очень желтой. Кроме того, Екатерина очень много ела, и зачастую беспристрастному наблюдателю становилось очевидно, что ей непременно нужно принять ванну.

– Тем не менее она его законная супруга, – не раз говорила себе Шина, пытаясь убедить себя, что ее симпатии должны быть на стороне королевы.

– Вы слишком молоды, чтобы противостоять дворцовым интригам, – шептал ей на ухо маркиз, и, вздрогнув, девушка вернулась снова на землю, чтобы послушать, что он говорит.

– Меня не заботит дворец и его интриги, – резко ответила Шина. – Я здесь, чтобы служить Марии Стюарт, королеве Шотландии, моей славной королеве, и, откровенно говоря, меня больше ничего не интересует.

– Но ваша королева станет и нашей королевой, – учтиво возразил маркиз. – Поэтому вы не можете не осознавать опасностей и трудностей, которые ждут ее в будущем.

Он осмотрелся, словно удостоверяясь, что никто не подслушивает.

– Что эта ведьма наговорила вам? – спросил он шепотом.

Шина открыла глаза от удивления.

– Не понимаю, о ком вы.

– Уверен. Разве вам его не жаль? Молодой мужчина попался в паутину очень старого, но очень коварного паука, вернее, паучихи.

– По-моему, король способен о себе позаботиться, – холодно ответила Шина.

– Напротив, – возразил маркиз. – Мужчина, как воск, в руках женщины, и у короля нет шансов. Она заманила его в ловушку, когда король был еще истинным младенцем. Когда он стал маленьким мальчиком, она сопровождала его в том роковом путешествии в Испанию, куда короля и его брата отправили в качестве заложников, где с ними ужасно обращались. Одному Богу известно, на какие уловки она пошла, чтобы он ее запомнил. Но вернувшись, король шел рядом с ней и больше не оставлял ее.

Шина промолчала. Она спрашивала себя, с какой целью маркиз рассказывал ей все это, большую часть чего она уже знала.

– Разве вы не понимаете, – продолжил маркиз немного громче, – что его необходимо спасти – спасти на благо Франции.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – удивилась Шина.

– Возможно, вам удастся то, что не удалось нам, – ответил маркиз. – Поговорите с ним. Пусть он поймет, что в мире есть и другие женщины, помимо герцогини. Вы молоды, веселы, вы как сама весна. Принесите немного света в его жизнь – молодого, танцующего света – и затмите последний луч старого солнца, которое уже давно должно было зайти.

Шина посмотрела на него с внезапным отвращением.

– Полагаю, сударь, – холодно сказала она, – что будет гораздо лучше, если я займусь лишь моими прямыми обязанностями.

Она встала, держа себя гордо и прямо, понимая, что ее собеседник гораздо выше ее и что ее голос немного дрожит от волнения. Маркиз тоже встал.

– Королева будет огорчена, – сказал он. – Думаю, она надеялась на ваше сочувствие и понимание той невыносимой ситуации, в которой она находится. Она очень одинока, у нее так мало друзей.

Шину неожиданно тронули эти слова. Она всегда сильно переживала при мысли о том, что кто-то несчастен и одинок.

– Уверяю вас, сударь, – быстро ответила она, – что я крайне признательна Ее Величеству за великую доброту ко мне, за превосходные платья, которые она мне подарила, и за се приглашение стать ее гостьей. Мне бы не хотелось, чтобы она считала меня неблагодарной.

– Лишь этого она и просит от вас, – сказал маркиз. – Немного благодарности и, возможно, дружелюбия. Смею ли я передать Ее Величеству, что вы придете к ней сегодня в половине четвертого?

– Я приложу к этому все усилия, – ответила Шина. – Если только моя королева не потребует моего присутствия.

– Я уверен, что Ее Величество королева Екатерина может рассчитывать на вас, – сказал маркиз.

Он замолчал. Шина сделала реверанс и отошла в сторону. Когда она обернулась, то еще смогла рассмотреть его лицо, и у нее возникло чувство, что маркиза удовлетворил разговор с ней. Она ожидала, что он будет расстроен и раздражен ее бескомпромиссным отношением.

Что же все это значило? Почему он решил поговорить с ней? И почему так настаивал, чтобы она перешла на сторону королевы в этом поединке между двумя главнейшими жен' шинами в стране?

Это все настолько смешно, думала Шина. Что она могла сделать как для одной, так и для другой женщины? Она не хотела принимать ничью сторону. Несмотря на это, ей никак не удавалось избавиться от мысли о том, что королева во многом виновата сама. Все-таки это ее вина, что король ушел – следует это признать – к красивой и умной герцогине.

Шина думала то же самое, когда немного позже отправилась в покои королевы. Там, где распоряжалась герцогиня, пахло свежестью, окна были открыты, а в огромных вазах благоухали цветы. В той части дворца, где жила королева, не хватало воздуха, было всегда неуютно и грязно, а также пахло ладаном и другими резкими ароматами, которые наводили на Шину тревогу. Цветов здесь не было, вместо них бросалось в глаза огромное количество зажженных свечей, освещавших королевские апартаменты даже днем.

Королева Екатерина носила огромное количество драгоценностей, но подбирались они настолько не правильно, без всякого вкуса, что ими было трудно любоваться, поскольку они совершенно не гармонировали друг с другом. Ее платье также украшали великолепные драгоценные камни, и оно выглядело слишком вычурным по сравнению с классической красотой платьев герцогини, белых с черной отделкой, которые были не только изысканно сшиты, но и не имели ни единого пятнышка.

Королева вместе со своей любимой фрейлиной сидела возле большого камина, от которого в комнате было невыносимо жарко. Шина сделала низкий реверанс, и королева протянула руку и положила ее на плечо Шины.

– Я рада видеть вас, мое дитя. Маркиз сказал, что не уверен, придете ли вы, но я надеялась, что вам все-таки удастся ненадолго покинуть вашу госпожу, чтобы мы могли поближе познакомиться.

– Ваше величество очень любезны, – ответила Шина, стараясь не думать о том, что рука королевы слишком тяжела для ее возраста и что причина жировых складок чуть ниже подбородка – огромная ваза с конфетами, которая постоянно стояла возле нее. Почти год назад Екатерина родила десятого ребенка, и ее фигура сделалась неуклюжей и бесформенной от частых беременностей.

– Садитесь, мистрисс Маккрэгган, – величественным тоном сказала королева. – Я хочу поговорить с вами.

Волнуясь, Шина села на низкий стул.

– Маркиз рассказал мне о том, что вы про меня говорили, – продолжила королева. – Я глубоко тронута тем, что гостья из далеких краев так ясно понимает все мои мучения в этом дворце, который мало чем отличается от тюрьмы.

Шина выглядела изумленной. Маркиз, предположила она, видимо, сильно приукрасил ее слова и придумал остальное.

Королева сомкнула руки.

– Ах, госпожа Маккрэгган, я так несчастна, так унижена. Если бы не моя близкая, преданная подруга, – она показала на фрейлину, – я бы уже давно ушла из этой юдоли Скорби.

– Нет, Ваше Величество. Не говорите так, – возразила Шина. – Вам есть ради чего жить.

– Ради чего? – спросила королева. – Ради детей? Герцогиня де Валентинуа сама выбирает им нянек и гувернеров; она приказывает королевским поварам готовить им только ту еду, которую считает подходящей для них. Мне не позволено ни во что вмешиваться. Как только у меня рождается ребенок, герцогиня берет на себя заботу над ним; по сути дела, он становится ее ребенком.

Королева говорила с такой горечью, что Шина не могла не чувствовать сострадание к этой несчастной женщине. Под влиянием момента она порывисто протянула ей руку.

– Ваше Величество! Мы все помогли бы вам, если бы знали, как это сделать.

– Это настоящее колдовство! – продолжила королева, переходя на тихий, свистящий шепот. – Колдовство! Она стара, но дьявол сделал ее молодой. Где ее морщины? Где полнота, где седые волосы? Лишь колдовство способно не подпускать возраст и то, что сам дьявол владеет ее душой.

Шина глубоко вздохнула. Она не верила в подобные вещи.

Разумеется, все это абсурдно, но тем не менее трудно не чувствовать, что в словах королевы что-то было.

– Иногда, – продолжила королева, – мне казалось, что король тянется ко мне, как ребенок, который боится темноты. Но каждый раз, прежде чем я произнесу хотя бы слово, прежде чем ему, пусть на несколько секунд, удается освободиться от ее колдовских чар, она притягивает его обратно.

Он уходит, а я остаюсь наедине со своим страхом и страданием.

Шина не знала, что ответить. Она даже не ожидала, что королева откроется ей, и понимала, что любые слова утешения будут либо недостаточными, либо неуместными. Королева тяжело вздохнула.

– Я стараюсь не говорить о моем несчастье, – сказала она. – Я должна нести свое тяжкое бремя и не перекладывать его на плечи других. Но вы? Будете ли вы относиться ко мне с добротой?

– Разумеется, Ваше Величество, – понимающе ответила Шина. – И если я смогу помочь, то сделаю это.

– Правда?

Глаза королевы неожиданно повеселели. В них появилась нотка воодушевления.

– Да, разумеется, – повторила Шина и в следующее же мгновение неосознанно пожалела, что дала это опрометчивое обещание.

– Я запомню ваши слова. Отныне вы моя подруга, моя верная, добрая подруга.

Королева протянула руку, и Шина, поняв, что от нее ожидалось, пала на одно колено и поцеловала ее.

В этот момент дверь распахнулась, и лакей объявил:

– Его Величество король, Ваше Величество!

Королева порывисто встала.

– О сир, вы пришли! – воскликнула она.

Король быстро вошел в комнату. Его лицо, заметила Шина, как обычно, выражало мрачность и угрюмость. Он редко выглядел иначе, если только с ним не было герцогини.

Трудно поверить, что ему всего тридцать восемь лет, – Итак, в чем дело? – резко спросил он.

Король стоял в центре комнаты и смотрел на свою венценосную супругу таким взглядом, в котором, показалось Шине, было что-то враждебное.

– Вы послали за мной. Я понял, это очень важно.

– Так и есть, – ответила королева. – Но сначала, почему бы вам не поприветствовать мистрисс Шину Маккрэгган?

Похоже, что король только сейчас заметил Шину.

– Ax, действительно! Наша гостья из далекой Шотландии, – воскликнул он. – Надеюсь, сударыня, вам здесь нравится.

– Я рада любой возможности служить моей королеве, .сир, – ответила Шина.

– Наша кузина и будущая невестка Мария Стюарт – прелестный и очаровательный ребенок, и мы все нежно любим ее. Не так ли, Ваше Величество? – спросил он, поворачиваясь к супруге.

Королева коротким кивком выразила согласие.

– Мария Стюарт навсегда покорила наши сердца, – улыбнулась она. – Особенно ваше, сир. В девушках из Шотландии есть нечто привлекательное, что притягивает всех мужчин, как магнит. Взгляните на мистрисс Маккрэгган, сир! Я только что говорила ей, что с такой великолепной кожей, чистой, словно горный ручей, и волосами, которые, кажется, пленили солнечные лучи, она должна быть осторожна с кавалерами вашего двора.

Шина изумленно посмотрела на королеву. Ее Величество не говорила ничего подобного, и она не представляла себе, зачем королеве выдумывать подобную ложь. Она снова перевела взгляд на короля и заметила, что он смотрит на нее с легкой улыбкой.

– Она прекрасна, не правда ли? – спросила королева.

Поскольку король не ответил, она повернулась к Шине и добавила, словно объясняя:

– Его Величество сразу замечает красоту. Многие наши придворные художники просят его выбрать для них модель, вместо того чтобы доверять своим собственным вкусам.

Шина потупила взор, чтобы королева не видела выражения се глаз. Она прекрасно понимала, что, когда бы король ни заказывал картину, скульптуру или эмали, моделью всегда служила одна женщина – герцогиня де Валентинуа.

– Мы должны приложить все усилия, чтобы госпожа Маккрэгган осталась довольна. Она проделала такой долгий путь, чтобы погостить у нас, – продолжила королева. – Возможно, Ваше Величество потанцует с ней на одном из балов?

Посмотрите, какие у нее изящные маленькие ножки. Она будет порхать, как перышко.

– Мы подумаем, мы подумаем, – чуть рассеянно ответил король. – А теперь, моя дорогая, я был бы признателен, если бы вы сообщили мне причину, по которой я здесь. На площадке для игр меня ждут три человека.

– Да, да, разумеется, – сказала королева, Она взглянула на фрейлину, та подала знак, который Шина поняла как необходимость покинуть царственную семью, и они обе сделали низкий реверанс, после чего попятились к двери.

– Как она молода! Как привлекательна! – услышала Шина вздохи королевы, когда за ними закрывали дверь.

Фрейлина мрачно посмотрела на Шину.

– Вы можете идти, – сказала она и тут же отвернулась.

Шина поспешила по длинному коридору, словно счастливый школьник, которого отпустили домой. Лишь когда она дошла до другого конца дворца, то поняла, что напрасно так торопилась, потому что ее щеки раскраснелись от быстрой ходьбы.

Она завернула за угол и увидела приближающуюся к ней группу людей. В центре шли Мария Стюарт и юный дофин.

Молодая королева рассказывала что-то веселым, радостным голосом, что вызывало довольный смех у дюжины подростков-дворян того же возраста, которые сопровождали их. Позади них шли герцогиня де Валентинуа и герцог де Сальвуар.

– Шина, мы повсюду ищем вас! – воскликнула Мария Стюарт. – Где вы пропадали?

– Прошу прощения, Ваше Величество. Я просто не знала, что была вам нужна, – ответила Шина, почтительно делая реверанс.

– Разумеется, нужны, – заявила Мария Стюарт. – Я не знала, где вы. Я даже решила, что вас похитили.

– Со мной все в порядке, уверяю вас, – улыбнулась Шина.

– Тогда пойдемте с нами, – приказала Мария Стюарт. – Мы собираемся посмотреть на нового жонглера, который совсем недавно прибыл к нам из прекрасной Италии. Говорят, он бесподобен и может одновременно держать в воздухе целых двадцать шаров.

Смеясь и споря, возможно ли это, молодая компания поспешила дальше. Когда они дошли до узкой лестницы, ведущей на первый этаж дворца, Шина оказалась в самом конце лестничной площадки и отступила в сторону, чтобы пропустить вперед герцогиню де Валентинуа.

Герцогиня улыбнулась Шине, поблагодарила ее и начала спускаться по лестнице, оживленно беседуя с низкорослым смуглым мужчиной, в котором Шина узнала посла Португалии. Затем, неожиданно почувствовав участившееся сердцебиение, она поняла, что герцог стоит рядом и пристально смотрит на нее. Его лицо выражало неодобрение.

– Где вы были, сударыня?

Вопрос услышала только Шина. Какое-то мгновение она была напугана, но вскоре ей на помощь пришла ее шотландская гордость. Шина тут же спросила себя, какое ему может быть до этого дело.

– Почему вас это интересует? – спросила она, посмотрев на него дерзким взглядом; ей казалось, что его глаза были еще циничнее обычного, когда он ответил.

– У меня есть на это особые причины.

– У меня тоже особые причины не отвечать вам, – возразила Шина.

– Я не верю, что это было тайное свидание, если вы к этому клоните, – сказал герцог. – Граф Гюстав де Клод, во всяком случае, не имел ни малейшего представления о том, где вы.

Если он хотел вывести Шину из себя, то ему это удалось.

Девушка гордо вскинула голову.

– Какое отношение к этому имеет граф де Клод? – с улыбкой заметила она.

– Думаю, лишь вы можете ответить на этот вопрос, – сказал герцог.

Они спустились еще на несколько ступеней, прежде чем де Сальвуар продолжил.

– Так вы не расскажете мне? – спросил он, – А разве я обязана об этом рассказывать? – вопросом на вопрос ответила Шина.

Совершенно неожиданно герцог де Сальвуар протянул руку. Шина почувствовала его пальцы на своей руке.

– Не делайте опрометчивых поступков, – предупредил он. – То, что вы делаете, – чрезвычайно опасно.

Какое-то время Шина не могла пошевелиться. Затем она нетерпеливо стряхнула его руку.

– Не понимаю, о чем вы, – ответила она. – Я не делаю ничего опасного. Я вообще ничего не делаю. Просто не думаю, что меня следует допрашивать.

– Возможно, я пытаюсь помочь вам, – сказал герцог.

– Сомневаюсь, – ответила Шина. – Не думаю, что вы станете помогать кому-либо без какого-либо скрытого мотива.

Когда Шина говорила, она понимала, что ведет себя грубо, и хотела взять свои слова обратно, потому что они звучали по-детски и в общем-то недостойно ее. Почему, спрашивала она себя, этот человек всегда вынуждает ее прибегать к защите, вынуждает сражаться с ним? Между ними началась война с первого же момента их встречи, и теперь война продолжалась. Шина решительно отбросила прочь все сомнения.

– Оставьте меня, – сердито сказала она. – Я не хочу, чтобы меня втягивали в интриги, ваши или чьи-нибудь еще.

Ей показалось, что на его лице появилось выражение облегчения.

– Хотел бы я быть в этом уверен, – негромко произнес герцог.

– Будьте уверены, – откликнулась Шина. – Я лишь хочу служить моей любимой королеве.

– У вас это получится лучше, – заметил герцог, – если вы не будете принимать чью-либо сторону.

Рассерженная Шина сердито топнула ногой.

– Я вас не понимаю, – воскликнула она. – Почему вы говорите так, словно я и впрямь втянута в какую-то интригу?

– Потому что считаю, что вы не отдаете отчета своим поступкам, – ответил де Сальвуар.

– Я ничего не делаю. Вы можете это понять? Абсолютно ничего! – раздраженно бросила Шина.

– Тогда где вы только что были?

– Не там, где вы могли бы предположить, – поспешно ответила Шина, чувствуя, что герцог ловко поставил ловушку, а она в нее угодила.

– Если вы этого не стыдитесь, тогда скажите мне.

– Я была у Ее Величества королевы, – дерзко бросила она. – Что в этом зазорного?

– Наедине с Ее Величеством королевой?

– Не все время.

– Кто еще там был?

Они почти спустились вниз по ступеням, и Шина взглянула своему собеседнику в глаза, намереваясь оставить вопрос без ответа или подразнить его еще немного. Но, повинуясь власти, которую она в них увидела. Шина решила сказать правду:

– Приходил Его Величество король.

В следующую секунду девушка почувствовала, как герцог насторожился. Она заметила, как де Сальвуар разомкнул губы, словно собираясь что-то сказать, но прежде, чем он смог заговорить, прежде, чем Шина смогла узнать, был ли он удивлен или испытывал другое чувство от того, что она ему сказала, герцогиня де Валентинуа повернулась к нему и прервала их беседу.

– Поторопитесь, Ваша светлость, или у нас не останется времени посмотреть представление, – попросила она. – Король закончит играть в мяч, и я не смогу увидеть чудеса этого нового итальянского жонглера.

Герцог тут же отошел от Шины.

– Я пойду вперед, – с почтением произнес он, – и прослежу, чтобы все было готово.

– Будьте добры, – ответила герцогиня с улыбкой. – Вы же знаете, что я не могу заставлять Его Величество ждать.

Герцог ушел, а герцогиня, по-прежнему улыбаясь, повернулась к Шине.

– Мне кажется, госпожа Маккрэгган, вы не знакомы с сеньором Вермельо, – начала она.

Посол учтиво поклонился. Шина сделала реверанс, и они пошли дальше по коридору. Герцог тем временем уже исчез из виду.

В то время как все аплодировали, смеялись и благодарили жонглера за выступление, Шина не могла ни на чем сосредоточиться, кроме своих мыслей. Что же все-таки имел в виду герцог де Сальвуар? В чем заключалась опасность, о которой он говорил? Почему он спросил ее, кто еще был у королевы? Или он подозревал, что она лжет, или был кто-то еще, кого, по мнению герцога, она могла там встретить?

Все было так неясно, что она обрадовалась, когда граф Гюстав де Клод сел рядом с ней.

Они уже давно уладили все разногласия того первого утра, когда Шина пошла в парк, чтобы поговорить с ним, и убежала, испугавшись его страстных признаний в любви.

Теперь она понимала, как глупо себя вела, во-первых, приняв предложение, которое было сделано достаточно беспечно, с расчетом на ее отказ, а во-вторых, испугавшись слов искреннего мужского восхищения ее красотой.

Теперь она знала, что каждая женщина во дворце ожидала, что мужчина займется с ней любовью, останься они наедине хотя бы на несколько минут – и даже, если они не были наедине. Любовь, во всех смыслах этого слова, являлась главным предметом разговоров при французском дворе, и Шине иногда хотелось, чтобы на них всех подул сильный, пронизывающий ветер с Северного моря, который бы заставил их задуматься о чем-нибудь менее эмоциональном.

– Вы выглядите серьезной, – начал граф. – Вас что-то беспокоит?

– Ничего, – ответила Шина. – И пожалуйста, граф, не задавайте мне никаких вопросов. Я от них устала. Я хочу поскорее забраться в свою норку, в надежде, что меня никто не заметит.

– Это невозможно, – возразил Гюстав де Клод, и Шина предупреждающе подняла руку.

– Не говорите ничего! Вы мне обещали. Никаких комплиментов.

– Какая же вы странная девушка, – продолжил граф. – Я не знаю ни одной женщины, молодой или старой, которая бы не хотела слышать, что она чудесная, привлекательная, желанная, особенно если все три качества у нее в избытке.

– С вас штраф! – радостно воскликнула Шина. – Вы нарушили наше соглашение.

Граф засмеялся и достал из кошелька золотую монету.

– Вот, держите, – сказал он. – Штраф того стоит.

Шина взяла монету. После того как Гюстав де Клод извинился за свое поведение в парке, они заключили соглашение, по которому за каждый комплимент граф обязан платить штраф, и эти деньги пойдут «Маленьким Сестричкам Бедных», которые трудились в беднейших районах Парижа.