Текст книги "Потаенное зло"

– Нет! – неожиданно резко произнес де Сальвуар. – Поднимите голову и наберитесь мужества! Делайте то, ради чего вы прибыли сюда!

Продолжая разговор, они остановились и посмотрели друг на друга. Некоторое время Шина молчала, понимая, что герцог произнес те слова, которые она и должна была услышать, но при этом испытала огорчение от того, что нужный совет дал ей именно этот человек. Затем, словно подчиняясь его приказу, подняла голову.

– Благодарю вас, – прошептала она. – Вы ответили на мой вопрос так, как я должна была ответить на него сама. Я постараюсь не бояться.

– На самом деле бояться нечего, – сказал герцог. – Придет время, и вы поймете, что почти все страхи рождаются внутри нас, а не вне.

Шина бросила на герцога испытующий взгляд, и ее спутник, словно пожалев о том, что сказал слишком много, кивком головы указал в сторону лестницы справа от двери, ведущей в сад.

– Вам следует пойти сюда, – строго, будто подводя черту под разговором, заметил он.

Шина собралась поблагодарить его, но в это момент через раскрытую дверь увидела направляющегося прямо к ним графа де Клода. Он выглядел раздраженным. Перекинутая через его руку шаль, казалось, каждой своей ниточкой кричит о том, что она связана в Шотландии.

Герцог также заметил де Клода и поджал губы, вероятно, догадавшись о том, что произошло между Шиной и графом.

В его глазах мелькнуло презрение, то самое презрение, которое, как подозревала Шина, появлялось там чаще всего.

И тогда, понимая, что уже ничего не исправить, что любое ее слово способно лишь усугубить создавшееся положение, она повернулась и, не говоря ни слова, побежала вверх по лестнице, которую указал ей герцог.

Шина так спешила, что к тому моменту, когда достигла верхней ступеньки, сердце грозило выскочить из ее груди, а воздух отказывался поступать в легкие. За ней как будто черти гнались!

Глава 4

«Что он думает обо мне? За кого он меня принимает?»– этот вопрос снова и снова звучал в ее голове, пока она мчалась во весь дух по коридору. Щеки ее горели, правда, не столько от быстрого подъема по лестнице, сколько от пережитого унижения.

Почему он так на нее посмотрел? Почему в его усталых глазах застыл упрек? Или она все-таки ошиблась, приняв за упрек осуждение и отвращение?

Откуда ей было знать, что граф поведет себя именно так?

Шина, при всей ее невинности, относилась к любви как к чему-то такому, что приберегают к вечерним или ночным часам. Нежный свет луны и произнесенные страстным шепотом слова любви… Короткое прикосновение руки во время танца… Волнение перед встречей в сумерках в условленном месте…

Сегодня слова любви прозвучали не в сумерках, а ранним утром, при ярком солнечном свете. Шина неожиданно вспомнила, что находится во Франции. Неудивительно, что ее отец и другие шотландские дворяне из знатных кланов понижали голос, рассказывая о царящих во Франции нравах и высказывая опасения, что и Мария Стюарт могла быть заражена распущенностью французов.

Ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.

Место, в котором Шина оказалась, было ей смутно знакомо.

Девушка приложила руку к высоко вздымающейся груди и в этот миг услышала чей-то громкий смех, звук распахнувшейся двери и увидела бегущую по коридору служанку, за которой гнался лакей. Женщина попыталась увернуться, но мужчина успел обхватить ее за талию и, не обращая внимания на довольно неубедительные протесты, звонко поцеловал, после чего оба исчезли за дверью комнаты, из которой и появились.

«Каков хозяин, таков и слуга». Вспомнив эту старую поговорку, Шина поджала губы. Она во Франции и здесь нужно быть настороже, оберегая не только Марию Стюарт, но и саму себя.

Найдя дорогу к своей комнате, девушка зашагала по коридору, повторяя, что урок усвоен, но перед ней тут же возник новый вопрос.

Поймет ли ее герцог? Объяснит ли он ее поведение неведением или обычной распущенностью?

«Пусть думает, что хочет, мне все равно», – с вызовом сказала она себе, понимая в то же время, что из-за неприязни к герцогу не хочет давать ему повода относиться к ней пренебрежительно.

Внезапно трудность предстоящей задачи предстала перед ней со всей устрашающей очевидностью. Шина остановилась у окна и посмотрела на раскинувшийся внизу сад. По силам ли ей, столь невежественной и плохо подготовленной к подобной жизни, понять козни и интриги этого огромного дворца?

Издав звук, напоминающий всхлип, Шина продолжила путь к своей спальне. Открыв дверь, она увидела стоящую возле кровати Мэгги.

– Где это вы были, шаловливая девчонка? Я уже вся извелась. Никто не знает, куда вы ушли!

– Все в порядке, – устало ответила Шина. – Со мной ничего не случилось. Я всего лишь немного прогулялась по саду.

– В такой-то час?! А молодая королева уже спрашивала про вас!

– Меня искала Мария Стюарт? – спросила Шина, мгновенно воспрянув духом. – Неужели?

– Да, Искала! Ее Величество желает, чтобы вы пошли с ней посмотреть, как король играет в мяч, а потом…

Мэгги не успела договорить, потому что Шина прервала ее возгласом удивления.

– Что это? Как это сюда попало? – воскликнула юная шотландка, увидев расстеленное на кровати роскошное и удивительно красивое платье из белого атласа, украшенное бриллиантами и жемчугом.

Оно было настолько восхитительным, что Шина замерла в неподдельном восторге.

– Это подарок для вас! – с победным видом заявила Мэгги.

– Подарок?! – В голосе Шины послышались резкие нотки. – Я ни за что не приму его!

Ей казалось, что она уже слышит надменный голос герцога, обращавшегося к герцогине де Валентинуа: «Найдите малышке какое-нибудь платье! Ей нечего надеть!»

Топнув для убедительности ногой, Шина отвернулась от платья и отошла от него как можно дальше.

– Я его ни за что не приму! – повторила она. – Отнеси его назад!

– Отнести назад? – удивленно переспросила служанка. – Но почему?

– Потому что я так сказала, – резко бросила Шина. – Я буду носить только свои собственные платья. Они достаточно хороши для Шотландии, но, видите ли, недостаточно хороши здесь! Так вот, я не стану жаловаться!

– Но, мистрисс Шина. Это же безумие! – запротестовала Мэгги. – Я так обрадовалась, когда прошлым вечером у меня спросили о размерах вашей одежды. Еще дома я знала, что ваши платья не совсем то, что надо. Ох… не хочу сказать, что ваш отец мог бы быть пощедрее или что миссис Маклеод плохо старается. Но стоит только посмотреть, что носят здешние дамы, каждый скажет – вы просто чучело в своих узких юбках и толстых шерстяных шалях.

– Тем не менее именно их я и буду носить, – упрямо заявила Шина. – Отнеси платье назад и скажи Ее светлости герцогине, что я не принимаю подарков от незнакомых людей.

– Ее светлости герцогине? – изумилась Мэгги. – Но платье прислала не она!

– Не герцогиня? – в свою очередь, удивилась Шина. – Тогда кто же?

– Сама Ее Величество королева, – ответила Мэгги. – Нет, нет, не молодая королева. У нее, как говорят, самой денег не хватает и себе на платья. Нет, этот чудесный наряд прислала королева Екатерина. И, между прочим, обещала прислать еще.

– Королева Екатерина!

Шина была настолько поражена этим участием, что не нашла других слов. Ей казалось, что королева вряд ли даже слышала о ее прибытии, не говоря уже 6 проявлении внимания и заботы.

Подчиняясь порыву, она подбежала к кровати, пощупала ткань, приложила платье к себе и огляделась в поисках зеркала.

– Как же она добра! Как это любезно со стороны Ее Величества! И как она смогла узнать, что мне нужно именно такое платье, если она даже не видела меня?

– Здесь говорят, будто французская королева умеет узнавать обо всем, что происходит во дворце, – объяснила Мэгги. – И это при том, что с виду она такая робкая, спокойная и даже не обижается, когда о ней забывают.

– Не может быть! – воскликнула Шина.

– А вот и может! На людях она так печется о Ее светлости герцогине, а когда рожала, то, как говорят, помогала произвести на свет дитя именно герцогиня.

Шина повернулась к служанке.

– Мэгги, откуда ты все это знаешь?

– А вот знаю! – фыркнула Мэгги. – Теперь-то я почти все уже знаю. Вот уж не думала, что под лестницей так любят посплетничать.

– Но ты же не понимаешь по-французски! Ты же никогда не учила этот язык!

– Ну, здесь это не помеха, – ответила Мэгги. – Зачем знать язык, если тут много шотландцев, и каждый, как муха на мед, летит ко мне, чтобы услышать последние новости из родного дома.

Заметив недоверчивое выражение на лице своей госпожи, Мэгги продолжила:

– Есть девушки, которые приехали с молодой королевой, да так и остались здесь. Есть слуги, сопровождавшие хозяев, которые прибыли с Севера и не захотели возвращаться. Здесь водятся хорошие деньги, мистрисс Шина. Хорошие деньги, хорошая еда и вообще здесь куда приятнее, чем у нас дома.

– Значит, ты уже нашла здесь друзей, – с ноткой легкой зависти произнесла Шина.

– Да, нашла, – подтвердила Мэгги. – А уж сколько я всего услышала! Можно подумать, они хотят пересказать мне за одну ночь всю историю Франции!

– Так ты говоришь, что королева принимает герцогиню де Валентинуа?

– Конечно, так оно и есть! Но ходят слухи, будто ее робость и застенчивость – это только маска, а на самом деле она желает уничтожить герцогиню и избавить короля от ее власти!

– Если она действительно этого хочет, то я ее понимаю, – сказала Шина.

Мэгги пожала плечами, чем в очередной раз удивила свою юную госпожу, решившую, что ее служанка успела много перенять у офранцузившихся соплеменников.

Впрочем, беспокойство за судьбу Мэгги мучило девушку недолго. Платье в ее руках было настолько притягательным и прекрасным, что ничего остального она в данный момент просто не замечала.

– Если его действительно прислала королева, – радостно объявила Шина, – то я могу принять его с благодарностью!

– Да, Ее Величество королева очень добра, – согласилась Мэгги. – Более того, мистрисс Шина, она желает видеть вас.

– Так она спрашивала обо мне?

– Спрашивала, – подтвердила служанка. – И когда я сказала, что вас ждет маленькая королева, служанка ответила, что Мария Стюарт отведет вас к Ее Величеству после того, как вы посмотрите за игрой короля.

Позабыв обо всех тревогах, Шина издала радостный возглас.

– Тогда поскорее помоги мне надеть это платье! Никогда не думала, что у меня будет что-то подобное – столь великолепное и изысканное! Только бы оно мне подошло!

Волноваться не стоило. Светлая кожа и рыжие волосы Шины прекрасно сочетались с белым атласом, украшенным бриллиантами и жемчугом. В платье, подаренном королевой Екатериной, Шина выглядела просто ошеломляюще. Она едва узнала саму себя в серебряном зеркале.

Мэгги попыталась было уложить ей волосы, и, хотя рыжие локоны не всегда подчинялись ее рукам, результат оказался выше всяческих ожиданий: Шина чувствовала себя настоящей королевой, не утратив при этом своего юного очарования.

Девушка даже подумала о том, что сказал бы, увидев ее теперь, граф Гюстав де Клод, если бы он нашел ее желанной этим утром. В ушах Шины до сих пор звучал его страстный голос, а на руке горели следы его горячих губ.

Утром ее мучили страх и непонятная тревога, но сейчас Шина сказала себе, что это просто смешно – бояться неизвестно чего. Не справилась бы с такой ситуацией лишь какая-нибудь деревенская простушка. Конечно, ей следовало бы отчитать графа, поговорить с ним укоризненно и серьезно, чтобы своим спокойствием унять его буйную страсть. Умная, рассудительная женщина всегда сумеет удержать мужчину на расстоянии вытянутой руки, как бы он ни горячился.

Как бы то ни было, но следовало признать, что утром этого самого благоразумия ей как раз и не хватило. Она вспомнила, как стояла с горящими щеками перед герцогом де Сальвуаром, как убежала, увидев приближающегося графа.

Как неуклюже, как наивно, как унизительно! А ведь нужно было твердо стоять на своем и гордо, высоко держать голову! Нужно было показать этому надменному герцогу, что в ее жилах течет кровь храбрых горцев, помогающая ей быть смелой и способной сдерживать свои чувства.

Повернувшись к зеркалу, Шина гордо вздернула подбородок. Это платье наверняка добавит ей смелости и уверенности в себе! Она будет спокойна, грациозна и не станет извиняться за то, в чем нисколько не виновата.

– Вы прямо-таки картинка, мистрисс Шина, – заметила Мэгги. – Ни за что бы не поверила, что такое возможно. Вас никто не узнал бы в этом платье, даже ваш родной отец!

– Именно этого я и хочу, – прошептала Шина. – Хочу, чтобы все забыли ту девчонку, которая приехала сюда вчера.

Мэгги удивленно посмотрела на свою юную госпожу, но времени на разговоры не было. В дверь постучали. Вошедший в комнату лакей напомнил Шине, что ее ждет королева Шотландии.

Девушка вышла в коридор и проследовала за слугой к апартаментам Марии Стюарт, с удовлетворением прислушиваясь к шороху шелка, ощущая тугую форму лифа и беспощадно стягивающего талию пояса.

Она заметила свое отражение в высоком зеркале, висевшем на стене в коридоре между картинами, развешанными здесь же. От нее не укрылся заинтересованный взгляд, который бросили на нее проходившие мимо некая дама и ее кавалер. Они даже обернулись ей вслед, несомненно, спрашивая себя, кто эта прекрасная юная незнакомка. Какое же это восхитительное, пьянящее чувство – осознавать, что тобой восхищаются окружающие! Это чувство Шина испытывала впервые в жизни.

Вскоре девушка достигла того крыла здания, где находились комнаты юной шотландской королевы, и едва Шина вошла, как Мария Стюарт вскочила из-за секретера, за которым что-то писала, и воскликнула:

– Вы пришли! Наконец-то! Я уже думала, что вам не передали мою просьбу.

Шина сделала изящный реверанс.

– Простите, Ваше Величество, – потупившись, произнесла она. – Я задержалась, потому что переодевалась.

– О Боже! Какое роскошное платье! – с нескрываемым восхищением произнесла Мария Стюарт и тут же, словно ей это было легче, перешла на французский:

– Восхитительно, прелестно! Где вы раздобыли такое чудо? Ведь в Шотландии таких платьев наверняка нет?

– Нет, Ваше Величество, – призналась Шина. – Я никогда не видела ничего подобного на родине. Ничего столь утонченного и изысканного. Мне его подарила Ее Величество королева Екатерина.

– Королева Екатерина?! – удивленно воскликнула Мария Стюарт. – Но тогда это не ее платье, а скорее всего одной из ее фрейлин. Не исключено, что графини де Сен-Венсен. Говорят, графиня даже не знает, сколько у нее платьев. Она носит одежду примерно такого же размера, что и вы.

– Где бы Ее Величество ни взяла это платье, я ей очень благодарна. Она, должно быть, очень добра и внимательна к окружающим, – сказала Шина, пользуясь возможностью указать одной королеве на добродетели другой.

На лице Марии Стюарт появилось какое-то странное, не вполне понятное выражение. Она как будто хотела сказать что-то, но затем передумала и сжала пухлые губки – видимо, для того, чтобы ненужные слова не слетели с них.

– Идемте, – произнесла королева, меняя тему, что получилось несколько неуклюже. – Нам нужно быть на площадке для игр, а то Его Величество начнет спрашивать, где мы.

– Вы часто смотрите, как Его Величество играет? – поинтересовалась Шина, когда они спускались по широкой лестнице.

– Ему нравится, когда много зрителей, – ответила Мария Стюарт. – А кому из мужчин это не нравится? Они все хотят, чтобы им аплодировали, говорили, какие они умные и ловкие. Мы же, в свою очередь, жаждем их комплиментов и злимся, когда они заняты своими мужскими делами.

Слова молодой королевы огорчили Шину. Что бы подумали о таких чувствах в Шотландии? Как получилось, что этот ребенок – а королева ведь практически еще ребенок – столько знает о мужчинах? Почему, о почему ее в столь юном возрасте привезли во Францию и не дали возможности вернуться домой?!

Словно почувствовав невысказанную укоризну, Мария Стюарт пустила в ход самое верное оружие, улыбку, в которую вложила все свое недюжинное очарование.

– Как чудесно, что вы здесь, – сказала она. – У меня много друзей, но всегда хорошо обзавестись новыми друзьями. Только сегодня утром я говорила, что нам обязательно нужно научить вас придворному этикету. Новичкам так трудно избежать неловкостей и не наделать ошибок.

– Буду очень признательна. Ваше Величество, если вы поможете мне в этом, – ответила Шина.

– Мы попробуем, – улыбнулась королева. – И я думаю, глядя на вас в этом изумительном платье, что желающих заниматься с вами будет предостаточно, особенно из числа представителей сильного пола.

Шина попыталась напомнить себе, что это ее прислали ко двору, чтобы наставлять королеву, а не наоборот, но в Данный момент ей не оставалось ничего другого, как следовать за Марией Стюарт, уже присоединившейся к веселой, смеющейся толпе, которая со всех сторон окружала тенистую площадку для игр. Игра, в которой, помимо короля, принимали участие трое придворных, требовала, как быстро сообразила Шина, не только силы и выносливости, но и умения.

Она впервые видела, как играют в мяч. Поначалу Мария Стюарт и стоявшие рядом мужчины пытались объяснить ей правила и тонкости этой диковинной игры. Больше всего Шину удивили мастерство короля и тот факт, что в рубашке с подвернутыми рукавами и развевающимися на ветру кружевами он ничем не отличался от других игроков и был совсем не похож на властителя государства. Не прошло и нескольких минут, как собравшиеся зрители притихли и расступились перед идущей через всю лужайку герцогиней де Валентинуа.

Одетая в черно-белое платье – ее личные цвета, как объяснила шепотом Мария Стюарт, добавив, что и слуги герцогини одеты в ливреи того же цвета, – герцогиня словно плыла над землей, поражая присутствующих утонченной, скорее всего врожденной грацией.

– Но почему именно белое и черное? – полюбопытствовала Шина, – После смерти мужа она поклялась всегда носить траур, – с насмешливой улыбкой пояснила маленькая королевна. – Но никто не станет отрицать, что эти же цвета прекрасно контрастируют с ее кожей и волосами.

– Да, действительно, – с завистливым восхищением согласилась Шина.

– Послушайте! Нас ведь три рыжих! – усмехнулась Мария Стюарт. – Герцогиня, вы и я! Нам непременно нужно придумать какую-нибудь шутку, верно?

Первым побуждением юной шотландки было ответить в тон своей королеве, но она сдержалась, вспомнив о своей роли гувернантки и наставницы.

– Полагаю, Ваше Величество, у нас есть более важные и серьезные дела, – скромно сказала Шина. – Я хочу, когда у вас будет для этого время, рассказать вам о нашей родной Шотландии.

Выражение лица королевы изменилось, но она ничего не ответила. Хотя они по-прежнему стояли рядом, между ними как будто выросла незримая стена, и Шина с горечью признала безнадежность своих усилий пробиться через это препятствие. В этот самый миг знакомый – и ненавистный – голос прозвучал у Шины за спиной:

– Что же думает наша гостья о способностях Его Величества?

Шина подумала, что это явная насмешка над ней. Какие оценки может давать человек, впервые наблюдающий за игрой и неспособный сравнить мастерство игроков.

К счастью, на выручку ей тут же пришла Мария Стюарт.

– Есть много такого, что я собираюсь показать мистрисс Шине Маккрэгган, – сказала она. – Не думаю, что среди холодных снегов и голых скал Шотландии можно найти какие-нибудь развлечения. Мы должны постараться, герцог, и не позволить ей скучать. Мы обязаны показать ей, что во Франции, даже ведя войны, сохраняем элегантность и веселость.

– В данный момент мы не воюем, – заметил герцог.

– Неужели? – нисколько не смутившись, воскликнула королева. – Хотя, может быть, я и ошибаюсь. Мы то маршем переходим через испанскую границу, то вдруг возвращаемся назад. Впрочем, подробности действий армии меня не интересуют.

– Вашему Величеству ни к чему забивать голову мыслями о такой ужасной вещи, как война!

Шина вздохнула.

– Наоборот, Ваша милость, – вмешалась в разговор она. – Как раз сейчас подданные ее величества сражаются – и сражаются доблестно – против превосходящих сил противника во имя того, чтобы сохранить в целости ее королевство.

Девушка произнесла это с вызовом, словно бросая слова в лицо де Сальвуару, и испытала удовлетворение, когда заметила, что герцог на мгновение смутился. Но только на мгновение.

– Прошу извинить меня, сударыня, – сказал он, – но я имел в виду только то, что Ее Величеству нет необходимости утруждать себя заботами о благе Франции. Благодаря блистательной дипломатии Его Величества короля мы с января прошлого года наслаждаемся плодами мира.

Совсем не это он имел в виду, сердито подумала Шина.

Герцог просто забыл о Шотландии, как стала забывать о ней и Мария Стюарт. Девушка сжала кулачки, изо всех сил стараясь удержаться от грубых слов, от того, чтобы не сказать, что там, в Шотландии, есть куда более смелые, добрые, отважные люди, чем где-либо во Франции. Шина промолчала и не пожалела об этом, потому что к ним присоединилась герцогиня де Валентинуа. Юная шотландка сделала реверанс, но обошлась при этом без особого почтения.

– Я слышала, здесь хвалили Его Величество короля, верно? – спросилась герцогиня, обращаясь к де Сальвуару с лучезарной улыбкой, которая даже на врагов действовала как выглянувшее из-за туч солнце.

– Восхваляя Его Величество короля, – ответил герцог, – я также отдаю должное Вашей милости, ведь всем известно, сколь многим мы обязаны вашей государственной мудрости, вашему несравненному умению справляться с любой политической ситуацией.

– Вы очень любезны, сударь, – сказала герцогиня, но не стала опровергать похвалы Ее милости. Ее взгляд переместился на площадку для игр, а на лице появилось, как показалось Шине, почти материнское выражение. – Через две минуты мне придется остановить его. Надо же кому-то исполнять обязанности короля. Нельзя же целых полчаса забавляться игрой, не обременяя себя государственными заботами, без того, что в один прекрасный момент они не ударили по вам с куда большей силой, чем та, на которую способен любой из противников по игре.

– Игра как раз заканчивается. Угодно ли вам, чтобы я привел к вам Его Величество? – предложил герцог де Сальвуар.

– Буду вам признательна, – мягко попросила герцогиня, Шина видела, как герцог пересек площадку и как король, едва выслушав его, быстро подошел к тому месту, где стояла герцогиня. Его Величество склонился над ее рукой.

Его поцелуй был не просто жестом вежливости. Его губы дольше принятого задержались на нежной коже, а пальцы сжали пальчики герцогини.

– Я вам нужен?

– Боюсь, что да, сир. Явились послы. Мы не можем начать без Вашего Величества.

– Нет, конечно же, нет! – быстро проговорил король. – Хотя я и не сомневаюсь, что вы управились бы с ними лучше, чем я.

– Мне не обойтись без вашей власти, сир!

Она улыбнулась, глядя ему в глаза, и Шина заметила, как осветилось его лицо, словно ее слова содержали некий тайный смысл. Повернувшись к игрокам, король поблагодарил их и вместе с герцогиней направился к дворцу.

– Я же говорила вам, что мы опоздаем, – огорченно пробормотала Мария Стюарт. – Вы так и не увидели, как король играет. Ну да ладно! Придем посмотреть на это завтра. А сейчас нам пора нанести визит Ее Величеству.

Она сказала это с явной неохотой, и, заметив это, Шина постаралась привнести в разговор хотя бы малую толику бодрости;

– Вы так добры, Ваше Величество, что берете меня с собой. Мне не терпится познакомиться с Ее Величеством королевой Екатериной.

И снова ей показалось, что Мария Стюарт как будто слегка отдалилась от нее. Однако прежде, чем она успела убедиться в этом, юная королева обратилась к герцогу:

– Мистрисс Маккрэгган получила подарок от Ее Величества и к тому же очень хороший. Разве можно ею не восхищаться, Ваша милость?

– Разумеется, – циничным ленивым тоном ответил герцог. – Я удивлен этим чудесным превращением. Но какое отношение оно имеет к Ее Величеству королеве?

– Самое непосредственное. Подарок, о котором я говорила, – вот это платье.

– Так это платье – подарок Ее Величества королевы?

В голосе герцога прорезалась неожиданно острая нота, и Шина, взглянув на него, увидела, что до Сальвуар смотрит в сторону дворца, туда, где скрылись за аккуратно подстриженными тисами король и герцогиня.

– Да, действительно, – заметила Мария Стюарт. – Такая щедрость несвойственна Ее Величеству. Я от нее никогда ничего подобного не получала, если не считать подарков к праздникам.

– У Ее Величества, несомненно, есть на это свои особые причины, – сказал герцог, и за его словами Шине послышалось нечто скрытое, непонятное, отчего ей стало немного не по себе.

В следующее мгновение до них донесся чей-то пронзительный крик, вслед за которым прозвучали другие громкие голоса. Все как по команде повернули головы в направлении шума.

Понадобилось всего несколько секунд, чтобы пересечь лужайку, миновать стену кустарника и выйти в прекрасной формы дворик, в конце которого имелись выходящие на дорогу ворота кованого железа.

Мария Стюарт и Шина оказались едва ли не первыми, кто вышел во двор. Они увидели стоящих на ступеньках герцогиню и короля, путь которым преградила группа мужчин в темных, простого покроя одеждах – типичных торговцев.

На первый взгляд они казались вполне обычными, безобидными людьми, но один из них, человек с горящими глазами фанатика и неопрятной бородой, громко кричал что-то на деревенском диалекте. Ужас все сильнее охватывал Шину по мере того, как она вникала в смысл его слов.

– Шлюха! Блудница! Ты высосала из Франции все соки!

Ты повергла в прах все, что есть в нашей стране приличного и достойного уважения! Ты совратила и испортила самого короля! Ты превратила его в пьяницу и развратника! Ты погрязла в безобразных оргиях и кутежах!

Мужчина еще выкрикивал слова обвинений, когда подбежавшая к нему стража грубо схватила его самого и его спутников. Ни один из них не оказал ни малейшего сопротивления, но их крики по-прежнему раздавались над мощеным двором.

– Развратница! Дрянь! Продажная девка!

Наконец кто-то из стражников ударил кричавшего по лицу, и он затих, захлебнувшись собственной кровью. Всех смутьянов куда-то утащили.

Шина, словно окаменев, наблюдала за происходящим.

Когда людей в темных одеждах увели со двора, король сделал движение, как будто собираясь следовать за ними.

Герцогиня остановила его, положив руку ему на плечо.

Она была бледна, но сохраняла спокойствие. Все еще держа короля за руку, герцогиня поднялась по ступенькам и, не оглянувшись, исчезла во дворце.

– Кто они? Что все это значит? – взволнованным голосом спросила Шина. Ее поразили слова бородатого мужчины, в них было что-то ужасно неприличное, и их пронизывала нескрываемая ненависть.

– Думаю, это протестант, – ответила ей Мария Стюарт, «– г Те, кто выступает против истинной веры.

– Неужели они все такие? В Шотландии тоже есть протестанты.

Девушка вспомнила рассказы отца о том, как мать молодой королевы подверглась публичному оскорблению со стороны фанатика по имени Джон Нокс.

– Но как им удалось пробраться сюда? – сердито спросил кто-то из стоявших неподалеку придворных.

– Возможно, кто-то стоит за ними. Тот, кому выгодно их появление здесь, – ответил герцог. – Тот, кто их на это вдохновил.

– Вдохновил! – негодующе воскликнул вес тот же придворный, но, прежде чем он успел добавить что-то еще, герцог де Сальвуар торопливо поднялся по ступенькам и вошел во дворец.

Шина проводила его долгим взглядом. Сцена, свидетельницей которой ей довелось стать, оставила тревожный, не» приятный осадок. Она почувствовала, как Мария Стюарт взяла ее за руку.

– Идемте. Здесь нам делать нечего. Самое разумное – не обращать внимания на таких людей. Их не так уж много, и герцогиня позаботится о том, чтобы всех их сожгли на костре, – Сожгли на костре! – повторила Шина. – Но это же страшно! Как можно заживо сжигать человека, какое бы Преступление он ни совершил!

– Да, на костре, – почти радостно сообщила Мария Стюарт. – Герцогиня настаивает на смертной казни для таких смутьянов. Говорят, Святой Отец послал ей свое особое благословение за то, что она делает во Франции по искоренению ереси.

– Они, должно быть, безумцы, если пришли сюда, зная, что их ждет мучительная смерть.

– О, эти люди сами хотят стать мучениками. По крайней мере я так думаю, – заметила Мария Стюарт. – Давайте не будем говорить о них. Это слишком скучно. Такое случается не впервые, и, полагаю, у короля найдется что сказать капитану своей гвардии.

– А как вообще случилось такое, что стража пропустила их? – поинтересовалась Шина.

Мария Стюарт искоса взглянула на свою соотечественницу.

– Вы видели, в какую форму одета сегодня стража?

– Нет, кажется, не заметила, – призналась Шина. – А если бы даже и заметила, то мне это мало что сказало бы.

Боюсь, что я еще не разбираюсь в особенностях обмундирования французской армии.

– Конечно, нет, – согласилась юная королева. – А вот если бы разбирались, то кое-что бы поняли. Впрочем, давайте пойдем к королеве!

Она произнесла эти слова с таким нетерпением, что Шина не решилась продолжить разговор. Они еще раз прошли через сад и оказались у другого входа во дворец. Стоявший там стражник был одет точно так же, как и стражники, охранявшие внутренний двор. Хотя Шина в этом была не совсем уверена.

В роскошном зале юных женщин встретил облаченный в красивую форму гвардеец, на лице которого застыло циничное выражение, и Шине почему-то подумалось, что он, возможно, считает свою должность недостаточно подходящей для себя.

Мария Стюарт и Шина поднялись по лестнице, и после непродолжительного ожидания блистательный гвардеец доложил им, что Ее Величество готова принять шотландскую королеву и ее спутницу.

Шина ожидала увидеть маленькую, удрученную жизненными невзгодами женщину с несчастными глазами и нерешительными манерами, как и подобает тому, кто подвергается постоянным унижениям. Однако, к ее изумлению, их встретила невысокая толстушка с некрасивым лицом, глазами навыкате и живыми, быстрыми движениями, выдававшими энергичность и любопытство.

В королевских апартаментах было довольно темно, обстановка не отличалась особой роскошью и изяществом. Королева, увешанная драгоценностями, в расшитом и украшенном атласом и кружевами платье, тем не менее ухитрялась выглядеть несколько неряшливо.

Она нежно обняла Марию Стюарт и повернулась к присевшей в почтительном реверансе Шине.

– Мистрисс Шина Маккрэгган, – произнесла Екатерина с отчетливым итальянским акцентом. – Как хорошо, что вы пришли. Мы рады вашему приезду.

Юная шотландка выпрямилась, и королева радостно воскликнула:

– Какая вы хорошенькая, и волосы у вас рыжие! Хорошо, очень хорошо!