Текст книги "Правило флирта"

Глава 8

Софи убиралась в квартире. Она уже отдраила ванну и принялась за кухню, параллельно отвечая на входящие письма. Она была готова занять себя всем чем угодно, только не думать о вчерашней прогулке с Грантом. Не прогулка, а американские горки.

Проблема в том, что сегодня она переживала случившееся намного сильнее, чем вчера. То, что он поцеловал ее утром, то, что он не поцеловал ее вечером, его признание, в конце концов. Не слишком ли много для одного дня?

Внезапный стук в дверь прервал ее размышления. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

«Это он».

Софи быстро посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела как и подобает женщине, которая посвятила воскресное утро уборке: топик, шорты и никакой косметики. Некое подобие прически. Она побежала открывать.

Грант стоял на пороге, как всегда, с взъерошенными волосами, с легкой щетиной – снова тот же Грант, как будто сошедший с обложки женского журнала. Единственный недостаток – заметные круги под глазами, хотя сейчас Софи казалось, что и они ему к лицу.

– Доброе утро, – сказал Грант. – Смею предположить, что кофе вы еще не пили.

– И вам доброе утро, – ответила Софи. – А вы, видимо, поздно легли вчера?

– Долго не мог заснуть.

«Не дом, а приют для неспящих», – подумала Софи, закрывая за ним дверь. Не мог заснуть, потому что тоже думал о том, что произошло? Она не стала спрашивать, поскольку сама не знала, какой ответ хочет услышать.

Грант прошел на кухню.

– Похоже, кто-то с утра убрался, – заметил он. – Пахнет чистотой.

– Я рано проснулась и не знала, чем себя занять. – «Благодаря тебе», – мысленно добавила она.

– В любом случае я удивлен, что вы не за компьютером.

– Я закончила в два часа ночи. Сделала все, что хотела, поэтому сегодня решила убраться.

– Понимаю, – ответил Грант, почесывая затылок. – Извините, что вывалил на вас всю эту историю с Джоном. Хотел, чтобы вы расслабились, а вместо этого нагрузил собственными проблемами.

То есть он извиняется за то, что рассказал ей историю про своего друга, а не за то, что поцеловал ее? Софи отказывалась в это верить, хотя должна была признать – ей стало легче. Снова затрагивать тему вчерашнего поцелуя хотелось меньше всего. Тем более что ей были понятны чувства человека, бегущего от своего прошлого. И желание поделиться ими с кем-то.

– Вы правильно сделали, – сказала она. – Все нормально.

Грант уловил в ее глазах что-то такое, чего не замечал раньше. Разве что вчера, когда рассказывал ей о Джоне.

– Спасибо, – сказал он.

– За что?

– Просто спасибо, – ответил Грант и погладил ее по плечу.

От этого прикосновения Софи снова почувствовала себя в кабинке американских горок. Она отстранилась и потянулась к кофемашине:

– Крепкий, правильно?

– Черный и крепкий. Между прочим, я принес рулетку, – добавил Грант с той непринужденной интонацией, к которой Софи уже успела привыкнуть. – Если вы не против, я сниму размеры.

Когда до нее дошел смысл его слов, она почувствовала прилив необъяснимой, буквально детской радости. Кабинка американских горок набирала скорость.

– Значит ли это, что я прошла проверку?

Он медленно осмотрел ее с ног до головы:

– Можно сказать и так.

Это были уже не американские горки, это был прыжок со скалы. Свободное падение в бездну.

Грант открыл ящик шкафа и достал отвертку:

– Вам нужно решить, что мы будем делать на кухне.

Вопрос прозвучал двусмысленно. Недолго подумав, Софи ответила:

– Я уже решила. Я же видела ваши чертежи.

– Это несерьезно, – сказал Грант. – Не чертежи, а каракули, я просто забавлялся.

Однако ей действительно понравилось.

– Но на этих чертежах все так, как мне бы хотелось. И древесный цвет мне нравится. Каракули или нет, но мне подходит.

– Поймите, они нарисованы не по размерам.

– Я поняла, что вы не хотите заниматься архитектурой, – гнула свою линию Софи, – но нарисовать чертеж – это другое. В конце концов, вы сами предложили, так почему же теперь отказываетесь?

Грант страдальчески закатил глаза, но Софи успела заметить промелькнувшую в них искру.

– Ладно, посмотрим, – наконец сказал он.

Снова его любимое слово. Однако «посмотрим» лучше, чем ничего. На самом деле Софи была более чем уверена, что в этот раз «посмотрим» означает «да».

Грант отложил отвертку и облокотился на столешницу, встав при этом, как всегда, максимально близко к Софи. Случайно или специально, но его рука вскользь коснулась ее бедра. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди.

– Я поменял петли, – сказал он. – А теперь… хотите увидеть потайную лестницу?

– Конечно, – ответила Софи, не задумываясь, и направилась к кладовке.

Только здесь она поняла свою ошибку – места в кладовке здесь было настолько мало, что один Грант мог занять собой все пространство. Она включила свет.

– Смотрите, – он встал позади нее и теперь прижимался к ней практически всем телом, – видите, стены сделаны из разных материалов? К примеру, такой гипс, – он несильно постучал кулаком по стене, – использовался в пятидесятых годах девятнадцатого века. Задняя стенка сделана из гипсокартона, который начали применять только в двадцатом веке. – Грант постучал по задней стене, звук действительно отличался. – Слышите? Она полая. За ней и находится потайная лестница.

– То есть отсюда слуги приносили своим хозяевам еду? – спросила Софи.

– И уносили обратно грязную посуду так, что хозяева их даже не видели.

– Надо придумать, как это можно использовать.

– Мое предложение по-прежнему в силе, – сказал Грант.

– Я имела в виду – нанять кого-нибудь выносить грязную посуду, например, или мусор… – Софи чувствовала его дыхание. Не прижаться к нему, не обнять его в эту секунду было практически невозможно. Поймав себя на этой мысли, она развернулась и, протиснувшись между ним и дверным косяком, вернулась на кухню.

Грант последовал за ней.

– У вас тут как в супермаркете, – ухмыльнулся он, открывая холодильник, – все по полочкам, этикетками вперед.

– Я люблю порядок, – сказала Софи.

Грант достал из холодильника пачку спагетти, покрутил в руках и положил обратно, задев несколько банок с напитками. Идеальный порядок был нарушен.

– Уверен, в детстве вы держали цветные мелки, раскладывая в коробке рядком, цвет к цвету, и злились, если кто-то клал мелок не на свое место.

– А вы нет?

Грант потянулся в дальний угол холодильника, задев несколько коробок с полуфабрикатами.

– Моя мама иногда забывала купить еду, – сказала Софи. Она подошла к холодильнику и, стараясь не касаться Гранта, поправила коробки.

– Она что, забывала кормить вас? – спросил он.

– Иногда. – Софи не знала, зачем сказала это. Возможно, после исповеди Гранта ей тоже захотелось поделиться с ним тайнами своего прошлого. В любом случае после его признания что-то изменилось в ее отношении к нему. Он больше не был ей посторонним человеком.

И все-таки личные тайны лучше держать при себе. Софи включила воду, в раковине стояло несколько чашек из-под кофе.

Слова Софи о матери поразили Гранта. Нет ничего удивительного, что она покупает столько продуктов и расставляет их как в бакалейной лавке. Она подсознательно боится, что еда может закончиться. Такое признание смутило его. Его родители были слишком заняты собой и своей карьерой, но даже они не оставляли его без еды и без внимания. Насколько тяжелым было ее детство? Уже второй раз за время их знакомства он почувствовал жалость к ней.

– Где вы родились? – спросил он. – Здесь, в Нью-Йорке, или…

– Да, здесь, – перебила Софи.

Она ответила неохотно, это было заметно. О чем угодно, только не о детстве.

– То есть ваши родители живут здесь?

Она покачала головой:

– Мои родители умерли несколько лет назад. А мой брат где-то в Оссининге, насколько я слышала.

Единственное, что Грант знал о городке Оссининг, – это то, что там есть тюрьма. И то, с какой интонацией Софи поведала ему о брате, не оставляло сомнений, что брат находится именно там.

По всей видимости, ее детство было непростым. От этой мысли у него сдавило в груди. Ему снова захотелось пожалеть ее, обнять. Ему снова захотелось поцеловать ее. Грант был готов сказать ей, что с этой минуты прошлое не будет иметь для них никакого значения. Он просто коснулся пальцем ее щеки.

Он понимал Софи. Он увидел ее такой, какой ее не знал никто. Она предстала перед ним без маски, без всех этих планов на жизнь и карьерных амбиций.

И в эту минуту он понял, кого она ему напоминает.

У его сестры была маленькая китайская кукла с белыми кудрявыми волосами, одетая в яркое голубое платье. Сестра всегда клала ее с собой в кроватку. Никто не знал о том, что под красивым платьем кукла была исчерчена черным фломастером – Грант, будучи совсем маленьким, разрисовал ее назло сестре.

Софи была живым воплощением той куклы. За внешним лоском и блеском таились такие же черные линии – раны на ее душе, о которых она только что случайно проговорилась Гранту.

– Так что у вас с планами на день? – спросил он.

– Я же говорила, мне надо работать.

Сомнение в ее глазах не укрылось от него. Он не знал, правильно ли то, что пришло ему в голову, но все же сказал:

– Я просто подумал, может, вам было бы интересно познакомиться с Джоном.

Они подъехали к больнице – огромному зданию в центре Лонг-Айленда с красивыми газонами и соснами по периметру. Палата Джона находилась на шестом этаже. Работал телевизор.

– Джон обожает бейсбол, – сказал Грант.

Софи посмотрела на прикованного к кровати мужчину. На вид – ровесник Гранта. Черные волосы, волевой подбородок. Наверное, когда-то его можно было назвать привлекательным, такой типаж всегда нравился женщинам. Но наркотики и болезнь оставили свой след – его лицо было изможденно-худым, рот слегка открыт. Голубые глаза казались пустыми, смотрящими в никуда.

– Привет, дружище, – поздоровался Грант. – А я не один. Помнишь Софи? Я рассказывал тебе о ней в прошлый раз.

Софи удивилась:

– Рассказывали обо мне?

– Мы с Джоном беседуем обо всем. Точнее, я рассказываю, а он слушает. Так ведь, дружище?

Софи стояла у кровати, слушая, как Грант разговаривает со своим другом. Он говорил с неподдельным энтузиазмом, столько эмоций было в его словах. Все было так естественно, никакого притворства и игры. Если Джон мог его слышать, он явно ценил то, как говорил с ним его друг.

На глаза Софи навернулись слезы.

– Софи я тоже о тебе рассказывал, – говорил Грант, поправляя одеяло, – поэтому мы решили приехать вместе.

– Приятно познакомиться, Джон, – сказала Софи, подходя ближе к кровати. – Грант рассказывал о вас много хорошего.

– Да уж, немало, – улыбнулся Грант. И все же Софи показалось, что это была грустная улыбка.

Они пробыли в больнице больше часа. Грант выглядел уставшим. Встречи с Джоном всегда оставляли тяжелое чувство, а эта встреча была особенной. Глядя на Софи, стоящую у кровати Джона, Грант подумал, что случившееся с Джоном могло произойти с каждым из них. Вину за передозировку наркотиками он полностью возлагал на себя, но стремление стать первым, быть лучше всех было свойственно каждому из троих. Никто ничего не знает наперед.

Софи переполняли чувства. Грант так искренне общался с Джоном, как будто Джон и правда понимал его.

– Вы решили ехать в объезд? – внезапно спросила она.

Грант как будто очнулся от сна. Он проехал нужный поворот.

– Прошу прощения, – сказал он. – Мне требуется какое-то время, чтобы прийти в себя после встреч с Джоном.

– Как часто вы ездите к нему?

– Раз в неделю. Я дал себе обещание и держу его.

– Вы настоящий друг, – сказала Софи.

С этим Гранту было сложно согласиться.

– Впереди придорожное кафе, – сказал он. – Хотите перекусить?

– Хм… Не знаю. Мне кажется, уже поздно, и…

«Она что, снова думает о своем списке обязательных дел?»

– Ах да, я совсем забыл. У вас много работы.

Гранту была неприятна мысль, что в эту минуту она думала о работе. Знакомство с Джоном не изменило ровным счетом ничего.

– Я понимаю, что вы имели в виду, – сказала Софи, глядя на него, – вы думаете, что ситуация с Джоном похожа на мою, но это не так.

– Я этого не говорил, – ответил Грант.

– Не говорили, но вы так думаете.

Она сидела на переднем сиденье и смотрела куда-то вдаль.

– Я не самая лучшая, я просто хочу добиться своей цели, хочу уйти подальше от…

– От чего?

Грант хотел знать, от чего она бежала. Он уже начинал догадываться. Мать, забывающая накормить дочь. Брат, сидящий в тюрьме. Она бежала от прошлого, от своих воспоминаний.

Софи повернулась и посмотрела на него:

– Я не такая, как вы, Грант. Я не заканчивала престижный университет. И я очень много работаю, чтобы иметь то, что у меня есть. А все вокруг, черт возьми, только и ждут, что я сломаюсь. Мои родители, вся моя семья только и ждали, чтобы я оступилась, снова и снова.

Ее слова только разозлили его еще сильнее.

– Знаете, жить с успешными родителями ненамного проще. Попробуйте всю жизнь им соответствовать. Если ты ходишь в школу, то ты должен быть только лучшим учеником. Лучшим студентов в институте. Или ты номер один, или ты никто. Пробовали когда-нибудь так жить? Думаете, это легко? – Он не удивился, когда увидел ее широко раскрытые глаза. Было не важно, что она думала в этот момент. Он примерно догадывался.

– Нет, нелегко, – ответила Софи, – но, по крайней мере, вы могли гордиться своими родителями, они желали вам добра.

– А вы можете спокойно смотреть на себя в зеркало и гордиться тем, чего вы добились сами, – ответил Грант. – В конце концов, если бы я родился нищим, Джон сейчас не лежал бы на больничной койке.

– Вам не дано этого знать.

– Не дано?

– Нет, не дано, – повторила Софи. – В том, что случилось с Джоном, нет вашей вины.

– Мне все только и говорят, что в этом нет моей вины. – Ее слова попали в цель. Грант резко повернул руль и остановился у обочины. – Вы что, действительно не понимаете? – Он практически перешел на крик. – Я не ответил на его звонок! Я был занят тем, что обхаживал начальство! Пять минут, каких-то пять минут – и он бы был собой прежним! – Картинки того дня снова промелькнули у него перед глазами. Лицо матери Джона, перекошенное от боли.

Его собственное лицо в круглом зеркале приемной… Чувства, которым Грант два с половиной года не давал выхода, вырвались наружу. Он бил по рулю и кричал: – Я просто не ответил на звонок! Все могло бы быть по-другому!

– Прекратите! – Софи схватила его за руку. – Прекратите корить себя за это! Не вы подсадили Джона на наркотики!

– Но я и не пытался его остановить!

– Да, не пытались. Но не вы один! У него были родители, коллеги.

– Я знал, знал, что с ним что-то не так! – кричал Грант. – Я один виноват в этом, остальные ни при чем!

– То есть если мой брат торговал наркотиками, в этом виновата я? – Софи тоже практически перешла на крик.

– Что? – переспросил Грант.

Глаза Софи заблестели от слез. Вот оно, ее темное прошлое.

– Когда я училась в институте, моего брата арестовали за торговлю наркотиками. Я знала, что он занимается чем-то нечистым, но родителям не говорила. Получается, я виновата в том, что у моего брата несколько судимостей? Получается, я виновата в том, что мои родители были алкоголиками?

Грант старался говорить спокойно:

– Нет, нет, конечно нет. Они бы вас не послушали.

– Тогда почему вы считаете, что Джон бы послушал вас?

– Это не одно и то же. – Грант провел рукой по лицу. Он оценил ее слова, и все же ничто не могло облегчить его чувство вины.

Губы Софи приблизились к его губам. Она не знала, почему выбрала именно поцелуй, чтобы остановить его пламенную речь. Она знала только, что не может больше слушать этих тяжелых признаний. Ей было это так знакомо. Своим поцелуем она дала ему понять, что он не один. Что у него есть она.

Единственное, чего Софи не рассчитала, так это эффекта, который произвел на Гранта ее поцелуй. Уже через секунду он целовал ее крепко, жарко, страстно. Она сама не заметила, что уже лежит спиной на его коленях, и он целует ее так, что ей не хватает воздуха. Никто в жизни не целовал ее так. Ни Дэвид, ни кто-либо другой. Сопротивляться было бесполезно. Она хотела этого. Все ее тело жаждало, чтобы это не заканчивалось.

Невозможно сказать, сколько времени прошло, прежде чем Грант остановился. Софи затаила дыхание.

– Что это было? – спросил он, прижимаясь лбом к ее лбу.

– Я не знаю. – Софи действительно не знала, что сказать. Никогда в жизни она не действовала настолько спонтанно.

Грант запустил пальцы в ее волосы. Его горячее дыхание отдавало мятным холодком.

– Поедем домой, – прошептал он.

Случилось так, что на протяжении всего их знакомства Софи всегда делала то, что он говорил. Эта минута не была исключением. Грант нажал на газ.

Глава 9

Ванна Гранта идеально подходила для двоих. Софи лежала рядом с ним, и он гладил ее по волосам. Позже, когда она вытерлась его полотенцем и надела его домашний халат, наведенные им чары словно бы начали рассеиваться. Что она делает? Этому парню еще нет и тридцати. Когда она училась в колледже, он еще ходил в начальную школу!

Когда Софи вошла в комнату, Грант сидел на диване. На нем были спортивные брюки. Желание снова охватило ее. «Я старая порочная женщина», – сказала она себе.

Грант что-то читал у себя в телефоне. Увидев ее, он отложил телефон и сказал:

– Надеюсь, тебе так же хорошо, как мне сейчас. Сядь рядом со мной, и хватит думать. Я знаю, о чем ты думаешь.

Ничего удивительного. Все ее мысли отражались в ее взгляде.

– Я просто хотела сказать, что никогда в жизни…

– Ш-ш-ш… – Грант приложил палец к ее губам. – Я знаю.

Софи села рядом с ним, поджав ноги.

– Видишь, ты тоже иногда сидишь в телефоне, – сказала она.

– Мне написал парень, с которым я познакомился пару недель назад. Он предложил мне один проект, но я отказался. Теперь он настаивает на встрече. Очень назойливый.

– Что это за проект?

Грант пожал плечами:

– Реставрация высотки. Надо сделать из старого здания современный многоквартирный дом. Ничего не напоминает? Он хотел, чтобы я возглавил проект.

– И ты отказался? По-моему, звучит заманчиво.

– Мне не понравился дизайн. Все очень дорого и современно, а изначальная архитекторская задумка снова сводится на нет.

Софи подумала, скольким людям он уже отказал по этой причине.

– То есть ты не будешь с ним встречаться?

– Нет, мне неинтересно. Тем более что я уже пообещал тебе сделать ремонт на кухне.

– Моя кухня подождет.

– Ничто из того, что связано с тобой, не может подождать. Хотя… – Грант посмотрел на дисплей телефона, – если этот парень так и будет мне названивать, я встречусь с ним, но только чтобы дать окончательно понять, что мне это неинтересно. Естественно, поскольку он мультимиллионер, ему кажется, что все должны делать то, что он хочет.

– Наверное, это здорово, – сказала Софи, вставая с дивана.

– Когда все делают то, что ты хочешь?

И это тоже. Но она имела в виду отказ от работы просто из принципа. И то, и другое было ей чуждо.

– Просто я никогда не отказывалась от работы.

Вечное движение вверх по карьерной лестнице.

До самого верха.

Софи встала и подошла к окну. На улице было темно, светились только окна других домов и звезды. Вдалеке виднелся золотой купол банка-небоскреба, возвышающегося над серыми зданиями.

– Мне нужно спуститься к себе проверить почту, – сказала она. За целый день она не прочитала ни одного письма. В почте, наверное, от одного Аллена было не меньше двадцати сообщений.

Теплые сильные руки обхватили ее сзади.

– Не надо, – прошептал ей на ухо Грант. – Останься.

Эти простые слова как будто вновь заколдовали ее. Она не могла пошевелиться.

От Гранта пахло мятным мылом. Он прижался к ней своей теплой грудью и обнял еще крепче.

– Твой брат действительно торговал наркотиками в институте? – неожиданно спросил он.

– Боюсь, что да. – Грант был первым человеком, кому она раскрыла эту семейную тайну. – Это лишь одно преступление из списка. Их было столько, что я всего не вспомню.

Он поцеловал ее в шею:

– Я благодарен тебе, что ты так откровенна со мной.

– Откровенна? – переспросила Софи.

– Я понимаю, насколько нелегко обнажать то, что скрыто под блеском и лоском. Ты показала мне, какая ты на самом деле.

С этим Софи не могла согласиться. Она показала ему девочку из низов, оставшуюся в далеком прошлом. Она сделала все возможное, чтобы вычеркнуть ее навсегда, заменить на улучшенную, более умную и успешную версию самой себя.

Однако ей было приятно осознать, что и та Софи могла кому-то понравиться. Смешно, но, несмотря ни на что, она по-прежнему чувствовала себя такой маленькой посреди всех этих небоскребов. Маленькая точка, решившая казаться больше, чем она есть на самом деле. В постоянном страхе, что кто-то раскроет ее истинную суть. Тем не менее сегодня, стоя у окна в объятиях Гранта, Софи поняла – не все так мрачно в ее жизни.

– В детстве мне хотелось научиться летать, – сказала она. – Я часто представляла, как я встаю со своей детской кроватки, вылетаю в окно и парю над городом. А люди поднимают головы, показывают на меня пальцами и говорят: «Смотрите, это Софи Мессина – девочка, которая умеет летать». В моих мечтах город внизу был примерно таким, как сейчас, когда я смотрю на него из окна. – Она откинула голову ему на плечо. – Я никогда и никому не рассказывала о нашей семье.

Грант поправил упавший на ее лицо локон:

– Почему тебе хотелось летать?

– Мне хотелось быть не такой, как все. Я хотела… – Софи не договорила. Она хотела улететь из дома. Это была первая цель, поставленная ею в жизни. Она пообещала себе, что не будет такой, как ее родители. Что в ее жизни не будет этих ссор и драк. И пересудов за спиной. Жизнь, которую она могла полностью контролировать.

Софи не произнесла этого вслух. Она и не могла этого сказать, потому что Грант начал поглаживать ее плечи и руки, отчего ей снова пришлось затаить дыхание. Он поцеловал ее в щеку.

– Я знаю другой способ научить тебя летать, – прошептал он, касаясь пальцами ее груди.

Софи не сомневалась. Она знала, что он может поднять ее на такие высоты, о которых она не мечтала. Софи взяла Гранта за руку.

– Я тоже, – прошептала она.

Позже, той же ночью, Грант стоял у окна и вспоминал события прошедшего дня. Еще утром он вряд ли поверил бы, что она будет лежать здесь, на его кровати.

Софи. Он произнес ее имя вслух и улыбнулся. Какой необычный день подарила она ему. Сколько неожиданных сюрпризов таилось за этой нарочито деловой внешностью. Сюрпризов приятных и грустных. Теперь ее стремление добиться чего-то в жизни стало ему понятным. Она видела другую жизнь и не хотела к ней возвращаться.

Но сможет ли она остановиться? Раньше он задавал этот вопрос самому себе. О самом себе. Но был другой вопрос, который сейчас волновал его сильнее. Может ли он вписаться в ее жизненный план? И если да, то надолго ли?

Звуки из коридора рассеяли его мысли. Он обернулся и увидел Софи, достающую из своей сумки ноутбук.

– Зачем он тебе?

– Нужно ответить на письма, – ответила она, – и посмотреть цифры по рынкам.

Грант подошел к ней. На ней была его серая футболка, светлые пряди упали на глаза. На фоне светлой кожи ее губы казались особенно яркими, как спелая малина. Желание охватило его в ту же секунду.

– Рынки подождут, – решительно сказал Грант, забирая у Софи ноутбук.

– Но… – Нет, ей и самой не хотелось ничего знать про рынки. Ей не хотелось отвечать на письма. И она снова не хотела сопротивляться.

– Потом. – Грант крепко обнял ее за талию и прижал к себе.

– Потом, – повторила Софи.

Он взял ее за руку и подвел к кровати.

Пьер Андерсен был назойливее любой мухи. Сколько бы раз Грант ни отвечал ему отказом, он не отступал. Они встретились на рассвете в кафе за завтраком.

Был четверг. В эту минуту Грант предпочел бы лежать в постели с Софи, как последние четыре дня, но Пьер Андерсен был настойчив.

Когда Грант вошел в кафе, Андерсен уже сидел за столиком.

– Что мне нравится в Нью-Йорке, – сказал он, когда Грант сел напротив него, – это то, что здесь ты можешь получить все, что тебе нужно, в любое время дня и ночи. Хочешь жареную курицу на восходе солнца? Получите, распишитесь. – Он впился зубами в жареное куриное крылышко. – Хотите?

– Спасибо, я выпью кофе.

– Как скажете. Но курица здесь шикарная. – Андерсен сделал знак официантке, и та подошла и налила Гранту чашку кофе.

«Десять к одному, что этот кофе не так прекрасен, как у Софи на кухне».

– Я рад, что вы наконец согласились меня выслушать, – начал Андерсен.

– Когда человек звонит тебе десять раз за день, на одиннадцатый ему сложно отказать, – сказал Грант. – И все же, я думаю, в нашей встрече нет особого смысла. Как я уже сказал вам на прошлой неделе, эта работа мне неинтересна.

– Это я уже понял. – Андерсен указал в сторону Гранта куриной косточкой. – Но что, если я предложу вам в два раза больше?

– Как? – Грант едва не подавился кофе.

– Хорошо, в три раза больше.

Этот парень однозначно шутит. Тройной гонорар за реставрацию высотки – это целое состояние. Такое предложение не имеет смысла, даже если этот безумец миллиардер.

– Но почему я? – спросил Грант. – В городе огромное количество специалистов моего уровня.

– Но таких, как вы, нет. Я все изучил, мистер Райт. Мне подходите только вы. Вы профессионал, вы честный человек. Вы мне подходите. Я нанимаю только лучших.

Этот парень не менее дерзок, чем он сам.

– Я профессионал по части исторических зданий, – сказал Грант. – Именно исторических. То, что нужно вам, способен сделать кто угодно. Я даже могу дать вам пару телефонов людей, которые смогут вам помочь.

– Мне нужны вы.

Грант откашлялся:

– Понимаете, если проект возглавлю я, мне нужно будет получить подтверждение, что здание представляет историческую ценность.

– Оно представляет историческую ценность. Это здание семьи Фельдман.

Грант отставил кофе и посмотрел Андерсену в глаза:

– Я думал, мы говорим об обычной высотке.

– Шучу, – захохотал Андерсен. – Просто хотел посмотреть на вашу реакцию. – Он взял с тарелки очередное жареное крылышко. – Когда вы ответили мне отказом, я понял, что нашел нужного человека. Видите ли, многие подрядчики говорят, что занимаются реставрацией исторических зданий, а мне нужен человек, который разделяет мою точку зрения. Мне нужен единомышленник.

Грант посмотрел в глаза собеседнику:

– По поводу тройного гонорара… Это тоже была проверка?

– Которую вы триумфально выдержали. – Андерсен отставил в сторону тарелку и наклонился к Гранту. – А теперь предлагаю обсудить реальное предложение.

– Быть не может! – кричал в трубку Майк. – Это предложение века, ты же понимаешь?

Первой, кому он позвонил, была Софи, но телефон сразу переключился на автоответчик, и Грант неохотно набрал номер старшего брата.

– Я знаю. Представь, он собирается застроить целый жилой комплекс. И ему нужен кто-то, кто мыслит так же, как он сам. Человек, который будет руководить всем процессом от начала и до конца. Чертежи, дизайн, строительство, персонал. Мы говорили об этом проекте несколько часов.

– Видимо, я должен перед тобой извиниться, милый братец. Твое занудство все-таки дало плоды. Когда ты начинаешь?

– Я еще не дал своего согласия, – сказал Грант, улыбаясь официантке. Андерсен оставил ей такие щедрые чаевые, что теперь он не успевал допивать кофе, как та предлагала ему новый.

На другом конце линии повисло молчание. Майк закатывал глаза к потолку.

– Но на этот-то раз почему? – наконец спросил он.

– Есть один нюанс. Проект этот в Филадельфии.

– И что?

– То, что я живу здесь. Вся моя жизнь здесь.

Все близкие ему люди были здесь. Майк. Джон.

Софи. Подумав о Софи, Грант как будто почувствовал удар изнутри. Как она отреагирует на предложение Андерсена? Наверное, поймет. Скорее всего, она поймет.

– Филадельфия не так уж далеко, – сказал Майк. – Два часа туда, два часа обратно. Ты можешь возвращаться сюда на выходные.

– Да, но…

– Но что? Что на этот раз тебя не устраивает?

Грант не знал, что ответить. Это было предложение, которого люди ждут всю жизнь. Работа с Андерсеном – это деньги, успех, известность. Это лучше, чем звание «Архитектор года». Перед глазами предстала картина: Джон на больничной койке смотрит пустым взглядом в экран телевизора. Что будет с ним?

– А Джон? – спросил он брата. Вопрос вырвался сам собой.

– Ты можешь искупать свою вину по выходным.

– Я не искупаю вину, – ответил Грант. – Если не считать его матери, я единственный, кто к нему приходит.

Снова воцарилось молчание. Мысли Гранта вернулись к Софи. Как быть с ней? Завершится ли с его отъездом в Филадельфию то, что началось между ними? У него получилось отлучить ее от мыслей о работе, но что дальше? Она снова будет настолько занята, что у нее не найдется на него времени?

Ему не хотелось, чтобы все стало как раньше. Он хотел быть с Софи. Это однозначно не простая интрига. Софи была первой женщиной, к которой ему хотелось возвращаться. Возможно, она стала первой женщиной, с которой ему захочется быть всегда.

Ему нужно увидеть ее. Прямо сейчас. Поговорить с ней, посмотреть ей в глаза, узнать ее мнение. Он хотел ее увидеть.

– Мне нужно ехать, Майк.