Текст книги "День Муравья"

Предприятие – международная компания с советом директоров в Швейцарии. По всему миру существуют дочерние фирмы, связанные с самыми разными отраслями: стоматологией, косметикой, чистящими средствами.

В блоке Y полицейских провели в лабораторию, где работали братья Сальта и Каролина Ногар. Их рабочие столы стояли рядом. Обнаружив это, удивленный Мельес воскликнул:

– Так они знали друг друга?!

Прыщавый химик в белом халате, который сопровождал их, подтвердил:

– Они часто вместе работали.

– Был ли у них в недавнее время общий проект?

– Да. Но они все держали в секрете. Ничего не рассказывали коллегам. Говорили, еще слишком рано.

– На чем они специализировались?

– Они были специалистами широкого профиля. Занимались самыми разными экспериментальными проектами. Их интересовали химические соединения, становящиеся основой многих продуктов: клея, абразивов, паст. Очень часто они с успехом объединяли свои усилия. Но относительно последней работы, как я вам уже сказал, ничего не известно. О ней они молчали.

У Каюзака имелась собственная версия, потому он спросил:

– А могли они работать над средством, которое сделало бы людей прозрачными?

Химик насмешливо улыбнулся:

– Вы говорите о невидимках? Наверное, вы шутите?

– Вовсе нет. Совсем не шучу. Я серьезно.

Химик явно удивился.

– Хорошо, я вам объясню: наше тело невозможно сделать прозрачным. Мы состоим из клеток настолько сложных, что никакой гениальный ученый не способен найти средство сделать их всех одновременно прозрачными, как вода.

Каюзак не стал спорить. В науках он никогда особо не смыслил. Но беспокойство его не оставило.

Мельес, пожав плечами, спросил официальным тоном:

– Могу я увидеть вещества, с которыми они работали?

– Понимаете…

– Что именно?

– Понимаете, их уже забрали.

Мельес аккуратно снял с полки волос.

– Женщина, – сказал он.

Химик поразился:

– Да, женщина. Но…

Комиссар уверенно продолжил:

– Возраст от двадцати пяти до тридцати. Выглядит безупречно. Евразийка, сосуды в идеальном порядке.

– Это вопросы, над которыми вы раздумываете?

– Нет. Уже определил по волосу, который лежал на полке. Кстати, только на этой полке вытерта пыль. Надеюсь, я не ошибся?

Химик был под большим впечатлением.

– Нет, не ошиблись. А как вы сумели все это определить?

– Волос гладкий, значит, голову недавно мыли. Понюхайте, он еще пахнет шампунем. Плотный, значит, принадлежит молодому человеку. Толстый, что характерно для людей с Востока. Окраска интенсивная, это говорит о том, что кровеносная система работает хорошо. Могу уточнить еще кое-что: она работает в газете «Воскресные известия».

– Хватит, не морочьте мне голову. Не могли вы все это узнать по одному волосу!

Комиссар вспомнил ответ Летиции Уэллс во время интервью.

– Конечно нет. Мне это сорока на хвосте принесла.

Каюзаку захотелось показать, что и он не лишен чутья ищейки.

– И что она украла, эта дама?

– Ничего, – ответил химик. – Она спросила, не может ли забрать с собой эти вещества, чтобы как следует их изучить. Мы разрешили, не увидев для этого никаких препятствий. – Бросив взгляд на сердитое лицо комиссара, он извинился: – Мы же не знали, что вы приедете и вам тоже понадобятся эти химические вещества. А то бы мы, конечно, сохранили их для вас.

Мельес повернулся и удалился вместе с Каюзаком.

– Решительно у этой Летиции Уэллс есть чем с нами поделиться.

45. Испытание с помощью жука-носорога

Номер 103 683 взгромоздился на переднегрудь жесткокрылого. Длина летательного аппарата достигала четырех шагов, а ширина – двух. Со своего места муравей видел прямо перед собой загнутый назад рог жука, похожий на нос корабля. Рогом можно было воспользоваться по-разному: вспороть живот, сделать прицелом при стрельбе кислотой. Он мог также стать абордажным крюком. Или разрушительным тараном.

Но первоочередной задачей прославленного воителя оставалось управление своим летательным аппаратом.

Мысленно, – подсказала ему Шли-пу-ни.

Итак, приступаем.

Номер 103 683 соединяет свои усики с усиками жука.

Концентрируется на отрыве от земли. Каким же это образом огромное жесткокрылое может поднять даже себя самого?

Хочу лететь. Поднимаемся в воздух.

Воин номер 103 683 не успевает удивиться, как позади него что-то начинает трещать, работая подобно хорошо отлаженному механизму, а ведь жук казался ему таким тяжелым и неповоротливым. Вперед выдвигаются коричневые надкрылья. Два больших прозрачных, тоже коричневых, крыла, расправляясь, трепещут в воздухе. Все вокруг заполняет оглушительное ж-ж-ж-ж-ж. Шли-пу-ни забыла предупредить муравья-воителя, что жесткокрылые очень громко жужжат во время полета. Жужжанье усиливается. Все начинает вибрировать. Номер 103 683 невольно с опаской думает о том, что с ним произойдет в самом ближайшем будущем.

Поднимаются клубы пыли, ничего вокруг больше не видно. Странное дело, не жук поднимается в воздух, а Город уходит вниз вместе с землей. Королева снизу посылает воину привет усиками и становится все меньше. Когда номер 103 683 перестает ее видеть, то понимает, что поднялся на много тысяч шагов вверх.

Хочу лететь прямо.

Жук тут же наклоняется вперед, и шум его больших коричневых крыльев становится еще громче.

Летит! Он летит!

Сегодня он осуществил мечту всех бесполых. Преодолеть силу притяжения, победить воздушное пространство, пережить восторг, который узнают самцы и самки в брачном полете!

Номер 103 683 видит стрекоз, мух, шершней, пролетающих мимо. Он замечает прямо по курсу птичьи гнезда. Опасность. Он приказывает срочно повернуть в сторону. Но лететь – это не идти, в воздухе можно повернуть, лишь развернув крылья на 45 градусов. Жук послушно поворачивает, но все вокруг опрокинулось.

Муравей теряет равновесие и начинает соскальзывать. Он пытается уцепиться щетками за хитин жука, но они только царапают гладкую черную поверхность, и от нее отлетает пыль. Муравью не удается зацепиться за летящего жука, и он падает.

Он летит вниз в пустоте.

Падению нет конца. А жук не заметил потери. Номер 103 683 видит, как он, завершив облет, устремился в новые воздушные пространства.

Муравей падает, падает, падает. Земля приближается, приближаются растения и опасные скалы. Муравья крутит в воздухе, его усики бесполезно болтаются.

Ба-бах!

Муравей приземляется на лапки, высоко подпрыгивает, приземляется намного дальше и снова подпрыгивает. Мох смягчил его последний прыжок.

Муравьи очень легкие и крепкие насекомые, свободное падение не может причинить им большого вреда. Даже если муравей упадет с высоченного дерева, то, оказавшись на земле, побежит по своим делам, словно ничего не произошло.

У номера 103 683, конечно, сначала все плывет перед глазами и голова после падения кружится. Но он выдвигает усики вперед, быстренько прочищает их и направляется обратно к себе в Город.

Шли-пу-ни не сдвинулась с места. Она по-прежнему стоит на верхушке муравейника, когда там появляется номер 103 683.

Не отступай. Начнем сначала.

Королева вновь повела муравья-воителя к взлетной площадке.

Кроме восьмидесяти тысяч солдат ты сможешь воспользоваться помощью шестидесяти семи ручных жуков-носорогов. Это серьезная поддержка. Тебе нужно научиться ими управлять.

Воин номер 103 683 садится на другого жесткокрылого. Первый опыт закончился неудачей, может, больше повезет со вторым боевым конем?

Одновременно с муравьем-воителем справа от него артиллерист взлетает. Они летят рядом, и артиллерист подает ему знаки. На такой скорости феромоны практически не работают. А раз они не работают, пионерам воздухоплавания приходится изобретать язык жестов, основанный на движениях усиков. Муравьи поднимают их, складывают, общаясь неким подобием азбуки Морзе, понятной на расстоянии.

Артиллерист показывает, что можно расцепиться с усиками летающего коня и после этого прогуливаться по его спине. Для этого нужно находить надежные точки опоры, запуская коготки под выступы кирасы. Судя по всему, артиллерист отлично освоил эти навыки. Затем он показывает муравью-воителю, как спускаться по лапкам жука. А с лапки удобно нацеливать брюшко и стрелять по всему, что находится внизу.

Номеру 103 683 нелегко дается вся эта акробатика, но очень скоро он забывает, что находится на высоте двухсот тысяч шагов. Он уже освоился со своим воздушным конем. Вот жук входит в пике и летит на бреющем полете над травой, а воитель выстреливает и сбивает головку цветка.

Удачный выстрел! – радуется он. И думает, что с помощью шестидесяти семи боевых летающих коней можно будет уничтожить хотя бы несколько бо… Пальцев!

Резкий подъем, потом пике! – отдает он команду жуку.

Воину уже нравится ощущение скорости в усиках. Полет! Какая же это мощь! Какого прогресса достигла мирмицинская цивилизация! И он среди первопроходцев, среди тех, кто только приобщается к этому чуду – полетам на жуках-носорогах!

Скорость опьяняет воина номер 103 863. Недавнее падение обошлось без последствий, и теперь он обрел уверенность, почувствовал, что он в безопасности на своем воздушном корабле. Он приказывает жуку лететь по спирали, делать петли, фигуры высшего пилотажа… Муравей-воитель наслаждается небывалыми ощущениями. Джонстонов орган[8]8
  Джонстонов орган – орган чувств, имеющийся у большинства летающих насекомых, расположен в усиках, основная функция – восприятие движения воздуха.


[Закрыть], отвечающий у муравьев за ориентировку в пространстве, заклинило. Номер 103 683 не знает, где и как он летит – наверху, внизу, вперед, назад. Зато, увидев большое дерево, он не забывает отдать приказ обогнуть его, сделав вираж. Увлеченный игрой со своим крылатым конем, наездник не замечает, что небо угрожающе нахмурилось. Не сразу он замечает и то, что конь его встревожен. Он внезапно перестает повиноваться, отказывается набирать высоту. Мало-помалу жук начинает снижаться.

46. Гимн

Феромон памяти номер 85.

Тема: гимн эволюции.

Автор: королева Шли-пу-ни.

 
Я великая искательница новых дорог.
Я лишаю каждого привычной колеи, и он трепещет от страха.
Я провозглашаю непривычные истины и обещаю будущее, исполненное парадоксов.
Я вывернула систему наизнанку и таким образом помогла ее эволюции.
Никто не говорит так неуверенно, робко и неловко, как я.
Ни у кого нет такой безмерной слабости.
Ни у кого нет такой наследственной скромности.
Чувства заменяют мне интеллект.
У меня нет познаний, которые бы меня отягощали.
Интуиция, которую питает воздух, направляет мои шаги.
Я не знаю, откуда берется моя интуиция.
И не хочу этого знать.
 

47. Идея

Августа Уэллс вспоминает.

Джейсон Брейгель кашлянул, прикрыв рот рукой. Все сгрудились вокруг него, впитывая каждое его слово, потому что ни у кого больше не было ни малейшего представления, как отсюда выбраться.

Замурованные в пещере без пищи, не имея возможности передать о себе весть наверх, на что могли надеяться эти семнадцать человек, среди которых были столетняя старуха и мальчик?

Джейсон Брейгель держался бодро.

– Вспомним все с самого начала. Кто привел нас сюда? Эдмонд Уэллс. Он хотел, чтобы мы жили в этой пещере и продолжали его дело. Я уверен, он подумал и о том, что у нас могут возникнуть трудности. Спуск в пещеру был для каждого индивидуальным путем инициации. Наше теперешнее положение – главное испытание на пути нашей коллективной инициации. Каждый из нас удачно прошел свой личный путь, теперь мы должны добиться успеха сообща. Каждый из нас решил задачу с четырьмя треугольниками, поскольку сумел изменить привычный ход мысли. Мы открыли новую дверь в нашем разуме. Теперь мы должны открыть следующую. Эдмонд оставил нам ключ. Мы не видим новую дверь, потому что ослепли от страха.

– Хватит говорить загадками! Какой еще ключ?! Говори дело! – потребовал один из пожарных.

Джейсон продолжил:

– Вспомните задачу о четырех треугольниках. Она потребовала от нас отказаться от стереотипов мышления. «Рассуждай нестандартно, – повторял Эдмонд. – Нам нужно научиться мыслить по-другому».

Теперь закричал полицейский:

– Мы заперты в пещере, как крысы. Это так, и только так! Ничего другого тут не придумаешь!

– Ничего подобного. Точек зрения может быть множество. Мы заперты в нашем теле, но дух свободен.

– Слова, слова, пустые слова. Если есть предложение, высказывай! А нет, так помолчи.

– Дитя, выходящее из тела матери, не понимает, почему не плавает больше в теплой воде. Ему хочется вернуться в материнскую утробу, но она для него закрыта. Младенец чувствует себя рыбкой, которая никогда не сможет жить, дыша воздухом. Ему холодно, свет слепит его, шумы оглушают. Выйдя из материнской утробы, он попадает в ад. Как мы теперь. Дитя чувствует, что не способно справиться с испытанием, что физиологически не приспособлено к новому миру. Мы все были в таком положении. Но не умерли. Мы приспособились к воздуху, свету, шуму, холоду. Зародыш, плавающий в жидкости, развился в младенца, дышащего легкими. Мы мутировали из рыбы в млекопитающее.

– И что дальше?

– Сейчас мы переживаем точно такую же критическую ситуацию. Давайте приспосабливаться, давайте освоим новую матрицу.

– Он болен, у него бред! – воскликнул инспектор Жерар Гален, подняв глаза к потолку.

– Нет, – тихо возразил Джонатан Уэллс. – Мне кажется, я понял, что он хочет сказать. Мы найдем решение, потому что у нас нет другого выхода. Мы обязаны его найти.

– Да уж, конечно. Решение можно хоть всю жизнь искать. Будем искать, пока не подохнем от голода.

– Дайте договорить Джейсону, – потребовала Августа. – Он еще не закончил.

Джейсон Брейгель направился к аналою и взял «Энциклопедию относительного и абсолютного знания».

– Я читал ее сегодня ночью. Я был убежден, что решение находится в этой книге. Я долго искал и наконец нашел статью, которую хочу прочитать вам вслух. Слушайте внимательно.

48. Энциклопедия

Гомеостаз: Все формы жизни стремятся к гомеостазу.

Гомеостаз – это равновесие между внешней средой и внутренней.

Любой живой организм функционирует в режиме гомеостаза. У птиц пустотелые кости, чтобы они могли летать. В теле верблюда хранятся запасы воды, чтобы он мог жить в пустыне. Хамелеон меняет окраску кожи, чтобы остаться незамеченным для хищников.

Эти животные, равно как и множество других, дожили до наших времен, приспосабливаясь к изменениям среды обитания. Все, кто не сумел приспособиться к существованию в окружающем мире, вымерли.

Гомеостаз – это способность наших органов к саморегуляции под воздействием внешних условий.

Нас всегда изумляют способности живых организмов переносить тягчайшие испытания и приспосабливаться к ним. Во время войн, когда человек вынужден прилагать сверхусилия, чтобы выжить, мы не раз замечали, как люди, привыкшие к изобилию и достатку, безропотно довольствовались хлебом и водой. Горожане, заблудившиеся в горах, через несколько дней начинали находить съедобные растения, ловить и есть животных, которые всегда им внушали отвращение, – кротов, мышей, змей…

«Робинзон Крузо» Даниэля Дефо и «Таинственный остров» Жюля Верна – книги, прославляющие гомеостаз человека.

Мы все находимся в постоянном поиске идеального равновесия с окружающей средой, ибо каждая наша клетка занята этим. Клетки беспрестанно поглощают максимум питательной жидкости самой подходящей температуры, избегая вредных субстанций. Но когда не получают полезной пищи, они приспосабливаются к вредной. Клетки печени пьяницы лучше приспособлены к усвоению алкоголя, чем клетки человека непьющего. Легкие курильщика вырабатывают защиту от никотина. Царь Митридат приучил свой организм справляться с мышьяком.

Чем враждебнее к нам окружающая среда, тем активнее проявляют клетки неведомые нам способности.

Эдмонд Уэллс

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том II.

Долгое молчание воцарилось после чтения. Прервал его Джейсон Брейгель, подведя итог:

– Если мы умрем, значит, не сумели приспособиться к экстремальным условиям.

Жерар Гален возмутился:

– Скажешь тоже, приспособиться! Разве пленники Людовика XI, запертые в камере размером метр на метр, могли приспособиться к решетке, которая в них впивалась? Разве у тех, в кого стреляют, кожа становится толще, защищая их от пуль? Японцы стали более защищенными от радиации? Ты говоришь глупости! Есть факторы, к которым невозможно приспособиться, даже если очень хочешь!

Ален Билсхейм подошел к аналою.

– Статья из энциклопедии показалась мне любопытной, но что касается нас, то я не вижу, какое она имеет к нам отношение.

– Но Эдмонд говорит совершенно ясно: хочешь выжить – меняйся.

– Меняйся?

– Да, меняйся. Мы должны стать подземными жителями – приспособиться к существованию в темноте и питаться тем, что тут есть. Группа обладает большей устойчивостью и стремлением к выживанию.

– Что ты хочешь сказать?

– Муравьи нас больше не кормят, наши телесные страдания говорят о том, что мы пока далеко не продвинулись. Мы остались людьми, уязвимыми и сосредоточенными на себе.

Джонатан Уэллс выразил согласие:

– Джейсон прав. Мы преодолели реальную дорогу, которая привела нас в реальную пещеру. Но это только половина пути. Обстоятельства вынуждают нас продолжить путешествие.

– Ты хочешь сказать, что под пещерой есть еще одна пещера? – насмешливо спросил Гален. – Ты хочешь, чтобы мы подкопались под храм и оказались в подвале храма, хотя неизвестно, куда это нас приведет?

– Нет. Пойми меня правильно. Мы прошли физическую часть дороги, ее прошла наша телесная оболочка. Другая часть путешествия психологическая, и она нам только предстоит. Теперь мы должны изменить наш ум, нашу психику. Мы должны изменить наши головы. Должны научиться жить как пещерные животные, какими стали в силу обстоятельств. Один из нас сказал, что мы не можем жить, потому что на пятнадцать мужских особей у нас только одна женская. Это справедливо для человеческого общества, а как обстоит дело у насекомых?

Люси Уэллс вздрогнула. Она поняла, к чему ведут рассуждения мужа. Для того чтобы выжить под землей с малым количеством продуктов питания, нужно превратиться… Нужно стать…

Одно и то же слово затрепетало у всех на губах:

…муравьями.

49. Дождь

Воздух насыщается электричеством. Каждая вспышка молнии – это перенос множества отрицательных частиц. Громкий раскат грома сотрясает все вокруг, и новая молния раскалывает небо на тысячу осколков, освещая листву тревожным сиренево-белым светом.

Низко летают птицы, охотясь за мухами.

Очередной раскат грома. Туча, похожая на наковальню, расплющивается. Сверкает кираса летающего коня. Номер 103 683 боится соскользнуть со сверкающей поверхности. Он чувствует себя таким же беспомощным, как тогда, когда оказался перед Пальцами, стражами края света.

Пора возвращаться, – передает он жуку.

Внезапно начинается проливной дождь. Он стоит стеной. Каждая его капля – смертельная опасность. Тут уж не тяжелые капли пунктиром, а гигантские хрустальные струи. Если по крыльям жука хлестнет такая, он погибнет.

Жук в панике. Он делает зигзаги на поле под обстрелом, стараясь не попасть под струи дождя. Воин номер 103 683 больше не управляет полетом, он пытается удержаться на жуке, цепляясь за него всеми своими коготками и щеточками. События разворачиваются очень быстро. Муравью хочется прикрыть свои сферические глаза, которые видят разом все опасности и справа, и слева, и сверху, и снизу. Но у муравьев нет век. Как же ему не терпится вернуться обратно на землю и ползать по ней, как тля!

Маленькая капелька ударяет с размаху, прижав усики воина к груди. Вода заполняет все его воспринимающие каналы, и он лишается возможности чувствовать, что происходит вокруг.

Будто отключили звук. Осталась только картинка. И она ужасна.

Огромный жук-носорог на пределе сил.

Лавировать между каплями-дротиками становится все труднее. Концы крыльев жука понемногу намокают, летающий корабль становится чересчур тяжелым.

Они едва уворачиваются от большой капли. Жук-носорог поворачивает на 45 градусов, чтобы не попасть под другую, еще бо́льшую. Еле успевают спастись. Ножка чиркает по капле – фонтан брызг. Вода попадает на усики.

Новая вспышка молнии. Оглушительный гром.

На мгновение жук отключается от внешнего мира. Может быть, ему приходится чихнуть. А когда он вновь концентрируется на полете, уже поздно. Они летят прямо на прозрачный столб воды, сверкающий в свете молний.

Жук-носорог ставит оба крыла вертикально, стараясь затормозить. Но скорость слишком велика, на такой не затормозишь. Жука сначала заносит вверх, потом несколько раз переворачивает.

Номер 103 683 судорожно вцепляется в летающего коня, его коготки прорывают хитин. Мокрые усики хлещут по глазам и приклеиваются к ним.

Жук с муравьем, врезавшись в водяной столб, снова отлетают в царство водяных капель. Промокнув, они теперь в десять раз тяжелее. И вот увесистой зрелой грушей они падают вниз, на ветки, укрывающие их Город.

Жук-носорог разбился, раскололся рог, голова разлетелась на мелкие осколки. Надкрылья взлетают вверх, словно решая продолжать полет самостоятельно. Номер 103 685, невесомый муравей, не пострадал от падения. Однако дождь гонит его дальше. Муравей кое-как настраивает антенны-усики и плетется искать вход в Город.

Вот отдушина, через которую в муравейник проникает воздух. Но сейчас рабочие муравьи закрыли ее, чтобы Город не затопило, и все же воину номер 103 683 удается пробраться через заграждение. Здесь на него сразу набрасываются стражники. Он что, не понимает, что подвергает Город опасности? Действительно, вслед за муравьем-воителем просочился тоненький ручеек воды. Однако номер 103 683, ни на что не обращая внимания, бежит дальше, а рабочие муравьи поспешно заделывают дыру.

Когда усталый, но уже сухой воин наконец останавливается, рабочий муравей предлагает ему трофоллаксис. И тот с благодарностью соглашается.

Два муравья становятся друг напротив друга, прижимаясь друг к другу ртами, и один передает другому пищу, накопленную в особом зобе. Тепло, дар дружеского тела – вот в чем он нуждается.

Затем номер 103 683 углубляется в коридор, от которого отходит множество галерей.

50. Лабиринт

Темные коридоры, узкие сырые переходы. Непривычный запах затхлости и гнили. Пол пестрит обертками и объедками. Ноги так и прилипают. Стены сочатся сыростью.

Тупички обжиты человеческими особями. То нищий, то бездомный, то промышляющий музыкой бездарь, а то и настоящий мошенник.

Парень в красной куртке в обтяжку подошел, растянув беззубый рот в насмешливой ухмылке:

– Дамочка одна гуляет по метро? А что это опасно, она знает? Ей телохранитель не нужен?

Он явно насмехается, крутясь рядом с ней.

В случае необходимости Летиция Уэллс умела осадить хама. Взгляд у нее стал жестким, фиалковые глаза зажглись красными искорками, и она бросила только два слова: «Пошел вон!», как бездомный сдал назад, тихо бормоча:

– Задирай нос повыше! Нападут, сама напросилась!

На этот раз прием сработал, но никто не гарантировал, что он поможет в дальнейшем. Метро – единственный надежный вид транспорта, но одновременно – логово современных хищников.

Летиция вышла на платформу и увидела хвост поезда. Два, а потом и третий поезд шли в другом направлении. На платформе становилось все больше людей, и все спрашивали друг друга: уж не забастовка ли это? А может, просто какой-то идиот вздумал покончить с собой на одной из станций?

Наконец снова засветились два луча. Взвизг тормозов больно ударил по перепонкам. Вдоль платформы вытянулась облупившаяся кишка, испещренная всяческими надписями: «Смерть придуркам», «Прочел и стал дерьмом», «Вавилон, твой конец близок», «Fuck bastard crazy boys territory»[9]9
  «Отвали, ублюдок, это место чокнутых парней» (англ.).


[Закрыть], разными объявлениями и наскоро накорябанными фломастером или ножиком неприличными рисунками.

Двери раздвинулись, и расстроенная Летиция увидела, что народу в вагоне полно. Руки и лица прижаты к окнам. И среди всех этих людей нет никого, на вид достаточно смелого, чтобы его можно было позвать на помощь.

Летиция не могла представить, что заставляет всех этих людей каждый день добровольно набиваться по пятьсот человек в раскаленную коробку площадью несколько квадратных метров и еще платить за это деньги. Ни одно животное не обезумеет настолько, чтобы по собственной воле подвергнуться такой пытке.

Летиция вдохнула смесь кислого запаха изо рта старика в лохмотьях, запаха рвоты больного ребенка, которого прижимала к себе женщина, отравлявшая воздух дешевыми духами, и зловонного пота каменщика. К ней прижало щеголеватого господина, который так и норовил погладить ее по ягодицам. Контролер требовал у нее билет, безработный клянчил монетку или талон на питание, а какой-то гитарист надрывался, несмотря на шум и грохот.

Сорок пять приготовишек, пользуясь тем, что никто не обращает на них внимания, протыкали шариковыми ручками дерматин на сиденьях, солдаты в форме орали: «Мы дембели». Окна запотели от дыхания сотен людей.

Летиция Уэллс осторожно вдохнула ужасный воздух, стиснула зубы и смирилась со своим безнадежным положением. В конце концов, нечего жаловаться – путь от дома до работы занимает у нее всего полчаса. А некоторые по три часа в день мучаются, да еще в час пик.

Ни один писатель-фантаст не описывал ничего подобного: ну кто мог вообразить, что представители развитой цивилизации согласятся давиться тысячами в железных коробках.

Поезд, тронувшись, помчался по рельсам, высекая искры.

Летиция Уэллс прикрыла глаза, стараясь снова обрести душевное равновесие, не думая о том, где она находится. Отец научил ее сохранять спокойствие, контролируя дыхание. Как только начнешь управлять дыханием, надо постараться подчинить себе и ритм сердца, замедлить его и успокоить.

Непрошеные мысли мешали Летиции сосредоточиться. Она снова подумала о маме… Нет, только не думать о… Ни за что.

Открыв глаза, она ускорила дыхание и сердечный ритм.

Народу стало гораздо меньше. Даже место освободилось. Летиция уселась и попыталась уснуть. Ей все равно выходить на конечной. И чем дальше в своих мыслях она оказывалась от метро, тем лучше ей становилось.

51. Энциклопедия

Алхимия: все алхимики стремятся воспроизвести зарождение мира. Для этого необходимы шесть процессов. Обжиг. Брожение. Растворение. Дистилляция. Сплавление. Сублимация.

Каждый процесс проходит четыре фазы: черную фазу обжигания, белую фазу выпаривания, красную фазу сплавления. И наконец, фазу сублимации, которая дает золотой порошок. Таким порошком пользовался волшебник Мерлин в легенде о рыцарях Круглого стола. Достаточно посыпать им человека или вещь, и все становится совершенным. Этот алхимический рецепт лежит в основе многих сказок и мифов. Например, сказка о Белоснежке. Белоснежка – это конечный результат алхимических процессов. Каким образом он достигнут? С помощью семи гномов (слово «гном» происходит от «гнозис», знание). Семь гномов олицетворяют собой металлы: свинец, олово, железо, медь, ртуть, серебро, золото. А металлы связаны с семью небесными телами: Сатурном, Юпитером, Марсом, Венерой, Меркурием, Луной, Солнцем. Они, в свою очередь, влияют на характеры людей, создавая ворчунов, умников, сонь и так далее.

Эдмонд Уэллс

Энциклопедия относительного и абсолютного знания.Том II.

52. Водяная война

Молнии полосовали истерзанное небо, но ни один муравей не любовался величественным зрелищем красновато-коричневых туч, освещаемых вспышками белого света. Гроза для муравьев – катастрофа.

Капли падают на Город, как бомбы, и муравьи-воины, задержавшиеся на охоте, часто погибают под водяными снарядами.

В самом Бел-о-Кане одно из новшеств, введенных по весне Шли-пу-ни, могло сделать последствия обрушившейся на Город беды еще более сокрушительными.

Чтобы облегчить сообщение между частями Города, королева приказала прорыть между ними каналы. Муравьи плавали по ним на листках. Ливень заполнил каналы водой до отказа, подземные ручейки превратились в реки, и толпы хранителей порядка не могли обуздать их буйство.

На вершине купола положение было еще хуже. Градины пробили защитный плащ Города, сделанный из веточек. В пробоины потекла вода.

Номер 103 683 тщетно пытается хоть как-то залатать самую большую брешь.

Все в солярий, – передает он, – спасаем расплод!

Группа солдат спешит за ним, мужественно преодолевая бушующие воды.

Просторное помещение солярия больше не залито солнцем. На потолке рабочие муравьи судорожно затыкают пробоины сухими листьями. Но вода пробивается вновь и вновь и растекается по потолку серебристыми струйками. Все промокло. Все драгоценные коконы спасти невозможно, их слишком много. Кормилицы успевают спасти лишь несколько рано развившихся личинок. Рабочие торопливо перебрасывают яйца, но многие из них падают и разбиваются.

Номер 103 683 вспоминает о мятежниках. Если вода опустится ниже, а она продолжает опускаться, то достигнет загона жуков-носорогов, и все мятежники погибнут.

Тревога, фаза 1: распространяются феромоны-передатчики, но им мешают водяные пары.

Тревога, фаза 2: муравьи-солдаты, рабочие, кормилицы, самцы и самки – все яростно и отчаянно барабанят брюшками по стенам. Город сотрясается от барабанной дроби.

Бам! Бам! Бам! Тревога! Тысячи муравьев бьют тревогу!

Ну и паника поднимается.

Муравьи, которые угодили в лужи, пытаются ударить по дну сквозь воду: все в Городе должны подняться по тревоге. Ритм ударов, будто пульсацию крови в жилах, ощущает весь муравейник.

Сердце Города колотится учащенно.

Эхом откликается на его удары перестук градин, которые пробивают купол. Пам! Пам! Пам!

Что могут сделать жвалы, даже самые острые, против воды?

Тревога, фаза 3: ситуация на грани катастрофы. Появляются рабочие муравьи – они явно в панике – и разбегаются во все стороны. Их торчащие усики передают феромонами невнятный вой. Беспорядочно рассеиваясь, они калечат своих собратьев.

У рыжих муравьев самый сильный тревожный феромон выделяется железой Дюфура. Он называется н-деканом и представляет собой летучий углеводород с химической формулой С₁₀Н₂₂. Своим мощным запахом он способен возбудить бешеную ярость в кормилице, даже если до этого она пребывала в зимней спячке.

Не пожертвуй собой муравьи-привратники, наводнение повредило бы и Запретный город. Героические часовые прочно заткнули своими плоскими головами все отверстия, помешав воде захватить сердцевину муравейника. Обитатели Запретного города во главе с королевой Шли-пу-ни не пострадали.

Зато вода добралась до помещений, где находится тля.

Зеленые насекомые отчаянно выделяют феромоны.

Муравьи-пастухи вынуждены бежать, им удается спасти лишь несколько самочек-тлей, готовых вот-вот родить.

Всюду, где могут, муравьи воздвигают плотины. Надеясь сдержать бушующий поток, они всеми силами стараются укрепить основную, которая защищает главную галерею. Но силе воды противостоять невозможно. Плотина размывается, трескается, пропускает воду. И вот она уже смывает преграду, а заодно и мужественных строителей.