Текст книги "День Муравья"

Поток с утопленниками бежит по коридорам, обрушивая своды, уничтожая мосты, меняя всю подземную топографию, и добирается до грибных питомников. Муравьи– агрономы спасаются со всех ног, успевая захватить несколько драгоценных спор.

Повсюду мелькают плавунцы – водяные жуки, которых так желала приручить Шли-пу-ни, они счастливы оказаться в стихии и поедают тлю, мертвых муравьев и гибнущие личинки.

Номер 103 683, преодолевая препятствия, огибая завалы, наконец добирается до загонов жуков-носорогов. Несчастные жуки пытаются взлететь, надеясь спастись от воды. Но потолок так низок, что они ударяются о него и приходят в ужас.

Здесь, как и во многих других местах, трудятся, пренебрегая опасностью, проворные рабочие муравьи, стараясь спасти хотя бы нескольких мелких жуков и перекатывая в сухое место навозные шарики, полные яиц. Но они прекрасно понимают: потери неизбежны и они будут огромны.

Жуки-носороги пугаются, ощутив под ногами воду, и начинают биться рогами о потолок. Номеру 103 683 удается пробраться между обезумевшими жуками только благодаря присущей ему как воину осторожности.

Но вот наконец и вход в тайное убежище мятежников. Почитатели богов и безбожники – сейчас вместе. Безбожники тревожатся и суетятся, почитатели богов пребывают в полном покое. То, что разразилась катастрофа, их не удивляет.

Мы плохо кормили богов, вот почему они наслали воду.

Номер 103 683 прерывает их размышления. Еще немного, и спасение будет невозможно. Если они хотят бороться дальше, пора немедленно отсюда выбираться.

В конце концов мятежники прислушиваются к муравью-воителю и выбираются наружу. Перед тем как покинуть убежище, номер 24 протягивает муравью-воину кокон мотылька, который тот оставил здесь в прошлый раз.

Послужит твоей миссии «Меркурий». Не забывай о ней.

Номер 103 683, не возражая, взваливает на себя кокон и ведет мятежников за собой. И тут оказывается, что пройти через загон уже невозможно. Его затопила вода. Жуки-носороги и муравьи-работники плавают, а на них льется вода.

Нужно как можно скорее прорыть новый туннель. Номер 103 683 отдает приказ немедленно приступить к работе.

Действовать нужно быстро – уровень воды поднимается.

Мимо плывут съестные припасы.

Вода все прибывает и прибывает.

Почитатели богов, однако, заняты только стенаниями. Большинство из них смирились со справедливым небесным гневом.

Они уверены, что уцелели после страшного разрушительного ливня лишь для того, чтобы выполнить собственную миссию – сорвать планы Шли-пу-ни, задумавшей поход против богов.

53. Горькие воспоминания

– Простите, мадемуазель.

С ней кто-то заговорил.

Летиция Уэллс открыла глаза и поняла, что это еще не конечная остановка. К ней обратилась ее соседка.

– Простите, мадемуазель, мне показалось, я задела вас спицей.

– Ничего страшного, – вздохнула Летиция.

Соседка что-то вязала из ярко-розовой шерсти. Полотно расширялось, ей требовалось дополнительное пространство.

Летиция Уэллс оглядела паучиху-вязальщицу с неутомимыми Пальцами. Постукивая одна о другую, спицы наращивали количество петель.

Похоже на детское приданое. «Какой несчастный младенец окажется в этой шерстяной западне?» – подумала Летиция Уэллс.

Соседка, словно прочитав мысленный вопрос Летиции, улыбнулась, показав белоснежные зубы, и гордо сообщила:

– Вяжу для сына.

И в ту же секунду взгляд Летиции упал на плакат: «Стране нужны дети. Боритесь за увеличение рождаемости!».

Летиция погрустнела. Рожайте как можно больше! Разумеется, ей было известно, что природа одарила каждую особь инстинктом самовоспроизводства – ей просто необходимо размножаться. Вам не нравится настоящее? Перенеситесь в будущее благодаря потомству! Думайте в первую очередь о его количестве, а там, может быть, и качество улучшится.

Мамаши действуют бессознательно, они повинуются извечному требованию любых политиков в любой стране увеличивать число людей на нашей планете.

Летиции Уэллс захотелось взять соседку за плечи, повернуть к себе и сказать, глядя ей в глаза: «Нет, не надо рожать детей! Удержитесь! Будьте, черт побери, поскромнее! Принимайте противозачаточные, предлагайте презервативы своим любимым, остановите ваших многодетных подруг, остановитесь сами. На одного полноценного ребенка приходится сто неполноценных. Игра не стоит свеч. Потом неполноценные приходят к власти, и мы имеем то, что имеем. Если бы ваша собственная мать отнеслась к ситуации серьезнее, она не подвергла бы вас всем этим страданиям. Ваши родители подложили вам свинью, но не стоит за это мстить: не рожайте детей сами. Прекратите заниматься любовью, становитесь лучше, а не плодитесь».

Приступы мизантропии (сейчас она находилась в фазе гуманофобии) оставляли у Летиции горький привкус во рту. Но надо сказать, он ей был не слишком неприятен.

Она справилась с собой и улыбнулась паучихе-вязальщице.

Лицо соседки, светящееся счастьем материнства, напомнило ей… Нет, не надо… Оно напомнило ей… ее маму. Линг-Ми.

У Линг-Ми Уэллс обнаружилась последняя стадия лейкемии. С раком крови шутки плохи. Линг-Ми, любимая мамочка Летиции, никогда не отвечала на ее вопросы о том, что ей сказал доктор. Линг-Ми всегда говорила: «Не волнуйся, доченька, я выздоровею. Врачи настроены оптимистично, и лекарства год от года все действеннее». Но в ванной комнате, в раковине, все чаще виднелись следы крови, а в корзинке для мусора – пустые блистеры от болеутоляющих. Линг-Ми намного превышала предписанные дозы, но боли не уменьшались.

Настал день, когда «Скорая» увезла ее в больницу. «Не волнуйся. В больнице есть необходимые аппараты и специалисты, которые будут меня лечить. Убирай в квартире, будь умницей и навещай меня каждый день».

Линг-Ми была права: в больнице были прекрасные аппараты. Настолько прекрасные, что она никак не могла умереть. Трижды она пыталась покончить с собой, и трижды ее спасали, буквально возвращая с того света. Она сопротивлялась. Ее обездвижили – пристегнули к кровати и накачивали морфием. Когда Летиция приходила к матери в больницу, то видела ее исколотые шприцами руки в синяках. За месяц Линг-Ми Уэллс превратилась в сморщенную старуху. «Не волнуйтесь, мы ее спасем», – уверяли Летицию врачи. Но Линг-Ми не хотела спасения.

Держа дочь за руку, она шептала: «Хочу… умереть». Что могла сделать четырнадцатилетняя девочка, слыша такое признание матери? Закон запрещает умирать кому бы то ни было. Особенно если умирающий может платить по тысяче франков в сутки за отдельную палату и сиделку.

Эдмонд Уэллс после госпитализации жены тоже сдавал на глазах. Линг-Ми попросила мужа помочь ей совершить переход, который она задумала. Однажды, когда силы ее были на исходе, он смирился с неминуемым и научил ее, как свести на нет дыхание и биение сердца.

Он провел сеанс гипноза. Разумеется, никто этого не видел, но Летиция знала, что делает отец, помогая заснуть ей самой. «Тебе спокойно, тебе очень спокойно. Вдох и выдох, как волны, туда-сюда. Тихо-тихо, туда-сюда. Каждый вдох медленнее и глубже предыдущего. Каждый вдох приносит тебе силу и покой. Ты не чувствуешь своего тела, не чувствуешь ног, не чувствуешь рук, туловища, головы. Ты легкое перышко, ты мягко паришь в воздухе».

Линг-Ми улетела.

На ее лице застыла счастливая улыбка. Она умерла как будто уснула. Врачи-реаниматоры тут же забили тревогу. Они вцепились в нее, как ласка вцепляется в цаплю, чтобы не дать ей улететь. Но на этот раз победа осталась за Линг-Ми.

С тех пор у Летиции появилась задача, которую она должна была решить, – победить рак. И еще у нее появилась ненависть к врачам и любым другим вершителям человеческих судеб. Она была уверена, что с раком до сих пор не справились только потому, что никто по-настоящему этого и не хотел.

Летиция стала онкологом. Она хотела доказать, что рак поддается лечению, что врачи, которые лечили ее мать, были недоучками, они мучили ее вместо того, чтобы помогать. Но ее постигла неудача. И вот теперь у нее осталась только ненависть к вершителям судеб и страсть к неразрешимым задачам.

Журналистика позволила Летиции совместить разочарование с надеждой. Перо могло обличить несправедливость, вдохнуть жизнь в толпу, вывести на чистую воду лицемеров. Увы, очень скоро она убедилась, что среди лицемеров первое место занимают ее коллеги. Отважные на словах, они по большей части жалки в поступках. В статьях они обличают самые разные пороки, но сами готовы на любую низость, лишь бы им повысили зарплату. По сравнению с теми, кто крутится в мире СМИ, медики показались ей славными ребятами.

Однако как журналистке Летиции удалось создать свою нишу и найти территорию для охоты. Ее имя стало известным после того, как она успешно разрешила несколько криминальных загадок и добилась, что коллеги отошли в сторонку, ожидая, когда она рухнет с высоты, на которую забралась. Так что она просто не могла себе позволить сделать неверный шаг.

В качестве очередного трофея она присмотрела дело Сальта – Ногар. И не собиралась щадить слишком резвого комиссара Мельеса.

Ну, вот и конечная станция. Летиция пошла к выходу.

Вязальщица, убирая работу, пожелала ей хорошего вечера.

54. Энциклопедия

Каким образом: Человек, повстречавшись с препятствием, первым делом задает вопрос: «Почему возникла проблема? Кто виноват?» Он ищет виновного, желая его наказать, чтобы такое больше не повторялось.

Муравей, повстречавшись с препятствием, в первую очередь спрашивает: «Как я могу с ним справиться? Кто придет мне на помощь?»

В мире муравьев нет понятия вины.

Всегда была и будет огромная разница между теми, кто спрашивает, почему это не работает, и теми, кто интересуется, как сделать, чтобы это работало.

В настоящее время мир принадлежит людям, которые заняты вопросом «почему?», но придет день, когда власть возьмут те, кто спрашивает: «Как? Что сделать, чтобы?..».

Эдмонд Уэллс

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том II.

55. Воды-то, воды сколько…

Коготки, жвалы упорно работают. Рыть, рыть – другого выхода нет. Вокруг мятежников, которые с ожесточением трудятся ради своего спасения, все дрожит и вибрирует.

Вода затопила Город. Она разрушила все великолепные замыслы, все передовые новации Шли-пу-ни, и сейчас потоки уносят их обломки. Суетой и пустыми затеями были все эти сады, грибные плантации, хлева и загоны, помещения для цистерн с водой, зимние хранилища, терморегулируемые ясли, солярий, сеть водоснабжения… Все исчезло, уничтожено наводнением, как будто ничего никогда и не было.

Неожиданно боковая стена туннеля, который роют муравьи, обваливается. В провал устремляется вода. Номер 103 683 и его товарищи принимаются рыть еще быстрее. Но что толку? Вода уже подбирается к ним.

Воин номер 103 683 не обманывается насчет того, что их ждет. Они уже в воде по брюшко, и она прибывает с невероятной скоростью.

56. Погружение

Погружение. Она уже под водой. Сверху водная гладь.

Дышать невозможно. Теперь надо слиться воедино с водной стихией и ни о чем не думать.

Любить воду.

Погрузившись в воду с головой, Летиция Уэллс лежала у себя в ванной. Волосы намокли, отяжелели, кожа понемногу расправилась. Летиция Уэллс называла свой ежедневный ритуал омовением.

Так она расслаблялась: в теплой воде и тишине. Чувствовала себя русалкой.

Летиция лежала под водой десятки секунд, не дыша, пока к ней не приходило ощущение близкой смерти.

Каждый день она оставалась под водой на несколько секунд дольше.

Летиция подтянула колени к подбородку. Теперь она – младенец в околоплодной жидкости. Она чуть покачивалась, словно в странном танце, смысл которого был понятен только ей.

Постепенно она избавлялась от всех навязчивых мыслей – прочь рак (дин-дон), прочь Сальта (дин-дон), прочь редакция «Воскресных известий» (дин-дон), прочь метро, прочь беременные мамаши. Приближалось великое летнее очищение.

Дин-дон.

Летиция вынырнула из воды. Какая вокруг сушь! Все сухое, враждебное (дин-дон!) и… как тут шумно!

Нет, ей не показалось: звонят в дверь.

Летиция выбралась из ванны, как земноводное, которому нужно научиться дышать воздухом.

Она завернулась в большой банный халат и, медленно передвигая ноги, дошла до прихожей.

– Кто там? – спросила она, оказавшись у двери.

– Полиция.

Летиция, посмотрев в глазок, узнала комиссара Мельеса.

– С чего вдруг в такую рань?

– У меня ордер на обыск.

Летиция со вздохом открыла дверь.

Мельес, казалось, был расстроен.

– Я побывал в КОХ, и там мне сказали, что вы забрали пузырьки с веществом, над которым работали братья Сальта и Каролина Ногар.

Летиция принесла пузырьки и протянула их комиссару. Он задумчиво на них посмотрел.

– Мадемуазель Уэллс, могу я у вас узнать, что в них находится?

– Не вижу возможности облегчить вам работу. Заключение эксперта оплачено моей газетой, вы можете отправить официальный запрос.

Комиссар выглядел помятым, он по-прежнему стоял на пороге и, похоже, робел перед этой очень красивой девушкой, которая пристально на него смотрела.

– Вы позволите мне войти, мадемуазель Уэллс? Нам надо поговорить. Я не задержу вас надолго.

Должно быть, комиссар попал под дождь. Он сильно промок. Небольшая лужица растеклась у его ног на коврике. Летиция еще раз вздохнула:

– Проходите. Сожалею, но могу уделить вам совсем немного времени.

Мельес долго вытирал ноги, прежде чем вошел в гостиную.

– Скверная погода.

– То жара, то льет.

– Все времена года перепутались, после зноя и засухи сразу холод и сырость.

– Проходите, садитесь. Хотите что-нибудь выпить?

– И что же вы мне предлагаете?

– Медовуху.

– Что это такое?

– Мед, разведенный водой, перебродивший на дрожжах. Амброзия богов на Олимпе и напиток кельтских друидов.

– Что ж, попробуем амброзию олимпийских богов.

Летиция налила комиссару медовухи и вышла, сказав:

– Подождите меня, мне нужно высушить волосы.

Как только Мельес услышал, что в ванной загудел фен, он мгновенно вскочил со своего места, решив воспользоваться удобным случаем и осмотреть квартиру.

Квартира класса люкс. Оформлена со вкусом. Нефритовые статуэтки – пары, сплетенные в любовном экстазе. На стенах таблицы с изображением насекомых, подсвеченные лампами дневного света.

Комиссар подошел к одной из таблиц и увидел тщательно нарисованных муравьев. Не меньше пятидесяти видов, обитающих в разных уголках мира.

Фен все еще урчал.

Каких только муравьев тут не было: черные с белыми волосками, похожие на байкеров (Rhopalothrix orbis), с рогами на груди (Acromyrmex versicolor), с хоботком, который оканчивался щупальцем (Orectognathus antennatus), с длинными прядями, прямо как у хиппи (Tingimyrmex mirabilis).

«Сколько же на свете муравьев, – удивился комиссар, – и какие же они разные!»

Но в данный момент его занимала совсем не энтомология. Он обратил внимание на черную, покрытую лаком дверь и попробовал ее открыть. Оказалось, она заперта. Мельес вытащил из кармана шпильку, чтобы поковырять в замочной скважине, но тут услышал, что фен смолк, и поспешно уселся в кресло.

Челка Луизы Брукс вернулась на свое место, вместо халата Летиция Уэллс надела длинное черное шелковое платье в талию. Мельес постарался скрыть восхищение.

– Интересуетесь муравьями? – спросил он светским тоном.

– Не особенно, – ответила Летиция. – Ими занимался мой отец, он был крупным специалистом по муравьям. Эти таблицы он подарил мне на двадцатилетие.

– Ваш отец – профессор Эдмонд Уэллс?

– Вы его знали? – удивилась Летиция.

– Я о нем слышал. Среди полицейских он был известен в первую очередь как владелец проклятого подвала в доме на улице Сибаритов. Вы же помните дело, когда в этом подвале исчезли двадцать человек и их так и не нашли?

– Как не помнить? Исчезли мой кузен, кузина, племянник и бабушка.

– Странное дело, не находите?

– А как случилось, что вы, человек, обожающий разгадывать тайны, не занялись их исчезновением?

– В то время я проводил другое расследование. Подвалом занимался комиссар Ален Билсхейм. Ему не повезло. Он, как и все пропавшие, так и не поднялся наверх. Но вы, мне кажется, тоже очень любите тайны.

Летиция насмешливо улыбнулась.

– Еще больше я люблю проливать на них свет, – сказала она.

– Вы надеетесь найти убийцу братьев Сальта и Каролины Ногар?

– По крайней мере, попытаюсь. Это порадует моих читателей.

– А вы не хотите рассказать мне, на каком этапе поисков сейчас находитесь?

Летиция отрицательно покачала головой:

– Пусть каждый следует своим путем, так будет лучше. Давайте не будем мешать друг другу. И пусть победит сильнейший.

Мельес засунул в рот жевательную резинку – это помогало ему держаться более непринужденно.

– А что у вас за черной дверью? – поинтересовался он.

Летиция не ожидала вопроса в лоб. Немного смутившись, она ответила, поведя плечом:

– Мой кабинет. Не приглашаю – неловко за беспорядок.

Летиция достала сигарету, вставила ее в длинный мундштук и щелкнула зажигалкой в виде ворона. Мельес вернулся к прерванному разговору:

– Вы хотите держать ваше расследование в тайне, а я собираюсь рассказать вам о своем.

Из губ Летиции вылетело облачко серебристого дыма.

– Расскажите, если вам хочется.

– Вернемся назад. Все четыре жертвы работали в компании «Общая химия». Почему бы не рассмотреть мотив профессиональной зависти? На больших предприятиях соперничество – обычное дело. Люди ставят друг другу подножки, желая занять должность повыше или получать побольше, в мире науки плавает немало акул. Согласитесь, гипотеза о химике, завидующем коллегам, имеет право на существование. Он мог отравить своих сослуживцев ядом замедленного действия. Это объясняет язвы в системе пищеварения, обнаруженные при вскрытии.

– Вы увлекающийся человек, комиссар. Вас заворожила идея яда, и вы никак не хотите обратить внимание на страх. Сильный стресс тоже может стать причиной язв, все четыре жертвы пережили нечто ужасное. Страх, комиссар, – вот ключ к этой загадке, но пока ни вы, ни я не узнали, что вызвало ужас, исказивший лица этих несчастных.

Мельес возразил:

– Вы неправы: я размышлял и о страхе. Думал о том, что может вызывать у людей страх.

Новое облачко серебристого дыма.

– И чего же боитесь вы, комиссар?

Вопрос застиг комиссара врасплох, ведь он сам собирался его задать ей.

– Ну… как вам сказать…

– Есть что-то, что пугает вас больше всего на свете?

– Я охотно вам отвечу, но и вы тоже скажете мне, чего боитесь, скажете честно.

Летиция взглянула на Мельеса.

– Согласна.

Помолчав, он пробормотал:

– Я боюсь… боюсь… волков.

– Волков?

Летиция рассмеялась и повторила:

– Волков, волков…

Она встала и налила Мельесу еще медовухи.

– Я сказал правду, теперь ваша очередь.

Летиция стояла, устремив взгляд в окно. Как будто увидела вдалеке нечто блестящее, что очень ее заинтересовало.

– Я… я боюсь… боюсь вас.

– Не надо насмешничать. Вы обещали, что ответите честно.

Летиция обернулась и выпустила новое серебристое облачко. Сквозь дым ее фиалковые глаза сияли как звезды.

– Я не лгу. Я действительно боюсь вас и в вашем лице всех людей на свете. Боюсь мужчин, боюсь женщин, стариков, старух, детей. Мы, люди, ведем себя как варвары. Я нахожу, что и физически мы уроды. Ни один из нас не может похвастаться такой красотой, как, скажем, кальмар или комар.

– Это точно!

Летиция вдруг стала совершенно на себя не похожей. Решительный ясный взгляд затуманился, в нем появилась искорка безумия. И похоже, она с удовольствием поддавалась подступающей экзальтации, которая размывает грани, рушит барьеры, снимает контроль. Она словно забыла, что говорит с комиссаром полиции – с человеком, которого совсем не знает.

– Я считаю нас самонадеянными, агрессивными, самодовольными. Мы высокомерны, мы чванимся тем, что мы люди. Я боюсь крестьян, священников, солдат, боюсь врачей и больных, боюсь злодеев и доброхотов. Мы разрушаем все, к чему прикасаемся. Мы портим все, что не сумели разрушить. Ничто не избежало нашей удивительной способности пачкать и ломать. Я уверена, марсиане не прилетают к нам, потому что боятся. Они опасаются нас, не хотят, чтобы мы обошлись с ними так же, как обходимся с животными, которые нас окружают, и друг с другом. Я не считаю, что мне надо гордиться тем, что я человек. Я боюсь. Боюсь себе подобных.

– Вы действительно думаете так, как говорите?

Летиция пожала плечами:

– Посчитайте, сколько человек убили волки и сколько сами люди. Вам не кажется, что мой страх имеет гораздо больше оснований, чем ваш?

– Вы боитесь людей? Но вы тоже человек.

– Это мне известно, и… Иногда я боюсь самой себя.

Мельес с изумлением всмотрелся в лицо девушки, искаженное ненавистью. Но в следующую секунду ее черты стали мягче.

– Подумаем лучше о другом! Мы с вами оба любим загадки. И нам повезло, вот-вот начнется передача, в которой задают загадки всей стране. Предлагаю воспользоваться подарком, который есть у всех нас, – телевидением.

– С удовольствием, – отозвался комиссар.

Летиция взяла пульт и нашла канал с программой «Найди разгадку».

57. Энциклопедия

Соотношение сил: Эксперимент, проведенный над крысами. Дидье Дезор, исследователь, работающий в университете Нанси и занимающийся биологическими основами поведения, изучал способность крыс к плаванию. Шесть крыс были помещены в клетку с единственным выходом в бассейн, который нужно было переплыть, чтобы добраться до кормушки с пищей. Вскоре обнаружилось, что вовсе не все крысы поплыли за едой. Роли распределились следующим образом: две крысы стали эксплуатируемыми пловцами, две – не плавающими эксплуататорами, одна – независимым пловцом, одна – «козлом отпущения». Первые две крысы отправились за пищей вплавь. Когда они вернулись в клетку, два эксплуататора стали их бить, погрузили их головы в воду и заставили отдать то, что они принесли. Только накормив своих хозяев, крысы-рабы получили право съесть часть того, что они добыли. Эксплуататоры не плавали никогда, они только били пловцов и таким образом добывали пищу. Независимая крыса была сильной и избежала подчинения. «Козел отпущения» был слишком слаб, он не мог плавать и не мог побеждать в драках, он довольствовался крошками, которые случайно ему доставались. Эксперимент был повторен в двадцати клетках, и повсюду наблюдалась та же расстановка сил: два эксплуататора, два раба, один независимый и один «козел отпущения».

Чтобы лучше разобраться с механизмом иерархии, эксплуататоров из разных групп посадили в одну клетку. Они дрались всю ночь. Наутро две крысы подчинились эксплуататорам, одна стала независимой, одна – «козлом отпущения». Тот же опыт провели с крысами-рабами. На следующий день в клетке появились два эксплуататора.

Но самое интересное в этом эксперименте было следующее: когда изучали мозг этих крыс, то выяснилось, что наиболее сильный стресс испытывают эксплуататоры. Они боялись, что рабы перестанут им подчиняться. Вот об этом и стоит задуматься.

Эдмонд Уэллс

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том II.

58. На суше

Вода уже лижет им спины. Номер 103 683 с товарищами лихорадочно вгрызаются в потолок. Брызги захлестывают их, но… О чудо! Им удается прорваться в сухое помещение.

Спасены!

Быстро! Быстро! Муравьи замуровывают вход. Но выдержит ли песок? Да. Поток, повернув, устремляется по менее прочным коридорам. Крепко прижавшись друг к другу в тесной пещерке, муравьи чувствуют себя гораздо лучше.

Пересчитавшись, они понимают: в живых осталось всего пятьдесят. Небольшая горстка почитателей богов продолжает бормотать:

Мы плохо кормили Пальцев. Они открыли небо.

В мирмицинской космогонии планета Земля представляет собой кубик, над которым лежит потолок из облаков. Этот потолок поддерживает «верховный океан». Когда океан становится слишком тяжелым, потолок дает трещины и пропускает воду, тогда идет дождь.

А почитатели богов утверждают, что трещины в облачном потолке делают Пальцы, царапая его.

Но как бы там ни было, муравьи за неимением лучшего стараются сами как могут помочь друг другу. Одни сходятся в трофоллаксисе, другие растирают друг друга, стараясь удержать тепло.

Номер 103 683, приложив жвалы к стене, улавливает последние судороги Города под напором воды.

В Бел-о-Кане больше нет жизни, он побежден коварным врагом, который проник в самые потаенные уголки своими прозрачными щупальцами. Будь проклят дождь, более быстрый, ловкий и совершенный, чем муравьи. Простодушные муравьи-солдаты надеялись сладить с каплями, которые двигались на них. Справиться с одной каплей – значит получить против себя четыре. Если дать по дождю ногой, он оторвет ногу. Если выстрелить в него кислотой, он станет кислотным. Если вступить с ним врукопашную, он обхватит тебя и унесет.

Не счесть тех, что стали жертвами потопа.

Все ворота Бел-о-Кана зияют пустотой.

Бел-о-Кан утонул.

59. Телевидение

На экране появилось взволнованное лицо мадам Рамирес. С тех пор как она билась над новой загадкой, пытаясь понять последовательность цифр, количество зрителей, которые смотрели передачу, удвоилось. Из-за чего? Из-за садистского удовольствия наблюдать, как победитель падает с пьедестала? Или просто зрителю привычнее отождествлять себя с проигравшим, чем с выигравшим?

Весело, как всегда, ведущий задал вопрос:

– Итак, мадам Рамирес, вы нашли решение?

– Нет, все еще нет.

– Сосредоточьтесь, мадам Рамирес! На какие мысли наводят вас предложенные нами цифры?

Камера показала сначала доску с цифрами, потом мадам Рамирес, которая задумчиво произнесла:

– Чем дольше я смотрю на эти цифры, тем меньше понимаю. Это сложно, крайне сложно. Но мне кажется, я уловила некий ритм, единица всегда стоит в конце строки, группы двоек в середине.

Подойдя к доске, она принялась объяснять, как учительница в школе:

– Сначала я предположила, что это экспоненциальная прогрессия. Но нет, это не то. Подумала, что это чередование единиц и двоек, но затем появилась цифра три и чередование продолжилось… Подумала, что, возможно, здесь вообще нет никакого порядка. Я имею дело с хаосом, цифры расположены произвольно. Но женская интуиция подсказывает мне: это не так, в расположении цифр есть порядок.

– Уточните, на какие же мысли наводит вас наша таблица, мадам Рамирес?

Лицо женщины осветилось улыбкой.

– Сейчас я вас рассмешу, – объявила она.

Зал разразился аплодисментами.

– Не мешайте мадам Рамирес, – попросил ведущий. – Она что-то надумала. Итак, что вы хотели сказать, мадам Рамирес?

– Знаете, я подумала о рождении Вселенной, – сообщила она, наморщив лоб. – Да, о рождении Вселенной. Единица – это божественная искра, которая разгорается и потом делится. Неужели вы предложили мне в качестве задачи математическую формулу, которая лежит в основе Вселенной? Ту самую, что всю свою жизнь искал Эйнштейн? Грааль всех физиков мира?

Лицо ведущего приняло загадочное выражение, что как нельзя лучше соответствовало сути передачи.

– Все может быть, мадам Рамирес! Возможности «Найди…

– …разгадку»! – проскандировали зрители.

– …безграничны. Так что выбирайте, мадам Рамирес: ответ или джокер?

– Джокер. Мне нужна дополнительная информация.

– Доску! – потребовал ведущий.

И написал уже известные цифры:

1

11

21

1211

111221

312211

13112221

А затем, не заглядывая в бумажку, которую держал в руке, дописал еще строку:

1113213211

– Напоминаю всем первую фразу-ключ: «Чем проще, тем лучше». Вторая была такой: «Забудь все, что знаешь». Добавлю третью в помощь нашей обладательнице прекрасной интуиции: «Как устройство Вселенной, эта задача предельна проста».

Аплодисменты.

– Могу я вам дать совет, мадам Рамирес? – спросил ведущий, снова развеселившись.

– Прошу вас, – ответила она.

– Я думаю, мадам Рамирес, что вы недостаточно простодушны, глупы или пусты. Ваш ум постоянно вам мешает. Отправляйтесь в прошлое, станьте снова маленькой простодушной девочкой, которая по-прежнему живет в вас. А пока я говорю вам и нашим дорогим телезрителям: встретимся завтра, если пожелаете!

Летиция Уэллс выключила телевизор.

– Передача с каждым разом все забавнее, – сказала она.

– Вы нашли решение задачи?

– Нет. А вы?

– И я нет. Очевидно, мы слишком умные, так я полагаю. Ведущий, вероятно, прав.

Мельес собрался уходить. Пузырьки с химическими веществами исчезли в его обширных карманах.

На пороге он обернулся и задал вопрос, который уже задавал:

– Почему бы нам не помогать друг другу вместо того, чтобы тянуть жилы поодиночке?

– Потому что я привыкла работать одна и потому что пресса и полиция не ладят между собой.

– Исключений не бывает?

Летиция тряхнула короткими черными, как эбеновое дерево, волосами.

– Не бывает! Всего хорошего, комиссар. Победит сильнейший.

– Раз вам так хочется, пусть победит сильнейший.

И Мельес исчез в лестничном пролете.

60. Поход

Дождь ослабел и стих. Вода отступила на всех фронтах. У нее есть свой страшный враг. Его зовут Солнце. Пришлось подождать старинного союзника мирмицинской цивилизации, и все-таки он появился очень вовремя. Быстренько залатал прохудившееся небо, и верхний океан перестал протекать на Землю.

Уцелевшие после потопа белоканцы выползали из руин, чтобы обсушиться и согреться. Дождь похож на зимовку, только вместо холода влага. Влага хуже холода. Холод усыпляет, влага убивает.

Выжившие славили Солнце-победителя. Кое-кто вспомнил старинный гимн и запел его:

 
Солнце! Войди в наши опустевшие остовы,
Согрей болезненно сведенные мускулы,
Собери разбежавшиеся мысли.
 

Повсюду в Городе слышался этот благословенный гимн. Бел-о-Кан пострадал очень сильно. От купола мало что осталось, он весь изрешечен градинами, из него вытекают струйки воды с черными сгустками – это трупы утопленников.

Новости, поступающие из других городов, тоже не радуют. Неужели достаточно одного ливня, чтобы гордая Федерация рыжих муравьев была уничтожена? Одного дождя, чтобы пришел конец империи?

Купол разрушился, обнажился солярий, в жидкой грязи белыми гранулами плавают коконы. А сколько погибло кормилиц, пытавшихся спасти своих питомцев? И все же кое-кому удалось унести драгоценные коконы, подняв в лапках над головой.

Немногие уцелевшие стражи Запретного города открыли его ворота. Они пришли в ужас, увидев, насколько велика беда. Еще больше потрясена была нанесенным ущербом королева Шли-пу-ни.

Как можно построить что-то основательное в таких условиях? Чего стоят умственные усилия, если небольшого количества воды достаточно, чтобы вернуть мир к истокам мирмицинской цивилизации?

Номер 103 683 вместе с мятежниками тоже выбирается из своего убежища. Он отправляется к королеве.

После того, что произошло, мы должны отказаться от похода против Пальцев.

Шли-пу-ни замирает, взвешивая феромоны послания. Потом она спокойно шевелит усиками, отвечая, что поход – это один из основополагающих проектов, его ничто не может отменить. И прибавляет, что ее элитные войска, которые располагаются в сердцевине Запретного города, остались в целости и сохранности и еще есть резерв жуков-носорогов.