Электронная библиотека » Бернард Корнуэлл » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Повелитель войн"


  • Текст добавлен: 11 января 2022, 09:01


Автор книги: Бернард Корнуэлл


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 5

Ел я мало, пил еще меньше. Этельстан усадил меня на почетное место, по правую от себя руку, заставив епископа Оду передвинуться подальше. Король угощал меня вином, ветчиной, сырами, свежим хлебом и миндалем, сказав, что это дар правителя франков. Он осведомился о моем здоровье и спросил про Бенедетту.

– Слышал, она живет с тобой, – проговорил он. – Разумеется, я помню ее по двору моего отца.

– Где она была рабыней, – буркнул я.

– Мне помнится, она была красивейшей женщиной, – продолжил Этельстан, не обратив внимания на мой тон. – Ну и рабыней тоже. Поэтому ты не взял ее в жены?

– Совсем не поэтому, – отрезал я, потом решил, что не помешает более подробное объяснение. – У нее суеверия насчет брака.

– Как и у меня, – заявил Этельстан с улыбкой.

– Но тебе-то, государь, следует жениться, – возразил я. – Твоим королевствам нужен наследник.

– Так он у них есть – мой сводный брат Эдмунд. Ты же знаком с ним, да?

– Мне он запомнился несносным мальцом.

Этельстан расхохотался:

– Ты никогда не любил детей, ведь так? Даже своих собственных.

В последних трех словах пряталось жало.

– Моих детей я любил. Но мне довелось потерять троих из них. – Я прикоснулся к висящему на шее молоту.

– Троих? – переспросил он.

– У меня был сын от первого брака, – пояснил я. – Он умер во младенчестве.

– Соболезную. Я не знал.

– Потом погибла Стиорра.

Про третьего Этельстан предпочел не спрашивать, так как знал, что я имею в виду епископа Освальда. А мой старший сын и вправду стал епископом и получил диоцез в Сестере. Он по-прежнему сидел слева от Этельстана, но мы делали вид, что не замечаем друг друга. Когда я взобрался на помост, мой сын поприветствовал меня холодным кивком, но я не ответил, даже не посмотрел ему в глаза. Затем, когда Этельстан отвлекся, я обратился к епископу Оде.

– Почему ты мне не сказал? – спросил я вполголоса.

Оде не требовалось ничего растолковывать. Он пожал плечами.

– Король желал удивить тебя. – Священник смотрел на меня спокойными, умными глазами, храня непроницаемое выражение лица.

– Ты хочешь сказать ошарашить?

– Я хочу сказать, что он молится о вашем примирении. Все мы молимся. Твой сын – хороший человек.

– Это не мой сын.

Гнев и обида сделали меня раздражительным. Этельстан мог рассыпаться в приветствиях, но я все равно чувствовал себя загнанным в капкан. Убить Колфинна было просто, но это гостеприимство в заново отстроенном зале вселяло в меня ужас.

– Принц Эдмунд выказывает большие способности! – с восторгом произнес Этельстан. – Из него вырастет могучий воин. Он хотел поехать с нами на север, но я возложил на него командование в Винтанкестере.

Я промычал что-то в ответ и обвел взглядом освещенный свечами зал. Сидевшие в нем люди смотрели на меня. Я знал многих из них, но для молодого поколения я был чужаком, реликвией, именем из прошлого. Они слышали обо мне, слышали истории о побежденных врагах и разбитых армиях, видели блестящие браслеты на моих руках, боевые шрамы на щеках. Еще юнцы видели седую бороду и глубокие морщины, избороздившие мое лицо. Я был прошлым, а они – будущим. Меня как бы больше не существовало.

Этельстан поднял глаза на закрытые ставни.

– Мне кажется, солнце пытается проглянуть, – сказал он. – Я не прочь немного проехаться. Составишь мне компанию?

– Я этим утром уже проехался, государь, – нелюбезно ответил я.

– В такой-то дождь?

– Был один человек, которого следовало убить, – буркнул я.

Король просто смотрел на меня глубоко посаженными глазами. Враги дали ему ехидное прозвище Мальчик-Красавчик, но все они были теперь мертвы, а мальчик-красавчик повзрослел и возмужал, превратившись в привлекательного и даже внушительного мужчину.

– И он теперь покойник, – закончил я.

На его губах мелькнула тень улыбки. Этельстан понимал, что я пытаюсь вывести его из себя, но не поддался на мою грубость. Он строго-настрого запретил поединки, отдал приказ не носить в лагере оружия. И вот я открыто признаюсь, что совершил убийство, а ему вроде как все равно.

– Мы проедемся, – твердо заявил он. – И захватим с собой пару соколов. Идет?

Король хлопнул в ладоши, привлекая внимание всех собравшихся в зале:

– Солнце выглянуло! Не поохотиться ли нам? – Он оставил скамью, подавая всем пример тоже подняться.

Нам предстояло отправиться на охоту.

* * *

Епископы с нами не поехали, и это было хоть каким-то утешением. Ода сказал, что Этельстан хочет моего примирения со старшим сыном, и я боялся, что меня заставят все полдня терпеть его общество, но вместо этого большую часть времени сам Этельстан ехал рядом со мной, тогда как свита держалась позади. Сопровождали нас два десятка облаченных в кольчуги воинов – суровых парней в алых плащах, с длинными копьями и верхом на крупных скакунах.

– Опасаешься нападения? – спросил я у Этельстана, когда мы выехали из монастыря.

– Врагов я не боюсь, – весело молвил он. – Потому что меня хорошо охраняют.

– Как и меня, – заметил я. – И все же вчера один лучник попытался меня убить.

– Я слышал! Думаешь, он и меня попробует нашпиговать стрелами?

– Быть может.

– Это был кто-то из людей Хивела?

Вопрос дал мне понять, что ему доложили о моем визите в шатер Хивела накануне ночью.

– У валлийцев в ходу длинные охотничьи луки, – сказал я. – Но Хивел клянется, что это был не его человек.

– Уверен, так и есть! Хивел никогда с тобой не ссорился, а мы с ним заключили мир. Я ему доверяю. – Этельстан улыбнулся. – Пробовал когда-нибудь натянуть длинный охотничий лук? Я вот однажды попробовал. Для этого нужна немалая сила! Тетиву натянуть я сумел, но от напряжения правая рука ходуном ходила. – Он повернулся к Элдреду, скакавшему слева от него. – Лорд Элдред, тебе доводилось иметь с таким дело?

– Ни разу, государь, – отозвался тот. Элдред был не рад, что ему навязали мое общество, и отказывался глядеть на меня.

– Стоит попробовать! – жизнерадостно посоветовал Этельстан. Он держал накрытого колпачком сокола, резко вертевшего головой во время нашей беседы. – Самец, – сказал он и приподнял кисть, показывая мне птицу. – Лорд Элдред предпочитает самок. Они крупнее, понятное дело, но слово даю, этот маленький мерзавец более свиреп.

– Они все свирепые. – У меня птиц не было. Я предпочитал ходить с рогатиной на вепря, зато сын обожал соколиную охоту. Я оставил на него Беббанбург и надеялся, что никакой мерзавец не попытается захватить крепость, пока я торчу на противоположном краю Нортумбрии.

Мы подъехали к лагерю, и Этельстан остановил коня рядом с большим каменным кругом, в котором стоял его шатер. Он указал на здоровенный валун, возвышающийся у входа.

– Никто не может объяснить, что это за камни.

– Их поставили тут древние, – ответил я.

– Да. Но зачем?

– Потому что ничего лучшего не придумали, государь, – ляпнул Элдред.

Глядя на валун, Этельстан слегка нахмурился. Заметив, что мы остановились, к нам начали подтягиваться люди, но верховые стражники отогнали толпу прочь.

– Их так много, – проговорил король, имея в виду камни. – По всему королевству. Это большие каменные круги, и мы не знаем, зачем их возвели.

– Языческое суеверие, – презрительно бросил Элдред.

– Твой сын, – Этельстан смотрел на меня и имел в виду моего первенца, – предложил повалить все эти камни.

– Почему?

– Потому что они языческие, ясное дело!

– Те боги мертвы, – сказал я, кивнув в сторону камня. – И не причинят нам вреда.

– Лорд Утред, они не жили никогда, ибо есть только один Бог! – Этельстан махнул начальнику охраны. – Не прогоняйте этих людей! Они не замышляют ничего дурного!

Он говорил о тех, кто подошел посмотреть на короля. Этельстан направился к ним, остановился и сказал что-то. Я слышал, как люди засмеялись.

У него есть дар. Народ его любит. Он выглядит как истинный вождь, конечно, и это помогает, но к очарованию короны Этельстан добавляет и свое собственное. Сейчас, отправляясь на соколиную охоту, он надел простой золотой обруч, блестевший в робких лучах солнца. Его коня, здоровенного серого жеребца, покрывала попона из мягкой кожи с вытесненными золотом королевскими гербами, сапоги государя украшали золотые шпоры, а длинный черный плащ окантовывала золотая нить. Я вглядывался в лица и видел, как они рады, что их король остановился поговорить с ними. Все посмеивались, улыбались, хохотали над его шутками. Слухи до них доходили – кто же их не знал? Молва гласила, будто король отказывается жениться, предпочитая общество юных красавцев, но людям было все равно, потому что Этельстан выглядел как король, вел их в бой и делом доказал, что не уступит доблестью и отвагой лучшим из воинов. И еще потому, что любил своих подданных. Доверял им. Теперь король шутил с ними, и они веселились.

– Он хорош. – Элдред поравнял своего коня с моим.

– Как всегда, – ответил я, по-прежнему глядя на Этельстана.

Последовала неловкая пауза, потом Элдред кашлянул, прочищая горло.

– Лорд, мне следует извиниться перед тобой.

– За что?

– Вчера вечером я не знал, что это был ты.

– Теперь знаешь, – отрезал я и ударил коня шпорами.

Я поступил грубо. Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Слишком много вокруг было тайн, слишком много развелось властолюбивых юнцов, с жадностью глядящих на Нортумбрию, а я ведь нортумбриец. Я – ярл Утред Нортумбрийский, мои предки отвоевали эту землю у бриттов, и мы защищали ее от них, от данов и от норманнов. Теперь, как я понимал, мне снова предстоит оборонять ее. Вот только от кого?

Не обращая внимания на Элдреда, я повернул коня и увидел, что Эгил оживленно беседует со своим сородичем-норманном, Ингильмундром. Ингильмундр, заметив, что я смотрю на них, склонил голову. Я не ответил, но в глаза бросился висящий у него на груди большой золотой крест. Ко мне подъехал Финан.

– Вызнал что-нибудь? – поинтересовался он вполголоса.

– Ничего.

– А я вызнал, – так же тихо продолжил он, – что Ингильмундр крестился.

– Я видел крест.

– Его трудно не заметить! На таком кресте овцу распять можно. И он заявил, что поведет всех норманнов Вирхелума в Сестер, чтобы и они тоже крестились.

– В Сестер? – недоуменно повторил я.

– Потому что епископ Освальд открыл им путь к истине, – без выражения произнес Финан, предпочитая не упоминать, что епископ – это мой сын. – А может быть, так оно и есть? – добавил он с сомнением.

Я кивнул. Обращение язычников бывает искренним, конечно. Свидетельство тому – епископ Ода. Вот только я скорее запустил бы волка в овчарню, чем доверился Ингильмундру.

– А еще Ингильмундр мне заявил, что мы все теперь энглийцы, – продолжил Финан.

– Вот как?

– Я думал, ты обрадуешься.

Я рассмеялся, хоть и не очень весело, и Этельстан, возвращаясь к нам, услышал.

– Лорд Утред, ты в хорошем настроении.

– Как всегда в твоем обществе, государь, – процедил я.

– Финан, старый друг! И ты тут? Как поживаешь? – Ответа Этельстан дожидаться не стал. – Едем на север! Лорд Утред, составишь мне компанию?

Мы переправились вброд через Эмотум и погнали коней по влажному дерну на север, вдоль прямой римской дороги. Едва покинув лагерь, Этельстан подозвал слугу и передал ему сокола.

– Птице не нравится летать в сырую погоду, – пояснил он, но я догадывался, что у него с самого начала не было намерения охотиться.

К нам присоединились другие всадники, все в алых плащах, кольчугах, шлемах, вооруженные щитами и тяжелыми копьями. Часть из них развернулась цепью перед нами, создав широкий кордон вокруг короля, ведущего меня вверх по склону к поросшим травой древним земляным стенам, образующим грубый квадрат. В одном углу виднелась невысокая каменная кладка, старые камни густо покрывали мох и лишайник.

– Видимо, римский лагерь, – пояснил Этельстан, когда мы спешились. – Пойдем со мной.

Его облаченные в алые плащи защитники окружили древний лагерь, но дальше по мокрой траве среди осевших валов пошли только он и я.

– Что сказал тебе Хивел прошлой ночью? – Этельстан не тратил время на дипломатию.

Меня такая прямота удивила, но я дал честный ответ, наверняка приятный ему.

– Он сказал, что намерен хранить заключенный с тобой мир.

– Так и будет. – Король помедлил и слегка нахмурился. – По крайней мере, я так считаю.

– Государь, ты сурово обошелся с ним.

– Сурово? – В его голосе прозвучало удивление.

– Хивел упомянул, что платит тебе двадцать четыре фунта золота, триста фунтов серебра и десять тысяч голов скота в год.

– Так и есть.

– Неужели христианский король не может заключить мир, не назначив за него цену?

– Это не цена, – возразил Этельстан. – Наш остров под угрозой. Норманны наводняют Ирландское море, их флоты мчатся с северным ветром, их воины жаждут нашей земли. Уэльс – маленькая страна, страна уязвимая, и ее берега уже подвергались нападениям. Эти деньги, лорд Утред, – плата за копья, призванные оборонять эти берега.

– Твои копья?

– А чьи же еще? Хивел разве тебе не сказал? Если на его землю нападут, мы придем на ее защиту. Я заключил христианский мир, союз христианских народов против языческого севера, а война стоит денег.

– Твой мир подразумевает, что слабый платит сильному. Почему бы тебе не дать Хивелу денег, чтобы тот смог создать крепкую армию?

Этельстан словно пропустил этот вопрос мимо ушей. Он шагал, нахмурившись.

– Мы на острове, и нападение на одно христианское королевство означает нападение на все. Нужен предводитель, и Бог распорядился так, чтобы наше государство оказалось самым большим, самым сильным, поэтому именно нам суждено руководить обороной против любого язычника, который придет разорять наш остров.

– Выходит, если норманны высадятся в Северной Альбе, ты пойдешь на них войной? – высказал предположение я.

– Если Константину не удастся самому справиться с ними, то конечно!

– Значит, Хивел и Константин платят за свою собственную защиту?

– А почему им этого не делать?

– Они об этом не просили, – резко возразил я. – Ты принудил их.

– Потому что им не хватает дальновидности. Этот мирный договор я заключаю ради их собственного блага. – Этельстан подвел меня к невысокой каменной стене, на которую сел и пригласил меня присесть рядом. – Со временем они поймут это.

Он помедлил, как бы ожидая ответа, но, когда я промолчал, пришел в возбуждение.

– Как думаешь, почему я устроил это собрание в Бургеме?

– Понятия не имею.

– Это Камбрия! – Он взмахнул рукой, сверкнув драгоценными камнями перстней. – Это саксонская земля, наша земля. Ее захватили наши предки, и долгие века наш народ возделывал ее. Здесь есть церкви и монастыри, дороги и рынки, но во всей Британии не найти более беззаконного места! Сколько норманнов обосновалось в этих краях? Сколько данов? Овейн Страт-Клотский претендует на нее, Константин имел даже наглость назначить ей правителя! Но что это за страна? Эта страна – Нортумбрия! – Последние три слова он произнес с нажимом, каждый раз ударяя по камню, на котором сидел. – И что предприняла Нортумбрия, чтобы изгнать захватчиков? Ничего! Ничего! Ничего!

– Я потерял хороших парней, когда бил Скёлля Гриммарсона под Хеабургом, – яростно возразил я. – И тогда ни Мерсия, ни Уэссекс мне не помогли! Быть может, потому, что я не заплатил им?

– Ну же! – постарался успокоить меня Этельстан. – Никто не сомневается в твоей храбрости. Никто не оспаривает, скольким мы тебе обязаны. Если честно, я пришел сюда, чтобы уплатить причитающийся тебе долг.

– Вторгнувшись в Нортумбрию? – Я все еще сердился. – Это то, чего ты поклялся не делать, пока я жив!

– А ты дал клятву убить Этельхельма Младшего, – негромко произнес он. – И не сделал этого. Его убили другие люди.

Я уставился на него. Его слова не грешили против истины, но все равно были возмутительными. Этельхельм умер, потому что я разбил его войско, сразил его поединщика и обратил в бегство его воинов. Этельстан помогал, конечно, но он смог принять участие в той битве только потому, что я открыл и удерживал для него ворота Крепелгейт в Лундене.

– Клятва за клятву, – по-прежнему спокойно сказал он, но с твердой властностью в голосе. – Ты поклялся убить человека, но не убил, поэтому клятва нарушена. – Этельстан вскинул руку, предупреждая мои возражения. – И еще установлено, что клятва, данная язычнику, не имеет силы. Только обещания, произнесенные во имя Христа и Его святых связывают нас. – Он снова вскинул руку. – Но я все равно намерен уплатить свой долг.

Один человек, даже владетель Беббанбурга, не в силах сражаться с армиями трех королевств. Я чувствовал себя преданным. Я и был предан, но сумел проглотить свой гнев.

– Ну так плати, – согласился я.

– Минуточку, лорд. Минуточку. – Король встал и принялся расхаживать по узкому пространству между развалинами стен. – Камбрия живет без закона, ты согласен?

– Согласен.

– И она часть Нортумбрии, не так ли?

– Так.

– А Нортумбрия – это энглийское королевство, да?

Мне еще никак не удавалось привыкнуть к этому слову, как и к названию Инглаланд. Были такие, кто использовал слово Саксонланд, но западные саксы, объединявшие всех говорящих на энглийском языке, предпочитали Инглаланд. Это подразумевало не одних только саксов, но также англов и ютов. Теперь мы стали не саксами и не англами, а энглийцами.

– Нортумбрия – энглийская земля, – признал я.

– Однако в наши дни в Камбрии больше людей, говорящих на северных языках, чем на нашем!

Я помялся, потом пожал плечами:

– Да, таких немало.

– Три дня назад я поехал поохотиться с соколами и остановился поболтать с лесничим. Он говорил на норманнском наречии! Я бы с равным успехом мог пытаться изъясняться с ним по-валлийски. А это ведь энглийская страна!

– Его дети будут говорить на нашем языке, – возразил я.

– К черту его детей! Они вырастут язычниками!

На некоторое время я оставил эту реплику без ответа, наблюдая за расхаживающим Этельстаном. Во многом он был прав. Нортумбрия редко распространяла свою власть на Камбрию, хотя та и считалась частью королевства, а норманны, чувствуя эту слабость, высаживались на берегах Камбрии и строили усадьбы в долинах. Дани Эофервику они не платили, и лишь мощные бурги по мерсийской границе не позволяли викингам осуществлять набеги на земли Этельстана. И не только норманны чувствовали беззащитность Камбрии. Страт-Клота, расположенная к северу от нее, давно мечтала прибрать эту область к рукам, как и Константин.

И Этельстан тоже.

– Если ты ненавидишь норманнов и хочешь, чтобы Камбрия была энглийской, то зачем оставил Гутфрита королем в Эофервике?

– Ты его не любишь.

– Он негодяй.

Этельстан кивнул, потом снова сел, развернувшись ко мне лицом:

– Главный мой долг – это не убивать норманнов, хотя, видит Бог, я перебил бы всех до единого, будь на то Его святая воля. Мой главный долг – обращать их в истинную веру. – Он помедлил, давая мне возможность что-то сказать, но я промолчал, и король продолжил: – Мой дед учил меня, что рабы Божьи – это не сакс, не норманн, не англ, не дан, но все те, кто объединился во Христе. Посмотри на Ингильмундра: прежде норманн и язычник, ныне он христианин и верный слуга своего государя.

– И который встречался с Анлафом Гутфритсоном на острове Мён, – заявил я резко.

– По моему приказу, – тут же парировал Этельстан. – А почему нет? Я послал Ингильмундра к Анлафу с предупреждением, что, если он не перестанет алчно поглядывать на этот участок нашего острова, я сниму с него шкуру и пущу ее себе на седло. Полагаю, это было весьма своевременное предупреждение, ведь Анлаф, как мне известно, давно облизывается на Камбрию.

– Как и все остальные, – вставил я. – Включая тебя, государь.

– Но если язычники Камбрии обратятся, – продолжил Этельстан, – они будут сражаться за своего христианского короля, а не за какого-то языческого искателя приключений из Ирландии. Да, Гутфрит негодяй, но через него вершится милость Божья! Он дал согласие окреститься. Разрешил мне возводить бурги в Камбрии, ставить в них мои гарнизоны. В этих крепостях найдут приют храбрые священники, что примутся проповедовать необращенным. Он согласился, что Камбрией будут править два саксонских олдермена, Годрик и Альфгар, а их войска станут защищать наших проповедников. Язычники прислушаются к Гутфриту: он один из них, говорит на их языке. Я предупредил его, что если он хочет остаться королем, то должен отдать мне христианскую Камбрию. И только подумай, что случится, если Гутфрит умрет.

– Женщины вздохнут с облегчением.

Этельстан не удостоил мои слова вниманием.

– Пусть этот род правит в Ирландии, они верят, что их судьба – повелевать одновременно Дифлином и Эофервиком. Если Гутфрит умрет, Анлаф попробует захватить Нортумбрию. Заявит, что она принадлежит ему по праву наследия. Лучше уж терпеть пьяного дурака, чем сражаться с талантливым полководцем.

Я мрачно посмотрел на него:

– Почему просто не убить Гутфрита и не объявить себя королем? Почему не сказать, что Нортумбрии нет больше, что теперь это все Инглаланд?

– Потому что я уже король здесь, потому что это… – Этельстан топнул ногой по дерну, – уже Инглаланд! Гутфрит принес мне присягу, я его повелитель. Но если я избавлюсь от него сейчас, то навлеку на себя месть его ирландской семейки. А я подозреваю, что, как только ирландские норманны нападут с запада, Константин ударит с востока. Потом норманны Камбрии и даны всей Нортумбрии могут не устоять перед соблазном и примкнут к захватчикам. Даже валлийцы! Вопреки обещаниям Хивела. Они все нас ненавидят! Мы для них сайсы, они боятся нашей силы и хотят нас ослабить, а война со всеми нашими врагами будет куда более жестокой чем те, что вел даже мой дед. Не хочу, чтобы такое случилось. Мое намерение – утвердить в Нортумбрии порядок. Хватит с меня хаоса и кровопролития! Сохраняя на престоле Гутфрита и держа его на коротком поводке, я смогу превратить северных язычников в законопослушный христианский народ и убедить наших врагов, что Нортумбрия не место для амбициозных парней. Мне нужен мирный, процветающий христианский остров.

– Под началом у Инглаланда, – язвительно заметил я.

– Под началом Всемогущего Господа! Но если Богу угодно, чтобы самым могучим из государств Британии был Инглаланд, то так тому и быть – во главе будет Инглаланд.

– И в стремлении к этому ты питаешь надежду, что пьяный дурак обратит нас, язычников, в христианство? – В моем тоне по-прежнему сквозила издевка.

– И удержит в узде Анлафа, да.

– И ты посоветовал пьяному дураку потребовать с меня дань.

– Ты живешь на его земле, так отчего бы тебе не делать взнос в его казну? Почему ты должен быть освобожден от присяги ему? Беббанбург в Нортумбрии, разве не так?

Я был настолько потрясен предложением дать клятву верности Гутфриту, что утратил дар речи. Возмущение мое было, видимо, ясно написано на лице.

– Лорд Утред, ты что, выше закона? – строго спросил Этельстан.

– Гутфрит – это не закон, – отрезал я. – Давать ему дань? Это значит, что я буду платить за его эль и шлюх?

– Лорд Элдред будет командовать гарнизоном в Эофервике. Он позаботится о том, чтобы твое серебро расходовалось как надо. А что до клятвы, то она послужит примером для прочих.

– К черту прочих! – сердито рявкнул я, потом с вызовом обратился к нему: – До меня дошли слухи, что лорда Элдреда, – я почти выплюнул это имя, – сделали олдерменом.

– Это так.

– Олдерменом чего?

Этельстан замялся.

– Нортумбрии, – признался он наконец.

До этого мига я ему верил. Он говорил искренне и с чувством – продиктованным амбициями, да, но также с неподдельной верой в своего Бога. Но этот вместившийся в одно слово ответ был уклончивым, и я сурово накинулся на него:

– Олдермен Нортумбрии – это я!

Этельстан улыбнулся, снова обретая самообладание:

– Беззаконной стране требуется власть, а власть исходит от короля через его знать. Этот король, – он ткнул в золотой крест, висящий у него на груди, – решил, что Нортумбрии, если мы хотим ее укротить, мало одного олдермена. Лорды Годрик и Альфгар будут олдерменами на западе, а еще двое, ты и лорд Элдред, – на востоке. Но прежде, чем ты возразишь, вспомни, что я пришел сюда уплатить свой долг перед тобой.

– Лучшей платой будет, если ты оставишь меня в покое, – буркнул я. – Я стар, воевал еще за твоего деда. У меня есть добрая женщина, хороший дом, и больше мне ничего не нужно.

– А предположим, что я отдам тебе весь Вилтунскир?

Я молча в удивлении уставился на него. Он смотрел на меня в ответ, и казалось почти невероятным, что я растил его, защищал и даже любил, как сына. В нем читалась уверенность в себе, делающая Этельстана совсем непохожим на мальчика, которого я знал. Теперь он стал королем, и амбиции его простирались на весь остров Британия, а возможно, и дальше.

– Вилтунскир, – снова заговорил Этельстан, – это один из богатейших уделов в Инглаланде. Ты можешь получить его, а заодно и большую часть владений Этельхельма.

Я опять ничего не ответил. Этельстан Младший, олдермен Вилтунскира, был моим врагом и человеком, оспорившим право Этельстана на престол Уэссекса. Этельхельм проиграл и погиб, и богатства его отошли к королю. Богатства эти были огромными, и Этельстан отдавал мне большую их часть: обширные поместья, разбросанные по всем трем королевствам, крепкие дома, полные дичи леса, сады и пастбища, города с процветающей торговлей. Такое вот богатство только что предложили мне.

– Ты станешь величайшим лордом в Инглаланде после короля, – с улыбкой добавил Этельстан.

– Ты отдашь все это язычнику?

Он усмехнулся:

– Прости меня, но ты стар. Ты будешь наслаждаться своими богатствами год или два, а потом их унаследует твой сын, а твой сын – христианин.

– Который из сыновей? – вскинулся я.

– Тот, которого ты называешь Утредом, конечно. Его здесь нет?

– Я оставил его за главного в Беббанбурге.

– Мне он нравится! – бодро заявил Этельстан. – И всегда нравился!

– Вы росли вместе.

– Так и есть! Мне оба твоих парня нравятся.

– Сын у меня только один.

Этельстан и бровью не повел.

– И я даже представить не могу, чтобы твой старший захотел стать наследником. Епископа Освальда интересуют не земные богатства, а только милость Божья.

– В таком случае он очень отличается от большинства церковников, – съязвил я.

– Да. И он хороший человек. – Король помедлил немного. – Я ценю его советы.

– Он ненавидит меня.

– И кто в этом виноват?

Я недовольно хмыкнул. Чем меньше разговоров про епископа Освальда, тем лучше.

– Что же мне следует отдать взамен богатств Вилтунскира? – сменил я тему.

На удар сердца он замялся, потом сказал:

– Ты знаешь, что мне нужно.

– Беббанбург.

– Молчи! – Этельстан вскинул обе руки. – Не говори пока ничего! Но да, мне нужен Беббанбург.

Я исполнил его приказ ничего не говорить. Даже порадовался этому, ибо сразу же хотел отказать наотрез. Ведь я нортумбриец и всю жизнь посвятил возвращению Беббанбурга. Но когда первый порыв миновал, ему на смену пришли иные мысли. Предлагаемое мне богатство огромно: Бенедетта сможет жить в роскоши, которой всегда заслуживала, а сын унаследует состояние. Этельстан потому и вскинул руки, прося помолчать, так как подозревал подобный ход моих рассуждений. Он не хотел ответа, подсказанного чувствами, но давал мне время поразмыслить.

– Обдумай это. Через два дня мы снимаемся. Короли уедут, монахи вернутся в Дакор, а я поеду на юг, в Винтанкестер. Завтра вечером мы даем большой пир, там ты и сообщишь мне свой ответ.

Этельстан встал, шагнул ко мне и протянул руку, предлагая помощь. Я дал ему поднять меня на ноги, после этого он сжал мою руку обеими своими ладонями:

– Я в огромном долгу перед тобой и едва ли смогу расплатиться. И очень хотел бы, чтобы то короткое время, что осталось тебе на этой земле, ты провел рядом со мной, в качестве моего советника и наставника! – Он улыбнулся, расточая на меня свое обаяние. – Как ты некогда заботился обо мне, так и я позабочусь о тебе.

– Завтра. – Мне показалось, что голос мой прозвучал хрипло как воронье карканье.

– Завтра вечером! – Этельстан хлопнул меня по плечу. – И приводи Финана и своих ручных норманнских братцев! – Он зашагал к нашим коням, которых слуга держал у низкой земляной стены древнего лагеря. А потом вдруг обернулся и повторил: – Не забудь привести своих приятелей, Финана и норманнов!

Король ни словом не обмолвился о воинах Эгила, сопровождавших меня вопреки его воле. Похоже, ему не было до этого дела.

– Захвати всех троих! – снова крикнул он. – А теперь давай поохотимся!

У христиан есть легенда, как их дьявол вознес пригвожденного Бога на вершину горы и показал Ему царства мира. Все они будут принадлежать Ему, пообещал дьявол, пусть только Он преклонит колени перед ним и присягнет на верность. Подобно пригвожденному Богу, мне предлагали богатства и власть. Пригвожденный отказался, но я-то не бог, и потому искушение было сильным.

* * *

Этельстан походил на игрока в тавлеи. Он передвигал свои фигуры по клеточкам с целью взять в плен главную фигуру соперника и тем самым одержать победу в игре. Предлагая мне Вилтунскир, он пытался вообще убрать меня с доски. Пока мы охотились, король продолжил соблазнять меня, обронив как бы невзначай, что я сохраню за собой Беббанбург.

– Крепость и земли останутся твоими навечно, – сказал он. – Все, о чем я прошу, – это разместить там командира и гарнизон! И лишь до тех пор, пока мы не утвердим мир со скоттами! Как только подлецы докажут, что умеют держать данную клятву, Беббанбург снова целиком будет принадлежать твоей семье! Навеки!

Он одарил меня широкой улыбкой и пришпорил коня.

Да, искушение было. Я сохраню Беббанбург, но буду жить в Вилтунскире, где в моем распоряжении окажутся земли, люди, серебро. Я умру богачом. Следуя за ним и наблюдая, как соколы бьют голубей и куропаток, я размышлял о брошенном на ходу обещании, что Беббанбург будет принадлежать королю только до установления прочного мира с шотландцами. Звучало это обнадеживающе. Но потом я подумал, что мира со скоттами никогда не было и, скорее всего, уже и не будет. Даже ведя переговоры о мире, скотты готовятся к войне. Да и мы, обращая к ним те же самые красивые слова, хлопотливо куем тем временем копья и сбиваем щиты. У этой вражды нет конца. А Вилтунскир? Вилтунскир богат и жирен, но что король дает, то король может и забрать. Мне вспомнились слова Хивела, что его преемники не обязательно будут связаны теми обещаниями, которые он дал Этельстану. Отнесутся ли преемники Этельстана более щепетильно к обещаниям, данными им мне? Да и сам Этельстан? Какой прок будет от меня Этельстану, как только он приберет к рукам Беббанбург?

Тем не менее он сжал мою руку, посмотрел мне в глаза и пообещал заботиться обо мне так, как некогда я заботился о нем. И мне хотелось ему поверить. Быть может, лучше провести остаток дней среди сочных пастбищ и щедрых садов Вилтунскира, зная, что мой сын, второй сын, получит принадлежащее ему по праву, как только скотты преклонят колени.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации