Текст книги "Небеса в огне. Том 2"

Надвигающаяся беда

Темный последовал за своим братом и его эльфийкой за ворота Старой Твердыни, проследил, как они сели на орлов и улетели прочь. Когда они были уже в небе, он услышал шаги за спиной.

– Что это было? Зачем они приходили? – Нандалее была вне себя. Лицо ее стало бледнее мела, в глазах плескался смертоносный гнев.

– Дети в безопасности, госпожа моя, – попытался успокоить ее дракон.

– А зачем Бидайн так поступила? Почему уходила с Эмерелль? Хотела показать нам, как легко может забрать детей?

Темный не знал, что ответить. Визит брата оставался для него загадкой. В нем, несомненно, таилась угроза. Но какой смысл в этом неожиданном посещении?

– Я сегодня же уйду с детьми из сада Ядэ. Здесь для нас уже небезопасно.

– А если они хотели добиться именно этого? Такая реакция слишком предсказуема, госпожа моя. Они наверняка просчитали ее. Какое место может быть безопаснее моего сада Ядэ? Подумайте о Мелиандере. Вы не сможете передвигаться с ним так, как могли бы делать это, будь вы одна. Если бежите, то не выиграете ничего – напротив, вы откажетесь от последней защиты.

Нандалее встревоженно расхаживала взад-вперед. Никогда прежде дракон не видел, чтобы она так волновалась.

– Но ведь я не могу сделать вид, что ничего не произошло. Это была угроза. И на этом они не остановятся. Следующим шагом будут поступки. Я не хочу ждать до тех пор, пока это случится.

– Думаю, мой брат приходил сюда, чтобы обнюхать свое потомство.

– Свое потомство? – возмутилась она. – Что это значит?

– Вы знаете это так же хорошо, как и я, госпожа моя. Он хотел знать, не его ли это дети. Хотел побыть с ними рядом. Проверить их ауру. Найти в них что-то знакомое.

– Нет! – Эльфийка решительно покачала головой.

– Да, именно так он себя и вел. А Бидайн привел на разведку гнезда. Поэтому он снял со стены ваш меч. Он понимал, что в этот миг вы будете целиком и полностью сосредоточены на нем. Таким образом он дал возможность своей леди зайти в вашу комнату. Возможно, вам с детьми лучше… – Он замолчал, думая о том, кого приютил. – Возможно, Элеборн мог бы принять вас в своем зачарованном дворце?

– А ты? Что ты думаешь? – накинулась она на него. – Считаешь их и своим потомством? Своим… – В этот миг в ней как будто что-то сломалось. Поникли плечи. Гнев испарился. – Они твои?

– Это ваши дети, госпожа моя. Это единственное, в чем я уверен, и для меня это всегда было достаточным поводом, чтобы защищать их.

Она пристально смотрела на него, словно один ее взгляд способен был распознать правду, таившуюся за его словами. И вдруг она приблизилась к нему вплотную, поцеловала в щеку и пошла прочь.

Дракон удивленно смотрел ей вслед. Ему никогда не понять их, детей альвов, и любовь тоже останется для него загадкой. Только Нандалее он будет защищать ценой своей жизни. Всегда!

Темный задумался о кольцах. Он забрал их у брата. Дети ни мгновения не держали их в руках. Дракон не считал, что от подарка Золотого можно ожидать чего-то хорошего, хоть он и дал детям нужные, на первый взгляд, вещи. Скоро ему снова придется уходить. Братья хотели провести встречу, чтобы посоветоваться относительно войны в Нангоге. Он не может вечно сидеть в саду Ядэ.

С другой стороны, дракон не верил, что его брат способен на подарки без задних мыслей. Должно быть что-то еще, кроме того, о чем он им сообщил.

Дыхание Ночи задумался, сколько времени потребуется Нандалее, прежде чем она выяснит, что он ей солгал. Намерения Золотого были однозначны. Он хотел заполучить детей. Дыхание Ночи прочел это в его глазах.

Эмерелль

Эмерелль лежала в постели без сна, вслушиваясь в ночь, как это часто бывало. Со двора доносились негромкие шаги стражи. Этот звук ей нравился. Он дарил ощущение безопасности. Приятно было знать, что всегда есть кто-то на страже. Но в эту ночь она не могла уснуть.

Сейчас она понимала, что было ошибкой приводить Бидайн сюда, в комнату. Мама очень явственно дала это понять, отшлепав ее. В чем именно заключалась ошибка, мама не объяснила. Бидайн была мила, а Золотой… Вспомнив о нем, девочка вздохнула. Он был словно свет! Они оба были так не похожи на мать и Дыхание Ночи. Были более живыми…

Девочка слушала хлопанье крыльев скальных голубей. Что-то испугало их там, на гнездах, расположенных на утесе. Может быть, куница или какой-то другой вороватый гость. «Я тоже живу в гнезде, – подумала Эмерелль, плотнее закутываясь в одеяло. – Каменном гнезде. Старый форт – это большая пещера в стене скалы, окружающей сад Ядэ. Голуби могут летать. А я отсюда не выхожу. Только если отправляюсь с Элеборном в его зачарованный дворец на дне озера. А из сада Ядэ я вообще ни разу в жизни не выходила».

Все важные особы постоянно уходили. Драконники, жившие здесь, в крепости. Ее мать и Дыхание Ночи. А она была пленницей, всегда рядом был кто-то, кто присматривал за ней и Мелиандером. Почему?

Девочка прислушалась к ровному дыханию брата. Его она знала как никто другой. Иногда им достаточно было переглянуться, чтобы понять друг друга. Когда его не было рядом, она чувствовала себя неуютно, словно ей не хватало какой-то части ее самой. И он чувствовал себя так же. Во сне Мелиандер всегда старался коснуться ее рукой или ногой, как будто даже спящему ему нужна была уверенность в том, что она рядом.

Эмерелль снова услышала воркование скальных голубей. Оно было тревожным. Что же разбудило их? Странные птицы. Они добровольно проводят свою жизнь в скалистой стене и даже не появляются саду, хотя могут летать, где им заблагорассудится. Девочка не понимала этого. Голубей не сдерживали стены, но тем не менее они ограничивались тем, что старались держаться поближе к крепости. Как пленники.

Голуби собирали муравьев или мух между теплыми скалами, прилетали к ним во двор, выпрашивали крошки. Тогда они с Мелиандером защищали голубей от каменных куниц и соколов. Однако Элеборн не разрешал им строить гнезда в крепости. Он не любил голубей и постоянно жаловался, что они загаживают его рельефы во внутреннем дворе, которые почему-то никак не удавалось закончить, хотя он работал над ними, сколько помнилось Эмерелль.

Вот вспорхнуло еще больше голубей. Что же там такое? Эмерелль задумалась, не встать ли ей, чтобы посмотреть и понять, что происходит. Девочка вдруг осознала, что уже некоторое время не слышит шагов стражи. Быть может, страж просто остановился и смотрит вверх на склон.

Маленькая эльфийка села на постели. Мелиандер негромко забормотал во сне, когда она отодвинулась от него. В окно знакомой до мелочей комнаты падал лунный свет. Нельзя сказать, чтобы было светло, но вся мебель была видна.

Девочка услышала трепет голубиных крыльев. Птицы кружили над крепостью. Сейчас они сядут, спрячутся во внутреннем дворе. Может быть, ее тоже прячут здесь? Об этом Эмерелль никогда прежде не задумывалась. Может быть, существует некий враг, который хочет причинить им зло?

Она снова прислушалась к ночным звукам. Если есть враг, все становится понятнее. И то, что за ними следят, и то, что им нельзя выходить…

Теперь снаружи стало совсем тихо. Эмерелль зябко поежилась и снова набросила на плечи тонкое одеяло. Прислушалась. Дыхание матери было слишком спокойным, слишком ровным. Она дышала так, когда притворялась, что спит.

Эмерелль осторожно спустила ноги на пол. Он был ледяным.

На цыпочках прокралась к кровати матери.

– Ты не спишь? – прошептала Нандалее.

– Ты тоже не спишь, – отозвалась девочка, обнимая маму. – Там, снаружи, что-то есть.

– Нет, не бойся. Спи.

Эмерелль всегда знала, когда Нандалее врет. Некоторое время она лежала тихо, чувствуя спиной сердцебиение матери и напряженно вслушиваясь в ее дыхание.

– Ты была очень влюблена в нашего папу?

Девочка почувствовала, как мать улыбнулась.

– Да.

– А как понять, что ты очень влюблен?

– Любовь – это когда без него ты чувствуешь себя неполноценным. Когда хочешь, чтобы другой всегда был рядом… – Нандалее вздохнула. Наверное, хотела сказать что-то еще, но промолчала.

– Я думаю, что влюблена в Мелиандера, – очень серьезно произнесла Эмерелль. – Иногда он ужасный дурак, но когда его нет рядом, я сразу начинаю страшно скучать по брату.

Нандалее негромко рассмеялась.

– Между мной и Гонвалоном любовь была другой, – снова вздохнула она. – Есть вещи, которые ты поймешь, только когда станешь старше.

Это была ее любимая отговорка, к которой она прибегала, когда не хотела что-то объяснять. Некоторое время Эмерелль дулась, а потом решила, что разумнее будет воспользоваться появившейся возможностью. Редко бывало так, чтобы ее мать была совсем одна и с ней можно было поговорить. Зачастую Мелиандер все портил своими дурацкими вопросами.

– Ты всегда говорила, что отец ушел в свет. Когда же он вернется обратно? Мне так хочется увидеть его. Я даже не могу его себе представить. Он больше похож на Элеборна или на Нодона? Или он даже немножко как Золотой?

– Он совсем не такой, как они все. – В голосе матери звучала грусть. – Я уверена, он тебе сразу понравится, когда ты с ним встретишься. Он всегда будет рядом. Он…

– Но когда? Когда он наконец будет рядом? Я жду его всю жизнь.

– Ты же знаешь, что он – драконник. Иногда их отправляют на очень долгие задания, и никто не может сказать, когда оно закончится.

Вдруг Эмерелль испугалась.

– А ты не уйдешь на такую миссию, правда? В прошлый раз без тебя было просто ужасно. У Элеборна новые игры через три дня закончились, и…

Нандалее обняла ее.

– Мне без вас тоже плохо. Я не могу еще и… Я… – Вместо того чтобы договорить, Нандалее крепко прижала ее к себе.

Эмерелль знала, что мать очень любит ее и брата, но что-то было здесь не так. Когда Нандалее думала, что они на нее не смотрят, лицо ее становилось иногда совсем печальным. Быть с ними – недостаточно, чтобы она была счастливой. Наверное, когда она грустит, то думает о Гонвалоне. Вот и сейчас дыхание ее было неровным и каким-то грустным.

Эмерелль погладила сильную руку, крепко обнимавшую ее. Наверняка влюбленность – это нехорошо, что бы там мама ни говорила. Из-за нее грустят. «Нет, я влюбляться никогда не буду», – поклялась девочка про себя. Она не хотела лежать ночью в постели совсем одна и печалиться от безысходности. Она хотела быть такой, как Золотой, – яркой и могущественной.

Правитель, которого создали мы

– Они все мертвы, поэтому не было известий. Дети человеческие подошли к вопросу очень скрупулезно.

– Можете идти, госпожа Валариэлль. Благодарим вас за помощь, хотя известия, которые вы принесли, очень трагичны. – Золотой отчетливо чувствовал бурю эмоций, охватившую его братьев по гнезду.

Он отправил Валариэлль на поиски Секандера и его кентавров. Эльфийке из свиты Бидайн потребовалось не слишком много времени, чтобы найти пропавших. Не заметить их могилу было невозможно. Огромное пятно пепла посреди степи.

– Еще одно поражение! – бесновался Красный. – Неужели вы не видите, что происходит? Сначала – сражение в Золотой сети, а теперь еще и это. Они стирают нас. И это происходит все быстрее и быстрее.

– Да что ты ноешь! – Иссиня-черный бросил на своего алого брата презрительный взгляд. – Если тупой конь повел своих людей на гибель, то это значит только одно: мы потеряли бездарного полководца. В конечном счете это делает нас сильнее, а не слабее.

– Неужели? – колко усмехнулся Изумрудный. – Секандер был успешным полководцем. Он много лет держал в узде детей человеческих, властвуя в степи Ножевой травы. Ни один перегонщик скота, ни один караван не могли рассчитывать на безопасность. Он умело руководил своими подчиненными. И если мы заклеймим его, обозвав «тупым конем», это ничего нам не даст.

– Судя по всему, сейчас он встретил полководца, который лучше него, – воинственно отозвался Иссиня-черный. – Судя по тому, что рассказала эльфийка, на каждого умершего сына человеческого пришлось двадцать убитых кентавров. Нам следует опасаться этого полководца.

– Я вас умоляю, братья, – вмешался в разговор Золотой. – Не опасаться! С каких это пор небесные змеи боятся детей человеческих? Нужно выяснить, кто это был, а потом послать к нему Бидайн. Мы не должны допустить, чтобы этот полководец вел людей в новые битвы.

– А кто будет сражаться за нас? – поинтересовался у божественных драконов Пламенный. В его подавленности было что-то заразное. Таким Золотой еще не видел брата. – Вы посмотрите в долину. Посмотрите на войско, которое у нас осталось. Оно уменьшается с каждым годом. И при этом я не вижу, чтобы таяли войска детей человеческих.

Дыхание Ночи с негромким скрежетом провел когтями по скале.

– И что это значит? Пошли одного драконника против десяти детей человеческих. Кто победит? Числа – ничто! Важны воины. Стоящие там, внизу, войска испытаны во множестве сражений. Как и прежде, они исполнены решимости победить. И нам следует задать себе вопрос: не мы ли утратили желание побеждать? – И он с вызывающим видом посмотрел на собравшихся братьев.

– Я тоже так считаю. – Золотой решил бить в то же место, хотя ему и не нравилась необходимость признавать правоту Перворожденного. – Девантары становятся неосмотрительными. Они явились в Ничто, чтобы убить наших драконов. Давайте выманим их еще раз! Расставим им ловушку и докончим то, что задумали уже давно. Пусть они гибнут в пламени нашего гнева!

– Вот это я понимаю! – возликовал Пламенный. – Я – за этот план!

Золотой не слишком ценил мнение своего нерешительного брата. Как часто бывало, Пламенный соглашался с тем, кто высказался последним. И самым главным было то, что скажут Изумрудный и Иссиня-черный. Если они будут на его стороне, то убедить удастся всех братьев.

– А что насчет Приносящего Весну? – спокойно произнес Изумрудный. – Неужели мы не предпримем ничего, чтобы забрать тело нашего брата? Неужели мы просто отдадим его девантарам?

– А что ты хочешь сделать? – вопросом на вопрос ответил ему Золотой. Признаться, он тоже был в растерянности. Как ни противна была ему мысль превращать своего погибшего брата в трофей, однако он совершенно не представлял себе, что делать, чтобы вернуть его тело. – Я полагаю, что они перенесли его в Желтую башню. Если мы попытаемся атаковать девантаров там, все преимущества будут на их стороне. Это безнадежно.

– Просто у нас будет план получше. Мы выманим их из замка и убьем. А тогда и тело заберем. Это… – Темный умолк и посмотрел на склон холма.

Проследив за взглядом брата, Золотой увидел карлика Хорнбори, поднимающегося к ним.

– Кто его вызывал? – сердито поинтересовался он.

Ответа не последовало. Все молча ждали, когда перед ними предстанет правитель всех Глубин. Золотой чувствовал запах страха, исходившего от князя. Он практически не мог смотреть им в глаза.

– Что привело тебя сюда, воевода? – спросил Темный. Несмотря на свой драконий облик, он пытался произносить слова на языке детей альвов. Однако получалось не очень хорошо.

Карлик униженно поклонился:

– Всемогущие правители неба, я пришел сообщить вам, что хочу снова заселить Глубокий город.

– Что? – Красный возмутился настолько сильно, что не заметил, что воспользовался мыслями вместо языка. Его внезапный гнев полыхнул раскаленным жаром в головах у всех.

– Мы запрещаем тебе! – вместо Красного произнес Иссиня-черный.

– Я король, а не проситель. Я пришел, чтобы сообщить вам о том, что буду делать, а не для того, чтобы просить разрешения.

Иссиня-черный угрожающе поднялся, расправил крылья. Их гость в испуге отступил на шаг. Голова Иссиня-черного метнулась вниз. Широко разинув пасть, он попытался схватить карлика и одним махом проглотить его.

Золотой взмахнул хвостом, отбросив карлика в сторону, и тем самым спас ему жизнь.

– Держи себя в руках, брат!

– Я не позволю этому червяку оскорблять меня! – Иссиня-черный поднял голову, чтобы возобновить попытку.

– Нет! – встал у него на пути Темный. – Чего вы хотите? Мы создали короля, а теперь вы удивляетесь, что он ведет себя как правитель.

– Король, который наделал в штаны, – сухо заметил Изумрудный.

Теперь запах почувствовал и Золотой. Он с отвращением посмотрел на карлика, который снова поднялся на ноги. Дракон прошептал слово силы, чтобы прочесть мысли этого червя, но увидел лишь воспоминания о сочной черноволосой карлице. Это надутое ничтожество ничего не хотело так сильно, как того, чтобы снова лежать с ней в постели и спариваться. Она завладела всеми его мыслями, как и в прошлый раз, когда он попытался увидеть, что на самом деле движет этим карликом. Удивительно, насколько примитивны его желания.

– Почему ты считаешь разумным вновь наполнить жизнью город мертвых и мрачных воспоминаний? – поинтересовался Темный.

– Вы сделали меня правителем всех карликов, но моя власть строится лишь на словах.

– Ты что же, хочешь сказать, что наше слово ничего не значит для вас, карликов? Ты, ничтожество! – Теперь лишить жизни Хорнбори захотелось Пламенному.

Золотой с трудом удержал брата, а Хорнбори, не зная, какими мыслями они обмениваются, продолжал:

– Я родом не из Железных чертогов. Я собственноручно убил Эйкина. Если я захочу там править, то пройдет совсем немного времени, и во мне начнут видеть тирана, захватившего трон при помощи подлого убийства предыдущего правителя. Мне нужен город, в котором меня признáют законным правителем. А это может быть только Глубокий город. – Карлик принялся нервно играть с бородой. – Но есть и еще одна причина, она значительно важнее. Если я получу вашу поддержку, о всемогущие правители неба, это станет знаком того, что былая вражда между драконами и карликами окончательно забыта.

– А ведь этот засранец прав, – поделился с ними своими мыслями Перворожденный. – Пусть себе правит. Мы ничего не теряем.

– Зачем вообще оставлять в живых эту тварь? – оскалился Иссиня-черный.

– Хочешь, чтобы тебя смешали с грязью? – вмешался Золотой. – Убить его мы всегда успеем, если окажется, что от него никакого толку. До сих пор он служил нам хорошо. Он везунчик. А это редкость.

Никто из братьев не возразил, и Золотой, чуть помедлив, обратился к Хорнбори:

– Мы ничего не станем предпринимать против заселения Глубокого города. Но не забывай о том, что ты, будучи воеводой, имеешь перед нами обязательства. Нам нужна еще тысяча воинов из числа твоего народа. До конца месяца.

– Это невозможно…

– Если ты сможешь найти поселенцев, то разыщешь и воинов. Теперь ты – правитель всех Глубин. Воспользуйся своей властью. И не торгуйся с нами. На сегодня ты уже превысил меру своей удачливости. Иди! И не разочаровывай нас!

– Тысяча новых воинов? – настойчиво переспросил Темный.

Золотой почувствовал любопытство и остальных своих братьев.

– Гобхайн почти завершил Поднебесье. Когда все будет готово, нам понадобятся карлики, чтобы использовать орудия. И тысячи кобольдов, – добавил он, окинув взглядом войско в долине.

Все, кто находится там, найдут место в Поднебесье, и еще многие из них! Это оружие изменит все. Оно предрешит исход войны в Нангоге.

А теперь нужно сделать так, чтобы заставить девантаров собраться всех вместе за пределами Желтой башни.

Изменившиеся

Лидайн подняла арбалет и прицелилась в молодую козочку, вышедшую из березовой рощи. Рука ее совсем не дрожала. Не колеблясь ни единого удара сердца, она нажала на спусковой крючок. Когда козочка, пораженная сильным выстрелом, упала, маленькая хрупкая эльфийка отдала Граумуру арбалет и кивнула сестре:

– Давай, Фарелла, кто добежит туда первым, получит лучшие куски.

И обе помчались, словно ветер.

Граумур уважительно поглядел на Бидайн:

– Вы сделали для них больше, чем их отец. Вы освободили их из темницы детства.

Эльфийка покачала головой:

– Я просто показала им путь, Граумур. А прошли они его самостоятельно. Ты знаешь, каковы они, когда потрошат добычу. Сейчас они устроят такую резню, что Майя будет готовить нам не жаркое, а в лучшем случае бефстроганов.

Старый минотавр широким шагом последовал по высокой траве за обеими девочками. Стоял теплый день, и колени у него болели чуть меньше обычного. Шерсть его поседела. Он знал, что служить Шанадину ему осталось недолго. Еще год, быть может, два, и он превратится из страшного телохранителя в бесполезного едока. Однако он уйдет прежде, чем это случится. Минотавр был воином всю свою жизнь. Он не представлял себе, что будет стариком сидеть в уголке двора и станет обузой для остальных. Он умрет воином. И в этом ему помогут вербовщики небесных змеев. Говорили, будто они в таком отчаянии, что берут всех подряд. Его жизнь должна окончиться на поле битвы.

Когда он дошел до Фареллы и Лидайн, девочки уже приступили к потрошению козочки. Они были по локоть в крови и как раз ссорились насчет того, нужно ли оставить печень или им следует взять ее с собой для кобольдов.

– Печень моя! – низким басом вмешался в их ссору Граумур.

– Почему? – Русоволосая Лидайн бросила на него вызывающий взгляд. – Мы убили козочку и будем сами решать, как разделить добычу.

– Тогда сами и понесете козочку домой.

Лидайн быстро переглянулась с сестрой, и черноволосая Фарелла протянула ему печень. Когда-то она была очень робкой, а теперь ей нравилось делать вид, будто она опытная, закаленная в боях воительница.

Граумур принял печень и впился в нее зубами. Она была еще теплой. Вкусно! Чавкая, он наблюдал, как они умело снимают шкуру с козочки. Осторожно расстилают ее на траве, затем так же умело снимают мясо с костей, кладут на шкуру и, наконец, завязывают, словно мешок.

– Что ж, посмотрим, что приготовит нам из этого Майя.

Пребывая в прекрасном расположении духа, минотавр взвалил добычу на плечо и последовал за девочками, которые шли рядом с Бидайн чуть впереди.

Граумур не слишком хорошо разбирался в эльфийских девочках. Если судить по росту, им было лет восемь и десять. И так они выглядели уже не один десяток лет. Не выросли ни на дюйм с тех пор, как он почти сорок лет тому назад пришел молодым воином в дом Шанадина. И вели они себя всегда соответственно, как невыносимые маленькие девочки. За все это время ничего не изменилось. Остальные слуги шептались, будто их собственная мать, Невенилл, прокляла дочерей, сделав так, что они навечно остались детьми.

Они по-прежнему выглядели маленькими девочками, однако же перестали вести себя по-детски – об этом позаботилась Бидайн.

Поначалу Граумур практически не обращал внимания на эльфийку. Она появилась в доме Шанадина неприметной нянькой, а потом, к всеобщему удивлению, сумела женить на себе купца. Но гораздо большее впечатление произвело на него то, что она сделала с девочками. Вспоминая о том, как Фарелле и Лидайн пришлось впервые убить кролика, которого они хотели съесть, минотавр улыбался. Бидайн прошла с девочками трудный, но хороший путь и немного облегчила тяжесть лежавшего на них проклятия.

Граумур всегда был верен своему хозяину, Шанадину, но сердце его уже завоевала Бидайн. И как он только мог верить в обман с нянькой? Ее узкая талия, ее манера двигаться, ее самоуверенность во всем, что она делала. Бидайн скрывала, кем является на самом деле, но нянькой она точно никогда не была.

Эльфийка постоянно пропадала где-то целыми неделями. В последнее время иногда стала брать с собой Лидайн и Фареллу. Даже дети ни слова не говорили о том, куда ездят вместе с ней. Время от времени появлялись и странные друзья Бидайн. Все они были по-своему жутковаты. Например, улыбающийся парень Асфахаль, которого она представила как своего сводного брата, был не тем, за кого себя выдавал. Поначалу Граумур считал, что Асфахаль выиграл бой на кулаках с князем Секандером просто благодаря везению, но сейчас был совершенно уверен в том, что ничто из происшедшего на свадьбе не было случайностью. Целый отряд смертоносных эльфов шел за Бидайн по первому зову. И, пожалуй, она была самой опасной из всех.

Граумур надавил языком на дырку между зубами, пока оттуда не вышел застрявший кусок печени. Ему хотелось, чтобы Бидайн тоже как-нибудь взяла его с собой в одно из таинственных путешествий. Там, куда она отправляется, наверняка можно снискать славу. Или найти смерть, что лучше, чем конец в роли беззубого старика, живущего исключительно за счет милости и овсяного супа.