Текст книги "Обрести любимого"

– Вы дерзкий человек, милорд! Я не потакала вашим безрассудствам! – воскликнула Валентина.

– Не думаю, что искать вашего расположения безрассудно, миледи. – В его глазах мелькнула искорка. – Думаю, что вы не отобьете у меня желание добиваться вас.

– Отведите меня обратно к королеве, – приказала ему Валентина. – Вы и так уже нанесли урон моему доброму имени, милорд.

– Один поцелуй, – сказал он.

– Я закричу, – ответила она.

– Думаю, нет, – сказал он и быстро поцеловал ее, пощекотав усами ее губы.

– Милорд! – топнула ногой Валентина. – Вы зашли слишком далеко.

– Нет, божественная, я просто осмелился немного помечтать. – Взяв ее за руку, он отвел ее к танцующим, не говоря больше ни слова.

– Думаю, что это наш танец, Вал, – сказал Патрик Бурк холодно, когда они появились в зале.

Патрик увел ее, не удостоив взглядом графа Кемпа. Танец был длинным. Когда он наконец кончился, Патрик ухитрился вывести ее через ту же дверь, которой недавно воспользовался граф. Валентина усмехнулась про себя, когда очутилась в том же уединенном алькове, который уже делила с Томом Эшберном.

– Патрик, в чем дело? – спросила она.

– Я хочу поцеловать тебя, Вал, и я едва удержался, чтобы не сделать это при всем дворе.

– А если я против того, чтобы меня целовали, милорд? – Все это было очень забавно, и она почти была готова рассмеяться. Как круто изменилась ее жизнь!

– Валентина Элизабет Ровена Сен-Мишель, – нараспев произнес Патрик. – Я не могу поверить, что ты заведешь любовную интрижку, особенно с учетом того, что ты почтенная вдова в трауре по мужу.

– Вы подслушивали? Ах! Негодяй! – она покраснела, одновременно размахиваясь, чтобы ударить его, но он схватил ее за руку и поцеловал ладонь. Этот поцелуй заставил ее затрепетать.

– Неужели, голубушка, ты поверила, что я позволю Тому Эшберну победить меня? – Он притянул ее ближе и ловко, прижав ее руки к бокам, заключил в объятия.

– Вы не имеете права шпионить за мной, Патрик Бурк! – Она гневно сверкнула глазами. – Черт бы побрал всех мужчин!

Его аквамариновые глаза гипнотизировали ее, они говорили о том, чего сейчас он не мог доверять ни голосу, ни словам, они заставляли ее мучиться и отводить взгляд в сторону. Потом очень медленно он наклонил свою темную голову и прикоснулся к ее губам. И теперь никакие силы не могли заставить ее отказать ему. Он целовал ее самозабвенно, и она ответила на его поцелуй. Ей хотелось драться с ним, оттолкнуть его, но сил на это у нее не было. Подняв голову, он поймал ее взгляд и стал целовать ее вздрагивающие губы мягкими, быстрыми поцелуями. Осторожно и нежно он высвободил одну ее грудь и, положив ее на свою большую ладонь, ласково смотрел на нее.

– Не надо! О, не надо! – прошептала она, чувствуя, как ее щеки начинают гореть, когда прямо на ее глазах розовый сосок стал тугим, как прихваченный октябрьскими заморозками бутон, хотя Патрик еще и не дотронулся до него.

– Ты не представляешь, – пробормотал он, – как ты изумительна, милая. Твой рот измят моими поцелуями, и твои прекрасные глаза согреты чувством, которого ты еще не понимаешь. До своего смертного часа я буду жалеть о том, что позволил тебе выйти замуж за Эдварда Бэрроуза, когда я хотел, чтобы ты стала моей. Повторяю, Вал, это не ошибка. Ты принадлежишь мне. – Он поцеловал маленький сосок, и неистовая дрожь пронзила ее.

– Я сама себе хозяйка, – выдохнула она. Ее наполняло желание, которое явно нравилось ей.

– До тех пор, пока ты не стала любовницей Тома Эшберна. Он обольстит тебя, а ты очень ранима. Эдвард Бэрроуз, может быть, и был холоден, как рыба. Господь да упокоит его душу, но, когда он лишил тебя невинности, Вал, он высвободил страсть, которую мужчина, подобный ему, не мог и представить. Только настоящий мужчина может поддерживать такие чувства, а ты, моя красавица, уже горишь от страсти. Развлекайся. Если тебе хочется, флиртуй с Томом Эшберном, но помни, голубка, что тебе суждено стать моей женой, после того как ты кончишь носить траур по Неду Бэрроузу, – заключил Патрик.

Она мягко высвободилась из его дразнящих объятий и поправила свое платье.

– Лорд Кемп не хочет обольстить меня, Патрик, – сказала она. – Он тоже хочет жениться на мне. Вы хотите жениться на мне… он хочет жениться на мне… а я не хочу вовсе выходить замуж. Интересно будет посмотреть, кто возьмет верх, – ответила она упрямо.

Патрик Бурк ухмыльнулся.

– Ну, милая, будет по-моему. Я хочу напомнить тебе, что мы, Бурки, привыкли получать то, что нам хочется.

– Неужели, милорд? Ну, тогда посмотрим. Мне еще четыре месяца предстоит носить траур по Неду, – напомнила она.

– Темные цвета тебе к лицу, – сказал он. – Это платье делает твою кожу еще более похожей на лепестки белых роз.

– Красиво сказано, милорд Бурк, – сказал ему граф Кемп, когда он присоединился к ним в картинной галерее. – Итак, мы соперники, оспаривающие любовь одной и той же дамы, не так ли? Не так, как в прежние дни, Патрик? – Он весело посмотрел на него.

Валентина растерялась. Неужели Том следил за ней и Патриком, так же как Патрик следил за ней и Томом?

Чтобы скрыть смущение, она спросила:

– Как в прежние дни?

– Я познакомился с Томом в дни нашей зеленой юности на Испанском Мейне, Вал, – объяснил лорд Бурк.

– И мы также побывали вместе в Кадисе с графом Эссексом, – сказал ей лорд Эшберн.

– Надеюсь, что сейчас вы не ввязались в дела Эссекса? – спросил лорд Бурк.

Том Эшберн покачал головой.

– Он играет в слишком опасную игру, Патрик. Приключение – это одно, но Эссекс заигрывает с изменой. Боюсь, ему не уцелеть.

– В этом вопросе мы едины, Том.

– Милорды, вы должны проводить меня в зал, – сказала Валентина. – Вы с таким же успехом можете вспоминать прошлое и в зале. Я не уверена, что ваше поведение не нанесло ущерба моему доброму имени.

Мужчины ухмыльнулись и, поклонившись Валентине, каждый предложил свою руку. Все трое вернулись в зал, где праздник был в разгаре.

– Могу ли я надеяться на этот танец, мадам? – спросил Томас Эшберн.

– Нет, Том, этот танец точно принадлежит мне, – возразил Патрик.

– Я не буду больше танцевать сегодня, милорды, – сказала она твердо, – и прошу вас больше не привлекать к нам внимания. Мне не нужны скандалы.

– Вот вы где, моя дорогая, – сказала леди Скруп, непреднамеренно приходя ей на выручку. – Королева хочет, чтобы вы сопровождали ее, леди Бэрроуз.

– Милорды, – сказала Валентина, делая реверанс обоим своим спутникам.

– Она моя, – спокойно сказал лорд Бурк, даже не поворачивая головы в сторону соперника.

– Нет, Патрик, она моя, – сказал граф Кемп.

– Тогда борьба до победного конца, Том?

– Да. Никакой пощады и никакого снисхождения, – последовал ответ. – И пусть лучший окажется победителем.

– Я собираюсь победить, – посмеиваясь, сказал лорд Бурк – Да, я намерен победить, Том. На этот раз все будет не так, как в Кадисе.

– Когда я отвоевал у вас прекрасную Марию Констанцу?

– Когда вы украли прекрасную синьориту у меня, – сказал лорд Бурк. – На этот раз девушка будет моей, Том.

– Если вы завоюете ее, Патрик. Только если вы завоюете ее, – тихо сказал граф Кемп.

4

Совет королевы должен был собраться тайно в доме лорда Бакхерста. Елизавета Тюдор незаметно выскользнула из дворца в сопровождении только одной придворной дамы. Она не хотела, чтобы ее отсутствие заметили. Она взяла с собой молодую леди Бэрроуз.

– Вас еще не так хорошо знают, чтобы искать, если вас не будет некоторое время, дитя мое, – сказала королева, когда их карета ехала по городу. – И я знаю, что вы благоразумны и не будете болтать о том, что услышите сегодня.

– С самого начала и навсегда я ваша преданная слуга, ваше величество, – ответила Валентина.

– Это я уже поняла, – любезно ответила королева. – Моя кузина, Кейт Кэрн, рассказала мне, что это вы предложили изменить мое меню. Она сказала, что вы встревожились из-за того, что я мало ем и что мне не хватит сил в тот момент, когда я буду больше всего нуждаться в них. Как и у вашей матери, у вас действительно зоркие глаза. И еще – вы не сплетница.

– Я просто хотела помочь вашему величеству, – сказала Валентина, осторожно подбирая слова, потому что королева не терпела никакого упоминания о своем возрасте.

– Гм. – Королева хмыкнула, ничего больше не сказав, однако точно разгадав мысли Валентины.

Их проводили в удобную библиотеку лорда Бакхерста. Королеву усадили в кресло около горящего очага, Валентине предложили стул рядом с ней. Совет уже собрался.

Роберт Сесил набрал воздуха, выдохнул и начал:

– Я только сейчас узнал, что лорд Маунтигл и несколько других, чьи имена пока не буду называть, переправились через реку в Саутварк в театр «Глобус», где подкупили актеров лорда Чемберлена, чтобы те сегодня днем устроили дополнительное представление «Ричарда III». В течение нескольких недель Эссекс состоял в переписке с Яковом Шотландским, и, хотя лукавый король Стюарт открыто не предложил нашему бунтарю-графу никакой конкретной помощи, продолжительная переписка Якова с Эссексом может рассматриваться как поощрение заговора Эссекса. По самому заговору мне теперь известны все подробности.

Королева кивнула.

– Говорите, Пигмей. Лучше сейчас узнать плохие новости, чем потом.

Сесил кивнул и продолжил:

– Отчим Эссекса, лорд Блант, и лорд Чарльз Деверекс должны находиться в пределах Уайтхолла, на стратегических позициях. Несколько джентльменов должны быть расставлены в Ройял-Минте, а другие – в Тауэре. Когда все будет готово, граф Эссекс рассчитывает войти в личную комнату вашего величества и взять вас под стражу.

– Неужели? – воскликнула Елизавета. В этом восклицании прозвучало ее прежнее чувство юмора.

Роберт Сесил продолжил, приковывая к себе внимание всех присутствующих.

– Граф считает, что, как только ваше величество окажется в его власти, Лондон провозгласит его королем.

– Дурак! – бросила королева. – Лондон принадлежал мне с самого начала. Он никогда не изменит мне.

Остальные тихими голосами выразили твердое согласие с королевой.

– Почему Эссекс решился на этот бунт, Пигмей? – спросила Елизавета Роберта Сесила.

Сесил сухо усмехнулся, что позволял себе крайне редко.

– Чтобы избавиться от меня… и от любого, на кого опирается ваше величество и кто не ладит с ним. Он намерен объявить протекторат над вашим величеством и себя в качестве лорда-протектора, до того как… – Сесил нерешительно замолчал.

– Он хочет править от моего имени, пока я не умру и мой преемник не займет трон, – без обиняков сказала королева. Сэр Роберт кивнул. Елизавета покачала головой.

– Джентльмены, – спросила она, – почему я ошиблась в молодом Робине? Другие хорошо служили мне, но молодой Робин, кажется, не способен служить никому, кроме себя самого. Я достаточно часто предупреждала его, что в Англии только один монарх. – Она глубоко и грустно вздохнула.

Валентина взяла ее руку и приложила ее к своей щеке в молчаливой попытке успокоить ее.

Елизавета Тюдор в ответ слегка пожала ее руку.

– Итак, – сказала она, – он заставит сыграть пьесу господина Шекспира, в которой подвергается сомнению божественное право королей и показывается низложение монарха. Он думает возбудить этим аппетит зрителей и получить поддержку своему ничтожному заговору, Ох, Эссекс! Большой же ты дурак! Я была королевой этой страны задолго до того, как ты появился на свет. Эта волчица! Он действует по указке Леттис, вы же понимаете! Она, возможно, тоже участвует в этом деле, как и ее молодой муж. Сука! Сначала она отняла у меня Дадли, а сейчас ее сын хочет получить мой трон!

– Не огорчайтесь, дорогая мадам, – успокоил Роберт Сесил свою госпожу. – Может быть, граф Эссекс еще раскается.

Напряжение возрастало, наполняя комнату, потому что в ней не было ни одного человека, который мог поверить этому.

– Что вы намерены делать? – требовательно спросила королева.

– Давайте пошлем вызов графу с приказанием явиться на Совет. Может быть, он объяснит свои действия.

– Более вероятно, что он не сможет этого сделать, – пробормотал лорд Бакхерст, королевский казначей.

– Сделайте это! – Слова королевы прозвучали резко и отрывисто.

В Эссекс-Хаус был послан вызов, требующий немедленного прибытия графа на Тайный совет, но гонца презрительно осмеяли друзья Эссекса, только что вернувшиеся из театра, где они смотрели смелое представление «Ричарда III». Гонца даже не допустили до графа, который уклонился от встречи.

Гонец вернулся в дом Бакхерста и объяснил свою неудачу.

– Раскаялся? Xa! – фыркнула королева.

– Терпение, дорогая мадам, – успокоил ее Сесил. – Граф поднялся по ступенькам виселицы. Давайте предоставим ему последнюю возможность просунуть голову в петлю, прежде чем мы затянем ее.

Он приказал удвоить стражу возле дворца. Мастер Джон Герберт, главный секретарь Совета, был послан в Эссекс-Хаус с тем же требованием – графу явиться на Тайный совет. Сначала граф пытался избежать встречи с ним, но Джон Герберт не был простым придворным. Он был членом семьи графа Пембрука. Граф Эссекс не может встретиться с ним сейчас? Джон Герберт подождет, пока Эссекс сможет встретиться с ним. Положение было сложным, и Эссекс понимал это. Очень неохотно он допустил к себе Джона Герберта, который потребовал, чтобы граф прибыл на Тайный совет.

– Передайте им, что сейчас я не могу прибыть, – сказал граф.

– Это не так просто, милорд Эссекс, – спокойно ответил Джон Герберт. – Почему вы не можете приехать? Если вы отказываетесь явиться, я должен знать почему. Иначе ваши действия могут быть неправильно поняты. Даже неверно истолкованы.

– Я опасаюсь за свою жизнь, – был ответ. – Лорд Грей напал на меня на Стренде сегодня вечером. Я боюсь покинуть стены моего дома, чтобы не быть убитым. Совет должен понять это. Я не приду, потому что не осмеливаюсь.

– Достаточно, – сказала Елизавета Тюдор, когда мастер Герберт доложил ей об этом. – Сейчас почти полночь. Мы встретимся во дворце, в зале Тайного совета на заре, чтобы принять решение относительно милорда Эссекса.

Королева молчала, пока карета ехала в Уайтхолл. Все часы, проведенные в доме лорда Бакхерста, она не отпускала руку Валентины. Теперь, когда они дошли до комнат королевы, она отпустила ее руку и сказала:

– Благодарю вас за помощь, леди Бэрроуз.

Валентина поклонилась королеве и поспешила в свои комнаты.

– Где вы были? – спросила Нен. – И лорд Бурк, и граф Кемп справлялись о вас раз двадцать…

– Я была с королевой, и не спрашивай меня больше ни о чем, – ответила ей Валентина, зная, что лишнего говорить не стоит.

В дверь постучали, и ворчащая Нен впустила лорда Бурка. Прежде чем тот заговорил, Валентина сказала:

– Я была с королевой и не желаю, чтобы мне задавали вопросы.

– Ты ела? – спросил он.

– Нет, – ответила она, неожиданно поняв, как она голодна.

– Ступай на кухню, Нен. Там они дадут тебе что-нибудь для твоей хозяйки. Я побуду с ней, пока тебя не будет.

С широкой ухмылкой Нен неуклюже присела и торопливо ушла. Неожиданно лорд Бурк подхватил Валентину на руки.

Подойдя к пылающему камину, он сел в кресло, нежно убаюкивая ее в своих руках.

– Ты измучена, – сказал он.

– Я была с королевой с середины дня, – ответила Валентина.

– Ты не привыкла к такой жизни. Она же иногда забывает, что у других нет ее выносливости. Почему она не взяла с собой какую-нибудь из своих дам? Почему, Вал?

– Она хотела взять кого-то, кого бы не стали искать, хотя, когда вы и Том Эшберн весь вечер колотили в мою дверь, стало ясно, что меня здесь нет, – с гримасой ответила Валентина.

Он потер ей шею сзади.

– Ты не привыкла к такой жизни, – повторил он.

– Хватит сюсюкать надо мной, Патрик. Хотя я никогда не жила придворной жизнью раньше, я обнаружила, что пребывание при дворе очень интересно.

Он наклонился и крепко поцеловал ее.

– Я не могу думать, когда вы делаете подобные вещи, – запротестовала она, отводя голову.

– Я и не хочу, чтобы ты думала, Вал. – Он засмеялся, сильнее притягивая ее к себе. – Ты слишком много думаешь, голубка. Я хочу, чтобы ты перестала думать, перестала так старательно размышлять обо всем, что делаешь. Я хочу, чтобы тебя захватила страсть, моя практичная деревенская девушка. Как мне добиться этого, если ты во всем такая рассудительная?

– О, Патрик, – вздохнула она, – я так устала. Но даже усталая, я не позволю уговорить себя принять быстрое решение, касающееся моей судьбы. В прошлый раз, когда я принимала такое решение, я делала это ради матери, которая тревожилась за меня, и ради моих сестер. В следующий раз я выйду замуж, если действительно захочу этого. Разве вы не можете понять?

– Понимаю, – ответил он, – но ты тоже должна понять, что я уже терял тебя однажды, Вал. Если бы я хоть на мгновение понял, что ты не любишь Эдварда Бэрроуза, я бы сам добивался тебя. Я не могу, не буду терять тебя во второй раз. Я люблю тебя, Вал. А ты меня любишь хоть чуть-чуть?

– Я не знаю, Патрик. Я честно говорю, я не знаю. Вы, Патрик Бурк, мой кузен и мой лучший друг. Я любила вас всю жизнь, но я не уверена, что то чувство, которое я испытываю к вам, является любовью, о которой думаете вы.

Он снова поцеловал ее, на этот раз медленно и ласково, нежно касаясь губами ее рта.

– Я думаю, что ты любишь меня, Вал, даже если ты и не готова признать это.

– Все, что я знаю, – пробормотала она, – это то, что я становлюсь совершенно беспомощной всякий раз, когда вы целуете меня. Но любовь ли это? Том Эшберн действует на меня так же.

Он вздохнул. Ее не так просто завоевать. Он ждал ее всю жизнь, и сейчас, когда наконец он признался себе в этом, он не может потерять ее.

Валентина притихла, и он вскоре понял, что она уснула… Он отнес ее в маленькую спальню, нежно опустил на кровать и укрыл покрывалом.

Выходя из комнаты, он наткнулся на Нен, возвращавшуюся с подносом.

– Она уснула, – сказал он камеристке.

– Она не может спать одетой, – разволновалась Нен.

– Какое было бы счастье, если бы я мог помочь тебе раздеть ее, Нен, – пошутил лорд Бурк.

– О, милорд! Вы несносны, просто несносны. – Нен хихикнула. – Благодарю, но помощи мне не надо!

Патрик вернулся в дом своей матери Гринвуд на Стренде.

– Что вы слышали о графе Эссексе и королеве, милорд? – спросил его перевозчик, который перевозил его через реку от Уайтхолла в Гринвуд.

– Ты, наверное, знаешь больше меня, – сказал Патрик, – но во дворце ходят слухи, что Эссекс близок к измене.

– Да, это в самом деле так, – согласился перевозчик. – Он горячий малый, но не сравнится с королевой Бесс, хотя она сейчас уже старушка.

Он с трудом уснул, его мысли были слишком заполнены Валентиной. Она говорила, что ей хочется, чтобы ее руки добивался смелый мужчина, но он представить не мог, о какой смелости она говорила. Она могла бы стать моей сегодня вечером, думал он печально. Хотя она и готовилась встретить свой двадцать первый день рождения, хотя она и была вдовой, но страсть была ей неизвестна. Ему не нужно было слышать ее признание, что его поцелуи делают ее совершенно беспомощной, потому что он и так знал это. Он понял это, чувствуя, как ее роскошное молодое тело отвечало на его прикосновения. Она была как бочонок с порохом, ждущий зажженной спички, и он хотел стать этой спичкой. Но оставался еще и Том Эшберн. Лорд Бурк обнаружил, что попал в трудное положение. Его семья не принадлежала к тем семьям, которые силой устраивают браки для любого из своих детей, поэтому такая возможность была закрыта для него. Ему действительно предстоит завоевать ее для себя.

Он задремал перед рассветом, но поздним утром был бесцеремонно разбужен своей сестрой и зятем. Ему снилось, что он нежно ласкает Валентину, когда голос его слуги Пламгата ворвался в его сон.

– Проснитесь, милорд! Проснитесь! Граф и графиня Альсестерские хотят видеть вас!

– Скажи им, чтобы убирались! – пробормотал он, пытаясь вернуться в рай.

– Патрик! Немедленно проснись! – прозвучал голос Виллоу, и она дернула за его густые черные волосы. Патрик неохотно перевернулся и открыл глаза.

– Я задушу тебя голыми руками, сестричка, если ты разбудила меня из-за пустяка, – пригрозил он.

– Эссекс попытался поднять восстание! – сказала Виллоу. – Это достаточно важно?

Лорд Бурк мгновенно проснулся.

– Что случилось? – спросил он, садясь.

– Расскажи ему, Джеймс, – приказала Виллоу своему мужу. – Джеймс был там, – объяснила она Патрику.

– Совет собрался на рассвете, – начал Джеймс Эдвардс. – Эссексу еще накануне был послан вызов, в котором ему приказывали явиться на Совет прошлой ночью, но он отказался прийти, заявляя, что лорд Грей покушался на его жизнь. Сегодня утром королева послала лорда-хранителя Эгертона, графа Ворчестера, сэра Вильяма Ноллиса и нескольких других, включая и меня, в Эссекс-Хаус, чтобы привести Роберта Деверекса на Тайный совет. Двор Эссекс-Хауса кишел вооруженными людьми, граф вышел и поздоровался с нами достаточно любезно, но, когда лорд-хранитель сообщил ему, что мы прибыли, чтобы проводить его на Совет, Эссекс повел себя вероломно и поспешно закричал, что ему угрожают и что мы покушаемся на его жизнь. Его люди кричали, что мы оскорбляем и собираемся обмануть его. Они начали требовать наших жизней. Для безопасности Эссекс впустил нас в дом. А потом, к нашему удивлению, он запер нас в библиотеке и крикнул нам через дверь, что вернется и освободит нас, когда наведет порядок.

– К счастью, чернь со двора последовала за ним на улицу, и, открыв окна в библиотеке, мы услышали, как Эссекс кричал: «К королеве! На мою жизнь покушаются! К королеве!» Рэлей, который приехал вместе с нами, попытался поговорить со своим кузеном, сэром Фернандо Горгесом, сторонником Эссекса, но не смог убедить его. Рэлей сумел скрыться, до того как нас ввели в дом.

– Джеймс вел себя так храбро, – гордо вставила Виллоу.

– Что случилось дальше?

– Эту часть расскажет Виллоу, – сказал граф Альсестерский.

– Не хочешь ли ты сказать, что принимала во всем этом участие? – недоверчиво спросил лорд Бурк.

Виллоу засмеялась.

– Знаю, знаю! «Всегда добропорядочная Виллоу». Но это так. Хотя сегодня воскресенье, я поехала к своей модистке на Фенчерч-стрит. Мне просто необходимо новое платье для праздника кануна поста, который будет устраиваться у королевы, и миссис Джоунс поэтому очень загружена. Миссис Джоунс живет рядом с домом шерифа Смита, а Эссексу, кажется, дали понять, что лондонский шериф предоставит ему тысячу обученных людей. Он даже никогда не говорил с шерифом Смитом, но тем не менее верил в это! – Она покачала головой.

– Откуда ты знаешь, что он не говорил с шерифом? – спросил ее брат.

– Я объясню это через секунду, – ответила Виллоу и продолжала: – Мы очень удивились, должна вам сказать, когда услышали вопли толпы, сворачивающей с Поултри и Ломбард-стрит на Фенчерч. Они кричали что-то вроде: «Сесил продал Англию Испании!» Вы слышали когда-нибудь что-то более нелепое? Как они набросились на беднягу только из-за того, что у него такая внешность! Они кричали: «Они собираются отдать корону инфанте!» и «Жители Лондона, вооружайтесь за Англию и королеву!» Я в жизни своей не слышала такой глупости. Все высовывались из окон, глазея на эту чепуху. Бедный шериф Смит выскочил через заднюю дверь в ночной рубашке и ворвался в дом миссис Джоунс, чтобы не только не говорить с графом Эссексом, но даже и не встречаться с ним. Модистка послала своего сына в дом шерифа за его одеждой, чтобы тот смог побежать к лорду-мэру, что, уверяю вас, он сделал очень быстро. Бедняга страшно разволновался, когда мальчишка модистки вернулся с его одеждой и сказал, что граф Эссекс сидит в его доме и утверждает, что шериф Смит обещал ему тысячу вооруженных людей. Скажу я вам, он совершенно перепугался и побежал к лорду-мэру, чтобы заявить о своей невиновности. Он все время повторял: «Но я даже не знаком с его светлостью! Да, да! Я видел его, но в Лондоне все его видели! Я никогда не был знаком с ним!» Как только я смогла выбраться из дома миссис Джоунс, я поспешила сюда, в Гринвуд. Около собора Святого Павла поперек улицы была натянута цепь, там стояли солдаты с пиками и мушкетами, поэтому мне пришлось ехать в объезд. Сэр Томас Сесил, новый лорд Берли, граф Камберленд и около дюжины других вышли на улицы с королевскими герольдами, объявляя, что граф Эссекс и его сторонники – предатели, чьи действия направлены против королевы, а не в ее интересах. Бедняга Эссекс! Боюсь, что в конце концов он перешел границы дозволенного.

– Бедняга Эссекс? – эхом повторил Патрик Бурк. – Надеюсь, ты не сочувствуешь этому человеку? Его последние годы просто раздувало от собственной напыщенности, удивительно, как он до сих пор не лопнул.

– Не будь дураком, Патрик. Я, конечно, не сочувствую Эссексу, но не могу не испытывать к нему жалости. Он имел такие возможности и так бессмысленно упустил их.

– А что сейчас происходит? – захотел знать лорд Бурк.

– Эссекс наконец вернулся в свой дом, – сказал граф Альсестерский, подхватывая нить разговора. – Он выпустил нас из библиотеки. Кажется, он пытался пробиться через заслон около собора Святого Павла, но его не пропустили. Сэр Кристофер Блант, бывший с Эссексом, атаковал со шпагой в руке одного из королевских офицеров. Он был ранен и взят в плен. Началась беспорядочная драка, было ранено еще несколько человек и один убит. Мы слышали, что потом Эссекс отступил к реке и приказал растерявшемуся перевозчику отвезти его домой. Войдя в библиотеку, он не обратил на нас внимания, и мы в изумлении наблюдали, как он бросал в огонь множество своих бумаг, включая и маленькую сумку, висевшую у него на шее. В доме была паника, жена Эссекса, его мать и одна из его сестер, по-моему, леди Рич, кричали и причитали. Мы просто спустились по лужайкам до калитки, которая выходит к реке, наняли перевозчиков и поспешили вернуться в Уайтхолл.

– Боже правый! – Патрик выскочил из кровати, забыв, что он голый.

– Патрик! – завопила Виллоу, покраснев. Поняв свою оплошность, Патрик обмотал простыню вокруг бедер, бормоча извинения. Джеймс Эдвардс рассмеялся.

– Твоей жене, если ты все-таки женишься, определенно повезет.

– Джеймс!

Граф Альсестерский снова засмеялся:

– Пошли, моя дорогая. Я понимаю, что твоему брату нужно одеться.

– Я хочу попасть во дворец, – сказал Патрик. – Королеве понадобятся верные люди. А что с Валентиной? Боюсь, что дело этим не кончится!

– Я поеду с тобой, – сказал его зять. – Я не пропущу этого ни за что на свете.

– Ну, я-то здесь не останусь! – заявила Виллоу. – Кроме того, Габи, вероятно, перепугана, и ей нужна ее мать.

В Уайтхолле царила суматоха. Улицы, ведущие ко дворцу, были перегорожены каретами, и лорд Адмиралтейства собрал небольшую, импровизированную армию. Жители Вестминстера вооружались против Эссекса, и лежащая рядом деревушка Челси выступила в защиту королевы. Однако Елизавету Тюдор отнюдь не волновала суматоха вокруг. Мастер Браунинг, ее повар, приготовил для нее замечательный воскресный обед, и она с нетерпением предвкушала его.

Он приготовил наваристый прозрачный, пахнущий бургундским бульон из дичи, в котором плавали нежные кусочки фазана, и морковный пудинг с цветочным медом, на столе стояло блюдо с горячими пирожками, начиненными рубленой курятиной, говядиной, бараниной, великолепно приправленными пряностями. Накрытое крышкой блюдо скрывало нежные кусочки крабов в соусе из густых сливок и шерри. Свежий хлеб, сладкое масло и мягкий нормандский сыр дополняли меню. На буфете стоял яичный крем и блюдо с маленькими пирожными, пропитанными мальвазией.

Она склонила голову и прочитала молитву.

– Бог хранил меня со дня рождения. Он посадил меня на королевский трон. Бог позволит мне остаться на троне, пока не призовет меня к себе. Аминь.

Потом она с большим удовольствием приступила к еде. А когда кончила, сказала своим дамам:

– Сейчас я пойду и посмотрю, что эти повстанцы посмеют сделать со мной.

Графиня Ноттингем, жена лорда Адмиралтейства, сказала королеве:

– Нет, кузина. Ради вашей безопасности вы не должны выходить на улицу до тех пор, пока это не кончится.

– Вздор! Разве я оставалась дома во время нашествия Армады? Нет! Я поехала верхом в Тилбери к своим солдатам и сама призывала их сражаться. Я не боюсь Эссекса и его сброда!

– Я думаю, леди Хауард предполагает, что, увидев вас, ваше величество, лондонцы свирепо расправятся с графом и его сторонниками. Ваше величество может непреднамеренно пострадать в такой свалке, – смело вмешалась Валентина.

– Леди Бэрроуз рассуждает очень здраво, несмотря на молодость, – согласился Роберт Сесил, входя в комнату королевы. – Я согласен с ней. Никто не подвергает сомнению вашу храбрость, мадам, но время сейчас трудное.

– Ну, ладно, – проворчала королева, взявшись за еще одно пирожное, пропитанное вином. – Итак, Лондон за меня, не так ли? Я знала об этом! Разве я не так говорила, леди? Лондон всегда был моим городом, так же как он был городом моего отца.

Граф Ноттингем и его маленькая армия окружили дом Эссекса. Леди Эссекс, леди Блант, леди Рич и другие женщины из дома лорда Эссекса были отпущены. Потом Эссексу было объявлено, что, если он не сдастся, в ход будут пущены пушки.

– Почетнее умереть сражаясь, чем от руки палача! – вызывающе крикнул граф Эссекс, но его сторонники думали по-иному и убедили его сдаться. Той же февральской ночью под холодным, туманным дождем со снегом граф Эссекc и его сторонники вышли из Эссекс-Хауса и сложили свои шпаги перед графом Ноттингемом. Эссекс и граф Саутгемптон были отправлены в Ламбет-Палас, а не в Тауэр. Хотя вина Эссекса была бесспорной, было еще неясно, подпишет ли королева ему смертный приговор.

Елизавета Тюдор вновь оказалась в трудном положении, чего всегда старалась избегать. С визитом явился французский посол, желая выяснить состояние королевы в период испытаний. Если он думал, что пошлет своему королю сообщение о том, что Елизавета Тюдор сломлена происходящими событиями, то ему предстояло разочароваться. Королева, само изящество, тепло приветствовала его.

– Я скорблю вместе с вашим величеством о бесчестье милорда Эссекса, – вежливо сказал он. – Милорд Эссекс безрассудный неблагодарный человек, который наконец открыл, что у него на уме.

Наедине она скорбела, но никогда не позволила бы, чтобы вся Европа узнала о ее скорби, потому что люди с готовностью осмеяли бы привязанность глупой старухи.

Женщины Елизаветы действовали на нее успокаивающе, а после их совместного пребывания накануне в доме лорда Бакхерста королеве сейчас было приятно общество Валентины.

– Вы напоминаете мне вашу мать, – сказала королева леди Бэрроуз. – Не внешне, конечно, потому что Эйден Сен-Мишель была невзрачной девушкой, несмотря на ее красивые волосы и глаза. Сходство в манере держаться, Валентина. У вас доброе сердце, которое мне сейчас очень необходимо.