Текст книги "Возраст любви"

– Хорошо сказано, Фицхью, – одобрительно кивнул лорд Мортимер. Он и сам подумывал, что малышка Мэри может стать хорошей женой для его младшего сына Джона. Мужчина должен заботиться о своих домашних, а он не обладал ни влиянием, ни богатством более могущественной ветви Мортимеров, живших при английском дворе.

Мирин Пендрагон знал друга достаточно хорошо, чтобы понять: похоже, он приобрел соперника в борьбе за руку Мэри Фицхью и ее земли. Но он не испытывал к Мортимеру ни вражды, ни неприязни. Эверли – лакомый кусочек, а за богатых невест всегда идет борьба. Но если победит кто-то из них двоих, а не какой-то чужак, Аверил и ее муж будут в полной безопасности.

А тем временем в купальне слуги наливали ведра кипящей воды в большой чан из серого камня. Горауин брызнула туда несколько капель душистого масла. К потолку поднялся благоуханный пар, разнося по комнате аромат лаванды. В очаге жарко горел огонь. Аверил уже сколола на затылке длинные золотистые волосы и разделась, оставшись в тонкой сорочке.

– Ты поможешь мне, мама? – попросила она.

– Нет. Тебя всему научили, так что вполне сумеешь самостоятельно вымыть мужчину. Поскольку он твой муж, можешь сесть к нему в чан. Тебе тоже нужно помыться. Кроме того, Рису не мешает присмотреться к тебе поближе. Рано или поздно ваш союз должен быть осуществлен, дочь моя, и, думаю, чем раньше, тем лучше для вас обоих.

– Но мне казалось, что ты хочешь научить меня чему-то. Что я многого еще не знаю, – тихо запротестовала Аверил. Мысль о совместном с мужем купании казалась пугающей.

– Верно. Но, хорошенько поразмыслив, я решила, что пусть лучше Рис найдет тебя неопытной девственницей. Как только он впервые возьмет тебя, не усомнившись в твоей невинности, я обучу тебя многим восторгам, которые женщина может разделить с мужем, и многим способам дарить ему наслаждение. Рис будет счастлив иметь такую жену, дочь моя, – улыбнулась Горауин, оглядывая комнату. – Ну вот, все готово, пойду за Рисом. Повесь у огня полотенца, Аверил. Неужели уже забыла, чему тебя учили?

Ободряюще похлопав дочь по плечу, Горауин поспешила за зятем.

Аверил тоже огляделась, желая убедиться, что все в порядке. Потом повесила большие чистые полотенца на деревянную палку, прибитую над очагом. Попробовала воду. Горячая. Передвинула маленькую деревянную лестничку, хотя особого смысла в этом не имелось, поскольку чан был круглый. Щетки были аккуратно разложены на бортике. Тут же лежали тряпицы для мытья и стояла мисочка с жидким мылом. Все как полагается.

Дверь купальни отворилась, и порог переступил удивленно озирающийся Рис.

– У вас есть комната специально для мытья? – пораженно пробормотал он.

– А у вас такой нет?

– Нет. Есть только дубовая лохань, а летом мы моемся в ручье.

– И при этом англичане считают валлийцев варварами, – съязвила Аверил.

– Но ведь не у всех валлийцев бывает подобная роскошь! – оправдывался Рис.

– Возможно, господин, но меня воспитывали именно так. Пожалуйста, сядьте на табурет, чтобы мне было удобнее раздеть вас, – велела Аверил с напускной храбростью.

Рис повиновался. Она быстро стащила с его ног грязные поношенные башмаки и, брезгливо сморщив носик, сняла шоссы и бросила на пол. Знаком попросив его встать, она принялась стягивать одежду: сначала котт, длинную тунику, которую вытряхнула и аккуратно положила на стул. Потом зашнурованную у ворота камизу. Аверил ловко распустила шнуровку и замерла. Грудь под камизой была широкой, мускулистой и безволосой. Когда она снимет камизу, он окажется голым. Девушка замялась.

Рис Фицхью, не дав ей опомниться, принял решение за нее и прижал к груди маленькие ручки Аверил.

– Думаю, жена, нам давно пора познакомиться. Не стесняйся, Аверил. Ласкай меня, если хочешь. Тут нет ничего дурного, и твои прикосновения доставят мне удовольствие.

Краска бросилась в лицо девушки.

– Господин, – заикаясь, прошептала она, – я девственна.

Рис приподнял ее подбородок, так что их глаза наконец встретились.

– Знаю, – тихо ответил он и, наклонив голову, коснулся губами ее губ.

Пухлый ротик удивленно раскрылся. Аверил охнула и отстранилась.

– Тебя и впрямь никогда не целовали, – улыбнулся он.

– Конечно, нет! – вознегодовала она. – Я должна была стать женой знатного лорда, Рис Фицхью. Неужели я вошла бы в высокородную семью с запятнанной честью?!

– Значит, мне повезло стать первым, кто возьмет твою добродетель, – сухо ответил он.

– Повезло, – кивнула она. – Я вознаграждена за свое безупречное поведение браком с управляющим чужого поместья, не имеющим ничего, кроме каменного коттеджа! Что, во имя Пресвятой Девы, заставило тебя похитить меня? Или все дело в том, что ты принял меня за наследницу отца?

– Мне была нужна жена, – пояснил он, – а отец сказал, что богатая супруга куда лучше бедной.

– Значит, и тебя обманули, – вздохнула она.

– Вовсе нет. Пусть ты не богатая наследница, но для побочной дочери достаточно богата и… и ослепительно красива. Тебя возжелают многие, в том числе и знатные лорды, но ты моя жена и при этом настолько благородна, что никогда не предашь меня и имя Фицхью. Его дал мне отец, и наши дети будут рождены в законном браке. И еще, жена, мне приятны прикосновения твоих рук.

Аверил снова вспыхнула. О, этот человек обладает редкостной способностью выводить ее из себя!

Она решительно сняла с него камизу и приказала:

– Садитесь в воду, господин, пока вода не остыла!

Теперь она смотрела куда угодно, только не на мужа. Рис, не сдержавшись, усмехнулся.

– А ты? Пойдешь со мной? – лукаво спросил он, вздернув брови.

– Я могу прекрасно вымыть тебя, и не садясь в чан, – резко ответила она.

– Можешь, но не будешь. Я твой муж и хочу, чтобы ты была рядом.

И, не дожидаясь дальнейших протестов, он подхватил ее, поднялся по лестничке и ступил в чан.

Аверил потрясенно взвизгнула.

– Отпусти!

Он подчинился и осторожно опустил ее в воду.

– Надеюсь, ты приложишь все старания, женушка.

Аверил схватила щетку и проворно стукнула мужа по голове.

– И ваши надежды оправдаются, господин мой, – пообещала она, принимаясь намыливать его волосы. – Сегодня я не стану искать гнид. Достаточно пару раз промыть голову.

Она уселась на специальный маленький табурет у бортика и, запустив пальцы в волосы мужа, принялась яростно скрести.

– Ой, ведьма ты этакая, – взвыл он. – Оставишь меня лысым!

– В твоих волосах грязь и колтуны. Закрой глаза! – скомандовала Аверил, поливая его водой. Добавила еще мыла и снова принялась скрести.

– Когда ты закончишь, я буду пахнуть, как цветочный луг, – запротестовал он. – Боюсь, пчелы не оставят меня в покое.

– Ничего, хоть раз в жизни будешь чистым, – отрезала жена, принимаясь снова промывать ему голову.

– Господи Боже, какие у тебя сладкие титечки, жена!

– Что? – пробормотала она, поднимая растерянные глаза.

– Твоя мокрая камиза ничего не скрывает, – пояснил Рис.

Аверил опустила взгляд и ахнула от ужаса. Мягкая ткань камизы льнула к телу, обрисовывая его самым соблазнительным образом. Поэтому Рис мог свободно рассматривать не только груди, но и весь торс.

Лицо Аверил приобрело свекольно-красный оттенок.

– Сними ее, – жестко потребовал он.

– Что? – повторила Аверил. Должно быть, она не так расслышала.

– Сними камизу, или я сорву ее с тебя. Хочу видеть, какой тебя создал Господь.

– Но это нехорошо! – вскричала она.

– Я твой муж, – ответил он уже мягче. Иисусе! При виде такого совершенства в нем вспыхнуло желание. На минуту он забыл, что она совершенно невинна, несмотря на необычайное окружение, в котором росла. Пусть Мирин Пендрагон имел жену и двух наложниц, но Рис не заметил в этом доме ни малейшего признака разврата.

– Мы можем обнажаться в присутствии друг друга? – спросила она.

– Да, и хотя твою камизу давно пора постирать, я хотел бы увидеть тебя без нее.

Аверил ушла под воду, сняла камизу, выжала и отшвырнула на пол.

– Я должна вымыть тебя, а потом вымыться сама, – прошептала она. Сердце билось все сильнее.

Рис кивнул, оценив ее скромность. Он все равно скоро увидит ее, когда она выйдет из чана.

– Давай я прежде вымою твои волосы, – предложил он.

– Да? – удивилась она.

– Твои волосы великолепны, Аверил, и так же нуждаются в мыле и воде, как мои непокорные локоны.

Немного поколебавшись, она кивнула и спокойно выжидала, пока он распускал ее длинные волосы, намыливал, промывал и повторял процедуру. А когда закончил, Аверил выкрутила золотистые пряди и снова сколола на затылке.

– Вот и ты пахнешь, как цветочный луг, – улыбнулся он.

– А теперь давай вымою тебя, как учили, – сказала она вместо ответа и, взяв щетку, принялась ловко тереть ему спину.

Руки так и летали над водой. Потом настала очередь лица, ушей, шеи и груди. Закончив, она отдала ему тряпицу.

– Остальное отмоешь сам.

– А почему не ты? – удивился он. – Твоя мать сказала, что ты всему обучена.

– Неужели разрешишь мне дотрагиваться до интимных мест тех мужчин, которые будут наведываться в гости? – вскинулась Аверил.

– Я не гость, Аверил. Я твой муж. А теперь делай все, как полагается, иначе мне придется сказать родителям, что я тобой недоволен, – пригрозил Рис. – И ты никогда не будешь мыть других мужчин. Только меня.

Аверил судорожно сглотнула, помедлила, но все же намылила тряпицу и окунула в воду. Оттерла его плоский живот, двинулась ниже. Осторожно провела по заросшему густыми жесткими волосами холмику. Едва дотрагиваясь, вымыла мужское достоинство и двойной мешочек под ним. Длинный твердый отросток, казалось, жил собственной жизнью, подрагивая в ее ладони. Аверил снова сглотнула.

– Кажется, все, – пробормотала она и принялась мыться сама.

– Я хочу взять тебя здесь, – хрипло вымолвил он, прижимаясь губами к ее влажной шее. Взял тряпицу из ее ослабевшей руки и стал намыливать груди. – Ты так чертовски соблазнительна, Аверил. Я не жалею, что похитил не ту девушку.

Он обнял ее за талию и прижался всем телом.

– Думала ли ты когда-нибудь, что потеряешь невинность в чане с теплой водой, моя прелестная юная супруга?

– Ты не посмеешь! Не посмеешь навлечь на меня позор!

– Это как? – не понял он. Тряпица упала в воду, и он ласкал ее круглую маленькую грудь, сжимая мягкую плоть, слегка пощипывая сосок.

– Мой отец не сможет вывесить окровавленную простыню. Люди посчитают, что ты меня взял в первую же ночь! Или, что еще хуже, начнут болтать, что я вообще не была девственной и имела любовника. Прошу тебя, Рис! Не здесь! Не сейчас! Если в моей добродетели усомнятся, могут пострадать и мои сестры.

Рис застонал. Он уже успел совершенно забыть, как она невинна! Боже, как противостоять искушению?

– Выходи из воды и обернись полотенцем, – велел он.

– Но я сначала должна вытереть тебя, господин, – возразила она.

– Если дотронешься до меня хотя бы пальцем, я за себя не ручаюсь и возьму тебя здесь и сейчас. Ты ведь желаешь, чтобы из окна башни свисала простыня со свидетельством твоей невинности, верно? Тогда делай, как сказано! Немедленно!

Аверил едва не выпрыгнула из чана и, повернувшись спиной, поспешно закуталась в полотенце. Кожа горела. Соски набухли, и она была уверена, что кровь в жилах закипает. И это после единственного короткого поцелуя и столь же недолгих ласк! Но она знала, что готова покориться этому мужчине. Пусть он еще не отдал ей ни любви, ни доверия, но она сумела возбудить его вожделение.

– Выходи, муж мой, – позвала она наконец. – Надеюсь, ты позволишь мне тебя вытереть.

– Да, – кивнул он, ступив на пол. – Я сумел успокоить своего большого мальчика, но, боюсь, ненадолго. Наш союз должен быть осуществлен на деле.

Его достоинство все еще выглядело опасно живым.

– Ты прав, – признала она, ловко вытирая его. Она все больше нервничала. В ее жизни не было других мужчин, кроме отца, брата, слуг и воинов. Никто не взирал на нее с желанием. Аверил была старшей дочерью лорда Дракона, и ни один кавалер не смел приблизиться к ней до того дня, как явился Рис Фицхью, погубивший все шансы на удачный брак. Ей следовало бы сердиться на этого человека, но он возбуждал ее, позволив заглянуть в будущее, которое ждало Аверил в брачной постели. Трудно устоять перед искушением!

Он взял полотенце и вытер ее лицо.

– О чем ты думаешь?

Аверил, погруженная в свои мысли, не сразу вернулась к действительности.

– Тебе нужно побриться, Рис Фицхью. А то ты похож на медведя, только что вылезшего из берлоги. Найдешь все, что нужно, на этой полке. А я пойду одеваться и пришлю мать с чистой одеждой.

И Аверил поспешила из купальни.

– Ему нужна чистая одежда, – объявила она, отыскав мать.

– А ты куда, дочка?

– В спальню, одеваться.

– Твои вещи перенесли в другое помещение. Теперь тебе надлежит спать с мужем. Иди в маленькую комнату на верху западной башни. Там уже прибрано. Надень новое платье и возвращайся в зал. Отпразднуем вашу свадьбу.

Аверил кивнула и неожиданно поняла, что язык ей не повинуется. Больше она никогда не ляжет в одну постель с Майей и Джунией. Придется спать с мужем, так внезапно возникшим в ее жизни.

Она почти взбежала по узкой лестнице, ведущей в башню. В комнате уже находились ее одежда, и щетки, и сундук с приданым. Аверил вытащила из него чистую камизу и, сбросив полотенце, принялась одеваться. Ее платье было из оливково-зеленого шелка с длинными узкими рукавами. Сверху она натянула тунику того же оттенка, расшитую золотой нитью. Она впервые видела этот наряд и предположила, что это свадебный подарок матери. У Горауин был превосходный вкус, а ее щедрость была общеизвестна.

Сев на постель, Аверил распустила волосы, взяла щетку и принялась расчесывать густую влажную массу, пока она не подсохла. Потом заплела косы, обвила вокруг головы и заколола шпильками из полированной кости. Раньше она никогда так не причесывалась, но сейчас дело другое. Она стала замужней женщиной.

Аверил нашла туфли в тон, натянула и поискала взглядом одежду Риса, но ничего не обнаружила. Пришлось вновь бежать к матери.

– В нашей комнате нет чистой одежды для Риса, – сообщила она.

– У него только та, что на нем. Разве не заметила, что он ни разу не сменил котта с тех пор, как вы уехали в Аберфро? Ты его жена. И отныне твоя обязанность – следить за тем, чтобы муж ни в чем не нуждался.

– Ему необходимы шоссы и чистая камиза, иначе получится, что я зря его мыла.

– Верно, – согласилась Горауин. – У меня есть камизы и шоссы твоего отца. Тогда он был моложе и не таким грузным. Я хранила их для Бринна, но мы можем выделить кое-что и твоему мужу. Пойдем со мной.

– Лучше я предупрежу его, а то он опять натянет грязную одежду, – возразила Аверил и побежала в купальню.

– Не одевайтесь, господин, – попросила она Риса, который в это время старательно сбривал бороду. – Я принесу вам одежду и велю слугам почистить котт и башмаки.

И не успел он ответить, как она уже исчезла. Башмаки Аверил отдала слуге с наказом хорошенько почистить, смазать жиром и отнести в купальню, котт поручила служанке, а сама поспешила к матери, улыбаясь при мысли о том, что скажет муж, когда слуги без стука ворвутся в купальню.

А Горауин тем временем отправилась в солар, где любили собираться женщины, и из стоявшего в нише сундука вынула прекрасную льняную камизу.

– Думаю, это подойдет Рису, – заметила она и, нагнувшись, вытащила шоссы.

– Отдай его старую одежду в стирку, а это можешь тоже взять.

– Спасибо, мама, – шепнула Аверил и вернулась в купальню, чтобы помочь мужу одеться.

Слуги еще не принесли ни башмаков, ни котта. Рис уже успел побриться.

– Ты красив, – выпалила Аверил. – Сестры говорили мне, а теперь я вижу сама. Возьми чистую камизу и шоссы. Теперь они твои. Надевай, пока мы ждем слуг.

Она позволила себе украдкой скользнуть по нему взглядом. До чего же огромен! Настоящий великан. Мускулистый, стройный, с красивым, гордым лицом.

Рис натянул камизу и сел на трехногий табурет, чтобы надеть шоссы.

– Где ты это нашла? – удивился он.

– Когда-то их носил мой отец, но они стали ему малы. Вот матушка и приберегала их для Бринна. Но сказала, что, поскольку ты теперь ее сын, дарит их тебе.

– Твоя мать ослепительно красива. А ты очень на нее похожа. Она из дома Тьюдров?

– Да. Я происхожу из хорошего рода. Тебе нет причин стыдиться меня. По правде говоря, по рождению я стою выше своей законнорожденной сестры Майи, хотя никогда не упомяну об этом вслух, – объяснила Аверил.

Рис хотел что-то ответить, но тут дверь отворилась и вошла служанка с коттом и башмаками. Протянув их Аверил, она присела и удалилась.

Аверил отдала мужу башмаки.

– Надевай. Вижу теперь, что они не из такой уж грубой кожи, как мне показалось. И котт голубой. Раньше я не могла различить цвет из-за пыли. Но он очень поношенный, господин. Есть ли у вас в Эверли ткани? Тогда я могла бы сшить новый. Ты управитель обширного поместья. Не пристало такому человеку выглядеть жалким бедняком.

– Но я и есть бедняк, – напомнил он. – Эверли принадлежит моей сестре.

– Но за мной дают скот, овец и пятнадцать серебряных пенни! Так что теперь ты не бедняк и должен получить новый котт.

Рис засмеялся:

– Удивительно, что, несмотря на свою поразительную красоту, жена, ты наверняка будешь заботиться обо мне и наших детях. В тебе нет ни излишней гордости, ни надменности. Моей сестре есть чему у тебя поучиться. Рон, ее старая няня, не сможет сделать из Мэри настоящую леди, зато ты сможешь.

– Но я действительно высокомерна, господин, только когда это требуется, – призналась она.

Он снова засмеялся и одернул котт. И в самом деле ткань уже просвечивает. Неплохо бы иметь новый.

– В Эверли много материй, моя красавица валлийка. И пока в тебе будет зреть наш первый ребенок, ты успеешь сшить мне новую одежду.

– Даже хорошо воспитанная девственница знает, что для того, чтобы получить ребенка, недостаточно одного желания, – чопорно заметила Аверил, хотя на губах играла легкая улыбка.

Рис схватил ее в объятия и принялся целовать.

– Сегодня ночью, жена, тебе предстоит многому научиться. Но сейчас нас ожидают в зале за свадебным столом.

Раскрасневшаяся Аверил тем не менее нашла в себе силы прошептать:

– Тогда пусти меня, Рис Фицхью.

Что же, может, брак с этим человеком окажется не таким уж неудачным? Пусть он не знатный лорд, но все же настоящий мужчина, а это чего-то да стоит.

Глава 5

Войдя в зал, Аверил и Рис увидели, что семья уже собралась и ждет. Обычно обед подавали в полдень, но сегодня Мирин выслал гонца, чтобы предупредить о своем возвращении. Поэтому леди Аргел отложила обед, а кухарка тем временем успела приготовить еще несколько блюд, ибо мужчины ели куда больше, чем остававшиеся в замке женщины и дети. Все уселись на предназначенные для них места. Аверил и Рис устроились справа и слева от лорда Дракона. Леди Аргел сидела по левую сторону от невесты, рядом с Роджером Мортимером, Майей и Исбел. По левую сторону от жениха сидели лорд Мортимер, Бринн и Джуния.

Случайно забредший бродячий монах-цистерцианец, попросивший на ночь приюта у лорда Дракона, благословил обед и молодых. К удивлению Риса, слуги расставили перед обедавшими блестящие оловянные тарелки и разложили такие же ложки. Он раньше никогда не видел такой посуды, хотя слышал о ней. Правда, тарелки подавали только на высокий стол. Остальные довольствовались корками караваев. Слуги принялись разносить серебряные блюда с едой: вареной форелью на листьях кресс-салата, жареными каплунами и олениной и кроличьим пирогом в густой коричневой подливе. Нашелся и последний летний горошек. Все это заедалось свежим, еще теплым хлебом со сливочным маслом. Слуги разливали вино в оловянные чаши. Десертом послужили сыр, груши, сахарные вафли и желе.

Когда ужин наконец закончился, гости за высоким столом вымыли руки в чашах с душистой водой, принесенных слугами. Другие слуги собирали хлебные корки, чтобы раздать бедным, собравшимся у двери, выходившей на огород. Лорд Мортимер был поражен гостеприимством и изысканностью приема, совершенно такими же, как в самых знатных английских домах, а в некотором отношении даже лучше.

Дочери лорда Дракона встали и принялись развлекать гостей. Как большинство валлийцев, они были очень музыкальны от природы. Аверил играла на телине, кельтской арфе, Майя – на пибгорне, тростниковом инструменте, принятом у валлийцев. Джуния больше любила блок-флейту, игру на которой чередовала с игрой на маленьком раскрашенном барабане и цимбалах или колокольчиках. Последними она трясла в такт музыке. Из всех сестер она была самой одаренной.

За окнами стемнело, и сумерки быстро сменились ночью. Посуду давно убрали, все столы, кроме высокого, сложили и поставили к стене вместе со скамьями. В большом очаге пылал огонь, прогоняя вечернюю сырость и холод. Разлегшиеся перед очагом собаки мирно храпели. Мужчины тихо беседовали между собой. Тем временем Горауин потихоньку подошла к дочери.

– Пора провожать тебя в брачную постель, Аверил, – шепнула она. – А вы, девушки, продолжайте играть.

Аверил, закончив мелодию аккордом, отложила телин и встала. Сестры немедленно завели веселый танец, чем отвлекли остальных от ухода Аверил. Обе женщины покинули зал.

– Куда мы идем? – спросила Аверил мать.

– В ту комнату в башне, где ты переодевалась. Днем мы с леди Аргел приготовили ее для тебя и твоего жениха. Так что в брачную ночь вы останетесь одни.

– А где будут спать лорд Мортимер и его сын?

– В зале. Мы положили туда тюфяки. Они воины, так что им не привыкать спать и на земле, и на голом полу. Кроме того, спальня для гостей нужна вам, чтобы осуществить брачный союз. Мирин не позволит вам уехать, пока не удостоверится, что ты стала женщиной, Аверил. Иначе у Риса может появиться предлог отвергнуть тебя.

– Не думаю, что он способен на такое, матушка, – покачала головой Аверил. – Он благородный человек.

– Истинно благородные люди не похищают невинных девушек, – отрезала мать.

– Но каждый ведь может ошибиться, не так ли? – поспешно сказала Аверил. – А если человек старается загладить промах, значит, это истинное благородство.

Горауин тихо рассмеялась.

– Ты защищаешь его, – поддразнила она. – Не может случиться так, что тебе начинает нравиться новообретенный муж?

– Нравится или нет, все равно мне придется с ним жить, пока смерть не разлучит нас, – рассудительно заметила дочь.

Горауин снова рассмеялась.

– Он красив и достаточно молод, чтобы доставить тебе удовольствие в постели. Надеюсь, он будет неутомим в любовных забавах. Ты права, дочь моя, когда пытаешься найти в нем хорошее.

Они добрались до верха башни. Горауин открыла дверь и проводила дочь в комнату.

– Я помогу тебе раздеться, – объявила она и, когда на Аверил осталась одна камиза, показала на тазик теплой душистой воды, стоявший на углях крохотного очага.

– Облегчись, а потом вымоешься, – велела она.

Аверил сделала, как было сказано, вылила в окно содержимое горшка и поставила горшок под кровать. Потом почистила зубы тряпочкой и вымыла интимные места.

Горауин довольно кивнула.

– А теперь снимай камизу.

– Мама, а он тоже будет голым? – нервно пробормотала Аверил.

– Вот увидишь, он придет в чем мать родила, – усмехнулась Горауин. – Я всегда считала, что любовники должны быть равны, хотя столь нечестивая мысль немногим придется по вкусу.

Аверил послушно сбросила камизу и легла на большую постель, занимавшую почти всю комнату.

– Я готова, – прошептала она.

– Расплети волосы, – велела мать и, дождавшись, пока Аверил исполнит приказ, снова кивнула: – Вот теперь ты готова.

Она наскоро взбила светлые пряди, так чтобы они обрамляли лицо дочери и волнами лежали по плечам, и, нагнувшись, поцеловала Аверил в лоб.

– Слушай его во всем и ничего не бойся. Завтра мы поговорим о сегодняшней ночи, и я научу тебя всему, что необходимо знать. Сейчас, однако, твоя невинность все за тебя скажет.

С этими словами она ушла.

Несмотря на утешения матери, Аверил дрожала от страха и возбуждения, ожидая, когда Рис Фицхью придет к ней. Может, стоит еще раз помочиться? Нет, не хочется.

Она имела самое смутное представление о том, что ждет впереди. Он уложит ее на спину и оседлает. Ее любовный грот находится между бедрами. Его мужское копье пронзит ее. Говорят, что в первый раз будет больно.

Сердце Аверил отчаянно колотилось. Она еще никогда не была близка с мужчиной. Как это будет?

Она подтянула одеяло, внезапно застыдившись собственной наготы.

И тут она услышала доносившийся с лестницы смех, становившийся громче с каждой секундой. Протестующий голос Риса. Снова смех. Оглушительный топот.

Аверил напряженно прислушивалась, но не смогла разобрать слов.

Дверь распахнулась, и в комнату грубо втолкнули Риса, на котором не было ни единой нитки.

– Вот и он, леди, – объявил Роджер Мортимер с плотоядной ухмылкой. Он едва держался на ногах. – Мы раздели его для вас, но вам придется сделать остальное.

Он жадно пялился на нее в надежде увидеть груди.

Но Рис круто развернулся и вытолкал Роджера с остальными гуляками из комнаты. Захлопнул дверь и задвинул засов. Снизу снова донесся хохот, сопровождаемый стуком удалявшихся шагов. Смех постепенно стихал. Рис обернулся.

– Иди в постель, – велела Аверил.

– Не терпится? – осведомился он, подходя к кровати.

– Не хочу, чтобы ты простудился и раньше времени оставил меня вдовой, – парировала она.

Рис приподнял одеяло, скользнул в постель и, оседлав жену, присел на корточки и стал ее рассматривать. Протянул руку, сжал маленькую круглую грудь и стал ласкать.

– Прекрасна, – благоговейно прошептал он.

Сердце Аверил едва не вырвалось из груди. Потрясенно ахнув, она широко распахнула глаза и приоткрыла рот. На какой-то момент она потеряла дар речи, но быстро оправилась.

– Ты раздавишь меня, чудовище! – крикнула она.

– Ни за что. Я хочу видеть твое лицо, когда касаюсь тебя. И мне нравится твое удивление. Оно говорит куда больше любых слов.

Он нежно ущипнул ее сосок, улыбнувшись, когда она залилась краской.

– Помни, я девственна, – прошептала она, зная, что идут последние минуты, когда она может сказать это о себе. Ей было больно говорить. Горло сжало судорогой.

– Знаю, – кивнул он, наклоняясь вперед, так что губы их почти соприкасались. И не успела она опомниться, как он провел языком по ее губам. Сжал маленькие ручки и, не разгибаясь, выговорил: – Возьми моего большого мальчика, Аверил, и погладь. Скоро он набухнет желанием, и я наполню тебя своим вожделением. Не бойся. Сегодня я дам тебе наслаждение и покажу, как ублажать меня.

Его горячее дыхание пахло вином.

– Моя мать говорит, что после того, как ты убедишься в моей чистоте, она научит меня дарить тебе блаженство, – прошептала Аверил.

– Ничего не могу на это возразить. Я видел, как смотрит на нее твой отец. У него лицо человека счастливого. Вижу, что он любит ее больше остальных женщин.

– Знаю, – вздохнула Аверил, ощущая прикосновение его копья к бедру. И, нерешительно протянув руки, взяла его в ладони и принялась осторожно гладить. Его плоть немедленно начала набухать и твердеть под ее пальцами. Рис подался вперед и, взяв губами ее сосок, стал лизать и посасывать.

У Аверил закружилась голова. Только сейчас она поняла, что такое плотское желание, и тихо вскрикнула.

Рис поднял голову и заглянул в зеленые глаза.

– Любовники пробуют друг друга на вкус, Аверил. Тебе понравилось.

Она молча кивнула. Ее обуревали мириады ощущений, одно восхитительнее другого. Она и боялась и не боялась, хотела продолжения и не хотела…

Он перекатился на спину и поднял ее на себя.

– Ну вот. Разве так не лучше, жена? Мне нравится чувствовать на себе твою тяжесть.

И, обняв ее, стал целовать медленными, жаркими поцелуями, почти не отрываясь. Ей казалось, что это длится целую вечность.

Губы Аверил распухли и горели. Что-то твердое вжималось в ее бедро. Горячее. Твердое. Терпеливое. Способное подождать, пока она будет готова.

Теперь она дрожала больше от предвкушения, чем от страха. Ей очень хотелось узнать, что будет дальше, но все же она по-прежнему немного боялась. Ее груди были прижаты к его широкой груди. Его копье пульсировало у самого ее живота.

– Открой глаза, жена, – скомандовал он. – Как я могу взглянуть в твою душу, если ты прячешься от меня?

Изумленные глаза Аверил широко открылись. До этой минуты она даже не сознавала, что ее веки были сомкнуты. Она полностью забылась в его объятиях, опьяненная сладостными поцелуями.

– Я начинаю понимать, почему мама так любит отца, – прошептала она.

– Это не любовь, жена. Просто похоть, но и она хороша для начала.

Его большие руки сжали ее узкую талию, и он привлек ее к себе, так что ее груди нависли над его лицом.

– Само совершенство, – пробормотал он, потираясь щекой о мягкую плоть. Его язык коснулся соска. Лизнул. Раз, другой…

– О, как хорошо, – простонала Аверил.

Рис впился губами в бугорок плоти и стал сосать, пока она не вздрогнула от восторга. Но он не обделил вниманием и другой сосок, неожиданно прикусив его.

Аверил снова застонала.

– Мое тайное местечко налилось жаром, – наивно призналась она.

– Дай посмотреть, – пробормотал он, переворачивая Аверил на спину.

Их губы встретились. Его язык скользнул ей в рот, а пальцы раскрыли тугие створки. Она уже была влажна от нараставшего желания. Он нашел ее крохотную драгоценность и стал ласкать подушечкой указательного пальца. Она принялась извиваться, тихо мурлыча.

– Значит, и это тебе нравится? – прошептал он в ее ушко, касаясь языком розовой раковинки.

– Да-а-а, – протянула она, и по ее лицу он понял, что страх хоть и на время, но покинул ее.

Он продолжал играть с ней, пока она не задрожала, изведав первый порыв страсти. Только тогда Рис осторожно вошел пальцем в ее невинное тело, продолжая двигать им взад-вперед.

– А так? – спросил он, лизнув ее щеку.

– М-м-м… – промычала она.

Пора. Она готова.

Он широко развел ее ноги и встал между ними на колени. Аверил не сопротивлялась. Рис улыбнулся про себя. Маленькая ведьма горит желанием, хотя сама этого не сознает.

Взяв в руку свое копье, он подвел его ко входу в любовный грот и медленно нажал, пока головка не вошла целиком. Аверил нервно дернулась.

– Нет, жена, не бойся, – успокоил он.

– Но ты такой большой, – пожаловалась Аверил.

– Тем лучше я смогу тебя ублажить, Аверил. И поверь, это тебе понравится.

Он подался вперед, и она удивленно ахнула, осознав истинное значение его слов. Но, Боже, он наверняка разорвет ее своим огромным копьем!

Потеряв голову от страха и паники, она попыталась избавиться от огромного отростка, неумолимо пронзавшего ее плоть. Но силы были неравны. Не успела она собраться с мыслями, как он чуть отстранился и резким выпадом вонзился в нее.

Аверил взвизгнула скорее от удивления, чем от боли, но Рис принялся страстно ее целовать, прежде чем сделать очередной рывок, сначала медленно, потом все быстрее, пока она не опьянела от наслаждения, бурлящего в жилах и угрожавшего поглотить ее.