Текст книги "Словами Будды. Собрание бесед из Палийского канона"

1. Единственный человек

– Монахи, существует единственный человек, который появляется в мире для благополучия многих, для счастья многих, из сострадания к миру, для пользы, благополучия и счастья дэвов и людей. Кто этот человек? Это Татхагата, Арахант, полностью и в совершенстве Пробуждённый. Вот этот человек.

Монахи, существует единственный человек в мире, который является непревзойдённым, несравненным, не имеющим себе равных, бесподобным, лучшим среди людей. Кто этот человек? Это Татхагата, Арахант, полностью и в совершенстве Пробуждённый. Вот этот человек.

Монахи, явление этого единственного человека – это явление великого постижения, великого света, великого сияния; это явление шести неповторимых вещей; это достижение четырёх видов аналитического знания; постижение различных элементов – целой плеяды элементов; достижение плода знания и освобождения; достижение плодов вхождения в поток, однажды возвращения, невозвращения и арахантства³³. Кто этот человек? Это Татхагата, Арахант, полностью и в совершенстве Пробуждённый. Вот этот человек.

(АН 1:xiii, 1,5,6; I 22–23)

2. Зачатие и рождение Будды

1. Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты, в парке Анатхапиндики.

2. Монахи, вернувшиеся со сбора подаяния, после принятия пищи встретились в зале для собраний, и такой разговор завязался между ними:

– Это удивительно, друзья, это чудесно, сколь Татхагата велик и могуществен. Он способен знать о буддах прошлого, достигших окончательной Ниббаны, распутавших все хитросплетения, оборвавших круговорот, покончивших с кружением и преодолевших все страдания, – что рождение этих благословенных было таким-то, их имена были такими-то, их происхождение было таким-то, их нравственность была такой-то, их созерцание было таким-то, их мудрость была такой-то, их уединённое пребывание было таким-то, их освобождение было таким-то.

Когда это было сказано, достопочтенный Ананда произнёс:

– Друзья, татхагаты превосходны и обладают превосходными качествами. Татхагаты чудесны и имеют чудесные качества³⁴.

Однако эта беседа вскоре была прервана; Благословенный, оставив созерцание, появился вечером в зале для собраний и сел на приготовленное для него сиденье. Он обратился к монахам с вопросом:

– Монахи, для какой беседы вы собрались здесь прямо сейчас? И о чём вы говорили, пока вас не прервали?

– Достопочтенный, вернувшись со сбора подаяний, мы после принятия пищи встретились в этом зале для собраний, и такой разговор завязался между нами: «Это удивительно, друзья, это чудесно, сколь Татхагата велик и могуществен… их освобождение было таким-то». Когда это было сказано, достопочтенный Ананда сказал нам: «Друзья, татхагаты превосходны и обладают превосходными качествами. Татхагаты чудесны и имеют чудесные качества». Такова была наша беседа, достопочтенный, которая была прервана с твоим появлением.

Тогда Благословенный обратился к достопочтенному Ананде: «Если так, Ананда, то поведай монахам о превосходных и чудесных качествах Татхагаты более подробно».

3. – Я услышал, достопочтенный, из уст самого Благословенного и выучил это так: «В совершенном памятовании и ясном постижении, Ананда, Бодхисатта возникает на небесах Тусита»³⁵. Совершенное памятование и ясное постижение, с которым Бодхисатта возникает на небесах Тусита, я запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

4. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «В совершенном памятовании и ясном осознавании Бодхисатта пребывает на небесах Тусита». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного».

5. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Бодхисатта пребывает на небесах Тусита на всём протяжении своей жизни». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

6. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «В совершенном памятовании и ясном осознавании Бодхисатта покидает небеса Тусита и нисходит в материнское лоно». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

7. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает небеса Тусита и нисходит в материнское лоно, неизмеримое великое сияние, превосходящее божественное, озаряет весь этот мир с его дэвами, Марой и Брахмой, с отшельниками и брахманами, с божествами и людьми. Это ослепительное сияние, затмевающее божественное, проникает даже в те отдалённые, лишённые света солнца и луны, мрачные, объятые тьмой пространства вселенной³⁶. Существа, рождённые в них, получают возможность увидеть друг друга и восклицают: „Поистине, другие существа родились здесь!“. Вся система десяти тысяч миров вдруг дрожит, трепещет, содрогается, и вновь неизмеримое великое сияние, превосходящее божественное, озаряет весь этот мир». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

8. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта нисходит в материнское лоно, четыре юных дэвы появляются, чтобы охранять его во всех четырёх направлениях, дабы ни люди, ни нечеловеческие существа, ни кто-либо ещё не мог причинить вред Бодхисатте или его матери»³⁷. Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

9. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта нисходит в лоно матери, она становится безупречно добродетельной, воздерживаясь от отнятия чужой жизни, от взятия того, что не дано, от нецеломудрия, от лживой речи, от вина и других опьяняющих напитков, являющихся основой беспечности». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного…

14. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Другие женщины рождают детей, вынашивая их девять или десять месяцев в утробе, но не мать Бодхисатты. Мать Бодхисатты рождает его, выносив в утробе ровно десять месяцев». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

15. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Другие женщины рождают детей сидя или лёжа, но не мать Бодхисатты. Мать Бодхисатты рождает его стоя». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

16. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает лоно матери, первыми его принимают дэвы, а не люди». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

17. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает лоно матери, он не касается земли. Четыре юных дэвы берут его и передают матери со словами: „Возрадуйся, о царица! Сын, обладающий великим могуществом, родился у тебя“. Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного».

18. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает лоно матери, он выходит на свет, не запятнанный ни водой, ни кровью, ни слизью, ни каким-либо другими нечистотами, чистый и незапятнанный. Если на изысканную ткань положить драгоценный камень, то ни камень не испачкает ткань, ни ткань – камень. Почему так? Потому что они оба чисты. Так и когда Бодхисатта покидает лоно матери… чистый и незапятнанный». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

19. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает лоно матери, c небес начинают щедро проливаться две струи воды для омовения Бодхисатты и его матери: одна тёплая и одна прохладная». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

20. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта рождается, он твёрдо встаёт на ноги и делает семь шагов на север, укрываемый опахалом, которое держат над ним. Он обозревает каждую из сторон света и произносит слова Вожака стаи: „Я есть высшее в этом мире; я есть лучшее в этом мире; я первый в этом мире. Это моё последнее рождение, и для меня больше не будет нового существования“»³⁸. Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

21. – Я услышал из уст самого Благословенного и выучил это так: «Когда Бодхисатта покидает лоно матери, неизмеримое великое сияние, превосходящее божественное, озаряет весь этот мир с его дэвами, Марой и Брахмой, с отшельниками и брахманами, с божествами и людьми. Это ослепительное сияние, затмевающее божественное, проникает даже в те отдалённые, лишённые света солнца и луны, мрачные, объятые тьмой пространства Вселенной. Существа, рождённые в них, получают возможность увидеть друг друга и восклицают: „Поистине, другие существа родились здесь!“. Вся система десяти тысяч миров вдруг дрожит, трепещет, содрогается, и вновь неизмеримое сияние, превосходящее божественное, озаряет весь этот мир». Это я тоже запомнил как превосходное и чудесное качество Благословенного.

22. – Так это, Ананда, и запомни ещё одно превосходное и чудесное качество Татхагаты. Татхагата познаёт чувства по мере того как они возникают, длятся и исчезают. Татхагата познаёт восприятие по мере того как оно возникает, длится и исчезает. Татхагата познаёт мысли по мере того как они возникают, длятся и исчезают³⁹. Ананда, запомни это тоже как превосходное и чудесное качество Татхагаты.

23. – Достопочтенный, поскольку Татхагата познаёт чувства по мере того как они возникают, длятся и исчезают; Татхагата познаёт восприятие по мере того как оно возникает, длится и исчезает; Татхагата познаёт мысли по мере того как они возникают, длятся и исчезают, – то это тоже я запомню как превосходное и чудесное качество Татхагаты.

Так сказал Ананда. Учитель одобрил. Монахи были довольны и обрадованы его словами.

(МН 123: «Аччария-абхутта-сутта»; III 118–120; 122–124)

3. Стремление к Пробуждению

5. – Монахи, существует два вида искания: благородное искание и неблагородное искание. И что есть неблагородное искание? Вот, человек, будучи подверженным рождению, ищет нечто, также подверженное рождению; будучи подверженным старению, ищет нечто, также подверженное старению; будучи подверженным болезням, ищет нечто, также подверженное болезням; будучи подверженным смерти, ищет нечто, также подверженное смерти; будучи подверженным печали, ищет нечто, также подверженное печали; будучи подверженным загрязнению, ищет нечто, также подверженное загрязнению.

6–11. И что подвержено рождению, старению, болезням и смерти, печали и загрязнению? Жена и дети, слуги и служанки, козы и овцы, птицы и свиньи, слоны, кони и кобылы, золото и серебро – всё это подвержено рождению, старению, болезням и смерти, печали и загрязнению; и тот, кто связан этим, кто околдован и поглощён этим, сам будучи подверженным рождению… печали и загрязнению, ищет нечто, также подверженное рождению… печали и загрязнению⁴⁰.

12. – И что есть благородное искание? Вот, человек, подверженный рождению, постигнув угрозу в том, что подвержено рождению, ищет непревзойдённое убежище, ищет Нерождённое, Ниббану; подверженный старению, постигнув угрозу в том, что подвержено старению, ищет непревзойдённое убежище, ищет Нестареющее, Ниббану; подверженный болезням, постигнув угрозу в том, что подвержено болезням, ищет непревзойдённое убежище, ищет Не подверженное болезням, Ниббану; подверженный смерти, постигнув угрозу в том, что подвержено смерти, ищет непревзойдённое убежище, ищет Неумирающее, Ниббану; подверженный печали, постигнув угрозу в том, что подвержено печали, ищет непревзойдённое убежище, ищет Беспечальное, Ниббану; подверженный загрязнению, постигнув угрозу в том, что подвержено загрязнению, ищет непревзойдённое убежище, ищет Незагрязнённое, Ниббану. Это называется благородным исканием.

13. Монахи, перед своим Пробуждением, когда я был лишь непробуждённым бодхисаттой, я сам, будучи подверженным рождению, искал то, что также подвержено рождению; будучи подверженным старению, болезням, смерти, печали и загрязнению, я искал то, что также подвержено старению, болезням, смерти, печали и загрязнению. Тогда я стал размышлять: «Отчего я, будучи подверженным рождению, ищу то, что также подвержено рождению; будучи подверженным старению, болезням, смерти, печали и загрязнению, я ищу то, что также подвержено старению, болезням, смерти, печали и загрязнению? Что, если я, подверженный рождению, постигнув угрозу в том, что подвержено рождению, буду искать непревзойдённую защиту от оков, Нерождённое, Ниббану? Что, если я, подверженный старению, болезням, смерти, печали, загрязнению, постигнув угрозу в том, что также подвержено старению, болезням, смерти, печали, загрязнению, буду искать Нестареющее, Не подверженное болезням, Неумирающее, Беспечальное, Незагрязнённое, Непревзойдённую защиту от оков, Ниббану?».

14. Тогда, будучи молодым и черноволосым юношей, наделённым благословением юности, в самом расцвете лет, несмотря на то что мои отец и мать желали мне иной участи и горько рыдали, утирая потоки слёз, я обрил свои волосы и бороду, облачился в жёлтое одеяние и покинул родной дом ради бездомного скитания.

15. Отрёкшись от дома, монахи, в исканиях того, что является благотворным, в исканиях непревзойдённого состояния возвышенного покоя, я приблизился к Алара Каламе и произнёс: «Друг Калама, я бы хотел вести духовную жизнь в этой Дхамме и дисциплине». Алара Калама ответил: «Достопочтенный волен остаться здесь. Эта Дхамма такова, что мудрый вскоре постигнет её и будет пребывать, открыв для себя прямым знанием учение своего наставника». Я быстро постиг эту Дхамму. Как только декламации и повторы его учения закончились, я смог заявить: «Я знаю и вижу», – и были другие, кто делал то же самое.

Тогда я стал размышлять: «Ведь не только же при помощи одной веры Алара Калама провозглашает: „Постигнув Дхамму прямым знанием, я пребываю в ней“. Нет сомнений, что он живёт, зная и видя Дхамму. Тогда я приблизился к Алара Каламе и спросил его: «Друг Калама, каким образом ты провозглашаешь, что, постигнув Дхамму прямым знанием, ты пребываешь в ней?». В ответ он заявил о сфере отсутствия всего⁴¹.

Я стал размышлять далее: «Не только Алара Калама обладает верой, энергией, памятованием, сосредоточением и мудростью. Я тоже обладаю верой, энергией, памятованием, сосредоточением и мудростью. Полагаю, мне стоит приложить усилия, чтобы постичь ту Дхамму, которую провозглашает Алара Калама, в которую он входит и пребывает, познав её для себя прямым знанием».

Вскоре я быстро вошёл и пребывал в той Дхамме, познав её для себя прямым знанием. Тогда я приблизился к Алара Каламе и задал ему вопрос: «Друг Калама, ты постиг Дхамму прямым знанием и пребываешь в ней таким способом?». – «Да, друг, это так». – «В таком случае, друг, и я тоже постиг Дхамму прямым знанием и пребываю в ней». – «Это достижение, друг, это великое достижение для всех нас, что среди наших последователей появился такой достопочтенный, как ты. Та Дхамма, о которой я утверждаю, что постиг её прямым знанием и пребываю в ней, – есть та Дхамма, которую постиг и ты прямым знанием и в которой пребываешь. А та Дхамма, которую постиг ты прямым знанием и в которой пребываешь, – есть та Дхамма, о которой я утверждаю, что постиг её прямым знанием и пребываю в ней. Таким образом, ты знаешь Дхамму, которую знаю я, а я знаю Дхамму, которую знаешь ты. То есть я – как ты, а ты – как я. Давай, друг, поведём общину вместе».

Алара Калама, мой учитель, поставил меня, своего ученика, на одно место с собой и одарил высшим почтением. Но мысль возникла во мне: «Эта Дхамма не ведёт к разочарованию, к бесстрастию, к прекращению, к покою, к прямому знанию, к Пробуждению, к Ниббане, но только к рождению в сфере отсутствия всего»⁴². Не будучи удовлетворённым этим учением, разочаровавшись в нём, я ушёл.

16. Монахи, вновь в поисках того, что является благотворным, в поисках непревзойдённого состояния высшего покоя я приблизился к Уддака Рамапутте и произнёс: «Друг, я бы хотел вести духовную жизнь в этой Дхамме и дисциплине». Уддака Рамапутта ответил: «Достопочтенный волен остаться здесь. Эта Дхамма такова, что мудрый вскоре постигнет её и будет пребывать в ней, открыв для себя прямым знанием учение своего наставника». Я быстро постиг эту Дхамму. Как только декламации и повторы его учения закончились, я смог заявить: «Я знаю и вижу», – и были другие, кто делал то же самое.

Тогда я стал размышлять: «Ведь не только же при помощи одной веры Рама провозглашает: „Постигнув Дхамму прямым знанием, я пребываю в ней“. Нет сомнений, что он живёт, зная и видя Дхамму». Тогда я приблизился к Уддака Рамапутте и спросил его: «Друг, каким образом Рама провозглашает, что, постигнув Дхамму прямым знанием, он пребывает в ней?». В ответ Уддака Рамапутта заявил о сфере ни-восприятия-ни-невосприятия⁴³.

Я стал размышлять далее: «Не только Рама обладает верой, энергией, памятованием, сосредоточением и мудростью. Я тоже обладаю верой, энергией, памятованием, сосредоточением и мудростью. Полагаю, мне стоит приложить усилия, чтобы постичь ту Дхамму, которую провозглашает Рама, в которую он входит и пребывает, познав её для себя прямым знанием».

Вскоре я быстро вошёл и пребывал в той Дхамме, познав её для себя прямым знанием. Тогда я приблизился к Уддака Рамапутте и задал ему вопрос: «Друг, таким ли способом Рама постиг эту Дхамму прямым знанием и пребывает в ней?». – «Да, друг, это так». – «В таком случае, друг, и я тоже постиг Дхамму прямым знанием и пребываю в ней». – «Это достижение, друг, это великое достижение для всех нас, что среди наших последователей появился такой достопочтенный, как ты. Та Дхамма, о которой Рама утверждает, что постиг её прямым знанием и пребывает в ней, – есть та Дхамма, которую постиг и ты прямым знанием и в которой пребываешь. А та Дхамма, которую постиг ты прямым знанием и в которой пребываешь, – есть та Дхамма, о которой Рама утверждает, что постиг её прямым знанием и пребывает в ней. Таким образом, ты знаешь Дхамму, которую знает Рама, а Рама знает Дхамму, которую знаешь ты. То есть Рама – как ты, а ты – как Рама. Давай, друг, теперь ты веди эту общину».

Уддака Рамапутта, мой товарищ-монах, провозгласил меня учителем и одарил высшим почтением. Но мысль возникла во мне: «Эта Дхамма не ведёт к разочарованию, к бесстрастию, к прекращению, к покою, к прямому познанию, к Пробуждению, к Ниббане, но только к рождению в сфере ни-восприятия-ни-невосприятия». Не будучи удовлетворённым этим учением, разочаровавшись в нем, я ушёл.

17. Монахи, вновь в поисках того, что является благотворным, в поисках непревзойдённого состояния возвышенного покоя я скитался по стране Магадхе. Я прибыл в Урувелу вблизи Сенанигамы. Там я увидел подходящий участок земли с дивной рощей, рядом с журчащей рекой с кристально-чистой водой и прелестными берегами, вблизи деревни, где можно было просить подаяние. Я подумал: «Это действительно подходящий участок земли с дивной рощей, рядом с журчащей рекой с кристально-чистой водой и прелестными берегами, вблизи деревни, где можно просить подаяние. Всё это может оказать помощь человеку в его устремлении». И я сел там, размышляя: «Всё это окажет помощь в моём устремлении»⁴⁴.

18. Вот, монахи, подверженный рождению, постигнув угрозу в том, что подвержено рождению, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Нерождённое, Ниббану; подверженный старению, постигнув угрозу в том, что подвержено старению, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Нестареющее, Ниббану; подверженный болезням, постигнув угрозу в том, что подвержено болезням, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Не подверженное болезням, Ниббану; подверженный смерти, постигнув угрозу в том, что подвержено смерти, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Неумирающее, Ниббану; подверженный печали, постигнув угрозу в том, что подвержено печали, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Беспечальное, Ниббану; подверженный загрязнению, постигнув угрозу в том, что подвержено загрязнению, я нашёл непревзойдённое убежище, нашёл Незагрязнённое, Ниббану. Знание и видение зародилось во мне: «Моё освобождение непоколебимо. Это моё последнее рождение, и для меня больше не будет нового существования».

(Из МН 26: «Арияпарийесана-сутта»; I 160–167)

11. [Саччака⁴⁵ вопросил Благословенного: ]

– Возникало ли у господина Готамы столь приятное чувство, что оно полностью наводнило бы его разум и оставалось бы в нём? Возникало ли у господина Готамы столь болезненное чувство, что оно полностью наводнило бы его разум и оставалось бы в нём?

12. – Отчего нет, Аггивессана? Вот, Аггивессана, перед своим Пробуждением, когда я был лишь непробуждённым бодхисаттой, мне подумалось: «Жизнь домохозяина пыльная и тесная, а отшельническая – как бескрайние просторы. Нелегко, оставаясь дома, вести святую жизнь, полностью совершенную, полностью чистую, словно отшлифованная раковина. Что, если я обрею свои волосы и бороду, облачусь в жёлтое одеяние и покину родной дом ради бездомного скитания?».

13–16. Далее, будучи молодым и черноволосым юношей, наделённым благословением юности, в самом расцвете лет… (повтор, как в тексте II.3 (1), § 14–17)… И я сел, повторяя себе: «Всё это окажет помощь в моём устремлении».

17. И здесь три образа, о которых я не слыхал ранее, внезапно возникли во мне. Представим, что в воде лежало было насквозь промокшее полено, а человек, желающий развести костёр и имеющий палку для розжига, взял бы его с замыслом: «Я разожгу огонь, я получу тепло». Как ты считаешь, Аггивессана? Сумел бы этот человек, желающий развести костёр и получить тепло, вызвать огонь трением палки для розжига и мокрого полена, лежащего в воде?

– Нет, господин Готама. Отчего так? Оттого, что полено мокрое и лежит в воде. В конце концов плодом усилий этого человека станут только усталость и разочарование.

– Таким же образом, Аггивессана, те отшельники и брахманы, которые не отстранились от чувственных услад телом и чьи чувственные желания, привязанность, страсть, жажда и лихорадочная тяга к чувственным усладам не были отрезаны и усмирены изнутри, – то, даже если бы эти славные отшельники и брахманы испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они не способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение. И даже если бы эти славные отшельники и брахманы не испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они всё равно не способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение. Это первый образ, о котором я не слыхал ранее, внезапно возник во мне.

18. Затем, Аггивессана, второй образ, о котором я не слыхал ранее, внезапно возник во мне. Представим, что на сухой земле, далеко от воды, лежало было насквозь промокшее полено, а человек, желающий развести костёр и имеющий палку для розжига, взял бы его с замыслом: «Я разожгу огонь, я получу тепло». Как ты считаешь, Аггивессана? Сумел бы этот человек, желающий развести костёр и получить тепло, вызвать огонь трением палки для розжига и мокрого полена, лежащего на сухой земле, далеко от воды?

– Нет, господин Готама. Отчего так? Оттого, что полено мокрое, хотя оно и лежит далеко от воды. В конце концов плодом усилий этого человека станут только усталость и разочарование.

– Таким же образом, Аггивессана, те отшельники и брахманы, которые отстранились от чувственных услад телом, но чьи чувственные желания, привязанность, страсть, жажда и лихорадочная тяга к чувственным усладам не были отрезаны и усмирены изнутри, – то, даже если бы эти славные отшельники и брахманы испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они не способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение. И даже если бы эти славные отшельники и брахманы не испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они всё равно не способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение. Это второй образ, о котором я не слыхал ранее, внезапно возник во мне.

19. – Затем, Аггивессана, третий образ, о котором я не слыхал ранее, внезапно возник во мне. Представим, что на сухой земле, далеко от воды, лежало бы сухое полено, а человек, желающий развести костёр и имеющий палку для розжига, взял бы его с замыслом: «Я разожгу огонь, я получу тепло». Как ты считаешь, Аггивессана? Сумел бы этот человек, желающий развести костёр и получить тепло, вызвать огонь трением палки для розжига и сухого полена, лежащего на сухой земле, далеко от воды?

– Да, господин Готама. Отчего так? Оттого, что полено сухое и лежит далеко от воды.

– Таким же образом, Аггивессана, те отшельники и брахманы, которые отстранились от чувственных услад телом и чьи чувственные желания, привязанность, страсть, жажда и лихорадочная тяга к чувственным усладам были отрезаны и усмирены изнутри, – то, даже если бы эти славные отшельники и брахманы испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение⁴⁶. И даже если бы эти славные отшельники и брахманы не испытывали болезненные, пронзительные, терзающие чувства от напряжения, они способны были бы обрести знание, видение и высшее Пробуждение. Это третий образ, о котором я не слыхал ранее, внезапно возник во мне.

20. Я подумал: «Что, если я стисну свои зубы и прижму язык к нёбу и сломлю, удержу и сокрушу свой разум своим же разумом?». И я стиснул свои зубы и прижал язык к нёбу и сломил, удержал и сокрушил свой разум своим же разумом. Когда я сделал это, пот полился по моему телу. Подобно тому как сильный человек может схватить более слабого за голову или за плечи и сломить его, удержать его, сокрушить его, так и я стиснул свои зубы и прижал язык к нёбу, и сломил, удержал и сокрушил свой разум своим же разумом. Когда я сделал это, пот полился по моему телу. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём⁴⁷.

21. Я подумал: «А что, если я не буду дышать и так достигну сосредоточения?». И я остановил дыхание через рот и нос. Когда я сделал это, через мои ушные раковины прорвался громкий звук ветра. Подобно тому как из мехов кузнеца раздаётся громкий свист – так и когда я остановил дыхание через рот и нос, через мои ушные раковины прорвался громкий звук ветра. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём.

22. Я подумал: «А что, если я продолжу остановку дыхания и так достигну сосредоточения?». И я остановил дыхание через рот, нос и уши. Когда я сделал это, яростные ветры пронзили мою голову. Подобно тому как если бы сильный человек расколол мне голову острым мечом – так и когда я остановил дыхание через рот, нос и уши, яростные ветры пронзили мою голову. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём.

23. Я подумал: «А что, если я продолжу остановку дыхания и так достигну сосредоточения?». И я остановил дыхание через рот, нос и уши. Когда я сделал это, жестокая боль охватила всю мою голову. Подобно тому как если бы сильный человек затягивал на моей голове тесный обод из кожи – так и когда я остановил дыхание через рот, нос и уши, жестокая боль охватила всю мою голову. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём.

24. Я подумал: «А что, если я продолжу остановку дыхания и так достигну сосредоточения?». И я остановил дыхание через рот, нос и уши. Когда я сделал это, свирепые ветры стали разрезать мой живот. Подобно тому как умелый мясник или его подмастерье разрезали бы живот быка острым ножом для мяса – так и когда я остановил дыхание через рот, нос и уши, свирепые ветры стали разрезать мой живот. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём.

25. Я подумал: «А что, если я продолжу остановку дыхания и так достигну сосредоточения?». И я остановил дыхание через рот, нос и уши. Когда я сделал это, во всём моем теле возникло сильное жжение. Подобно тому как два силача схватили бы щуплого человека за руки и ноги и, бросив в яму с раскалёнными углями, стали поджаривать – так и во всём моем теле, когда я остановил дыхание через рот, нос и уши, возникло сильное жжение. Но, хотя во мне пробудилась неутомимая энергия и было установлено неослабное памятование, тело моё было напряжено и утомлено из-за моего изнурительного устремления. Однако эти болезненные чувства не смогли наводнить мой разум и остаться в нём.

26. Тогда, когда божества увидели меня, некоторые из них воскликнули: «Отшельник Готама мёртв». Другие сказали: «Отшельник Готам не мёртв, но он умирает». А другие божества ответили: «Отшельник Готама не мёртв и не умирает; он арахант – именно так и пребывают араханты».

27. Я подумал: «Что, если я полностью откажусь от принятия пищи?». Тогда несколько божеств приблизились ко мне и промолвили: «Господин, не отказывайся полностью от принятия пищи. Если ты сделаешь это, мы ниспошлём тебе небесные яства, которые проникнут в твои поры и будут поддерживать твоё тело изнутри». Я решил: «Если я заявлю, что полностью отказался от принятия пищи, а божества ниспошлют мне небесные яства, которые проникнут в мои поры и будут поддерживать моё тело изнутри, то я стану лжецом». И я отклонил предложение этих божеств, сказав: «В этом нет нужды».

28. Я подумал: «Что, если я буду есть очень мало, каждый раз принимая в пищу всего лишь пригоршню бобовой, чечевичной или гороховой похлёбки?». И я стал есть очень мало, каждый раз принимая в пищу всего лишь пригоршню бобовой, чечевичной или гороховой похлёбки. Пока я делал это, моё тело достигло крайней степени измождения. Из-за того, что я ел так мало, мои конечности стали напоминать сочленённые части побегов винограда или стеблей бамбука. Из-за того, что я ел так мало, мои ягодицы стали похожи на верблюжьи копыта. Из-за того, что я ел так мало, мой позвоночник стал выпирать, словно ожерелье из бусин. Из-за того, что я ел так мало, мои рёбра стали торчать наружу подобно балкам ветхого, покосившегося сарая. Из-за того, что я ел так мало, блеск моих глаз, казалось, потух в глазницах, как блеск воды гаснет в глубоком колодце. Из-за того, что я ел так мало, кожа на моём черепе иссохла и сморщилась, как иссыхает и морщинится от солнца и ветра зелёная горькая тыква. Из-за того, что я ел так мало, кожа моего живота словно прилипла к позвоночнику, и когда я касался живота, то задевал и позвоночник; а когда я касался позвоночника, то задевал и живот. Из-за того, что я ел так мало, при испражнении и мочеиспускании я просто падал лицом вниз. Из-за того, что я ел так мало, мои истлевшие на корнях волосы выпадали клочьями, когда я пытался получить облегчение, растирая тело руками.