Текст книги "Зачем мы плаваем"

Между тем пловцы по эту сторону тюремных стен испытывали воды вокруг Алькатраса по крайней мере с 1920-х годов. До превращения в федеральную тюрьму Алькатрас использовался военными как укрепление и как следственный изолятор (в начале Гражданской войны в Америке здесь содержались военнопленные конфедератов). В 1933 году, за год до открытия Алькатраса как федерального пенитенциарного учреждения, семнадцатилетняя Энэстейша Скотт (не имеющая родственных уз с заключенным Джоном Полом), отец которой был сержантом, размещенным на острове, доплыла до Алькатраса от Сан-Франциско за сорок три минуты в сопровождении гребной лодки[66]66
  «Girl, 17, Swims from Alcatraz: Crossing Easily Made by Soldier's Daughter,» San Francisco Bay Chronicle, October 18, 1933.
  Глава 6. Морская вода в наших венах


[Закрыть]. Она стала первой женщиной, официально совершившей этот заплыв. Вскоре ее примеру последовали еще две пловчихи из Сан-Франциско, Дорис Маклауд и Глория Шильяно, в качестве протеста против решения превратить остров в федеральную тюрьму. Маклауд совершила заплыв туда и обратно за два часа. Все три женщины были блестящими пловчихами, прекрасно знающими здешние приливы. Принципиально важным для их успеха, конечно, было и то, что им не нужно было бежать под покровом темноты или выживать на тюремном рационе почти или совершенно без физических упражнений.

Для нашего заплыва от Скалы мы с моим другом Стивом тренировались в водах вокруг Аквапарка, конечной точке большинства алькатрасских заплывов. Отсюда можно отправиться в открытый залив и ощутить силу течений. Когда мы поплыли туда в первый раз, я испытала тошнотворный дискомфорт – он начался с тяжести в груди и неподдельной тревоги, подобной которой я не чувствовала за все годы занятий плаванием. Мне было трудно дышать. Я не знала, что тому причиной: холод, оказавшийся неожиданно жестоким, или гидрокостюм, неожиданно сковывающий движения. Стив широко улыбался мне, когда мы сделали передышку, чтобы проверить, как дела идут друг у друга. «Расслабься, – сказал он, увидев мое лицо. – И дыши».

В утро самого заплыва я попыталась подготовиться к холоду и была уже знакома с тем, как течения в проливе с пугающей скоростью тащат тебя в открытый океан вместе с отливом. Я знала, что контейнеровозы кажутся очень далекими, но подойдут к тебе за считаные секунды. Нашей лодкой управлял Гэри Эмич – легенда плавания на открытой воде, который впоследствии побьет мировой рекорд своим тысячным заплывом из Алькатраса в Сан-Франциско. Я приготовила себя к тому, чтобы последовать совету Стива: расслабиться и дышать.

В тот день мы плыли вшестером. Температура воды была ниже 14 ℃, на поверхности рябь от легкого ветра. Мы прибыли в Алькатрас до девяти утра и бросились в приливную волну. Студеная вода укусила так сильно, что у меня перехватило дыхание. Мы перегруппировались, чтобы напоследок помахать нашей лодке и ее водителю. На фотографиях, сделанных тем утром, я улыбаюсь. Кажется, что мне теплее, чем было, солнце отблескивает серебром на моих зеркальных очках. Мы развернулись в сторону города и поплыли.

Рассекая воду, я поймала ритм, и внезапно процесс перестал ощущаться как борьба. В нем была легкость, успокаивающая размеренность – в каждом цикле вдоха, гребка, толчка, вдоха. Мы были к этому готовы. Тугой обод, сдавивший мою грудь при входе в воду, ослаб, и я стала встречать периодически накатывающие волны с гордой уверенностью, а не с тревогой, пронзая каждый пенный гребень энергичным и тщательно рассчитанным по времени лягушачьим толчком ног.

За исключением попадающихся временами на пути хитросплетений морских водорослей, нам удалось избежать всех нежелательных или опасных встреч с морской живностью. (К сожалению, в последнее время здесь стали проблемой укусы морских львов.) Непривычный «выпуклый» ракурс моста Золотые Ворота и Алькатраса напоминал о клубе для избранных, в члены которого мы пытались попасть. Сорок пять минут пролетели быстро, и мы вдруг оказались в Аквапарке. Эмич объявил, что это идеальное время.

6
Морская вода в наших венах

Входите в океан каждый день, и ваше тело подстроится под настроения, ритмы, температуру этой среды. При 12 ℃ у вас начнется холодовая мигрень, или «заморозка мозга», как при поедании мороженого. При 10 ℃ начнет ломить запястья. В любой день Ким и ее собратья по клубам Dolphin и South End могут определить температуру воды с точностью до градуса просто по своим ощущениям. «Сколько, по-твоему, было сегодня? Пятнадцать?» – громко спрашивает она меня однажды, когда мы находимся в воде. Когда я задаю вопрос, почему она так думает, она говорит: потому, что ощущения чудесные. «Да, я бы поставила на это крупную сумму. Шестнадцати градусов нет… Давай сплаваем и посмотрим, сколько на термометре». (Конечно, она права.)

Человеческий плод в утробе вдыхает и выдыхает амниотическую жидкость, что способствует формированию легких. У нас есть так называемые жаберные щели, ставшие верхней и нижней челюстями и некоторыми хрящами дыхательного тракта, – это эволюционный реликт водных, дышащих жабрами позвоночных[67]67
  «Acorn Worm Genome Reveals Gill Origins of Human Pharynx,» Science Daily, November 19, 2015.


[Закрыть]. Морская вода настолько близка по минеральному составу плазме человеческой крови, что наши белые кровяные тельца могут какое-то время жить и функционировать в ней[68]68
  Natalie Angier, «The Wonders of Blood,» New York Times, October 20, 2008; Burnside Foster, ed., The St. Paul Medical Journal, vol. 7 (Saint Paul, MN: Ramsey County Medical Society, 1905).


[Закрыть]. Меня восхищает мысленная картина этого, идея, что в наших венах циркулирует морская вода, не такая уж и фантастичная.

С того момента, когда Гудлаугур поневоле погрузился в море больше тридцати лет назад, наука познакомилась и с другими людьми с необычайными способностями адаптации к экстремально холодной воде. Одна из них – Линн Кокс, легендарная пловчиха в открытой воде, первой переплывшая Берингов пролив[69]69
  «Long, Cold Swim,» New York Times, August 9, 1987.


[Закрыть]. В 1987 году она доплыла до Аляски из Советского Союза в воде, температура которой опускалась до 3,33 ℃. (Заголовок в The New York Times гласил: «Длинный холодный заплыв». Ее встреча описывалась так: «Это был просто пикник на морском берегу, чинное чаепитие на пляже, но, чтобы там оказаться, почетной гостье пришлось потрудиться».) На следующий год имена Гудлаугура и Кокс появились на страницах одного и того же академического журнала в научной сводке о потенциале превращения арктических заплывов в вид спорта[70]70
  Keating, William, «Arctic Swims.» Polar Record 24, no. 148 (1988).


[Закрыть].

В 2002 году Кокс проплыла больше 1,6 километра в воде Антарктики температурой 0 ℃ – она стала первым человеком, кому это удалось. В 2007 году она плавала в заливе Диско в Гренландии в воде холоднее –2,78 ℃. Содержание жира в теле средней американки составляет 22–25 %. По оценкам, в теле Кокс доля жира достигает 35 %; что более существенно, он очень равномерно распределен по всему телу[71]71
  Rich Roberts, «Orange County Woman Swims Bering Strait,» Los Angeles Times, August 8, 1987.


[Закрыть]. Этот «внутренний гидрокостюм» не только сохраняет ее тепло, но и обеспечивает ей нейтральную плавучесть в морской воде, что означает, что она может тратить очень мало энергии на поддержание оптимального для плавания в океане положения тела. Как и Гудлаугур, Кокс участвовала в медицинских исследованиях, подсказавших ученым новые способы лечения рассеянного склероза (плавание в холодной воде способно сильно уменьшать спастичность на многие часы после погружения) и совершенствования больничных процедур для восстановления после повреждений сердца, позвоночника и головного мозга (охлаждение тела может уменьшить отек и травму)[72]72
  Я разговаривала с Линн Кокс; кроме того, она описала свой опыт как материал для научного изучения в своей книге «Плавая в ванне» (Swimming in the Sink), изданной в 2016 году.


[Закрыть].

Например, изучая специфику кровотока в кисти руки Кокс при погружении в холодную воду, врачи научились лучше планировать хирургическое вмешательство. Ученые также обнаружили, что при погружении в холодную воду температура корпуса Кокс в действительности повышается. Вот что она может проделать, оказавшись в джакузи с ледяной водой: через две минуты тепло ее тела нагревает воду на два градуса. (Гудлаугур не проходил этот тест.)

Есть также британо-южноафриканский пловец Льюис Пью, прозванный «сэром Эдмундом Хиллари плавания». Он плавал в Арктике, в талом озере на Эвересте и в антарктическом море Росса. Ученые, изучавшие Пью, установили, что температура его тела поднимается еще до того, как он коснется воды, достигая подчас 38,33 ℃. Профессор Тим Нокс, спортивный врач из Кейптаунского университета в Южной Африке, первым заметил эту реакцию. В журнале Lancet он назвал ее «опережающим термогенезом» – созданием тепла до того, как оно понадобится[73]73
  James Butcher, «Lewis Gordon Pugh – Polar Swimmer,» Lancet, Medicine and Sport special issue, 366 (December 2005).


[Закрыть]. Это специфический для Пью рефлекс Павлова, выработанный годами приспособления к холодной воде.

Что же происходит в холодной воде с телами нас, обычных людей? Я спрашиваю Хирофуми Танаку, исследователя долгожительства, существуют ли долгосрочные исследования влияния плавания в холодной воде на здоровье. «Нам известна реакция, нырятельный рефлекс, наблюдающийся, если погрузить лицо в холодную воду, – кровеносные сосуды в коже сужаются, а сердечный ритм стремительно падает, – отвечает он. – Однако у нас недостаточно исследований постоянного воздействия упражнений в условиях холода». После этого он рассказывает мне об ама.

Года два назад Танака вернулся в Японию изучать ама, легендарных женщин-ныряльщиц Японии и Кореи[74]74
  Hirofumi Tanaka et al., «Arterial Stiffness of Lifelong Japanese Female Pearl Divers,» American Journal of Physiology Regulatory, Integrative and Comparative Physiology 310 (March 2016), https://www.physiology.org/doi/pdf/10.1152/ajpregu.00048.2016; Laura Kiniry, «On the Job with Japan's Legendary Female Ama Divers,» CNN, February 22, 2017.


[Закрыть]. Слово «ама» в японском языке означает «женщины моря». Продолжая существующую в этом регионе более 2000 лет традицию добычи моллюсков, женщины начинают нырять в тринадцать или четырнадцать лет. Группа, которую изучал Танака, состояла из женщин в среднем 65-летнего возраста. Подобно морским кочевникам мокен в Юго-Восточной Азии, ама сохраняют свои навыки и знания о важности моря в рассказах, передаваемых из поколения в поколение. Как и в случае детей мокен, практика ныряния за моллюсками физически меняет их тела. Они ныряют до двухсот раз за день, каждый день, круглый год. Что касается функции сосудов, то, по словам Танаки, она «зашкаливает».

Ама подвергаются действию нырятельного рефлекса ежедневно, сотни раз в день. Танака задался вопросом, адаптировались ли структура и функция их артерий по аналогии с другими ныряющими млекопитающими. Он обнаружил, что у этих женщин значительно более медленный сердечный ритм и менее жесткие артерии, чем у других взрослых, живущих в той же рыболовецкой деревне. Однако они страдают потерей слуха – пятьдесят лет контакта с холодной водой имеют и побочные следствия.

Научная картина далеко не полна, но существует растущий объем исследований терапевтических преимуществ нашего погружения в воду[75]75
  Takeshi Matsui and Sho Onodera, «Cardiovascular Responses in Rest, Exercise, and Recovery Phases in Water Immersion,» Journal of Sports Medicine and Physical Fitness 2, no. 4 (2013).


[Закрыть]. Теплая вода имеет свои плюсы. Исследования показывают, что часовое погружение по шею в воду температурой 32 ℃ снижает частоту сердечных сокращений и артериальное давление, способствуя расслаблению[76]76
  A. Mooventhan and L. Nivethitha, «Scientific Evidence-Based Effects of Hydropathy on Various Systems of the Body,» North American Journal of Medical Sciences 6, no. 5 (May 2014).


[Закрыть]. Однако пребывание той же продолжительности в воде при 14 ℃ подстегивает скорость обмена веществ на 350 %, а выработку дофамина – на 250 %. Что же касается реального моржевания, то, судя по другому исследованию, регулярное зимнее плавание в холодной воде существенно снижает у участников напряжение, слабость и боль, а также повышает ощущение довольства жизнью в целом[77]77
  P. Huttunen, L. Kokko, and V. Ylijukuri, «Winter Swimming Improves General Well-Being,» International Journal of Circumpolar Health 63, no. 2 (2004).


[Закрыть].

Чтобы увидеть фотографии, убедительно подтверждающие пользу плавания для здоровья, мне достаточно заглянуть в архивы Dolphine Club. Еще в 1974 году Джек Лалэйн – тот самый основатель знаменитой империи фитнеса! – проплыл, буксируя весельную лодку, от Алькатраса до клуба меньше чем за девяносто минут, причем все это время его руки и ноги были скованы. На черно-белом фото, сделанном в тот день, потрясающе мощный Лалэйн триумфально вскидывает над головой скованные мускулистые руки, приближаясь к Аквапарку. Ему было шестьдесят лет. В семьдесят он, опять-таки в ножных кандалах и наручниках, проплыл 2,4 километра в гавани Лонг-Бич, таща за собой семьдесят лодок с семьюдесятью пассажирами.

Лалэйн плавал каждый день. Неудивительно, что он был провозглашен почетным пожизненным членом Dolphin Club. Лалэйн умер в 2011 году в 96 лет.

В более близкое к современности утро в Аквапарке, пока холодная вода плещется вокруг наших плеч, я спрашиваю Ким, считает ли она, что тела некоторых людей лучше приспособлены к плаванию в заливе. Новые исследования физических достижений человека свидетельствуют, что элитные пловцы, в отличие от элитных бегунов, могут достичь совершенства на любых дистанциях, независимо от типа телосложения[78]78
  Gretchen Reynolds, «How Body Type May Determine Runners' and Swimmers' Destinies,» New York Times, August 14, 2018.


[Закрыть]. Судя по анализу данных бегунов, участвовавших в Олимпийских играх в Лондоне в 2012 году, спринтеры, бегуны на 200 метров, были существенно крупнее марафонцев, тогда как участники аналогичных спринтерских заплывов на 50 метров вольным стилем имели ту же массу тела, что и марафонцы, плавающие 10 000 метров на открытой воде, независимо от роста или пола. Похоже, любые тела могут отлично проявлять себя в воде. Но что, если вода холодная? «Теоретически ты набираешь больше бурого жира от пребывания в холодной воде, – объясняет Ким, когда мы останавливаемся – поболтаться в воде и поговорить. – Бурый жир сжигает энергию и создает тепло, а белый – нет». Она смеется и пожимает плечами: «По крайней мере мне так сказали».

Вскоре после того заплыва я проезжаю восемь километров на юг, пересекаю мост и направляюсь к футуристическому зданию с садом на крыше, словно парящему над парком у Золотых Ворот. Здесь находится кабинет доктора Синго Кадзимуры, у которого я собираюсь узнать о возможной связи между жиром, холодной водой и здоровьем[79]79
  Я подробно обсуждала с Кадзимурой его работу; дополнительную информацию о его исследованиях можно найти в Калифорнийском университете в Сан-Франциско, https://profiles.ucsf.edu/shingo.kajimura#toc-id5.


[Закрыть]. Он премированный биохимик Калифорнийского университета в Сан-Франциско, возглавляющий лабораторию, где пытается научить жировые клетки бороться с ожирением и нарушениями обмена веществ. Мальчишеского вида, естественный и улыбчивый, Кадзимура восхищен способностью животных адаптироваться к окружающей среде. Когда он рос в пригороде Токио, его обязанностью было ловить к ужину рыбу: сардину или камбалу. Он говорит, что если бы не стал ученым, то был бы рыбаком и шеф-поваром суши-ресторана в Сан-Франциско.

Он рано заинтересовался адаптивными способностями рыб: например, лосось может заплывать из пресной воды в соленую, а сом прекрасно себя чувствует в грязной воде. Это вылилось в интерес к вопросу о том, как млекопитающие могли бы приспособиться к холоду. «Я тогда жил в Мичигане и все время думал о холоде», – признается он. Однако это оказалось к лучшему, поскольку заставило его заинтересоваться актуальной сферой исследования жира в организме.

Кадзимура рассказывает мне о двух видах жира. Люди, как и все остальные млекопитающие, при рождении имеют жир обоих типов. Белый жир запасает энергию. Бурый сжигает ее, вырабатывая тепло. Плавание в холодной воде – это сочетание постоянного воздействия холода и физических нагрузок; и то и другое, как известно, оказывает «обуряющее» действие на белый жир, превращая его в так называемый бежевый жир – и подстегивая метаболизм.

Разумеется, метаболизм – горячая тема. Кадзимуре постоянно звонят из тренажерных залов Лос-Анджелеса и Нью-Йорка. «Меня спрашивают: "Мы хотим организовать занятия йогой на холоде – это хорошая мысль?" – смеясь, рассказывает он. – Я отвечаю: "Это от многого зависит". Тренировки на холоде одним людям полезны, другим вредны». Он знает, что это не тот ответ, который от него хотят услышать, но против науки не попрешь.

Клетки белого жира почти на 90 % являются липидными – в них хранится наш запас энергии, объясняет Кадзимура. Напротив, клетки бурого жира являются одними из самых богатых митохондриями клеток человеческого организма – это наши электростанции. В лабораторных опытах на мышах физические тренировки заставляли белый жир буреть, что еще более усиливалось низкой температурой. Этот бурый жир защищал мышей от ожирения и диабета, и они оставались поджарыми и здоровыми даже на рационе с высоким содержанием жиров. Однако, поскольку это очень молодая область исследования (существование бурого жира в организме взрослого человека было доказано только в 2009 году), протекание этих процессов на молекулярном уровне пока не вполне понятно.

Младенцы рождаются с большим количеством бурого жира. «Поскольку у младенцев недостаточно мышц, чтобы дрожать, когда им холодно, чтобы вырабатывать тепло, бурый жир очень важен для регуляции температуры их тела», – объясняет Кадзимура. Он показывает мне научную иллюстрацию: на изображении новорожденного выделены коричневым цветом зоны спины и шеи, где имеются большие запасы бурого жира. Основная область его расположения больше всего похожа на теплый шарф, обмотанный вокруг шеи.

Однако содержание бурого жира резко сокращается по достижении пятидесяти-шестидесяти лет, что очень хорошо коррелирует с возрастным ожирением. «Большинство людей в это время набирают вес и не потому, что начинают больше есть, – говорит Кадзимура. – Это нас очень занимает. Вы набираете вес, потому что снижается расходование энергии. Мы не вполне понимаем, почему это происходит, но рассуждаем, что в этом участвует потеря бурого жира. Какие факторы этому способствуют? Можно ли обратить процесс вспять, создав новые типы сжигающего энергию бурого жира даже после того, как вы его лишились?»

Воздействие холода вызывает стрессовую реакцию организма. Когда вам холодно, ваше тело компенсирует это за счет кровотока, а также строения кровеносных сосудов и циркуляции крови. Однако хотя холод является одним из самых эффективных сжигателей энергии – даже в большей степени, чем физические упражнения, – он вреден для сердца, поскольку стимулирует сужение сосудов и артериальное давление поднимается. «Инфаркты у стариков происходят рано утром в зимнее время, – отмечает Кадзимура. – Воздействие холода полезно для здоровых людей, но не для сердечников. То же самое относится и к физическим упражнениям – подъем тяжестей или интенсивные тренировки не полезны, если у вас имеется риск со стороны сердечно-сосудистой системы. Это нельзя применять или рекомендовать как терапевтическое средство для всех и каждого. Все зависит от вашего возраста, состояния здоровья и наследственности».

Тем не менее идея оздоровительного синергетического объединения плавания и холодной воды вызывает у Кадзимуры огромный энтузиазм. «Когда я в детстве жил в Японии, бабушка отправляла меня играть на улицу зимой», – вспоминает он. Это ее наказ: дети непременно должны играть на холоде. Снимай рубашку, говорила она, и врачи тебе будут не нужны.

«Я общался с сибиряками из России – они постоянно ныряют в холодную воду, – с некоторым изумлением рассказывает Кадзимура. – Это ужасная нагрузка на сердечно-сосудистую систему, но люди понимают, что в этом есть нечто полезное – иммунитет, сопротивляемость вирусам. Мы, однако, не вполне понимаем, почему это так». Конкретные механизмы пока не до конца изучены, но накоплено уже много фактических данных.

В 2012 году в России впервые прошел турнир по зимнему плаванию. Заплывы проходили посреди скованного льдом озера в Тюмени, городе в бескрайней Сибири. Организаторы вырезали во льду четыре 25-метровые дорожки. Пловцы съехались со всего мира – в том числе израильский мастер зимнего плавания Рэм Баркай, живущий в Южной Африке и основавший в 2009 году Международную ассоциацию плавания в ледяных водах (International Ice Swimming Association) с целью стандартизации плавания в холодной открытой воде.

Столкнувшись с ошеломляющим холодом в первый день соревнований, Баркай и его сотоварищи-пловцы подавили «сильнейшее желание упиться вдрызг», как заметил он в своем описании того дня. На второй день температура воздуха была –30 ℃ – влажные полотенца, оставленные на открытом воздухе после вчерашних заплывов, замерзли и стояли сами по себе, привлекая всеобщее внимание. Температура воды была около точки замерзания, 0 ℃. Перед тем как Баркая вызвали на километровый заплыв, он наблюдал, как русская женщина завершает свою длинную дистанцию, плывя брассом, держа голову над водой, без очков.

«Ее ресницы так обмерзли, что она не могла открыть глаза, – пишет Баркай. – Фактически ее уволокли в сауну, чтобы медленно разморозить глаза. Влага в носу превратилась в лед. Дышать было все равно что медленно втягивать ноздрями васаби. Все волоски на лице или длинные волосы, оказавшиеся на ледяном воздухе, мгновенно обмерзали»[80]80
  Рэм Баркай написал о своих впечатлениях от посещения Тюмени в статье: «Done! Nothing Can Explain the Sense of Euphoria after Completing Such an Intimidating Challenge.» Siberian Times, December 23, 2012, https://siberiantimes.com/sport/others/features/done-nothing-canexplain-the-sense-of-pride-and-euphoria-after-completing-suchan-intimidating-challenge/. Я также говорила с Баркаем по телефону о его последующих заплывах и об основании Международной ассоциации ледяного плавания.


[Закрыть]. Тем не менее, отмечает он, вода выглядела на удивление притягательной.

По воспоминаниям Баркая, наградой за совершенный заплыв, из которого он вышел красным, как вареный рак, с неконтролируемой дрожью всего тела, стало невероятное, мощнейшее чувство жизнеспособности: «Холод и плавание дарят такую остроту ощущений жизненной силы, что это трудно описать, нужно испытать самому».

Когда я звоню ему домой в Южную Африку, чтобы расспросить о плавании в ледяной воде для здоровья и полноты жизни, Баркай смеется. «Многие могут утверждать, что это крайне нездоровое занятие, – говорит он. – Множество врачей твердили мне, что я давно уже должен был умереть». Однако он продолжает гоняться за льдом по всему миру, занимаясь своим «безумным спортом» ради восхитительных переживаний, которые описывает в своем рассказе о том дне в Сибири. Недавно он вернулся с еще одного заплыва в том же самом месте и хочет донести до меня, что десятилетие ледяного плавания лишь подарило ему чувство большей физической крепости.

К началу 2018 года более двухсот пятидесяти человек заслужили сертификат покорителей «ледяной мили» – заплыва на одну милю или более в воде температурой 5 ℃ или меньше.

В кабинете Кадзимуры мы изумляемся идее плавания в бассейне, вырезанном в сибирском льду. «Думаю, то, что не убивает, делает нас сильнее, – глубокомысленно замечает Кадзимура. – Я привык воспринимать эту мудрость сугубо в философском ключе, но, возможно, она верна и с клинической точки зрения».

Словарь типичных (и редких) проблем со здоровьем, связанных с плаванием

«Ухо пловца»: бактериальная или грибковая инфекция наружного слухового прохода, вызываемая водой, которая остается в ухе после плавания (лечится закапыванием лекарств, уменьшающих воспаление и борющихся с инфекцией).

Экзостоз: аномальные костные образования в наружном слуховом проходе вследствие частого воздействия холодной воды и ветра; заболевание распространено среди серферов и дайверов (если разрастание перекрывает слуховой канал, требуется хирургическое вмешательство).

Криптоспоридиоз: заболевание желудочно-кишечного и дыхательного трактов, вызываемое выносливым, устойчивым к хлору паразитом, самая распространенная инфекция в бассейнах и аквапарках (большинство людей со здоровой иммунной системой выздоравливают без лечения).

Морские вши: жалящие микроскопические личинки медуз, которые часто попадают в пространство между кожей и купальным костюмом, вызывая болезненную сыпь и волдыри (тяжесть симптомов снижают кортикостероидные или антигистаминные препараты).

Стригущий лишай ноги, или «стопа атлета»: распространенная грибковая инфекция во влажных раздевалках и бассейнах всего мира, провоцирующая чешуйчатую красную сыпь (лечится противогрибковыми средствами).

Болезнь легионеров: тяжелая форма пневмонии, вызываемая бактерией Legionella, если она заражает плавательные бассейны, гидромассажные и вихревые ванны и другие водные системы (жизненно необходимо правильное лечение антибиотиками).

Тендинит, или «плечо пловца»: часто встречающееся воспаление волокон, крепящих мышцу к кости вокруг плечевого сустава, из-за повторяющихся движений (рекомендуются совмещенные тренировки, растяжка, силовые тренировки и отдых).

Вызванный плаванием отек легких: внезапное поступление избыточной жидкости в легкие, приводящее к затрудненному дыханию, которое может быть связано с интенсивным плаванием и погружением в холодную воду (лечение включает кислородотерапию и мониторинг состояния).

Зеленые волосы (это нечто!): проблема возникает из-за реакции хлора с медью и другими тяжелыми металлами, присутствующими в воде бассейна; имеющие зеленый оттенок оксиды металлов поглощаются волосами (поможет пищевая сода).

Церкариоз, или «зуд купальщика»: сыпь вследствие аллергической реакции на паразитов, которыми часто заражены утки и другие птицы, обитающие в пресноводных озерах и прудах (каламин и антигистамины могут уменьшить раздражение, но, поверьте мне, несильно).

Можете называть меня Невестой в волдырях – так зовет меня муж. На фотографиях этого не видно, но десять лет назад в тот самый момент, когда мы обменялись клятвами верности перед сотней ближайших друзей и родственников, вся моя кожа была покрыта первосортной сыпью. С головы до (отчаянно чешущихся) кончиков пальцев.

Ярким летним днем мы сочетались браком на клочке земли с видом на озеро Джордж в горах Адирондак возле границы штатов Нью-Йорк и Вермонт. Это озеро славится своей девственно-чистой водой – такой чистой, что штат Нью-Йорк относит ее к категории питьевой. Волдыри были аллергической реакцией на микроскопических паразитов, в норме живущих на водоплавающих птицах, часто посещающих это озеро. Этот кожный ужас называется зудом купальщика.

Чего только я не перенесла ради любимого занятия – плавание в Австралии, серфинг в Мексике, ныряние с аквалангом в Панаме. Я посещала осаждаемые мошкой летние пляжи Арктики и зараженные песчаной мухой пляжи Гавайев. И всегда возвращалась с чешущимися красными знаками моей храбрости. Зуд купальщика. Я стараюсь жить с этим: на первом месте плавание, страдание – на втором. Тем не менее эти отметины каким-то образом меня определяют. Когда мы приносили клятвы у алтаря, мой муж заявил при свидетелях, что не может обещать защитить меня от «кусающих, жалящих существ на земле и на море». Однако он пообещал, что попытается.

Диана Наяд доплыла от Кубы до Флориды и вышла на берег в неузнаваемом виде, потому что медузы изжалили ее лицо. Линн Кокс была первой, кто плавал во множестве мест, в том числе у мыса Доброй Надежды, где барражируют акулы и морские змеи. Мартин Стрел, «герой в плавках» из Словении, проплыл кишащую пираньями Амазонку – все ее 5280 километров, – рискуя умереть ужаснейшей смертью из-за паразитов, скатов и бычьих акул.

Большинство вышеупомянутых несчастий характерны для теплой воды, что я считаю своего рода удачей, потому что я, по крайней мере, могу ограничиться другими, более холодными водами, например залива Сан-Франциско, – спасительными как раз для такого пловца, как я.

После всех этих разговоров о пользе плавания в холодной воде я решаю, что готова расстаться с гидрокостюмом. Если без него обходится восьмидесятилетняя Мими, да еще с таким апломбом, я должна хотя бы попробовать!

Очередное раннее утро в Dolphin Club, на сей раз в середине марта. В разгар мощного ливня температура воды в заливе дошла до почти приятных 13,3 ℃. Создается впечатление, что всякий раз, как я отправляюсь поплавать в открытой воде, идет дождь, из-за чего старт и финиш омрачены промозглой погодой. Когда я добираюсь до Аквапарка, чтобы оценить условия, в воде нет ни души. Я думаю, не сводки ли о грозах заставили пловцов остаться дома. Однако тут приезжает Ким, в восторге выскакивает из своего черного «лендровера» и издает крик радости. По ее совету я припрятываю в своем шкафчике термос горячего имбирного чая, чтобы выпить его в сауне после заплыва. «Это поможет тебе согреться, – говорит она, – но не волнуйся, у тебя все получится!»

Непрерывный поток людей в гидрокостюмах выплескивается вместе с нами из дверей раздевалок на песок. Члены South End и Dolphin Club дружески смешиваются – все обсуждают погоду, стоя по колено в плещущей воде. (Когда я прошу одну пловчиху, женщину средних лет по имени Кейт, охарактеризовать оба клуба, она признает, что состоять в Dolphin Club – «все равно что жить вместе с родителями; мы более консервативны». South End похож на дом студенческого братства. Народ там более рисковый. Стоящая рядом подруга Кейт, член South End, одобрительно смеется при этих словах.)

Ким гордо оповещает о моем «девственном» заплыве всех, до кого может донестись ее голос: «Это Бонни. Сегодня она впервые плывет без гидрокостюма!» Я вяло машу. После многоголосых приветствий, советов и подкалываний все отправляются в воду, один за другим. Теперь моя очередь. Я еще раз напоследок протираю подушечками больших пальцев внутренние поверхности своих очков, напрягаю мышцы и делаю решительный шаг.

Сразу, едва я проплываю первые 100 метров, поверхность моей кожи начинает вырабатывать необычный колючий жар – словно ледяной огонь распространяется по всему телу. Это длится около шестидесяти секунд, а затем – о, я чувствую себя прекрасно. Мы плывем вокруг пирса Гайд-парка и поворачиваем параллельно к берегу, следуя за линией буйков на запад через бухту в направлении пирса Аквапарка. Наше плавание то и дело оглашается характерными уханьями Ким – каждый десяток вдохов, или около того, – выражающими ее восторг от этого приключения.

Ким не раз говорила мне, какой это кайф – находиться в бодряще-холодной воде «в чем мать родила плюс немного лайкры». Это правда – я чувствую себя более чем хорошо, одетая лишь в собственную кожу. Я чувствую себя великолепно, восхитительно – чувствую себя живой. Небо расчищается. Мы останавливаемся у буйка на дальней стороне, оснащенного флагом и термометром, чтобы убедиться, что каждая в порядке. Другие пловцы присоединяются к нам у флага, и мы болтаем, словно за чайным столом. К этому моменту я совершенно не чувствую холода. «Не будем усердствовать, ведь для тебя это первый раз, – призывает к осторожности Ким. – Я знаю, что ты можешь плыть дольше, но потом у тебя будет вторичное охлаждение[81]81
  Синдром afterdrop – продолжающееся снижение температуры тела при нормализации кровотока в конечностях вследствие прилива охлажденной крови к внутренним органам. – Прим. пер.


[Закрыть]. Температура твоего тела продолжит понижаться, когда ты выйдешь из воды, и тогда тебе станет по-настоящему холодно». Оказывается, в том, что касается холода, главной опасностью является не само плавание, а следующий за ним afterdrop.

Возвращаясь вдоль буйков в клуб, я чередую вольный стиль и брасс, наслаждаясь видом песчаного пляжа и пловцов. Тем не менее где-то на краешке сознания таится беспокойство. Я не могу не думать о Гудлаугуре в леденящей Северной Атлантике и о Джоне Олдридже, ловце омаров с моего родного Лонг-Айленда: в 2013 году Олдридж упал за борт посреди ночи у берегов Монтока и следующие двенадцать часов боролся за жизнь в воде температурой 22 ℃, используя в качестве плавсредства свои зеленые резиновые сапоги[82]82
  Paul Tough, «A Speck in the Sea,» New York Times Magazine, January 2, 2014.


[Закрыть]. Что они испытывали, находясь так долго там, в холодных водах? Они поневоле приняли это испытание, а мы здесь занимаемся этим для удовольствия. Мое 25-минутное приключение заканчивается именно удовольствием, приливом адреналина. Однако, когда мы ступаем на пляж, мизинец моей левой руки оттопыривается, принимая форму когтя, словно в жесте предупреждения.

В душевой у меня наступает вторичное охлаждение. Я яростно выкручиваю кран горячей воды, но не могу согреться или перестать дрожать даже на ее максимуме. Зубы выбивают дробь. Пока я растираю руки и ноги, начинает клацать челюсть.

Оказывается, именно в Dolphin Club его пожизненный член Томас Нактон, реаниматолог, сделал своим дополнительным видом деятельности изучение гипотермии и вторичного охлаждения у своих товарищей-пловцов[83]83
  Нактон опубликовал ряд статей об эффектах плавания в холодной воде; см.: https://www.researchgate.net/scientific-contributions/9800957_Thomas_J_Nuckton.


[Закрыть]. Принятые в настоящее время Береговой охраной США инструкции и компьютерные программы по выживанию при падении в воду ссылаются на одно из исследований Нактона, где приводятся количественные оценки биофизических показателей людей, переживших кораблекрушение, полученные с помощью методов, разработанных на материале исследования пловцов из Dolphin Club. Его работа за последние два десятилетия иллюстрирует феномен вторичного охлаждения: температура тела продолжает снижаться даже после того, как пловец выходит из воды, и легкая гипотермия, на пару градусов ниже нормы, является весьма распространенным явлением. Вывод: пловцам на открытой воде, особенно начинающим, очень полезно не усердствовать и внимательно следить за реакцией своего тела, особенно по окончании заплыва. В исследовании 2015 года с участием опытных пловцов – обладателей «ледяной мили» швейцарские последователи Нактона обнаружили, что гипотермия не возникала, пока участники не заканчивали плыть[84]84
  Beat Knechtle et al., «Ice Swimming and Changes in Body Core Temperature: A Case Study,» Springer Plus, August 5, 2015, https://doi.org/10.1186/s40064-015-1197-y.
  Глава 7. С благоговением к открытой воде


[Закрыть].