Текст книги "Загадка тетрадигитуса"

– Вы о том немце из Александрии? – уточнил кавалергард.

– Да, герр Бурхардт, хранитель собрания редкостей египетского хедива – ныне, увы, покойный. Он погиб при взрыве подземелья, при нападении людей. Большая потеря для нас. Хорошо хоть, ваш батюшка, – кивок в сторону Ивана, – уцелел сам и сумел вынести записи, позволившие обнаружить статую и прочие артефакты.

Ваня кивнул в ответ. Отец давно успел посвятить его в детали своей африканской эскапады. Варя сидела в кресле, тихая, как мышонок, и исподволь рассматривала беседующих.

– Так вы хотите, чтобы наши юные друзья подобрались не к сэру Рэндольфу, а к этому… Мак-Грегору? Или, не приведи Бог, к самому ван дер Стрейкеру? Не слишком ли это опасно – соваться прямо в зубы такому волчаре?

Барон покачал головой

– Нет, на этот раз именно к лорду Рэндольфу. Я могу только догадываться о его соображениях, но факт есть факт: заполучив в свои руки статую, этот джентльмен всячески уклонялся от того, чтобы передать её "Золотой Заре" – хотя по нашим сведениям у них была договоренность на этот счёт.

– Не доверяет?

Корф усмехнулся.

– А вы бы доверились подобным личностям? Полагаю, лорд Рэндольф нашёл своих специалистов, и лишь после того, как они потерпели неудачу, вынужден был вернуться к договоренностям с "Золотой Зарёй".

– Но зачем куда-то перемещать статую? – не сдавался кавалергард. Не получилось у этих самых "своих специалистов" – ладно, случается, прогнали бы их в шею и допустили бы к тетрадигитусу МакГрегора с Уэскоттом. А тут нагородили огород с перевозом статуи неизвестно откуда неизвестно куда…

– Вы правы, ротмистр. – согласился барон. – Признаться, я тоже не совсем понимаю, что движет сэром Рэндольфом. Но ясно одно: чем бы он не руководствовался, это даёт нам шанс, который нельзя упускать.

И все трое посмотрели сначала на Ивана, потом на его спутницу. Члены группы "Алеф" немедленно почувствовали себя неловко. Как на экзамене, что ли?

– Позвольте вопрос, барон?

Корф согласно кивнул.

– Разумеется, гардемарин.

– Господин ротмистр только что упомянул, что лорд Рэндольф человек прагматичный и разумный, верно?

– Точно так. – кавалергард нахмурился. – А что вы, юноша, имеете против?

– Нет, ничего. – Иван выпрямился в кресле. Неловкость как рукой сняло. Великое всё же дело – знание будущего… – Просто я вспомнил некоторые необдуманные решения, принятые его сыном на разных ответственных должностях. Одни приключения в Южной Африке чего стоят, а уж Дарданелльская операция или безумная идея послать на Балтику, в помощь Финляндии, покрытые слоем бетона линкоры! А вы говорите – прагматичный…

– Ах вот вы о чём! – Корф негромко рассмеялся и сделал успокоительный жест кавалергарду, который недоумённо смотрел то на Ивана, то на самого барона. – Не волнуйтесь, ротмистр, я вам потом всё объясню. Да, пожалуй, я вас понимаю, гардемарин. Конечно, юному Уинстону сейчас всего пятнадцать лет, и он безуспешно борется с дисциплиной в колледже Харлоу но… Может, вы и правы, юноша, такие моменты тоже следует иметь в виду при планировании нашей операции. Яблочко от яблони, знаете ли…

Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.

…в этой миссии, кроме нас, будут задействованы ещё две "литерные" группы из числа проходящих подготовку на Елагиных курсах: "Бейт" – Воленька Игнациус со своей напарницей Настей Туголуковой (та самая смолянка), и "Зайн", в которую входит Николка и его кузина Марина Овчинникова. Последняя, по словам инструкторов, продемонстрировала недюжинные успехи в стрельбе из винтовки. Для неё я позаимствовал у отца его "Лебель" с оптическим прицелом – и не местной длиннющей латунной трубкой, а мощным, с переменной кратностью и просветлённой оптикой, оптическим прицелом, который отец ещё на заре нашей "деятельности" вывез из двадцать первого века. Винтовка эта вместе с нами путешествовала в Сирию, а потом каким-то чудом уцелела во время его африканской эскапады.

Впрочем, надеюсь, до подобных крайностей дело не дойдёт. "Бейт" и "Зайн" ступят на берег туманного Альбиона позже нас; одна из групп составит резерв, вторая же – будет нас дублировать и страховать по ходу операции. А пока – до старта чуть больше двух недель, все шестеро старательно зубрят легенды, подготовленные спецами из Д.О.П. и Министерства иностранных дел, а так же подбирают снаряжение. Николка, кроме того, занимается со мной и Варей черногорским языком. Сам он выучил его, благодаря матери – та, пока была жива, дома говорила с сыном исключительно на родном наречии. Разумеется, никто не ожидал, что мы от в овладеем языком за оставшееся время – достаточно выучить десяток-другой фраз. Да и трудно ожидать, что в Лондоне вот так, с ходу, найдётся кто-то, способный отличить черногорский язык от сербского или русского.

За два дня до отправления нас, всех шестерых, собрали в зале на первом этаже учебного особняка. При разговоре кроме Корфа опять присутствовал ротмистр Нефёдов, назначенный руководителем операции прикрытия. Предполагается, что мы не увидим ни ротмистра, ни его подчинённых – а вот они в свою очередь ни на миг не выпустят нас из поля зрения. Что ж, с одной стороны приятно чувствовать за спиной незримую поддержку. А с другой…

Я набрался наглости и рискнул высказать барону свои сомнения. Нет, я не ставил под вопрос профессионализм ротмистра и его сотрудников – но поймите меня правильно, это всё же не оперативники ГРУ или КГБ, собаку съевшие в тайных операциях. Навык не тот – а вот англичане будут работать на своей территории, где знают буквально всё. Что, если негласная опека, вместо того, чтобы обеспечить группу поддержкой, наоборот, засветит нас?

Барон тяжко задумался – и с ходу перекроил планы. Теперь команда Нефёдова, вместо того, чтобы "топтать" (его собственное выражение, позаимствованное, надо полагать, у инструкторов-филеров из Третьего отделения) за нами следом, будут находиться на расстоянии пары миль от группы, имея под рукой транспорт и средства связи в виде коротковолновой рации. А поскольку возможности перехватить передачу у англичан нет и быть не может, то за надёжность связи опасаться не стоит. Можно даже выходить в эфир открытым текстом, всё равно никто не услышит.

И уже под конец инструктажа Корф окончательно уточнил для нас задачу. Добраться до сэра Рэндольфа и его коллег, выяснить, как и когда они собираются переправлять статую тетрадигитуса, а вот потом…

А дальше начинался тёмный лес. Продолжение операции придётся планировать с ходу, на коленке, привлекая к этому Нефёдова с его живорезами и обе резервные группы. Но другого шанса перехватить бесценный артефакт может и не представиться, нас не будет, так что окончательные решения придётся принимать нам, группе "Алеф"…

…помню, как Варя поджала губы и вскинула голову. Лицо её стало упрямым – я хорошо знал это выражение.

– Знаете что, господин барон? Всё это смахивает на задание из сказки. Из русской народной, про Ивана-дурака: "поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что".

В ответ на что Корф улыбнулся и развёл руками:

– Вы правы, милая барышня. Так оно и есть.

X

Англия, Лондон.

Группа «Алеф» на задании

– Погоди, Варь… – прошипел Иван. – Я подойду и поговорю с ним, а ты понаблюдай издали.

Девушка кивнула. Она не понимала, что затеял спутник, но спорить не стала. Только недовольно поджала губки – опять её заставляют ждать…

Они проследили за рассыльным от White’s до площади Ватерлоо. Иван сразу заприметил кучку подростков в характерной униформе и дурацких номерных шапочках. Они сгрудились возле памятника маршалу Клайду – у основания невысокой колонны, под которой расположилась скульптурная фигура – Британия, сидящая на льве. Здесь у рассыльных было нечто вроде биржи: пока Иван наблюдал, подошло три человека, и после короткой беседы с клиентом, один из рассыльных срывался с места и убегал. Номер двенадцать сидел на бордюре у передних лап льва. Похоже, у рассыльных был установлен порядок: когда подходил очередной клиент, к нему тут же подбегал тот, чья очередь подошла, и договаривался от работе. Двенадцатый пока отдыхал – видимо, его очередь была далеко.

Когда Иван приблизился, навстречу ему вскочил щуплый чернявый паренёк с латунной цифрой "девять" на бордовой шапочке. Но "клиент" замотал головой, каркнул с чудовищным акцентом: "Нет! Нон! Найн!" – и ткнул пальцем в "двенадцатого".

Чернявый пожал плечами и слинял. За спиной Ивана захихикали другие рассыльные, потешаясь над забавным иностранцем. Затребованный "двенадцатый" подошёл, пряча ухмылку – с клиентом надо держаться почтительно, иначе не видать чаевых.

А придумал Иван вот что. В "Дебре" подробно описывалось пари, заключённое вчера в White’s. Двое джентльменов поспорили о достоинствах прогулочных паровых катеров, на которых им довелось прокатиться в прошедший уикенд. Спор было решено разрешить, устроив гонку по Темзе. Сказано-сделано; за владельцами катеров послали, обговорили условия состязания, назначили распорядителя. И, как водится, сделали запись в клубном фолианте, специально предназначенном для таких целей. К назначенному часу и участники пари вместе с распорядителем и компанией любопытствующих отбыли к Вестминстерскому причалу, откуда должна была стартовать гонка.

Ничего особо примечательного в пари не было, если бы не ставка. Три тысячи фунтов – это очень, очень солидно даже для White’s! А потому, многие из тех, кто не пожелал ехать, тем не менее, живо интересовались исходом состязания. И приехали в White’s раньше обычного, в середине дня. Распорядитель гонки должен прислать рассыльного с известием, как только определится победитель.

"Дебре" сообщал, что этот рассыльный прибыл в клуб ровно в 15.23, о чём, конечно же, была сделана запись в книге. Иван поглядел на часы – стрелки показывали 14.05. Посланец с сообщением об исходе гонки прибудет на Сент-Джеймс стрит через час двадцать. Обычно рассыльных в White’s не пускают дальше двери чёрного хода, а письма, пакеты и прочее полагалось передавать через швейцара. Но на этот раз от правила отступят; мало того, рассыльного в библиотеку, где джентльмены, ожидающие сообщения об исходе гонки, сначала прочтут записку, а потом расспросят его самого, как свидетеля.

Оставался сущий пустяк: уговорить рассыльного уступить на пару часов свою форму. Задача непростая – что бы ни задумал клиент, рассыльный, согласившийся на такую авантюру, рискует лишиться места.

"Двенадцатого" звали Билли. Узнав, что хочет иностранец, он поначалу наотрез отказался, но, увидев в руках клиента жёлтый кругляш, призадумался – и снова отрицательно помотал головой. Иван пропустил между указательным и большим пальцами вторую гинею. Билли вспотел. Иван чуть помедлил и добавил третью.

Ого, как вспыхнули глазёнки! Вряд ли простому пареньку хоть раз в жизни пришлось держать в руках одну из тех монет, в которых традиционно исчисляется стоимость особых, элитных товаров и услуг – предметов искусства, яхт, драгоценностей, скаковых лошадей, редких антикварных книг. С 1817-го года гинеи официально выведены из обращения, их заменили золотые соверены, но название осталось, традиция есть традиция. Лондонский рассыльный не разбирался в подобных тонкостях – но номинал гинеи, двадцать один шиллинг, был ему прекрасно знаком. Тяжкий служебный проступок мог принести Билли шестьдесят три шиллинга, жалованье и чаевые рассыльного за три месяца беспорочной службы.

А ещё – малый успел оценить увесистость мешочка, который Иван извлёк из кушака (черногорский колорит!) Увидев, как алчно уставился на кошель рассыльный, он поспешно спрятал деньги и выругался про себя – не стоило открыто светить своё богатство. Да, кончено, центр Лондона, закон-порядок, констебли – но очень уж подозрительно забегали у Билли зрачки…

– И ещё одна… две гинеи – добавил Иван. – Вы, молодой человек, только что были в клубе White’s? Получите сверх условленного ещё две гинеи, если подробно расскажете, с кем там говорили и как при этом себя вели. Но условие: эти деньги я отдам после того, как выйду из клуба. Хочу убедиться, что вы меня не обманули.

– Конечно, сэр… простите, не знаю вашего имени! – зачастил пройдоха. – Я вошёл с чёрного хода, как было велено – чтобы передать пакет мистеру Фёргусу. Это шеф-повар клуба… нет, с швейцаром не знаком, имени тоже не знаю. Пришлось дожидаться в прихожей, пока швейцар относил пакет. Да, сразу за дверью чёрного хода, под лестницей. Зато потом швейцар дал тапенс[5]5
  Тапенс – монета в 2 пенса.


[Закрыть] на чай. Что? Нет, в White’s раньше ни разу не посылали, это впервые. Да, слышал, конечно, и немало, да и кто не слышал? Нет, обычно в клубах в это время дня никого не бывает, но кто знает, я ведь не прошёл дальше лестницы… Конечно-конечно, никому ни слова – и пусть мистер хорошенько повеселиться. Дураку ведь ясно, что дело пахнет отменной проказой. Ах, пари! Тогда, тем более, всё понятно. Удачи, мистер… откуда вы, из Черногории? Где-то рядом с Турцией? Нет, не слыхал, но всё равно – удачи!

"Вот так, – думал Иван, шагая прочь. – Это Лондон, джентльмены. Здесь все, даже рассыльные привыкли к экстравагантным выходкам состоятельных чудаков. Пусть чудит, лишь бы было чем заплатить за свои чудачества. Конечно, Билли по всему Лондону разболтает о забавном то ли турке, то ли греке, который взялся на пари проникнуть в клуб White’s. Ну и пусть, хуже от этого не будет. Наоборот, сработает на легенду – Иван уже решил, что будет отвечать, если его схватят и передадут полиции.

Он посмотрел на часы и прибавил шагу. Варя едва поспевала следом. Следовало торопиться – через сорок минут в White’s прибудет настоящий рассыльный с известием об исходе пари, а ведь ещё предстояло влезть в полученную от Билли форму, а потом добираться до особняка на Сент-Джеймс стрит. Времени в обрез: надо оказаться в клубе хотя бы за четверть часа до посланца. А потом? Иван подумал о том, что его почти наверняка, разоблачат, и поёжился: могут сгоряча и накостылять. Джентльмены, конечно, не опустятся до мордобоя, а у швейцаров кулаки тяжёлые, в солидных заведениях Лондона нередко служат отставные армейские и флотские унтера. Получить по шее от бывшего капрала или боцмана – удовольствие ниже среднего.

Значит – что? План "Б", как в американских сериалах.

* * *

– Ну, как всё прошло? – спросила Варвара. – А то замучилась уже тебя ждать!

Юноша понимающе хмыкнул. Напарнице в последнее время приходится довольствоваться вторыми ролями. Он носится, как ошпаренный – договаривается, хитрит, пробирается в элитные клубы, – а ей остаётся только ждать результатов, волноваться и нервно покусывать губы. А что делать, если с равноправием полов здесь полный швах? Тем более, для юной леди из приличной семьи…

– Да всё хорошо. Вошёл, сделал, вышел. – как можно небрежнее сказал он. – Сама видела, никто за мной не гнался и взашей не выталкивал!

– Я, как увидела рассыльного, чуть с ума не сошла от беспокойства. – призналась напарница. – Ну, думаю, всё, засыпался! Спряталась в переулок, и жду, когда полиция подъедет, тебя арестовывать! Вот что бы я тогда делала?

– Да ничего страшного, настоящий рассыльный явился, когда всё уже кончилось. В итоге, посмеялись и отпустили.

Действительно, события развивались именно так, как и обещал "Дебре". В клуб Иван проник легко – швейцар, открывший дверь чёрного хода, выслушал его, сделал знак следовать за ним и направился вверх по узкой лесенке. Ему, видимо, и в голову не могло прийти, что рассыльный ослушается или поведёт себя неподобающе.

Иван знал, что сейчас его отведут в библиотеку, где члены клуба терпеливо ожидают результатов вчерашнего пари. Он шагал вслед за швейцаром – похоже, и правда из бывших боцманов, вон какие ручищи высовываются из рукавов ливреи! – и гадал, что делать дальше. Он в клубе – но как выяснить, в какой комнате будут встречаться сэр Рэндольф и его вчерашний собеседник? Спросить у швейцара? Бред, тот просто не поймёт, о чём речь. А если поймёт, то немедленно вытолкает взашей, и никакая записка не поможет. Да и нет никакой записки – в конверте, который нёс мнимый рассыльный, пусто. Да это и ни к чему – если план сработает, конверт вообще не придётся вскрывать.

Мысли мелькали бешеным калейдоскопом: "…Сбежать? Нырнуть в один из коридоров? А дальше куда?.."

Высокая дверь распахнулась; за ней большой зал, в интерьере которого господствовал бордовый цвет. Бордовые стены, декорированные в тон бордово-серым узорчатым ковром. Низкий, цвета тёмного шоколада, потолок резного дерева. Окна распахнуты настежь, бордовые портьеры тяжёлого бархата сдвинуты в стороны и чуть заметно колышутся.

"…Вот оно!.."

Воровато оглянувшись, Иван нырнул за ближайшую портьеру. Провожатый величественно проследовал дальше, мимо портретов, развешанных на стенах зала. Лакеи, накрывавшие столики скатертями и расставлявшие массивные серебряные подсвечники, тоже ничего не заметили.

Уф-фф-ф… а дальше? Шагов через десять швейцар обернётся, обнаружит пропажу и поднимет тревогу. Его отыщут, самое большее, минут через пять – и больше не позволят и шагу ступить по клубу. А то и в полицию сдадут. Единственная надежда – на план "Б".

– …нет-нет, Джоунси, никакой говядины! Сэр Рэндольф предпочитает дичь, подадим фрикассе из рябчика. Он и его гость будут обедать в Малой курительной. Вот, отнесите туда и возвращайтесь в буфетную.

Говорил представительный, лет пятидесяти с лишним, мужчина господин, одетый в безупречно чёрный фрак. Распорядитель клуба или дворецкий – слуги косились на солидного господина с почтением. Стоящий перед ним слуга (официант, лакей, кто их разберёт?) угодливо улыбался и кивал при каждом слове начальства.

Со своего наблюдательного пункта за портьерой Иван видел, как "дворецкий" указал на стойку со столовым серебром и хрусталём, возле камина. Официант взял с полки графин и заторопился к двери.

"…вот, сейчас! Если не обернётся – можно проскочить…"

Иван выскользнул из-за портьеры и с независимым видом двинулся за официантом. Лакеи, мимо которых он проходил, удивлённо поднимали головы, но ни слова не говорили, и возвращались к своим скатертям.

"…Спасибо английским традициям – им и в голову не может прийти, что в этой цитадели порядка, покоя и приватности может оказаться посторонний, тем более, соглядатай. Вот и не останавливают – если идёт, значит так надо. И правильно, и пусть…"

"Малая курительная" оказалась совсем рядом. Официант поставил свою ношу на столик и принялся поправлять безделушки на каминной полке. Иван увидел на скатерти тёмно-бежевый квадратик картона в бронзовой рамке. На нём значилось – "сэр Рэндольф Черчилль".

Удача: похоже, столик зарезервирован для беседы бывшего министра по делам Индии и первого морского лорда. А может, это его постоянное место – кто их знает, эти клубные традиции…

Кроме официанта, в Малой курительной никого не было. Иван оглянулся, воткнул в косяк двери кнопочку микрофона, и тут в коридоре раздались громкие, недовольные голоса. Швейцар? Точно – рассержен и требует, во чтобы то ни стало, отыскать пропавшего рассыльного.

Ну, была – не была! Юноша набрал в грудь воздуха и, проскочив мимо ошеломлённого официанта, нырнул под длинные, до пола, складки скатерти.

– …. а из-под стола меня извлёк швейцар. Схватил за шиворот, и поволок за собой, урод…

– А жучки не найдут? – спросила Варя. – Не может быть, чтобы под стол не заглянули!

– Чтобы найти, надо знать, что искать, а они тут понятия не имеют об электронная прослушке. Найдут один, посмотрят, поковыряют, да и выкинут. А я успел три штуки всадить, и снизу, в столешницу, и в ножки.

Микрофонами он запасся заранее. Горсть тёмных пластиковых штучек: крошечная таблетка на острой иголочке длиной в полсантиметра, диапазон действия – метров триста, работать будет дня три, потом сдохнет питание. Более чем достаточно – уже сегодня, лорд Рэндольф и сэр Артур Худ усядутся за круглый столик у камина в Малой курительной и продолжат беседу, начатую на Портсмутском рейде.

– … Ну а дальше – план "Б" сработал! Швейцар приволок меня в библиотеку, и я представился джентльменам, которые там собрались, племянником черногорского князя… то есть, тьфу, господаря. Якобы я учусь в Германии, в Геттингенском университете, и на каникулы приехал в Англию. А потом взял, да и ляпнул, что в White's забрался на пари, которое заключил с приятелями по студенческой корпорации, что смогу проникнуть в самый закрытый клуб Британии!

– И что они, это проглотили? – недоверчиво спросила Варвара. – Даже полицию не позвали?

– Представь себе, нет. Они же все заядлые спорщики, обожают подобные экстравагантные пари. Эта история пришлась джентльменам по душе, тем более, что я выходил какой-никакой, а аристократ, человек их круга, хотя и с диких Балкан. Стали смеяться, хлопать меня по плечам, даже чаю предложили!

– И как тебе в голову пришло про пари? – удивилась напарница.

– Я и сам не знаю. Машинально ляпнул. И – в самую точку! Джентльмены тут же составили "комитет" и принялись спорить, как надо поступить в таком исключительном случае. Решили сделать запись о происшествии в фолианте, куда заносятся сведения обо всех заключённых в клубе пари, а мне выдать официальное свидетельство. Вот, гляди!

И предъявил лист плотной кремовой бумаги, украшенный замысловатыми вензелями.

– Это фирменный клубный бланк. Для приглашений, писем, всяких официальных рассылок. Тут написано, что мистер Лазар Драгнчевич – это я – действительно проник в клуб White's во исполнение своего пари, что и подтверждается членами клуба в составе… тут длинный перечень, одиннадцать имён. Каждый, честь по чести, расписался, и даже клубную печать приложили, чтобы уж никаких сомнений!

– А зачем ты под стол залез – не спросили? – поинтересовалась девочка.

– Спросили, а как же! Я ответил, что это тоже было условие пари. Вот, они это отдельно записали, прочти…

Кэб миновал площадь Ватерлоо. До пансиона было довольно далеко, и у Ивана не было сил возвращаться пешком, эскапада с клубом окончательно выбила его из колеи. Варя же, наоборот, была энергична и деятельна. Ей надоело отсиживаться на вторых ролях, и она решительно брала дело в свои руки.

– …осталось вернуться и записать всё, что они будут говорить. А сейчас – поехали обратно, тебе надо переодеться и хоть немного отдохнуть. Когда ты обещал вернуть этому Билли форму?

– В десять-тридцать пополудни. – лениво отозвался Иван. – Вечером то есть.

Не хотелось шевелиться, и даже говорить было неохота. Он изо всех сил боролся со сном; голос напарницы звучал глухо, как сквозь слой ваты. Ехать бы так и ехать, не останавливаясь – и будь что будет.

– А если эти двое до того времени не закончат беседу? – немедленно заволновалась Варя. – Хотя, я могу посидеть, а ты пойдёшь на встречу…

– Никуда я не пойду! – запротестовал Иван. – Ничего, не барин, подождёт. Даже рад будет – я обещал ему, в случае опоздания, накинуть гинею. Так что у мальчика Билли сегодня удачный день.

– Ну и зря! И так кучу денег, отвалил, подозрительно! А вдруг побежит за констеблем?

– Ага, как же! – хмыкнул юноша. – Не видела ты эту хитрую рожу – чтобы такой добровольно отнёс свои деньги копам? Да ни в жисть!

– В Лондоне постовых полицейских называют "бобби" а не "копы" – учительским голосом сказала девушка. – Меньше надо американские боевики смотреть и лучше готовиться!

Иван замолк. Напарница права – подготовка у него, и правда, хромала. Во всяком случае, в том, что касается лондонской полиции.

Девушка потёрла переносицу. Лицо её приобрело озабоченное выражение.

– Я вот что думаю, Вань: ты же видел, на Сент-Джеймс стрит ни ресторанов, ни кафешек, ни даже пабов. Где мы там устроимся?

А вот это действительно проблема! Иван с усилием стряхнул с себя полудрёму. Как же он сам раньше не подумал? Сигнал электронного "жучка" ловится метров с трёхсот, не больше. Здесь нет мощных электрических сетей и радиопомех, но дома сами по себе помеха для связи. Он-то рассчитывал найти поблизости от особняка White's уютный ресторанчик – посидеть, поужинать, скоротать вечерок, пока планшет будет писать всё, что уловят микрофоны в Малой курительной. И, на тебе: на всей Сент-Джеймс стрит ни одного подходящего заведения, сплошные особняки! А через пару часов начнёт темнеть, и в Клабленд потянутся экипажи с завсегдатаями клубов… Надо срочно изыскивать запасной вариант, а в голову, как назло, ничего не приходит! Иван завозился, устраиваясь поудобнее на жёсткой скамейке кэба.

Ногу что-то кольнуло. Он пошарил в кармане – оловянная кокарда от гимназической фуражки, с остроконечными листочками и буквами "5.М.Г." Николкин подарок, ещё с тех самых первых дней – Иван привычно таскал кокарду с собой в качестве сувенира и талисмана. Вон, куда вместе с ним добралась, аж в самый Лондон…

По-хорошему, от кокарды следовало поскорее избавиться – для человека знающего она была неопровержимым свидетельством связи владельца с Российской Империей. Но… пусть уж лежит, талисман есть талисман. За эти годы Иван научился относиться к подобным вещам весьма трепетно.

XI

Из дневника гардемарина Ивана Семёнова.

Итак, Британия и Россия снова на грани серьёзного конфликта. И наша миссия – не более, чем рутинный эпизод в непрекращающейся войне разведок. А что речь не об очередном восстании афганских племён, не об играх в догонялки корветов и броненосных фрегатов на океанских просторах – ну, так мир же меняется! Таинственная история со статуей тетрадигитуса уверенно легла на своё место – место ещё одного кирпичика, из которых складывается само здание Большой Игры двух противостоящих друг другу империй. И сильных мира сего не интересует, что за этой загадкой могут в любой момент открыться такие бездны, что перед ними сущей ерундой покажутся все прежние конфликты…

Но я, пожалуй, несколько нагнетаю. Пока ничего наверняка не известно ни нам, ни, тем более, нашим оппонентам на туманном Альбионе. А политика для главных действующих лиц в данный момент куда актуальнее загадок допотопных в самом буквальном смысле цивилизаций или ещё более древних пришельцев из космоса.

В прошлый раз до вооружённого конфликта между Россией и туманным Альбионом чуть не дошло в 1885-м году. А до этого – в 1882-м, когда британцы решили запереть русскую эскадру во Владивостоке. Для этого они даже высадили десант на островах Комундо в Корейском проливе. Острова эти, лежащие всего в двадцати пяти милях к югу от корейского побережья, принадлежали вообще-то, Корее, но просвещённых мореплавателей это нисколько не волновало. Над островами взвился британский флаг, и сразу же развернулось строительство военно-морской базы Порт Гамильтон. Англичане даже протянули оттуда подводный телеграфный кабель до Гонконга. Но… случился большой облом: Россия, Китай, Корея и Япония заявили решительный протест, и двумя годами спустя британцам пришлось убираться. Но ещё раньше, в 85-м, они развернули настоящую охоту за русскими кораблями.

Клипера и броненосные фрегаты Российского Императорского Флота должны были, чуть запахнет войной, выйти в море и перекрыть океанские торговые пути. Ясное дело, Британия не могла оставить этого без внимания – за русскими следовали теперь крейсеры под "Юнион Джеком", а то и целые соединения боевых кораблей. Их команды были готовы в любой момент вступить в бой, и когда броненосец "Агамемнон" под командованием кэптена Лонга, вошёл на рейд японской Йокосуки, наведя орудия на надстройки броненосного фрегата "Владимир Мономах", его тогдашний командир, адмирал Кроун, с трудом удержался от соблазна открыть по наглецам огонь.

Пока пушки молчали, в британском Адмиралтействе царили сугубо панические настроения. Предполагалось снова, как во время Крымской войны, послать эскадру через Босфор и Дарданеллы и высадить на черноморском побережье России экспедиционный корпус. И опять не срослось: турецкий султан, который до сих пор не может опомниться от разгрома, учинённого Блистательной Порте русскими войсками во время Балканской кампании, наотрез отказался пропускать английские броненосцы в Чёрное море.

Оставалась Балтика. Кораблям Гранд Флита, оказавшимся на тот момент в водах метрополии, велено было изготовиться к бою. Сформированная заново эскадра Специальной службы представляла собой грозную силу: броненосцы "Минотавр", "Эджинкорт", "Геркулес", "Султан", "Пенелопа", "Айрон Дюк", "Лорд Уорден", "Рипалс", "Девастейшн"; крейсера, броненосные тараны и уйма мелочи вроде винтовых шлюпов, канонерок и миноносцев. Но приказ это одно, а жестокая действительность – совсем иное дело. На одну только предварительную подготовку бронированных калош Её Величества для броска в Финский залив понадобилось не меньше трёх месяцев, в течение которых русские подновили ряжевые заграждения у Кронштадта и Свеаборга, пополнили запасы якорных мин – и теперь ожидали визита незваных гостей, коварно ухмыляясь со своих фортов поверх жерл новейших крупповских четырнадцатидюймовок.

И вот сейчас история готова повториться. Британская армада неспешно, как и в прошлый раз, готовится к походу. Русские, как три года назад, рвутся на морские коммуникации владычицы морей, и на охоту за ними выходят из баз крейсера Роял Нэви – защитники торговли, этого фундамента Империи, над которой никогда не заходит солнце. Вот-вот над просторами Тихого и Индийского океанов, над балтийскими мелководьями и атлантическими глубоководными желобами загремят пушки, поползёт по волнам пороховой дым. И группе "Алеф", предстоит сыграть в разворачивающейся грандиозной драме свою, пусть и не слишком заметную, роль.

И хорошо, если она сведётся к тому, о чём говорил барон: сугубо шпионская миссия, основанная на использовании невиданной для этого времени аппаратуры. А если нет? Что, если принимать решение по треклятой статуе придётся на месте, в самый последний момент – и не только принимать, но и приводить в жизнь своими скромными силами? Конечно, есть резерв, группы "Бейт" и "Зайн", да и ухорезы Нефёдова под рукой – но готовы ли мы устраивать игрища со стрельбой и погонями прямо в логове британского льва? Ох, сомнительно…

И, кстати, об аппаратуре. После того, как совещание завершилось, Корф попросил нас с Варварой задержаться и выдал ещё одну новость. Оказывается, не следует исключать, что противник имеет-таки представление о наших технических возможностях – мало того, не стоит исключать вероятности (пусть и крайне малой), что он располагает определёнными образцами технологии. Теми же переносными радиопередатчиками. И это логично – мы уже давно в этом мире, и принесённая из будущего информация (а то и материальные предметы) неизбежно должны были расползтись. Как ни усердствовало жандармское управление, как ни надрывались сыщики из Яшиной конторы – выловить всех, до единого радикалов, устроивших мартовские беспорядки в Москве не удалось. Существует вероятность, что кому-то удалось утечь за границу, и отнюдь не с пустыми руками – тот же ван дер Стрейкер, или покойница Вероника, успевшая основать в Париже модный дом, пользуясь информацией из увезённого с собой ноутбука? Да и сбежавший из России вожак разгромленных террористов Геннадий наверняка прихватил кое-что из электроники. Так что задуматься есть над чем…