Текст книги "Расизм и антисемитизм в гитлеровской Германии. Антинацистское Сопротивление немецких евреев"

Во время Крымской конференции руководителей СССР, США и Великобритании (4-11 февраля 1945 г.) премьер-министр Великобритании Черчилль высказал мнение, «что лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы». Сталин настоял, «что перед расстрелом главные преступники должны быть судимы». На вопрос Черчилля, «какова должна быть процедура суда: юридическая или политическая?», Рузвельт заявил, что процедура не должна быть слишком юридической. При всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы. По мнению Черчилля, суд над главными преступниками должен быть политическим, а не юридическим актом. Британский премьер хотел бы, чтобы между лидерами «большой тройки» была ясность во взглядах по этому вопросу. Он полагал, что ничего на данную тему не должно публиковаться, чтобы главные преступники не стали заранее мстить союзным военнопленным.

Вопрос о форме ответственности главных преступников оставался открытым до 1945 г. Отметим, что наряду с позицией Великобритании, СССР и США следовало также учитывать мнение Франции: Р. Гарро, представитель в СССР Национального комитета Сражающейся Франции, первоначально был сторонником бессудного расстрела лидеров Третьего рейха.

К мысли о предпочтительности судебного процесса перед административным актом Рузвельт склонился лишь после Крымской конференции (4-11 февраля 1945 г.), Черчилль – незадолго до капитуляции Германии.

Окончательное решение о создании Международного военного трибунала было принято в Лондоне 8 августа 1945 г., когда было подписано соглашение между Великобританией, СССР, США и Францией «О судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси». К соглашению присоединились другие государства Объединенных Наций. Юристами Великобритании, СССР, США и Франции был разработан Устав Трибунала, который фиксировал «превосходство общих гуманистических норм над тем или иным конкретным правом, принципов международного права, которые вытекают из обычаев, принятых среди цивилизованных народов, из законов человечности и из велений общественной совести». Такая формула позволяла добиться юридического компромисса между советской, американской, британской и французской школами права. Точнее, удалось юридически закрепить и на время Нюрнбергского процесса сохранить политический компромисс, который лежал в основе антигитлеровской коалиции во время войны в Европе.

Сущность лондонского соглашения 8 августа 1945 г. состояла в том, что оно представляло собой союзническую модель отношений в послевоенном мире; эта модель, наряду с сохранением единства союзников в германском вопросе на основе решений Потсдамской конференции, могла бы стать реальной альтернативой холодной войне, разгоревшейся после окончания Нюрнбергского процесса. Единство союзников в Нюрнберге не поколебала даже Фултонская речь отставного британского премьера (на тот момент лидера парламентской оппозиции) У. Черчилля 5 марта 1946 г., которую принято считать началом холодной войны.

И западные союзники, и Советский Союз ради достижения общей цели – наказания главных немецких военных преступников – шли на взаимные уступки. Изначально советская сторона, согласно господствовавшей в советском праве концепции архитектора сталинских показательных процессов А.Я. Вышинского «признание – царица доказательств», выступала за то, чтобы судебный процесс проводился против лиц, которых союзники еще до суда признали виновными, что означало вынесение заранее предрешенного приговора. При этом рассмотрению в суде не подлежал ряд вопросов, которые союзники считали нежелательными по политическим причинам. Кроме того, СССР настаивал на проведении процесса на территории советского сектора оккупации Берлина.

Американские представители выступали за проведение процесса в американском секторе оккупации Германии в соответствии с американскими стандартами публичных слушаний. Французы и англичане больше стремились не к юридическому анализу и правовой оценке совершенных нацистами преступлений, а к скорейшему наказанию преступников при формальном соблюдении необходимых юридических процедур.

В итоге стороны сошлись на том, что следует четко сформулировать обвинение, обеспечить обвиняемых лучшими немецкими адвокатами, строго соблюдать принцип доказательности судебного обвинения и состязательности процесса. Однако МВТ должен пресекать все попытки обвиняемых и их адвокатов поставить под сомнение правомочность суда.

На Лондонской конференции по разработке соглашения о создании МВТ (26 июня – 8 августа 1945 г.) советский представитель И.Т. Никитченко настоял на включении в Устав Международного военного трибунала статьи 21-й. Она обязывала суд принимать без доказательств доклады правительственных комиссий по расследованию злодеяний гитлеровцев. Таким образом, в суд попал советский доклад «Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров». Однако Трибунал не поддержал советское обвинение; в приговоре МВТ катынский эпизод отсутствует.

Однако попытки Никитченко дополнить Устав МВТ прямым запрещением использовать процесс в целях распространения фашистской пропаганды и нападок на союзные страны оказались тщетными. Советская делегация уступила мнению трех западных оппонентов, учитывая, что по инициативе американского представителя на Лондонской конференции Р. Джексона было принято решение, которое позволяло МВТ блокировать попытки нападок со стороны обвиняемых и их защитников на союзные государства и их политику.

Для Джексона первостепенное значение имели права человека, а потом уже политические интересы государства. Еще в 1942 г. он публично объявил неконституционными приказы командования американской армии о выселении десятков тысяч американских граждан японского происхождения с западного побережья США.

13 апреля 1945 г. (на следующей день после смерти президента Ф. Рузвельта) Джексон в речи на ежегодном собрании «Американского общества международного права» выразил твердое убеждение, что США должны пойти по пути проведения судебных процессов над нацистами. Эта речь сыграла не последнюю роль в том, что новый американский президент Г. Трумэн, поручивший 3 мая 1945 г. Джексону заниматься судебным преследованием нацистских военных преступников, избрал правовой путь, а не расправу, о которой с 1941 г. говорил министр финансов США Моргентау.

В качестве Главного обвинителя от США на Нюрнбергском процессе Джексон работал в тесном контакте с советскими представителями, к которым он испытывал глубокое уважение. Это подтверждается комментарием Джексона по поводу итогового заявления советской делегации в Нюрнберге: «Несогласие представителей СССР с оправданием Шахта, фон Папена и Фриче и то, что нам не удалось объявить генералитет и Верховное командование преступниками, является сдержанным, но значимым мнением, которое не только не ослабляет, но подтверждает правовые принципы, изложенные в приговоре Трибунала»[145]145
  Цит. по: Звягинцев А.Г. Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему. М: Олма-Медиа, 2012. С. 53.


[Закрыть].

По предложению Джексона, Трибунал должен был принимать строгие меры против любых попыток неоправданно затянуть процесс. Было решено не рассматривать заявления обвиняемых и защиты, признанные судом не относящимися к делу, препятствовать выступлениям немецкой стороны, которые суд посчитал бы нападками на Трибунал и политику союзных государств[146]146
  Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8-ми томах. Т. 1. Отв. ред. А.М. Рекунков. М., 1987. С. 152.


[Закрыть]. Этот вопрос рассматривался на заседании комитета обвинителей 29 ноября 1945 г. Английская делегация, которая еще 9 ноября выступила с инициативой принятия совместных мер по недопущению политических выпадов в адрес стран – организаторов процессов, первой представила свой меморандум. В нем говорилось: «Если подсудимые при даче показаний или через свою защиту будут пытаться делать какие-либо политические выпады против правительств, обвинитель от Великобритании будет немедленно протестовать против таких выпадов согласно ст. 18 и 20 Устава. Обвинитель от Великобритании также будет принимать меры против всех встречных обвинений против политики Великобритании вне зависимости от того, по какому разделу Обвинительного акта они возникнут. Возможные встречные обвинения против правительств могут распадаться на три периода: А. Период до начала войны. В. Германское нападение на 1) Данию и Норвегию, 2) Бельгию и Нидерланды. С. Германское нападение на Югославию и Грецию. Возможные выпады против так называемого британского империализма XIX в. и в начале XX в. или против поведения Великобритании во время войны с бурами будут встречать с нашей стороны резкий отпор как не относящиеся к делу».

8 марта 1946 г. Джексон обратился к главным обвинителям от СССР и Франции с предложением представить перечни вопросов, как это сделала британская делегация. В его письме, адресованном главным обвинителям от этих стран, говорилось: «На совещании главных обвинителей 9 ноября 1945 года мы обсуждали возможность политических выпадов со стороны защиты по адресу представителей наших стран, особенно по вопросам политики Англии, России и Франции в связи с обвинением в ведении агрессивной войны. На том же совещании было принято решение о том, что все мы будем противостоять этим выпадам, как не имеющим отношения к делу, и что так как США вступили в войну поздно и находились далеко от непосредственной операции, то, очевидно, выпадов против США будет меньше, а следовательно, в этом отношении положение представителей этой страны несколько удобнее для того, чтобы препятствовать политическим дискуссиям… Кроме того, договорились о том, чтобы каждая делегация составила меморандум»[147]147
  Зоря Ю., Лебедева Н. 1939 год в нюрнбергских досье // Международная жизнь. 1989. № 9.


[Закрыть].

У англичан и французов в Нюрнберге был общий «скелет в шкафу» – Мюнхенский сговор 30 сентября 1938 г. Обвинение обошло молчанием вопрос о попустительстве Даладье и Чемберлена, тогдашних лидеров Франции и Великобритании, нацистской агрессии в Европе.

В Нюрнберге не было речи о вине бывшего командующего германских люфтваффе рейхсмаршала Геринга в варварских бомбардировках Варшавы, Белграда, Роттердама, Сталинграда, Лондона и Ковентри. Напомним, что Устав МВТ был утвержден 8 августа 1945 г. – через два дня после американской атомной бомбардировки японского города Хиросима (погибли 140 тыс. чел.) и за день до того, как США сбросили атомную бомбу на Нагасаки (было убито и пропало без вести 74 тыс. чел.). После этих событий США не решились обвинять Геринга в военных преступлениях люфтваффе.

Учитывая стремление организаторов процесса к сохранению политического компромисса, который способствовал военной победе антигитлеровской коалиции и должен был обеспечить успех МВТ, 17 марта 1946 г. Руденко направил Джексону ответное письмо: «Согласно высказанному в Вашем письме пожеланию, сообщаю примерный перечень вопросов, которые по указанным мотивам должны быть устранены от обсуждения: 1. Вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР. 2. Внешняя политика Советского Союза: а) советско-германский пакт о ненападении 1939 года и вопросы, имеющие к нему отношение (торговый договор, установление границ, переговоры и т. д.); б) посещение Риббентропом Москвы и переговоры в ноябре 1940 г. в Берлине; в) Балканский вопрос; г) советско-польские отношения. 3. Советские прибалтийские республики»[148]148
  Хавкин Б.Л. К истории публикации советских текстов советско-германских секретных документов, 1939–1941 // Великая Отечественная война: происхождение, основные события, исход. Документальные очерки. Москва, МГИМО-Университет, 2010. С. 236.


[Закрыть].

«Как теперь документально установлено (материалы по этому вопросу находятся в ЦГАОР[149]149
  Ныне – Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).


[Закрыть] и были обнаружены Н.С. Лебедевой и Ю.Н. Зоря), в момент конституирования Международного военного трибунала в Нюрнберге был составлен специальный список вопросов, обсуждение которых считалось недопустимым. Справедливость требует отметить, что инициатива составления списка принадлежала не советской стороне, но она была немедленно подхвачена Молотовым и Вышинским (разумеется, с одобрения Сталина). Одним из пунктов был советско-германский пакт о ненападении», – писал в 1990 г. выдающийся советский германист Л.А. Безыменский[150]150
  Безыменский Л А. Предисловие к кн.: Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938–1939. М.: Прогресс, 1990.


[Закрыть].

Адвокат заместителя Гитлера по партии, рейхсминистра без портфеля, рейхсляйтера и обергруппенфюрера СС и СА Р. Гесса д-р А. Зайдль представил МВТ документы, связанные с подписанием советско-германского «Договора о ненападении» и договора «О дружбе и границе». Среди этих документов было описание хода германо-советских переговоров в Москве и записанный начальником юридического отдела министерства иностранных дел Германии Ф. Гаусом текст секретного протокола к пакту Молотова-Риббентропа. 17 мая 1946 г. Зайдль получил в свое распоряжение фотокопию секретного протокола к советско-германскому договору 23 августа 1939 г. и аффидевит (заверенное письменное показание) Гауса. В нем подробно описывался ход переговоров и содержание секретного протокола к советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 г.[151]151
  ГАРФ. Ф. 7445. Оп. 2. Д. 404. Л. 81–84.


[Закрыть]

Главный обвинитель от СССР Руденко, не имея перевода этого документа и, видимо, не зная, кто такой Гауе, не воспрепятствовал предъявлению его Трибуналу. В результате Зайдль получил возможность огласить текст секретного протокола в судебном заседании и задавать вопросы о нем другим обвиняемым и свидетелям защиты.

Помощник Руденко государственный советник юстиции 3-го класса (генерал-майор) Н.Д. Зоря получил приказ не допустить показаний обвиняемого рейхсминистра иностранных дел И. фон Риббентропа о существовании секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении. Но Риббентроп под присягой раскрыл его содержание. Рейхсминистр сказал, что когда он прибыл на переговоры в Москву «к маршалу Сталину, он [то есть Сталин. – Б. X] обсуждал со мной [то есть Риббентропом. – Б. X] не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келло-га, а дал понять, что если он [то есть Сталин. – Б. X] не получит половины Польши и Прибалтийские страны (еще без Литвы) с портом Либава, то я [то есть Риббентроп. – Б. X] могу сразу же вылетать назад»[152]152
  Зоря Ю.Н., Лебедева Н.С. 1939 год в нюрнбергских досье. – Международная жизнь. 1989. № 9. С. 137.


[Закрыть].

Председатель МВТ Д. Лоуренс потребовал от Зайдля сообщить, от кого получены фотокопия и аффидевит. После отказа защитника сделать это, Трибунал отверг этот документ как доказательство и не принял показания Риббентропа[153]153
  ГАРФ. Ф. 7445. Он. 1. Д. 36. Л. 74–75, Д. 38. Л. 3-12


[Закрыть].

Но 22 мая 1946 г. текст секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г. был опубликован американской газетой «Сент Луис пост диспетч».

На следующий день, 23 мая 1946 г., в доме советской делегации в Нюрнберге на Гюнтер-Мюллер-штрассе, 22 был найден мертвым генерал Зоря. По официальной версии, 38-летний юрист погиб в результате «неосторожного обращения с личным оружием»; жене и 17-летнему сыну Юрию сообщили: самоубийство.

Поскольку защита не прекращала своих усилий включить в качестве доказательства фотокопию секретного протокола, 30 мая 1946 г. Комитет обвинителей по инициативе Руденко осудил действия Зайдля[154]154
  Там же. Он. 2. Д. 404. Л. 18–20.


[Закрыть]. Заместитель главного обвинителя от Великобритании Д. Максуэл-Файф согласился со своим советским коллегой в том, что ходатайство немецкого адвоката не относилось к делу и носило злонамеренный характер. Американский обвинитель Т. Додд отметил, что заявление защитника, будто он получил документ от неизвестного американского офицера, было злостным и, если даже такой случай имел место, офицер, безусловно, превысил свои полномочия. 5 июня 1946 г. Комитет обвинителей передал Трибуналу меморандум, в котором отмечалась «дефектность» и «злонамеренность» документов, представленных защитником Гесса. МВТ счел эти аргументы убедительными и удовлетворил просьбу Комитета обвинителей отклонить ходатайство Зайдля о приобщении к делу секретного протокола[155]155
  Там же. Д. 6. Л. 9-10, 14–17; Д. 404. Л. 78–79.


[Закрыть]. В своей защитительной речи Зайдль обвинил СССР в совместной с Германией агрессии против Польши в сентябре 1939 г., однако МВТ постановил исключить это его высказывание из протокола заседания. В тексте Приговора МВТ секретные советско-германские документы 1939–1941 гг. не упоминаются[156]156
  Историю отклонения в 1946 г. МВТ представленных Зайдлем копий секретных дополнительных протоколов к договорам 23 августа и 28 сентября 1939 г. см.: Зоря Ю.Н., Лебедева Н.С. 1939 год в нюрнбергских досье // Международная жизнь. 1989. № 9. С. 124–137.


[Закрыть]. Единство союзников на суде было сохранено.

Нюрнбергский процесс приобрел всемирно-историческое значение как первое и по сей день крупнейшее правовое деяние Объединенных Наций. Единые в своем неприятии агрессии и насилия, преступлений перед человечеством и надругательств над человечностью, народы мира доказали, что они могут урегулировать внутренние разногласия, сохранять единство, необходимое для победы над вселенским злом. Этот исторический пример показателен для современной борьбы с мировым злом, коим является международный терроризм.

Глава 2
Еврейское Сопротивление в Германии 1933–1945 гг

Антигитлеровское Сопротивление в Германии

Движение Сопротивления – это, прежде всего, проявление активного неприятия агрессивного, террористического, авторитарного или тоталитарного режима, навязывающего обществу и государству идеологию расовой или классовой исключительности, режима, попирающего демократические права и свободы и создающего военную угрозу миру. Сопротивление – это борьба населения оккупированных территорий против иностранной агрессии; это открытое или тайное, личное или групповое морально-этическое, религиозное, идеологическое, экономическое, политическое, военное противодействие правящей системе, которая воспринимается участниками Сопротивления как преступная. Участие в Сопротивлении – поступок высоконравственный, но рассматриваемый политическим режимом, против которого направлено Сопротивление, как государственное преступление[157]157
  Хавкин Б.Л. Германский национал-социализм и антигитлеровское Сопротивление. М., 2017. С. 10.


[Закрыть].

Немецкие патриоты вели борьбу против фашизма не только в Германии, хотя это был ее главный участок, но и в других странах. На фронтах гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. столкнулись две Германии: нацистский рейх, оказывавший военную помощь мятежникам генерала Ф. Франко, и немецкие антифашисты, сражавшиеся на стороне республиканской Испании. В 1939–1941 гг., вследствие поражения антифашистских сил в Испании и советско-германского «сближения», в антинацистской борьбе КПГ наступило «затишье», прерванное ревом немецких танков, перешедших германо-советскую границу 22 июня 1941 г. «Лишь после 22 июня 1941 г. перед зарубежными компартиями открылась перспектива реальной антифашистской борьбы, которая способствовала притоку в них свежих сил»[158]158
  Ватлин А.Ю. Коминтерн: идеи, решения, судьбы. М.: РОССПЭН, 2009. С. 346.


[Закрыть].

После установления в Германии нацистской диктатуры легальные методы противодействия нацизму были внутри страны невозможны. Сопротивление немцев нацизму ушло в подполье[159]159
  Dulles A. Germany‘s Underground. New York, 1947.


[Закрыть] или в эмиграцию[160]160
  Handbuch der deutschsprachigen Emigration 1933–1945 / hrsg. C.-D. Krohn, P. von zur Mtihlen, G. Paul, L. Winckler. Darmstadt, 1998.


[Закрыть]; оно складывалось из отдельных нескоординированных акций (неудачные покушения на Гитлера в годовщину «Пивного путча» – М. Баво 8 ноября 1938 г. и И.Г. Эльсера 8 ноября 1939 г.); ненасильственных действий (распространение листовок «Белой розы» с июня 1942 г. по февраль 1943 г.); готовившихся годами заговоров (заговор группы военных и политиков 1938–1944 гг.) и попытки государственного переворота (20 июля 1944 г.)[161]161
  Moller L. Widerstand gegen den National-sozialismus von 1923 bis 1945. Wiesbaden, 2013.


[Закрыть]

В движении внутригерманского Сопротивления участвовали разные личности и группы. Это были узник нацистских застенков Э. Тельман и коммунисты из организации Зефкова-Якоба-Бестлейна и «Красной помощи» Германии[162]162
  Neumann A., Schindler-Saefkow B. Die Saefkow-Jacob-Bastlein-Organisation 1942 bis 1945 // Der vergessene Widerstand der Arbeiter. Gewerkschafter, Kommunisten, Sozialdemokraten, Trotzkisten, Anarchisten und Zwangsarbei-ter. Berlin: Dietz, 2012. S. 144–157.


[Закрыть]; Ю. Лебер и социал-демократы из «Немецкого народного фронта»[163]163
  Beck D. Julius Leber. Sozialdemokrat zwischen Reform und Widerstand. Berlin: Siedler, 1983.


[Закрыть]; национал-большевик Э. Никиш, крайне левые и анархисты из «Коммунистической партии – оппозиции» и «Антинацистского немецкого народного фронта»[164]164
  Pittwald M. Ernst Niekisch. Volkischer Sozialismus, nationale Revolution, deutsches Endimperium (Dissertation). PapyRossa-Hochschulschriften. Koln, 2002. Bd. 37.


[Закрыть]; юрист Н.К. фон Халем, который сразу же после прихода Гитлера к власти назвал его «предвестником хаоса» и боролся за создание «широкого народного фронта» противников Гитлера от коммунистов до консерваторов, участвуя в заговоре против нацистского диктатора[165]165
  Groeben (von der) К. Nikolaus Christoph von Halem im Widerstand gegen das Dritte Reich. Bohlau, Wien – Koln, 1990. S. 32, 35.


[Закрыть]; профсоюзные деятели В. Лёйшнер[166]166
  Ulrich A. Wilhelm Leuschner – ein deutscher Widerstandskampfer. Fur Freiheit und Recht, Einheit der Demokraten und eine soziale Republik. Wiesbaden, 2012.


[Закрыть] и Я. Кайзер[167]167
  Nebgen E. Jakob Kaiser. Der Widerstandskampfer. Stuttgart, 1967.


[Закрыть] и активисты из «Рабочего комитета свободного профсоюза горняков» и «Комитета действий металлургов Берлина»; евреи, немцы и иностранные принудительные рабочие из берлинской группы Г. Баума[168]168
  Wippermann W. Die Berliner Gruppe Baum und der judische Widerstand. Berlin, Gedenkstatte Deutscher Widerstand, 2001.


[Закрыть]; еврейско-немецкая группа В. Шарфа; группа еврейских принудительных рабочих под руководством Е. Мамлок; сионистская подпольная молодежная группа «Круг пионеров» И. Шверзенца и Э. Вольф; немцы, помогавшие евреям спастись от Холокоста[169]169
  Gilbert M. The Righteous. – The Unsung Heroes of the Holocaust: Double day, 2002.


[Закрыть]; немецкие жены евреев, арестованных для депортации в концлагеря, которые в феврале 1943 г. устроили демонстрацию на Розенштрассе в Берлине и добились освобождения своих мужей[170]170
  «Арийскими» супругами было спасено 12,5 тыс. чел.; 10–15 тыс. немецких евреев пряталось в подполье при помощи их немецких соседей и друзей. Из них выжило около 5 тыс. чел. В настоящее время известно около 500 имен немцев-«спасателей». Израильский мемориал «Яд Вашем» присвоил звание «Праведника народов мира» 410 немцам и 84 австрийцам (по данным на 1 января 2005 г.). – Мадиевский С.А. Другие немцы. Сопротивление спасателей в Третьем рейхе. М., 2006. С. 102, 104; Gruner W. Die Fabrik-Aktion und die Ereignisse in der Berliner RosenstraBe. Fakten und Fiktionen um den 27. Februar 1943. – Jahrbuch fur Antisemitismusforschung. 2002. № 11. S. 137–177.


[Закрыть]. Среди участников антигитлеровского Сопротивления были студенты из «Белой розы» и группы «Пираты Эдельвейса»; лютеранские священники Д. Бонхёффер и М. Нимёллер и католический епископ К. фон Гален, аристократы и интеллектуалы из «Кружка Крайсау», лидерами которого были X. Дж. фон Мольтке и П. Йорк фон Вартенбург; консервативные политики К. Гёрделер, Г. Гизевиус; дипломаты – Ф.В. фон дер Шуленбург, А. фон Тротт, Р. фон Шелиа; члены берлинской группы X. Шульце-Бойзена – А. Харнака и других ячеек «Красной Капеллы», деятели НКСГ и СНО В. фон Зайдлиц, Ф. Паулюс, Г. фон Айнзидель, Э. Вайнерт, Ф. Вольф, И. Бехер, В. Бредель, Р. Гернштадт; маршалы, генералы и офицеры вермахта Э. фон Вицлебен, X. фон Тресков, К. фон Штауффенберг, К.-Х. фон Харденберг, В. фон Хефтен и другие.

К германскому антигитлеровскому Сопротивлению в СССР и России всегда относились заинтересованно. Оно служило примером (положительным или отрицательным, но обязательно находящимся в поле зрения) для решения острых вопросов русского прошлого, которые перекликались с актуальными проблемами германской истории. Среди них: преодоление тоталитарного наследия; несоответствие права и морали; различие между государством и Родиной; осознание и реализация права на Сопротивление; соотношение между патриотизмом и коллаборационизмом.

Во время холодной войны история германского Сопротивления была одним из участков фронта политико-идеологической конфронтации между Востоком и Западом. Если на Западе в качестве примера «другой Германии» рассматривались консерваторы и церковная оппозиция, то для Советского Союза олицетворением Сопротивления были немецкие коммунисты.

Российская историография германского Сопротивления[171]171
  Борозняк А.И. Прошлое, которое не уходит. Очерки истории и историографии XX века. Екатеринбург, 2004. С. 295–315; Хавкин Б.Л. Германский национал-социализм и антигитлеровское Сопротивление. М., 2017.


[Закрыть] базируется на фундаменте советской исторической науки. Почти все исследователи, сегодня занимающиеся этими проблемами, формировались еще в советские времена. Их путь в науку начинался в период горбачевской «гласности» и ельцинской «свободы слова». Воссоединение Германии и распад СССР, «архивная революция» в России, «спор историков» в ФРГ, дискуссии о «преодолении прошлого» – эти события отложили отпечаток на их творчество.

В современной российской историографии на основе новых источников произошла переоценка исторической роли германского Сопротивления. Как подчеркивал российский историк А.И. Борозняк, движение Сопротивления в Германии в 1933–1945 гг. никогда не было общенациональным, массовым и народным, однако оно было значительно шире, чем это ранее представлялось, и во многом определило послевоенный процесс «преодоления прошлого»[172]172
  Борозняк А.И. ФРГ: опыт становления антитоталитарного согласия. Проблема «преодоления прошлого». М., 1999.


[Закрыть].

В отечественной историографии германского Сопротивления изучались такие тематические комплексы, как «Коммунистическое Сопротивление», «Сопротивление спасателей, военнопленных, узников концлагерей и принудительных рабочих», «Красная Капелла», «Национальный комитет “Свободная Германия”», «Оппозиция в вермахте и заговор 20 июля 1944 г.». Однако еврейское Сопротивление оставалось вне поля зрения российских исследователей.