Текст книги "Социология воспитания и образования"

– между поддерживаемым государством (например, программы «планирования семьи» и «Дети России») сексуально-нравственным развращением детей путем включения их с раннего возраста в официальную программу сексуального действия – и изначально присущими российской ментальности чувственной этикой, целомудрием, скромностью, интимностью, сдержанностью, религиозностью.

Как видно, российское общество сегодня раздираемо противоречиями, невероятно усложняющими процесс нравственно-интеллектуального воспитания и образования детей и молодежи. Как в психопатологии человека существует понятие раздвоения личности, так теперь есть все основания говорить о социопатологни и раздвоении в социуме воспитательно-образовательного общественного сознания. Именно эти социальные противоречия и раздвоенное ими общественное сознание крайне затрудняют, если не сказать делают практически невозможным, выработку единых государственно-общественных идеалов, определение и программирование единого содержания воспитания. В том или ином варианте это содержание будет направлено либо на манипулирование сознанием детей в пользу безоговорочного подчинения государству, скрывая при этом его подлинную сущность, либо воспитание в духе определенного противостояния, неповиновения, а в отдельных случаях противоборства с ним в интересах массовой семьи и отдельной личности. И то, и другое опасно, поскольку втягивает школьников в политику. Как же быть и что делать?

В нынешних социально-экономических условиях государству, совместно с обществом, семьей, подлинно цельными личностями, необходимо выделить детство в целом, независимо от социального положения тех или иных детей и семейной ситуации, в особый привилегированный слой, финансируемый из госбюджета отдельной защищенной строкой, гарантирующей соблюдение его прав на образование, отдых, культуру, труд, свободу самовыражения. Это может быть достигнуто только путем всемерной политической, экономической и юридической поддержки массовой общеобразовательной школы, обучающей детей из народных семей, детских садов, лагерей труда и отдыха молодежи, детских общественных организаций, юношеских объединений творчества и культуры. Только в случае всеобщей заботы и внимания, особенно со стороны индифферентного к детству государства, масса детей будет позитивно настраиваться на преодоление общественных противоречий и сознательное служение одновременно обществу и государству.

Для реализации этой идеи чрезвычайно важно знать, в каком социальном, юридическом, психологическом положении находится детство, как соблюдаются права ребенка в современном российском обществе и какое будущее готовит себе российское государство.

В этом плане особого внимания заслуживает проблема усиления роли государства и повышения ответственности граждан в преодолении криминализации детско-подростковой и юношеской среды. Детская беспризорность и безнадзорность, социальное сиротство и криминализация детского сознания и поведения, возросшие сегодня до уровня реальной угрозы национальной безопасности, не являются для России чем-то экстраординарным и исключительным. Одним из самых трагических последствий всех и всяких крупных политических и социально-экономических потрясений, будь то революции или войны, всегда было проявление социально аномального негативного явления – беспризорности и криминализации детской среды, угрожавших будущему России, рождению и становлению поколения, не способного содействовать благоденствию и величию государства российского.

Что же и кто же способствовал выводу значительной части детства из критического, кризисного состояния в России в течение XX столетия? Эту функцию и гуманную обязанность исполняло прежде всего государство. После Октябрьской революции организация преодоления беспризорности была поручена одному из самых авторитетных деятелей советского Правительства – Ф. Э. Дзержинскому. Им и органами Чрезвычайной комиссии была обеспечена социальная и психолого-педагогическая защита детей. В системе органов внутренних дел появились детские трудовые колонии, в воспитательных недрах которых (заметьте, не в школе) работали крупнейшие педагоги, среди которых были великий А. С. Макаренко и С. Т. Шацкий. Это был подлинный триумф социальной педагогики, порожденной внутренними органами государства, видевшими свою главную задачу по отношению к детству в исполнении не карательных, а социально-охранительных функций.

Ту же роль исполняло государство по отношению к детству в период и после окончания Великой Отечественной войны. Проблемой преодоления беспризорности занимались первые лица на всех уровнях власти. Расширялись сети детских домов, суворовских и нахимовских училищ, ремесленных училищ и учреждений трудовых резервов. Государство, понесшее огромные потери в войне, обеспечивало финансово и продуктами широкую сеть оздоровительных учреждений, баз отдыха, стремилось к тому, чтобы ни один ребенок не остался не охваченным заботой и воспитательным влиянием детских домов, училищ, образовательных, физкультурных школ, внешкольных домов творчества. Эта волна государственно-общественной ответственности, любви-долга в отношении детей тоже привлекла в детское, особенно осиротевшее, общество выдающихся педагогов, таких, например, как И. В. Свадковский, Ф. Ф. Брюховецкий, Э. Г. Костяшкин.

Сегодняшняя ситуация с беспризорным детством, порожденная буржуазно-демократической революцией 1992 года, отличается от прежних лишь тем, что она, во-первых, обездолила неизмеримо большее количество граждан: способствовала появлению нового вида социального сиротства (при живых родителях); усилила процесс духовно-нравственного распада детской личности с помощью купленных промышленно-финансовыми структурами СМИ, алкоголя и наркотиков; далеко вперед продвинула (в негативном смысле) криминализацию детского сознания и поведения. Во-вторых, резко снизилась, можно сказать, глубоко пала роль государства в преодолении явлений беспризорности и криминализации подростковой среды. Сегодня это проявляется во всем: и в чисто декларативных заявлениях Президента, приводящего в своих радиообращениях ошеломляющую статистику, за которыми не следует никаких реальных действий; и в конституционном праве школы освобождаться после 9-го класса от наиболее неблагополучных учащихся, становящихся беспризорными и правонарушителями; и в распаде многих семей; и в ограблении детей с помощью приватизации, реквизиции частными лицами и структурами ранее принадлежавших им баз, строений и земли; и в остаточном финансировании образования, приводящего к голодным обморокам учащихся и учителей прямо во время занятий; и в преимущественно более карательной, нежели социально-охранительной и воспитательной роли органов внутренних дел. И, конечно же, все это ни в малейшей степени не может быть компенсировано благотворительной деятельностью немощных и даже мощных организаций, дающих жалкие подачки детям, унижающие их человеческое достоинство.

Извечные вопросы российской жизни – «кто виноват?» и «что делать?». Виноваты, наверное, все, ибо путь, которым идем, избран большинством народа добровольно. Сложнее сказать о том, что делать. Наиболее реален ряд соображений субъективного плана о путях преодоления беспризорности в стране, криминализации детского сознания и поведения. Во-первых, очевидно, что в переходный период развития общества невозможно игнорировать не только опыт многовековой российской ментальности, но и опыт советского периода, крепко удерживающийся в сознании старшего поколения, противящегося насильственному внедрению заданных стандартов жизни, чуждых российскому менталитету. Это, как отмечалось выше, опыт соборности, коллективности, взаимопомоществования, ответственности, общинности, христианской любви как долга перед собой и другими. Из этого, со всей очевидностью, следует необходимость объединения усилий в отношении к детству всех ветвей власти, общественности и церкви. Представители каждого звена государственно-общественного образования должны осознавать свое место, долг и ответственность перед детством, беспризорностью и будущим России. Итак, сначала об ответственности и долге ветвей власти.

К первоочередным мерам законодательной власти, думается, можно было бы отнести следующие. Для начала – законодательный фундамент был бы обеспечен внесением изменения в статью 43 Конституции РФ:

– в пункте 4 в начале сделать измененную запись: «Общее образование является всеобщим, выполняющим образовательную, воспитательную и социальную функцию по отношению к подрастающему поколению». Также в Конституции или в Законе об образовании важно было бы ввести статью, определяющую школу не только как образовательное учреждение, но и как социальный институт в общей общественно-государственной структуре, выполняющий такие необходимые социально-воспитательные функции, как:

– воспитание всех детей в едином духе социального партнерства, взаимодействия, мира и согласия;

– сдерживание, за счет удержания в школе в течение 1213 лет, роста безработицы, беспризорности, преступности и социального сиротства.

Не терпит отлагательства и принятие закона, на основе которого стало бы возможным вернуть и передать детям в ведение Министерств образования, внутренних дел и социальной защиты все школьные помещения, помещения детских садов, земли и помещения детских пионерских лагерей, спортивных, туристских, юннатских, ДОСААФовских и иных баз отдыха, помещения Домов и Дворцов пионеров и школьников. На этих площадях и территориях можно было бы разместить детские приюты, дома, лагеря труда и отдыха, образовательно-воспитательные учреждения для беспризорников и детей, являющихся социальными сиротами. Реальным проявлением заботы о детстве со стороны законодательной власти мог бы стать закон об ответственности государства за преодоление таких антисоциальных явлений, как беспризорность и социальное сиротство, для чего потребовалось бы создать необходимые государственно-общественные структуры по обеспечению данного контингента детей социальной защитой и образовательно-воспитательными возможностями полноценного развития их личности.

Более активное участие в проблемах детства должна принять и исполнительная власть. Вопросами детской жизни должен был бы заниматься один из вице-премьеров, наделенный наиболее категоричными, твердыми и непререкаемыми полномочиями по вопросам социальной защиты детства. Именно в его ведении необходимо сосредоточить всю организацию воспитательных учреждений для беспризорных: выбор места нахождения детских колоний; изъятие бывших детских помещений и земель у захвативших их криминализированных новых владельцев в пользу детей; подбор воспитателей (будущих Макаренко) из числа лучших воспитателей-офицеров, освобождающихся от воинской службы в Вооруженных Силах и МВД. Этому вице-премьеру могла бы быть предоставлена возможность реально добиваться, в целях спасения беспризорного детства, с помощью правительственных решений и благотворительных акций, отчисления (налога в пользу будущего России и спасения частного сектора в том числе) банковскими и иными частнокоммерческими структурами значительных финансовых средств. С привлечением научно-педагогических организаций была бы составлена и реализована программа образования каждого милиционера, помогающая ему в его отношениях с детьми, дающая возможность реализовать себя в качестве психолога и педагога. Вице-премьер, правительственный социальный педагог, имел бы реальную возможность добиваться правительственного постановления о введении в наблюдательные советы по радио и телевидению педагогов и психологов с целью научно-рекомендательного консультирования и регулирования программ для детей, юношества и взрослых с точки зрения их психического, нравственного и физического здоровья. На уровне исполнительной власти сегодня необходимо обсудить и принять рекомендации по вопросу о воспитательно-образовательной ситуации внутри самой школы. Среди проблем есть первостепенные:

– организация в каждой школе структуры общешкольного воспитательного коллектива, единого педагогического и детского самоуправления, а также форм, средств и методов развития в коллективе каждой личности и индивидуальности;

– пути осуществления политехнического обучения, особенно важного и необходимого в условиях меняющейся рыночной ситуации, а также современное содержание, формы и методы трудового воспитания и обучения;

– разработка новых, отвечающих социокультурной ситуации, воспитательных ценностей;

– возрождение в школе внеклассной работы по художественному, техническому и иному творчеству;

– обращение в правительство по вопросам увеличения и стабилизации финансирования школы, других детских учреждений, а также своевременной выплаты зарплаты учителям, воспитателям, пособий педагогам, родителям и детям.

К первоочередным мерам судебной власти, имеющей отношение к беспризорному и криминализированному детству, относится прежде всего педагогизация судебного процесса и персонала. Когда осуждается подросток, судья должен четко представлять себе, какие именно инстинкты (голода, жажды, самосохранения, сексуального вожделения, свободы и достоинства) им двигали, насколько глубоко зашло его правонарушительное сознание или импульсивные порывы, каково было его социальное окружение, что стоит и реально есть за его личностью в свободном социуме. Исходя из всей этой совокупности обстоятельств, а не только из буквы закона судья может определять, быть ли подростку и дальше преступником или есть еще шанс спасти его для общества.

И всегда, когда в арбитражном суде идет спор о собственности: в пользу ли детей – будущего общества или частных разбойников-преобразователей, разорителей общества, следует руководствоваться чувством долга, чести, совести и любви, а не бездушным буржуазным правом неприкосновенности даже грабительски приобретенной собственности.

Теперь, после того как сказано многое о власти, необходимо сказать, хотя бы несколько слов, об ответственности и долге граждан и общества перед современным детством, социальным сиротством, криминализации детского сознания и поведения, во благо достижения национальной безопасности России. Речь идет в первую очередь о семье, церкви и бизнесе.

Беспризорность и социальное сиротство есть не только результат общего кризиса, крушения одной системы производства, общественного сознания и длительного отсутствия другой, но и прямое следствие распада, потерянности, своеобразной беспризорности в обществе самой семьи. Семья утратила социально-экономическую стабильность. Погоня за наживой в обществе и государстве обернулась полным невниманием к семье как главному социальному феномену. Семья лишилась социально-экономической защиты от нищеты и идеологической защиты от разлагающей душу буржуазной массовой культуры Запада. Она лишилась возможности созидания внутреннего нравственно-воспитательного духа и любви. Речь, конечно, идет не о сексуально-чувственном взаимодействии, а о понимании любви как долга перед самим собой, членами семьи, другими людьми, государством и обществом в целом, обо всем том, благодаря чему человек остается человеком, а семья формируется в качестве главного социального основания общества. Именно в семье воспитывается ребенок в духе любви-долга, познает и впитывает всю благодарность, трудность, напряженность и неизбежность подлинно человеколюбивого сознания и чувства. Никакие меры государства и благотворительных обществ никогда не смогут заменить семейного, благодетельного воспитательного духа, духовно-нравственно спасти, сохранить ребенка для самого себя, семьи и общества. Не будет здоровой семьи – не будет и здорового общества. Вот почему сегодня для России, ее государственности главным приоритетом национальной безопасности является даже не успешный бизнес и даже не профессиональная армия (хотя без них существование невозможно), а семья. Притом семейный коллектив, формируемый не на основе американских программ планирования семьи, разработанных в свое время для отсталых стран и колониальных народов, а на основе российской ментальности, включающей в себя такие традиции, как любовь-долг, многодетность, коллективизм, трудолюбие, духовность, правопослушность, народность в музыкальной, танцевальной, поэтической, изобразительной культуре и ремеслах.

Велика роль церкви сегодня в деле возрождения в семейной атмосфере духовного феномена любви-долга и общей культурологической образованности. Конечно, вера в Бога есть внутреннее дело церкви и совести каждого человека. Отношения между государством, церковью, личностью и школой определены Гражданским кодексом РФ. Наряду с верующими сегодня сосуществует немало атеистов и сомневающихся. Одни, вслед за евангельскими притчами, повторяют: «Господи, верую, – помоги моему неверию!». Другие, вслед за Алешей Карамазовым, возносят вопль его безмерно страдающей души: «Господи, верую, но мира твоего не приемлю!» Однако у церкви есть области, в которых она осуществляет свой общественный долг любви. Это и проповедь христианской заповеди о любви и долге к Богу и ближнему, и широкая образовательно-просветительская деятельность в области культурологии и религиоведения, и, хотя бы частично, оберегающая грешную душу благотворительность. Атеизм в советское время несправедливо оставил за бортом образования и культурной жизни подрастающего поколения целый пласт культуры, связанный с религиозной архитектурой, музыкой, изобразительным искусством, поэзией и художественной прозой. Любовь-долг церкви сегодня и в том, чтобы, возвращая подрастающему поколению культуру, предопределенную религией и церковью, согреть души потерянных, заблудших, беспризорных и социально осиротевших отроков, обогатить их сознание общечеловеческими духовными ценностями, вытеснить криминальные помыслы, влечения и соблазны.

Наконец, несколько слов о бизнесе, о котором более подробный разговор в следующей лекции. Сегодня он работает на бездумную эксплуатацию, исчерпание и износ людских и природных ресурсов, оборудования, земельных угодий, сельскохозяйственных животных. И хотя в Конституции РФ записано, что именно человек является самой большой ценностью, в нашей мрачной реальной действительности он сплошь и рядом сбрасывается с исторических счетов, используется как самое дешевое и бросовое средство достижения целей. Но, даже если подходить к человеку не как к цели существования, а лишь как к средству эксплуатации и извлечения прибыли, то и в этом случае легко догадаться, что он, голодный и обделенный, не способный на воспроизводство здорового потомства, скоро утратит возможность трудиться и быть средством обогащения богатых. Вот почему крайне необходимо, в целях обеспечения национальной безопасности и сохранения Россией статуса великой державы, в отношении не только беспризорных, но и всех подростков вообще, осуществить в сфере производства и частного бизнеса, по крайней мере, два важнейших акта. Во-первых, государству важно сохранить в своих руках и тщательно поддерживать ряд предприятий, с точки зрения их экономической и преемственно-подготовительной воспитательной целесообразности. Именно на них подростки имели бы возможность соединять свое обучение с производительным трудом, общаться в трудовых коллективах, приобретать профессиональные умения и навыки и ориентироваться в профессиях. В этом одновременно сосредоточиваются интересы государственной безопасности и любовь-долг государства по отношению к детям.

Что касается негосударственного, акционерного артельного, частного бизнеса, то и у них есть возможности соединить свой экономический интерес с исполнением любви-долга. Для этого необходимо специальное постановление Правительства РФ, которое обязывало бы представителей всех форм собственности и выделить подросткам-беспризорникам либо просто школьникам рабочие места для их обучения и качественного производства той или иной продукции.

Таким образом, очевидно, что явление беспризорности, социального сиротства, криминализация детского сознания и поведения в феномене детства есть порождение всех кризисных условий существования нынешнего российского общества. Поэтому и преодолеть его невозможно силами только семьи, школы, МВД и церкви. Однако все эти социальные организации могут выступать в качестве незаменимых системо-и смыслообразующих начал, которые способны объединить, коллективизировать, интегрировать усилия государства и общества, направить их на преодоление самого большого зла нашего времени и обеспечение подлинной национальной безопасности России.