Текст книги "Всемирная литература: Нобелевские лауреаты 1931-1956"

К сожалению, русскоязычному читателю произведения Ф.Силланпя незнакомы – причинами, возможно, являются направленные против Советского Союза статьи и речи писателя в годы войны с Россией и в годы Второй мировой войны. Кроме того, ряд переводчиков обращает внимание на сложность восприятия языка и стилистики Силланпя для нашего читателя. Как бы то ни было, скорее всего, нам просто еще предстоит знакомство с творчеством Дедушки – его книги достойны лучшего читателя в нашей стране…

Глава IX
Йоханнес Йенсен (Jensen)
1944, Дания

Йоханнес Йенсен

Датский романист Йоханнес Вильгельм Йенсен (20 января 1873 года – 25 ноября 1950 года) родился в городе Фарсе в Химмерланде, на севере Ютландии, в семье ветеринара Ганса Йенсена и Марии (Кирстин) Йенсен. Широкий кругозор отца, его интерес к естественным наукам, истории, антропологии и другим предметам передался Йоханнесу, который в детстве очень много читал. Живя в уединенном, открытом всем ветрам Химмерланде, Йенсен с ранних лет полюбил природу, заинтересовался жизнью датских крестьян. До 11-летнего возраста Йоханнеса учила мать, потом в течение двух лет мальчик посещал местную школу, после чего брал частные уроки, готовясь к поступлению в Виборгскую кафедральную школу (1890).

Проучившись три года в Виборге, Йенсен поступает в Копенгагенский университет, где изучает медицину и естественные науки, однако больше интересуется литературой. Помимо датских писателей юноша читает Гейне, Золя, Шекспира. В эти годы как раз выходят первые романы Кнута Гамсуна. «Он производил огромное впечатление… своим стилем и совершенно новым отношением к жизни», – вспоминал впоследствии Йенсен. Однако еще большее влияние на будущего писателя оказал Редьярд Киплинг, чьи произведения, по словам Йенсена, распахнули перед ним ворота в мир и на всю жизнь приохотили молодого человека к путешествиям и далеким странам.

В студенческие годы Йенсен зарабатывает на жизнь, сочиняя детективные романы, печатавшиеся серийными выпусками под псевдонимом Ивар Люкке. В это же время начинающий писатель работает над романом «Датчане» («Danskere», 1896) и на вырученные за книгу деньги в том же году совершает короткую поездку в Соединенные Штаты, которые просто потрясли его уровнем жизни, развитием технологии и явились идеалом идущей по пути прогресса нации. Особый интерес у Йенсена вызвала жизнь в Америке датских эмигрантов, и, вернувшись в Копенгаген, он пишет «Эйнар Элькер» («Einar Elkoer», 1897), психологический, навеянный автобиографическими мотивами роман о молодом человеке, тщетно стремящемся к любви и новой жизни. Роман получил хорошую прессу, однако в дальнейшем Йенсен отходит от автобиографичности, явившейся основой его ранних книг.

Ободренный литературным успехом, Йенсен в 1898 году бросает медицину и становится корреспондентом датской газеты «Политика» («Politiken»), по заданию которой едет в Испанию освещать испано– американскую войну. Затем в течение нескольких месяцев Йенсен находится на военной службе, после чего едет в Париж, а в 1902–1903 годах совершает кругосветное путешествие. Все это время он продолжает писать книги и статьи в «Политику».

После женитьбы в 1904 году на Эльзе Марии Улрик Йенсен живет с семьей (жена и трое сыновей) в Копенгагене.

Непоседа и путешественник Йенсен с женой. Начало 30-х годов

«Люди Химмерланда» («Himmerlandsfolk»), сборник реалистических рассказов о нравах и обычаях жителей Ютландии, появился в 1898 году и привлек пристальное внимание читателей. Последующие сборники – «Новые химмерландские истории» («Nye Himmerlandschistorier», 1904) и «Химмерландские истории. Третий том» («Himmerlandschistorier. Tredie Samling», 1910) – продолжают ту же тему.

Во многих героях рассказов и новелл Йенсена живет необыкновенное, первобытное жизненное начало, которое часто прорывается наружу. Поэтому их жизнь так полна бурных кровавых событий, позволяющих им в полной мере проявить свои упорство и волю. Благодаря Йенсену форма короткого рассказа с острой драматической интригой, развертывающейся на культурно-историческом фоне жизни крестьянской общины, с широким использованием фольклорных традиций и прекрасной, живой и яркой разговорной речью нашла среди датских писателей множество поклонников и получила широкое распространение в национальных скандинавских литературах XX и XXI веков.

Титульный лист первого издания книги Й.Йенсена «Падения короля»

В трехтомном романе «Падение короля» («Kongens Fald», 1901), крупнейшем датском историческом романе о жизни короля Кристиана II, причудливо совмещаются мифические и реалистические элементы. В этой книге тема расчета с прошлым воплощается Йенсеном в истории трагической судьбы не только самого датского короля Кристиана II (1481–1559), но и его верного слуги, недоучившегося студента, а затем солдата королевской армии Миккеля Тегерсена, по сути, главного героя романа, сквозь призму восприятия которого изображаются происходящие в книге события. Роман состоит из трех частей, каждая из которых охватывает определенный промежуток времени. В первой части – «Смерть весны» рассказывается о событиях, происходивших в конце 1490-х годов, когда в Дании шла подготовка к войне со Швецией. Во второй части – «Великое лето» описываются кровавая расправа короля с противниками в Стокгольме, свержение короля Кристиана II в 1523 году. Действие третьей части – «Зима» происходит двенадцать лет спустя во время неудачного восстания крестьян против феодалов – врагов Кристиана II.

На фоне всех этих бурных событий и развертываются истории судеб героев эпопеи, соединенных вместе и волею случая, и духовно, героев с одинаковым отношением к миру, в центре которого их собственное «я». Они просто больны одной и той же неизлечимой болезнью – стремлением к счастью и неспособностью отделить мечту от действительности.

Вот почему каждый из героев вновь и вновь совершает ошибки, в результате которых наделенный сильным, но противоречивым характером и постоянно мучимый сомнениями король, мечтающий о превращении Дании в великую державу, невольно сам становится главной причиной ее исторического упадка, а переполненный гордостью и мировой скорбью Миккель – «прародителем» «…целой династии мечтателей и фантазеров». В видениях героя, живущего одновременно словно в двух мирах, подлинном и мнимом, воспринимающего жизнь и людей не такими, каковы они на самом деле, запечатлены мысль о бренности всего живого…

Тот самый сборник «Стихи»

Однако скоро Йенсен оставил XVI век и под впечатлением от посещения США обратился к XIX столетию в романах «Мадам д'Ора» («Madame d'Ora», 1904) и «Колесо» («Hjulet», 1905). В этих книгах даны реалистические картины жизни бурно развивающейся в начале XX века Америки. Желание ученого Эдмунда Халла в «Мадам Д'Ора» материализовать образ своей погибшей возлюбленной и тем самым познать то, что лежит за пределами реальной действительности, осуждается Йенсеном как высокомерное пренебрежение законами природы и безнадежная погоня за призраками. В «Колесе» же представлен острый психологический конфликт между носителем высокой духовности, поклонником Уитмена поэтом Ли и его антиподом, одержимым низменными инстинктами, сладострастием и жестокостью Эванстоном. Побеждает Ли, потому что, как считает Йенсен, агрессивность и злоба, соответствующие низшей форме развития человеческой цивилизации, именно в силу законов эволюции рано или поздно уступят место доброте и любви к людям.

В эти же годы появляется первый поэтический сборник Йенсен «Стихи» («Digte», 1906)…

 
Листву сдувает. Листву сдувает.
Нагие сучья друг к другу жмутся,
и духи бури в лесу взывают,
поют и плачут, рычат, смеются.
От слез и горя не видишь света –
навек погибло царство лета.
Могуче солнце, и с небосвода
холодным блеском, но все же блещет.
Рождений новых жаждет природа,
в объятьях света она трепещет.
Лишь он во власти вечной ночи –
закрылись ставни, потухли очи.
Земля над звездной летит долиной.
Лежит он молча, как воин павший,
сам стал он формой, прахом, глиной,
весь век свой глине форму дававший.
Он камню счастье дал и страданье
и в Еву вдунул свое дыханье.
Уж вечер. Дождик в окно стучится,
вопрос старинный лукаво ставит:
ведь мысль, как прежде, вперед стремится,
зачем же смерть, как прежде, правит?
А буря в сердце полночи мчится,
лети, душа, вместе с ней, как птица…
 

(«Кай Нильсен», перевод В.Максимова)

«Долгое путешествие» – издание 1956 года

В 1912 году Йенсен вновь отправляется в кругосветное путешествие – посещает Цейлон, Сингапур, Пекин, Монголию и, наконец, снова Нью-Йорк, откуда в 1914 году он возвращается в Копенгаген. Впечатления от поездки описаны им в книге «Вступление в нашу эпоху» («Introduktion til vor Tidsalder», 1915).

С 1922 по 1924 год Йенсен выпускает шесть томов «Долгого путешествия» («Den lange Rejse»), широкомасштабного художественного изложения своих эволюционистских теорий, где суровая природа представляется стимулом в поисках потерянной идеальной земли. Начинается цикл с изображения первобытных обитателей Ютландии и достигает кульминации, повествуя об открытии Нового Света Христофором Колумбом. Эту гигантскую книгу составили шесть романов: «Ледник» («Braeen»), «Потерянная страна» («Det tabte land»), «Поход кимвров» («Cimbrernes tog»), «Гость норны («Norne-gaest»), «Корабль» («Skibet») и «Христофор Колумб» («Christopher Columbus»). Замысел эпопеи ясен – показать неудержимый прогресс человечества на протяжении веков! Вообще необходимо заметить, что Йенсен выступал с проповедью возрождения так называемой готической расы (сборники очерков «Готический ренессанс», 1901, и другие), заявив о своей приверженности крестьянской культуре Ютландии. Одновременно писатель восторженно приветствовал наступление века научно– технического прогресса. С точки зрения Йенсена, наибольшие достижения в области науки и техники были достигнуты в англо-саксонских странах, прежде всего в США, и теперь дело за Скандинавией и Германией. У народов, населяющих эти страны, общие корни. Все они являются потомками готов – древних германских племен, следы которых теряются в истории. Высказанные в «Готическом ренессансе» взгляды получили дальнейшее развитие в сборнике «Новый мир» (1907).

Увлечение расово-биологической теорией, без сомнения, наложило отпечаток на эпопею «Долгое путешествие»…

Из иллюстраций к «Мифам»

Один из самых сложных и самобытных датских писателей, Йенсен необычайно тонко чувствовал живое народное слово. Язык и стиль его произведений доходит до высочайшего художественного совершенства. Однако в то же время в Йенсене жил талант ученого, и уже в этом качестве он отличался неумолимой силой логики, последовательностью взглядов, сформировавшихся у него в первое десятилетие XX века под влиянием идей технического прогресса, с одной стороны, и эволюционной теории Дарвина с другой. Последняя, собственно, и составила ядро его натурфилософии, в которой наряду с глубокими мыслями о человеке и подлинными открытиями было много фантазии и вымысла.

С «Долгим путешествием» перекликаются более ранние «Мифы» («Myter»), двенадцатитомное собрание небольших рассказов и очерков, опубликованных между 1907 и 1944 годами и представляющих собой изложение всевозможных научных и философских теорий Йенсена. Красота некоторых произведений, входящих в этот сборник, просто не поддается описанию…

…И зверинец прибыл! Многие были так поражены этим зрелищем, что потом даже забыли, с чего же все началось. Никто не успел опомниться, как по дороге одна за одной уже грохотали чудесные повозки. А дорога была все та же, и те же придорожные канавы, и та же мельница привычно высилась на холме. Возле верстового столба канавы всегда выглядели как-то особенно таинственно, будто именно в этом месте и следовало ожидать чего-то неведомого. Бог знает, почему так казалось, может, потому, что канавы здесь были очень широки и глубоки и в них росли совсем иные цветы, чем в других местах, а может, еще и потому, что знакомые окрестности города здесь кончались и за ними начинался чужой мир. Как бы там ни было, но при виде этой вереницы повозок ощущение реальности почти покинуло всех присутствующих. Не сон ли это? Наша ли это проселочная дорога? А может, катившиеся по ней повозки, запряженные живыми верблюдами, и темно-серые слоны с ушами, похожими на трехпудовые мешки, и тяжелыми, как бабы для мощения дорог, ногами, топтавшими пыльную колею проселка, – это только какое-то чудовищное знамение?

К счастью, зверинец сделал привал, и за это время глаза всех успели привыкнуть к нему. Процессия остановилась, и, пока повозки стояли неподвижно, те, кто, запыхавшись, отбежал в поле, чтобы охватить все целиком, увидели, как через всю долину от горизонта до горизонта, от мельницы Кельбю до Аллерупских холмов, протянулся бесконечный висячий мост, составленный из повозок! Этого зрелища здесь уже никогда не забудут, оно панически взволновало людей, им стало жутко, по коже побежали мурашки. Люди то бросались бежать, то останавливались как вкопанные, вздрагивая, словно их покидали последние силы.

И еще иллюстрация к рассказам Йенсена

Всех охватило необычайное рвение, каждый чувствовал непреодолимую потребность сообщить другому об этом великом зрелище, которое, разумеется, всем было видно одинаково хорошо. С побледневшими лицами, точно больные, люди наперебой рассказывали друг другу об одном и том же событии. Чего только тут не происходило! Одни вдруг проявили такую горячность, о существовании которой у них никто никогда и не подозревал, и потом еще долго все смеялись, вспоминая об этом; другие неожиданно лишились того уважения, каким пользовались в течение многих лет; третьи, не сумев скрыть свои чувства, сделались предметом унизительной жалости, и ничего хорошего не было в том, что люди как бы впервые узнали цену самим себе и своим соседям.

(«Умбвелл», перевод Л. Гординой)

В 1925 году Йенсен снова отправляется путешествовать – на этот раз в Египет, Палестину и Северную Африку. Вернувшись в Копенгаген в 1928 году, писатель заканчивает «Вехи сознания» («Andens Stadier»), философский трактат об эволюции природы и человека. Продолжая писать прозу и поэзию, Йенсен, однако, уделяет теперь больше внимания эссеистике, в которой чувствуется влияние, как уже упомянуто, дарвинских теорий и которая запоминается скорее стилем изложения, чем научной проницательностью.

В 1939 году Йенсен снова посетил Соединенные Штаты, однако болезнь уже через несколько месяцев заставила его вернуться в Данию. Хотя сам писатель считал себя совершенно аполитичным, фашизм и антисемитизм он подверг резкой критике, и, когда Гитлер оккупировал Данию, Йенсен уничтожил свои дневники и большую часть личной переписки.

В 1944 году Йенсену была присуждена Нобелевская премия по литературе «за редкую силу и богатство поэтического воображения в сочетании с интеллектуальной любознательностью и самобытностью творческого стиля». Из-за войны традиционная церемония вручения была отменена, однако в Нью-Йорке на средства Американо-скандинавского фонда был дан торжественный завтрак.

Аверс памятной медали Й.Йенсена

В 1945 году на официальной церемонии Андерс Эстерлинг, член Шведской академии, сказал, что «…огромный литературный труд Йенсена охватывает самые разнообразные эпические и лирические жанры, романтические и реалистические произведения, а также исторические и философские эссе… Читая Йенсена, мы убеждаемся, что впечатлительному человеку не хватает первобытного примитивизма, а примитивному – мягкости и чувствительности».

В своей ответной речи Йенсен отдал дань уважения не только Альфреду Нобелю, но и Карлу Линнею, шведскому ботанику, которому Дарвин, по словам Йенсена, «обязан своей теорией происхождения видов».

Свои «Мифы» и эссе Йенсен писал до самой смерти, создавая поистине гениальные притчи… Умер писатель в Копенгагене в 1950 году.

Йенсен на портрете, созданном другим великим датчанином, Ф.Сюбергом

Вероятно, справедливости ради следует сказать, что для творчества Йенсена характерно сочетание реализма с модернистскими тенденциями.

Йенсен завоевал репутацию ведущего представителя датской натуралистической литературы. «Ясновидящим пятью чувствами» называл его Кнут Гамсун. Критики сравнивали авторитет Йенсена в Дании с положением Сигрид Унсет в Норвегии и Томаса Манна в Германии. В то же время один из современников сравнивал Йенсена с игроком в бейсбол, которого перевели из низшей лиги в высшую: «Несмотря на то, что Йенсен получил Нобелевскую премию, в высшей литературной лиге ему делать нечего».

И все же, несмотря на практически полную неизвестность книг Йенсена русскоязычному читателю, стоит отметить, что мало найдется писателей, которые бы так глубоко и с таким изяществом, умением, мастерством сумели проникнуть в прошлое своего народа и показать взаимосвязь времен… Произведения Йенсена, без сомнения, имеют огромное значение для европейской литературы. В его книгах современность соединяется с вечностью, мифологией, что, при неугасающем интересе к фантастике, фэнтези, может, наконец, привести и к новой вспышке интереса к творчеству Йенсена.

Глава X
Габриэла Мистраль (Mistral)
1945, Чили

Габриэла Мистраль

Габриела Мистраль (7 апреля 1889 – 10 января 1957) – псевдоним чилийской поэтессы и педагога Лусилы Годой Алькаяги, родившейся в высокогорной деревне Викуньа в Андах в семье Херонимо Вийануэва, индейца по происхождению, учителя начальной школы в деревне ЛяЮнион, и Петронилы Алькаяги де Молины, по происхождению из басков, у которой была дочь от первого брака. Отец Мистраль был pallador, то есть менестрель, который сочинял стихи для местных праздников и вел бродячую жизнь, постоянно отлучаясь из семьи.

В 1892 году Мистраль с матерью поселились в городе Монте-Гранде, а через 9 лет они переехали в деревню Ля-Серена, где сводная сестра Мистраль Эмелина получила место учительницы. Под влиянием сестры Мистраль тоже захотела стать учительницей, а также заинтересовалась политикой. В последующие годы осведомленность в этой области позволила ей свободно выражать свои взгляды в стихах и газетных статьях, публикуемых в местной печати.

В этом доме родилась Габриэла Мистраль

В 1907 году, работая помощником учителя в деревне Ля-Кантера, девушка познакомилась с железнодорожником Ромелио Уретой, с которым вскоре обручилась. Однако молодые люди так и не поженились, ибо часто ссорились, а два года спустя Урета покончил жизнь самоубийством.

Именно тогда Мистраль, тяжело переживавшая смерть жениха, пишет первое свое серьезное поэтическое произведение «Сонеты смерти» («Sonetos de la muerte», 1914), получившее первый приз на чилийском литературном конкурсе «Фестиваль цветов» в Сантьяго. Опасаясь, что любовные стихи могут повредить ее педагогической карьере, молодая поэтесса издает «Сонеты смерти» под псевдонимом Габриела Мистраль, взятым в честь ее любимых писателей, итальянца Габриеле Д'Аннунцио и провансальского поэта Фредерика Мистраля. Этим псевдонимом, ставшим вскоре известным всему испаноязычному миру, поэтесса пользовалась и в дальнейшем.

Через год после самоубийства Уреты Мистраль получает по конкурсу место преподавателя в педагогическом училище в Сантьяго и делает быструю карьеру – вскоре она становится старшим инспектором и одновременно преподавателем истории, географии и испанского языка в северном чилийском городе Антофагасте.

Другая любовная история Габриелы также окончилась печально, хотя подробности ее малоизвестны, неизвестно даже имя молодого поэта из Сантьяго, в которого она была влюблена. Известно только, что, в конце концов, он женился на богатой женщине, а Мистраль, вновь пережившая горечь утраты, переехала в Пунта-Аренас, на юг страны, где в течение двух лет напряженной работы пишет стихотворный цикл, в котором дает выход своему тяжелому душевному состоянию…

 
Неужели вновь никогда не случится?
Ни в ночах, наполненных дрожью звездной,
Ни в рассветах девственных,
И ни в полднях,
Словно камень жертвенный, раскаленных?
Никогда? – А там, на краю тропинки,
Возле поля пыльного, иль под струны
Звонких струй фонтана при свете лунном?
Никогда? – А там, под покровом сельвы,
Где его искала, в тенистой чаще,
Или в гроте, звуки мне возвращавшем?
Нет! Увидеть снова, а где – неважно:
В облаках небесных, в ревущих вихрях,
Среди лун печали, в аду палящем,
И, к груди прижавшись, залитой кровью,
Стать – зимой,
весною,
и мирозданьем.
И потерей горькой, и обладаньем.
 

(«Увидеть его снова», перевод Г. Каневского)

Из Пунта-Аренаса Мистраль переезжает в Темуко, город в центральной, индейской, части Чили, где становится директором женского лицея и где знакомится с Пабло Нерудой, который в свои 16 лет уже был президентом местного литературного общества. Мистраль, оценив его дарование и всячески способствуя развитию его поэтического мастерства, открыла ему доступ в библиотеку лицея.

В такой спартанской обстановке Мистраль провела почти всю жизнь…

В 1921 году Мистраль назначается директором лицея в Сантьяго. Те, кто знал ее в эти годы, не могли не обратить внимания на то, что в Мистраль причудливо сочетались черты одинокой, величественной и печальной натуры с чертами веселой, порой даже кокетливой женщины. Переезд Мистраль в столицу совпал с ее знакомством с Федерико де Онисом, профессором Колумбийского университета, который способствовал изданию сборника ее стихов «Отчаяние» («Desolacion», 1922) осуществленному Институтом Испании при Колумбийском университете. В заглавие сборника вынесено название одного из включенных в него стихотворений, где описывается безлюдный пейзаж – только ветер и густой туман, символизирующие интеллектуальное и духовное смятение.

Примерно через 20 лет американский критик М. Адамс писала в журнале «Нейшн» («Nation»): «Отчаяние» – это страсть и трагедия, самоубийство любимого, мучение женщины, которая ссорилась с ним и потеряла его; это неистовое желание иметь ребенка от любимого человека. Темы скорби, тоски, отчаяния сочетаются с любовью к деревенскому пейзажу и деревенским детям, с пониманием высокой миссии учителя в обществе. Поэтический язык прост, почти примитивен»…

В обращении к читателям в этом своем первом поэтическом сборнике Мистраль пишет: «Да простит мне Бог эту горькую книгу, а также да простят мне ее люди, для которых жизнь сладка». Парадоксально, но в поэзии Мистраль мы не найдем безысходности и отчаяния, просто поэтесса всегда на стороне тех, кому плохо, кто находится на вершине страдания. Она находит для таких людей слова утешения и надежды… А впрочем, в этом сборнике не все стихи проникнуты горечью, часто они соседствуют с чудесными балладами о родном крае, первой любви и стихами истинно религиозными, даже проникнутыми благочестивой молитвой…

Габриэла Мистраль – Пожизненный консул Чили

Благодаря престижу Института Испании, а также таланту поэтессы первая публикация ее стихов за пределами Чили почти сразу принесла ей международное признание. Американский литературовед Альфред Ортис-Варгас писал в «Науке о поэзии», что появление такого поэта, как Мистраль, – это «…событие эпохи, ибо на ее стихах лежит отпечаток вечности… Ее поэзия возвышает читателя благородством мысли, высокими идеалами, искренним сочувствием ко всему слабому, страдающему, умирающему».

Вскоре после того, как Мистраль была назначена директором лицея в Сантьяго, в Чили вышел закон, запрещающий лицам без университетского образования работать преподавателями. Мистраль уволилась и вскоре получила приглашение от Хосе Васконселоса, министра образования Мексики, составить проект реформы мексиканских школ и библиотек. Разработанный Мистраль проект оказался удачным. Живя в Мексике, поэтесса находила время для изучения истории индейцев и для путешествий по стране.

Из Мексики Мистраль едет в Соединенные Штаты, а оттуда в Испанию, Швейцарию и Италию. Когда поэтесса вернулась в Чили, ее встретили с высшими почестями как полпреда чилийской культуры и образования, дали ей пенсию за преподавательскую работу и назначили советником правительства по латиноамериканской культуре.

Второй сборник стихов Мистраль, «Нежность» («Ternura», 1924), также имел большой успех. Во многих стихотворениях этой книги поэтесса не скрывает своего горя женщины, не испытавшей радости материнства.

Через два года после выхода «Нежности» Мистраль едет в Париж для работы в Комитете по интеллектуальному сотрудничеству Лиги Наций. В ее обязанности входил, в частности, отбор произведений латиноамериканских авторов для публикации в Европе, и Мистраль всячески рекомендует произведения Неруды, который в то время работал чилийским консулом в Сайгоне. В 1930–1931 годах поэтесса преподает латиноамериканскую литературу в Барнард-колледже Колумбийского университета, примерно в это же время читает лекции в Вассар-колледже и Мидлбериколледже, и в течение семестра преподает в Пуэрториканском университете.

Сделала Мистраль и дипломатическую карьеру: в 1932 году она была чилийским консулом в Италии, а в 1934 году – в Испании.

Одно из современных изданий стихотворений Мистраль – «Поэмы матери»

В начале 1938 года выходит сборник «Рубка леса». Сама Мистраль считала эту книгу своим «исповедальным творением». Именно здесь читателю наиболее ярко предстает ее подлинно христианское творчество. Мистраль постаралась показать реальное присутствие Бога во всем, что ее окружает. «Рубка леса» – это, прежде всего, книга веры, благочестивое приятие страдания. Интересен и ярок язык, которым написаны многие стихотворения этого сборника. Наравне с неповторимым самобытным слогом поэтесса использует архаичные обороты, народную речь, идиомы и неологизмы. Своеобразие стихотворений «Рубки леса» приближает их к языку Библии – Мистраль старается отдать должное уважение своей любимой книге и найти верный тон в диалоге с читателем, что, безусловно, у нее получается мастерски.

В 1938 году выходит «Уничтожение» («Tala»), сборник стихов, резко антифашистских по духу, проникнутых глубоким сочувствием к пострадавшим в гражданской войне в Испании. В этом же году Мистраль назначается чилийским консулом во Франции, но из-за угрозы второй мировой войны ходатайствует о переводе в Бразилию. Здесь Мистраль становится близким другом эмигрировавшего из Австрии выдающегося писателя Стефана Цвейга. В 1942 году Цвейг и его жена, тяжело переживая еврейский геноцид, покончили жизнь самоубийством. Спустя полтора года покончил с собой и восемнадцатилетний племянник Мистраль, Хуан Мигель, который жил вместе с ней с четырехлетнего возраста. По всей видимости, на него тяжело подействовало самоубийство Цвейгов, а также презрительное отношение к нему со стороны бразильских студентов. Для Мистраль потеря Хуана Мигеля была равносильна потере родного сына…

 
Я как фонтан, иссохший от рыданий.
Ведь он, и мертвый, слышит в шуме дня
Свой гул, и голос в каменной гортани
еще дрожит, как песнь внутри меня.
Еще не все потеряно! Я верю, –
Судьба не напрорчила беду, –
Лишь голос обрету – верну потерю,
Лишь руку протяну – тебя найду.
Я как фонтан, лишенный дара слова.
В саду другой поет среди ветвей,
А он, от жажды обезумев, снова
С надеждой слышит песнь в душе своей.
Журчащий веер чудится бедняге,
А голос уж погас, – не стало сил.
Он грезит, что алмазной полон влаги,
А Бог его уже опустошил.
 

(«Фонтан», перевод И. Лиснянской)

Нобелевский диплом Г.Мистраль

В 1945 году Мистраль была присуждена Нобелевская премия по литературе «за поэзию истинного чувства, сделавшую ее имя символом идеалистического устремления для всей Латинской Америки». В своей речи член Шведской академии Я. Гульберг сказал: «Отдавая должное богатой латиноамериканской литературе, мы приветствуем ее королеву, создательницу «Отчаяния», ставшую великим певцом печали и материнства». Мистраль стала первым латиноамериканским писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе. В ответной речи чилийская поэтесса сказала, что считает себя представителем всей латиноамериканской культуры и приветствует «духовных первопроходцев Швеции». Мистраль отметила также, что Нобелевскую премию она получила, возможно, потому, что в ее поэзии звучат голоса женщин и детей, чьим представителем она является.

Вручение Нобелевской премии Габриэле Мистраль. Стокгольм. Швеция. 1945 год

В 1946 году Мистраль становится чилийским консулом в Лос-Анджелесе, одно время работает в Комиссии ООН по правам человека. В 1951 году она награждается Чилийской национальной премией по литературе и в том же году вновь назначается консулом в Италии, однако из-за слабого здоровья вскоре уходит в отставку и переезжает в свой дом в Нью-Йорке. Тем не менее, в 1954 году поэтесса находит в себе силы поехать на родину в связи с присвоением ей почетной степени доктора Чилийского университета и выступить в президентском дворце с речью, которую слушали 200 тысяч человек. После возвращения в Нью-Йорк ей присуждается почетная степень Колумбийского университета.

Памятник Мистраль в Монте-Гранде. Чили

Мы говорим о поэзии Мистраль, но не менее интересна она и как прозаик. Ее многочисленные публикации в различных газетах и журналах Европы и Америки, которые сама поэтесса называла «посланиями», затрагивают самые животрепещущие темы современности – она пишет о педагогике и странах, которые посетила, о природе и о тех опасностях, которые ей угрожают, она обращается к проблемам духовной, литературной и общественной жизни латиноамериканского континента и к его наиболее выдающимся личностям. Стоит отметить тот факт, что именно Мистраль открыла для чилийского читателя богатство русской литературы – Достоевского, Толстого, Чехова, Горького.

В 1954 году Мистраль опубликовала свою последнюю книгу стихов «Давильня» («Lagar»), в основном посвященную самоубийству Цвейгов и своего племянника. «Ссылка и возвращение, траур и возрождение, – писали о «Давильне» Мистраль критики, – вот темы, которые проходят через всю ее жизнь, и только вера, по мысли поэтессы, может принести спасение»…

Книга, конечно же, написана непосредственно под неостывшим еще впечатлением от ужасов Второй мировой войны. Отсюда гневный тон чилийской поэтессы, поиски высшей истины. Книга, наполненная символами и аллегориями, позволяет Мистраль еще раз обратиться к современному человеку с призывом веры. Темы скорби, войны, странствия переплетаются с размышлениями благочестивой христианки. Именно в этом сборнике, ставшем итоговым для всего ее творчества, особенно видны мотивы отказа от радостей и тревог этого мира, самопожертвования ради любви к людям.

Мистраль умерла от рака в Нью-Йорке в возрасте 67 лет. Панихида состоялась в соборе св. Патрика, после чего тело было перевезено в Чили и после трехдневного национального траура похоронено в МонтеГранде, где поэтесса провела свое детство. На надгробии выбиты ее собственные слова: «Народ без своего художника – это тело без души»…