Текст книги "Мозг армии. Том 1"

Но и эти малые штаты оказывались под угрозой дальнейшей урезки. С началом XX века военная техника начала быстро развиваться, что, конечно, не могло не учитываться любой европейской армией. Отставать в техническом улучшении армии не приходилось, а это требовало образования кадра военных специалистов, не говоря о замене самой материальной части более усовершенствованной. Накопление этого кадра могло идти или путем увеличения ежегодного контингента, или же путем внутренней реорганизации, т.е. за счет существующих штатов войск. Первый путь решительно отвергался правительствами на берегах Дуная, а второй прежде всего, конечно, обрушивался на пехоту и конницу. Однако, как только что было сказано, последние сами были урезаны до крайности, и дальнейшая реорганизация внутри их грозила еще худшим их обучением и подготовкой к бою.

Нужно помнить, что каждая организация имеет свои определенные рамки целесообразного существования, и чрезмерные сокращения могут повести к разрушению самой организации.

Принятая военная система в Австрии не была достаточно обеспечена на военное время наличием высших командных штабов, которые должны были призываться к жизни только при мобилизации.

Нами указаны лишь основные недостатки организации и малой бюджетной численности австро-венгерской армии в мирное время, но и из них явствует, что организм армии требовал переустройства, чтобы выдержать ту будущую встряску, которая его ожидала.

Не все оказывалось благополучным в вооружении и техническом снабжении армии. На очереди стоял вопрос о перевооружении пехоты лучшим образцом ружья, который начал вводиться в армии, но, как это ни странно на первый взгляд, сначала в обоих ландверах. Если вспомнить, что последние считались армиями «народа», что они были «собственностью» каждой из половин страны, то мы сразу найдем разгадку этому факту. Общеимперской, «цесарской», армии должны были доставаться крохи, ибо она была «цесарской», а не «австрийской» и не «венгерской».

Сталебронзовые орудия полевой и горной артиллерии также подлежали замене, дабы не отстать от европейских армий, которые оказались уже далеко впереди в смысле введения у себя полевой скорострельной и тяжелой полевой артиллерии. В этом вопросе приходилось считаться лишь с ограниченностью денежных отпусков, так как тяжелая индустрия страны могла выполнить заказы армии, лишь бы были на это средства да не препятствовало правительство в развитии военной промышленности, как это имело место с заводом Шкода в Венгрии.

Тяжелая военная индустрия в Австро-Венгрии, как мы отмечали уже в предыдущей главе, была в таком состоянии, что могла смело удовлетворять не только потребность своей армии, но искала сбыта своей продукции иностранным армиям. Однако, военное министерство пока что, вместо массового заказа определенного образца, ограничивалось малыми заказами, не вставая на путь широкого перевооружения армии. Причина этому ясна – недостаток средств военного бюджета, ибо они требовались и на обеспечение армии техникой: телеграфом, телефоном, полевыми железными дорогами, автомобилями, аппаратами воздухоплавания, мостовым имуществом, полевыми кухнями и т. д. Всего этого было далеко не в избытке в армии Дунайской монархии.

Между тем, кругом в Европе шли лихорадочные вооружения, всюду вводились новые системы оружия, появились новые технические средства, но в Австрии все это шло медленным темпом, с запозданием – всегда свойственным этой стране.

В соответствии с распределением государственного бюджета на четыре самостоятельных бюджета, так же исчислялся и военный бюджет (таблица № 10).

Таблица № 10

От государственного бюджета военный бюджет для 1905 года, как видно из таблицы № 11, составлял:

Таблица № 11

Таким образом, Австро-Венгрия на военные расходы тратила в 1905 г. 13% всего своего бюджета, тогда как ее союзница Германия уплачивала военную страховую премию в 18% всего своего бюджета.

Приведенная выше таблица № 11 показывает, и напряжение обоих половин Австро-Венгрии в развитии их собственных ландверов. Несмотря на весь сепаратизм венгров, нужно отметить, что они далеко неохотно шли на военные жертвы для усиления и улучшения своего гонведа, который в будущем должен был составить ядро их самостоятельной армии свободного венгерского государства.

Между тем, с каждым годом расходы на вооруженные силы росли во всех государствах Европы и, конечно, Австро-Венгрия не могла составлять в этом исключения. Не оглядываясь далеко назад, мы проследим рост этих расходов и обременение им населения только за пятилетие в начале XX столетия. Таблица № 12 (взята нами из Военной энциклопедии, изд. Сытина, т. VI, стр. 576–577) показывает военные расходы в миллионах германских марок и население в миллионах душ.

Таблица № 12

Таким образом, за указанное пятилетие военные расходы, как показывает табл. № 13, возросли.

Таблица № 13

Вслед за Италией Австро-Венгрия больше всех крупных государств Европы в начале нашего столетия увеличила свои военные расходы, несмотря даже на то, что такое государство, как Россия, в это время вело воину.

Увеличение колоссальных военных бюджетов Германии и Франции шло медленным темпом, но напряжение было уже таково, что они ложились тяжелым бременем на население. По тяжести военного налога за указанными государствами шла Италия, которую, в свою очередь, догоняла Австро-Венгрия. Таким образом, по тяжести военных расходов последняя оказалась на четвертом месте; однако, если учесть платежную способность населения граждан австро-венгерской монархии и других упомянутых западноевропейских стран, то нужно признать, что военный налог в 9,31 марки на человека для Дунайской империи был тяжел. Те 13% общего бюджета, которые тратились Австро-Венгрией на военные нужды, не уступали 18%, расходуемым Германией на те же надобности. Поэтому всякое увеличение военных расходов, а таковое, как мы видели выше, в Австрии в начале XX столетия шло усиленным темпом, должно было болезненно отзываться на общем экономическом состоянии страны. Австрия подходила к пределу своей платежеспособности, переход за который был возможен только при наличии внешних займов, или сулил полное банкротство. «Сила в настоящее время – это армия и военный флот», писал Энгельс, а то и другое стоят «чертовски много денег», которых не было в излишке у Австро-Венгрии, а потому и «сила» ее оказывалась ограниченной в своем развитии.

Выше уже была дана характеристика командного состава армии, которую здесь дополним только в нескольких словах обрисовкой облика солдатской массы.

Та внутренняя борьба, которая шла в стране между отдельными национальностями, находила, конечно, отзвук и в широких слоях армии – в ее солдатской массе. С образованием национальных школ еще более углублялись противоречия в населении, а, следовательно, и в той части его, которая шла в армию. Монархия, как государственное объединение, еще признавалась массой, но до первых ударов, которые должны были потрясти это расшатавшееся и подгнившее здание. Сознание принадлежности к единой «цесарской» армии не так уже прочно было в се солдатах, как в былые времена, и в отдельных ее частях все более и более развивались центробежные национальные силы. С 1867 года венгры, завоевав право на свой ландвер, неуклонно шли по пути углубления этой идеи. Венгерский солдат дрался прежде всего за интересы Венгрии, а затем монархии Габсбургов, как таковой. К началу XX столетия и остальные народности страны проникались такими же устремлениями.

Как боевой материал, солдаты австро-венгерской армии были также пестры, как и вообще ее состав.

В общем, армия имела хорошо подготовленный командный состав, правда, с уклоном к теоретической подготовке, чем к развитию решительности и воли. Подготовка рядовой массы страдала, вследствие слабости кадров мирного времени, как то было отмечено выше. Много военнообязанных получали очень короткую военную подготовку или совершенно ее не получали.

Такое явление было чревато последствиями в военное время, когда в слабые кадры мирного времени должен был влиться большой поток слабо обученных резервистов и ландштурмистов. Не говоря о политическом настроении армии, се боевые качества должны были оказаться на недостаточно высокой ступени своего развития. Былой армии лагеря Валленштейна предстояли тяжелые испытания.

До сих пор мы вскользь упоминали о военном флоте бывшей монархии Габсбургов.

Несмотря на то, что Австро-Венгрии, казалось, была чужда колониальная морская политика, однако, волна маринизма, охватившая Европу на рубеже XIX и начала XX столетий, захлестнула и Дунайскую империю. Являясь береговым государством и встречая соперничество в Адриатическом море в лице развивающегося итальянского флота, который грозил не только морской торговле Австрии, но создавал военную опасность и для ее берегов, монархия считала себя вынужденной развивать морские военные силы, чтобы в этом отношении не отстать от Италии. Военное счастье не покидало австрийский флот в его борьбе с итальянским в 1859 году, и правительство Дунайской империи не допускало и впредь мысли о невозможности борьбы со своим «кровным» врагом.

Нельзя пройти мимо того, что империалистические тенденции кое-кого из государственных людей Австро-Венгрии толкали на путь морской политики и за пределами Адриатического моря. В первой главе уже было отмечено, что внешней политике правительства Франца-Иосифа отнюдь не были чужды идеи овладения гаванями в Эгейском море и на берегах Малой Азии. Для осуществления этих проектов нужен был сильный военный флот.

Развитие его было к тому же на руку тяжелой индустрии Австро-Венгрии, могущей получить большие заказы и прибыль от такой политики. Поэтому морская программа развития флота не только приветствовалось крупной буржуазией страны, но последняя побуждала даже к этому правительство, находя среди него отличную поддержку в лице наследника Франца-Фердинанда, заветной мечтой которого было иметь сильный военный флот.

Лавры германского Вильгельма в морском строительстве, очевидно, не давали спать предпоследнему Габсбургу. Кстати сказать, такие морские вожделения Австро-Венгрии были в интересах ее союзницы – Германии. Соперничество на море с Англией, усиливающейся французским, а может быть, и итальянским флотом, которые позволили бы англичанам ограничиться оставлением малых сил в Средиземном морс и сосредоточением главных сил против германского флота, направляло мысли германского командования на необходимость развития австрийского флота. Сильный флот Австро-Венгрии, особенно в соединении с итальянским, что все же не исключалось, смог бы: 1) помешать перевозке французских войск из Африки; 2) грозить английским колониям и берегам Франции; 3) в случае войны с Россией, при участии в войне и Турции на стороне центральных держав, появиться в Черном море и угрожать русским берегам. Все это заставило бы будущую Антанту отвлечь как сухопутные силы для защиты своих берегов, так и большое число судов английского флота в Средиземное море, обещая победу германскому флоту в Северном море.

Вот вкратце та военная морская политика, которая должна была проводиться Австро-Венгрией, как союзницей Германии, пришедшаяся к тому же на руку и тяжелой индустрии страны.

Но, как известно, развитие военного флота требует прежде всего денег, а их-то как раз было не особенно много в кошельке Габсбургов: не хватало на улучшение сухопутной армии, а не только на создание морских гигантов, чего требовала современная морская война. Изыскивая средства на морские вооружения, нужно было: 1) или увеличить бремя военного налога на население, 2) или пойти на урезку кредитов для сухопутных военных сил. Ниже мы увидим, какой путь был выбран, а теперь бросим беглый взгляд на военный флот Австро-Венгрии.

Не вдаваясь в историческое развитие флота, мы приводим его состояние к 1907 году (таблица № 14).

Таблица № 14

Кроме того, в состав флота входили 32 миноносца и другие мелкие боевые суда.

На Дунае имелась особая флотилия в составе 6 мониторов и 6 миноносок.

По сравнению с судами других держав, военный флот Австро-Венгрии отличался малой водоизместимостью, но образцовой постройкой, которая производилась в Триесте на частной верфи.

Личный состав флота был очень хорош, укомплектованный главным образом из далматинцев, природных моряков, здоровых, крепких и неприхотливых людей.

Командный состав хорошо подготовлен, но на своих высших должностях отличался довольно преклонным возрастом.

Главной базой военного флота служила гавань Пола, на южной оконечности полуострова Истрии. Опорными пунктами для флота являлись, кроме того, Катарро, Лисса, Зара, Спалато и другие. Главными коммерческими портами были Триест и Фиуме.

Австро-венгерский военный флот не имел своего военного морского министра и во главе морского ведомства стоял начальник морского отдели военного министерства. Однако, хотя отдел и входил в состав военного министерства, начальник морского отдела был в сущности совершенно самостоятелен имея непосредственный доклад у Франца-Иосифа и являясь по бюджетным вопросам докладчиком и ответчиком перед представительными учреждениями государства. Взаимоотношения начальника морского отдела с начальником генерального штаба будут рассмотрены ниже. На этом мы кончаем знакомство с армией Валленштейна в том виде, в каком она оказалась в начале XX столетия. Нами набросаны только се общие формы, которые отнюдь не претендует на полноту, что и не составляет нашу задачу.

Полагаем, что и из сказанного можно сделать заключение, что тот инструмент войны, который имелся в руках правительства и дипломатии с берегов Дуная, в значительной мере нуждался в усовершенствовании. чтобы служить, по образному выражению Клаузевица, подлинным «боевым мечом», а не «парадной шпажонкой», выходить с которой на поединок было бы довольно опасно.

Сознавали ли австрийское правительство и дипломатия, что в их руках была именно «парадная шпажонка», которая уже не раз в XIX столетии сдавала в кровавой схватке, заставляя монархию Габсбургов переносить и физические раны, и все иные последствия поражения?! Увидим это из последующего изложения.

Грозный призрак мировой схватки уже бродил по полям Европы, нее больше и больше сгущались военные тучи на горизонте, а барометр упорно шел на бурю… Душно было в Европе и пахло кровью…

Глава III
Генеральный штаб австро-венгерской армии

Основание австро-венгерского генерального штаба. – Поражение 1866 года и его следствия для генерального штаба. – Обособленность генерального штаба с 1875 г. – «Организационные постановления 1900 года» и общие функции генерального штаба. – Бюрократические связи начальника генерального штаба. – Двойственное подчинение начальника генерального штаба. – Конрад о круге своей работы. – Конрад о тесной связи в работе начальника генерального штаба с министром иностранных дел. – Сущность работы начальника генерального штаба по стратегическому развертыванию. – Структура австро-венгерского генерального штаба и функции его подразделений. – Штатная численность австро-венгерского генерального штаба. – Взаимоотношения генерального штаба с армейскими инспекторами, военными министерствами и флотом. – Войсковой генеральный штаб. – Общая численность генерального штаба в 1905 и 1911 г.г. – Пополнение генерального штаба. – «Устойчивость» в должности начальника генерального штаба. – «Нормальный» день начальника генерального штаба. – «Тяжесть» работы начальника генерального штаба. – Тип австрийского офицера генерального штаба. – «Тесный круг» около начальника генерального штаба. – Энгельс о подборе состава штаба. – Характер работы германского генерального штаба. – Болтливость австрийских офицеров генерального штаба. – Превалирующее значение генерального штаба в подготовке к войне. – «Стратегия государства» и «сверхгенеральный штаб». – Плюсы и минусы в работе австрийского генерального штаба. – Ответственность и тяжесть службы генерального штаба.

В первых двух главах были обрисованы облики как самого государства, так и его поенной системы. Из них видно, с какими трениями приходилось работать государственной машине дуалистической Австро-Венгрии. С неменьшим скрипом вращались колеса и военной машины. Тот же дуализм, уснащенный бюрократизмом, усложнял военное управление армией и флотом, ставя препоны их развитию и совершенствованию в военном деле.

Излагая сущность устройства австро-венгерской армии, мы вскользь коснулись ее «мозга» – генерального штаба, теперь же ставим себе задачей углубиться в его исследование, так как это составляет основную цель нашего труда.

Австрийские историки возникновение генерального штаба относят к началу ХVIII столетия, когда крупным военным полководцем Евгением Савойским был учрежден «генерал-квартирмейстерский штаб» в качестве органа, руководившего военными операциями.

Собственно генеральный штаб составляли: генералитет, свита императора и генерал-квартирмейстерский штаб, вместе взятые.

Дальнейшее развитие генерал – квартирмейстерского штаба привело к введению штабных должностей в войсках, к образованию кадетского корпуса в Винер-Нейштадте (1869 г.), переименованного впоследствии в Военную академию. До 70 годов XIX столетия генеральный штаб был невелик по своему составу, образуя 5 отделение военного министерства.

Поражения 1866 года вызвали критику устройства и деятельности генерального штаба, который был признан одним из виновников пережитых государством военных неудач. Критика была направлена главным образом не против существования генерального штаба, как необходимого органа управления армией, а лишь против пополнения его на особых основаниях и быстрого продвижения по службе. Как противовес кастовому составу генерального штаба, выдвигалось предложение о комплектовании его из состава строевых офицеров, а затем продвижение состоящих в генеральном штабе по службе наравне со своими строевыми сверстниками. «Основными постановлениями» 1871 года вопросы эти были решены в пользу строя. Однако, в 1875 году генеральный штаб снова был выделен, кик особый орган, при чем ему до некоторой степени была придана независимость от военного министерства.

Дальнейшими законоположениями обособленность генерального штаба все более и более упрочивалась. С 1900 года генеральный штаб распространял свое влияние не только на общеимперскую армию и флот, как это было до сих пор, но и на оба ландвера.

В общем, к началу XX столетия австро-венгерский генеральный штаб получил определенный и устойчивый облик, близко подходя к германскому генеральному штабу, но имея и свои особенные черты.

Общие функции генерального штаба, как мозга армии, очерчены в «Организационных постановлениях» 1900 года, которые в этой части гласили нижеследующее:

«Во главе генерального штаба состоит генерал, которому присваивается наименование начальника генеральною штаба всех вооруженных сил» и который подчинен непосредственно императору».

«Начальник генерального штаба является в то же время вспомогательным органом общеимперского военного министра; как таковой направляет к нему свои предложения; однако, имеет право по вопросам, составляющим круг ведения генерального штаба, через военного министры входить с докладом к императору и делать свои предложения».

«На нем лежат все оперативные работы и подготовительные работы на случай войны; он обязан, в виду этого, принимать участие во всех военно-политических вопросах, по составлению расписания войск, мобилизации, крепостной обороны, железнодорожных и других средств сообщения, а также во всех вопросах, касающихся боевой готовности армии. особенно же во всех вопросах организационных, вооружения и снаряжения, во всех вопросах высшего военного законодательства и инструктирования и, наконец, в подготовке больших маневров».

Таким образом, из оглашенного текстуально положения прежде всего мы должны отметить, что на начальнике генерального штаба лежали обязанности: 1) в вопросах военно-политических и 2) в вопросах чисто военных.

Участие его в решении вопросов военно-политических ставило генеральный штаб в непосредственное соприкосновение с общеимперским министром иностранных дел. а по вопросам внутренней политики с министрами-председателями обеих половин монархии.

Что касается обязанностей в круге ведения чисто военных дел, то здесь начальник генерального штаба имел общение с общеимперским военным министром, с двумя военными министрами ландверов и, наконец, с министром финансов по делам Боснии и Герцеговины. Кроме того, в виду номинальной зависимости флота от общеимперского военного министра, генеральному штабу приходилось по морским вопросам иметь суждения непосредственно с начальником 5 отдела (морского) военного министерства и командующим морскими силами.

Не будем пока вдаваться в детали всех этих сложных бюрократических связей начальника генерального штаба – это сделаем ниже.

Итак, первый абзац положения о «начальнике генерального штаба всех вооруженных сил» говорит о непосредственном его подчинении высшей власти в империи. Такое подчинение придавало «мозгу армии» именно то значение, которое отвечало бы правильному функционированию этого вещества в черепной коробке военной системы. Иными словами, от высшей власти в государстве генеральный штаб должен был получать как руководящие указания для своей работы, так и сам, в порядке инициативном, входит к ней с докладами и предложениями, обеспечивающими готовность государства к войне. При таком понимании «непосредственного» подчинения высшей власти в монархии, генеральный штаб становился в положение государственного органа 1 класса, выходя из недр военного министерства, т.е. превращался бы в «сверхгенеральный штаб» – так модный ныне на западе Европы, да и находящий у нас немало сторонников. Мы пока не будем вдаваться в разбор правильности этой теории, ибо к ней еще не раз вернемся, тем более, что превращение генерального штаба в такой орган было не в традиции как Габсбургов, так и самой армии Валленштейна, а тем более венгерской половины государства.

Второй абзац положения сразу же «ставил» генеральный штаб на то место, какое, по понятиям австро-венгерской монархии в целом ему приличествовало. Генеральный штаб одновременно с «непосредственным» подчинением императору оказывался и «вспомогательным органом» общеимперского военного министра, делая через него свои предложения, доклады и т. д. Если к этому прибавить, 410 начальник генерального штаба не являлся ответственным ни перед делегациями, ни перед обоими парламентами, перед которыми защитниками военных интересов выступали все три военных министра по принадлежности, и если учесть, что по делам ландверов, босно-герцеговинским и военного флота генеральный штаб тоже в сущности являлся «вспомогательным органом», так как все эти вопросы не входили в компетенцию общеимперского военного министра, то положение подручного всех вышеуказанных лиц, в какое ставился генеральный штаб, будет обрисовано с достаточной полнотой.

Из «непосредственно» подчиненного высшей власти государства начальник генерального штаба превращался в «подручного» нескольких учреждений, правда, хотя и с широким кругом обязанностей, но и с правом для «хозяев» критики и отклонения предложений, поступающих к ним от генерального штаба.

Можно заранее сказать, что такое двойственное положение генерального штаба сулило ряд конфликтов, каковые в действительности и существовали и с которыми ознакомим при рассмотрении работы генерального штаба.

Начальник генерального штаба Конрад иначе и не рассматривает свою деятельность в мирное время, как «непрерывный бой», который ему пришлось вести несколько лет, то обороняясь, то наступая против всего чиновничьего аппарата, в коем не было недостатка в дуалистическом государстве на берегах Дуная. Победы, но и горькие поражения выпадали на долю этого высшего представителя генерального штаба армии Валленштейна. В минуты откровения Франц-Иосиф чистосердечно заявил своему, на бумаге «непосредственно» подчиненному, начальнику генерального штаба «всех вооруженных сил», сколько интриг велось против него со всех сторон. Немудрено. Интриги следовали не только от «всех вооруженных сил» империи, которых было, по меньшей мере, пять, но и со стороны гражданского чиновничьего фронта, коему не было числа.

Выше нами в абзаце третьем положения о начальнике генерального штаба был очерчен круг деятельности генерального штаба, как он устанавливался законом. Для того, чтобы яснее обрисовать затем самое построение центрального аппарата генерального штаба в австро-венгерской армии, мы позволим себе привести личные взгляды самого начальника генерального штаба на круг его работы. Конрад их определяет так:

«наиважнейшими работами генерального штаба и ответственейшей обязанностью начальника генерального штаба в мирное время являются так называемые конкретные военно-подготовительные работы».

«Собственно говоря, вся в совокупности мирная работа всех вооруженных сил должна быть подготовительной работой к войне и ничем иным быть не может. Но все же она разделяется на общую подготовительную деятельность, т.е. ту, которая не имеет в виду исключительно определенную войну на том или ином фронте, а ставит своей целью общее развитие всего военного организма, и на конкретную, которая направлена к подготовке совершенно определенной войны; эта последняя деятельность и составляет конкретные военно-подготовительные работы».

«Главной задачей общей подготовки к войне является создание боеспособной, хорошо снабженной, по возможности многочисленной и отличной армии в то время, как конкретная подготовка должна твердо определить, какие силы армии – все или частично – вводятся в дело на определенном фронте, чем и предопределяются те работы, которые должны быть для этого проделаны. Последние должны идти возможно дальше, чтобы достигнуть автоматической работы после отдачи краткого телеграфного приказа о мобилизации».

«Общая подготовка распространяется на увеличение боевых сил, на обмундирование их, снабжение и вооружение, на организацию вообще, на воспитание и подготовку, дух и дисциплину, подготовку отличных офицеров и унтер-офицеров, на развитие техники, всевозможного рода военных средств, в особенности ручного оружия, орудий и снарядов, санитарных средств, обоза, продовольственных и других запасов, конского запаса, укомплектование людьми, лошадьми и снабжение различного рода запасами, на юридическое обслуживание армии, на общие мобилизационные подготовительные мероприятия и прочее». Конкретные военно-подготовительные работы главным образом состоят в том, что для каждой возможной войны твердо устанавливается какие силы необходимы, как они специально должны быть снабжены, где и как собраны (Anfmarsch)».

Таким образом, по принятой у нас терминологии, общая военная подготовка должна составлять военную часть плана в целом, а конкретны» военно-подготовительные работы соответствуют нашему понятию о стратегическом развертывании. Это последнее, по мнению Конрада, составляет наиважнейшую и наиответственнейшую часть работы генерального штаба, влияние которого, однако, должно быть распространено и на общую военную подготовку, т.е., иными словами, на всю военную часть плана войны.

Но если конкретные военно-подготовительные работы должны вестись непосредственно генеральным штабом, то в работе по плану войны в большей его части исполнителями обязаны были быть прочие органы военного управления, а генеральный штаб оказывался для них лишь «мозговым» центром, дающим импульс для жизни и работы этих органов.

Учитывая внешнее и внутреннее положение государства и его экономическое развитие, Конрад приходил к убеждению, что Австро-Венгрия не могла быть готова к войне на все случаи, а поэтому, по его словам, «ни в одном государстве взаимная связь между общими, в особенности же конкретными приготовлениями к войне, и внешней и внутренней политикой, не была так ощутительна, как в Австро-Венгрии».

«Начальник генерального штаба и министр иностранных дел, – продолжает Конрад, – должны были поддерживать тесный контакт в работе. Министр иностранных дел должен был ориентироваться начальником генерального штаба о размерах военных сил, в соответствии с чем и вести внешнюю политику, и совместно с начальником генерального штаба 110 временам ясно устанавливать, для каких определенных фронтов должны быть произведены конкретные военно-подготовительные работы».

«Министр иностранных дел должен принять за правило не вести политику и тех направлениях, которые могли бы сулить вооруженное столкновение с более могущественным государством или союзом государств. Он должен понять, что военная подготовка связана с длительным сроком и не может быстро меняться. Это требовало от политика дальновидности, ясных и определенно поставленных целей, и подлинный государственный деятель должен был следовать этому. Обстоятельства могли сложиться так, вследствие положения монархии, что образовывался новый фронт в то время, когда стратегическое развертывание фактически уже начало осуществляться на других фронтах, или уже открыты военные действия, и эти случаи должны быть также предусмотрены конкретной подготовкой».

Работы по стратегическому развертыванию заключались в следующем: «коль скоро возникала необходимость разработать тот или иной определенный фронт, начальником генерального штаба лично отдавалась директива с указанием числа назначенных на фронт сил, их боевого расписания (Orde de bataille), района их сосредоточения (Aufmarschen), способа этого сосредоточения и мер, необходимых для прикрытия сосредоточения (А1агш), назначения личного состава (Hoheren Personalien), наконец, всех специальных особых мероприятий, в особенности тех, кои вызывались снабжением. В дальнейшем эти директивные указания прорабатывались в деталях».

На этом мы остановим наш поиск в детализацию работы генерального штаба и обратимся к рассмотрению структуры его центрального органа.

При начальнике генерального штаба состояли: его заместитель, штаб-офицер генерального штаба для поручений и личный адъютант. Эти лица составляли тесный кружок около начальника генерального штаба и вместе с начальником оперативного бюро были наиболее осведомлены о всех думах, предположениях, радостях и печалях своего начальника. Последний всей делился с ними, и штаб-офицер генерального штаба обязан был конспективно записывать все те разговоры и устные доклады, которые вел начальник штаба, хотя бы и в отсутствие его. Нам неизвестно, обладал ли сей порученец тайнами стенографии, но безусловно в архиве начальника генерального штаба накапливалось много документов, которые ныне своим количеством пугают кое-кого из рецензентов. Может быть, такой способ фиксирования своих деяний и бюрократичен, и рассчитан на собирание материалов на всякий случай, но что он имеет за собой известное положительное основание, – этого также отрицать нельзя. Рекомендуется же записывать распоряжения, отдаваемые по телефону, почему же не фиксировать важный служебный разговор? Может быть, техника придет на помощь будущим деятелям не только военным, но и всяким иным, предоставив в их распоряжение аппараты, записывающие всякие пере говоры автоматически; пока наши требуют специальных для этого манипуляций. Начальнику генерального штаба подчинялись: а) Управление генерального штаба. б) Военно-географический институт. в) Военный архив. г) Военная академия. д) Железнодорожный и телеграфный полк.