Текст книги "На переломе, или Пуля для тени"

К слову, в оперативных закрытых документах, все же был назван и тот самый человек, привозивший Шалаеву те самые пакеты с наркотиками – некто Мирзо Азимов…

* * *

Большаков оторвался от раздумий, и открыл глаза. Несмотря на раннее утро, солнце уже достаточно осветило окрестности. Пока в ауле все было тихо. Большаков посмотрел на часы – четыре утра без трех минут. Эту операцию он организовал сам, не поставив на этот раз в известность своего начальника Шалаева. Рисковал, но заручился поддержкой сотрудников военной контрразведки.

Капитан Большаков пригнулся. Совсем рядом, мимо хорошо замаскировавшихся спецназовцев, проехали возможные три покупателя. Видимо – за наркотиками. Получалось, что с их приездом, мышеловка должна захлопнуться.

Николай приподнялся с земли, глубоко вздохнул и, оглядевшись, поднял сжатую в кулак вверх правую ладонь, давая понять окружающим, что операция начинается.

Еще спустя минуту, под гулкий топот десяток сапог он вместе с солдатами ворвался на узкие улочки глинобитного аула. Входили, как и было запланировано – с трех сторон, оставляя, вроде как случайно, на четвертой лишь двух автоматчиков. Это было и понятно, если боевики откажутся сдаваться, то начнут туда отступать именно туда – где и окажутся на минном поле.

Но все же, капитан в сердцах надеялся, что может быть обойдется без выстрелов. Не получилось. Уже через мгновение утреннюю тишину разорвали автоматные очереди, звуки взрывов, крик раненных…

К его удивлению, этот бой так же быстро окончился, как и начался. Умело организовав операцию, спецназовцы сработали быстро и четко. Большинство убитых боевиков лежало на земле, и лишь небольшая их часть во главе с раненным, но еще живым «Шахом» пряталась за где-то за дувалом.

– Русские, отпустите нас, – на ломаном русском языке произнес один из боевиков. – Иначе мы заберем к Аллаху и местных жителей. Вы же гуманные, вы не позволите им умереть.

Конечно же, рисковать мирными людьми Большаков не мог. Но и выпускать банду, на счету которой сотни человеческих жизней, тоже не имел права. Да и не было этого в его планах.

– Я вас выпущу только с одним условием, – Николай говорил громко, чтобы его слышали спрятавшиеся в сотне метров боевики. – Вы оставляете оружие, наркотики и мирных людей, а сами уходите, налегке. Мы не будем Вас преследовать.

И громко добавил уже своим прикрывавшим четвертый выход из аула солдатам – «Освободите им дорогу!»

Солдаты, выполняя приказ, быстро поспешили за оцепление, освобождая тропу, ведущую к оврагу.

– Нет, так не получится. Хватит с вас только людей. Мы уходим, – захохотал боевик. – А вас пусть не сегодня, то завтра, мы все равно вырежем.

Прикрываясь жителями, оставшимися в живых, около десятка боевиков уходили в сторону дороги. Несколько из них несли на носилках раненного «Шаха», того самого знаменитого Мирали Намиева.

А уже на окраине кишлака, поставили жителей живым щитом и поспешили спрятаться за оврагом. Уже в безопасности, оказавшись из-за складок местности вне зоны досягаемости, почти у самого оврага, один из боевиков дал напоследок несколько длинных очередей по стоявшим щитом заложникам. Николай видел, как женщины, дети и старики убитые и раненные рухнули на землю. К ним на помощь сразу же бросились санинструкторы.

– Ну, зря вы так! – Капитан Большаков показал жестом саперам активировать минное поле, по которому, не зная, что их ожидает, двигались довольные своим очередным и внезапным освобождением боевики.

Когда взрывы прекратились, и наступила тишина, стало ясно, что с этой бандой полевого командира и куратора наркотрафика «Шаха» покончено. Позже это подтвердили отправившиеся на разминирование неразорвавшихся там мин саперы.

Там же, во время операции, спецназовцам удалось арестовать двух из трех прибывших покупателей. Их нашли живыми прятавшимися среди «местных жителей» в одном из домов. Удивило, что согласно найденному у одного из них паспорта, его звали … Мирзо Азимов. Как понял Николай – возможно, тот самый…

В такую случайность, с учетом всего происходящего, верилось с трудом. Надо было срочно проконсультироваться со своим «старшим братом» из военной контрразведки.

Все что в итоге осталось от банды, можно было уместить в один грузовик. Несколько мешков с наркотиками, десятки автоматов и пистолетов, несколько папок с какими-то документами на фарси. И, конечно же, обнаруженный у погибшего «Шаха» небольшой недорогой кинжал. Так называемый «Бухарский пчак», с символикой Эмирата Афганистана на ножнах и с головой льва на ручке.

Кинжал был дешев и прост, совсем без дорогих украшений, и, казалось, мало чем отличался от тысяч себе подобных. Единственное, чем он выделялся – это тем, что бросалось в глаза – набор каких-то непонятных безсвязных букв, выгравированных на нем. На лезвии стояли буквы – «Dbeochdo», на ножнах – «kfcafdh», и на небольшой стальной вкладке, в середине рукояти – «edhab». Короче говоря – сплошная тарабарщина, на которую Большаков даже и не обратил внимание.

Этот трофей – шахский «Бухарский пчак» Большаков, решил оставить себе, с разрешения начальника особого отдела. Все остальное – сдал по приезду в штаб.

У дверей здания объединенного штаба спецназа, капитана Большакова и его группу, уже встречал запыхавшийся оперативный дежурный. Как Николай и предполагал, ему предстояло получить вовсе не поздравления и благодарности, а нагоняй за «самодеятельность» от самого полковника Шалаева. Лично! В вину офицеру-пограничнику ставилось самоуправство и нежелание утвердить операцию с вышестоящим командованием.

– Капитан, ты что, совсем оборзел? – Зарычал на него, вставая из-за стола, полковник. – Почему не согласовал операцию и выехал на ее проведение без моего согласия? Хочешь погон лишиться? Я тебе это вмиг организую! Сам можешь, но ты рисковал жизнями наших солдат и офицеров!

Но когда Шалаев увидел, что Большаков не испугался, а за спиной капитана стояли три сотрудника военной контрразведки, он в один миг замолчал, погрустнел, и сел обратно в кресло. Полковник, не ожидавший такого поворота событий, был уверен до последнего, что полностью держит всю ситуацию под контролем. И вдруг такой результат.

Единственное, что успел сказать Шалаев во время его задержания, что не до конца оценил Большакова, просмотрел. А с этим нелепым задержанием, как-нибудь разберется.

И так, вплоть до того момента, когда за его спиной закрылась массивная дверь уже московского следственного изолятора госбезопасности «Лефортово», полковник Шалаев все еще не до конца верил в происходящее. Он надеялся, как и в прошлый раз, что власть имущие заступятся за него, а друзья, кто отправлял его в командировку и с этого имел «свой процент» встанут на защиту. Но, увы…

Как позже узнал Большаков, в ходе следствия выяснилось, что Шалаева включили в эту наркоцепочку давно, еще в 1988 году. Перспективного молодого подполковника авиации, любителя дорогих иномарок и легкой жизни, криминальный авторитет Мирзо Азимов заприметил еще в Хабаровске. Явно, что расходы этого старшего офицера не соответствовали его небольшим доходам. Этим и решил воспользоваться Азимов. Швейцар местного самого известного городского ресторана «Дальний Восток», расположенного на первом этаже одноименной гостиницы познакомил летчика с «предпринимателем» с юга. Деньги текли рекою, все выходные новые друзья праздновали на широкую ногу. Но потом насупило прозрение, и Шалаеву выставили счет…

Сумма была просто астрономической. Но Мирзо предложил ее погасить, выполнив одну малюсенькую просьбу – отвезти военно-транспортной авиацией до Москвы несколько мешков товара. И все – о долге можно забыть! Для старшего офицера авиационной части, выполнить эту просьбу было не сложно – ни милиции, ни таможни…

За выполненную транспортировку еще дополнительных мешков, Шалаева по возвращении в Хабаровск на автостоянке ждала полностью «нафаршированная» электроникой новенькая Тайота Марк II. И несколько пачек долларов в ее бардачке. Этим Мирзо Азимов дал понять офицеру, что бизнес и службу не просто можно, но и нужно совмещать.

Скандал разразился через полгода этой совместной «работы». Причем по случайности. Шалаев уже был так уверен в своей непогрешимости, что забыл объемный пакет с порошком прямо у себя в кабинете в шкафу. А уборщица, протирая полки, случайно уронила его и рассыпала порошок. Ну и, естественно, опасаясь последствий, поставила в известность об этой неприятности дежурного по части офицера.

Поняв, что это, возможно, наркотик, тот сообщил в особый отдел. Хозяина кабинета подполковника Шалаева быстро найти не смогли, а прибывшие по сигналу спецы установили, что содержание пакета – героин.

Позже на упаковочной бумаге обнаружили отпечатки пальцев самого подполковника и нескольких неизвестных. Вскоре выяснилось, что одним из этих неизвестных …был некто Мирзо Азимов, подручный знаменитого таджикского наркобарона Мирали Намиева, по кличке «Шах».

Тогда, в начале 1991 года закрыть это уголовное дело оказалось вполне реально. Деньги плюс нужные связи, и вдруг – уголовное дело о перевозке наркотиков в одно мгновение превращается в некую обычную в то время, просто «неприятную историю». И единственное, чем тогда официально поплатился подполковник – было лишение его одной золотой звездочки на погонах. А неофициально – определенной суммы в американской валюте всем нужным людям.

Но ведь это были не последние деньги! Потом, именно за еще доллары и благодаря связям Азимова, его позвали в столицу, где были найдены нужные люди в новом российском Министерстве обороны, кторые и помогли с должностью, восстановили в звании.

А когда уже в Московском «Пентагоне» на Арбате полковник Шалаев у себя в кабинете вдруг увидел нескольких своих генералов в сопровождении «предпринимателя и друга России» Мирзо Азимова, он вообще поверил в свою непотопляемость и верховенство власти денег.

Именно тогда, в первые зимние дни наступившего нового 1992 года, он вместе с Азимовым продумают и решат, как продолжить свой наркобизнес на территории независимого Таджикистана. Полковник Шалаев отправлялся в «тьму-таракань» и брал на себя ответственность за полный контроль над российскими и таджикскими армейскими спецподразделениями. А Азимов – за транзит порошка в Европу, который ему продолжал поставлять его бывший компаньон – Мирали Намиев, по кличке «Шах». Так что теперь была «своя» вся цепочка от границы до места сбыта.

Кстати, коллеги из военной контрразведки сообщили Николаю Большакову, что у «Шаха» есть сын – полевой командир по кличке «Хирург». Это Ширали Намиев. А эту свою «врачебную» кличку его сын получил за то, что продолжил дело отца, и вербовал обедневших жителей кишлаков у границы на транспортировку наркотиков с территории Афганистана через речку Пяндж. Кому везло, и его не убивали, и не арестовывали пограничники, и товар оказался по эту строну реки, тот получал до тысячи долларов. Если же товар оказывался потерян, то «Хирург», тот самый Ширали Намиев, отправлял такого человека «за долг» в Пакистан, где местные хирурги разбирали его тело на органы….

Специально оперативно отправленные в дом к Намиевым спецназовцы, никаких документов и даже ни одной фотографии, по которой можно было бы опознать «Хирурга», найти не смогли. Как стало известно немного позже, полевой командир Ширали Намиев якобы поклялся уничтожить Большакова, и подчистил за собою…

– Запомни, Николай, – внимательно всматриваясь в лицо Большакова, неторопливо говорил седой майор из военной контрразведки, прослуживший на территории Таджикистана более десяти лет. – «Шах» был среди боевиков фигурой влиятельной, но очень независимой. Он буквально подмял под себя множество полевых командиров. Несколько месяцев назад, во время серьезного разговора отец Мирали Намиев, в порыве гнева, застрелил своих двух командиров – афганских моджахедов, которые попытались заявить ему о своей неподконтрольности.

– К слову, своего сына Ширали, – продолжал майор, – того самого полевого командира по кличке «Хирург» – Намиев – старший, любил больше остальных своих детей. Старался всегда показать его исключительность. Чуть ли не младенцем увез его и еще какого-то ребенка, вроде по имени Али, из Таджикистана за границу. Поэтому, мы даже не имеем не то, что фотокарточки, а даже словесного портрета.

– Поэтому Ширали, и тот, второй ребенок, практически с самого рождения, – офицер достал пачку сигарет, – считали родственником только самого Мирали Намиева. И боготворили его. Отец, чувствуя это и располагая большими деньгами, пытался дать Ширали и тому второму ребенку Али элитное образование. Оба они окончили медресе в Пакистане, светское образование уже получили во Франции. Говорят, даже пробовали себя на театральных подмостках, но что-то не заладилось. Свое первое экономическое образование младший Намиев и его друг получили в Англии, где, к слову, вроде и были завербованы спецслужбой Ми-6, потом, уже в Америке, получили еще военное образование. Знаем, что хобби – рукопашный бой и пилотирование вертолетов.

Оба воевали против правительственных войск в середине восьмидесятых в Сирии, оттуда отправились, уже как инструкторы, в Афганистан. Оба отлично стреляют и владеют любым холодным оружием, мастера восточных единоборств. При этом Ширали – полиглот – разговаривает свободно на английском, немецком, итальянском и турецком, не считая своих родных языков – таджикского, узбекского и, конечно же, русского. Короче, очень подготовленный соперник.

Сейчас он вроде находится вновь на территории Таджикистана. А его «брат» Али, по оперативным данным, погиб еще в 1988 году в Афганистане, попав в засаду наших десантников.

– Но самое главное, – подчеркнул особист, – запомни, теперь ты его «кровник». А этот бухарский пчак, что ты получил в бою, будет тебе об этом, напоминать…

Двойной капкан для спецназа

За эти несколько месяцев, что успел прослужить Большаков в этом специальном подразделении «зеленых фуражек», охраняющих границу Таджикистана, а теперь уже Содружества независимых государств, с Афганистаном, он успел понять, что здесь идет настоящая война.

Особенно это почувствовалось летом 1992 года, когда ситуация в этом регионе существенно накалилась. Исламские «демократы» взывали жителей, в первую очередь, к религиозным и национальным чувствам, и нехитрыми лозунгами баламутили массы. Удивительно было то, что хотя реальная протестная социальная база была не совсем большой, именно местные исламисты вдруг оказались самой организованной идеологической группой в местной политике.

Вдобавок ко всему, после развала СССР и последовавшего за этим хаоса в местных силовых структурах, а значит повышения влияния иностранных разведок, всем местным националистам достаточно быстро удалось наладить взаимодействие с быстро набирающей силу местной мафией и афганскими талибами. Поэтому именно такие полевые командиры, как ныне покойный «Шах» и его здравствующий сын «Хирург» были востребованы и теми и другими.

Если поначалу, официальные власти Таджикистана не решались попросить российскую сторону о полноценной помощи, то позже, прекрасно понимая, что без спасения извне Таджикистан попросту развалится в руках фанатиков и бандитов, обратились к Москве.

Когда в начале весны 1992 года капитан Николай Большаков еще в Москве думал о своей дальнейшей судьбе, российское правительство уже делало все чтобы оказать помощь дружественному независимому Таджикистану. Уже с начала лета мотострелки 201-й дивизии выдвинулись на защиту наиболее важных объектов – ГЭС, основных заводов, военных объектов и пограничных перевалов. Однако, это никак не укладывалось в планы делящих страну экстремистов. Так называемые «Исламские демократы» требовали вывода всех пограничников и мотострелков из страны и передачи им вооружения, снаряжения и техники, но «зеленые фуражки» предпочитали без долгих разговоров отправлять их по-русски и далеко…

Решительность российских пограничников бросалась в глаза не только местных националистов, но и иностранных эмиссаров, и она навлекла на них гнев, как сейчас модно говорить – «всей прогрессивной общественности мира».

Более того, российским миротворцам приписывали все даже случайные жертвы на территории Таджикистана, и вообще все плохое, происходившее в республике. Даже за голову комдива 201-й дивизии объявили награду, которая, в итоге, так и осталась неврученной.

Недаром остатки тут советской армии и пограничников, местные жители называли последним островком стабильности. Дивизия стояла в Средней Азии давно, долго воевала в Афганистане. Однако, как и у большинства советских воинских частей, комплектация 201-й к началу 90-х годов оставляла желать лучшего. Если офицеры в основном находились на месте, то солдат попросту не хватало. Так, 149-й полк (Куляб) насчитывал всего около 150 человек, в том числе пятьдесят офицеров. 191-й полк, стоявший в Курган-Тюбе, имел 180 бойцов.

В этой непростой ситуации и было принято решение не привлекать к спецоперациям военнослужащих, а создать совместно с пограничниками Объединенный отряд специального назначения. Первым командиром которого и стал тот самый полковник Игорь Шалаев.

На долю спецназа тогда выпало немало боевых операций. Достаточно вспомнить, как поздней осенью 1992 года капитан Большаков впервые почувствовал, что такое война на нашей территории.

Моджахеды совместно с наркоторговцами захватили перевал на автодороге восточнее Душанбе и таджики обратились за помощью к российскому спецназу. Николай с отрядом всего на паре УАЗиков и трех БТР, с единственным минометом АГС и СПГ выехали на место ЧП. Операция прошла эффектно: мотострелки вызвал на себя огонь боевиков, а спецназовцы Большакова расстреляли обнаружившие себя огневые точки, и, под прикрытием брони, ворвались на опорный пункт моджахедов. БТРы обстреливали каждый куст, из которого мог вылезти гранатометчик, прикрывая друг друга. Потеряв полтора десятка человек убитыми и ранеными, боевики попросту разбежались. В отряде Большакова потерь не было.

Конечно, кампания в минувшем 1992 году принесла исламистам самые значительные успехи. Однако уже к концу года правительственным силам удалось переломить ситуацию и создать себе условия для победы в войне. И бои переместились в восточные районы Таджикистана, в самые глухие горные районы Азии. А пограничникам и спецназу были развязаны руки в борьбе с главной бедой «суверенного Таджикистана» – контрабандой наркотиков.

* * *

…Сегодняшний день – 13 июня 1993 года, кажется, ничем не отличался от других. Опять ночная тревога! Вновь нападение. На этот раз – на немногочисленную 12 пограничную заставу. Им на помощь отправились многие. В том числе и спецназ Большакова. Впереди был многокилометровый бросок из Курган-тюбе к Кулябу, а оттуда к границе.

Судя по оперативной информации, нападение произошло рано утром, около 4 часов утра. Но пограничники вовремя сумели обнаружить неприятеля и вступили в бой.

Стало ясно, что большая группа таджикских и афганских душманов перешла государственную границу с целью уничтожить 12-й погранотряд «Саригор», отомстить за ранее неудачные попытки перехода границы на этом участке. И дальше, возможно, двинуться даже на Душанбе, ставя перед собою главную цель – смену власти в столице Таджикистана.

Бандиты, конечно же, рассчитывали на внезапность. Заставе, на которой в тот момент находилось 47 военнослужащих, противостояло около 250 «духов» с минометами, безоткатными орудиями, 5–6 реактивными установками, 12 пулеметами. Это были не просто обычные боевики. Точнее, это было хорошо подготовленное воинское подразделение под командованием не менее опытного командира 55-й пехотной дивизии Афганистана этнического узбека Кази Кабира (Мохаммад Кабир Марзбона). Его подручными, которые блокировали погранзаставу и минировали вокруг дороги, были тоже опытные полевые командиры – афганский полевой командир Кари Хамидулло и печально известный Хаттаб. Здесь же, под прикрытием такого большого отряда шел со своим караваном и сам Ширали Намиев, по кличке «Хирург».

Первая помощь к нашим пограничникам пришла, когда они уже более пяти часов отражали атаки противника. Продолжая сражаться, зная, что к ним идет поддержка.

Большаков тоже очень надеялся, что они сумеют успеть. И помочь. Из командирского люка башни боевой машины пехоты с бортовым номером 205 по пояс высунулся без шлемофона чумазый белобрысый молодой офицер. Он повернулся к сидящему слева на броне с автоматом капитану Большакову, к слову, единственному офицеру со звездами на погонах из всех «пассажиров» БТРа.

– Эй, разведка! Опять прешь в самое пекло? – пробасил лейтенант. – Безбашенные вы там все какие-то. Вчера только опять ваших двоих «духи» завалили, а вы опять туда же. По рации сообщили, что к 12-й уже подошли соседи – пехота из Куляба. Трудности в том, что вся земля вокруг заставы плотно заминирована.

Капитан Большаков задумался, закусив губу. Если так будем ехать, то это еще не менее трех-четырех часов пути. Надо торопиться. Хорошо, что на вертушках подошла поддержка.

Он посмотрел на свои «Командирские» Судя о всему там бой шел уже не менее трех часов. Успеем ли? Сможет ли горстка пограничников 12-й заставы выстоять против подготовленных головорезов из моджахедов, вчерашних пакистанских и афганских военнослужащих?

БТРы натужно ползли по пыльной дороге, гудя двигателями. У Большакова на рукаве пыльного камуфляжа был шеврон военной разведки. Он и не думал его прятать, это особый шик. Если не дают возможность похвастаться своею зеленой фуражкой, то пусть будет хотя бы этот знак отличия.

Большаков воевал здесь уже почти год. За это время сменились большинство в их батальоне. И он пока был единственным без единого ранения, словно заговоренный. А кто-то из молодежи даже назвал его «дедом». Скорее всего – за густую бороду и усы, которые он стал в последнее время носить, словно талисман.

Офицеру спецназа капитану Большакову и двум его подчиненным, выезжавшими вместе с отрядом на спецоперацию, сегодня с утра была поставлена ответственная задача – выяснить, куда пойдут сегодня вечером основные силы бандитов перешедших границу? Задание, казалось бы рядовое, обычное, если бы не одна деталь – было сказано, что командиром одного из отрядов моджахедов, опять же судя по оперативной информации – является тот самый полевой командир по кличке «Хирург».

Была информация и о том, что оказав помощь исламистам, «Хирург» попытается, после операции у 12 погранзаставы, уйти левее вдоль границы, подальше от участка прорыва. Именно там, на северо-западной окраине населенного пункта Караболо, его отряд планировал остановиться на ночь, пополнить запасы воды и еды.

Как мысленно заметил сам Большаков, эти бандиты ничего не боялись – остановиться на окраине города, который усиленно контролируется российскими и таджикскими военнослужащими, и не бояться нарваться на патруль.

– Командир, – пробасил лейтенант. – Там впереди на дороге какие-то люди.

И действительно, впереди на дороге стояла автомашина, рядом с которой топтались люди.

– Нет, точно не засада, – Николай поднес к глазам бинокль.

У «Нивы» с пробитым колесом суетились несколько офицеров. Большаков даже не поверил глазам – одним из этих военнослужащих был его брат Андрей.

Большаков постучал кулаком по броне, и махнул опять появившемуся из люка лейтенанту остановиться. А сам, взяв автомат за цевье, спрыгнул на землю, и побежал к машине. Схватившиеся было тоже за оружие офицеры, увидев бегущего Большакова, успокоились. А младший брат Андрей, узнав Николая, даже побежал ему на встречу.

– Ты, чудик, откуда здесь? – Николай крепко обнял младшего. – Не ожидал тебя увидеть в Таджикистане, тем более здесь.

– Да вот, Коля, из госпиталя добираюсь к себе в часть в Караболо, – промычал в таких крепких объятиях Андрей. – Некоторое время назад поймал на операции две пули в плечо, буквально на третий день службы. Так, по глупости…

Он очень стеснялся этого ранения, которое казалось ему нелепым получить всего в ходе трехминутного боя. На самом деле, именно благодаря лейтенанту Большакову удалось так быстро ликвидировать очередную банду моджахедов. Вызвав огонь на себя, он вскрыл все огневые точки боевиков, которых и уничтожили быстро его подчиненные.

– Слушай, нам по пути, – заулыбался Николай. – Давай добросим тебя до города, а может завтра потом посидим, вспомним…

Капитан Большаков не знал, что когда основные силы боевиков вступили в бой с 12 погранзаставой, сам «Хирург», со своим караваном, сразу же покинул место сражения, двигаясь как можно ближе к границе. В надежде на то, что узнав о нападении на 12-ю погранзаставу, все силы отсюда будут отведены в глубь территории для прикрытия тылов. Так что к Караболо, он должен был прийти не к вечеру, а не позже обеда. И успеть организовать, как и планировал, засаду для отряда Большакова, спасать которого, в такой ситуации, не придет никто. Для этого и пустил слух, что пойдет на Душанбе, чтобы Большаков глубже заглотил наживку.

Между тем российский спецназ капитана Николая Большакова, сам того не ведая, шел навстречу «Хирургу» с каждой минутой все больше и больше сближаясь с ним.