Текст книги "На переломе, или Пуля для тени"

Два месяца тренировок не прошли даром – все спецназовцы показали не только высший класс на спортивных соревнованиях, но и заставили приятно удивиться проверяющих на огневом городке.

– Вашему подразделению я ставлю заслуженную высокую оценку, – генерал-майор при всех пожал руку подполковнику Гридневу. – И обязательно доложу командующему округом о вас и ваших ребятах.

– К слову, – продолжил с улыбкой проверяющий, когда они вдвоем уже вышли за территорию бригады. – Я понял, что у вас все будет отлично еще накануне, когда позвонил ваш отец, и попросил встретиться. Так что поздравляю! Вы справились. И я тоже приобрел презент…

И, еще раз пожав руку подполковнику, направился к стоящей у КПП своей новенькой автомашине «Тайота» цвета «мокрый асфальт».

* * *

Но оптимизм подполковника Владимира Гриднева заметно иссяк, когда еще через месяц утром на построении появились два генерала из Главного разведывательного управления Генерального штаба.

– К нам поступило сообщение, что в нашем «спальном» Московском военном округе, – прогудел сухой коренастый генерал-лейтенант с внушительной колодкой боевых наград и знаком парашютиста, – мы, оказывается, «проворонили» хорошо подготовленное подразделение спецназа Сухопутных войск и его умелого руководителя. О личном мастерстве которого, заявил Командующий округом на Коллегии Минобороны…

– Так точно, – тихо ответил Гриднев, пряча за спиной свои солнечные очки. – Правда, мы не ожидали…

– Поэтому и приехали, – улыбнулся генерал. – Построение всего вашего личного состава на спортивном городке бригады через полчаса. Форма одежды – полевая. – И добавил, посмотрев на командира. – Всех без исключения!

Однако, улыбка проверяющих из ГРУ быстро сменилась на негодование, когда командиру спецназа, как и положено первому, предложили пройти обычную полосу препятствий. Гриднев не только не уложился в норматив, но и даже не сумел преодолеть ее полностью. И если на огневом городке, подполковник еще с горем пополам сумел наскрести себе оценку на «троечку», то на многокилометровом марш-броске он запыхался, с непривычки натер ногу и сошел с дистанции, позабыв даже передать командование своему заместителю Большакову.

Генерал догнал на своей «Волге» и остановил компактно бегущую коробку спецназовцев в полном обмундировании с оружием почти в пятнадцати километрах от части.

– Значит так, – Он вышел из машины, и подозвал к себе Большакова. – Я все увидел. Молодцы! Разбор «полетов» завтра в 8.15 утра в штабе Московского военного округа. Вам быть обязательно.

– Да, и своего этого …«пассажира», – генерал плюнул и махнул рукой в сторону леса, где сошел с дистанции Гриднев, – тоже не забудьте. Всю гад малину….

На следующий день, как сказал генерал на разборе «полетов» от количества генеральских лампасов пестрило в глазах. В итоге, подполковника Большакова даже не пустили в кабинет.

Командующий Московским военным округом – опытный и отнюдь не кабинетный боевой генерал – был в бешенстве. Проверяющие из ГРУ Генерального штаба сообщали о никчемности вновь назначенного начальника Центра спецназа, которого так расхваливал его подчиненный молодой генерал – начальник Управления военной службы и жизни войск.

Еще два года назад, когда самому командующему МВО в Администрации Президента РФ предложили «перспективного» полковника на «вырост» и под него дополнительные клетки для штатного расписания нового Управления, командующий лишь махнул рукой – увеличивать, это не сокращать! К слову, седой генерал до сих пор не мог понять предназначение, да и сами функции нового Управления. Так что в итоге, вместе с генеральскими погонами, молодой начальник получил статус «вечного проверяющего».

Конечно же, оценка проверяющих Генштаба была двоякой: с одной стороны – начальник этого подразделения показал себя полным «нулем», но о его назначении тоже просили со Старой площади, с другой стороны – в докладе было указано, что остальные военнослужащие Центра показали высокий класс и справились со всеми задачами на «отлично».

Тогда опытный седой генерал, за последние годы больше превратившийся из военачальника в политика, и умудренный современными «подковерными» играми, сделал единственный в его положении правильный вывод – успокоить представителей ГРУ, и самому не поднимать шум. Не ругаться же ведь с Кремлем…

Так что в результате, уже в согласованном всеми итоговом документе, было сказано, что в ходе проведенных итоговых занятий военнослужащими Центра спецназа Сухопутных войск был продемонстрирован высокий уровень их тактико-специальной подготовки, а лучших офицеров и солдат подразделения представят к наградам.

Более того, их командира – подполковника Владимира Гриднева, за отличную подготовку личного состава Центра, было решено поощрить ценным подарком и назначить …заместителем начальника Управления военной службы и жизни войск МВО.

Того-самого Управления, с «блатным генералом» и непонятными, но очень видимо нужными нынешнему Отечеству, функциями…

– Ну вот, теперь порядок, – улыбнулся командующий округом, подписывая итоговый приказ. – Теперь и вопрос со спецназом закроем, и всех переданных мне «баранов» соберем в одно стойло…

* * *

К исходу следующего дня, подполковник Николай Большаков вновь сидел в кабинете генерал-лейтенанта Миловидова. – Ну вот, Николай, как я и говорил, все решило время, – улыбнулся Александр Александрович. – Ну и несколько важных звонков. Так что поздравляю с назначением опять на должность командира спецназа.

Вы все уже достаточно послужили в «теплом местечке» – почти прямо в Москве, – продолжил он. – И обрели в лице своего бывшего командира угрозу. Он ведь теперь у них в столичном округе тоже «дежурный проверяющий». Так что теперь мне надо вас спрятать. Подальше от «блатных» офицеров и их «кремлевских» родителей.

Генерал подошел к карте и ткнул в едва заметную точку на самой окраине Владимирской области, ближе к Нижегородской.

– Это город Приозерск, он станет новым местом вашей дислокации, – Александр Александрович подошел к столу, посмотрел какие-то бумаги и добавил. – Маленький городок с тремя заводами, пятью улицами и двумя ресторанами. И тремя колониями – «зонами» у ближайшего лесхоза.

– Кстати, там, на этой окраине, – продолжил он, – раньше располагалась танковая дивизия. Теперь – сокращенная до бригады. Все вопросы будете решать на месте самостоятельно, обязательно в диалоге с командиром бригады, человеком достаточно специфичным.

– Да, самое интересное, напоследок, – генерал опять посмотрел на Большакова с улыбкой. – Больше нашей «легенды» о спецназе Сухопутных войск нет…

– Вот за это отдельное спасибо, – искренне сказал Николай. – Надоело прятаться…

– …Спецназа Сухопутных войск нет, – еще раз четко повторил генерал, и внезапно завершил, – а есть новая «легенда» – Отдельный мотострелковый батальон, который готовится стать частью «миротворческих сил». Тогда понятна и учеба и физо.

– Так что завтра же всем прикрепить эмблемы и шевроны пехоты, – буднично продолжил он. – Сдать комбригу вашу бывшую «элитную» казарму. Потом получите, где я скажу, технику, ну для наглядности и правдоподобности. Выезд в Приозерск через десять дней.

Обо всех изменениях в форме одежды и месте дислокации, подполковник Большаков объявил всему своему личному составу вечером, после ужина.

Перед вечерней поверкой к Николаю подошел озабоченный майор Беликов.

– Командир, – начал он не по уставу. – Из моего взвода пропал молодой контрактник сержант Стас Воронов. Отпросился в свободное время на спортгородок встретиться с девушкой. Уже время поверки, а мы его найти не можем. И на спортгородке никого.

– Так, Володя, – Большаков глянул на часы, – на Воронова это не похоже. Давай своих ребят – кого опять на спортгородок, кого – к его девушке домой. Доложить мне через двадцать минут.

* * *

…Сержанта-контрактника Станислава Воронова нашли через час в кустах на дороге, за забором спортивного городка. Чуть в стороне, у самой обочины ничком лежала и его девушка.

Как рассказали случайные свидетели, спешащую на свидание к спортгородку девушку попытались схватить и засунуть в темную «Девятку» три каких-то мужчины. На крик через забор перескочил солдат и подбежал к машине, пытаясь освободить пленницу. А потом вдруг «Жигули» сорвались с места…

У стоящей рядом машины «Скорой помощи» были открыты двери, и на ступеньке сидел дежурный врач в синем санитарном комбинезоне и курил, видимо ожидая прокурорских.

– Извините, – к нему подошел Большаков и представился, – что произошло?

– Да странно все. Видите ли, – врач посмотрел на Николая, – первой они, скорее всего, схватили девушку. Видимо, как приманку. А когда она закричала, и появился ваш солдат, эти из машины, видимо, увидев какой он накаченный, одним ударом разрезали ему шею и аорту. Потом также убили девушку.

– А что же странного? – переспросил Большаков.

– Странно то, – врач посмотрел на Николая, – что смертельный удар обоим был нанесен не вполне обычным для преступников предметом.

– Точнее…, – Николай подошел к врачу, – …обычным хирургическим скальпелем?

– Да, – удивленно ответил эскулап. – Они его даже тут рядом бросили, практически у самого трупа…

Часть вторая
Гарнизон

Баловень судьбы

К своим 46 годам полковник Юрий Ковалевский уже давно мог стать генералом, высоко продвинувшись по служебной лестнице. Да и могло ли быть как-то по иному, у человека, который можно сказать с самых пеленок уже знал, что будет лидером.

Он хорошо окончил школу, военное училище. Приняв в своей жизни первый мотострелковый взвод, он сумел буквально за три месяца сделать свое подразделение лучшим сначала в роте, потом и в самом батальоне. Еще не успев получить третью звездочку на свои пока еще лейтенантские погоны, Юрий уже стал командиром роты. Как говорили подчиненные, он был достаточно волевым и строгим командиром, отлично понимая, что ничего не бывает просто так, а удача не приходит к ленивым.

А когда во время тактических учений на полигоне, командир соединения условно «убил» все командование его батальона, именно старший лейтенант Ковалевский, собрав других командиров рот, взял на себя исполнять обязанности комбата. И не только с этим справился, но и сумел вывести из-под удара «противника» весь свой личный состав.

Поэтому во время разбора учений, молодого офицера отметил лично присутствовавший там командующий армией. И приказал подготовить документы для поступления в Академию. Не забыв при этом, еще и подписать приказ о присвоении Юрию Ковалевскому досрочного звания «капитан».

Да и на курсе в стенах Общевойсковой Академии, он оставался самым молодым офицером – единственным капитаном среди многочисленных майоров и подполковников. В отличие от своих старших товарищей по курсу, вырвавшихся в столицу больше для того, чтобы отдохнуть от службы и семьи, Юрий учился легко, впитывая, как губка, все академические дисциплины, уделяя особое внимание тактике – предмету, который будет его основополагающим в дальнейшей службе.

На перспективного, еще не успевшего «устать от службы», и завершающего учебу с отличием майора Ковалевского, успели обратить внимание не только в Сухопутных войсках. На одном из торжественных мероприятий Юрия представили молодой брюнетке приятной полноты – Кристине, как потом оказалось единственной дочери начальника одного из Управлений Генерального штаба. Именно она и должна была стать тем «лифтом», что поднимет умного и не обделенного талантом майора на самый верх карьерной лестницы.

Сказав заветное «да» в стенах столичного Грибоедовского ЗАГСа, Юрий как бы автоматически сел в заветный лифт и плавно тронулся вверх. В Группе Советских Войск в Германии, куда вскоре попал «по распределению» майор Ковалевский с молодой женой, для него в дальнейшей службе действительно был включен «зеленый свет».

Все пять перестроечных лет службы в этом райском месте, вдали от настоящих армейских учений, бытовых и жилищных проблем, еще больше убедили Ковалевского, что существует и иная жизнь, где можно просто хорошо жить, а не натужно выживать.

В Союз, к новому месту службы – в танковую дивизию, куда он убывал вместе с женой, двумя досрочными воинскими званиями, и тремя контейнерами шмоток и подержанным «Мерседесом», его ждало кресло комдива. И, если верить тестю, скорое генеральское звание.

Должность командира соединения в Приозерске, куда и направлялся полковник Юрий Ковалевский, всегда рассматривалась в Минобороны, как своеобразный трамплин для последующей службы в высоких столичных кабинетах на Арбате или Фрунзенской набережной. Надо было тут продержаться всего год-полтора, и больше никогда не вспоминать нищее трудное детство.

Когда его жена узнала, что дивизия мужа будет дислоцирована не в Москве, она надула губки и, еще в Берлине, заявила, что поживет пока у родителей.

Деревянное двухэтажное здание железнодорожного вокзала города Приозерска, которое наверное, сохранило свое первозданное состояние со времен своего создания около двухсот лет назад, сразу же говорило полковнику Ковалевскому, что он возвратился домой. Пока два солдатика вытаскивали из вагона его чемоданы, встречавший заместитель полковник Николай Тюленин, кратко докладывал Юрию Викторовичу об отсутствии ЧП в соединении и о плановой боевой учебе.

В окнах второго этажа здания вокзала мелькали люди, покупая билеты на поезд, а в правом крыле здания, видимо, располагался ресторан, из раскрытых окон которого неслась песня Ирины Алегровой про младшего лейтенанта.

Удобно расположившись в служебной машине, теперь уже своей, Ковалевский предложил водителю провезти его по городу. Разделенный железный дорогой, Приозерск представлял из себя как бы два населенных пункта. Дальняя часть быстро застраивалась новостройками, обеспечивая рабочих трех градообразующих заводов жильем, школами, поликлиниками и больницами. Другая же часть города, компактно расположившаяся вдоль озера Кривого, которое почему-то здесь все звали – озером «Надежд», уводила своими улочками в сторону от центра, где на окраине стояла сама дивизия.

«Волга» ехала не спеша по центральной улице старой части города, аккуратно объезжая огромные ямы, оставшиеся здесь, словно после недавней бомбежки. Одно и двухэтажные дома, тянущиеся вдоль дороги, скорее всего, были построены еще при Царе-Горохе, но пытались соответствовать времени, зазывая покупателей в расположенные там коммерческие магазины. Чуть дальше от центра стали попадаться кое-где сгоревшие или разрушенные дома, мимо которых спешили люди. Город Приозерск жил своей обычной размеренной жизнью.

На огромном щите, расположенном на заборе, слева от ворот КПП дивизии, был изображен бравый краснощекий танкист в шлемофоне и с автоматом. На его заднем плане три танка в дымке разрывов вражеских снарядов шли в атаку. Внизу огромными буквами стояла подпись – «Слава Советским Вооруженным Силам!»

С правой стороны – располагался памятник легендарной 34-ке с двумя хиленькими венками у подножья. А еще в пару метрах, на большой земляной площадке, перед одноэтажным зданием ателье и обувной мастерской, стояли несколько «Жигулей» и старенький «Москвич».

Увидев комдивовскую «Волгу», дежурный выскочил на улицу и открыл шлагбаум. Еще пару метров, и машина остановилась перед стареньким двухэтажным желтым зданием штаба дивизии – судя по всему, единственным зданием управления соединением на территории военного городка.

Ковальский быстро поднялся и вышел из машины. Эту одинокую широкую дорогу военного городка с двух сторон украшали красивые березки, чей белый цвет хотя бы немного украшал серые здания старого военного городка. Центральная дорога упиралась в здание военного универмага и уходила вправо и влево, туда, где в одной стороне располагались сами учебные и спальные корпуса дивизии, и в другой находились парки хранения боевой техники.

Приняв доклад, и пожав руку оперативному дежурному, Юрий Викторович по скрипучей деревянной лестнице поднялся на второй этаж штаба и, открыв массивную дверь с металлической табличкой – «Приемная», прошел к себе в новый кабинет.

Судя по всему, все бывшие хозяева кабинета были больше «спартанцами», чем любителями уюта. Слева, у самого окна стоял старенький, местами протертый кожаный диван и такое же кресло, год изготовления которых, видимо, соответствовал еще предвоенному сталинскому времени.

Рядом, на большой тумбочке, располагались три телефонных аппарата, причем у двух не было наборного диска. Его заменял лишь один медный герб СССР. Рядом стоял компактный телефонный коммутатор с тридцатью кнопочками, подписанными фамилиями.

Приблизительно начала сороковых годов прошлого столетия были и стоявшие тут же огромный стол и кресло командира, тоже сделанные добротно и способные простоять еще десятки лет без ремонта. Единственным портретом, висящим в кабинете, был портрет Михаила Горбачева, Президента СССР.

Последний листок на перекидном календаре предыдущего хозяина кабинета показывал – «Четверг. 23 Мая 1991 года».

Ковалевский легко пролистал справа налево листики календаря, пока не нашел сегодняшнее число – «Вторник, 9 июля 1991 года». Затем поднял трубку одного из телефонов и, услышав доклад дежурного, коротко распорядился:

– Построение всего личного состава на плацу в 17.00.

* * *

Первый месяц своего пребывания в новой должности полковник Ковалевский, одетый в полевую форму, целыми днями проводил на полигоне дивизии, нанося внезапные визиты то в одно, то в другое подразделение, проверяя знания не только солдат, но и их командиров. Записывал проблемы, отмечал лучших.

Около пяти часов утра 19 августа 1991 года, Юрия Викторовича поднял из постели оперативный дежурный.

– Приказ из Москвы, – доложил подполковник. – Приказано поднять все соединение, вооружиться, подготовить технику и быть готовым к выполнению очередного распоряжения.

Приозерск еще спал, а дивизия, приведенная в состояние боевой готовности, уже ждала очередного приказа.

Ковальский едва дождавшись начала утреннего телевизионного вещания, включил телевизор. Но вместо информационного выпуска по всем программам показывали балет «Лебединое озеро».

А еще через несколько часов стало известно, что в двух столицах – в Москве и Ленинграде, как правильно понял Юрий, начали делить власть. Понимая, что в любом случае, военные окажутся «крайними», он тоже, на правах коменданта города, ввел в Приозерске режим ЧП. На всякий случай…

Этот смелый жест оценили все – и глава исполкома, и секретарь горкома партии, и так называемые демократы, собравшиеся в обед впервые все вместе в кабинете комдива на планерку. Возможно, именно в тот момент, когда его военнослужащие с оружием в руках блокировали весь город, и жители с уважением и страхом смотрели на выставленную для охраны города и заводов бронетехнику и танки, полковник Юрий Ковалевский впервые понял, что из себя представляет …абсолютная власть.

И пусть уже на следующий день, все военнослужащие и техника возвратились в место дислокации, возникшее впервые чувство «хозяина города» у него осталось надолго.

А когда спустя еще сутки Юрий Викторович увидел по телевизору спускающегося по трапу совершенно потерянного президента СССР Михаила Горбачева, возвратившегося из «форосского заключения», он вызвал к себе в кабинет секретаря партийной комиссии части. И сдал свой партийный билет. Мозг трезвого прагматика говорил ему о том, что эта страна за последние сутки стала другой, и больше не возвратится к былому.

Портрет Горбачева над своим рабочим местом на стене, он быстро сменил на портрет Бориса Ельцина, чью большую фотографию напечатали в городской типографии и облагородили багетной рамкой…оставшейся от выброшенного портрета Горбачева.

Начиналась новая жизнь…

Пока в большом Белом доме Министерства обороны, теперь уже России, на Арбате шла дележка портфелей, а весь генералитет сидел на чемоданах в ожидании …пенсии, полковник Ковалевский понимал, что наступило время анархии и безвластия, и Москве пока не до проверок отдаленных гарнизонов. Надо просто выживать…

Позвонившая из Москвы жена, была тоже очень расстроена происходящим, и говорила, что ее папа тоже, не смотря на свои связи, пока «в подвешенном состоянии».

Имея за спиной опыт службы в ГСВГ перестроечного времени, молодой комдив знал, что главным критерием оценки работы в ближайшее время станет не уровень подготовки его подчиненных на гарнизонном полигоне, а лишь правильно написанные доклады с красочными схемами и колонками цифр, месяц за месяцем показывая, пусть даже минимальный, но рост боеготовности его соединения. Не забывая при этом заниматься «плановой ротацией старых кадров».

И его тактика «бумажных отписок» сработала. О том, что его соединение отличается в лучшую сторону и на него необходимо равняться, Юрий Викторович прочитал в докладе министра обороны в центральной военной газете «Красная звезда».

А когда к нему на прием пришла молодая женщина-товаровед из гарнизонного универмага с просьбой выделить ей, после развода, хотя бы комнату в общежитии, Ковалевский задумался и о своей личной жизни. Молодая голубоглазая блондинка по имени Наташа, сидела перед ним в кабинете в легком летнем сарафане, небрежно забросив очаровательную ножку на ножку. И когда их глаза встретились, Юрий понял, что его непреодолимо тянет к этой молодой женщине.

Чуть позже, в уже выделенной ей двухкомнатной просторной квартире в одном подъезде с Ковалевским, Наташа шепнет ему в постели, что всю жизнь мечтала о таком настоящем мужчине, как он. И этого будет достаточно, чтобы через месяц она получила должность директора гарнизонного универмага – единственного торгового центра, который, даже не смотря на трудное время, все еще пока по инерции снабжался дефицитной едой из Москвы.

Конечно же, сам полковник Ковалевский даже и не думал, что он и его новая пассия – Наташа, лишь часть многоходовой игры, которую вел разжалованный судом офицерской чести до звания «майор» бывший заместитель командира дивизии по тылу Николай Павлович Котов. Этот тыловик, имея предпринимательскую жилку, был крайне раздосадован тем, что оставаясь в армии и сидя на так называемом «продовольственном злате», он не мог заработать. А когда попробовал развернуться, то бывший командир дивизии быстро перекрыл ему «ручей» дефицитных товаров, утекающий из гарнизона в городские коммерческие магазины. После суда Николай Котов притих…

Но сейчас, увидев нового командира соединения, зампотыл решил вновь возродиться из пепла, словно птица Феникс. И для начала познакомил, вот уже почти три месяца «холостого» комдива со своей старой знакомой – блондинкой Наташей. Которая, в разговоре с «любимым Юрочкой», представила Котова не как вора и «несуна», а, наоборот, как незаконно пострадавшего от бывших коррупционеров в дивизии.

Так вернув себе погоны подполковника, Николай Павлович Котов понял, что не ошибся, сделав ставку на нового командира. Где-то внутри они были похожи – оба из простых семей, оба мечтавшие о карьере, оба готовых за власть и деньги не пощадить даже родных….

Теперь, оказавшись в непосредственной близости от решительного и властелюбивого комдива, тыловик понимал, что в «мутной воде» начавшихся 90-х он может, правда не без помощи Ковалевского, сделать вполне приличное состояние, даже не увольняясь со службы.

Прежде всего, на свой очередной День рождения, Юрий Викторович увидел у себя на столе какую-то новую папку и поверх нее лежащие ключи.

– Товарищ полковник, – немного неуверенно начал Котов. – Вот вы заботитесь о личном составе, можно сказать день и ночь с нами на полигоне и в учебных корпусах. А о себе, своей личной жизни совсем уже забыли. Четвертый месяц ни разу не ездили к жене…

– Хотя, с другой стороны, это и понятно, – вдруг хитро улыбнулся тыловик. – Конечно, не на служебной же машине или не на поезде домой отправляться…

Он вынул из папки документы.

– Так что примите от нас скромный подарок, – совсем просто завершил монолог Котов. – Пользуйтесь этой «ласточкой» на здоровье. Надежда капиталистического автопрома – «Вольво 850 с турбированным двигателем». Просто сказка! Теперь и к жене не стыдно съездить, да и тут по неподалеку по «Золотому кольцу» полетать с ветерком…

– Да, чуть не забыл, – Николай Павлович подошел к имениннику, и протянул Ковалевскому документы и ключи. – Все, включая ПТС, уже выписаны на Ваше имя…

Юрий понимал, что это не просто подарок, а настоящая взятка, причем в особо крупных размерах. Но машина была так красива, а Москва очень далеко.

Потом были шашлыки на природе с богато накрытыми столами, свой личный кабинет в «VIP зоне» местного ресторана «Приозерный», так называемый «День здоровья» – в местной сауне, ну и, конечно же – подарки на праздники. Заместитель по тылу подполковник Котов, словно «золотая рыбка», воплощал любые сокровенные мечты командира.

Но вскоре у этой сказки появилось завершение.

Вначале на КПП штаба появились несколько офицеров Главной военной прокуратуры с жалобой от жителей гарнизона о самовольном и незаконном выделении квартир командиром дивизии. Вскоре все жители гарнизона знали, что полковник Ковалевский в нарушение всех правил передал вне очереди квартиру руководителю гарнизонного военторга Наталье. Еще через сутки, рано утром офицеры ГВП уехали в Москву, оставив эту любовницу комдива без жилья.

А уже вечером в квартире Юрия Ковалевского зазвонил телефон.

– Милый, – услышал он в телефонной трубке знакомый голос супруги Кристины, – нам тут с папой позвонили люди из прокуратуры. Рассказали о твоей службе и твоей любовнице, о щедрых подарках для нее.

– Так вот я приняла решение, – совсем без эмоций продолжила она. – Нам надо расстаться. Думаю, что там у тебя на периферии, в твоем, как его – Засранске, тебе надо послужить Родине и дальше. При этом забыв о генеральских погонах один раз и навсегда. И развлекайся там с любыми своими дешевыми шлюхами… На развод подам сама…

– Да, зятек… – взял трубку тесть. – Тут у меня сегодня двойной праздник. Во-первых, сегодня меня назначили заместителем начальника Академии Генерального штаба, и, во-вторых, ты еще своим поступком освободил мою любимую дочку Кристинку от своих уз. Молодец! Так что теперь там, в глухомани, будешь у себя сам…, – в трубке послышался его раскатистый хохот, – и то, …если дотянешься…

А еще через неделю на КПП дивизии появились два автобуса проверяющих из нового Министерства обороны РФ. Буквально под микроскопом, они изучали инфраструктуру дивизии, круглосуточно пропадали на полигоне, работали в ротах и батальонах, проверяли учебные классы и спальные помещения. Даже видавший всякие проверки подполковник Николай Котов был шокирован увиденным.

Как Ковалевский и предполагал, по результатам проверки в дивизии были объявлены организационно-штатные мероприятия. Так что, через три месяца нынешнее соединение теряло свои полномочия и былую мощь, и сокращалось до бригады. Своих должностей лишались десятки офицеров, а командир, согласно новому штату, навсегда оставался в звании полковника.

Тесть сдержал свое слово….