Текст книги "На переломе, или Пуля для тени"

С неограниченными полномочиями

Генерал-лейтенант Александр Миловидов, как и обещал, вскоре ознакомил Николая с уже принятым «закрытым» распоряжением Совета безопасности страны. Этим документом предлагалось создать с «нуля» специальное подразделение, официальным названием которого было – «Межведомственный антитеррористический центр».

Подразумевалось собрать в единый кулак этого элитного спецподразделения офицеров всех силовых министерств, которое смогло, не соревнуясь с «Альфой», «Вымпелом» или «ОМОНом», выполнять специально поставленные руководством страны задачи по борьбе с любыми видами преступности на территории Российской Федерации. Создание такого «негласного» подразделения позволяло выполнять большое количество нестандартных спецопераций. Пока ему предстояла задача номер один – вытаскивать из «кавказского плена» оказавшихся там офицеров, солдат, гражданских. Новому руководителю этого спецназа, фамилия которого нигде не была указана в документе, давались практически безграничные полномочия. При этом было не совсем понятно: сделано это было умышленно или случайно?

Согласно же предписанию, выданному Николаю генералом Миловидовым, он имел право осуществлять отбор в это подразделение военнослужащих из любых силовых министерств и ведомств. Этот документ, подписанным самим Президентом России, как Верховным Главнокомандующим, позволял майору Большакову пользоваться неограниченными полномочиями и забирать к себе любых офицеров из любых точек страны.

В кабинете на Лубянке, специально выделенным ему для работы, Николай рисовал «портянку» новой структуры. Конечно же, костяк должны составить те люди, которым он доверяет.

Первым делом он подумал о Володе Беликове, своем «ангеле-хранителе», бывшем душанбинском милиционере. Большаков сделал запрос в Тверь, и, получив подтверждение, сразу же выехал туда.

Кадровики российского МВД, совместно со своими коллегами из Таджикистана, смогли для Николая представить лишь небольшую куцую справку на Беликова.

Из оперативной справки на капитана милиции в отставке Владимира Семеновича БЕЛИКОВА:

«Родился в семье инжнера-нефтяника в окрестностях Грозного, потом отца с семьей перевели в Сумгаит, где он и окончил десять классов. Потом учеба во Львовском пожарно-техническом училище МВД, возвращение в Азербайджан. А после «кровавых событий 1988 года» в городе, он возвращается с родителями опять в Грозный и устраивается в местную пожарную охрану. Служит в небольшой пожарной части при местном аэропорту.

В 1990 году, после смерти родителей, женится на медицинской сестре Гульнаре Джураевой и переезжает в небольшой аул, недалеко от Душанбе, на ее родину.

В 1991 году становится оперуполномоченный уголовного розыска ГУВД по наркопреступности. Раскрывает несколько громких дел.

Весной 1992 года досрочно получает погоны «капитана милиции». А через неделю, боевики полевого командира по кличке «Хирург», не зная, что главу семьи вызвали на службу, проникают к нему в дом и убивают его жену, двухлетнего сына и шестимесячную дочку.

Но боевой офицер остается в строю. Но летом 1993 года он, выехав по очередному сигналу, попадает в засаду боевиков. Его пытают, готовя к расстрелу. Но только лишь оперативно прибывшее подкрепление спасает ему жизнь. После излечения в госпитале, Беликов увольняется и подальше от всех войн уезжает подальше от всех войн в российский город Тверь (бывший Калинин), где ныне занимается фермерством».

После развала СССР многие документы на него безвозвратно потеряны. Хотя, и этого вполне хватило на то, чтобы узнать, как нелегко пришлось молодому офицеру.

Задумавшись, Большаков даже и не заметил, как за окнами электрички пролетели знакомые картинки Московского моря. Ну вот, скоро и Тверь. Николай очень любил этот старый, уютный, зеленый город, с присущей только ему – царственной медлительностью. Удивительные старинные дома, памятники – все говорило том, что здесь нельзя бежать, необходимо медленно идти и любоваться все этой красотою, дышать полной грудью, очаровываясь грацией и архитектурой древней и знатной столицы, родиной самого Афанасия Никитина. «Здесь не только работают, как в Москве, – как бы говорила Тверь. – Здесь еще умеют ценить уют и отдых».

Выйдя из вагона, он быстро размял затекшие от дальней поездки ноги, и быстрым шагом направился к подземному переходу, выводящему прямо к вокзальной площади. Оттуда на звенящем трамвае к центру города к Драмтеатру, Цирку, гостинце «Центральная». Отлично обустроившись в своем небольшом одноместном номере, Большаков еще раз просмотрел все документы и вышел в город.

Володю Беликова на местном городском рынке Большаков увидел сразу. Его «ангел-хранитель» в белоснежном халате стоял за стойкой отдела, предлагая покупателям свое молоко и сметану.

Увидев Николая, Беликов, улыбнулся, совсем театрально протер пальцами глаза, и, бросив на произвол судьбы всю свою молочную продукцию, поспешил от прилавка к подходящему Большакову.

– Вот уж кого не ожидал тут увидеть, – Беликов по-братски обнял старого друга. – Какими судьбами? Не поверю, если скажешь, что за сметаной…

– Да вот, решил посетить свою Альма-матер, – улыбнулся Николай. – Но там сейчас никого нет – кто в лагерях, кто на каникулах. Все преподаватели в отпуске. И тут вспомнил о тебе. Дай, думаю, увижу…

– Ну, у меня все высший класс, – ответил не без ехидства Владимир. – Перед тобою сейчас, можно сказать, перспективный представитель «торгашей-середнячков» из зарождающегося нового класса «перекупщиков-спекулянтов».

И завершил уже очень серьезно:

– Не могу больше на людском горе наживаться. Здесь все, что у фермеров покупают за копейки, нам дают продавать за большие деньги. Причем официально, на законных основаниях. Не поверишь, даже пожалел, что ушел из «ментуры»…

– Ты когда завершаешь тут свою работу? – в свою очередь поинтересовался Большаков. – Есть разговор.

Беликов подошел к соседу-продавцу, что-то сказал, и поставил ему в ноги два своих ведра – со сметаной и творогом. Затем снял халат, бросил его на скамью, и повернулся к Николаю: – Все, готов к подвигам!

Они сидели в ресторане на первом этаже гостиницы «Центральная» и разговаривали. Володя мало ел, лениво ковыряя вилкой в середине тарелки салата. Он приехал с юга сюда в надежде обрести какую-то стабильность. Вместо этого, увидел, что все еще намного хуже. Безнадега…

– Ты сказал, что еще хочешь послужить, – начал издалека Большаков. – Это так? Ради красного словца, или действительно готов?

– Любопытство – это грех, – вдруг рассмеялся собеседник. – Конечно хочу. Понял, что «гражданка» – не мое! Но два раза в одну и ту же реку войти нельзя! – Он откинулся на спинку стула. – Это еще один великий философ сказал!

– Да это и не нужно, – улыбнулся Большаков. – Я тебе предлагаю возвратиться не в милицию, а ко мне в отряд. Такое подразделение, которое будет заниматься антитеррором. И стать офицером нашей команды.

– А как же вся эта волокита с документами? – удивленно переспросил Владимир. – В Душанбе наш отдел кадров УВД сожгли во время гражданской войны, потом кое-что сумели правда восстановить. Но как восстановить документы по Сумгаиту, Грозному? Да и у меня всего лишь милицейское звание…

– Знаешь, обойдемся без формальностей, – подвел итог разговора Большаков. – Я обязан тебе жизнью, и думаю что все эти бумажные коллизии разрулю. А что касается званий – они у нас остаются свои. Ну, в крайнем случае, до особого распоряжения.

На следующее утро, капитан милиции Владимир Беликов стоял на пороге его гостиничного номера в отутюженной, правда еще советской форме, с гербом СССР на петлицах. Он, как бы оправдывающее посмотрел на Николая, и по-мальчишески честно произнес:

– У нас другой формы после распада страны не выдавали. А на каждый день была армейская полевая с нашим шевроном. Так что с претензиями не ко мне.

– Значит, тебе выделю новую форму, – улыбнулся Николай. – А пока иди, собирай вещи. Здесь появишься, увы, не скоро. Сбор тут, сегодня, в два часа дня. У нас впереди много работы, придется еще полстраны проехать.

– Да я и так всегда на чемоданах, – быстро ответил Владимир. – Так что нам собираться, только фуражку надеть…

Золотой запас России

Итак, согласно ранее намеченному плану, майору Большакову предстояло осуществить еще набор специалистов в новую структуру из числа десантников, морской пехоты, из внутренних и пограничных войск, сотрудников госбезопасности и милиции. Недаром на эмблеме новой структуры красовался щит с тремя мечами, олицетворяющие Министерство обороны, МВД и ФСБ.

Воодушевленный первой удачей, с удостоверением проверяющего из Главной военной инспекции Совета безопасности Российской Федерации, он отправился в Омск. К своему давнему однокурснику по суворовскому – гвардии капитану Юрию Максимову. Он – офицер – «афганец», ныне командир роты в Омском учебном центре ВДВ.

Встречал «москвичей» высокий, крепкий светловолосый начальник центра. В полевой форме он был внешне чем-то похож на киношного героя Шварцнегера. Если не считать голубую тельняшку и берет, которые очень шли в тон к его таким же бирюзовым глазам. Плюс полковничьи звезды на погонах и внушительная орденская колодка боевых, а не юбилейных наград.

Избалованный приездами проверяющих, полковник с удивлением и уважением впервые смотрел на молодого майора-пограничника. На небольшой колодке которого выделялись три боевых ордена и две – красной и желтой – полоски ранения.

В огромных ладонях десантника командировочное предписание Николая выглядело лишь крохотной бумажкой.

– Да, – подумал в эту минуту Большаков, – видимо не зря за глаза представителей этого рода войск называют «Грифонами» – большими крылатыми чудовищами, которых на картинах изображали с орлиной головой и туловищем льва. Еще древние греки называли их «охранниками Зевса», хранящими сокровища в государстве гипербореев. Вот и сейчас, этот элитный род войск стал опорой государства.

Хотя в последнее время эти войска постоянно лихорадит – то Президент Борис Ельцин принял решение их сократить и передать в Сухопутные войска, то бывший десантник, а ныне министр обороны генерал армии Павел Грачев принимает решение – оставить все как было, и даже их усилить.

Но с заключением летнего Хасавюртовского соглашения, никто не знает, что будет с войсками в дальнейшем. Как дальше пойдет карьера набирающего силу генерала Лебедя…

«Проверяющему» майору из Москвы Большакову показывают как подготовлены десантники к выпуску из учебного центра, отправив его на полигон в пригороде.

– Так вы хотите увидеть капитана Максимова, – полковник вышел из командирского «УАЗика» и, закрыв глаза от солнца ладонью руки, показал на точку высоко в небе. – Сейчас появится. Прыгает его рота.

Словно по невидимой команде начальника центра, из высоколетящего самолета один за другим стали выпрыгивать десантники. И спустя минуту все небо было усеяно белыми куполами их парашютов.

– Молодцы, – улыбнулся полковник, но потом, что-то увидев в небе, изменился в лице и громко крикнул стоящему чуть в стороне связисту: – Срочно «скорую». Нештатная ситуация.

Только теперь Николай увидел, что у одного из солдат стал «гаснуть» купол парашюта. Но в следующее мгновение погибавшего десантника кто-то схватил сзади, быстро перерезал стропы неисправного солдатского парашюта, и открыл свой запасной. Это был Максимов. Действовал он быстро, хладнокровно, рискуя жизнью…

Когда командирский «УАЗ» и две медицинские «таблетки» прибыли на место приземления «тандема» – молодой солдат и его спаситель уже складывали остатки парашютов. Увидев живых подчиненных, полковник вытер пот со лба, и, приняв доклад Максимова о нештатной ситуации в небе, отведя его в сторонку, громко высказал ротному непечатными словами все то, что он о нем и его подчиненном думал. Правда не забыв, по окончанию монолога, все же тайно пожать капитану руку и кратко сказать «Спасибо!».

Собравшимся здесь же многочисленным зевакам из других подразделений центра, а также другим проверяющим офицерам из военного округа объясняют, что это одно из плановых упражнений. Якобы прошло плановое занятие по действиям десантников в экстремальной ситуации.

Однако, завистники перспективного офицера Максимова, которого должны вскоре назначить начальником штаба батальона, пытаются сразу же сообщить в Москву о произошедшем ЧП, и сделать командира роты «крайним» в этом деле.

Но только лишь врученное предписание Большаковым начальнику центра об откомандировании Максимова в распоряжение министра обороны РФ закрывает все разговоры на эту тему.

А тогда на поле, капитан Максимов даже не поверил своим глазам, увидев рядом со взбешенным начцентра, своего однокурсника по суворовскому училищу пограничного майора Большакова.

– Какими судьбам? – Юрий крепко обнял Николая. – Не знал, что у нас тут граница…

– К тебе, Юра, по неотложному делу, – улыбнулся Большаков. – Собираю вот по «сусекам» кадры для нового спецподразделения. Наверное, устал ты тут «отдыхать»? Может хочешь опять почувствовать адреналин, опять оказаться в центре боевых действий, как некогда – «за речкой»?

– Но у меня тут служба, личный состав…, – начал было Максимов. – Может быть даже… уголовное дело по итогам сегодняшних прыжков…

– Этот вопрос решаем, – Николай достал «волшебное» предписание. – Так что через неделю жду тебя в Москве. На новом месте службы.

* * *

Старшего лейтенанта ФСБ Руслана Исмаилова, майор Николай Большаков нашел в военном госпитале в Ростове-на-Дону. Последнее время он проходил службу в инженерно-саперном подразделении Федеральной службы безопасности РФ.

Неделю назад, их группу по тревоге отправили в Ставрополь. Ночью несколько боевиков поставили мины на местном рынке, рассчитывая на то, что субботним утром тут будет много народа. Но все пошло не по их сценарию. Первый взрыв произошел ранним утром, когда дворники стали готовить рынок к открытию. Мина находилась в брошенной коробке из-под кукурузных хлопьев, валявшаяся прямо в проходе между рядами. Ее то и задел дворник…

Рынок быстро оцепили, вызвали милицию, военных, саперов. Группа Исмаилова прибыла с рассветом. Аккуратно, сантиметр за сантиметром прощупывали они всю территорию, тщательно проверяя любую мелочь, которая могла бы представлять опасность, что могло бы повлечь взрыв…

– Когда стало понятно, что взрывчатки на рынке больше нет, – объяснял уже лежа в койке в госпитале Руслан «проверяющему» майору Большакову. – Кто-то из руководителей города, осмелев, ошибочно принял решение снять кордоны и вот-вот разрешить пустить туда людей. Собирая туда все больше зевак.

И это, вместо того, наоборот чтобы очистить территорию, проверить все закоулки вокруг. Не могу понять, почему приняли такое решение, причем без согласования с нами, – продолжал сапер. – Спасло лишь то, что когда пошло движение, я случайно увидел за границей оцепления – на той стороне дороги – два мусорных контейнера, которые, до этого были окружены людьми. Я скорее интуитивно понял, что остальная взрывчатка именно там.

– Это ведь так по-людоедски, взорвать баки, когда там соберется как можно больше народа. Своеобразная наживка для толпы. Мы попытались разогнать толпу людей. Спасибо, ребята-гаишники, мне в этом помогли. Людей оттеснили, спрятали.

– Но, едва я подошел ближе к мусорным бакам, взрывчатка сработала, – офицер замолчал, уставившись в потолок. – Видимо боевики не рассчитывали, что мы так быстро уберем оттуда народ.

И, усмехнувшись, «скромно» заметил:

– Спас меня большой личный опыт, ну и, конечно, что я был весь внутри нашей современной хорошей экипировке защиты сапера. Так что отделался лишь несколькими переломами, да легкой контузией.

Увидев, что никто не улыбнулся, Исмаилов поправил ленту, которая держала его загипсованную левую руку. И, выждав мгновение, резко повернулся к Большакову, сидящему с портфелем в руках, прямо спросил:

– Товарищ майор, вы по мою душу? Ну, а если так, да еще я вижу с документами, то видимо светит мне не орден, а наказание?»

– Кто же в состоянии наказать героя, – усмехнулся такой прямоте Николай. – Четыре снятые вами «несъемные» мины с мудреным механизмом, да еще и оперативная смекалка с обнаружением взрывчатки в контейнерах. Вы спасли сотни человеческих жизней, еще раз дали все понять, что ФСБ достаточно серьезная контора, и тут работают лишь профи.

– Ну, награды раздаю не я, – Большаков подошел ближе к Исмаилову, и тихо сказал, – но буду готов взять вас в свое спецподразделение. Тихой столичной жизни не обещаю. Ваш опыт очень пригодится. Так что на принятие правильного решения у вас есть сутки. Завтра вечером я уезжаю. Ну, если решитесь, то через месяц жду в Москве.

* * *

Капитана Юрия Потапова, Большакову порекомендовал генерал Миловидов. Где заприметил молодого перспективного командира роты отряда спецназа «Ратник» подмосковной элитной дивизии внутренних войск МВД РФ, Александр Александрович не сказал. Но Николай знал точно – человека с такой рекомендацией он возьмет, даже не задумываясь. Он хорошо запомнил, короткую справку на этого офицера.

Из оперативной справки на капитана Юрия Викторовича ПОТАПОВА:

«Родился в Благовещенске в семье военнослужащего в 1964 году.

После окончания школы стал курсантом Орджоникидзевского высшего военного командного училища внутренних войск МВД. Еще обучаясь в стенах вуза, выполнил все нормативы мастера спорта СССР по офицерскому пятиборью. Владеет элементами рукопашного боя. Отлично стреляет из любого огнестрельного оружия.

После окончания вуза в 1985 году, как отличник, был направлен в элитную дивизию Московского округа внутренних войск МВД СССР, где через год был зачислен в отряд спецназа.

В последний февральский день 1988 года его спецназ «Ратибор» вместе с другими подразделениями дивизии в количестве 50 человек была направлена в город Сумгаит (Азербайджанской ССР), где в то время происходили кровавые столкновения, спровоцированные событиями в Нагорном Карабахе. Главной задачей поставленной перед отрядом спецназа была исключительно защита мирного населения, а также ликвидация массовых беспорядков.

Солдатам и офицерам этого подразделения тогда полагались исключительно лишь холостые патроны. И это не смотря на то, что спецназ привлекался туда, в первую очередь, для изъятия оружия в местах незаконного хранения, и для ликвидации бандитских формирований. А вся их экипировка состояла из пластиковых щитов и резиновых палок.

Но даже в этих непростых вынужденных условиях, военнослужащие «Ратибора» были на высоте. Поставленная перед ними задача была выполнена точно и в срок, даже ценою понесенных потерь.

И пусть не все возвратившиеся военнослужащие были удостоены государственных наград, но именно они в числе первых получили главную свою награду – краповый берет, который стал отличительным символом этого отважного спецподразделения. Хотя, правды ради, тогда еще полулегальным символом.

И только через пять лет – 31 мая 1993 года командующий внутренними войсками генерал-полковник Александр Сергеевич Куликов узаконит этот головной убор спецназовца. Более того, сама церемония вручение крапового берета станет праздником и будет производится в торжественной обстановке, только после обязательного многоэтапного изнуряющего физического испытания.

В 1995 году Юрий Потапов принимал участие в боевых действиях против незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа. Награжден двумя орденами «Мужества».

Женат. Есть сын и дочь».

Лично познакомиться с капитаном Юрием Потаповым Николай решил прямо на «его территории». Причем во время тренировки военнослужащих его «Ратибора» на учебном полигоне «Деревня», принадлежащей части внутренних войск в Подмосковье.

На этот раз в поездке его сопровождал уже Владимир Беликов, официально ставший офицером нового «Межведомственного антитеррористического центра» и получивший, не без помощи Большакова, свое первое российское уже воинское звание – «капитан». И ныне – одетого с иголочки в новую российскую военную форму с шевроном Вооруженных сил РФ.

Следует напомнить, что в начале 90-х годов, а связи с трудной и нестабильной обстановкой в стране, а также ростом преступности и одновременным прекращением роста зарплаты милиционеров и военнослужащих, единственной надеждой на стабильность у Президента России Бориса Ельцина считались исключительно внутренние войска. По численности и вооружению лишь на немного уступающие огромной армии, но имеющие многолетний опыт охраны тюрем и подавления бунта в колониях.

Недаром, глава государства назвал их, в то время, «главным оплотом стабильности и правопорядка в стране» и, в знак благодарности, получил даже в ответ из рук командира подмосковной части внутренних войск почетный «краповый» берет.

Поэтому капитана Потапова, этот командир части согласился отдать в центр только лишь после долгих дебатов и личного вмешательства самого генерала Миловидова.