Текст книги "А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2"
Автор книги: Борис Тарасов
Жанр: Религиозные тексты, Религия
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
М. Ю. Досталь
Славянство в историософии и политических воззрениях А. С. Хомякова
Алексей Степанович Хомяков – чрезвычайно даровитый русский ум, проявивший себя в философии, богословиии, истории, филологии, литературе, литературной и музыкальной критике, в живописи, технике, экономике сельского хозяйства, в медицине. Его биограф В. З. Завитневич насчитал 15 видов деятельности этой выдающейся личности, отметив, что Хомяков «во всем мастер, знаток, изобретатель»[194]194
Завитневич В. З. Алексей Степанович Хомяков. Молодые годы, общественная и научно-историческая деятельность Хомякова. Киев, 1902. Т. 1. С. 235–236, 422.
[Закрыть]. Современник мыслителя, известный русский историк М. П. Погодин дал выразительную характеристику своеобразия и широты его ума: «Какой ум необыкновенный, какая живость, обилие в мыслях, которых у него в голове заключается, кажется, источник неиссякаемый… Сколько сведений, самых разнообразных, соединенных с необыкновенным даром слова, текшего из уст его живым потоком. Чего он не знал?»[195]195
Цит по: Кошелев В. А. Парадоксы Хомякова // Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 3.
[Закрыть].
В истории общественной мысли в России ХIХ века Хомяков известен прежде всего как один из главных теоретиков славянофильства[196]196
П. А. Флоренский справедливо писал: «Всякий вопрос о славянофилах и славянофильстве на три четверти, кажется, обращается в вопрос о Хомякове, и самая славянофильская группа мыслится как “Хомяков и другие”. Справедливо это? Полагаем, что да…» (Флоренский П. Около Хомякова (Критические заметки). Сергиев Посад, 1916. С. 11–12).
[Закрыть], обосновавший в своих историософских трудах своеобразие исторического пути России. Хотя термин «славянофилы» (в буквальном смысле – славянолюбы) не совсем адекватен конкретной деятельности адептов этого направления, о чем много писалось в исследовательской литературе и конкретно анализировалось Н. И. Цимбаевым[197]197
Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли ХIХ века. М., 1986. С. 5–55.
[Закрыть], но в отношении Хомякова употребление его наиболее уместно, тем более что он и сам не скрывал, что любит славян и проявляет к ним особое отношение. «Я со своей стороны, – писал он в статье „О возможности русской художественной школы“, – готов признать это название (славянофилы. – М. Д.) и признаю охотно: люблю славян <…> потому, что нет русского человека, который бы их не любил, нет такого, который бы не сознавал своего братства со славянином и особенно с православным славянином»[198]198
Хомяков А. С. Полн. собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1900. С. 96–97.
[Закрыть]. А. И. Герцен не даром называл А. С. Хомякова «Ильей Муромцем, разившим всех, со стороны Православия и “славянизма”»[199]199
Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. T. IX. М., 1956. C. 156.
[Закрыть].
Почти все мемуаристы, писавшие о Хомякове, говорили о чрезвычайной цельности его личности и о том, что сформировавшиеся у него в молодости взгляды со временем практически не менялись.
Симпатии к зарубежным славянским народам, находившимся в ХIХ веке под властью Габсбургов, Османской империи, Саксонии и Пруссии и вступившим на путь национального возрождения (западные славяне) или прямой борьбы с иноземным игом (южные славяне), Хомяков проявлял с самой ранней юности. 11-ти лет от роду вместе со старшим братом Федором он собирался сражаться с Наполеоном, но узнав, что тот потерпел поражение под Ватерлоо, заявил: тогда «буду бунтовать славян»[200]200
Цит. по: Благова Т. И. Родоначальники славянофильства. А. С. Хомяков и И. В. Киреевский. М., 1995. С. 24.
[Закрыть]. Впервые встретился с западными славянами Хомяков в 1825–1826 годах, совершая свое первое путешествие по Западной и Центральной Европе, тогда его мировоззрение только начинало складываться. Последний раз он посетил Прагу, встретившись с В. Ганкой и другими деятелями чешского национального возрождения в 1847 году, когда его взгляды полностью определились. Но была еще русско-турецкая война 1828–1829 годов, в которой штаб-ротмистр Белорусского гусарского полка Хомяков принял непосредственное участие, храбро сражаясь за свободу и независимость южнославянских народов. Его «блестящая храбрость» была отмечена тремя орденами[201]201
Лясковский В. Алексей Степанович Хомяков. Его жизнь и сочинения. М., 1897. С. 18.
[Закрыть].
Таким образом, к концу 1830-х годов, когда начала оформляться славянофильская доктрина, Хомяков имел определенное представление о зарубежном славянском мире и остро чувствовал его родство с русским народом и Россией. В славянофильстве своеобразно соединились стремление опереться на православно-русское направление русской общественной мысли ХI—ХVII веков (включавшее византийское богословие и русскую книжность) и переосмысление идей немецкой идеалистической философии ХIХ века (Шеллинг, Гегель). Из Шеллинга славянофилами была усвоена романтическая теория народностей, каждая из которых выражает в жизни определенную идею, выполняя свою историческую миссию. Из Гегеля они восприняли теорию смены этно-национальных цивилизаций, высшее место в которой естественно предназначалось германцам. Славянофилы, переосмыслив идеи немецкого философа, без колебаний отвели это место славянам. Поиски ответа на вопрос, в чем состоит миссия русского, и шире – славянских народов, и составила суть философских построений славянофилов.
Исходный тезис их учения, в формировании которого Хомякову принадлежала ведущая роль, состоял в утверждении решающей роли Православия (причем Православия не реального, формализированного и зависящего от светской власти, а идеализированного первоначального)[202]202
Подробнее см.: Сухов А. Д. Хомяков, философ славянофильства. М., 1993. С. 64–65.
[Закрыть] для развития всей мировой цивилизации. По мнению А. С. Хомякова, именно Православие сформировало «те исконно русские начала, тот “русский дух”, который создал русскую землю в ее бесконечном объеме»[203]203
Цит. по: Радугин А. А. Философия. Курс лекций. М., 1995. С. 198.
[Закрыть]. Православие, по представлениям славянофилов, породило в России специфическую социальную организацию – сельскую общину или мир, которые наряду с соборностью являются вторым наиболее важным атрибутом русского народа. К. С. Аксаков разработал учение о взаимоотношениях «Земли и Государства», с которым соглашался и Хомяков. Идеал «гражданского устройства» состоял в том, чтобы Государство, обладающее абсолютной властью (идеализированное самодержавие), защищало народ от внешних врагов и блюло исполнение законов, но не вмешивалось во внутреннюю жизнь Земли и не ограничивало свободы слова и мнений. Философскую доктрину славянофилов венчал мессианизм, вера в высокое предназначение, «богоизбранность» русского народа. Опираясь на идеи немецкой философии, славянофилы полагали, что прогресс достигается совокупными усилиями всего человечества, но каждый народ имеет свое время расцвета. Время России только приходит, ее предназначение в истории человечества связано с верностью подлинно православным основам христианства, что и сделает возможным преодоление рационалистической односторонности европейского просвещения и возвращение его к началам подлинно христианской культуры[204]204
Подробнее см.: Досталь М. Ю. Славянский мир и славянская идея в философских представлениях и «практике» ранних славянофилов // Славянский альманах 2000. М., 2001. С. 86–87.
[Закрыть].
В историософии А. С. Хомякова Россия закономерно была представлена в тесном соприкосновении со славянским миром. Не обойден этот вопрос и в главном неоконченном труде Хомякова, получившем название после смерти автора «Записки о всемирной истории», а в кругу друзей именовавшемся «Семирамидой». Согласно концепции романтической историографии, Хомяков представлял историю человечества как развитие, борьбу двух противоположных стихий. Пытаясь обосновать противоположность западного, римско-католического, и восточного, греко-славянского, миров, он настоящее экстраполировал в глубокое прошлое, в котором главный водораздел проходил в области религии, в борьбе иранской и кушитской стихий. Причем иранское начало приводит к «духовному поклонению свободно творящему духу или первобытному, высокому единобожию», а кушитское – к «признанию вечной органической необходимости, происходящей в силу логических неизбежных законов»[205]205
Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 442.
[Закрыть].
Основная концепция этого противоречивого и мозаичного труда хорошо изложена Ю. Ф. Самариным, который писал, предваряя публикацию «Отрывка из записок А. С. Хомякова о всемирной истории» (Русская беседа. М., 1860. Т. 2):
Борьба религии нравственной свободы (начала иранского, окончательно осуществляющегося в полноте Божественного откровения, хранимого православной церковью) с религиею необходимости вещественной или логической (начала кушитского, которого позднейшее выражение представляют новейшие философские школы Германии), эта борьба, олицетворяющаяся в вероучениях и в исторической судьбе передовых народов человечества, такова основная тема, связывающая разрозненные исследования в одно органическое целое.[206]206
Там же. С. 537.
[Закрыть]
Н. А. Бердяев подчеркивал:
С первых же слов своей философии истории, когда Хомяков говорит об иранских и кушитских религиях, он подготавливает почву для обоснования миссии православного Востока, славянства и России. На Западе, в европейской культуре, в католичестве, очевидно, должно восторжествовать кушитство и исказить христианство. Там – дурной магизм, власть вещественной необходимости, господство логически-рационалистического начала в сознании. В католичество перешел кушитский дух древнего Рима. На Востоке, в Православии, в русской культуре восторжествовало иранство, чистое христианство.[207]207
Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков. М., 1912. С. 166.
[Закрыть]
Борьба и противостояние иранского и кушитского начал просматривается Хомяковым не только в области религии и философско-нравственных антиномиях: свобода – необходимость, духовное – материальное, чувственное – рациональное, но и в истории формирования государств (путем завоевания или мирным путем), в особенностях национального характера и общественного быта, разных видов искусств, в функционировании языков. Здесь он постоянно обращается к материалам славянской истории.
Так, Хомяков увидел в начале человеческой цивилизации также полную драматизма борьбу народов «завоевательных» (кушитская стихия) и «земледельческих» (стихия иранская). Славянские народы охарактеризованы им вслед за немецким философом Гердером и пражским славистом П. Й. Шафaриком как миролюбивые и земледельческие. В противоположность воинственным, «жадным к славе и крови» звероловам и скотоводам германцам славянин, в идеализированном представлении русского мыслителя – «мирный хлебопашец и общежительный градостроитель», только «напор иноземцев вызывал его на поле брани, но душа его была всегда дома, в кругу семьи, в мирном быте своих мелких общин». Дружина составлялась для отпора внешнему врагу, а казачество в многочисленных «украйнах» храбро охраняло границы славянских территорий[208]208
Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 421–422.
[Закрыть].
В противовес немецкой историографии, принижавшей значение славянских народов во всемирной истории, Хомяков вслед за западнославянскими учеными Ф. Палацким, П. Й. Шафариком, В. Суровецким, В. Мацеевским, а также карпато-россом Ю. И. Венелиным с романтических позиций стремился представить широкое распространение древних славян на территории Европы. Одним из первых он обращается к материалам топонимики, находя многочисленные упоминания о славянах на карте современных ему Италии, Германии, Франции, Испании, Греции. Опираясь на работы Венелина, он пытается доказать славянское происхождение протоболгар, пришедших на территорию Болгарии из Волжской Булгарии. В современной науке признается тюркское происхождение этого народа. Хомяков пытается «возвысить» значение славян в своих более чем спорных лингвистических изысканиях, стремясь доказать наибольшую близость славянских языков с древним санскритом по сравнению с языками других европейских народов. В «Семирамиде» красной нитью проходит мысль о том, что славяне должны занять достойное место как в древней, так и в современной истории.
В предисловии к «Сборнику исторических и статистических сведений о России и о народах, ей единоверных и единоплеменных», изданному Д. А. Валуевым в 1845 году, А. С. Хомяков представил уже более конкретное видение истории славянского мира, без углубления в борьбу кушитской и иранской стихий. Он писал о постепенном формировании противоположных Восточного и Западного миров времен крушения Великой Римской империи со всеми их особенностями и дал красочное описание своего романтическо-идиллического видения древнего дохристианского славянского мира:
Не тронутые Римом, который коснулся только южной части их страны и не проник в глубину их бесконечных жилищ, никогда не выселявшиеся в чуждую область и не развращавшие своей внутренней жизни соблазнительным преступлением завоеваний, славяне сохраняли неприкосновенно обычаи и нравы незапамятной старины. Им неизвестна была случайность дружинного устройства, основанного на дикой силе, не удержанной никакими нравственными законами. Святыня семейная и чувства человеческие воспитывались простодушно между могилой отцов и колыбелью детей. Землепашество, трудами своими питающее мир, и торговля, предприимчивостию своей связывающая его концы, процветали в безыскуственных общинах под безыскусственными законами родового устройства. Таков был характер областей от Дона до Эльбы.[209]209
Там же. С. 489.
[Закрыть]
Вслед за польским историком-славянофилом В. Мацеёвским А. С. Хомяков утверждал, что первоначально все славяне приняли христианство в его восточном, византийском варианте и притом мирным путем: «Из дома в дом, из области в область, на восток и на запад и дальний север шла проповедь Евангелия, торжествующая в духе любви и говорящая словом народным. Болгары и хорваты, чехи, моравцы и ляхи вступили в одно церковное братство. Беспредельная новорожденная Русь, связанная еще только условным союзом единоначалия в дружине, получила в единстве веры семя жизненного единства, выраженного именем Руси Святой»[210]210
Там же. С. 491.
[Закрыть]. Православие признавалось Хомяковым и другими славянофилами истинной исконной религией славян. Принятие католичества западнославянскими народами расценивалось как предательство и искажение славянской стихии. Больше всего от этого, по представлению Хомякова, пострадала Польша, правящие круги которой «поддались прелестям» чуждой «коренному племени ляхов» «западной стихии аристократической». Причем «Рим исказил (у нее. – М. Д.) начало духовное, Германия исказила начало общинное»[211]211
Там же. С. 491–492.
[Закрыть]. Чехия получила некоторое оправдание у Хомякова тем, что «еще прежде своего конечного падения началом духовной реформы в лице Гуса и стремлением к возврату в лоно Православия оно нанесло тяжелый удар римскому двору, некогда подавившему самобытное развитие чехов и моравцев»[212]212
Там же. С. 492.
[Закрыть]. Последнее положение Хомякова получило обоснование и развитие в трудах других славянофилов, дав начало целому направлению в отечественной гуситологии[213]213
Подробнее см.: Лаптева Л. П. Русская историография гуситского движения. М., 1978.
[Закрыть].
В заключение Хомяков, как и в «Семирамиде», выразил убеждение в потенциальной значимости славянской цивилизации для будущего всего человечества. Он писал: «Долго страдавший, но окончательно спасенный в роковой борьбе, более или менее во всех своих общинах искаженный чуждою примесью, но нигде не заклейменный наследственной печатью преступления и неправедного стяжания, славянский мир хранит для человечества если не зародыш, то возможность обновления»[214]214
Хомяков А. С. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 499.
[Закрыть].
Таким образом, в трудах Хомякова нашли выражение многие положения славянофильской доктрины, их мессианские воззрения применительно к славянскому миру в его противостоянии с Западом. (Позднее эти идеи подхватил и развил Н. Я. Данилевский, создав теорию культурно-исторических типов.) Православие он признавал исконной религией славянских народов, наилучшим образом соответствующей основным чертам их национального характера. Община также представлялась ему исключительной принадлежностью славянского племени, а общинная жизнь – неотъемлемой частью социального устройства славян. Непроработанной осталась лишь проблема взаимоотношений Земли и Государства, решением которой специально занимался К. С. Аксаков. Понятие «соборности»[215]215
Подробнее см.: Благова Т. И. Родоначальники славянофильства… С. 20.
[Закрыть], впервые выраженное Хомяковым в ряде богословских трудов, он не распространял на других славян, считая его исключительным атрибутом русского народа.
Что касается политических взглядов А. С. Хомякова относительно будущего угнетенных славянских народов, то следует учитывать, что он не писал политических трактатов, а цензурные условия заставляли всячески избегать политики. Поэтому сведения о них приходится собирать по крупицам, обращаясь к его публицистике, эпистолярному наследию и литературным произведениям.
Хомяков не только словом, но и делом, с оружием в руках, храбро сражался за свободу православных славян в годы русско-турецкой войны 1828–1829 годов. Уже в те годы у него сложилось убеждение, что именно на Россию возложена свыше почетная миссия освобождения южных славян. В известном стихотворении «Орел» (1832) он призывал двуглавого орла (символ России) освободить единоплеменников от чужеземного ига и укрыть их под своими крылами:
И ждут окованные братья —
Когда же зов услышат твой,
Когда ты крылья, как объятья,
Прострешь над слабой их главой.
В этих словах можно усмотреть элементы поэтического, но не политического панславизма, ведь речь идет о духовном союзе славян, а никак не об их объединении под эгидой России. В 1847 году, вернувшись из Праги в канун европейской революции 1848–1849 годов, Хомяков, поддавшись настроениям славянской взаимности, которой были проникнуты западнославянские интеллектуалы, в своих стихах говорил о равноправии всех славян («все велики, все свободны»), надеялся в будущем на их свободное содружество (стихотворение «Не гордись перед Белградом»).
Сложнее было с Польшей, которая, по мнению славянофилов, несла расплату за то, что поддалась влиянию католицизма и западной стихии. В результате трех разделов между великими державами Австрией, Пруссией и Россией большая ее часть – Царство Польское – вошла в состав последней. В 1830–1831 годы здесь вспыхнуло восстание, жестоко подавленное русскими войсками. Хомяков позднее одобрил действия царского правительства, считая их правомерными и вынужденными. В 1848 году он писал: «В 1830 году своевольное восстание наименее угнетенной Польши (вошедшей в состав России. – М. Д.) против общего приговора и общих трактатов принудило Россию восстановить силою оружия интердикт, наложенный с совета всех держав»[216]216
В.Р.К. [Кавелин К. Д.] Польский вопрос. Письмо А. С. Хомякова к А. О. Смирновой. М., 1881. С..2.
[Закрыть]. Однако в то время, когда восстание происходило, Хомякова больше всего занимала мысль о противоестественности вооруженных столкновений между славянами, спровоцированных происками («гласом») западных держав. Эти настроения, близкие к аналогичным мыслям А. С. Пушкина (знаменитое стихотворение «Клеветникам России»), Хомяков выразил в «Оде» (1831):
Возвращение «блудных братьев» поляков в лоно славянского мира, и тем самым решение чрезвычайно болезненного для России «польского вопроса», гораздо эффективнее, по мнению Хомякова, должно было происходить мирно, путем духовного и нравственного убеждения. Однако этот путь обещал быть чрезвычайно долгим. Поэтому в письме А. О. Смирновой он предлагал еще один вариант справедливого решения польского вопроса – народный референдум. Письмо написано 21 мая 1848 года, вероятно, под впечатлением известий о разворачивающейся в Европе революции, когда можно было размышлять об изменении государственных границ и мечтать о возможности мирного восстановления Польши как самостоятельного государства. Хомяков, в частности, писал: «Пусть восстановится Польша во сколько сможет: Познань с Гданьском (Данциг), княжество Галицкое и Краков, герцегство Варшавское и часть Литвы, не говорящие по-русски. Но так как это дело не административное и не правительственное, а народное и историческое, то в нем не должно быть признаваемо никакое случайное различие между людьми и голоса должны быть собираемы поголовно»[218]218
Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков. М., 1912. С. 166.
[Закрыть]. Справедливо устроенный опрос польского населения всех сословий в Австрии, Пруссии и России, по мысли Хомякова, должен был привести к восстановлению Польши в своих естественных границах, без белорусского и украинского населения ее бывших восточных областей и без русинского населения Галиции. «И этим самым старая, клерикально-аристократическая Польша была бы подорвана навсегда», – заключал А. С. Хомяков[219]219
Там же. С. 4.
[Закрыть]. Путем народного референдума, рассуждал он далее, могли бы обрести свободу и независимость лужицкие сербы в Саксонии и Пруссии, хорваты, словаки, русины и другие народы в австрийской Венгрии. «Таким образом, – мечтал Хомяков, – будущая суть славянских народов будет определена ими самими: а кажется роду Романовых нечего бояться народного голоса»[220]220
Там же. С. 3.
[Закрыть]. Более того – «Государь наш стал бы выше всей Европы»[221]221
Там же. С. 4.
[Закрыть].
Идеи Хомякова в то время были нереальными и утопичными; к тому же выраженные не публично, а в частном письме, опубликованном только после смерти автора, эти мечтания никак не соответствовали реальной политике европейских монархов, всеми силами стремившихся удержать свою расшатанную в вихре революции власть и не помышлявших поэтому о предоставлении самостоятельности славянским народам. Зато они своеобразно отражали чаяния славян, опередив их даже в части планов немедленного обретения национальной независимости (австрийские славяне, например, выдвигали идеи австрославизма, то есть сохранения монархии с усилением в ней славянского элемента), а также средств (народный референдум) ее достижения. Последний был признан одним из законных средств национального самоопределения в международном законодательстве только в ХХ веке.
В дальнейшем А. С. Хомякова больше волновали судьбы южных славян, втянутых в русло внешней политики России. Крымская война 1854–1856 годов окрылила надежды славянофилов на скорое освобождение православных одноплеменников от турецкого ига. Они полагали, что именно Россия избрана Богом для выполнения этой священной миссии. Их настроения выразил Хомяков в стихотворениях «России» и «Раскаявшейся России» (1854). Последнее определение не случайно. Именно Хомяков в своей публицистике и поэтических произведениях проводил мысль о том, что Россия сможет выполнить свой священный долг по отношению к единоверным и единокровным братьям-славянам, только покаявшись и пройдя очищение от многочисленных грехов, наложившихся на нее из-за чуждых влияний. Отсюда обращение Хомякова «О недостойная избранья, ты избрана…». И далее он открыто обличает «грехи» России, чем стихотворение вызвало неудовольствие властей и было запрещено цензурой:
В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
Только путем покаяния и смиренной молитвы Россия может исполнить свое предназначение – выступить освободительницей южных славян. Хомяков призывал:
Поражение России в Крымской войне лишило славянофилов надежд на скорое освобождение единоверцев. Они отказались от каких-либо политических мечтаний и выступили за духовное единство православных славян. Это проявилось прежде всего в направлении общего органа славянофилов – журнала «Русская беседа» (1856–1860). И здесь Хомяков вместе с другими призывал к сбору пожертвований для обустройства православных церквей у южных славян, но главное, выступил в поддержку борьбы болгар против греческих фанариотов, в подчинении которых находились православные болгары, терпя от них притеснения и злоупотребления. Он горячо ратовал за создание независимой национальной болгарской церкви, тем самым вступив в конфликт с официальной позицией русских православных кругов, традиционно поддерживавших константинопольского патриарха[223]223
Подробнее см.: Досталь М. Ю. Основные проблемы истории славян в журнале «Русская беседа» (1856–1860) // Исследования по историографии стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1991. С. 36–37.
[Закрыть].
В ноябре 1858 года в автономном княжестве Сербия состоялась знаменитая Свято-Андреевская скупщина, провозгласившая себя законодательным органом страны и низложившая проавстрийски ориентированного князя Александра Карагеоргиевича. Новым князем был избран Милош Обренович, большее внимание уделявший связям с Россией. Славянофилы нашли этот момент благоприятным для указания курса, которым, по их представлению, должно следовать Сербии в соответствии с их идеалами. А. С. Хомяков написал знаменитое послание «К сербам», подписанное славянофилами и М. П. Погодиным. Оно было переведено на сербский язык и издано параллельно на двух языках в Лейпциге в 1860 году – в год безвременной кончины русского мыслителя.
Хомяков призывал братьев-сербов учесть и не повторять ошибки и грехи России, из-за которых она не смогла исполнить своего священного долга в отношении к православным славянам, потерпев поражение в Крымской войне. Ее постигла Божья кара за греховное «обольщение» плодами западноевропейской цивилизации, гордыню своего государственного величия и порабощение крепостных крестьян. «Война, – война справедливая, – писал А. С. Хомяков, – предпринятая нами против Турции для облегчения участи наших восточных братий, послужила нам наказанием: нечистыми руками не предоставил Бог совершить такое чистое дело»[224]224
Хомяков А. С. К сербам. Послание из Москвы. Лейпциг, 1860. С. 18.
[Закрыть].
Хомяков призывал сербов осмотрительно пользоваться своей национальной свободой, не впадать в гордыню успехов в духовной, умственной и военной областях, уважать своих несвободных еще братьев-славян, свято чтить православную веру, общинный образ жизни, блюсти равенство сословий, народные обычаи, избегать западных влияний в правосудии, гражданском управлении, даже в одежде, хранить чистоту своего языка, укреплять власть и оберегать свободу общественного мнения, опекать образование и распространять знания во всем сербском народе. В заключение он призывал: «Сохраняйте же и развивайте у себя все добрые начала. Будьте верны Православию и едины в просвещении духовном! Не изменяйте никогда братскому равенству и будьте едины в цельности народной! Стремитесь к образованности и правде и будьте едины в достижении всякого общественного блага и разумного совершенства!»[225]225
Там же. С. 99.
[Закрыть].
Эти благие пожелания не получили в Сербии ожидаемого славянофилами резонанса. Отталкивал назидательный тон обращения как бы от лица «старшего брата». К тому же они шли вразрез с проводимым тогда в Сербии курсом на модернизацию страны и преодоление ее отсталости путем усвоения плодов западноевропейской цивилизации.
В целом историософские труды и политические воззрения А. С. Хомякова представляли самобытное, но идеалистически романтическое видение славянского мира в его далеком прошлом и настоящем. Тем не менее они во многом поучительны и, как любое классическое наследие, содержат пищу для размышлений современным философам, историкам и политикам.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
