Текст книги "Битва за Кавказ"

Только против 13-й танковой дивизии противнику пришлось задействовать четырнадцать соединений (две стрелковые дивизии, восемь стрелковых бригад, четыре танковые бригады) – чтобы остановить удар 3-го танкового корпуса хотя бы на подступах к Орджоникидзе. В целом же в ходе этой операции, в которой участвовали три из его четырех дивизий, корпусу пришлось сражаться с тридцатью вражескими соединениями (девятью стрелковыми дивизиями, шестнадцатью стрелковыми бригадами и пятью танковыми бригадами), которые частично были уничтожены в “котле”, но в основной своей массе более или менее сильно потрепаны.

Эта новая победа III танкового корпуса все же досталась недешево. Особенно много жертв потребовала последняя неделя на подступах к Орджоникидзе. За весь период операции с 19 октября по 12 ноября 1942 года наши потери составили 1257 (63) убитых, 273 (2) пропавших без вести и 5008 (165) раненых»³⁵⁹. На долю 13-й танковой дивизии пришлось 507 убитых, 1918 раненых, 82 пропавших без вести³⁶⁰.

В. Тике так описывает отступление 13-й танковой дивизии в ночь на 12 ноября на основе дивизионных и полковых донесений: «С наступлением темноты части 13-й танковой дивизии снялись с трех оборонительных участков. Несмотря на напряженную обстановку, все работало как часы. В 16.30 с позиций ушли подразделения с центрального участка, оставив на нем лишь небольшое прикрытие. За ним последовали подразделения с южного участка. Подразделения с этих участков в Нижней Санибе объединились для прорыва. В середину боевого порядка взяли раненых и пошли. Сопротивление противника было сломлено, но новым крупным препятствием оказался вновь разведанный брод, который по состоянию его дна вряд ли могли преодолевать колесные автомобили. Многие грузовики здесь застряли. Пришлось их взрывать. Среди них оказались почти все автомобили и пусковые установки 2-го дивизиона 52-го полка реактивных минометов.

43-й мотоциклетный батальон, оборонявший северный участок, в 18.00 незаметно для противника оставил оборонительные позиции последним и отходил вместе с прикрытиями. Он нашел новый брод, через который прошла большая часть транспортных средств, и присоединился к главным силам. С помощью четкого руководства удалось вывести главные силы 13-й танковой дивизии вместе с ранеными на подготовленную первыми прибывшими частями дивизии СС “Викинг” (1-м и 2-м батальоном “Германия”, 2-м батальоном “Нордланд”, танковым батальоном и частью противотанкового батальона “Викинг”) позиции». По словам Тике, «не было оставлено ни одного раненого»³⁶¹.

После того, как провалилось наступление к Орджоникидзе и Грозному, Гитлер санкционировал бомбардировки Баку и приказал начать готовиться к ним. Теоретически до Баку могли достать двухмоторные бомбардировщики, базировавшиеся в Армавире. Это воодушевило Рихтгофена, который записал в дневнике: «Это замечательно, что Главное командование вермахта не возражает против временного использования всех или по крайней мере большинства бомбардировщиков под Сталинградом для нападений на нефтяные месторождения. Их обширные повреждения (особенно Баку) нанесли бы Советскому Союзу гораздо более тяжелый удар, чем потеря Сталинграда»³⁶². Однако советское контрнаступление под Сталинградом перечеркнуло планы бомбардировок Баку. Все ресурсы люфтваффе пришлось бросить на снабжение окруженной в Сталинграде 6-й германской армии.

Советские потери в боях за Малгобек, продолжавшихся с 1 сентября 1942 года по 3 января 1943 года, оцениваются в 120 тыс. человек только убитыми³⁶³. Потери 1-й германской танковой армии с 1 сентября по 31 декабря 1942 года составили 5774 убитыми, 20 297 ранеными и 998 пропавшими без вести, а всего 27 069 человек³⁶⁴. Не считая румынских потерь (а они были минимальными), это дает соотношение убитых 20,8: 1. Но на малгобегском направлении обычно сражался лишь один германский корпус. Состав этих войск постоянно менялся. Примерное представление о порядке их потерь могут дать данные о потерях 3-го танкового корпуса, который сражался на малгобекском направлении в период самых кровопролитных боев в октябре – ноябре и оставался там вплоть до оставления Малгобека германскими войсками 2 января 1943 года. За период с 16 августа по 12 ноября 1942 года корпус Макензена потерял 2332 убитыми, 9373 ранеными и 470 пропавшими без вести (по словам Макензена, большинство из 197 пропавших без вести до 19 октября составляли румыны). Также было взято 21 100 пленных, в том числе 16 100 – в период с 19 октября по 12 ноября, когда корпус действовал на малгобекском направлении. Причем попавшая в окружение 13-я танковая дивизия вывела из него также всех своих пленных. А из 5000 пленных, взятых до 19 октября, 2565 составляли перебежчики³⁶⁵. Можно предположить, что действительное число советских пленных в сражениях на малгобекском направлении могло быть близко к 21 000. Во второй половине ноября и в декабре германские войска здесь не наступали и почти не брали пленных. Всего с 1 сентября по 31 декабря группа армий «А» взяла 87 775 пленных³⁶⁶. Скорее всего, большинство пленных в этот период было взято на Западном Кавказе. Если предположить, что потери германского 3-го танкового корпуса в период с 13 по 30 ноября были примерно равны его потерям в период с 16 по 31 августа, а потери в декабре не превышали половины от потерь в ноябре, потери 3-го танкового корпуса в декабре можно оценить в 406 убитых, 1626 раненых и 82 пропавшими без вести, а все потери в боях на малгобекском направлении с 1 сентября по 31 декабря 1942 года можно оценить в 2738 убитыми, 10 999 ранеными и 552 пропавшими без вести, включая сюда и потери 2-й румынской горнострелковой дивизии. Тогда соотношение по убитым будет примерно 43,8: 1, а по пленным, если считать всех пропавших без вести в 3-м танковом корпусе пленными, – 38,2: 1 в пользу вермахта. Можно предположить, что на фронте действий германской 1-й танковой армии на Кавказе соотношение безвозвратных потерь, особенно применительно к убитым, было одним из самых благоприятных для вермахта за всю войну.

13—21 ноября 3-й танковый корпус преимущественно отражал советские контратаки. В то же время 23-й танковой дивизии удалось приблизиться к селению Фиагдон³⁶⁷.

7 ноября 1942 года Цейтцлер представил Гитлеру донесения, что на ряде совещаний Сталин подчеркнул необходимость большого советского контрнаступления на юге и что следует ожидать сосредоточения советских войск на Дону и восточнее Ростова. Но Гитлер не согласился с подобным прогнозом, заявив, что Генштаб, как всегда, преувеличивает силы противника. Цейтцлер указал на необычайную способность русских к импровизациям и сюрпризам. Гитлер с ним согласился, но остался при своем мнении, что русские будут прежде всего изо всех сил оборонять Сталинград, не помышляя о контрнаступлении³⁶⁸.

8 ноября в связи с высадкой союзников в Северо-Западной Африке Гитлер выразил возмущение люфтваффе, которые, как и армия, «дурачились» с различными проектами и в результате остались без стратегических бомбардировщиков³⁶⁹. По свидетельству Л. Дегрелля, высадка союзников в Северной Африке непосредственно повлияла на боевой дух красноармейцев на Кавказе: «Завоевание Северной Африки все изменило. До этого сдавалось в плен много солдат. Часто, впрочем, доходя до нас, бедняги в ночи подрывались на наших минах; обезумевшие уцелевшие снова бежали к своим позициям, где их тут же расстреливали. Со следующего дня после высадки десанта в Рабате и Алжире русские больше не приходили, снова обретя уверенность»³⁷⁰.

11 ноября И.В. Тюленева вызвали в ближайшие дни в Ставку Верховного Главнокомандования с планом дальнейших наступательных действий. Иван Владимирович полагал, что недавние бои «могли бы завершиться с еще большим эффектом, если бы контрудар по врагу был нанесен всеми частями Северной группы, которые находились в зоне боевых действий. В целом же вся гитлеровская операция по захвату столицы Северной Осетии в своей основе, конечно, была рассчитана на авантюру, случайность. Имея истощенные резервы, худшее соотношение сил, немецкое командование группы армий “А” не имело оснований на успех. Поэтому-то оно и пошло, как в азартной карточной игре, “ва-банк»…»³⁷¹.

14 ноября Энгель посетил Сталинград. В дневнике он записал: «Был удивлен оптимизмом Паулюса относительно будущего развития событий. Он беспокоится только о своих соседях справа и слева. Очень большое беспокойство, особенно по поводу Южного фронта, так как там фронт слишком тонок, и не только среди союзных армий, не говоря уж об отсутствии резервов. Он не выставлял ситуацию с 14-м танковым корпусом как тяжелую. Он запросил значительные резервы позади итальянцев и румын в большой излучине Дона. Жаловался на снабжение и хотел бы видеть больше поддержки с воздуха. Считает, что даже оставшиеся части Сталинграда могут быть взяты медленно, но верно. Ничего определенного о расположении войск противника перед фронтом и на восточном берегу Волги. Если оценки разведкой сил противника окажутся верными и кризисы разразятся справа и слева от 6-й армии, то было бы безумием удерживать Сталинград. У нас не было бы для этого необходимых сил. Вечером я доложил обо всем этом ф[юреру], который в присутствии Шмундта и Йодля спокойно выслушал меня. Он подробно расспрашивал Буле о румынских и итальянских танках и противотанковом оружии»³⁷².

15 ноября 1942 года Тюленев вылетел с докладом в Москву. Сталин проинформировал его о предстоящем наступлении под Сталинградом и приказал готовить наступление на Кавказе³⁷³. Войскам Северной группы было приказано, «прочно прикрывая основные направления на Грозный и Орджоникидзе, нанести удары на обоих флангах и разгромить моздокскую и алагирскую группировки врага. В соответствии с этим планом была произведена перегруппировка. К этому времени из Черноморской группы войск в район Кизляра прибыли 11-я (командир – генерал-майор С.И. Горшков) и 12-я (командир – генерал-майор Я.С. Шарабурко) гвардейские кавалерийские дивизии. Из частей этих дивизий и 63-й кавалерийской дивизии был сформирован 5-й гвардейский Донской казачий кавалерийский корпус под командованием генерал-майора А.Г. Селиванова. Теперь на правом крыле группы было два кавалерийских корпуса и 110-я кавалерийская дивизия»³⁷⁴.

У немцев к концу кампании 1942 года на Кавказе боевые части были сильно истощены. Тот же Эрнстхаузен приводит выписку из журнала боевых действий 3-го батальона 204-го егерского полка 97-й егерской дивизии, согласно которой на 13 декабря 1942 года в боевом составе этого батальона осталось 28 человек, включая 2 офицеров³⁷⁵.

1 ноября 1942 года отдел «Иностранные армии – Восток» так оценивал количество советских соединений. Перед фронтом группы армий «А» насчитывалось 27 стрелковых дивизий боеспособностью в 11 ⅔ дивизии, 26 стрелковых бригад боеспособностью в 14 бригад, 5 кавалерийских дивизий, эквивалентных 2 ½ дивизиям, и 3 танковые бригады, эквивалентные 1 ⅔ бригадам. На этом направлении в оперативном резерве насчитывалось 9 стрелковых дивизий, 10 стрелковых бригад и 1 кавалерийская дивизия, а в резерве Ставки – 8 стрелковых дивизий, 4 стрелковые бригады и 1 танковую бригаду. На фронте группы армий «В» германская разведка числила 87 стрелковых дивизий, эквивалентных 32 ⅔ дивизий, 17 стрелковых бригад, эквивалентных 7 ⅙ бригады, 1 кавалерийская дивизия, эквивалентная ⅙ кавалерийской дивизии, 11 танковых бригад, эквивалентных 3 ⅚ бригады. На этом направлении в оперативном резерве имелось 10 стрелковых дивизий, 14 стрелковых бригад, 6 кавалерийских дивизий и 40 танковых бригад, а в резерве Ставки – 15 стрелковых дивизий, 8 стрелковых бригад, 2 кавалерийские дивизии, 2 кавалерийские дивизии и 28 танковых бригад. На фронте группы армий «Центр» числилось 81 стрелковая дивизия, эквивалентная 46 ⅙ дивизий, 16 стрелковых бригад, равных по боеспособности 10 бригадам, 1 кавалерийская дивизия, эквивалентная ⅔ дивизии, 2 танковые бригады, эквивалентные ⅔ бригады. На этом направлении в оперативном резерве имелось 38 стрелковых дивизий, 22 стрелковые бригады, 8 кавалерийских дивизий, 49 танковых бригад, а в резерве Ставки – 3 стрелковые дивизии, 14 стрелковых бригад, 1 кавалерийская дивизия и 24 танковые бригады. На фронте группы армий «Север» насчитывалось 63 стрелковых дивизий, эквивалентных 34 дивизиям, 19 стрелковых бригад, эквивалентных 13 бригадам, 1 танковая бригада, эквивалентная ⅔ бригады. На этом направлении в оперативном резерве имелось 11 стрелковых дивизий, 11 стрелковых бригад, 1 кавалерийская дивизия и 7 танковых бригад, а в резерве Ставки – 1 стрелковая дивизия, 3 стрелковых бригады и 1 танковая бригада.

Всего на фронте германская разведка числила 258 стрелковых дивизий, эквивалентных 125 дивизиям, 78 стрелковых бригад, эквивалентных 44 бригадам, 7 кавалерийских дивизий, эквивалентных 3 кавалерийским дивизиям, 17 танковых бригад, эквивалентных 7 бригадам, а вместе с оперативными резервами – 326 стрелковых дивизий, эквивалентных 170 дивизиям, 135 стрелковых бригад, эквивалентных 82 бригадам, 23 кавалерийские дивизии, эквивалентные 14 дивизиям, 113 танковых бригад, эквивалентных 71 бригаде. В резерве Ставки числилось 27 стрелковых дивизий, эквивалентных 18 дивизиям, 29 стрелковых бригад, эквивалентных 19 бригадам, 3 кавалерийские дивизии, эквивалентные 2 дивизиям, и 56 танковых бригад, эквивалентных 37 бригадам. Кстати сказать, довольно странно, что германские разведчики вдруг в начале ноября 1942 года стали считать не полностью боеспособными советские соединения, находящиеся в оперативном резерве и в резерве Ставки. Как правило, находящиеся в резерве соединения пополнялись людьми, техникой и вооружениями до штатной численности.

В действительности Советский Союз 1 ноября 1942 года имел на фронте, за исключением Финляндии, но с включением оперативных резервов, 349 стрелковых дивизий, 120 стрелковых бригад, 24 кавалерийские дивизии и 119 танковых бригад. В резерве Ставки находились 27 стрелковых дивизий, 6 стрелковых бригад и 15 танковых бригад³⁷⁶. Это – без механизированных и мотострелковых бригад, отдельных танковых батальонов, УРов и других отдельных частей.

На этот раз немцы довольно точно подсчитали советские силы – 439 условных стрелковых дивизий (вместо 435), 24 кавалерийских (вместо 26) и 169 танковых бригад (вместо 134). С учетом же, что в Красной армии было в тот момент на фронте и в резерве Ставки имелось еще 18 моторизованных и 13 мотострелковых бригад, а также 54 отдельных танковых батальона, реального занижения советских бронетанковых сил не было.

Наибольшая концентрация резервов, особенно танковых, явно обозначилась на фронтах групп армий «Б» и «Центр». В Сталинграде и на Дону германская разведка насчитала в резерве 25 стрелковых дивизий, 22 стрелковые бригады, 8 кавалерийских дивизий и 68 танковых бригад, а на центральном направлении – 41 стрелковую дивизию, 36 стрелковых бригад, 9 кавалерийских дивизий и 73 танковые дивизии. Против групп армий «А» в резерве было сосредоточено всего лишь 17 стрелковых дивизий, 14 стрелковых бригад, 1 кавалерийская дивизия и 1 танковая бригада. Против группы армий «Север» в резерве находились 12 стрелковых дивизий, 14 стрелковых бригад, 1 кавалерийская дивизия и 10 танковых бригад. Не приходилось сомневаться, что генеральное наступление будет проходить против групп армий «Б» и «Центр», причем более сильный удар будет нанесен против группы армий «Центр». Так и получилось, поскольку в действительности для проведения операции «Марс» против Ржевско-Вяземского выступа Ставка выделила больше сил и средств, чем для контрнаступления в районе Сталинграда. Но фронт группы армий «Центр», защищаемый германскими дивизиями, прорвать не удалось, тогда как в районе Сталинграда фронт был сравнительно легко прорван на участках, обороняемых германскими союзниками – румынами, венграми и итальянцами³⁷⁷.

На 1 ноября 1942 года в противостоявшем группе армий «А» Закавказском фронте, без учета резервов Ставки, насчитывалось 43 стрелковых дивизии, 34 стрелковых бригады, 7 кавалерийских дивизий, 7 танковых бригад, 11 отдельных танковых батальонов, 1 мотострелковая бригада, 8 бронепоездов, 1 отдельный стрелковый полк, 2 отдельных кавалерийских полка, 3 УРа и другие части³⁷⁸. Разница с оценкой Гелена могла произойти за счет того, что он 8 стрелковых дивизий отнес в резерв Ставки. Существенным расхождением стало то, что германская разведка насчитала на Кавказе только 4 танковых бригады. Поэтому Клейст не ожидал такого сильного танкового контрудара у Малгобека.

Потери советских войск в сентябре 1942 года на советско-германском фронте составили около 540 тыс. человек убитыми, не меньшее число ранеными и 113 727 пленными, а всего не менее 1194 тыс. человек. Из числа пленных 29 756 человек было захвачено группой армий «А», а примерно 59 102 человека – группой армий «Б», примерно в 1,8 раза меньше, чем в августе. В сентябре 1941 года, годом ранее, советские потери составили около 410 тыс. человек убитыми, не меньшее число ранеными и 989 203 пленными, а всего не менее 1809 тыс. человек. Немецкие потери в сентябре 1942 года на Восточном фронте составили 25 772 убитыми, 101 246 ранеными и 5031 пропавшими без вести, а всего 132 049 человек. В сентябре 1941 года потери вермахта на Востоке составили 29 419 убитыми, 106 826 ранеными и 4796 пропавшими без вести, а всего 141 041 человек³⁷⁹. Соотношение потерь в сентябре 1942 года составляло 9,0: 1, а в сентябре 1941 года – 12,8: 1 в пользу вермахта. Немецкие потери в сентябре 42-го по сравнению с сентябрем 41-го даже немного сократились – на 9000 человек, или на 6,4 %. Но при этом число советских пленных сократилось в 6,8 раза. В сентябре 1941 года немцам удалось захватить более 600 тыс. пленных в ходе операции по окружению основных сил Юго-Западного фронта, благодаря чему по сравнению с августом число пленных увеличилось почти на 300 тыс. человек, или в 1,4 раза. А вот год спустя германские войска и их союзники к началу сентября в районе главного наступления на юге более чем в 3 раза увеличили протяженность линии фронта по сравнению с началом наступления, что исключало проведение крупных операций на окружение из-за недостаточной плотности войск. Как отмечал Мюллер-Гиллебранд, «то, что наступление на Кавказ, сопряженное с большими потерями, постепенно и безнадежно застопорилось, а группа армий “Б” истекала кровью в безуспешных боях под Сталинградом, являлось закономерным следствием резкого несоответствия между поставленной задачей и средствами, имевшимися для ее выполнения. Потери не могли быть восполнимы. Фронт групп армий “А” и “Б” все более расширялся, соответственно возрастал и элемент риска.

Союзные армии румын, итальянцев и венгров, лишь местами усиленные немецкими частями, должны были прикрывать простершийся далеко в глубину вдоль Дона левый фланг войск группы армий “Б”, устремившей и сосредоточившей свои основные силы на направлении главного удара на Сталинград»³⁸⁰.

Оптимальным решением было бы остановить наступление на юге уже в начале сентября, после ликвидации советского плацдарма у Калача и захвата плацдармов в междуречье Дона и Волги. На Кавказе же стоило ограничиться захватом Кубанского плацдарма.

Число пленных в сентябре по сравнению с августом уменьшилось на 184 тыс. человек, или в 2,6 раза. Кроме того, сила наступающих постепенно иссякала. Если в июле потери групп армий «А» и «Б» (70 600 человек) были полностью восполнены пополнением (71 000), то в августе некомплект составил 96 200 человек (потери 132 800 при пополнении 36 600), а в сентябре увеличился еще на 46 050 человек (потери 79 200 при пополнении 33 150 человек), достигнув за три месяца 141 850 человек³⁸¹. В сентябре потери группы армий «А» составили 3986 убитыми, 16 873 ранеными и 694 пропавшими без вести, а всего 21 553, или 16,3 % всех потерь вермахта на Восточном фронте за сентябрь 1942 года. Группа армий «Б» за сентябрь 42-го потеряла 8779 убитыми, 33 088 ранеными и 1511 пропавшими без вести, а всего 43 378 человек, или 32,9 % от всех потерь германской армии на Востоке. Вместе они понесли 49,2 % всех германских потерь на Востоке. Сопоставление потерь двух групп армий показывает, что наступавшая на Сталинград группа армий «Б» имела потери в 2 раза больше и, следовательно, вела вдвое более интенсивные бои. В сентябре направление главного удара окончательно сместилось к Сталинграду. Суммарные потери двух групп армий убитыми, ранеными и пропавшими без вести в сентябре составили 64 931 человек, меньше данных Мюллера-Гиллебранда на 14 269 человек. Можно предположить, что примерно такую величину составляли в сумме безвозвратные небоевые потери (жертвы несчастных случаев, самоубийств, умершие от болезней) и число эвакуированных больных и травмированных.

В июле – августе немцы захватили 625 000 пленных, захватили и уничтожили более 7000 танков, более 6000 артиллерийских орудий и 416 самолетов. Но при этом, согласно оценке отдела «Иностранные дела – Восток», сделанной в конце августа, Красная армия не только компенсировала тяжелые потери, но и постепенно начала наращивать число соединений на фронте. Противник, по мнению германской разведки, понес в ходе летне-осенней кампании ожидаемые потери и Красная армия «встречает зиму еще более ослабленной, но неразгромленной» и с потенциалом для наступательных операций³⁸². Но в Ставке Гитлера планировали весной 1943 года завершить поход на Кавказ с помощью переброшенных с Запада 8 танковых и моторизованных дивизий. А примерно с мая 1943 года предполагалось бросить в наступление экспедиционную армию, которая с линии Батуми – Баку должна была через Тавриз вторгнуться в Персию, занять пограничную горную цепь. Затем, приблизительно с сентября 1943 года, германские войска должны были наступать в направлении Мосул – Багдад – Басра или, в качестве альтернативного варианта, в направлении Сирии и Суэцкого канала³⁸³. Боюсь, что сам Гитлер уже не верил в реальность этих наполеоновских планов и поручал своим генералам разрабатывать их только для поддержания морального духа.