Текст книги "Усташский министр смерти"

С тех пор подобные злодеяния повторялись неоднократно. На рождество в 1941 году было совершено следующее преступление. В лагерь Ясеновац привезли 50 заключенных. Откуда они были и кто, я не знаю. Их зарезали сразу же по прибытии в лагерь: Йоца Матиевич, усташский прапорщик, подгоняя каждого уколами штыка в спину, подводил их к Любо Милошу, который тут же перерезал им ножом горло. Заключенные, работавшие могильщиками, сразу же закапывали их. Я не могу с уверенностью сказать, были ли убиты все 50 человек; возможно, кто-то один, максимум пять человек, остались в живых. Но то, что 45 человек было зарезано, не вызывает сомнения. Я видел это из окна чертежной мастерской, располагавшейся напротив комендатуры, где совершалось это злодеяние. В декабре 1941 года были уничтожены узники из Олова: Леви Садо, Леви Майер, Фримет Юлие и его отец, Аврам Озмо, Элиас Озмо, Леона Озмо, инженер Покорни и его сын и Озмо Исе Аврамов. Некоторых из них убили ударом молотка по голове, других зарезали ножом. Кто совершил это преступление, я не видел, так как и мне грозила опасность.

Проезжая однажды зимой 1941 года на коне по территории лагеря, Любо Милош заметил, что два электрика, находившиеся возле трубы кирпичного завода (имена их я не могу припомнить), смотрят на него. Одного из них он тут же без какой бы то ни было причины застрелил из пистолета. Видимо, он хотел показать, как он метко стреляет. Об этом рассказал мне оставшийся в живых другой электрик, брат погибшего. Оба они были родом из Загреба. Вину за все эти преступления несут Макс Лубурич, комендант лагерей, и Любо Милош, начальник лагеря.

С января 1942 по 23 марта 1943 года комендантом лагеря был Ивица Маткович, усташский поручик, ставший позднее сотником. Бывший в то время распорядителем работ инженер Пицилли остался в этой должности до конца существования лагеря. Зимой 1942 года, видимо в январе, печь для обжига кирпича на кирпичном заводе была переделана под крематорий. Работы велись под руководством инженера Пицилли. С тех пор эта печь использовалась для выполнения вполне определенной задачи – ликвидации заключенных с тем, чтобы замести следы преступлений усташей. В течение всей зимы, до апреля 1942 года сюда привозили для уничтожения женщин и детей из Градишки и других лагерей. Всех мужчин, не способных выполнять физическую работу, также уничтожали в печи кирпичного завода. Предварительно их убивали молотом, а затем сжигали в печи. Эта участь постигла и некоторых заключенных из нашего лагеря, но в меньшей степени, главным образом тех, кто был болен.

Невозможно установить, сколько людей было уничтожено таким образом за 4-5 месяцев. Но жгли почти ежедневно, мы определяли это по черному дыму, валившему из трубы кирпичного завода, и по специфическому запаху, доносившемуся оттуда. Доказательством того, что сжигали действительно трупы, является и то, что кирпич зимой не обжигают. Мне же об этих зверствах рассказывал Дудица Баранор, очевидец, заключенный, исполнявший обязанности могильщика. Он вместе с другими 8 заключенными загружал трупы в печь. Эти узники назывались "группой Д". Всех их потом усташи уничтожили, чтобы они не могли ничего рассказать. Ответственность за эти массовые убийства несут Лубурич, Ивица Маткович и особенно Любо Маткович, осуществлявший надзор за сжиганием трупов, а также инженер Пицилли.

С весны по август 1942 года совершались массовые убийства цыган, а также их детей. Цыган привозили из всех районов страны. Женщин и детей уничтожали сразу, а мужчин сначала использовали на работах по возведению земляного вала между Кошутарицей и Ясеновацем. Уничтожение цыган происходило в селе Градина, чаще всего в качестве орудия убийства использовалась кувалда. Затем их закапывали, причем заставляли это делать цыган. Мужчин размещали в так называемом лагере-III-С, расположенном на обнесенной проволокой территории между кирпичным заводом, железнодорожным полотном и вновь построенными бараками для ранее прибывших заключенных. В этот лагерь впоследствии привозили заключенных и других национальностей. С весны по август 1942 года, когда происходило уничтожение цыган, комендантом лагеря был Маринко Полич, усташский прапорщик из Дервенты. Существенную роль в ликвидации цыган сыграл Драгутин Пудич, в то время подпоручик. Первый раз я его встретил в Госпиче, он был комендантом лагеря. К уничтожению цыган причастны также усташские поручики Йосип Фриганович (по прозвищу Жиле) и Анто Койич, Перо Брзица, бывший студент юридического факультета из Герцеговины, а также АНТО Маричич. В уничтожении цыган участвовали усташи Франьо Алилович, Иван Алилович, Петар Пекар, Галич и многие другие усташские солдаты и унтерофицеры, фамилии которых я не могу вспомнить. Особую ответственность несет католический монах Мирослав Филипович-Майсторович, усташский оберпоручик, ставший весной 1942 года комендантом лагеря. Безусловно, в уничтожении цыган виновны и Лубурич, и Ивица Маткович, как коменданты.

Всего было уничтожено около 20 тыс. цыган.

Весной 1942 года пятеро заключенных из-за какой-то аферы, связанной, кажется, с контрабандой, были расстреляны на общей поверке: Бруно Дикмантстейн, Сохо, Керпнер, Шпилер и Пайташ. Я упоминаю об этом в связи с поступком Драгутина Пудича, который, допрашивая этих заключенных, отсек кинжалом Пайташу ухо и заставил его съесть. Пайташа усташские офицеры мучили в течение 10 дней, лечили, потом опять мучили. Когда всех пятерых вывели на расстрел, Пайташ был весь забинтован: его тело было настолько избито и изранено, что усташи решили обмотать его бинтами, чтобы не было видно следов пыток. Его поддерживали под руки, так как сам он идти не мог. После того как Шпилера застрелили, к нему подскочил усташ Ужичанин Рашид, вонзил нож в его тело и стал пить его кровь. Это произошло на глазах всех заключенных, построенных на общую поверку. Других участников этого преступления, кроме Рашида Ужичанина и Драгутина Пудича из Брчко, я по фамилиям не знаю.

В течение всего времени, когда комендантом лагеря был Миро Филипович-Майсторович – с весны до поздней осени 1942 года, заключенных в Градине уничтожали ежедневно. Убивали кувалдой. Этим занимался сам Майсторович. Его жертвами были заключенные из нашего лагеря, разместившегося в кирпичном заводе.

Однажды летом 1942 года прославившийся своими зверствами Майсторович обедал возле столовой на свежем воздухе. Двое заключенных неподалеку от него собирали окурки. Заметив их, Майсторович выхватил револьвер и застрелил их, после чего спокойно продолжил свою трапезу. Аналогичный случай произошел летом 1942 года. Анто Атарац, усташский прапорщик из Дрвара, заметив, как повздорили двое рабочих лесопилки, приказал построить всех заключенных. Затем вывел одного из двух "провинившихся" из строя, заставил его встать на колени и застрелил его на глазах у всех выстрелом в затылок. Он не поставил об этом предварительно в известность ни коменданта, ни начальника лагеря. Фамилия убитого мне неизвестна. Знаю только, что ему было около 20 лет.

Осенью 1942 года была уничтожена большая группа заключенных, работавших в хозяйственном блоке. Йозо Чупич, усташский поручик из Славонски-Брода, Иво Некич, усташский взводный, и Томинац, заключенный из Сисака, принялись отбирать заключенных, предназначенных для уничтожения. Уничтожение происходило в Градине обычным здесь способом. Мне известно, что тогда были убиты Сречко Ткаличич, Унгар и Фухс. Хочу особо подчеркнуть вину Томинаца, поскольку его как заключенного не принуждали отбирать людей для уничтожения, он вызвался делать это сам в надежде на привилегированное положение в лагере. Он не был одинок в этом, но фамилии других, вставших на тот же путь, я не помню.

То, как поздней осенью 1942 года был ликвидирован лагерь-III-C, представляет собой еще одно преступление. Заключенные, оставшиеся в лагере-III-С, были уничтожены следующим образом: перед входом в лагерь усташи установили щит с надписью "сыпной тиф" с тем, чтобы никто не посмел вступить на территорию лагеря и прийти на помощь 50 узникам, обреченным на голодную смерть. Некоторые из них под влиянием голода прибегли к каннибализму. Об этом много говорили в лагере. Я этого не видел, но знаю, что узники не получали никакой пищи.

Весной 1943 года, начиная со дня святого Иосифа и до 23 марта, в лагере царило безвластие, так как лагерь остался без коменданта. Прежний комендант Маткович уже не занимал этот пост, а новый комендант, Ивица Брклячич, еще не вступил в должность. В эти дни усташи совершили массовые убийства заключенных, им помогали заключенные-уголовники, полицейские агенты и усташи, помещенные в лагерь за совершение уголовных преступлений. В это время многие заключенные получили серьезные телесные повреждения в результате избиения прикладами, дубинками, кулаками, были изуродованы ножами, некоторые из них, возможно, и погибли. Хочу особо обратить внимание на то, что тогда в лагере был жестоко избит Драго Стерн из Загреба, который был ответственным за пищеблок. Он получил такие побои, что плоть начала разлагаться. Его избивали Никола Фишбергер, усташский взводный, Йозо Стоичич, в то время усташский поручик и, по-моему, Петар Брзица, усташский поручик. Этот Петар Брзица и Никола Фишбергер считались специалистами по избиению заключенных.

23 марта 1943 года в должность коменданта лагеря вступил Ивица Брклячич, усташский сотник. В это же время, возможно, чуть позже, должность коменданта всех лагерей занял банковский служащий из Мостара Шарац. Он исполнял обязанности до конца 1943 года, а после этого комендантом всех лагерей вновь стал Лубурич. Комендантом лагеря Ясеновац до весны 1944 года был Ивица Брклячич. Главным надзирателем лагеря при Брклячиче был Марко Павлович, усташский полковник.

Летом 1943 года при выполнении работ за пределами территории лагеря бежало 25, а возможно и больше, заключенных. Тогда, по приказу главного надзирателя лагеря, всех заключенных, отправлявшихся на работу за пределы лагеря, стали заковывать в кандалы. Помимо этого, узникам запретили в течение месяца получать посылки, а также писать родным письма, на 10% был уменьшен дневной рацион питания. Посылки, которые в этот период присылались узникам, конфисковывались в пользу усташских офицеров.

В конце 1943 года, в декабре, усташи устроили два массовых расстрела заключенных; вначале было уничтожено 80 человек, затем – 60 человек. В момент, когда они направлялись на работу в лес, было инсценировано нападение и побег. В это время их всех и перестреляли. В лагерь никто из них не вернулся. В начале января 1944 года была расстреляна группа в 20-30 человек. Я считаю, что ответственность за их уничтожение несет Макс Лубурич, так как он к тому времени вновь стал комендантом всех лагерей.

В сочельник 1943 года в 8 часов вечера были вырезаны две семьи – Столцер и Айсенштадтер. Семья Столцер состояла из трех человек (муж, жена и дочь Вивиана), а семья Айсенштадтер из четырех (мать Эрна и дочери – Божана, Зора и Лела). Все они попали в Ясеновац, видимо, потому что были евреями. Их убили, как нам сказали, Йозо Матиевич, Йосип Далматинац из Шибеника и Крешимир Маич, сотник из Герцеговины.

В ночь с 3 на 4 января 1944 года были убиты Иван Богович и его жена Гертруда, Бернард Винер, его жена Элизабета, трое детей и престарелый отец. Они не были заключенными, а жили в доме возле лагеря.

Через 8 дней после этого злодеяния был убит и Арнольд Винер, брат убитого Бернарда. Арнольд был узником и работал в лагере в мастерской по производству цепей. Видимо, причиной его ликвидации послужили опасения, связанные с тем, что он является свидетелем убийства его брата Бернарда.

В начале июня совершил побег из лагеря загребский студент Иван Волнер. Его поймали под Дубицей и убили, а тело привезли в лагерь Ясеновац. В то время комендантом лагеря был Динко Шакич, усташский обер-поручик. (Он занял эту должность весной 1944 года и исполнял ее до осени того же года.) Перед построившимися на поверку узниками было выставлено тело Волнера, и Рано Михич, усташский сотник, избивал заключенных плетью и кричал при этом: "Подходите поближе, полюбуйтесь на Волнера!"

Затем было отобрано 20 человек, в основном евреев. Этим занимался сам комендант Шакич. Двое узников почему-то в это время рассмеялись. Это были юноши лет 18. Динко Шакич тут же застрелил их выстрелом из пистолета. В число отобранных 20 заключенных попали профессор Самлаич и его брат Якоб Данон из Сараева. Группу отвели к "колокольне" и там расстреляли. Одного из числа отобранных, токаря высокой квалификации Альбахари, заменили другим узником Славко Гольдшмидтом. Был заменен и кровельщик Вайс каким-то инженером, фамилии которого я не знаю. После этих замен заключенных уничтожили. Правда, как они были убиты, я не знаю.

Летом 1944 года в селе Млака было совершено массовое убийство женщин-узниц, работавших в подсобном хозяйстве лагеря. Это злодеяние совершил Динко Шакич со своим верным помощником усташским прапорщиком Марко Михалевичем и другими усташскими солдатами. Когда в январе 1945 года Марко Михалевича арестовали, он признал, что конвоировал 50 или 60 женщин к месту их уничтожения.

В сентябре 1944 года в лагере были арестованы две группы заключенных. Одна из них – якобы за то, что поддерживала связи с партизанами. В нее входили: заключенные Лаци Матич, ветеринар; д-р Миле Бошкович, врач; Никола Пейинович из Сисака; Томо Марич из Загреба; Мусафия Хейнрих, инженер; Митар Бошкович; Рамзия Ребац; Боро, ученик из Дарувара; Бранко Конич, служащий суда; Миланович, дантист. Других я не помню. В группу входили и усташи: д-р Марин Юрчев, сотник, врач больницы, его жена обер-поручик Белушич, а также Жарко Янкович и Франьо Рукавина, работавшие в лагере писарями. Всех их подозревали в том, что они коммунисты. Их страшно мучили и избивали в течение нескольких дней. Дознание проводил усташский сотник доктор Прпич, известный садист. Его помощниками, производившими пытки, были усташи: Миле Судар, взводный, Приморац Сильвестар, прапорщик, Перо Павичич, взводный, Лаичо Неорчич, взводный, Стипе Квесич, взводный, Динко Шакич, комендант лагеря, Никола (Пудо), пекарь, прапорщик. Я знаю, что все они участвовали в пытках и избиениях, мы, заключенные, видели, как они шли к зданию комендатуры с проволочными плетками, а также мы видели некоторых из арестованных, возвращавшихся с допросов избитыми. Во время допросов усташи использовали в качестве орудия пыток паяльную лампу, которой прижигали тело узника. Так, в частности, мучили Ремзи Ребаца. Мне рассказывал могильщик, закапывавший его тело, что все оно было обожжено паяльной лампой. Динко Шакич называл это орудие пыток "B-I". Об этом он прямо сказал как-то в парикмахерской: ""В-I" себя оправдала".

Одновременно с этим велось следствие против пяти заключенных, подозревавшихся в том, что они – четники. Среди подследственных находились Бранко Войинович. Перо Крайинович, какой-то Хаджия, Йово Лубура, пятого я не помню. Их, конечно, также подвергли пыткам и избиениям. Узников из так называемой "коммунистической группы", о которой говорилось выше, 21 и 22 сентября 1944 года повесили возле наших бараков. На другой день повесили и пятерых четников. Эту вторую казнь я вынужден был наблюдать, так как меня принудил к этому Динко Шакич. Пятерых православных вешали Лаичо Неорчич, Стипе Квесич и другие усташские унтер-офицеры.

Перед казнью усташ Приморац Сильвестар спросил заключенного Хаджию, "прощает ли он его за то, что тот его избивал". Хаджия ответил, что он никогда его не простит. В ответ Приморац Сильвестар сказал Хаджии, когда ему уже накинули петлю на шею: "До свидания на том свете".

Эти подробности я привожу для того, чтобы показать, как усташские бандиты издевались над людьми, которым оставалось жить всего несколько секунд. В 1944 году после этой экзекуции было повешено трое заключенных, работавших электриками, в том числе Аврам Алтарец из Земуна, Альберт Израэль, рабочий электростанции в Фойнице, и Франьо, электротехник из Загреба. Причиной казни послужило, что электротехник Франьо получал посылки с продуктами через одного из домобранских офицеров, служившего где-то под Ясеновацем в одной из частей зенитной артиллерии.

Осенью 1944 года, а именно 24 октября, были арестованы почти все заключенные, работавшие в усташской больнице. Я запомнил следующие фамилии: д-р Клейн, врач; д-р Лейндорфер, врач; Тито Вейса, студент-медик; Сигпрейд Шустер; д-р Сатлер, врач; Мийо, повар усташской больницы; д-р Катц, дантист из Дарувара. Фамилии остальных я не могу вспомнить. Их арестовывал сотник Твртко Крешич и усташский сотник Павличевич. Я видел, как их поместили в бывшую часовую мастерскую. Они были в кандалах. Их обвиняли в том, что они якобы изготовили взрывное устройство, но, скорее всего, это специально выдумали усташи, чтобы обмануть нас, а также, чтобы оправдать их уничтожение. Все они были казнены, но не сразу, а в течение нескольких дней. По моим подсчетам, было казнено около 30 человек, в числе последних – д-р Клейн и д-р Лейндорфер.

После этого наступил период, длившийся по крайней мере месяц (с начала октября до ноября 1944 года), когда действовала новая система массового уничтожения в Гранике. В это время узников уничтожали почти каждый день. Часть заключенных согнали в Граник на берег Савы, убили ударами молота по голове и сбросили в реку. То, что орудием убийства были кувалды, можно было судить по доносившимся до лагеря звукам. В этих убийствах участвовали усташи: Никица Миличевич, взводный, Анте Зринушич, прапорщик, Владо (Лаичо) Неорчич, взводный, Миле Судармладший, Миле Судар-старший, оба взводные, Стипе Прпич, обер-поручик, Приморац Сильвестар, прапорщик, Латиф Ходжич, Алага Гулкич, взводные, Славко Мартинович, взводный. Марко Перкович, прапорщик, Станко Маркович, взводный, Петар Павичич, взводный, Стьепан Новосел, Миле Фркович, взводный, Марко Михалевич, прапорщик, эмигрант.

Какие конкретно функции выполнял каждый из перечисленных, я не знаю, потому что не мог этого видеть, но нет сомнения в том, что все они принимали участие в убийствах заключенных, так как на это время они отлучались из лагеря и возвратились после уничтожения последнего узника. В убийствах в Гранике принимали участие также специально приглашенные Анте Маркотич, усташский унтер-офицер, и усташ Гьогич.

Во время массовых убийств в Гранике было уничтожено около 3,5 тыс. человек; я знаю со слов заключенного, исполнявшего обязанности писаря: до начала операции в лагере насчитывалось 7,5 тыс. человек, после нее осталось 4 тыс.

В 1945 году уничтожение узников продолжалось в меньших масштабах, однако я не располагаю точными данными. Лагерь Ясеновац подвергся бомбардировкам 30 марта (дважды), затем 5 апреля 1945 года и еще раз несколькими днями позже, но на этот раз ему не было причинено никаких повреждений. Во время первых двух бомбежек были уничтожены мастерская по производству цепей, механический цех, тюрьма, часть караульного помещения, загорелся кирпичный завод. Под бомбежкой погибло около 40 заключенных, многие были ранены. Когда вспыхнул пожар на кирпичном заводе, усташи погнали всех заключенных на его тушение. При этом усташи обращались с узниками крайне жестоко, особенно выделялся Анте Зринушич, усташский прапорщик, застреливший двух узников из пистолета. Это я видел собственными глазами. Видел я также, как стрелял в заключенных Станко Зовко, усташский унтер-офицер, не знаю, правда, попал ли он в кого-нибудь из них. В тот день погиб Вольф, заключенный, работавший в мастерской по изготовлению цепей. Мне, однако, неизвестно, от чьей пули – Зринушича, Зовко или кого-то другого.

На другой день заключенные убирали лагерь. Усташи вновь избивали их палками, при этом особенно проявили себя Марко Михалевич и Мирко Перкович, усташские прапорщики.

Я был свидетелем еще одного массового убийства, которое происходило с 8 по 22 апреля 1945 года. По существу, это была ликвидация почти всех узников, находившихся в лагере. Тогда их насчитывалось около 3 тыс. человек. 8 апреля 1945 года усташские сотники Драгутин Пудич и Йосип Судар-Йоя затребовали из канцелярии списки всех заключенных. В тот же день около 19 часов они отобрали 10 евреев: Бори Леви, парикмахера из Биелины, Рафа Кабильо из Висока, Штерна. Имен других я не помню. Им было приказано построиться с вещами возле канцелярии, чтобы оттуда отправиться на работу. Вечером их увели, и больше я о них ничего не знаю, так как они были уничтожены.

9 марта 1945 года утром было отобрано 10 узников православного вероисповедания с той же целью. В тот же день в полдень еще 20 узникам было приказано отправиться на работу. Я видел, как эта группа направилась в сторону Градины. Вечером я обратил внимание на густой дым, клубившийся в трех местах в Градине, клубы дыма можно было наблюдать вплоть до моего отъезда из Ясеноваца 22 апреля 1945 года. Говорили, что это сжигают останки людей, извлеченные из земли, а также трупы узников, убитых в последнее время. Делалось это с целью замести следы преступлений.

Все это повторялось изо дня в день, причем группы, предназначенные для уничтожения, становились все больше и больше. В эти дни, видимо, перед сдачей Сараева, в лагерь было доставлено около 400 жителей из этого города. Мужчин разместили в недостроенном здании, предназначавшемся для мясокомбината, а женщин – в здании комендатуры. Все они также были уничтожены в ходе массовых расправ, при проведении которых особенно отличились Драгутин Пудич, Йосип Судар, Любо Милош и Приморац Сильвестар.

18 апреля 1945 года прапорщик Лисац направил меня в усташскую больницу в Ясеноваце. Из числа заключенных там тогда работали д-р Кохн, дантист; д-р Павел Спиццер, терапевт; д-р Руди Липкович, хирург; д-р Зора Файсткивург; д-р Иво Йонич, окулист; Йоже Шеноэр, магистр-фармацевт; Буки Шалом (Буки-прозвище, фамилии я не знаю); Йозеф Финци-Чучо, дантист; Маринко Алтарац, электрик; Данон Якоб (то есть я); Шалом Данон, Маргита Фурст, Гиордана Мандич, Даница, Катица, Видойка, Юлька, Олга (фамилий не знаю), Репац из Нова-Градишки и еще трое мужчин, фамилии которых я не могу вспомнить. В ночь с 21 на 22 апреля 1945 года началась сильная стрельба, продолжавшаяся целую ночь, которая была задумана усташами как инсценировка нападения на них. Это было сделано для того, чтобы иметь повод для ликвидации оставшихся узников. В ту же ночь лагерь был заминирован, и значительная его часть взорвана. Утром оставшиеся в живых заключенные (около 1200 человек) предприняли попытку вырваться из лагеря. Как это было организовано и как происходило, я точно не знаю. К вечеру того же дня была уничтожена кожевенная мастерская, также находившаяся в Ясеноваце. Поднялась стрельба, все окутал густой дым. Мне сказали, что заключенные – около 150 человек – попытались совершить побег. Удалось ли им это и как все происходило, мне неизвестно. Мы, то есть все, кто находился в усташской больнице в Ясеноваце, помогали в эвакуации больницы. Кроме больничного оборудования, мы перевезли врачей, а также Маргиту Фурст и Гиордану Мандич.

Вечером 23 апреля 1945 года к нам пришел усташ Коциян, санитар, который был в общем порядочным человеком. С грустью в голосе он сказал нам, что мы должны собраться в инфекционном отделении больницы на втором этаже. Там Йойо Судар объявил нам, что нас отправят в Лоню. Он пояснил, что при этом нас свяжут, чтобы мы не пытались бежать подобно узникам из кожевенных мастерских, убившим при попытке бегства усташского офицера. Потом пришел усташский поручик Томич, командир взвода в Ясеноваце, и с помощьою своих людей связал заключенных. После этого мы, связанные, один за другим стали спускаться вниз. Я вместе со своим отцом Шаломом шел в числе последних. На первом этаже больницы я заметил у дверей Любо Милоша. Мне было ясно, что над нами готовится расправа: я сделал этот вывод на основании того, что заключенных из усташской больницы отправляли в той одежде, которая была в тот момент на них надета. По моему разумению, если бы усташи собирались отвезти нас в Лоню, то вначале они приказали бы собраться в дорогу и переодеться. Заметив Любо Милоша, я сказал ему:

– Господин Любо, неужели я это заслужил?

В ответ он сказал, чтобы я проходил дальше. Тут же за своей спиной я услышал, как Любо Милош спросил:

– Это что, парикмахер?

Услышав утвердительный ответ, он приказал:

– Пусть вернется.

Я взял с собой и своего отца. Мне развязали руки, и я сразу же развязал руки отцу. В ту ночь мы с отцом спали в усташской больнице. Еще хочу отметить, что видел, как девушек-узниц из больницы вывели из здания и повели в неизвестном направлении. Правда, их руки не были связаны, но их сопровождала вооруженная охрана. Утром следующего дня ко мне подходили усташи и говорили, что я счастливый, и, видимо, кому-то сделал что-то хорошее, раз мне так повезло. Из этого я делаю вывод, что все остальные заключенные, работавшие в усташской больнице, были уничтожены. Об этом можно было судить и по поведению санитара Коцияна, который в ту ночь просил Любо Милоша отпустить санитарку Видойку, поскольку, мол, она его родственница (хотя в действительности она не была его родственницей), но тот ему отказал.

Я подтверждаю, что 23 апреля 1945 года были уничтожены: Йожа Шеноэр, Буки Шалом, Йозеф Финци, Маминко Алтарац, Дорица, Олга, Кита, Видойка, Юла, Репац из Нова-Градишки и еще трое мужчин, имен и фамилий которых я не знаю.

24 апреля 1945 года меня вместе с отцом и с усташами – служащими больницы отвезли в Лоню.

В Лоне я встретился с нашими врачами-узниками и с двумя санитарками, так что теперь нас было девять человек; д-р Драго Кохн, д-р Павел Спиццер, д-р Руди Липкович, д-р Зора Файст, д-р Иво Йонич, я, Шалом Данон, Маргита Фурст и Гиордана Мандич. Мы пробыли в Лоне пять дней, а затем нас повезли в Сисак. Нам очень помог д-р Фабиянац, хирург по профессии, который незадолго до этого был мобилизован на работу в усташской больнице в Ясеноваце. Д-р Фабиянац заботился о нас, более того, он специально поехал с нами в Сисак, чтобы нас по дороге не убили усташи. Известные головорезы Стойчич и Юричич, по прозвищу Учо, возглавляли отряд охранников, который сопровождал нас. Чтобы понять разницу в обращении с нами, хочу отметить, что до того, как приехал доктор Фабиянац, усташской больницей заведовал усташ д-р Коморски. Не успев вступить в должность, он отправил обратно в лагерь двух врачей и двух санитаров: д-ра Кораицу и д-ра Кордича, санитаров Штерна и Альберта Маэстро, вместо них назначил усташей. Этот Коморски наверняка поступил бы таким же образом и со всеми нами. К счастью, об этом намерении узнал д-р Фабиянац, решительно заявивший, что без нас нельзя обойтись.

Из Сисака нас отправили в Загреб, куда мы прибыли 5 мая 1945 года, а оттуда санитарным поездом выехали в Словению в направлении Марибора. Не доезжая двух перегонов до Марибора, наш поезд был освобожден югославской армией. Два дня мы находились в лагере вместе с усташами и их семьями. Мы оказали содействие нашим властям в аресте Марко Михалевича, усташских прапорщиков Андрии Свагуша и Ивицы Брклячича, усташского солдата, бывшего священника Юрчича, усташского обер-поручика, Йозы Стойчича, д-ра Шимы Цвитановича, полковника Миховила Прпича, усташского сотника Божу Налетича, усташского подпоручика Марияна Живановича, профессора Янича и других, которых я сейчас не могу вспомнить.

После того как я сообщил о том, что мне довелось пережить в лагере Ясеновац, расскажу еще о нескольких эпизодах, фактах ликвидации узников. Однажды в 1944 году, когда началось уничтожение заключенных в Гранике, в барак среди ночи ворвался усташский унтер-офицер Никола Брачич и вызвал двух узников: Леона Папо из Брезы и Рафо Алтарца из Загреба. Леон Папо противился, не хотел идти. Тогда на помощь Николе Брачичу прибежали усташские унтер-офицеры Миле Судар-младший и Лука Чоп. По рассказам заключенных, Никола Брачич заколол Леона Папо тут же, на месте. Был убит и Рафо Алтарец, правда, я не знаю как, но с того времени в лагере его никто не видел.

Осенью 1943 года Златко Коларич, усташский оберпоручик из Загреба, заподозрил, что Спасое Йованович, заключенный, бывший у него в услужении, крадет у него сигареты. В связи с этим усташский прапорщик Никола Хирбергер провел дознание. Он бил Спасое Йовановича, а затем заставил его проглотить три револьверных патрона, после чего у нею появились сильные боли в животе. Он обратился за помощью к врачам, которые помогли ему. Погиб Спасое Йованович в 1944 году в Гранике.

В лагере на молочном заводе работал Каймакович из Биелины, очень порядочный человек. Однажды летом 1943 года он взял 150-200 граммов масла и около 400 граммов хлеба, чтобы передать заключенным из барака, находившегося напротив. Однако его поймал Ивица Брклячич, комендант лагеря. Он построил всех узников и вывел Каймаковича, закованного в кандалы, перед строем. Брклячич зачитал обвинительный приговор, присуждавший его к 50 ударам плетью. При этом он сказал:

– Сам будешь считать, а если собьешься, начнем сначала.

Брклячич, выбрав наиболее крепкого узника, плотника из Загорья, приказал ему исполнить приговор. Каймаковича раздели до трусов. Брклячич велел плотнику бить, не жалея силы, иначе он сам будет расстрелян на месте. Плотник начал избивать Каймаковича плетью из воловьих жил. После седьмого удара Каймакович взмолился:

– Лучше расстреляйте меня!

Брклячич ответил:

– Нет, расстреливать тебя мы не будем.

Истязание продолжалось до 50 ударов. Чтобы Каймаковичу было больнее, Никола Кишбергер, усташский прапорщик, зажал его голову между своими коленями. После этого Каймакович был на три дня брошен в тюрьму, а потом его заставили выполнять тяжелую физическую работу. Вынесенные Каймаковичем масло и хлеб усташ демонстративно отдал в качестве вознаграждения плотнику, приводившему в исполнение приговор. Каймакович был убит перед строем в 1943 году, в первой группе, о чем я уже рассказал ранее.

Каймакович остался для меня светлым воспоминанием, так как он много помогал заключенным, особенно больным.

Осенью 1944 года усташи арестовали Финци Морица, родом из Сараева, заключенного, работавшего на АТС в Ясеноваце. Его так сильно били всю ночь в коридоре тюрьмы, что крики были слышны в наших бараках. Усташи распространили слух, что он намеревался взорвать АТС. Но это было их выдумкой, так как в противном случае они искали бы его сообщников и следствие длилось бы дольше. Поскольку утром Финци уже не было видно, его наверняка после пыток убили".