Текст книги "Ментаты Дюны"

Валя отступила и приказала двум своим коммандос толкать плиты. Под их напором камни сдвинулись, обнажив отверстие и пологий ход с грубыми известняковыми ступенями. Валя приладила светоусиливающие очки и, войдя в темноту, первой начала спуск.

Когда она с другими сестрами прятала здесь компьютеры, у них было очень мало времени. Преподобная Мать отвлекла последовательниц Доротеи, предложив им диспут и объявив темой допустимость использования компьютеров. Пока они спорили, Валя спасала машины и записи.

Теперь вся команда шла за нею по наклонному проходу в подземную карстовую воронку. Туннель был расширен стараниями поколений незаконнорожденных, выброшенных из города в утесе; здесь они жили обособленно вокруг подземных бассейнов. Теперь все незаконнорожденные исчезли, умерли за несколько десятилетий после окончания джихада.

Валя сняла очки ночного видения и включила яркое освещение. Наверху сквозь потолок пробивались толстые волосатые корни деревьев, свисая, как забытые веревки. Капала вода, и звон капели эхом отдавался в туннеле.

Валя помнила дорогу; она сосчитала ступени, потом посмотрела направо и увидела узкое отверстие высотой ей по грудь. Она направила туда луч фонаря.

– Вот это самое место.

Остальные сестры подошли, готовые помочь. Валя посмотрела на Оливию и изменила голос, сделав его ниже и гортанней с командными нотками. Она наблюдала за Оливией, оценивала ее, выискивала слабые места, чтобы манипулировать этой женщиной. Измененным голосом она приказала:

– Проберись туда и удостоверься, что компьютеры невредимы.

Эту способность она открыла, став Преподобной Матерью, и много практиковалась, чтобы голосом воздействовать на людей и подавлять их волю. Теперь она была довольна тем, как действовал ее голос даже на сестер-ментатов.

– Проберись туда.

Это сработало, как невидимый толчок.

Оливия на мгновение застыла, потом, словно ее повлекла невидимая рука, скользнула в отверстие туннеля. Эта рефлекторная реакция поразила ее саму. Она испуганно вскрикнула, но потом справилась с собой и поползла по проходу. А Валя, наблюдая покорность Оливии, испытала сладость власти над себе подобными.

Она проанализировала происшедшее, пытаясь запомнить ту силу, которую вложила в голос. Казалось, это принуждение активирует сила Другой Памяти, которую она несла в себе; Валя обратила внимание на то, что некая гортанность в повелительном голосе очень похожа на нестройный хор голосов Другой Памяти, низкий фоновый рокот голосов женщин-предков. То, что она знала об Оливии, позволяло еще усилить принуждение. И она повела себя так, как и ожидалось.

Валя улыбнулась, понимая, что нужно еще практиковаться. Учиться предстояло многому.

Оливия ползла в темноте, пока не сообразила включить фонарь. Запыхавшись, она крикнула:

– Компьютеры здесь, все компоненты тщательно упакованы.

Валя испытала облегчение, но следовало торопиться. Попытавшись снова вызвать свой властный голос – но на этот раз меньшей силы, – она обратилась к двум сестрам, Илии и Стэнси. И добавила небольшой посыл, с интересом наблюдая за происходящим:

– Помогите Оливии. Вынесите все наружу, крайне осторожно. Мы погрузим компьютеры в контейнеры на генераторах силового поля и вернемся к шаттлу. И улетим еще до восхода.

Держась позади, Валя наблюдала, как сестры выносят части компьютеров. Она вела учет, следя за каждой деталью.

Появились ее спутницы, все в грязи, и принялись переносить компоненты к контейнерам. Говорили шепотом – не из боязни, что их обнаружат солдаты, а потому, что воронка навевала странные воспоминания.

Сама Валя испытывала страх и благоговение, поскольку знала, что содержится в этих записях: общий вид всего генома человека, почти бесконечно ветвящееся древо человечества, эволюционировавшее миллионы лет и продолжающее эволюционировать… предпочтительно под внимательным присмотром Ордена сестер.

Со времен распространявшихся машинами эпидемий колдуньи Россака создали настоящее сокровище – генеалогические линии за тысячелетие существования первичных фамильных древ. Ракелла продолжила грандиозный проект – и все это могло погибнуть из-за совершеннейшей кретинки Доротеи и фанатичных батлерианцев, которые боялись информации по своим причинам.

Из-за компьютеров Орден сестер раскололся, точно сухое полено. Только ли из-за идейных разногласий? Или у Доротеи были и личные мотивы для устранения Ракеллы?

Если Преподобная Мать Ракелла умрет, не назвав преемницы, и сестры-традиционалистки подчинят себе весь Орден, детище Ракеллы погибнет. Глядя на темную загадочную карстовую пещеру, Валя думала, что отколовшаяся группа Доротеи тоже незаконный отпрыск, как люди-мутанты, жившие в этой яме.

Валя никому, кроме своей сестры Тьюлы, никогда не говорила о важных лично для нее записях, которые помогут добраться до потомков Вориана Атрейдеса. Если они хотят извести кровную линию Атрейдеса, сначала нужно разыскать всех ее представителей…

Валя могла бы взять на себя управление Орденом сестер, а Тьюле поручить восстанавливать честное имя Харконненов, пока сама она будет осуществлять долгосрочный план Ордена. Ей понадобятся опытные бойцы, политические стратеги, ментаты, детекторы лжи и производительницы, чтобы правильно сформировать будущее человечества.

Нельзя было позволить Доротее создавать новые проблемы.

К тому времени как они снова оказались в джунглях, до рассвета оставалось меньше часа, но небо затянули облака, и это давало дополнительное укрытие. Ведя контейнеры на силовом поле по уже расчищенной тропе, сестры торопливо направились к замаскированному шаттлу.

Таково ли все, как мы его воспринимаем? Каковы фильтры нашего восприятия? Самые честные из нас должны определить, как наши суждения искажаются нашими заблуждениями.

Учение правоверного Ордена сестер

Чтобы отпраздновать символическое торжество человека над мыслящей машиной – неважно, что это была всего-навсего игра в шахматы, – Сальвадор Коррино приказал устроить в столице империи, Зимии, парад. Сам он собирался ехать в роскошной открытой карете, запряженной четырьмя сильными золотыми львами, под приветственные крики толпы.

Однако императора не покидало неприятное чувство, что приветствуют не его, а Манфорда Торондо. Вождь батлерианцев привел с собой своих неистовых фанатичных последователей, и они уже запрудили улицы. Откуда их столько в столице империи?

Манфорд восседал в карете рядом с императором на сконструированном особым образом сиденье, чтобы они оба могли приветствовать толпы по сторонам улицы. За императорской каретой с грохотом и звоном тащили остатки побежденного робота, словно труп свергнутого тирана. В целях безопасности за каретой маршировали императорские солдаты в парадных мундирах.

Странно, что безногий вождь батлерианцев уже занимал свое место, когда император поднялся в карету. Манфорд кивнул императору, на его лице было кроткое выражение, но во время процессии он не разговаривал с Сальвадором. Безногий человек не проявлял никакого почтения к императору, только механически, как робот, махал толпам.

Император начал подозрительно разглядывать его. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно. Черты лица, глаза, посадка…

Почувствовав взгляд, безногий посмотрел на императора.

– Мой грим правдоподобен?

– Грим? О чем вы?

– Мне говорили, что я поразительно похож на вождя Торондо. И ты… тоже очень похож. – Незнакомец посмотрел на Сальвадора Коррино. – Не будем дурачить друг друга. Мы понимаем свою роль. Я не настоящий Манфорд Торондо, а ты не настоящий император Сальвадор. Ради безопасности наших священных вождей мы с тобой берем на себя риск появления в обществе.

Чувствуя, как горит лицо, Сальвадор спросил:

– Ты двойник Манфорда?

Лже-Манфорд продолжал махать толпам, наслаждаясь их реакцией. Почти не разжимая, губ он произнес:

– Ты прекрасная подмена. Даже голос точно такой же.

– Безобразие! – Сальвадор привстал, но вспомнил, что, пока львы везут карету, надо улыбаться и приветствовать публику. – Я настоящий император Коррино!

Человек рядом с ним посмотрел на него удивленно.

– Правда? Тогда, сир, для меня это большая честь. Вы очень смелы, если так открыто встречаете угрозу убийства. Ради вождя Торондо я стараюсь не показывать своего страха. – Незнакомец рядом с императором радостно улыбался. – Его предыдущий двойник погиб страшной смертью от яда, но, надеюсь, мне повезет больше.

Сальвадор был ошеломлен и смущен тем, что ему самому такая мысль в голову не пришла. Он не мог оторвать глаз от двойника, у которого определенно не было ног. Тот заметил его пристальное внимание.

– Да, пришлось ампутировать ноги. Иначе я не сумел бы играть свою роль убедительно.

Он фыркнул, находя это смешным.

– Ты… пошел на это добровольно?

– Конечно. По просьбе вождя Торондо. Небольшая жертва с моей стороны ради великого торжества человеческой души. – Он посмотрел на все увеличивающиеся толпы. – К тому же я оберегаю жизнь великого человека, чтобы он мог продолжать свою работу несмотря на многочисленные угрозы. – Видя, что Сальвадор встревожен, фальшивый Манфорд попробовал его успокоить. – Я уверен, сир, сегодня нам не грозит никакая опасность. Безопасность на нашем маршруте обеспечивают множество ваших солдат.

Император вытер холодный пот.

– Больше ни слова.

Он представил убийц в толпе, и ему захотелось выскочить из кареты и бежать отсюда со всех ног… но это вызвало бы большой публичный скандал. Придется досидеть до конца. Сердце Сальвадора забилось чаще, но двойник Манфорда не выглядел встревоженным. Сальвадору хотелось бы в наказание за такое унижение отправить вождя батлерианцев на беседу к Квемаде…

Сальвадор был императором, а значит, главой всего человечества, и, коль скоро вождь батлерианцев имел двойника, то и ему тоже… и Родерику он необходим. Если что-нибудь случится с братом, Сальвадор в одиночку не сможет управлять империей. Либо батлерианцы замучают его своими непомерными требованиями, либо Джозеф Венпорт вытребует немыслимые преимущества для своей мощной компании.

Сальвадор очутился между непримиримыми врагами – оба были неуступчивы, оба зациклились на своей страсти. Хотя их с Родериком с «Венпорт холдингз» связывали тесные деловые и политические отношения, у братьев Коррино были обязательства перед фанатичными батлерианцами. У императора было ощущение, что он сидит на пороховой бочке.

По требованию Манфорда император создал Комитет праведности, чтобы следить за применением технологий по всей империи. Батлерианцы составили перечень неприемлемых устройств, и этот список постоянно менялся, но никогда не становился короче. Сальвадору приходилось утверждать каждый его вариант, чтобы толпы безумцев не взяли штурмом столицу и не сожгли его живьем.

Между тем большинство кораблей императорских вооруженных сил перевозили свертывающие пространство корабли «Венхолдз», это стоило недорого и было совершенно безопасно. Космическому флоту «Венхолдз» явно стоило доверять.

К счастью для императора Сальвадора, Манфорд Торондо и Джозеф Венпорт питали взаимную ненависть. Может, они нейтрализуют друг друга – пока конфликт не уничтожил и Сальвадора.

Рядом с ним двойник Манфорда с горящими глазами и фальшивой улыбкой продолжал наслаждаться аплодисментами. Толпа, море лиц и эмоций, оглушительно шумела.

Наконец, к облегчению Сальвадора, императорская карта закончила объезд и направилась обратно, к зданию парламента под золотым куполом. Неловко взглянув на своего безногого соседа, император, не дожидаясь охраны и свиты, выскочил из кареты и быстро направился в здание, свита в мундирах едва поспевала за ним.

Его брат Родерик ждал у подножия лестницы, ведущей на второй ярус, к балкону, откуда Сальвадору предстояло произнести речь. Все еще слыша гул уличной толпы, император попытался успокоиться. Его брат приподнял брови.

– Что случилось?

Сальвадор рассказал о двойнике Манфорда.

– Этот ублюдок сидит в укрытии, в безопасности, в то время когда я рискую встретиться с убийцей. – Ноздри его раздувались от гнева. Снаружи обстановка, казалось, накалилась. – Найди мне двойника, Родерик, – немедленно. Да и себе тоже. Если с тобой что-нибудь случится…

– Я поищу. – Голос Родерика звучал ровно, успокаивающе, и рядом с братом Сальвадор почувствовал себя спокойнее и увереннее. – Сейчас толпа ждет тебя. А произносить речь тебе не нужно, это сделает Манфорд. Он уже там и разогревает публику.

Когда они приблизились к балкону, настоящий Манфорд Торондо уже сидел в своей подвеске на плечах мастера меча, словно готовился к битве. Поблизости в тени стояли две придворные Преподобные Матери: Доротея, личная узнающая правду и личный консультант императора, и мягкая, полная сестра Вудра, обе преданные сторонницы батлерианского движения. За ними стоял директор школы ментатов Гилберт Альбанс, чувствовавший себя лишним и не скрывавший неловкости от пристального внимания. Он победил мека в пирамидальных шахматах, и Манфорд настоял на его присутствии на торжественной церемонии.

Увидев приближающегося Сальвадора, Манфорд подтолкнул Анари Айдахо, и та ступила на балкон. Толпа увидела ее. Не ожидая, пока к нему присоединится император – в точности как предупреждал Родерик, – Манфорд воздал к небу руки, и этот жест подействовал так, словно в костер плеснули горючего. Грохот аплодисментов был оглушителен.

Императору почудилось, что его захлестнуло с головой. Родерик остановился рядом с ним, не скрывая недовольства проявлением неуважения к императору.

Манфорд в это время возвысил голос и указал на Сальвадора.

– К нам присоединился наш император! Приветствуем Сальвадора Коррино Первого!

Захваченный этим фальшивым воодушевлением, Сальвадор выступил вперед. Да, теперь приветствовали его, потому что толпа состояла из батлерианцев, а Манфорд приказал рукоплескать. Император заметил, что голос настоящего Манфорда существенно отличается от голоса двойника – этот голос, казалось, гипнотизировал.

Прежде чем император смог хоть что-то сказать, Манфорд закричал:

– Наш ментат победил страшную мыслящую машину – так и правоверные победят злокозненные технологии во всех их проявлениях. Не забывайте! Вы заслужили право на праздник, потому что разрушение принесло вам свободу. – Его улыбка была безумной. – От имени императора я провозглашаю новый праздник разрушения здесь, в Зимии! Радуйтесь, уничтожая последние объекты высоких технологий! Пришло время доказать свою силу, показать, что вы люди, – и отпраздновать нашу победу!

Рев толпы перерос в волну такого мощного звука, что каменное здание с толстыми стенами завибрировало. Сальвадор бросился вперед, хотел что-то сказать, но рядом с возвышающимся, как башня, мастером меча он казался маленьким.

– Я запрещаю праздник разрушения!

Его слова потонули в шуме.

Ежемесячное символическое разрушение останков горстки машин представляло собой тщательно подготовленный спектакль, и принимались все меры, чтобы толпа при этом не вышла из-под контроля. Но Манфорд Торондо только что дал ей полную волю.

– Подождите! – кричал Сальвадор.

Анари высоко подняла и резко опустила меч. Толпа, словно вода в половодье, хлынула на улицы и в торговые районы, сметая на своем пути войска, пытавшиеся сохранять порядок.

Вперед выступил багровый Родерик.

– Для организации праздника разрушения нужно вначале провести подготовку, усилить охрану…

Манфорд насмешливо улыбнулся братьям Коррино.

– Они слишком возбуждены и озлоблены – нужно дать им возможность сбросить напряжение. Не волнуйтесь, они совершенно безобидны.

Сальвадор возмущенно посмотрел на Манфорда.

– Безобидны? Вы только посмотрите на их ярость. Они будут ломать, бить, крушить…

– А вы все возродите. После джихада необходимо возродить все человечество.

Толпа двигалась, словно единый организм, как стервятник в поисках падали. Это движение захватило даже небатлерианцев… Остальных же просто растоптали.

Сальвадор в отчаянии смотрел на происходящее, потом повернулся к Родерику, но тот тоже был в ужасе и смятении. С балкона они слышали звон разбитого стекла, торжествующие крики на площади и вопли горожан, угодивших в свалку. Но, что хуже всего, Сальвадор отлично понимал: стоит Манфорду сказать одно-единственное слово, и обезумевшая масса обратится против него.

В числах есть сила, грубая первобытная мощь. С увеличением толпы способность индивидуума рассуждать здраво уменьшается.

Гилберт Альбанс. Записи школы ментатов

К вечеру поведение толпы окончательно вышло из-под контроля, и в трех районах города запылали пожары. А Манфорд Торондо и его мастер меча, находясь в центре событий, смотрели на происходящее чрезвычайно довольные, как будто не имели к этому никакого отношения.

Родерик в отчаянии видел, что императорские войска не в состоянии подавить этот взрыв хаоса. Войска и сотрудников службы безопасности в Зимии было много, но без должного руководства бешеный поток насилия застал их врасплох: солдаты не решались открыть огонь по толпе, и их либо сметали с дороги, либо давили. Толпа, лишенная руководства, разметала войска.

Даже офицеры не знали, что делать с этой дикой энергией. Родерик, неоднократно говоривший брату, что армии нужны другие военачальники и лучшая организация, теперь, глядя на бездействие войск, был полон решимости добиться реформ в империи. Но вначале нужно было обуздать разгул вандализма.

Родерик тревожился за жену и детей, которые могли пострадать в этом побоище, окажись они среди наблюдавших за триумфальной процессией. Но он ничего не мог сделать, только послал гонцов на их поиски. Он знал, что прежде всего должен защитить императора. Когда насилие набрало размах, Родерик отправил брата в убежище по подземным проходам, сооруженным столетие назад из-за частых нападений кимеков. Императрицу Табрину отправили в другое убежище, потому что Сальвадор не хотел оказаться с ней наедине.

Разгул насилия наверху продолжался, а Родерик и особый отряд гвардейцев тем временем вели императора Сальвадора через множество систем секретных блокпостов, пользуясь паролями, позволявшими попасть в тайные туннели.

– Они жгут мой город, Родерик!

Родерик попытался успокоить брата.

– Я направил войска для охраны важнейших объектов и вызвал солдат с кораблей на орбите. – Он, однако, знал, что охрана рассеяна и деморализована, многие части не выходят на связь, и не удивился бы, если бы среди стражников оказалось много убитых. Кое-кто просто оставил свой пост. – Трудно выработать стратегию против восстания толпы, у которой нет определенного плана.

Император остановился у стальной панели, отъехавшей в сторону: ему пришла в голову идея.

– А твоя семья, Родерик? Их эвакуировали?

– Я отдал приказ, но их еще не нашли. – Родерик пытался побороть тугой узел в желудке: он знал, как его дети любят парады и зрелища. – Как только ты окажешься в безопасности, я вернусь и сам отыщу их, если понадобится.

Сальвадору не хотелось отпускать брата, но он справился со своим страхом и храбро кивнул:

– Со мной все в порядке. Иди немедленно… я верю, что ты спасешь Зимию!

Оставив императора под охраной, Родерик торопливо пошел во дворец, на командный пункт, срочно созданный из-за чрезвычайной ситуации. Оказавшись в своем кабинете, он с удивлением увидел там директора школы Альбанса: тот предлагал свою помощь. Родерик насторожился, подозревая подвох. Он хорошо знал, что Альбанс – союзник вождя Торондо. Но директора школы, обычно сдержанного и хладнокровного, казалось, потрясло неистовство толпы. Прочитав это на лице ментата, Родерик увел Альбанса в личный кабинет и закрыл дверь.

Они слышали шум толпы снаружи. В свете пожаров, пробивающемся в окна, Родерик увидел на своем столе глиняную фигурку (он полагал, что это щенок), которую слепила для него Нанта. Родерика вновь захлестнул страх: он надеялся, что Хадита с детьми уже в безопасности.

Он повернулся к ментату, едва сдерживая ярость, вызванную этим бессмысленным уничтожением.

– Вы предлагаете помощь, директор? Если вы знаете, как остановить это безумие, я готов вас выслушать. Вы велите вождю Торондо приказать прекратить погромы? Или он спрятался в безопасном укрытии?

Ментат нахмурился.

– Он среди своих людей, и это гарантирует ему безопасность. Но он не станет вмешиваться… я думаю, он боится, что его не послушают. – Он снял свои круглые очки, протер их носовым платком и снова надел. – Принц Родерик, я считаю вас человеком чести, иначе меня бы здесь не было. Если я объясню, как прекратить все это, вы должны пообещать, что никогда не расскажете, кто подсказал вам решение. Даже императору и в особенности Манфорду Торондо.

– Почему?

– Манфорд демонстрирует, какой силой повелевает. Он хочет тем самым запугать императора, и подозреваю, что вскоре потребует чего-нибудь гораздо более серьезного. – Альбанс заговорил тише. – Если он узнает, что я помог унять волну насилия, он убьет меня, а его последователи разгромят мою школу на Лампадасе.

Родерик прищурился: он не понимал причин такого поведения ментата. Этот человек только что выступал перед двором, нанес поражение меку, чтобы потешить гордость батлерианцев. И Манфорд приказал начать праздник – разве не этого хотел Гилберт? Но задачей Родерика было восстановление мира и стабильности в Зимии.

– Я сохраню ваш совет в тайне, ментат. Как нам усмирить толпу?

– Бесчинства к ночи стихнут, когда люди разойдутся по домам, но некоторые особо рьяные батлерианцы собираются завтра утром снова учинить погром.

Родерика охватил гнев.

– Кто такие и где они? Их нужно арестовать.

– Вы их никогда не найдете. – Гилберт покачал головой. – Здесь нужна другая тактика – ловушка. Вы должны выбрать три небольших города или района, которыми готовы пожертвовать. Я распространю слух, что там хранятся мыслящие машины, возможно, полученные от самого директора Венпорта. Это еще больше разожжет пыл толпы и отвлечет ее.

Ментат по порядку стал предлагать последовательность событий.

– Тогда вы сможете удалить батлерианцев из центра Зимии. Они отправятся в упомянутые места, и по пути их количество будет все убывать. Тогда ваши войска смогут обеспечить безопасность, заперев батлерианцев в этих городках.

Родерик нахмурился.

– Мне это не нравится. Они разнесут в щепки эти городки.

Снаружи послышались крики и взрывы. В ночи поднялся столб огня.

– Но покинут Зимию. – Гельберт Альбанс пожал плечами. – Не всегда можно найти решение, которое нас устраивало бы полностью.

Сообщения о разрушениях по всей Зимии заставили Родерика задуматься о понесенных потерях. Ментат был прав. Изучив карту, Родерик выбрал три малонаселенных городка, которые легко было бы защитить, и сообщил о своем решении директору школы ментатов.

Гилберт Альбанс прошелся среди батлерианцев и посеял слухи о том, что в этих трех городках прячут компьютеры и роботов. При мысли о жителях этих городков Родерику делалось больно, но необходимо было защитить столицу. Он разослал срочные сообщения, надеясь убедить местный жителей укрыться в убежищах, пока еще оставалось время.

После полуночи, когда погромы в центре Зимии начали стихать, слухи дошли и до Манфорда. Он немедля отправил толпы своих приспешников на расправу с преступными поселениями. Объявив об этом, Манфорд вызвал к себе ментата и мастера меча и вместе с ними покинул Салусу Секундус, отмежевавшись от разгрома, который сам же и спровоцировал. Родерик подумал, что этот человек ускользает, прячется от последствий своих преступных деяний.

Но у него по крайней мере появился шанс подавить волнения. С отъездом Манфорда его последователи несколько растерялись, но их боевой пыл все еще не иссяк. Родерик отправил императорские войска с приказом окружить принесенные в жертву городки и запереть в них самых активных батлерианцев, – и призвал солдат действовать безжалостно. Незадолго до рассвета началась операция по восстановлению порядка.

С покрасневшими глазами, страшно уставший, Родерик отправил брату послание с хорошими новостями. Осторожный Сальвадор предпочел еще немного задержаться в укрытии – на всякий случай.

На рассвете в столице начались восстановительные работы, мятежников арестовывали, были развернуты полевые госпитали, в которых врачи школы Сукк помогали раненым. В грудах мусора на центральной площади обнаружились многочисленные трупы: батлерианцы, полицейские, императорские солдаты, простые обыватели и даже дети. Многие всего лишь хотели посмотреть парад и пострадали в беспорядках. Тела отнесли в центральный морг, чтобы там можно было их привести в порядок и организовать опознание.

Родерик был настолько измотан, что позволил себе чашку горького кофе с пряностью, и стимулятор дал ему необходимую бодрость. Он наконец получил радостное известие, что Хадита и дети в безопасности, но присоединиться к ним сейчас он не мог.

К середине утра Родерик понял, что ситуация под контролем, и немного успокоился. И тут в его кабинет в здании парламента ворвалась осунувшаяся Хадита, волоча за собой испуганного стражника. Родерик подбежал к жене, обнял, понимая, насколько она испугана и утомлена.

Но она, охваченная ужасом, отстранилась; Хадита так сильно дрожала, что не могла говорить. Сопровождавший ее стражник, тоже измученный, топтался в стороне.

– Нанта! – наконец едва выговорила Хадита. Больше она ничего не могла сказать.

Родерик взял ее за плечи и посмотрел в искаженное горем лицо. Стоявший рядом стражник произнес:

– Нам сообщили, что в обломках найдены ваша младшая дочь и ее няня. Очевидно, их задавили…

Родерик отказывался верить услышанному.

– Но мне доложили, что моя семья в безопасности.

Стражник отвел взгляд.

– Очевидно, говорили не о всех ваших детях, принц. Слишком большая неразбериха была вокруг.

– Нанта захотела посмотреть парад! – всхлипывала Хадита. – Она уговорила няню, и они ушли. Сначала я ничего не заподозрила. И всю ночь ждала… надеялась…

Конечно, Нанта не могла не пойти на парад, в отчаянии подумал Родерик. Семилетняя девочка любила красочные зрелища. Он представлял себе, как Нанта тянет няню за руку, упрашивает, смеется, и та, конечно, соглашается. А почему бы и нет? Обе побывали уже на многих парадах.

Стенания Хадиты надрывали сердце. Родерик не мог смотреть на нее, поэтому закрыл глаза. Голова болела, глаза жгло. Он спросил у стражника:

– А остальные наши дети?

– В безопасности, милорд.

Принц вспомнил, как поспешно улетел Манфорд, словно почуял что-то. Что, если вождь батлерианцев первый узнал эту ужасную новость и скрылся раньше, чем его могли арестовать? Родерик сжал кулаки. Манфорд Торондо не мог улететь так быстро или так далеко, чтобы избежать расплаты. Вся эта трагедия произошла из-за него – он спровоцировал погромы, разжег пламя насилия. Зачем? Чтобы поиграть мышцами перед Сальвадором? Батлерианцы всегда были опасны – неуправляемые фанатики, – а Сальвадор слишком слаб, чтобы им противостоять… он уступает, отступает, шажок за шажком.

Манфорд Торондо вызвал волнения, чтобы продемонстрировать свою силу. И Нанта погибла. Многие погибли. Дополнительный ущерб.

– Я найду способ остановить этого человека. Его последователи причиняют слишком большой вред и слишком много боли. Манфорду Торондо не позволено собрать толпу, зажечь в ней ярость и уйти от ответственности, направив ее на своих противников. Его руки в крови.

Хадита печально посмотрела на мужа.

– Это не вернет нам дочь.

Он обнял ее, начал утешать и обнаружил, что тоже плачет.

– Да, не вернет.

Родерик вспоминал, какой ласковой была Нанта, как всегда стремилась быть с отцом, как любила играть в его кабинете, делая вид, будто работает с важными документами. Недавно, когда он держал ее за руку, стоя рядом с Сальвадором и Табриной, Нанта спросила:

– А я могу когда-нибудь стать императрицей?

Он улыбнулся и ответил:

– Мечтать можно всем.

Но теперь мечты Нанты Коррино были убиты.

В кабинет брата в сопровождении трех гвардейцев вошел император Сальвадор; взъерошенный и раздраженный, но уверенный в себе. Он как будто еще не знал о смерти племянницы. Улыбнувшись, император сказал:

– А, вот ты где, Родерик! Идем-ка. Страшное испытание завершилось, и мы должны быть с людьми. Теперь все будет в порядке.