Текст книги "Охотники Дюны"

Сейчас он осматривал мины, которые должны были разнести вдребезги корабль-невидимку. То было надежное решение.

– Это не единственные мины с часовым механизмом на борту. – Голос заставил его вздрогнуть, он обернулся, инстинктивно приняв боевую стойку. В проеме люка стояла суровая Гарими. Несмотря на то что Дункан давно тесно общался с сестрами Бинэ Гессерит, он никак не мог привыкнуть к бесшумной походке ведьм.

Дункан не без труда взял себя в руки.

– Здесь есть еще один тайный арсенал, секретный склад оружия? – Он предполагал такую возможность, учитывая, что на борту гигантского корабля были тысячи помещений, куда пока вообще никто не заглядывал.

– Это метафора. Я имею в виду тех гхола из прошлого.

– Все это уже давно обсудили и приняли решение.

В медицинском центре скоро должен был появиться на свет первый гхола.

– Одно только принятие решения отнюдь не делает его верным, – возразила Гарими.

– Ты слишком много занудствуешь на эту тему.

Гарими от злости округлила глаза.

– Даже ты не видел никаких признаков преследования с тех пор, как мы предали космическому пространству тела пяти наших замученных сестер. Нам пора найти подходящую планету и основать на ней новое ядро Ордена Бинэ Гессерит.

Дункан нахмурился.

– Оракул Времени тоже сказал, что охотники преследуют нас.

– Но только ты это видел.

– Ты полагаешь, что все это плод моего воображения? Или ты думаешь, что я лгу? Поставьте меня перед любой узнающей правду, и она подтвердит, что я говорю правду.

Гарими презрительно фыркнула.

– Пусть даже и так, но сколько лет прошло с тех пор, как Оракул возвестил это? С тех пор нам каждый раз удавалось уходить от пленения.

Опершись на стеллаж с оружием, Дункан смерил Гарими холодным взглядом.

– Но почему ты думаешь, что Враг не может проявить терпение, что он не может ждать, когда мы сделаем промах? Им нужен этот корабль или кто-то на борту этого корабля, возможно, я. Когда эти гхола обретут свои былые знания и интеллект, они смогут стать нашим величайшим преимуществом.

– Или нераспознанной опасностью.

Он понял, что никогда не сможет убедить Гарими в своей правоте.

– Я лично знал Пола Атрейдеса. Как мастер меча Атрейдесов я помогал воспитывать этого мальчика. Я сделаю это еще раз.

– Он стал ужасным Муад'Дибом. Он начал джихад и уничтожил триллионы людей, а став императором, он развратился, как все монархи, царствовавшие до него.

– Он был добрым мальчиком и достойным мужем, – стоял на своем Дункан. – Да, он кроил историю, но и его самого кроили происходившие вокруг него события. Как бы то ни было, но в конце он отказался идти путем, ведущим к мучениям и разрухе.

– Его сын Лето не стал прибегать к таким предосторожностям.

– Лето II был вынужден сделать свой выбор Гобсона. Мы не можем осуждать его решение до тех пор, пока не узнаем, почему он его принял. Может быть, прошло слишком мало времени, чтобы кто-либо мог судить, был его выбор верным или нет.

Лицо Гарими исказилось от гнева.

– Прошло пять тысяч лет с тех пор, как Тиран взялся за свою кровавую работу, и прошло полторы тысячи после его смерти.

– Один из самых значительных уроков, которые мы можем извлечь из его правления – это то, что человечество должно научиться мыслить более продолжительными временными категориями.

Зря он позволяет сестре Бинэ Гессерит лицезреть такое количество соблазнительного оружия. Он вывел Гарими из арсенала, вышел за ней в коридор и запер двери.

– Я был на Иксе, сражаясь за Дом Верниусов с тлейлаксу, когда в императорском дворце на Кайтэйне родился Пол Атрейдес. Я сам впутался в первые сражения войны Убийц, которая втянула в боевые действия Дом Икаца и герцога Лето. Леди Джессику призвали на Кайтэйн в последние месяцы ее беременности, потому что леди Анирул подозревала, что Пол может сыграть в истории очень важную роль, и решила лично присутствовать при родах. Несмотря на все интриги и покушения, ребенок выжил и вернулся на Каладан.

Гарими отошла от двери арсенала. Слова Дункана не успокоили ее.

– Согласно легенде, Пол-Муад'Диб родился на Каладане, а не на Кайтэйне.

– Таковы легенды, они всегда грешат ошибками и неточностями, иногда эти искажения вносят в них намеренно. Будучи ребенком, Пол Атрейдес был наречен именем на Каладане и считал эту планету своей родиной до того, как прибыл на Дюну. Это вы, сестры Бинэ Гессерит, написали такую историю.

– А теперь ты планируешь переписать историю, заполнив ее тем, что, как ты утверждаешь, является правдой, то есть твоим драгоценным Полом и прочими детьми прошлого?

– Я не хочу переписывать историю, я хочу ее воссоздать.

Разочарованная разговором и понимая, что дальнейшие прения выведут их на порочный круг, Гарими посмотрела, куда направился Айдахо, и пошла в противоположную сторону.

Неизвестное может быть страшным, и чудовищность его становится еще больше в человеческом воображении. Реальный Враг, однако, может оказаться страшнее и ужаснее всего, что мы способны себе вообразить. Не теряйте бдительность.

Верховная Мать Дарви Одраде

Толстая Преподобная Мать и грациозная, как хищник, Досточтимая Матрона стояли рядом, стараясь, правда, держаться настолько далеко друг от друга, чтобы это не бросалось в глаза. Даже неискушенному наблюдателю, не прошедшему школы Бинэ Гессерит, было ясно, насколько сильна неприязнь между этими двумя женщинами.

– Вы будете работать вместе. – Голос Мурбеллы не допускал никаких возражений. – Я решила, что вы, не жалея сил, займетесь пустыней. Не забывайте, что для нас главное – меланж. Мы призовем инопланетных ученых и организуем наблюдательные станции в самых отдаленных уголках пустыни, населенных червями. Возможно, нам удастся найти старых специалистов, бывавших на Ракисе до того, как он был уничтожен.

– Мы располагаем весьма значительными запасами меланжа, – промолвила Беллонда.

– А песчаные форели планомерно уничтожают все плодородные земли, – добавила Дория. – Поступление специи вполне надежно.

– На свете вообще нет ничего надежного! Расслабленность может быть пострашнее мятежных Досточтимых Матрон и даже неизвестного Врага, – веско произнесла Мурбелла. – Для того чтобы быть готовыми к любым неприятностям, мы должны тесно сотрудничать с Космической Гильдией. Нам нужны их исполинские корабли, которые могут доставить нас в любую точку Вселенной. Мы можем использовать Гильдию и КАНИКТ как кнут и пряник, чтобы подчинять себе планеты, правительства и вольные военные режимы. Самое эффективное наше оружие – это меланж. Когда он закончится, они неизбежно придут к нам.

– Или начнут пользоваться кораблями, построенными в Рассеянии, – невозмутимо сказала Беллонда.

Дория фыркнула.

– Гильдия никогда не пойдет на уступки и не склонится перед нами.

Искоса взглянув на коллегу и соперницу, Беллонда добавила:

– Так как мы выдаем Гильдии лишь небольшие количества специи, им приходится платить сумасшедшие деньги за поставки меланжа с черного рынка. Если мы опустошим черный рынок, то тем самым поставим Гильдию на колени, и они сделают все, о чем мы их попросим.

Беллонда упрямо наклонила голову.

– Гильдия уже находится в отчаянном положении. Когда сюда три года назад прибыли администратор Горус и навигатор Эдрик, они были почти в панике. С тех пор мы держим Гильдию на коротком поводке.

– Но они могут решиться на неразумные, иррациональные действия, – предостерегла Дория.

– Специя должна поступать, но только на наших условиях, – глядя в глаза женщинам, сказала Мурбелла. – Я даю вам двоим новое задание. Если мы одарим Гильдию милостивым прощением в обмен на ее сотрудничество в грядущей войне, то нам придется платить за это. Дория и Беллонда, я назначаю вас управляющими зоной пустыни, вы будете отвечать за добычу специи и за выживание и сохранность новых червей.

Беллонда не скрывала потрясения.

– Командующая Мать, я лучше могу служить вам здесь как ваша советница и как страж.

– Нет, не можешь. Как ментат, ты проявила большие способности вникать в детали, а Дория может заставить людей работать. Вы должны позаботиться о том, чтобы песчаные черви поставляли специю в количествах, удовлетворяющих нас и Гильдию. Отныне пустыня Капитула – зона вашей общей ответственности.

После того как две соперницы отбыли в пустыню, Мурбелла отправилась к старой Матери-Архивариусу Аккадии, которая продолжала искать ответы на мучительные вопросы. В просторном и прохладном крыле Убежища старая хранительница библиотеки поставила множество столов и кабинок, где без устали трудились тысячи Преподобных Матерей. В обычное время архив Убежища являл собой тихое место, предназначенное для ученых занятий и медитации, но теперь Аккадия получила новое задание, выполнение которого сулило Новому Ордену сестер исполнение самых смелых надежд.

Библиотечная планета Бинэ Гессерит Лампадас пала жертвой необузданной Досточтимой Матроны. Зная, что они обречены, сестры Бинэ Гессерит поделились между собой своей памятью, отдав весь ее объем всего нескольким сестрам. Вся эта память, то есть все содержание библиотеки Лампадаса было помещено в мозг дикой Преподобной Матери Ребекки, которая затем смогла поделиться им с другими. Таким образом, коллективная память Бинэ Гессерит была спасена.

Грандиозный план Аккадии заключался в полном восстановлении библиотеки. Она собрала всех Преподобных Матерей, которые когда-либо черпали знания на Лампадасе. Матери, которые были ментатами, могли слово в слово воспроизвести все, что они когда-то читали или слышали.

В архивном крыле стоял непрерывный гул голосов: Преподобные Матери сидели перед записывающими катушками из шигафибра и рассказывали все, что они помнили, надиктовывая страницу за страницей содержание редких и навсегда теперь утраченных книг. Другие женщины сидели с закрытыми глазами и набрасывали на кристаллических листах схемы, диаграммы и рисунки, хранившиеся в их памяти. Мурбелла лично следила за восстановлением томов старой библиотеки. У каждой женщины было вполне определенное задание, что исключало дублирование и пустую трату сил.

Аккадия была рада приветствовать высокую гостью.

– Добро пожаловать, Командующая Мать. С великим трудом и тщанием нам все же удается восполнять потери.

– Остается надеяться, что Враг не уничтожит и Капитул. Тогда все ваши усилия будут напрасны.

– Сохранение знания никогда не бывает напрасным, Командующая Мать.

Мурбелла с сомнением покачала головой.

– Но мне кажется, что у нас нет настоящего жизненно важного знания. Нет ключевых его элементов, мы не можем ответить на простейшие, прямые вопросы. Кто или что есть наш Враг? Кстати, кто такие Досточтимые Матроны? Откуда они явились и как смогли навлечь на свою голову такой гнев?

– Но вы и сами Досточтимая Матрона. Разве ваша Другая Память ничего не говорит вам об этом?

Мурбелла скрипнула зубами. Она уже много раз старалась проникнуть в глубины Памяти, но безуспешно.

– Я могу проследить родословную Бинэ Гессерит, которую усвоила от других, но ничего не могу узнать о происхождении Досточтимых Матрон. Их прошлое непроницаемо, как черная каменная стена. Каждый раз, когда я приступаю к ней, я натыкаюсь на непреодолимый барьер. Либо Досточтимые Матроны просто не знают своего происхождения, либо это какая-то страшная тайна, которая скрыта даже от их собственных глаз и ушей.

– Я слышала, что это касается всех Досточтимых Матрон, переживших испытание специей.

– Да, всех. – Мурбелла получала этот ответ каждый раз, снова и снова. Происхождение Досточтимых Матрон и Врага оставалось смутным, как миф далекого прошлого. Досточтимые Матроны никогда не отличались склонностью к рефлексии, никогда они не оценивали последствия, никогда не пытались свести события к их первопричине. Теперь всем им приходится страдать от такой недальновидности.

– Вам придется искать информацию какими-то иными путями, Командующая Мать. Если мы отыщем что-нибудь интересное в восстановленной библиотеке Лампадаса, то я немедленно извещу вас.

Мурбелла поблагодарила старую хранительницу, но в душе была уверена, что нужную информацию надо искать не здесь.

Незадолго до того, как Джейнис решила пройти испытание специей – через три года после того, как потерпела неудачу ее сестра, – Командующая Мать пришла к ней в общежитие послушниц.

– Я обманулась, оценив шансы Ринии пережить испытание. – Эти слова нелегко дались Мурбелле. – Мне даже в голову не приходило, что наша с Дунканом дочь может не вынести испытания. Дала себя знать моя спесь, спесь Досточтимой Матроны.

– Вторая дочь не потерпит неудачу, Командующая Мать, – сказала Джейнис, горделиво выпрямив спину. – Я усиленно тренировалась и готова лучше, чем кто-либо, к испытанию мукой специи. Да, я боюсь, но не настолько, чтобы потерять голову.

– Досточтимые Матроны считают, что страху вообще не должно быть места, – вслух размышляла Мурбелла. – Они не думают, что человек может укрепить свой дух, признав свою слабость, напротив, они считают, что слабость надо либо скрыть, либо преодолеть, растоптать ее.

– «Если не признать свою слабость, не посмотреть ей в глаза, то как же узнать, что ты сильна?» Я прочитала эту цитату в архивных записках Дункана Айдахо.

В течение нескольких лет Джейнис внимательно изучила биографии множества жизней Дункана Айдахо. Хотя она не знала своего отца, она многое почерпнула из арсенала тактики единоборства великого мастера меча Дома Атрейдесов. То были классические приемы, записанные Дунканом для учеников.

Отбросив отвлекающие мысли о Дункане, Мурбелла посмотрела на свою старшую уцелевшую дочь.

– Ты не нуждаешься в моей помощи. Я вижу это по твоим глазам. Завтра ты пройдешь испытание специей. – Она встала, чтобы уйти. – Я давно ищу человека, верности и способностям которого я могла бы доверять полностью и безусловно. Надеюсь и верю, что послезавтра ты станешь таким человеком.

Ни один материк, ни один океан, ни одна планета не могут быть вечными. Где бы мы ни находились, мы – лишь вечные странники.

Верховная Мать Дарви Одраде

Орнитоптер с двумя пассажирами на борту летел над новорожденной пустыней и горными кряжами, держа курс от Убежища Капитула. Сидя на широком сиденье в заднем отсеке и глядя в иллюминатор, Беллонда видела, как гибнут поля и сады, исчезая под натиском наступающих дюн. Дория, заняв место пилота, управляла воздушным судном. Дерзкая бывшая Досточтимая Матрона редко позволяла Беллонде управлять орнитоптером, хотя та, несомненно, прекрасно бы с этим справилась. Две женщины практически не разговаривали во время полета.

Чем дальше к югу, тем обширнее становился пояс пустыни, тем более сухой становилась почва. За без малого семнадцать лет песчаные форели осушили большое море, на месте которого осталась теперь сухая, заполненная пылью впадина с окружавшей ее зоной пустыни. Ждать осталось недолго, скоро весь Капитул превратится в новую Дюну.

«Если кто-нибудь из нас доживет до этого времени, – думала Беллонда. – Враг рано или поздно отыщет нас и все наши планеты». Она не была ни суеверной, ни паникершей, но ментатские проекции привели ее к этому непоколебимому выводу.

Обе женщины были одеты в одинаковые черные костюмы, сшитые из пористой легкой материи. После покушения Мурбелла сделала ношение этой форменной одежды обязательным всеми членами Нового Ордена сестер, запретив женщинам щеголять своим происхождением.

– Во времена мира и процветания свобода и разнообразие считаются неотъемлемыми правами, – говорила Мурбелла. – Но когда нам угрожает страшный кризис, эти права становятся разрушительными и ведут к поражению.

Каждая сестра на Капитуле теперь была обязана носить черную форму, по которой нельзя было сказать, происходит ли сестра от Досточтимых Матрон или от сестер Бинэ Гессерит. В отличие от тяжелых и массивных платьев Бинэ Гессерит облегающий костюм не скрывал пышных форм и массивного тела Беллонды.

«Я похожа на барона Харконнена», – думала Беллонда. Она испытывала своего рода удовольствие, видя, с каким отвращением периодически смотрит на нее подтянутая сухощавая Дория.

Бывшая Досточтимая Матрона была не в духе, потому что не хотела отправляться в эту инспекционную поездку – особенно в компании Беллонды. Бывшая же Преподобная Мать прилагала все усилия, чтобы казаться веселой и беззаботной.

Как бы ни старалась Беллонда отрицать этот факт, обе женщины были по сути, по личностным особенностям очень похожи друг на друга. Обе – упрямы и фанатично преданы своим бывшим фракциям, и обе отдавали себе отчет в стратегической необходимости и целесообразности существования Нового Ордена сестер. Беллонда, быстро находившая недостатки, не стеснялась критиковать даже Дарви Одраде. Так же вела себя и Дория, не стеснявшаяся вслух говорить о пороках и недостатках Досточтимых Матрон. Обе женщины преклонялись перед старыми укладами своих организаций. Став директорами операций со специей, она и Дория разделили поровну ответственность за развитие пустыни.

Беллонда вытерла пот со лба. Они уже приблизились к пустыне и в каждый следующий момент за бортом становилось все жарче. Беллонда повысила голос, чтобы перекричать гул крыльев орнитоптера:

– Мы должны извлечь из этой поездки максимум пользы – пользы для Ордена сестер.

– Ты уже и так извлекла из этого максимальную пользу, – не скрывая сарказма, прокричала в ответ Дория, – ради Ордена сестер.

Беллонда схватилась за ремень безопасности, когда орнитоптер попал в вихревой поток.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я согласна со всем, что делает Командующая Мать. Я никогда не думала, что этот ублюдочный союз просуществует хотя бы год, но он существует уже шесть лет.

Дория, скорчив неописуемую гримасу, выровняла машину.

– Это не делает нас похожими.

Внизу клубились песок и пыль, временами скрывая землю. Дюны наступали на ряды уже высохших мертвых деревьев. Сравнив координаты на дисплее монитора со своими записями, Беллонда удостоверилась, что за последние несколько месяцев пустыня продвинулась на север почти на пятьдесят километров. Больше песка – значит, больше территории для червей, а значит, и больше специи. Мурбелла будет довольна.

Когда они миновали завихрение, Беллонда заметила интересное скальное образование, прежде скрытое густым лесом. На отвесном склоне одной скалы были видны картины, выполненные красной и желтой охрой, непостижимым образом устояв перед сокрушительным действием времени. Она слышала об этих древних становищах, следах пребывания таинственного исчезнувшего народа муадру, жившего много тысячелетий назад, но сама никогда не видела этих следов. Удивительно, как эта вымершая раса смогла добраться до этой неведомой планеты. Что или кто привел их сюда?

Ее нисколько не удивило, что Дория не проявила никакого интереса к этому археологическому чуду.

Орнитоптер приземлился на плоскую скалу рядом со станцией слежения за червями, учрежденной еще Дарви Одраде. Они вышли из машины, оказавшись рядом с возвышавшимся кубическим зданием станции. Как только фонарь кабины открылся и они ступили на зыбкий песок дюны близ наблюдательной станции, Беллонда почувствовала, как пот начал струиться по вискам и пояснице, несмотря на охлаждающие свойства черного костюма.

Она принюхалась. Растрескавшаяся земля ландшафта не пахла ничем живым, вся растительность и почва погибли. Сухость пустынного пояса была достаточной для роста червей, хотя пока местность не достигла той кремнистой, стерильной, знойной чистоты, характерной для реальной пустыни погибшего Ракиса.

Поднявшись на лифте на верхний этаж станционной вышки, Беллонда и Дория вошли в помещение превосходно оборудованного наблюдательного пункта. Вдали были видны люди, занятые сбором специи, мужчины и женщины работали на жиле окрашенного в цвет ржавчины песка.

Дория рассматривала дюны в мощный оптический прибор.

– След червя! – воскликнула она.

Беллонда в собственную трубу тоже видела движущийся холм песка. Судя по размеру холма, червь был очень мал – не больше пяти метров в длину. Еще дальше в море песка она различила еще одного песчаного жителя, такого же маленького, который тоже устремился к месту добычи специи. Эти черви нового поколения пока не набрались мощи и свирепости, чтобы надежно контролировать свою территорию.

– Чем больше черви, тем больше меланжа они производят, – сказала Беллонда. – Через несколько лет черви, наверное, будут представлять реальную опасность для бригад, добывающих специю. Нам придется производить более дорогое и безопасное оборудование для ее добычи.

Внося изменения в сводку данных своего индивидуального экрана, Дория заметила:

– Скоро мы сможем экспортировать количество специи, достаточное для того, чтобы разбогатеть. Тогда мы сможем купить любое оборудование.

– Цель добычи специи – укрепить мощь Нового Ордена сестер, а не набить собственные кошельки. Какая польза от богатства, если мы не сможем устоять перед Врагом? Если у нас будет много специи, мы сможем создать сильную армию.

Дория бросила на нее тяжелый взгляд.

– Ты великолепно подражаешь Командующей Матери.

Прикрыв ладонью глаза от нестерпимого сияния солнца, Дория смотрела на деревья, погибающие под натиском наступающего горячего песка.

– Какое опустошение. Когда Досточтимые Матроны делали то же самое на ваших планетах, вы называли это бессмысленным разрушением. Но на своей собственной планете вы, сестры, этим гордитесь.

– Преобразования часто бывают мучительными и неприятными, и не каждый может заранее разглядеть положительный результат. Это вопрос интеллекта и умения видеть перспективу.

Зло всегда можно распознать по его запаху.

Пол-Муад'Диб. Подлинное

От своих лицеделов в Бандалонге Хрон получал регулярные доклады о состоянии гхола барона Владимира Харконнена. Сначала он спрашивал об этом из чистого любопытства, но, когда ребенку сравнялось два года, Хрон начал строить планы относительно его использования на благо лицеделов.

Барон Владимир Харконнен. Какой интересный выбор. Даже он не мог понять, для чего старые мастера сохранили клетки этого древнего блистательного злодея. Но у Хрона появились и свои идеи касательно этого гхола.

Однако для начала ребенка надо вырастить, воспитать и проверить на наличие особых талантов. Должно пройти еще лет десять, прежде чем сможет быть запущена исходная память барона. Это будет дополнительное задание Уксталю, если, конечно, маленького человечка не убьют раньше.

Составляющие общего плана сплетались в течение десятков лет и даже столетий. Теперь Хрон видел, как кусочки мозаики складываются в связную картину, как разрозненные поначалу мысли мириад лицеделов. Хрон различал мелкие и более крупные детали, и на каждом этапе он играл свою соответствующую роль. Никто другой на великой сцене Вселенной – ни праздная публика, ни директора, ни его собственные сотоварищи – не знал, до какой степени лицеделы руководят ходом всей операции.

Удовлетворившись тем, что все под контролем на Бандалонге, Хрон улетел на Икс, чтобы не упустить и там великую возможность…

После рождения драгоценного гхола Владимира Харконнена была решена первая трудная задача несчастного Уксталя. Но притеснения его на этом не закончились.

Игравший свою партию отступник-тлейлаксу не разочаровал лицеделов. Еще больше его самого удивляло то, что он остался жив, проведя три года с Досточтимыми Матронами. Каждый прожитый день он отмечал в самодельном календаре, висевшем в его квартире.

Он жил в страхе, постоянно испытывая жуткий холод. Он плохо спал по ночам, он все время дрожал, при каждом постороннем звуке ему чудилось, что сейчас нагрянет какая-нибудь Досточтимая Матрона, чтобы сделать из него сексуального раба. Каждый вечер он заглядывал под кровать – не прячется ли там лицедел.

Он остался единственным оставшимся в живых тлейлаксу. Все старейшины тлейлаксу-отступников были заменены лицеделами, все старые Мастера убиты Досточтимыми Матронами. Он же, Уксталь, пока еще дышал и этим выгодно отличался от остальных. Но при всем этом он чувствовал себя глубоко несчастным.

Он страстно желал одного – чтобы лицеделы скорее куда-нибудь увезли маленького Владимира Харконнена. Они не хотят снять с его плеч это невыносимое бремя? Долго еще Уксталь будет отвечать за этого докучливого младенца? Чего еще они от него хотят? Что бы он ни делал, они хотят еще большего! На днях он был уверен, что совершил фатальную ошибку. Это просто невероятно, что ему так долго сопутствует успех.

Уксталю хотелось кричать на Досточтимых Матрон, на всякого встречного, ибо любой мог оказаться замаскированным лицеделом. Как можно работать в таких условиях? Но он просто закрывал глаза и старался убедить хозяев в том, что тяжко трудится не покладая рук. Лучше быть несчастным, чем мертвым.

«Я все еще жив. Но сколько еще это продлится?»

Знали ли сами Досточтимые Матроны, сколько лицеделов среди их людей? Уксталь очень в этом сомневался. Вероятно, у Хрона были свои коварные планы. Если бы ему удалось разоблачить лицеделов и открыть их заговор Досточтимым Матронам, то Геллика, оказавшись перед ним в долгу, вознаградит его…

Однако он понимал, что этому не суждено случиться никогда.

Иногда Верховная Матрона Геллика приводила в лабораторию пыток своих гостей, гордых и самодовольных Досточтимых Матрон, очевидно, правивших планетами, которые до сих пор сопротивлялись попыткам Нового Ордена сестер ассимилировать их. Геллика продавала этим Матронам оранжевое зелье, которое Уксталь производил теперь в больших количествах. В течение последних лет он усовершенствовал методику выделения адреналина и катехоламинового медиатора допамина, а также эндорфинов, используя этот коктейль как предшественник оранжевого эрзаца специи.

– Мы, Досточтимые Матроны, – не рабыни специи! Наш вариант специи – продукт боли, – горделиво объясняла Геллика гостьям, наблюдавшим, как извиваются от пыток жертвы. – Это больше соответствует нашим потребностям.

Самозваная королева хвастливо (это было в ее обычае) рассказывала о своих научных программах, преувеличивая успехи, точно так же, как Уксталь преувеличивал свои спорные навыки и способности. Когда она безбожно врала, он стоял рядом и усердно кивал головой в знак согласия.

Так как масштаб производства заменителя меланжа стал намного больше, в распоряжении Уксталя находилась дюжина ассистентов из низшей касты, а также тощая и старая Досточтимая Матрона по имени Ингва, служившая, скорее, шпионом и осведомителем, нежели помощницей. Он редко просил эту каргу что-то сделать, так как она все время прикидывалась бестолковой или придумывала разные поводы, чтобы уклониться от работы. Она не терпела приказаний от мужчин, а он боялся приставать к ней со своими требованиями.

Ингва приходила в лабораторию и уходила с работы когда ей вздумается, несомненно, лишь для того, чтобы выбить Уксталя из равновесия. Не раз она, напившись какого-то зелья, стучала по ночам в его дверь. Так как Верховная Досточтимая Матрона отказалась от своих притязаний на него, Ингва грозила сама сексуально привязать его к себе, но опасалась вступать в открытую конфронтацию с Гелликой. Склонившись над ним в полумраке, старая Матрона говорила вещи, от которых у Уксталя шел мороз по коже.

Однажды, обпившись украденной в лаборатории искусственной специей, Ингва едва не умерла, сумасшедшие глаза стали полностью оранжевыми, пульс был едва заметным, дыхание поверхностным. Уксталю очень хотелось дать ей умереть, но он побоялся это сделать. Потеря Ингвы не решила бы никаких проблем, но зато навлекла бы на него ненужные подозрения с неизвестными и страшными последствиями. Кроме того, следующая шпионка могла оказаться еще хуже.

Быстро оценив ситуацию, он дал ей противоядие, буквально оживив ее. Ингва так и не поблагодарила его за спасение, не признав за собой никакого долга. Но, правда, она и не убила его и не поработила, а это было уже кое-что.

«Я жив. Я все еще жив».

Подросшего гхола барона Владимира Харконнена поместили в охраняемое детское отделение лаборатории. Малыш имел все, о чем просил, не зная отказа, включая животных «чтобы было с кем поиграть». Выжили немногие из этих зверьков. Судя по всему, это действительно был барон Харконнен.

Вспышки агрессии у ребенка забавляли Геллику, даже когда ярость ребенка была направлена на нее. Уксталь не понимал, почему Верховная Матрона уделяет так много внимания этому мальчику или почему она потворствует неясным планам лицеделов.

Малорослый ученый боялся оставлять ребенка наедине с Гелликой, уверенный, что она непременно причинит ему какой-нибудь вред, а тогда его, Уксталя, ждет тяжкое наказание. Но у него не было средств запретить Геллике делать все, что ей заблагорассудится. Стоило ему высказать даже намек на жалобу, как она немедленно испепеляла его гневным взглядом. Но, к счастью, ей, кажется, и на самом деле нравилось это маленькое чудовище. Она рассматривала свое общение с мальчиком как игру. На соседней слиноферме они вдвоем с удовольствием кормили слиней кусками человеческих тел, наблюдая, как огромные неповоротливые животные перетирают мясо и кости, отправляя прожеванную кашу в многочисленные желудки.

Видя врожденную жестокость, уже самостоятельно проявленную маленьким Владимиром, Уксталь испытывал большое облегчение оттого, что все прочие клетки, обнаруженные в нуль-энтропийной капсуле старого Мастера, были уничтожены. Каких еще монстров прошлого сохранили с прошлых времен еретики-тлейлаксу?

Происхождение Космической Гильдии окутано туманом, оно так же неведомо, как и пути в свернутом пространстве, отыскиваемые навигаторами.

Архивы Старой Империи

Даже самому опытному навигатору Гильдии не дано понять и осмыслить измененную, не подвластную чувственному восприятию Вселенную, где реальность свято хранит свои тайны. Но Оракул Времени тем не менее сумела призвать сюда Эдрика и многих его товарищей.

Охваченный возбуждением навигатор плавал в камере меланжевого газа, венчавшей лайнер, тревожно оглядывая из окна камеры космический ландшафт, смешанный с его собственным внутренним миром. Вокруг было – насколько он мог судить – не меньше нескольких тысяч кораблей Гильдии. Такого многочисленного собрания никто не видел уже много тысячелетий.

Следуя вызову, Эдрик и его товарищи навигаторы прибыли в некий уголок вселенной с неприметными координатами, где голос из иного мира снабдил их дальнейшими инструкциями. Потом совершенно неожиданно ткань вселенной свернулась вокруг них, и все они оказались в необъятной и бездонной пустоте, откуда, казалось, не было пути назад.

Вероятно, Оракул знала об отчаянной нехватке специи, так как Капитул наложил ограничения на поставки, чтобы наказать Гильдию за сотрудничество с Досточтимыми Матронами. Эта злобная Командующая Мать щеголяет своей властью, но она настолько невежественна, что не в силах понять, какой вред может нанести, угрожая уничтожить меланжевые пески, если Гильдия не пойдет на ее условия! Безумие! Возможно, Оракул покажет им другой источник меланжа.