Текст книги "Охотники Дюны"

Как она и ожидала, старик словно сорвался с цепи. Ноздри его раздувались, он кипел от возмущения.

– Ты хочешь сказать, что я склоняюсь ко злу?

Ее контрудар был достаточно силен для того, чтобы сбить его с ног.

– Я говорю только, что решила стать таким добровольцем. Я стану чаном для вынашивания. Мое тело станет емкостью, в которой будет расти младенец гхола. – Голос ее стал мягче, слова добрее. – Я надеюсь, что вы будете следить за процессом вынашивания и поможете необходимым советом в этом деле. Научите их, если сможете.

Раввин стоял, словно пораженный громом.

– Ты… ты не можешь этого сделать, дочь моя! Я запрещаю тебе!

– Это моя пасха, Равви. Помните о крови агнца на дверях.

– Это позволялось делать только во времена Соломонова храма в Иерусалиме. Это запрещено делать в ином месте и в иное время.

– Тем не менее я запятнана, и одного этого уже достаточно. – Она была совершенно спокойна, но Раввин дрожал всем телом.

– Это безумие и гордыня! Ведьмы заманили в свою ловушку. Ты должна помолиться вместе со мной…

– Я уже все решила, Равви. Я вижу в этом высшую мудрость. Бинэ Гессерит получат свои чаны. Они найдут добровольцев. Подумайте о других женщинах на корабле, которые много моложе и здоровее меня. Перед ними будущее, а во мне лишь прошлые жизни. Этого больше чем достаточно для одного человека, и я удовлетворена. Предложив себя, я спасаю другую жизнь.

– Ты будешь проклята! – Голос его пресекся, не успев перейти в пронзительный вопль. Она подумала, не разорвет ли он сейчас свои рукава и не выставит ли ее прочь, навеки оборвав всякую связь между ними. Но сейчас Раввин был слишком потрясен услышанным.

– Как вы часто говорили, Равви, внутри меня миллионы жизней. Многие в той прошлой жизни были правоверными иудеями. Другие прислушивались к голосу собственной совести. Но не впадайте в заблуждение, я плачу эту цену совершенно добровольно. Это благородная цена. Не думайте о том, что вы теряете меня, лучше думайте о девушке, которой я сохраню жизнь.

Хватаясь за последнюю соломинку, он сказал:

– Но ты слишком стара. Ты не можешь рожать детей.

– Мое тело станет лишь инкубатором. Для вынашивания не нужно, чтобы у меня работали яичники. Я уже прошла все тесты. Сестры уверили меня в том, что я смогу сослужить свою службу. – Она положила руку ему на плечо, понимая, что он искренне переживает за нее. – Когда-то вы были врачом Сукк. Я доверяю врачам Бинэ Гессерит, но буду чувствовать себя лучше, если буду знать, что и вы следите за развитием ребенка и за мной.

– Я… я…

Она направилась к двери храмовой каюты и, в последний раз оглянувшись, улыбнулась старику.

– Благодарю вас, Равви. – Она выскользнула в коридор, прежде чем он смог привести в порядок свои смятенные чувства и продолжить спор.

Любящему взгляду даже воплощение Мерзости может казаться прекрасным дитятей.

Миссионария Протектива. С изменениями из книги Азхар

В течение нескольких месяцев под неусыпным надзором Досточтимых Матрон Уксталь работал с аксолотлевым чаном, посещая одновременно и лабораторию боли. Он был совершенно измотан постоянным напряжением – хозяевам надо было угодить.

Хрон приезжал к нему дважды за последние полгода (точнее, Уксталь знал о двух посещениях, но ведь Хрон мог являться и под другими обличьями). В своей жалкой каморке заблудший тлейлаксу вел свой собственный календарь, отмечая каждый прожитый день как маленькую победу над судьбой, словно само выживание было праздником.

Между тем он смог наладить выпуск достаточного количества оранжевого заменителя специи, чтобы убедить шлюх в своей незаменимости. К сожалению, успех был достигнут за счет множества проб и ошибок, а не за счет уверенного знания и прочных навыков. Но несмотря на неуверенность и наспех скрываемые промахи, Уксталю удалось наткнуться на простой способ изготовления снадобья, пусть и не слишком эффективный, но достаточно добротный для того, чтобы шлюхи не убили его – во всяком случае, пока.

Тем временем младенец-гхола продолжал расти.

Когда гхола вырос настолько, что у него можно было взять пробы для анализов, Уксталь сравнил его ДНК с данными, которыми обеспечил его Хрон. Уксталь до сих пор не мог понять, что было на уме у лицеделов, когда они затеяли возню с гхола, он вообще сомневался, что у этих паяцев был какой-то план – может быть, ими двигало чистое любопытство.

Сначала Уксталю удалось выделить общую линию кровного родства, потом поле поиска сузилось до планеты, на которой родился прототип, потом дело дошло до семейства… а потом и до конкретной семьи. И, наконец, линия была прослежена до индивидуального исторического персонажа. Результат ошеломил Уксталя, и он едва не удалил результат, опасаясь, что его кто-нибудь увидит. Но он был уверен, что за ним пристально следят, и если его поймают за попыткой скрыть информацию, то Досточтимые Матроны обойдутся с ним весьма сурово.

Он предпочел остаться один на один с этим мучительным вопросом. Почему погибшие Мастера-тлейлаксу сохранили именно эти клетки? Какую цель они себе ставили? Какие еще ценные клетки были в разбитой нуль-энтропийной капсуле? Плохо было то, что Досточтимые Матроны уничтожили все трупы, они сожгли их или скормили слиньям.

Скоро вернется Хрон. Потом лицеделы заберут своего гхола, и Уксталь получит свободу. Или, быть может, они просто убьют его, чтобы избавить себя от хлопот…

Тщательно проверив течение вынашивания, Уксталь понял, что отделение плода скоро наступит. Наступит неизбежно. Теперь Уксталь проводил почти все время у аксолотлевого чана, испытывая, одновременно, страх и восхищение. Он, склонившись над вздутым животом чана, выслушивая сердцебиение не рожденного еще ребенка, следя за его движениями. Дитя часто пиналось, словно ему была ненавистна клетка, в которой он был заключен. Это не удивляло, но весьма тревожило Уксталя.

Когда пришел срок, Уксталь вызвал своих ассистентов.

– Если младенец не родится здоровым, я отправлю вас в крыло пыток. – Внезапно Уксталь осекся, вспомнив о других своих обязанностях, и бросился в соседнее крыло, оставив смущенных и озадаченных ассистентов.

Там, среди воплей, визга и криков рождались капли нужного вещества. Здесь его с нетерпением ждала Геллика. Некоторое время она наслаждалась процессом изготовления зелья, но, увидев Уксталя, как змея скользнула к нему.

Он отвел глаза и залепетал:

– Я прошу прощения, Верховная Матрона. Гхола вот-вот родится, и это отвлекло меня. Я должен был, конечно, пренебречь всем, как только вы прибыли. – Мысленно он молился, чтобы она не убила его на месте. Лицеделы очень опечалятся, если его убьют до того, как появится на свет нужный им ребенок, разве нет?

Когда в глазах Геллики сверкнул оранжевый огонь, Уксталю захотелось убежать и спрятаться.

– Я не убеждена, что ты отчетливо представляешь себе свое истинное место в этом мире, маленький человек. Настало время обуздать тебя – и сделать это до того, как родится гхола. Я должна быть уверена, что на тебя можно положиться. Отныне ты никогда не забудешь о приоритетах.

Уксталь увидел, как набухают ее груди, как изменилась ее походка, как соблазнительно начала она двигаться в своем плотно облегающем трико. Казалось, она излучает гипнотическую сексуальность. Взгляд ее околдовывал, но Уксталь не чувствовал возбуждения.

– Когда я сделаю тебя полностью зависимым от тех удовольствий, которыми тебя одарю, – продолжала она, ласково поглаживая его лицо, – я добьюсь от тебя полной самоотдачи в нашем проекте. Когда не будет гхола, у тебя не будет больше поводов уклоняться.

Уксталь почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Как она поступит, когда узнает, что сделал с ним Хрон?

Из главного лабораторного корпуса раздался шум, за которым последовал недовольный крик новорожденного младенца.

– Ребенок родился! Как они приняли его без меня? – Уксталь попытался отделаться от Геллики. Его ужаснула сама мысль о том, что ассистенты смогли все сделать без него; это означало, что он не был безусловно необходим. – Прошу вас, Верховная Матрона, позвольте мне проследить за рождением, чтобы мои ассистенты не наделали глупостей.

По счастью, сама Геллика проявила к делу неожиданный интерес. Тлейлаксу выскользнул из нового крыла и бросился к опавшему аксолотлевому чану. С застенчивой и смущенной улыбкой один из ассистентов держал за ногу мокрого, внешне здорового младенца. Верховная Матрона в развевающейся накидке вошла вслед за Уксталем.

Уксталь вырвал ребенка из рук ассистента, несмотря на то, что сам процесс родов внушал ему непреодолимое отвращение. Но Уксталь был уверен, что Хрон убьет его (причем медленно), если с младенцем что-нибудь случится.

Он показал ребенка Геллике.

– Вот, Верховная Матрона. Как вы видите, эта отвлекающая меня работа закончится сразу же после того, как лицеделы заберут своего ребенка. Моя работа на них будет после этого закончена. Теперь я смогу посвятить все свое время созданию оранжевой специи, так нужной вам. Если… если, конечно, вы не предпочтете отпустить меня на свободу.

Он выжидающе поднял брови.

В ответ Матрона презрительно фыркнула и направилась в новое крыло лабораторного корпуса, откуда по-прежнему слышались отдававшиеся эхом под сводами коридора дикие крики.

Уксталь воззрился на новорожденного мальчика, радуясь и удивляясь собственной удаче. По какому-то счастливому стечению обстоятельств он добился успеха. Теперь Хрону будет не на что жаловаться и не за что его наказывать. Волна страха обдала Уксталя. Что, если лицеделы потребуют, чтобы он заодно восстановил и память гхола? Значит, ему придется провести здесь еще много лет!

Само созерцание новорожденного, такого простого, невинного и «нормального», сильно озадачивало Уксталя. Проверив историческую родословную этого гхола, он не мог себе представить, какой будет его судьба, в чем заключалось его предназначение, что будет делать с ним Хрон. То была часть какого-то космического плана, который Уксталь смог бы понять, если бы владел всеми числами, ведущими к истине.

Удерживая гхола на вытянутых руках и внимательно глядя в лицо младенца, Уксталь задумчиво покачал головой.

– С возвращением вас, барон Владимир Харконнен.

Шесть лет спустя после бегства с Капитула

В каждом из нас живет зверь, ненасытный и беспощадный. Некоторым из нас удается кормить его и держать под контролем, но он может стать непредсказуемым, если его спустить с привязи.

Преподобная Мать Шиана. Бортовые журналы «Итаки»

Размышляя о проблемах и трудностях, Шиана в одиночестве прогуливалась по тихим безлюдным переходам корабля. Теперь, когда вопрос о проведении программы гхола был решен, началось длительное ожидание. После полутора лет подготовки были готовы еще три аксолотлевых чана, и всего их стало пять. Один эмбрион уже успешно развивался в распухавшей утробе. Скоро на свет начнут появляться полумифические герои прошлого.

Мастер-тлейлаксу Скитале ревностно следил за состоянием аксолотлевых чанов, стремясь, чтобы все прошло как нельзя лучше, ибо тогда Шиана позволит ему вырастить его собственного гхола. Так как маленький человечек был больше всех заинтересован в наилучшем результате, Шиана доверяла ему, правда, до известной степени и лишь временно.

Никто не знал, чего хочет Враг, как не знал и того, зачем ему понадобился именно их корабль-невидимка. «Надо знать противника, чтобы сражаться с ним», – написал когда-то в первом своем воплощении баши Майлс Тег. Шиана думала: «Мы ничего не знаем о старике и старухе, которых может видеть только Дункан. Кого они представляют, кто за ними стоит? Чего они хотят?»

Погрузившись в эти невеселые раздумья, она продолжала идти по нижней палубе. Все эти годы на «Итаке» Дункан Айдахо без устали наблюдал за пространством, выискивая малейшие признаки раскинутой Врагом сети. После того как им удалось ускользнуть два года назад, они, возможно, находятся в безопасности. Возможно, не более того.

Месяц за месяцем проходили в повседневной суете без видимой опасности, и Шиане приходилось все время напоминать себе о бдительности, о борьбе с естественно возникающей расслабленностью. Другая память, особенно связанная с предками из рода Атрейдесов, то и дело предостерегала от потери бдительности.

Чувства сестры Бинэ Гессерит всегда должны быть настроены на опасность, даже скрытую. Шиана резко остановилась. Она оцепенела, ощутив в ноздрях запах, животный первородный запах, которого не могло быть здесь, в обработанном и очищенном воздухе корабля-невидимки. Во рту появился привкус меди.

«Это кровь».

Первобытное чутье подсказывало: за ней кто-то следит, а может быть, и охотится. Невидимый взгляд обжигал, как луч бластера. По спине пробежал холодок. Поняв, что наступил опасный момент, Шиана медленно двинулась вперед, выставив руки и разведя пальцы – это был умиротворяющий жест и одновременно боевая стойка на случай поединка.

Концентрические коридоры корабля-невидимки были достаточно широки для того, чтобы по ним могли пройти такие большие машины, как, например, емкость с навигатором Гильдии. Суда такого типа строились в Рассеянии, и многие их конструктивные особенности были теперь не востребованы. Усиливающие шпангоуты выпирали из стен, как ребра ископаемого доисторического животного. Боковые проходы отходили от главного коридора под острым углом. Кладовые и нежилые помещения были погружены во мрак, пассажирские каюты были опечатаны, но не блокированы. Учитывая, что на борту находятся только беженцы, сестры Бинэ Гессерит не испытывали потребности в замках.

Но сейчас что-то было не так. Где-то неподалеку таилась опасность.

Откуда-то из глубин Памяти раздались голоса, призывающие к осторожности. Потом голоса стихли, дав Шиане возможность сосредоточиться. Она втянула ноздрями воздух, сделала еще два шага и остановилась. Инстинкт предупреждал: стой! Опасность была где-то здесь.

Дверь одного из складов была прикрыта, но не полностью. Щель была достаточно широкой для того, чтобы спрятавшийся внутри человек мог видеть любого, кто пройдет мимо.

Вот! Вот откуда исходил запах крови и гнилостный, мускусный животный смрад. Сделав это открытие, Шиана немедленно отреагировала.

Она резким рывком отворила дверь. За нею стояла мускулистая животная плоть, машина, голая, с бледной кожей, поросшей рыжевато-палевой шерстью; раскрытая пасть обнажала толстые клыки. Огромные мышцы были напряжены, как витки шигафибра. Футар! Кривые когти и темные губы были покрыты яркими пятнами свежей крови.

Придав всю возможную силу Голосу, Шиана вложила его мощь в одно-единственное слово: «Стой!»

Футар застыл на месте, словно кто-то резко затянул ошейник на его горле. Шиана стояла неподвижно, в ее позе не было ничего угрожающего. Тварь смотрела на нее, открыв пасть и обнажив длинные зубы. Шиана снова применила Голос, хотя и понимала, что этим созданиям могли привить врожденную нечувствительность к известным методам воздействия сестер Бинэ Гессерит. Шиана мысленно выругала себя за то, что не уделяла должного внимания футарам, не изучила их мотивации и слабые стороны. «Не причиняй мне вреда».

Футар по-прежнему был готов к прыжку, бомба была готова взорваться.

– Ты укротитель? – Он глубоко втянул носом воздух и принюхался. – Нет, не укротитель!

В полутьме кладовой, которую футар выбрал себе убежищем, Шиана разглядела неподвижное белое тело и разорванную темную одежду. Скрюченные пальцы, схваченные окоченением, были уставлены в потолок. Кто это был?

До сих пор все четверо пленных футаров были подавлены и беспокойны, но не проявляли агрессивности. Даже когда они были в заключении у Досточтимых Матрон – своих естественных жертв, – они не убили ни одной шлюхи, вероятно, потому что рядом не было инструктора, чьей команде они могли бы повиноваться – не было укротителя. Но проведя столько лет в жестокой неволе у Матрон, а потом оказавшись взаперти на корабле-невидимке, не могли ли футары пережить нечто вроде нервного срыва, не утратили ли привитые им навыки поведения? Видимо, рефлексы угасли, и теперь возможны любые «случайности».

Шиана сосредоточилась на противнике, стараясь не думать о нем, как о сломленном и нестойком существе. «Не смей его недооценивать!» В этот момент она не способна была думать о том, как смогло это существо сбежать из прочной камеры. Все ли футары освободились и бродят теперь по кораблю или это удалось только одному?

Шиана медленно подняла подбородок и повернула голову в сторону, показав футару шею. Естественный хищник сразу распознает этот древний как мир сигнал подчинения и покорности. Потребность футара в доминировании, потребность быть вожаком стаи должна была заставить его понять и принять этот жест.

– Ты футар, – сказала Шиана. – Я не твой укротитель.

Он подобрался поближе и снова принюхался.

– Но ты и не Досточтимая Матрона. – Он глухо зарычал, что должно было выражать его ненависть к шлюхам, поработившим его и его товарищей. Но сестры Бинэ Гессерит были совсем другими. Пусть даже и так, но все же одну он убил.

– Теперь мы заботимся о вас. Мы даем вам еду.

– Еду. – Футар слизнул кровь с губ.

– На Гамму вы попросили у нас убежища. Мы спасли вас от Досточтимых Матрон.

– От плохих женщин.

– Но мы не плохие.

Шиана оставалась неподвижной, не проявляя никаких признаков агрессивности, оставаясь спокойной перед лицом опасности, которую таил в себе дикий футар. Будучи ребенком, она лицом к лицу столкнулась с гигантским песчаным червем и закричала на него, не думая об опасности. Она может это сделать.

– Меня зовут Шиана. – Она говорила тихим, умиротворяющим, вкрадчивым голосом. – У тебя есть имя?

Существо зарычало – по крайней мере Шиане этот звук показался рыком. Потом она поняла, что этот гортанный хрип и был его именем – Хррм.

– Хррм, ты помнишь, как вы пришли к нам на корабль-невидимку? Ты помнишь, как вы бежали от Досточтимых Матрон? Вы просили нас, чтобы мы взяли вас с собой.

– Плохие женщины, – снова повторил футар.

– Да, и мы тогда спасли вас. – Шиана подошла ближе. Она не была вполне уверена в эффективности того, что делает, но немного изменила свой обмен веществ, заставив железы вырабатывать такую же мускусную жидкость, как у футаров. Кроме того, она запахом дала ему понять, что она самка – объект, который надо защищать, а не атаковать. Еще она постаралась, чтобы от нее не пахло страхом, тогда этот хищник не будет думать о ней, как о жертве.

– Тебе не следовало выходить из своей комнаты.

– Хочу укротителя. Хочу домой. – В звериных глазах появилось тоскливое выражение. Хррм отвернулся и посмотрел в темноту кладовой, где лежало тело несчастной сестры. «Интересно, – подумала Шиана, – сколько времени он уже питается ее трупом».

– Я должна отвести тебя к другим футарам. Вам надо жить вместе. Мы защитим вас. Мы ваши друзья. Вы не должны причинять нам зла.

Хррм заурчал. Воспользовавшись этим, Шиана протянула руку и прикоснулась к волосатому плечу. Футар напрягся, но Шиана начала нежно поглаживать зверя, нащупывая зоны удовольствия. Несмотря на то что Хррма поразило ее внимание, он не двинулся с места. Рука Шианы поднялась выше, прикосновения стали более интенсивными. Она провела рукой по его шее, потом почесала за ухом. Подозрительное рычание футара превратилось в довольное мурлыканье.

– Мы ваши друзья, – еще раз повторила Шиана, дополнив дружелюбие обертоном Голоса. – Вы не должны причинять нам вред.

Она демонстративно посмотрела в сторону кладовой, на мертвую сестру.

Хррм снова напрягся.

– Моя убил.

– Тебе не надо было ее убивать. Она не Досточтимая Матрона. Она одна из моих сестер. Она была твоим другом.

– Футар не будет убивать друзей.

Шиана снова погладила зверя, его короткие волосы поднялись.

– Мы кормим вас. Вам нет нужды убивать.

– Убивать Досточтимых Матрон.

– На этом корабле нет Досточтимых Матрон. Мы тоже их ненавидим.

– Должен охотиться. Нужен укротитель.

– Сейчас ты не можешь охотиться, и пока здесь нет укротителей.

– Когда-нибудь? – с надеждой в голосе спросил футар.

– Когда-нибудь. – Шиана не могла пообещать большего.

Она повела его прочь от убитой сестры, надеясь, что они никого не встретят по дороге к камере футаров, не встретят еще одну потенциальную жертву. Влияние ее на это животное было очень хрупким. Если Хррм чего-то испугается, то скорее всего бросится.

Она повела футара по боковым проходам, на нижнюю палубу они спустились в лифте, которым вообще едва ли кто-то пользовался. Футар был безутешен, он не желал возвращаться в камеру, и она жалела его за это вынужденное заключение. Так же, как семерых песчаных червей в вольере.

Подойдя к двери камеры, Шиана обнаружила, что отказал второстепенный контур запирающего устройства, которое износилось за столько лет службы. Сначала она боялась, что случилась какая-то серьезная системная поломка, но оказалось, что это мелкая неисправность, вызванная недостатками технического обслуживания. Несчастный случай на старом судне.

Год назад у них уже случилась авария, когда прорвало резервуар очистки использованной воды, тогда из проржавевшего бака вода хлынула в коридор. Были также проблемы с водорослями, которые применяли для питания и воспроизводства кислорода. Техническое обслуживание оставляло желать лучшего. «Разгильдяйство».

Шиана сдержала гнев, не желая, чтобы Хррм учуял его. Несмотря на то что сестры Бинэ Гессерит жили в условиях постоянной, но невидимой опасности, она перестала казаться непосредственной. Отныне надо ужесточить дисциплину. Такой несчастный случай, как этот, может привести к настоящей катастрофе.

Хррм выглядел жалко, как побитая собака. Он был сильно опечален необходимостью возвратиться в клетку.

– Ты должен жить здесь, – сказала Шиана, увещевая футара. – Ну хотя бы еще какое-то время.

– Хочу домой, – жалобно произнес Хррм.

– Я постараюсь найти твой дом. Но сейчас мне надо, чтобы с тобой ничего не случилось.

Хррм побрел в дальний угол камеры и угрюмо сел там на корточки. Три остальные футара приблизились к прозрачным барьерам своих отдельных камер и с любопытством уставились на Шиану голодными глазами.

Починить запирающий механизм было делом одной минуты. Теперь все будут в безопасности – и футары, и сестры. Но все же Шиана боялась за них. Бесцельное блуждание по кораблю не доведет до добра, ее люди давно утратили смысл существования.

Такое положение больше недопустимо. Возможно, рождение гхола даст сестрам то, в чем они так нуждаются.

Для Ордена сестер Другая Память есть одно из величайших благословений и одновременно величайшая тайна. Мы видим и понимаем лишь оболочку, тень этого процесса перехода жизни одной Преподобной Матери к другой. Этот неисчерпаемый резервуар живых голосов прошлого светит нам как немеркнущий, но мистический свет.

Преподобная Мать Дарви Одраде

За прошедшие два года Новый Орден сестер стал постепенно превращаться в единый организм, а планета Капитул продолжала угасать. Командующая Мать Мурбелла быстрым шагом обходила ставший темно-коричневым сад. Скоро здесь будет пустыня. Запланированная.

Песчаные форели без устали поглощали воду, отбирая ее у земли. Это тоже было частью плана превращения Капитула в альтернативу Ракису. Зона пустынь стремительно расширялась, и в саду только самые стойкие яблони с их очень глубокими корнями продолжали отчаянно цепляться за жизнь.

Но, несмотря на это, сад оставался любимым местом Мурбеллы, здесь она радовалась общению с Одраде – ее тюремщицей, потом учителем, а потом (и отнюдь не сразу) и почитаемой наставницей. День был в самом разгаре, солнечные лучи просеивались сквозь скудную листву и хрупкие ветви. День был прохладный, с севера дул холодный освежающий ветер. Мурбелла остановилась и склонила голову в память о женщине, погребенной под карликовой макинтошевой яблоней, упорно зеленевшей, несмотря на наступление пустыни. Бразовая плита отмечала место вечного упокоения Верховной Матери. Досточтимые Матроны предпочитали пышность и мишурный блеск, но Одраде были отвратительны эти показные ухищрения.

Как хотелось Мурбелле, чтобы ее предшественница дожила до этого дня, до осуществления ее замысла об объединении, мечты о том дне, когда Досточтимые Матроны и сестры Бинэ Гессерит вместе заживут на Капитуле. Теперь обе группы учились друг у друга, перенимая все самое ценное.

Однако Досточтимые Матроны, бежавшие на другие планеты, продолжали быть болезненной занозой под ногтем Командующей Матери. От отступниц постоянно надо было ждать волнений и мятежей, и это в то время, когда все силы надо было посвятить отражению угрозы со стороны Внешнего Врага. Те женщины не признали Мурбеллу своим вождем, утверждали, что она запятнала и принизила звание Досточтимой Матроны. Некоторые из отступниц представляли большую опасность, так как были способны на истребление; но, вероятно, таких было немного, ибо в противном случае они уже давно напали на Капитул.

Когда специально сформированная боевая группа завершила подготовку, Мурбелла решила захватить некоторых отступниц и привести их к покорности, пока не стало слишком поздно. Настанет день, когда Новому Ордену сестер придется открыто выступить против отступниц, окопавшихся на Баззелле, Гамму, Тлейлаксе и других планетах.

«Мы должны сломить и ассимилировать их. Но сначала мы должны увериться в нашем собственном единстве».

Нагнувшись, Мурбелла взяла в руку горсть земли у подножия деревца. Держа на ладони кучку сухой почвы, она поднесла руку к лицу и с наслаждением вдохнула пряный земной аромат. Ей даже показалось, что она улавливает едва уловимый запах наставницы и подруги.

– Настанет день, и я присоединюсь к тебе здесь, – произнесла она вслух, не отрывая взгляд от яблони, – но не сейчас. Сначала я должна закончить очень важное дело.

Покончить с твоим наследием, – пробормотал голос Одраде в Другой Памяти.

– С нашим наследием. Ты вдохновила меня на то, чтобы соединить обе фракции, сдружить женщин, которые до сих пор считали себя смертельными врагами. Я не ожидала, что это кажется так тяжело или займет так много времени. – Одраде не ответила.

Мурбелла отошла еще дальше от укрепленного убежища – и чем дальше становилось здание, тем меньше груз ответственности давил на плечи Мурбеллы. Она шла мимо рядов умирающих деревьев – яблони сменились персиками, персики вишнями, вишни апельсинами. Мурбелла решила засадить местность финиковыми пальмами – эти деревья дольше других выживут в пустынном и жарком климате. Но есть ли у них в запасе эти годы?

Взойдя на близлежащий холм, она оглядела окрестности, отметив, насколько тверже и суше стала почва. На лугах, раскинувшихся за садами, по-прежнему паслись стада, но пастбище стало скудным, и животным в поисках пищи приходилось теперь разбредаться на большие расстояния. По теплой земле пробежала ящерица. Почуяв опасность, маленькая рептилия вспрыгнула на камень и оглянулась на Мурбеллу. Внезапно с неба спикировал пустынный ястреб, схватил ящерицу и вместе с добычей взмыл в безоблачное небо.

Мурбелла натянуто улыбнулась. Пустыня продолжала наступать, убивая все живое на своем пути. Поднятая ветром пыль застилала теперь некогда яркое и чистое небо коричневатой завесой. Песчаные черви вырастают в пустыне, и она растет вместе с ними. Возникает непрестанно расширяющаяся экосистема.

В подкрадывающейся спереди пустыне и в оставшихся за спиной садах Мурбелла видела две великие мечты Ордена Бинэ Гессерит, столкнувшиеся, как две гигантские волны, это было начало, поглотившее конец. Задолго до того, как Шиана привезла сюда созревающего песчаного червя, Орден сестер насадил сад. Новый план имел, однако, бо́льшую галактическую важность, нежели символика, представленная могилами в саду. Своими смелыми действиями сестры спасли песчаных червей и меланж от неистовых Досточтимых Матрон.

Разве не стоило ради этого погубить несколько фруктовых деревьев? Меланж был одновременно благословением и проклятием. Мурбелла повернулась и пошла назад в Убежище.

Сознающий себя разум есть лишь верхушка айсберга. Не видимые с поверхности, в глубине подсознания прячутся неведомые мысли и скрытые способности.

Руководство для ментатов

Еще когда Дункан Айдахо был пленником в космопорту Капитула, корабль-невидимка был напичкан таким количеством мин, что их хватило бы на то, чтобы взорвать и разнести в клочья три таких судна. Одраде и Беллонда буквально начинили корабль взрывчаткой, которая должна была сработать, вздумай Айдахо бежать. Сестры считали, что мины – надежное средство запугать потенциальных беглецов. Лояльные сестры не могли даже подумать, что сама Шиана и ее консервативные последовательницы смогут обезвредить мины, похитить корабль и использовать его в своих целях.

Теоретически все пассажиры на борту «Итаки» заслуживали доверия, но Дункан, непоколебимо поддержанный баши, настоял на том, что эти мины настолько опасны, что их нельзя оставлять без присмотра. Только он, Тег, Шиана и еще четыре человека имели право доступа в арсенал.

Во время рутинного обхода Дункан вошел в арсенал и осмотрел выбор оружия. После осмотра у Айдахо поднялось настроение, он прикинул, что «Итака» может дать отпор любому нападающему, если в этом возникнет необходимость. Он чувствовал, что старик со старухой не прекратили поиск, не отказались от преследования, несмотря на то, что вот уже в течение трех лет он не замечал мерцающей сети. Самое главное – ни в коем случае не терять бдительность.

Дункан осмотрел ряд лазерных ружей, импульсных винтовок, расщепляющих пистолетов, пусковых установок. То был настоящий апофеоз насилия, и Дункан сразу вспомнил Досточтимых Матрон. Шлюхи не любили оглушающего оружия, действующего на больших расстояниях; они предпочитали смертоносное оружие ближнего боя, когда они могли видеть смерть и улыбаться при виде свежей горячей крови. Он уже познакомился с привычками этих дам, когда обнаружил запертую камеру пыток. Интересно, какие еще скрытые сюрпризы оставили эти страшные женщины на борту огромного корабля?

Все время, пока Дункан находился в плену на борту поставленного на прикол корабля, он видел, как сносили сюда весь этот арсенал, как складывали оружие в специальные помещения, запертые и опечатанные, но доступные. Если бы он захотел, то наверняка смог бы взломать арсенал и похитить любое оружие. Он был удивлен тем, что Одраде недооценила его… или, быть может, она просто ему доверяла? В конце концов она предложила ему то, что историки называют «выбором Атрейдесов», объяснив последствия и предложив самому решить, оставаться ли ему на борту корабля-невидимки. Да, она верила ему. Все, кто его знал – лично или из истории, – понимали, что Дункан Айдахо и верность – суть синонимы.