Текст книги "Капитуляция"

Сердце чуть не взорвалось в груди у Эвелин. Она рассеянно взяла ненужный кусок сахара и положила его в чай. Размешивая сахар, она как можно небрежнее бросила:

– Я слышала, он живет на острове.

– Да, именно так.

Эвелин положила ложку на стол.

– А если его нет дома?

– Тогда, полагаю, он получит ваше письмо в течение следующих нескольких дней, ведь он не может оставаться в море бесконечно долго. – Джулианна встала. – Он редко уходит в плавание больше чем на неделю.

Эвелин пристально взглянула на нее:

– Вы еще добрее, чем показались мне вчера.

– Вчера я не была такой уж доброй. Я вела себя довольно грубо. Однако это все в прошлом, и я действительно надеюсь, что теперь мы с вами станем настоящими друзьями.

– Благодарю вас, – с усилием произнесла Эвелин. Джулианна казалась совершенно искренней. И неужели имело такое значение, почему она была так добра? Главное, Джек не сегодня завтра получит письмо. – Я тоже на это надеюсь.

– Вам нужно одеться, Эвелин. Амелия присоединится к нам за ланчем. Вы будете от нее в восторге. Но должна предупредить: она с не меньшим любопытством, чем я, захочет узнать о причинах вашего интереса к Джеку.

Эвелин выпрямилась. Джулианна по-прежнему улыбалась, только вот чересчур безмятежно, чересчур понимающе.

– Но я уже объяснила… – начала было Эвелин.

– Конечно, объяснили. Но чем больше я думаю об этом, тем больше уверяюсь в том, что вы, должно быть, произвели на моего брата неизгладимое впечатление.

Джулианна направилась к двери, многозначительно улыбаясь, словно зная какую-то тайну. На пороге она помедлила.

– Зная Джека, я ничуть не сомневаюсь, что он очень скоро даст вам о себе знать.

Эвелин остолбенела, а Джулианна снова одарила ее улыбкой и вышла.

Глава 6

Эвелин аккуратно сложила свое нижнее белье и убрала его в саквояж, стоящий открытым на кровати. Она положила туда и ночную рубашку с халатом, ощущая странное нежелание уезжать из Бедфорд-Хаус. Она так наслаждалась пребыванием в Лондоне и успела привязаться к Джулианне и Амелии! Все три дня в столице пролетели весело и беззаботно. Эвелин бывала на чайных вечерах и ланчах, прогуливалась в Гайд-парке среди других леди и разглядывала витрины поражающих дороговизной магазинов на Оксфорд-стрит. Она насладилась еще одним великолепным ужином в Бедфорд-Хаус, на сей раз – с присоединившимися к их компании Амелией и ее мужем Сент-Джастом, а еще побывала в опере с Джулианной и ее супругом. Но Эвелин сильно скучала по Эме. Пришло время возвращаться домой.

И от Джека не было ни слова.

Джулианна оказалась права. Амелия действительно проявляла жгучее любопытство в том, что касалось их отношений, – и задавала слишком много вопросов. Эта маленькая, серьезная и деятельная женщина, казалось, была не меньше своей сестры рада тому, что Эвелин хотела прибегнуть к услугам Джека в качестве контрабандиста. Эвелин никак не могла уразуметь это.

К настоящему времени Джек наверняка получил ее письмо. Неужели решил его проигнорировать? Да и получил ли он, в конечном счете, это послание? Сегодня утром Джулианна заметила, что время от времени брата серьезно задерживают дела. Эвелин почувствовала, что она немного беспокоилась о нем. В конце концов, за голову Джека была назначена награда.

Сердце екнуло, словно она, Эвелин, тоже беспокоилась о нем.

Разумеется, существовали и другие варианты. Джек мог проигнорировать письмо Эвелин, как бы она ни желала принести свои извинения, как бы ни пыталась снискать его расположение.

Эвелин боялась, что именно это и произошло. Джулианна по-прежнему была уверена, что Джек допустил неуместные заигрывания, которые и стали причиной их ссоры. У Эвелин не было ни малейшего желания рассказывать, что же произошло на самом деле, даже несмотря на то, что ей требовалось кому-то довериться. Но Джек мог быть так категорично настроен против Эвелин, особенно если бы в дело вмешалась его сестра, что наверняка напрямую отклонил бы все извинения.

Эвелин совсем пала духом. Если Джек собирался проигнорировать ее, так тому и быть – больше она уже ничего не сможет сделать.

Она уже закрывала саквояж, когда в дверь постучали. Не сомневаясь, что это горничная принесла ей что-нибудь перекусить перед долгим путешествием домой в Корнуолл, Эвелин поспешила к двери.

На пороге стоял Джек Грейстоун.

– Здравствуйте, графиня.

Потрясенная, Эвелин остолбенела.

Пристальный взгляд его серых глаз обжигал. И не успела Эвелин выдохнуть, не успела она даже осознать, что Грейстоун стоит у ее двери, как он еле заметно улыбнулся и прошел мимо нее в спальню. Эвелин подскочила, все еще вне себя от шока. Снова улыбнувшись, он захлопнул за собой дверь.

– А вы определенно весьма настойчивы, графиня, – заметил Грейстоун. – Я никак не могу решить, по душе мне подобное упрямство или нет.

Встретившись с ним взглядом, Эвелин задохнулась от волнения. И ее сердце, вне всяких доводов разума, восторженно затрепетало. Он приехал в Лондон. Означает ли это, что он прочитал ее письмо, что ее извинения приняты? Что они могут забыть об их прошлой стычке и начать все заново?

Надо же, а она и забыла, каким притягательным был Грейстоун! Стоило бросить на него долгий внимательный взгляд, как ее пульс тут же участился. Похоже, капитан только что сошел со своего судна. Эвелин даже улавливала терпкий соленый запах моря, исходивший от его одежды. За расстегнутым кителем виднелись заткнутый за пояс кинжал и висевший на плечевом ремне пистолет, болтавшийся у бедра, – Грейстоун вряд ли расхаживал по городу со всем этим оружием. Один его вид заставил Эвелин трепетать. Волосы Джека выбились из косы, а подбородок покрывала небольшая щетина, более темного оттенка, чем его золотистые волосы. Это лишь придавало его облику опасности и дерзости. Из-под распахнутой на шее батистовой рубашки виднелся золотой крест, усыпанный рубинами. Бриджи обтягивали мощные бедра. На ботфортах и железных шпорах виднелась грязь.

– Вы меня напугали, – с трудом произнесла Эвелин.

Он медленно улыбнулся ей:

– Но вы ведь ждали, что я примчусь вам на помощь? Стиснув руки, Эвелин облокотилась о дверь спальни.

– Я молилась, чтобы вы ответили на мое письмо! И даже предположить не могла, каким будет этот ответ.

– Что ж, ваши молитвы были услышаны.

Его взгляд не дрогнул ни на мгновение, и Эвелин вдруг осознала, что не хочет отводить глаза. Она и правда забыла, каким опасно привлекательным и в высшей степени мужественным был Грейстоун, какой хрупкой и беззащитной ощущала она себя рядом с ним и какой необычайно женственной он заставлял ее себя чувствовать. А еще Эвелин только что вспомнила свое неудержимое и рискованное желание броситься в его объятия.

Она сглотнула вставший в горле комок.

– Я не ожидала, что вы приедете в Лондон, – прошептала она. – Джулианна думала, что вы дадите о себе знать, но я не придала этому значения. Простите, я еще немного в шоке.

– Тогда мы квиты, потому что я тоже ощутил нечто вроде шока, когда узнал, что вы в Бедфорд-Хаус, у Джулианны.

Эвелин задрожала, гадая, в чем же причина его насмешливого тона, – Грейстоун явно подчеркнул, что она вот так запросто называла его сестру по имени. А потом Эвелин вдруг осознала еще один факт: Джек находился в ее спальне. Они остались наедине за закрытыми дверями.

– Мистер Грейстоун, нам стоит пойти вниз. Мы не можем разговаривать здесь.

Он скривил рот и скользнул взглядом по ее губам:

– Конечно же можем, графиня.

Эвелин в напряжении замерла на месте, тут же вспомнив об их пылком поцелуе и не сомневаясь, что он тоже помнит об этом.

– Я не могу принимать вас тут. – Сквозь объявшее Эвелин волнение прорезалась мысль о Джулианне, которая и без того с подозрением смотрела на их отношения.

– Почему нет? – Эта беседа, кажется, от души развлекала его. – Вы не возражали против того, чтобы принимать меня наедине в своей гостиной в полночный час. И тогда наше поведение было более достойным порицания.

Эвелин почувствовала, как вспыхнула до корней волос.

– Это была не полночь, – воскликнула она, глядя ему в глаза, – и я на самом деле возражала! У меня не было выбора, ведь вы просто объявились там без предупреждения, совсем как сейчас.

– Я не пойду вниз.

Осознав истинный смысл его слов, Эвелин вздрогнула.

– Неужели вы боитесь ареста – в доме вашей собственной сестры? – вскричала она.

– Я не должен попадаться на глаза, даже здесь. Время от времени за этим домом следят. – Он подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся внизу сад. Его движения были абсолютно спокойными, даже небрежными, словно и не грозила ему опасность. Грейстоун обернулся. – И хотя сегодня я не заметил никаких притаившихся солдат, у Джулианны и Педжета много слуг. У меня нет ни малейшего желания открыто приходить и уходить – я никому не доверяю.

Эвелин обхватила себя за плечи. Оставалось только надеяться, что она не входит в круг тех, кому Грейстоун не доверял, хотя иллюзий на этот счет у нее почти не осталось. Надо же, он не мог свободно перемещаться даже по дому родной сестры! Эвелин вдруг стало его жалко. Как же он живет, зная, что за его голову назначили награду? В постоянном страхе быть обнаруженным – арестованным? Эвелин посмотрела ему в глаза, стараясь найти хоть какой-то признак уязвимости, но Грейстоун тут же отвел взгляд.

Если он и боялся быть обнаруженным, виду не показывал.

– Мне очень жаль, – прошептала она. И нисколько не покривила душой, хотя пришлось напомнить себе, что Грейстоун нарушал британскую блокаду и, следовательно, помогал врагам. Но он спас ее семью. Эвелин никогда не смогла бы даже вскользь обвинить его хоть в чем-то.

Грейстоун вскинул бровь.

– Так вы еще и сочувствуете мне, графиня? Мне казалось, что это у вас, а не у меня трагедия.

Эвелин прикусила губу, озадаченная его странным заявлением. Он что, смеялся над ней?

– Я сожалею, что вам приходится скрываться. Должно быть, очень трудно держаться вдали от своей семьи. Разве так плохо сочувствовать чужому тяжелому положению?

Его лицо превратилось в застывшую маску.

– Я не нуждаюсь в вашем сочувствии. И я не нахожусь в тяжелом положении. Предлагаю вам приберечь свое сострадание для кого-нибудь другого. Нам нужно обсудить важные вопросы.

Эвелин задрожала, ошеломленная жесткостью его взгляда. Теперь-то она понимала, что неверно оценила его настроение. Оно не было легкомысленным, отнюдь. Грейстоун был мрачным, сосредоточенным, а еще опасался быть обнаруженным и арестованным.

– Означает ли ваше присутствие здесь, что вы прочитали мое письмо… и решили принять мои извинения?

Его густые ресницы опустились.

– Это означает… – он помедлил, взглянув сквозь них, – что вы находитесь в доме моей сестры.

Встревоженная, Эвелин смотрела на Грейстоуна во все глаза. Он был явно недоволен тем, что она приехала к Джулианне.

– Меня пригласили… – начала было оправдываться Эвелин.

Грейстоун перебил ее.

– Я прочитал ваше письмо, – бросил он. – И прочитал письмо Джулианны.

Значит, Джулианна написала ему. Интересно, о чем же она поведала?

– Джулианна была очень любезна. Она пригласила меня остаться, когда я приехала, чтобы попросить ее передать вам письмо.

Он посмотрел на нее испытующим взглядом.

– Я уже сказал вам, что меня не заинтересовало ваше предложение. Но вы все же пишете мне письмо, чтобы привлечь мое внимание. А теперь я обнаруживаю вас у моей сестры в качестве желанной гостьи.

– Я молилась, чтобы вы не обвинили меня в том, что я использую вашу сестру в своих интересах! – совершенно искренне воскликнула Эвелин.

– Эти ваши мольбы остались без ответа, – резко ответил он. – А что еще я должен был подумать?

– Разве вы не знаете свою собственную сестру, сэр? – воскликнула Эвелин. – Она очень сильная и умная женщина. Ею вряд ли можно манипулировать.

Грейстоун сделал шаг вперед, и Эвелин сжалась от страха.

– Да, я очень хорошо знаю свою сестру. Она безнадежно наивна. Свято верит в спасение каждой погибшей души. Несомненно, она верит и в спасение вашей.

– Моя душа не гибнет, – вымучила из себя Эвелин, вжавшись в стойку балдахина великолепной кровати. Грейстоун уже почти нависал над ней.

Он упер огромные кулаки в свои стройные бедра.

– Теперь-то я хорошо представляю вашу встречу с моей сестрой! Вы появились на ее пороге со своим печальным рассказом о том, как оказались на грани нищеты. Естественно, моя сестра предложила вам остановиться здесь. – Его серые глаза вспыхнули, но взгляд тут же скользнул к ее губам.

«Он в ярости», – со страхом подумала Эвелин. Ему явно не понравилась эта ее дружба с Джулианной!

– Я не ожидала, что она пригласит меня в свой дом.

– Что-то я в этом сомневаюсь!

– Для меня было экономнее остановиться здесь и ждать вашего ответа. – Эвелин метнула в него резким взглядом. – И она понятия не имеет, что я на грани нищеты.

– Это правда? – Его пальцы немного расслабились.

Эвелин вскинула руку, демонстрируя ему роскошное кольцо с огромным бриллиантом.

– Я приехала сюда только для того, чтобы попросить ее вручить вам письмо, и, полагаю, я не должна была выдавать своего истинного бедственного положения. Как видите, я надела свою самую лучшую одежду и свое единственное кольцо с бриллиантом.

Грейстоун пристально посмотрел на нее и, помолчав, тихо сказал:

– Другой мужчина мог подумать, что за ним охотятся, графиня, или преследуют, добиваясь его расположения, причем довольно дерзко.

Эвелин покраснела:

– Если вы считаете, что я преследую вас по личным причинам, то вы сильно ошибаетесь.

– Да неужели? Может быть, вы просто не смогли забыть тот обжигающе-страстный поцелуй?

Она почувствовала, как вспыхнула до корней волос, щеки лихорадочно горели.

– Разве мы целовались? – с усилием произнесла она. – Ничего такого не помню!

Грейстоун рассмеялся:

– Вы чертовски хорошо помните, что мы целовались, графиня. Сомневаюсь, что вы могли это забыть! Но мне легче от мысли, что вы не преследуете меня по личным причинам. – Он, безусловно, глумился над ней.

Эвелин задрожала, от возмущения у нее перехватило горло.

– Я в трауре!

– Ну конечно же в трауре. – Он нагло рассматривал ее.

Эвелин думала только о том, как бы ей перестать краснеть! Тем вечером в гостиной она не вела себя как погруженная в траур вдова, и они оба знали это.

– А теперь скажите мне, что вы ей наговорили? Как вам удалось убедить мою сестру помочь вам?

Эвелин отчаянно боролась с собой, силясь обрести самообладание. Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и вернуться к теме Джулианны.

– Я сказала ей, что в своем письме приношу вам извинения. Я объяснила, как познакомилась с вами, и сказала ей, что между нами возникло недоразумение, которое мне хотелось бы разрешить.

Грейстоун по-прежнему дерзко смотрел на нее.

– А между нами возникло недоразумение? – скривил он рот.

Черт возьми, она не сомневалась, что Грейстоун имел в виду тот злосчастный поцелуй!

– Мне так показалось, – ответила Эвелин, вскинув подбородок. – Я объяснила, что мне потребовалось нанять контрабандиста, и, поскольку вы помогли мне бежать из Франции четыре года назад, я хотела обратиться к вам. Она очень интересовалась моими усиленными попытками добиться вашей помощи. Она задала мне множество вопросов. Я пришла в замешательство, когда она в конечном счете пригласила меня остановиться здесь.

– Пришли в замешательство или в восторг?

– Я была рада остановиться здесь из соображений экономии, что, как мне кажется, вы должны понимать. Мы с вашей сестрой сблизились. Искренне, по-настоящему подружились.

– Мне очень не нравится, что вы втягиваете мою сестру в свои дела, – резко бросил он, немного подавшись в сторону.

Воспользовавшись моментом, Эвелин проскользнула мимо него и кинулась от стойки балдахина к окну. Там, у кровати, она чувствовала себя будто в ловушке, впрочем, теперь оказалась в ловушке у окна.

Обернувшись, Грейстоун впился в нее взглядом.

– Я был ошарашен, получив ваше письмо, но еще больше ошарашило меня письмо Джулианны. – Он невесело хмыкнул. – Меня привела в неописуемое изумление уверенность моей сестры в том, что я дурно поступил с вами!

Эвелин испуганно съежилась.

– Она что, написала вам это? – осторожно спросила она.

Грейстоун медленно улыбнулся и направился к ней. Чуть не задохнувшись, Эвелин вжалась в подоконник.

– Думаю, вам прекрасно известно, что она написала.

– Она догадалась о том, что произошло! Хотя я несколько раз говорила ей, что вы не позволяли себе никаких неподобающих заигрываний, – поспешила заверить Эвелин. – Я защищала вас! Твердила, что вы не должны передо мной извиняться!

Его глаза расширились от изумления. Слишком поздно Эвелин осознала, что Джулианна не делилась с Джеком своим предположением, не настаивала на том, что это он должен извиняться перед Эвелин.

– Так она думает, что я с вами заигрывал? – вспыхнул он. – Ну конечно, она так думает! А вы – трагическая героиня всей этой истории. В то время как я – злодей!

Эвелин напряженно замерла на месте.

– Я говорила ей не один раз, что вы вели себя как истинный джентльмен!

Он засмеялся:

– И что же, она поверила вам?

– Нет.

Он подошел ближе и склонился над ней. Эвелин застыла. Он снова взглянул на ее губы и на сей раз уже не отвел взгляд. Ее сердце оглушительно забилось. Неужели он собирался поцеловать ее? Прямо сейчас?

Но Грейстоун резко отпрянул.

– Отдаю вам должное, вы отважны, у вас достанет храбрости для дюжины мужчин.

Эвелин покачала головой:

– Я вовсе не такая храбрая.

Он с жаром возразил:

– Я в это не верю.

– Я боюсь… я боюсь будущего и того, что оно готовит Эме.

Грейстоун в упор посмотрел на нее:

– Разумеется, вы боитесь. – Он отошел от Эвелин и принялся неспешно расхаживать по комнате. – Теперь моя сестра – ваша ярая защитница. Она считает, что, как человек чести, я должен мчаться вам на помощь.

Эвелин боялась пошевелиться, хотя подоконник уже впился ей в бедро.

– Я не знаю, почему она так хочет, чтобы вы помогли мне, – честно сказала она. – Я не пыталась склонить ее на свою сторону.

– В самом деле?

– Ее заинтриговали наши отношения.

Его серебристые глаза пронзили Эвелин.

– Естественно, заинтриговали. Джулианна романтична с головы до ног.

«Что же, спрашивается, это означает? – гадала Эвелин, наблюдая за ним. – Какое отношение ко всему этому имеет романтичная натура Джулианны?»

Грейстоун вдруг остановился.

– А вам когда-либо приходило в голову принять «нет» в качестве ответа?

Их взгляды встретились. Грейстоун оставался серьезным, и Эвелин поняла, что должна объясниться честно.

– Наша встреча была такой ужасной, что поначалу я хотела лишь одного – забыть ее. Я попыталась найти другого контрабандиста.

Теперь его взор стал безжалостным.

– Должен признаться, до сих пор еще ни одна женщина не описывала мои объятия как «ужасные».

Эвелин сглотнула комок в горле.

– У меня не было иного выбора, кроме как обратиться к вам, – с трудом произнесла она, и ее сердце екнуло. – Знаю, вы не помните событий четырехлетней давности, но вы действительно спасли мою жизнь и жизнь моих близких. Я доверяю вам, мистер Грейстоун. Я доверяю вам, как никому другому.

Лицо Джека застыло, превратившись в твердую маску, и он отвел взгляд.

– Мне очень не понравилось ваше письмо. Это была продуманная попытка зазвать меня в Розелинд, чтобы я мог попасть под действие ваших чар и согласился выполнить вашу просьбу.

Задрожав, Эвелин нерешительно заметила:

– Я тоже не уверена, что мне нравится подобный сценарий.

Грейстоун поднял взгляд, и она заметила, как сверкали его глаза.

– Значит, вы признаете, что это была еще одна окольная попытка заставить меня беспрекословно подчиниться вам? Втянуть меня в решение своей проблемы?

Она прикусила губу.

– Да. Но, по правде говоря, я просто хочу помириться. Хочу начать все заново! И – да, мне все еще требуется ваша помощь! – вскричала она.

Его взор не дрогнул ни на мгновение. Грейстоун смотрел на нее дерзко и проницательно.

– Я пришел сюда, чтобы принять ваши извинения, графиня. Сказать по правде, у меня нет другого выбора.

Эвелин остолбенела.

– У меня, может быть, довольно скандальная, дурная репутация, но это не совсем соответствует действительности. Я – человек чести. И честь требует от меня принять подобные извинения, даже если они неискренни.

Вне себя от волнения, Эвелин судорожно вздохнула.

– Но я всегда буду у вас в долгу.

Повисла тишина – мертвая, тяжелая. Эвелин спрашивала себя, не собирается ли Джек преодолеть разделявшее их короткое расстояние и заключить ее в свои объятия, несмотря на все их разногласия.

Но Грейстоун не двигался. Эвелин облизнула губы, повернулась и распахнула окно. Потом подняла воротник платья. Полная нелепой досады, она невидящим взором смотрела на раскинувшийся внизу сад. Понятно, что она все еще жаждала прикосновений Джека.

– Если я не буду бороться за будущее своей дочери с предельной решимостью, тогда кто станет это делать?

Грейстоун ничего не ответил. Она не поворачивалась, но спиной чувствовала его взгляд.

И тут в дверь постучали.

– Эвелин? – позвала Джулианна.

Эвелин отскочила от окна, а Джек резко повернулся к двери.

– Отделайтесь от нее.

Он отошел к дальней стороне гардероба, стоящего у стены, – это место не просматривалось от двери.

Эвелин вновь обрела способность дышать, но резко, прерывисто. Она только сейчас осознала, что все это время стояла затаив дыхание.

Она придала лицу любезное выражение, не переставая задаваться вопросом, почему Джек не хочет, чтобы сестра узнала о его присутствии.

– Иду! – живо отозвалась Эвелин.

Она бросилась к двери, отперла и распахнула ее. Стоявшая на пороге Джулианна с любопытством воззрилась на свою гостью.

– Должно быть, я заперла дверь по ошибке, – поспешила объяснить Эвелин, смахнув с виска струйку пота.

– Как странно. – Джулианна вошла в комнату и протянула Эвелин шаль. – Ты оставила это внизу.

И тут Джулианна быстро окинула взглядом спальню, словно рассчитывала застать здесь кого-то еще.

– Спасибо, – ответила Эвелин. Со своего нынешнего места она не могла видеть Джека, но, если бы подошла к кровати, наверняка заметила бы его. – Я заканчиваю собирать вещи. – Она заставила себя улыбнуться и продолжила: – Наверное, мы успеем выпить чаю перед моим отъездом. Я почти собралась.

Джулианна скептически взглянула на нее, заметив:

– Мне кажется, я слышала голоса.

Эвелин старательно делала невинные глаза. Джулианна подошла к кровати и уселась на краешек.

– Мне бы хотелось, чтобы ты задержалась чуть подольше, – сказала она, а потом вдруг посмотрела на гардероб – и увидела Джека.

Джулианна подскочила. Эвелин, покраснев, захлопнула дверь спальни.

– Привет. – Джек подошел к сестре и обнял ее. Прижимая к себе Джулианну, он взглянул поверх ее плеч на Эвелин.

Стиснув брата в ответных объятиях, Джулианна пристально посмотрела на него, а потом перевела взор на Эвелин.

– Похоже, я помешала?

– Ты никогда не можешь помешать, – улыбнулся Джек.

– Ты не помешала, – быстро поддакнула Эвелин.

Джулианна улыбнулась им.

– Ты соблазняешь Эвелин, пока она гостит у меня? – спросила она Джека. – Одного раза тебе показалось недостаточно?

Эвелин вздрогнула, но Джека вся эта ситуация, похоже, от души развлекала.

– Как ты можешь предполагать такое?

Эвелин почувствовала, что покраснела как рак.

– Джулианна, прости. Он просто появился здесь, и, поскольку для него небезопасно показываться на публике, мы решили поговорить в этой комнате.

– Кажется, я понимаю, – с некоторым самодовольством улыбнулась Джулианна и снова обратилась к брату: – И я могу предположить такое, потому что прекрасно тебя знаю. Но попытаюсь напомнить, Джек, что Эвелин – вдова и она – в трауре. Кроме того, она – леди. Надеюсь, ты будешь вести себя надлежащим образом, по крайней мере в данный момент.

– Значит, теперь я должен вести себя надлежащим образом – и вдобавок рисковать ради нее своей жизнью? – добродушно поддразнил сестру Джек.

– Да, если обобщить, именно этого я и хочу, – весело подтвердила Джулианна.

Сердце Эвелин екнуло. Интересно, не ослышалась ли она? Неужели Джек в конце концов решил ей помочь? Он должен был как-то дать знать о своих намерениях!

Глаза Джека метнулись в сторону Эвелин, и, ненадолго встретившись с ней взглядом, он обернулся к Джулианне:

– Ты все еще не можешь не принять у себя в доме каждого обездоленного? Разве ты еще не выучила этот урок? – Его тон был полон нежности. – Все так же должна бороться с любой несправедливостью? Помогать жертве каждой трагедии? У графини много воздыхателей, Джулианна, которые вполне могут геройствовать ради нее.

– Я принимаю у себя тех, кого пожелаю, – игриво ответила сестра. – И разумеется, я продолжу бороться с несправедливостью! Как я понимаю, вы двое наладили отношения? И ты собираешься помочь ей вывезти эти ценности из Франции?

Джулианна произнесла это так, будто вовсе не спрашивала, а утверждала.

Эвелин застыла, когда Джек медленно перевел на нее взгляд. Ничего они не наладили, ни к чему так и не пришли.

В глазах Джека мелькнула непреклонная решимость.

– Да, думаю, я помогу ей.

Эвелин не верила своим ушам. Она просто потеряла дар речи.

Не успела Эвелин ответить, как Джулианна взяла брата за руку и поцеловала его в щеку.

– Я знала, что ты передумаешь! Знала, что не сможешь очень долго ей отказывать! – Джулианна подмигнула Эвелин.

Джек не улыбнулся в ответ:

– Ты не могла бы дать нам минутку поговорить наедине, пожалуйста? И поскольку я не могу задерживаться, я быстро переговорю с тобой перед отъездом.

Веселость Джулианны как рукой сняло. Она крепко обняла его.

– Я так скучаю по тебе, Джек… Как же я ненавижу все эти твои тайны и необходимость скрываться! – посетовала Джулианна и поспешила прочь из комнаты.

Эвелин облизнула губы:

– Вы все-таки собираетесь мне помочь?

– Да, я собираюсь вам помочь.

Она почувствовала, как подогнулись колени. Грейстоун потянулся вперед и вдруг сжал ее за талию. Эвелин тут же прильнула к нему, оказавшись в его объятиях.

Какое-то мгновение Джек прижимал ее к себе. Эвелин была потрясена напряжением, исходившим от его тела, и ответным трепетом своего тела.

– Сегодня вечером я отправляюсь в Роскоф. Обсудим детали, когда я вернусь, – отрывисто произнес Джек. – Через несколько дней я заеду в Розелинд.

Глаза Эвелин недоверчиво распахнулись. Подумать только: он собирался помочь ей – и через каких-то несколько дней он будет в Розелинде!

– Я не отозвался бы на ваше письмо, если бы не планировал отправиться во Францию по вашему делу, – добавил он и резко выпустил ее из кольца своих рук.

Эвелин не могла поверить в такой счастливый случай.

– Не знаю, как вас благодарить, – прошептала она.

Джек пристально взглянул на нее:

– Сильно сомневаюсь, что не знаете.