Текст книги "Проект «Немезида»"

И вот здесь, на хорошо знакомом мне столе, в уютном кабинете, в самом сердце уснувшего родного городка, передо мной лежал десятилетней давности договор, связавший мою мать и моего психиатра секретным соглашением обо мне.

С тех пор меня и преследовала моя Немезида.

– Мин?

Я не нашла в себе сил ответить.

Раздраженно фыркнув, Гвоздь развернул кресло так, что я оказалась лицом к лицу с ним. Друг волновался и хмурился.

– Эй, Мелинда Джей! Что происходит?

Я отвела взгляд. Как объяснить, не вдаваясь в подробности?

Нужно взять себя в руки.

– Ничего, все в порядке. – Голос дрожал, и я постаралась замаскировать дрожь кашлем. Хорошо, что свет неяркий. – Посмотрим, что там еще осталось.

Он смотрел на меня. Голубые глаза блестели в свете настольной лампы. Затем он указал пальцем на свою сторону стола.

– Я успел проверить только верхний ящик. Там нет ничего важного. – С этими словами он рывком открыл нижний. Там обнаружился один-единственный предмет.

– Бинго! – вскричал Гвоздь, извлек макбук и поставил его на стол. – Как думаешь, стоит его спереть? – Он постучал по ноуту костяшками пальцев. – Потом можно заглянуть на форум техно-фриков, чтобы его взломать. Найдем какого-нибудь хакера. На «Анонимусе»[25]25
  «Анонимус» – международная сеть активистов и хактивистов.


[Закрыть] их полно.

– Не надо. Я знаю пароль.

– Серьезно? Откуда?

Несмотря ни на что, я улыбнулась.

– Доктор Лоуэлл бормотал, когда печатал. А я прислушивалась.

Я включила ноутбук. На мониторе возникло окно пароля. Я набрала восемь букв, помня, как звучит при нажатии каждая из клавиш.

– Стэнфорд. Он там учился.

– И это называется пароль? – фыркнул Гвоздь. – Пари держу, твой мозгоправ не знаком с простейшими способами шифрования данных. Что ж, отлично, Стэнфорд так Стэнфорд.

Система загрузилась. Я заправила волосы за уши.

– Очевидно, он не парится насчет безопасности.

– Значит, наш урок пойдет ему на пользу. – Гвоздь наклонился над моим плечом, чтобы видеть монитор. Я чувствовала его дыхание на щеке, а на мониторе тем временем возник снимок Земли из космоса, а поверх него громоздилась россыпь иконок. – Папка «Пациенты»! Выглядит многообещающе. Открой ее!

Внутри оказалось несколько подпапок, отсортированных в алфавитном порядке. Некоторые меня удивили.

– Мистер Фьюмо? Интересно, зачем он встречается с Лоуэллом.

– Комплекс Наполеона, – уверенно заявил Гвоздь. – Он коротышка, как и я. А может, считает себя скандинавским божеством, заключенным в оболочку учителя математики. Давай разберемся. Сезам, откройся!

– Нет, этого я не буду смотреть, – возмутилась я и даже почувствовала укол стыда за то, что на миг разделила желание друга. – Мы здесь не для того, чтобы вторгаться в частную жизнь других. Мне нужен только мой файл.

– Ску-ко-ти-ща, – закатил глаза Гвоздь. – Ладно, как хочешь. Между прочим, папки с твоим именем нет.

Я проверила дважды, но он был прав. Тогда мне в голову пришло поискать другое имя – имя моего напуганного попутчика в той поездке с доктором Харрисом десять лет назад. Я еще раз просмотрела список, но Ноа там тоже не было.

Я закрыла папку и принялась изучать остальные папки на рабочем столе в компьютере Лоуэлла. Все остальное казалось вполне безобидным. Иконки программ. Папка с названием «Личное» оказалась почти пустой. Журнальные статьи. Файл программы «ПауэрПойнт», озаглавленный «Психиатрическая лечебница Северного Айдахо. Презентация, 2016». Компьютер моего психиатра оказался таким же скучным, как его офис.

Озадаченная, я откинулась в кресле. Меня охватили сомнения. В самом деле, что именно я надеялась здесь найти? Тайный склад сверхсекретных военных документов? Приказы от Объединенного комитета начальников штабов в формате pdf?

Гвоздь закинул руки за голову.

– Ну, что? Мы закончили?

Я взглянула на книжную полку. Лоуэлл смотрел на меня с фотографии, на которой он, криво улыбаясь, держал в руках только что пойманного малоротого окуня… Не я ли для вас эта рыбка, док? Заглотила наживку…

– Нет, еще не все. – Наклонившись вперед, я выбрала на мониторе папку «Все мои файлы» и в течение следующих пяти минут внимательно изучала заголовки. Но своего имени так и не нашла.

– Ну-с? – Гвоздь меланхолично грыз ноготь, явно готовый сдаться, но скрывая это. – Может быть, ты и впрямь скучна как сама скука, даже для психиатра. Самый скучный, наименее интересный пациент, так сказать. Вгоняешь людей в сон так, что они забывают внести твои данные в комп.

– Надо запустить поиск.

…Мелинда Уайлдер… Мин… День моего рождения… Мой номер социального страхования… Мамино имя…

Ничего. В этом ноутбуке я отсутствовала.

Гвоздь выпрямился и отступил, зевая в кулак.

– Наверное, твои данные не здесь, а где-то еще. Может, из-за того, что ты несовершеннолетняя?

Я уже хотела согласиться, но вдруг замерла над клавиатурой.

Не ответив, я набрала в поиске слово, которое еще не проверяла.

Немезида.

Экран погас. Планета Земля исчезла, а сам ноутбук зажужжал, как при перезагрузке. Затем появилась новая заставка – снимок Солнца, сделанный со спутника, в высоком разрешении. И – одна-единственная папка без названия, притаившаяся в правом нижнем углу.

– Есть! – Глаза Гвоздя расширились от восторга. – Второй рабочий стол. Вот оно что!

Глубоко вздохнув, я кликнула по иконке. Появился короткий список файлов. Гвоздь тихо выругался.

Мелинда Джулиард Уайлдер.

Мое имя шло первым.

– И что это значит? – Гвоздь ткнул пальцем в иконку «метаданные», горевшую над моим файлом. – Подзаголовком к твоему имени стоит «Бета-тестирование[26]26
  Бета-тестирование (англ. beta testing) – интенсивное использование почти готовой версии продукта (как правило, программного или аппаратного обеспечения) с целью выявления максимального числа ошибок в его работе.


[Закрыть], пациент А». Что-то мне это не нравится!

Мне ужасно захотелось остаться одной. Если Гвоздь прочтет записи Лоуэлла обо мне – хотя бы пробежит глазами, – он узнает мой самый страшный секрет. К этому я не была готова, но прогонять его сейчас нечестно. Мы вместе рисковали, забравшись сюда. Он открыл окно, и я перед ним в долгу.

Так что я просто пустила на самотек все, что будет дальше.

– Есть только один способ все выяснить.

Я щелкнула по иконке со своим файлом. Открылось окно пароля. Я ввела все тот же «Стэнфорд», но ноутбук отклонил его. В отчаянии я напечатала то же самое слово, только медленнее и аккуратнее. С тем же успехом.

– Ну, блин… – Гвоздь всегда отличался умением емко и кратко описать ситуацию.

«Ну же, давай, давай, давай!» – гремело у меня в голове. Я немного подумала и ввела «Немезида».

И заветное окошко, пискнув, исчезло.

– Молодец! – крикнул Гвоздь, но не тут-то было. На экране вспыхнул красный стоп-сигнал.

– Проклятье! Меня заблокировало. Превышен лимит неверных вводов!

Гвоздь неловко замялся.

– Лоуэлл это увидит?

Я беспомощно пожала плечами, затем, игнорируя его слова, щелкнула еще раз по иконке папки. Напротив моего имени появился значок с красным ключом.

Живот скрутило.

– Черт, черт! Видимо, Лоуэллу придется переустанавливать пароль или что-то в этом роде. И конечно, он поймет, что кто-то пытался добраться до моего файла.

Гвоздь прищурился, глядя в монитор и размышляя.

– Знаешь, что, – сказал он наконец. – Заблокируй все файлы, один за другим. С твоим мы уже ничего поделать не сможем, а вот если всю папку заблочим, то он, по крайней мере, не узнает, что именно было целью.

– Слушай, гениально! – Я сжала его руку и щелкнула по следующему файлу прежде, чем поняла, как он назван. – О боже! Гвоздь, смотри!

Ноа Чарльз Ливингстон.

– Этот болван? – фыркнул мой друг. – Интересно, в чем его проблема. Аффлюэнца[27]27
  Аффлюэнца (affluence, достаток, изобилие + influenza, грипп) – «потребительский грипп». В богатых, развитых странах новое массовое заболевание, которое связано с навязчивым желанием постоянно делать покупки.


[Закрыть]? Расстройство на почве растраты средств трастового фонда? – Он ткнул в экран. – Проверь-ка его метаданные.

Подзаголовок его файла был таким же, как моего: «Бета-тестирование, пациент Б».

Я держала его за руку перед уколом. Помню, как он был напуган.

Мысли возвращались к одному и тому же, снова и снова. Нас увезли тогда обоих.

Мелинда Джулиард Уайлдер. Ноа Чарльз Ливингстон.

Тестирование, пациент А. Тестирование, пациент Б.

Были ли его сеансы у доктора похожи на мои? Мне вспомнился монотонный голос Лоуэлла. Голубые таблетки. Я попробовала представить себе, как на этой же самой дурацкой оттоманке сидит Ноа, мать его, Ливингстон и так же пытается уклоняться от вопросов доктора, как он дрожит, сомневается в собственных ответах, испытывает подозрения и отчаяние, – все как у меня.

Представить это у меня не получалось. Зато возник действительно важный вопрос, от которого меня едва не стошнило.

Эти убийства.

Человек в черном костюме.

Неужели с Ноа происходит то же самое?

Мысль о том, что еще кто-то может переживать подобное, никогда не приходила мне в голову. И я не хотела в это верить – такого никому не пожелаешь, – но сама эта возможность, против воли, вызвала дикий, несуразный всплеск… облегчения.

– Странно, – пробормотал Гвоздь, не отрывая глаз от ноутбука. – Здесь нет больше ни одного файла с именем пациента. У всех остальных даже не слова – только цифры и буквы. – Он надул щеки. – Только ты и Ноа. Я даже представить себе не мог, что этот недоумок ходит к психотерапевту.

Я тоже не могла. Раньше. Но теперь все изменилось.

Может быть, я не одна такая. Возможно, Ноа – такой же, как я.

Несмотря на поздний час, я вдруг испытала прилив энергии. С молниеносной быстротой я вырубила ложными паролями доступ ко всем файлам до конца списка.

Яркие красные ключики на экране ощетинились в ряд. Я заканчивала, когда Гвоздь схватил со стола папку «Немезида». Перевернув форму согласия, подписанную моей мамой, он проверил, что под ней, и, цокнув языком, сунул папку мне. Там был такой же документ, только относящийся к Ноа Ч. Ливингстону.

– Его мама тоже подписала. – Мой друг покачал головой. – Она, кажется, умерла, когда мы были еще маленькими?

– В первом классе. – Я взглянула на подпись. – Я это хорошо помню, потому что в тот год нам исполнилось семь, и его мама не пришла на празднование начала учебного года. А когда я спросила, где она, на меня зашикали. Несколько месяцев спустя, Ноа стала подвозить в школу какая-то другая женщина.

Снова повернувшись к монитору, я кликнула по последней иконке. И заметила…

– Эй, Гвоздь!

Он отбросил папку.

– Что?!

– Вот этот файл – не просто файл, а замаскированная папка. И посмотри только, как она называется! – Я ткнула в экран: – «Федеральный земельный резерват ВХГ». Это же то самое место, федеральное владение у Старого форта.

– И то самое место, куда вчера укатил конвой! – Гвоздь хлопнул в ладоши. – Давай, открывай!

Сначала содержание папки нас разочаровало: несколько сотен файлов с названиями, не поддающимися расшифровке, – в каждом по три буквы и шесть цифр. Я даже не сомневалась, что они, как и все остальные, дважды запаролены. Опять тупик.

Но мне показалось, что я обнаружила закономерность. Трехбуквенные коды повторялись через каждую дюжину файлов или около того, а вот последние две цифры оставались неизменными в течение более длинных интервалов. Четыре же цифры посредине менялись постоянно, от файла к файлу.

Разгадка вспыхнула молнией.

– Слушай, цифры – это даты. Взгляни вот сюда, вниз. Они заканчиваются на числе «семнадцать». То есть – относятся к нынешнему году.

Гвоздь кивнул.

– Ну, а что же тогда означают буквы?

Одна из буквенных комбинаций привлекала мое внимание: «ВГУ».

Я знала это сочетание.

По щеке покатилась слеза. Я очень старалась сдержаться, но не смогла.

– Инициалы, – отозвалась я дрожащим голосом. – Думаю, это все какие-то отчеты.

Я навела курсор на «ВГУ». В окошке под ним появились метаданные:

«ПН._ОТЧЕТ_О_ПОЛЕВОМ_НАБЛЮДЕНИИ_СОСТАВЛЕН/18.09.2017»

Восемнадцатое сентября нынешнего года. Следующий день после дня моего рождения. То есть, вчера.

Гвоздь немного помолчал, а затем его как прорвало.

– Послушай, Мин, что происходит? Серьезно. Хватит загадок. Ты уговариваешь меня вломиться в кабинет твоего мозгоправа посреди ночи, и вот мы выясняем, что вы являетесь частью секретного военного проекта, – выпалил он все еще с недоверием в голосе. – Ты и Ноа. Только вы двое. Мы находим файлы, где говорится о вашем «бета-тестировании». И все это происходит всего через несколько часов после того, как мы своими глазами видели караван военной техники, который направился в настоящие дебри, то есть в Федеральный резерват. Ничего подобного здесь не случалось за… за… да никогда такого не случалось!

Он немного поколебался, а потом сказал вслух то, о чем мы оба уже давно думали:

– Это правда инициалы твоей мамы?

Я прочистила горло, но все равно закашлялась. Захотелось отползти подальше и спрятаться.

– Надо поговорить с Ноа, – наконец сказала я.

Гвоздь сжал зубы:

– Он-то чем нам поможет? Пожалуется папочке и попросит его во всем разобраться?

Я понимала его колебания и даже разделяла их, но не могла позволить себе упустить хотя бы эту ниточку.

Ноа был связан с «Проектом Немезида». Он мог знать то, чего не знала я.

– Пожалуйста, доверься мне.

Гвоздь, казалось, хотел поспорить, но просто пожал плечами.

– Как скажешь. – Мой друг постарался казаться беззаботным, но я знала, что это не так. – Если хочешь, чтобы этот недоумок путался у нас под ногами и замедлял расследование – пожалуйста. Тебе решать. Могу, безопасности ради, одолжить ему свой велосипедный шлем.

Гвоздь взглянул на часы.

– Полтретьего ночи.

Я кивнула и закрыла все окна. Надеюсь, Лоуэлл подумает, что вся эта чехарда с паролями – просто компьютерный глюк, и не придаст ей значения. Такой, как он, – может. Я закрыла ноутбук, вернула все на место и заперла ящики стола.

Надо постараться не думать о маме и этом чертовом «полевом наблюдении». Пока, во всяком случае.

Я уже собиралась положить ключи обратно в блюдо, где мы их нашли, но мое внимание привлек третий из них. Тот, что из полированной меди. Тоньше и длиннее двух остальных. Понятно, что он – от замкá совсем другого типа.

Я оглянулась на высокий антикварный комод у противоположной стены.

Нижние дверцы были закрыты, и в них была замочная скважина.

– Что… – Гвоздь перехватил мой взгляд. – А впрочем… Конечно, почему нет?

Я пересекла полутемный кабинет и опустилась на колени у деревянных дверец комода. Вставила ключ. Он легко повернулся, и резные дверцы распахнулись. Внутри стояли две пластмассовые коробки, набитые папками для документов.

Я взяла одну из коробок и наугад вытащила папку.

– «Тобиас Г. Альбертссон – 05.04.2001». Это же Тоби!

Вздрогнув, я вынула следующую.

– «Салли Д. Хиллман – 24.06.2001». Помнишь, она тоже училась в нашем классе? Но они четыре года назад переехали в Льюистон, – сказала я и тут же заметила, что имя этой девочки перечеркнуто красным.

Гвоздь выдвинул вторую коробку и зарылся в нее обеими руками. Все папки выглядели одинаково, на каждой была наклейка с именем и датой. Все эти имена принадлежали нашим одноклассникам, как бывшим, так и нынешним. В своем ящике Гвоздь насчитал тридцать три папки.

– Видимо, тут собраны все наши.

– Но зачем? Лоуэлл ведь точно не возится со всеми в классе!

– Так. В алфавитном порядке. – Гвоздь перебрал содержимое коробки и продолжил со странным воодушевлением в голосе: – «Л». И вот… бум! Вот и я. Томас «Темный Рыцарь» Руссо. Тут, ребята, наверняка собрана самая вкуснотень. «К сведению заинтересованных лиц». Так. Дата рождения на обложке – ну, это понятно…

Дальше Гвоздь читал про себя. По мере того, как он пролистывал страницу за страницей, его спина напрягалась, а глаза округлялись. Вдруг он захлопнул папку и отшвырнул ее подальше, как будто содержимое могло его покусать.

– Каким обра… – Гвоздь осекся и так и остался сидеть с открытым ртом. Потом внимательно посмотрел на меня совершенно серьезными глазами. – Какого черта все это значит, Мин? Зачем твоему чокнутому мозгоправу досье «Немезиды» на меня? К тому же такое досье, где перечислено все, что я когда-либо делал!

– Досье «Немезиды»? Откуда ты это взял?

Гвоздь покачал головой и промолчал, что было на него не похоже. Я же, в тревоге, вынула еще одну папку из той коробки, что стояла напротив меня. «Джессика Л. Кейл – 14.01.2002». Не самый любимый мной человек. На первой странице были указаны основные данные – ничего сенсационного. Имя, фамилия. Адрес. Возраст. Обычная анкета, подходящая для какого-нибудь заявления или официальной регистрации – для страховки, например. Обычная-то обычная, но только до тех пор, пока взгляд не упирался в штамп «Совершенно секретно» наверху страницы и в подпись генерала Гарфилда, нацарапанную внизу.

Объем и количество подробных сведений поражали. Медицинские карты. Табели школьной успеваемости. Вырезки из газет за тот период, когда Джессика в двенадцать лет выиграла конкурс «Юная Мисс Айдахо». Распечатки скриншотов ее страничек в социальных сетях Фейсбук и Пинтерест, из Инстаграма и даже из Снэпчата[28]28
  Snapchat (snap, англ. – «моментальный снимок») – мобильное приложение обмена сообщениями. Одна из основных концепций Snapchat заключается в том, что переданные изображения и сообщения доступны получателю только на протяжении некоторого короткого времени, прежде чем станут совершенно недоступными.


[Закрыть]. Ксерокопии школьных фотографий. Анализ контактов в Твиттере. В самом конце я обнаружила сделанный через Гугл спутниковый снимок ее дома, скрепленный со сводным отчетом о работе ее родителей и справками об отсутствии судимости. Там был даже список домашних животных.

За последние пару минут я узнала о Джессике больше, чем за все школьные годы в одном классе. Я отложила ее папку и взяла другую. Харрисон С. Финч – веснушчатый парень, чье лицо мне помнилось смутно. Он учился с нами в средней школе. Однажды он сломал руку, когда с другими ребятами на перемене дурачился на гимнастической стенке. Вскоре после этого его семья переехала – куда, я понятия не имела. Внутри папки Харрисона были такие же документы, но информация, собранная в них, обрывалась на 2013 году, том самом, когда они покинули Файр-Лейк и обосновались, как я теперь узнала, в Биллингсе. Более новой информации не было.

Я взглянула на обложку и увидела, что имя перечеркнуто такой же красной линией, как и у Салли Хиллман. Взяла еще несколько папок. Кейси Ф. Бим. Грегори Козовиц. Дорен Джей Дэкер.

Все наши одноклассники. И все – прошедшие в тот день одну и ту же процедуру.

– Это как досье ФБР! – Гвоздь говорил быстро и бессвязно, забыв о своей обычной насмешливо-невозмутимой манере. – И обрати внимание: только средняя школа. Я всю коробку перерыл. Никакой малышни. Никаких старших классов. Никаких новичков. Только наш класс – на тот момент. Просто жуть! Кто ему все это насобирал? И почему только наш класс?

– Это наверняка незаконно. – Для убедительности я помахала одной из папок. – Вот здесь, например, двадцать страниц медицинских обследований Кэша Итона, все о его сердечной аритмии и прочее. Такая информация является тайной и охраняется законом. Такого просто так в Гугле не найдешь.

– А где твое досье? – вдруг спросил Гвоздь, оглядывая россыпь папок на ковре. Те, что начинаются на «У», должны быть в моей коробке, но я тебя тут не нашел.

– У меня папки от «А» до «К». – Для верности я пролистала еще раз. – И здесь меня тоже нет.

Гвоздь просмотрел свои папки снова.

– И Ноа тоже нет!

– В этой коробке тридцать восемь папок. С твоими вместе получается – семьдесят одна.

– Да, по одной на каждого. – Гвоздь сделал широкий жест рукой, словно телеведущий. – Итак, за нами следят и держат на мушке, как террористов, а заправляет этим делом сомнительный тип с докторской степенью, по уши погрязший в преступном сговоре с властью. Сговор этот, или точнее, заговор, называется, судя по всему, «Немезида». Хорошенькие времена настали. Просто супер. И так приятно находиться в центре этой круговерти!

Я почувствовала тупую боль в застарелом шраме. В ушах словно зазвучали выстрелы.

Да ты и половины всего не знаешь, Гвоздь…

Бета-пробы. Результаты пациента А. Результаты пациента Б…

Но, во всяком случае, дело касается не только Ноа и меня. Теперь в этом нет сомнений.

– А ты заметила, что некоторые имена перечеркнуты? – спросил Гвоздь.

Я кивнула.

– Шесть таких в моем ящике. Это те, кто учился в нашей школе раньше, но теперь уже не учится.

– А в моем – пять. – Гвоздь для примера извлек досье с перечеркнутой красной линией фамилией. – Вот. Питер Мерчант. И еще мне тут попадалась Мэри Рок.

Я невольно поежилась. Пити Мерчант утонул, когда нам было десять. Его каноэ перевернулось во время летнего шторма на самой середине озера, а плавание не было его сильной стороной. Вскоре после этого его семья переехала.

Мэри Рок умерла в тринадцать. Ее ужалила пчела, а оказалось, что у Мэри аллергия на пчелиный яд. Никто об этом не знал.

Я быстро подсчитала в уме.

– Таким образом, у нас остается шестьдесят не перечеркнутых имен.

– И это почти совпадает с количеством учеников в нашем классе. Вот уже два года, как у нас в классе шестьдесят четыре ученика. Минус ты и Ноа, которых нет в коробках.

– Значит, куда-то подевались еще двое. Кто же, интересно знать.

Я вновь принялась изучать папку за папкой, разложив их, как пасьянс, на ковре. Чтобы понять, кого еще здесь нет, надо было составить список.

– Давай сфотографируем каждую. – Я полезла в карман за мобильным. – Тогда у нас будет железное доказательство. Я отправлю снимки на свой и-мейл, чтобы нас обезопасить.

Однако, увы, мой айфон выключился ровно в ту минуту, когда я собиралась вызвать на экране изображение. Вот что значит шастать ночами по чужим кабинетам вместо того, чтобы мирно заряжать электронные устройства. Я посмотрела на Гвоздя, но он покачал головой.

– Мой умер, когда мы еще сидели в кустах.

– Проклятье! – Я оглядела кабинет, пытаясь найти иной выход.

В куче папок что-то желтело. Я наклонилась ближе. Простой лист бумаги, не относящийся ни к чьему персональному досье. Возможно, его просто засунули между папок.

Бумага была из штаба генерала У. П. Гарфилда.

– Что там у тебя? – спросил Гвоздь.

– Меморандум «Проекта Немезида», – ответила я, внимательно просматривая строчку за строчкой. – Генерал благодарит всех за службу и преданность делу. Он горд тем, что они «хладнокровно работали над проектом до печального конца». Что бы это значило?

Сердце забилось сильнее.

– А вот, слушай дальше: «Последние приготовления уже сделаны. В течение следующих десяти дней мы должны проявить стойкость и перейти к выполнению конечной цели. Бог в помощь!».

Гвоздь развел руками.

– Какого дьявола это может означать?

– Понятия не имею. Тут стоит дата – два дня назад. Лоуэллу предписывалось уничтожить этот меморандум – вот распоряжение об этом прямо в документе. Интересно, почему он этого не сделал?

Подняв глаза, я увидела, что Гвоздь внимательно смотрит на меня. Синяки на его лице в мрачном пространстве полутемной комнаты придавали ему какое-то инфернальное выражение. Стенные часы продолжали безразлично тикать, а мы сидели на полу, ненадолго погрузившись каждый в собственные мысли.

– Что происходит, Мин? – спросил Гвоздь очень тихо. – Что такое «Проект Немезида»?

У меня не было ответа.

И времени на размышления тоже не было.

Снаружи, на парковке, взвизгнули шины, следом захлопали автомобильные двери.