Текст книги "Локон с Изумрудного моря"

25. Добыча

Вы спросите, как я узнал?

Думаю, вы уже слышали обо мне достаточно, чтобы сами могли догадаться. Ну а если не догадались, тогда сообщаю: я мастер бывать там, где мне не положено. Можете считать, что у меня шестое чувство – нюх на все секретное и таинственное. И пускай теперь мне, про́клятому, кажется, что жилетка без рубашки – последний писк моды, способности к шпионажу я пока не растерял.

От увиденного у Локон перехватило дыхание, а Хак тихо зашипел.

Полуночные споры. Но как Уив заполучил их? Девушке вспомнились слова Вороны, что все споровщики в той или иной степени безумцы.

«Похоже, Уив даже для споровщика был в некоторой степени безумен», – подумала Локон.

(Здесь Локон, конечно же, постеснялась в выражениях. Уив был безумен не в некоторой, а в крайней степени! Да этот малый был опаснее нитроглицеринового смузи!)

– Срочно убери их обратно! – пискнул Хак. – А лучше высыпь на серебряную пластину. Локон, прошу, уничтожь полуночные споры. Иначе…

– Иначе что? – спросила Локон. – Что конкретно может со мной произойти?

– Понятия не имею, – признался Хак. – Но мне кажется, ты слишком уж легкомысленно к ним относишься.

«Может, и в самом деле стоит быть осторожнее, – задумалась Локон. – А может, и нет. Как известно, лучше нырять в ледяную воду сразу с головой, чем заходить в нее медленно, стараясь привыкнуть к холоду».

Девушка осторожно вернула коробочку со спорами в тайник.

«Надо обязательно спросить Улаама, знает ли он что-нибудь об этих спорах», – подумала Локон и вздрогнула.

На верхней палубе трижды отрывисто прозвенела рында. Сигнал означал, что на горизонте замечен корабль и капитан приказала его преследовать.

Локон покинула каюту, но дальше коридора не продвинулась – его заполонили спешившие наверх Дуги. Ожидание оказалось мучительным: девушка боялась что-нибудь пропустить, однако и толкаться ей совсем не хотелось.

Однако, как выяснилось, переживала она зря.

Выбравшись наконец на палубу, Локон обнаружила, что все Дуги сгрудились вдоль фальшборта. Опираясь на планшир, они обеспокоенно высматривали вдали корабль. Как и прежде, «Воронья песнь» шла в атаку под королевским торговым флагом, не желая до последней минуты показывать свою пиратскую личину. Это походило на трагедию в трех актах, последний из которых сопровождался грандиозным грабежом.

Но на этот раз развязка оказалась долгой. Погоня затянулась аж на пять часов. «Воронья песнь» была значительно быстроходнее других кораблей. И особенно ходко она шла, когда сбрасывался балласт, служивший для имитации осадки, свойственной тяжелым торговым судам. Вы спросите, почему же тогда так долго? А дело в том, что скорость в споровых морях – величина относительная. Сейчас споры бурлят, а миг спустя уже нет.

До сего момента Локон и не подозревала, насколько необычен тот факт, что Ворона и ее команда застигли «Мечту Ута» врасплох. Теперь же погоня за «купцом» стала для «Вороньей песни» настоящим вызовом. Все без исключения трудились не покладая рук, а особенно тяжело приходилось рулевой, от которой в первую очередь зависело, будет ли загнана добыча.

Час от часу Локон волновалась все сильнее. Приближался момент истины. Скоро станет ясно, сработал план с подменой пушечных ядер или нет. И все больше ее одолевали сомнения.

«Я точно облажалась, – накручивала себя Локон. – Наверняка кто-нибудь обнаружил подмену. Куда мне тягаться в хитроумии с такими отъявленными убийцами, как Ворона и Лаггарт!»

Когда капитан гаркнула команду, сердце едва не выпрыгнуло у Локон из груди.

– К оружию! Пушку к бою!

Дуги бросились за мушкетами, хотя преследуемый корабль шел пока еще на значительном удалении. За всю свою жизнь Локон не сделала ни единого выстрела и нарушать эту традицию не намеревалась, чтобы не сожалеть об оторванных пальцах. Вместо того чтобы последовать за Дугами и вооружиться, Локон переместилась ближе к носу корабля. Она подошла как раз вовремя, чтобы услышать, как Энн умоляет Лаггарта позволить ей первый выстрел. Канонир наотрез отказал и отправил ее к остальным матросам. Однако на этом унижение Энн не кончилось. Один из Дугов отобрал у нее пистоль и сунул взамен абордажную саблю. Мгновение спустя Энн из поясной кобуры за спиной извлекла другой пистоль.

– Канонир! Предупредительный! – выкрикнула Ворона.

Локон затаила дыхание. Лаггарт схватился за гандшпуг, повернул орудие по горизонтали, глянул в подзорную трубу, а затем, взявшись за второй рычаг, приподнял ствол на несколько градусов. Еще несколько минут ему понадобилось на доводку. Наконец Лаггарт достал из ведерка с водой палку с намотанной паклей и сунул ее в затравочное отверстие. Зефирные споры с хриплым треском взорвались, и ядро устремилось к убегающему кораблю. Разумеется, это был отнюдь не предупредительный залп, а еще один «нечаянный» прицельный – не для того, чтобы напугать, а чтобы потопить. Краем уха Локон услышала недовольное ворчание Энн, пристально следившей за траекторией полета снаряда.

Чем больше Локон думала о бедных моряках, которых они атаковали, тем больше тревожилась. Ей стоило немалых усилий взять себя в руки.

Пушечное ядро, разорвавшись в нескольких метрах от корабля, обдало его борт брызгами воды. Трюм остался невредим. Споры себя ждать не заставили. Гигантские щупальца вырвались из морской толщи, вцепились во влажную поверхность судна и сковали его мертвой хваткой. Несмотря на дальнее расстояние, Локон готова была поклясться, что слышит, как стонут корабельные доски.

Но все же корпус остался невредим. Меткий выстрел не уничтожил судно, а лишь обездвижил.

Обрадовавшись легкой добыче, Дуги возликовали. Лаггарт, тихо выругавшись, побагровел. Лицо канонира имело точно такой же оттенок, как у раскаленного железа, когда его извлекают из кузнечного горна для дальнейшей ковки.

Капитан, чеканя шаг, подошла к пушке и смерила канонира убийственным взглядом. Казалось, в ту минуту она могла спустить шкуру с кого угодно – даже с котенка! Однако свой гнев Ворона удержала в узде.

– Канонир! Не очень-то похоже на предупредительный выстрел! Но захват… Захват, надо признать, вышел безупречным.

– Спасибо, капитан, – ответил Лаггарт. – Прошу меня извинить. Я не оправдал ожиданий, не выполнил ваш приказ как должно. – Канонир говорил отрывисто, будто каждое слово из него выбивали плетью.

«Мне кажется или Лаггарт в самом деле смотрит в мою сторону теперь угрюмее? – Тревога буквально душила Локон. – Неужели догадался? Если он заподозрил неладное, то все подозрения падут на меня!»

Капитан уже собиралась дать отмашку для второго выстрела, но оглянулась на ликующих Дугов и передумала. Несмотря на то что вместо сердца в груди у Вороны тлел уголек, она прекрасно понимала, как важна легкая добыча для поднятия боевого духа команды.

– Матрос Дуг! Поднять пиратский флаг!

В ответ с палубы атакованного корабля взвилась яркая сигнальная ракета, означавшая, что экипаж сдается. Дуги снова заулюлюкали. Локон малость успокоилась: ее план как будто сработал.

Ко всеобщему сожалению, когда «Воронья песнь» подошла к увитому лозами «купцу», кипение спор прекратилось. Это значительно охладило энтузиазм экипажа. Локон огляделась, не понимая, почему у всех такие кислые физиономии: подобные остановки случались каждый день и не по одному разу.

– В чем дело? – спросила девушка, бочком приблизившись к Энн.

– Экипаж «купца» сдался, – ответила помощница канонира, и в ее голосе слышалось напряжение. – Но только потому, что судно опутали лозы. Однако сейчас ситуация изменилась: мы тоже обездвижены, море уравняло шансы. И теперь противник думает, а не изменить ли свое решение…

Энн резко умолкла. Корму торгового судна окутало голубое облачко взорвавшихся зефирных спор, прогремел выстрел. В следующий миг пушечное ядро лопнуло возле носа «Вороньей песни», споры впились в доски корпуса и кругом засвистело и загрохотало.

26. Снайпер

Дуги закричали и бросились врассыпную. Энн виртуозно выругалась, упомянув, кроме прочих непристойностей, чаячий помет.

– Проклятье, отличный выстрел, – пробормотал Лаггарт. – У них очень хороший канонир! Первое же ядро в цель!

Ворона распихала в стороны Дугов, затем хладнокровно подняла пистоль. Ее оружие выглядело гораздо изящнее старинных пистолей матросов и имело первоклассный прицел.

И хотя «Воронья песнь» достаточно сократила дистанцию до неприятельского судна, Локон все равно изумилась, когда Ворона прищурила глаз и выстрелила. Брызнула кровь, и канонир с влажной паклей в руках упал замертво, не дождавшись, когда его помощники перезарядят пушку.

– Очень хороший был канонир, – сказал Лаггарт.

– Плотник! Споровщик! – прокричала капитан, поворачивая пистоль стволом кверху и роняя в дуло крохотный мешочек зефирных спор. – У нас пробоина. Когда споры снова закипят, наше судно отхлебнет полморя. Если не хотите узнать, каковы споры на вкус, советую заняться тем, ради чего вас здесь держат.

– Так точно, капитан! – отозвалась Энн и вскинула оружие. – Только дайте разок пальнуть…

С полдесятка Дугов бросились к ней, чтобы выхватить оружие. Капитан, не обращая внимания на свару, прицелилась снова и сразила наповал матроса, который нес к пушке снаряд.

Такой точной стрельбы Локон еще не доводилось видеть. По правде говоря, она вообще впервые видела стрельбу, да еще и по живым целям. Тем не менее я готов поручиться за Ворону. Капитан – одна из лучших стрелков, каких я только встречал на своем веку. Учитывая, что допотопный пистоль при выстреле ведет себя как змея под ударом тока, точное попадание из него – настоящий подвиг.

– За работу, Энн, – произнесла Ворона с ледяной угрозой в голосе. – Иначе моя следующая цель будет не на том корабле.

– О лунные тени… – пробормотала Энн, приближаясь к Локон. – А Дугам, похоже, и впрямь не дает покоя мой пистоль! Ладно, у нас есть приказ, значит надо исполнять! Не будем медлить!

Энн устремилась вниз по трапу, а Локон – следом.

– Инструменты не забыла? – спросила Энн, когда они спустились на жилую палубу.

– Какие инструменты? – спросила Локон. – Энн, я стала споровщиком лишь сегодня утром! Понятия не имею, что мне делать!

– А-а… ну да, – опомнилась Энн, отирая пот со лба.

Над головой прогремел пушечный выстрел – «Воронья песнь» нанесла ответный удар.

– Надо найти розовые споры. В каюте Уива их должно быть навалом.

Локон кивнула и поспешила вместе с Энн к своей каморке. Распахнув дверь, корабельная плотница замешкалась на пороге. Локон протиснулась в каюту и сняла крышку с бочонка, полного розовых спор.

– Зачерпни и положи в металлический контейнер, – сказала Энн. – Для переноски спор, знаешь? Ага, это он… Слушай, я видела, как Уив работал какой-то штуковиной… Детка, сказать по правде, я не очень-то в этом разбираюсь.

Наполнив контейнер спорами, Локон заглянула в шкафчик и обнаружила, что дверца изнутри увешана инструментами. Однако среди всего этого металлического разнообразия ничего похожего на палку с пластиной, которой пользовался споровщик на «Мечте Ута», Локон, к своему величайшему сожалению, не нашла. Надо заметить, что Уив был настоящим консерватором. Он не признавал новомодные штучки, предпочитая проверенные временем методы и средства.

– Что из этого может нам подойти? – спросила Локон.

– Ага! – воскликнула Энн. – Вот эта плоская штуковина, вроде тарелки с ручкой. И шпатель захвати.

Второй инструмент действительно был похож на шпатель, но первый показался Локон не столько тарелкой, сколько плоским щитом.

Каждый инструмент был оснащен карабином для крепления к поясу, но на это уже не было времени. Локон взяла выбранные орудия труда, прихватила споры, пузырек с водой и поспешила наружу. Энн, испуганно вскинув руки, отшатнулась.

– Обычно, пока споровщик латает пробоину, я готовлю доски, – произнесла Энн. – Но сегодня все не так, как обычно, поэтому тебе наверняка понадобится моя помощь.

– Спасибо! – воскликнула Локон, пропуская Энн вперед.

Через дыру под потолком проникали яркие лучи, разгоняя мрак в помещении, доселе не видевшем солнечного света. В отличие от межпалубных высот, расстояние до потолка в трюме было значительно больше, и дотянуться до пробоины в трех метрах от днища не представлялось возможным.

– Так, сейчас я поставлю трап, – сказала Энн, – а ты прорастишь споры в дыре. Тяп-ляп и готово! А красоту я позже наведу. Розеит плохо поддается воздействию серебра, поэтому пару суток вполне продержится. Лучшего средства для таких целей не найти. Главное… Ну ты понимаешь: главное – самой при этом ласты не склеить.

– А есть какие-то меры предосторожности при работе с розеитом? – спросила Локон, и ее голос предательски дрогнул.

– Хотела бы я знать. Инструменты мы вроде выбрали правильно, этими двумя ты вполне обойдешься. Что еще добавить? Когда Уив заделывал пробоины, я старалась держаться в сторонке. У этого парня не только крыша ехала, но и чердак протекал.

Энн приставила лестницу и отошла. Больше она ничем не могла помочь, но Локон и так была благодарна. Вскарабкавшись по трапу, девушка выглянула через дыру наружу.

Море в ту минуту казалось неподвижной плотной массой. Но стоит ему только закипеть, как корабль качнется и через пробоину хлынет изумрудный поток. И даже если бы трюм был весь обшит серебряными листами, корабль затонул бы под тяжестью спор.

Выстрелы стихли. Убедив себя, что это хороший знак, Локон начала раскладывать имущество на полке с мешками. Закончив, она открыла коробочку со спорами, похожими на гранулы розовой соли. Дрожащей рукой наклонила контейнер и легонько потрясла. На пострадавшие доски высыпалось несколько спор.

Но пока Локон доставала пузырек и свинчивала крышку, чтобы спрыснуть споры водой, те поблекли и посерели. Почему они погибли? Тут Локон вспомнила, что палуба над головой сплошь инкрустирована серебром. Вот дуреха! Спеша закрыть коробочку со спорами, Локон успела заметить, что и в ней несколько спор успели потемнеть.

Локон несколько раз глубоко вздохнула. Наконец, набравшись смелости, она приступила ко второй попытке. Смочила водой древесину, а затем, отклонившись назад и прикрыв лицо рукой, припорошила доски спорами.

Неуклюжее исполнение сомнительной затеи обернулось великолепным результатом.

Споры превратились в толстые полупрозрачные кристаллы розеита. Они не были острыми, но так стремительно разрослись, что с легкостью вспороли древесину на потолке и едва не оставили Локон без лица.

Однако радовалась девушка недолго. В борту судна все так же зияла пробоина. Кристаллы выросли слишком большими и вовсе не там, где им следовало бы. Под своей тяжестью они отрывались от расщепленных досок и падали за борт и на дно трюма. Локон запоздало ахнула.

– Локон! – выкрикнула Энн. – Осторожней!

«Лунные тени! – мысленно воскликнула девушка. – Что я творю?! Судьба корабля в моих руках, а я ни бельмеса не смыслю в проращивании!»

Локон действительно разбиралась в проращивании спор не лучше, чем, скажем, в вексиллологии.

(Остерегайтесь однотонных флагов! От них добра не жди!)

«Ты же видела, как латал пробоину споровщик на „Мечте Ута“, – напомнила себе Локон. – Да, он работал другими инструментами, но это роли не играет. Самое главное, я знаю, как должен выглядеть результат».

Перебирая инструменты, Локон кое-что заметила. Розеит продолжал разрастаться. Крупные кристаллы отламывались и падали, однако фракции помельче продолжали жить своей жизнью на мокрых досках обшивки. Подпитываемые влагой, они медленно захватывали древесину, точно ожившая плесень.

«А что, если изумрудные споры работают так же? Интересно, если подпитывать лозы водой, они тоже будут безмерно удлиняться и утолщаться?»

На этот вопрос Локон ответа не имела. Зато знала, что если капать водой на гранулы розеита, то они будут помаленьку, но неуклонно разрастаться.

«Что-то слишком уж медленно, – сказала себе Локон. – Так пробоину ни в жизнь не залатаешь!»

И все же (используя набившее оскомину выражение, популярное у политиков) это было неплохое начало.

Локон взяла инструмент, похожий на щит, и прижала его к розеиту. Кристаллы мгновенно отреагировали и потянулись к металлу, который, судя по темно-серому цвету, был обыкновенным железом. Другой инструмент, шпатель, изготовленный из светлого металла и отшлифованный, напротив, кристаллы отталкивал. (Для тех, кто фанатично следит за мельчайшими деталями: это сталь.)

«Получается, что с помощью этих штуковин можно контролировать рост спор! – обрадовалась Локон. – Это меняет дело!»

Снаружи раздался низкий пульсирующий звук, чудовищным эхом раскатившись в трюме. Это рокотали просыпающиеся споры, чтобы снова вскипеть.

– Локон! – окликнула Энн.

Размышлять было некогда. Если споры хлынут внутрь, Локон погибнет первой. Схватив щиток в левую руку, она прижала его к пробоине, а пальцами другой, даже не удосужившись проверить, сухие они или нет, взяла щепотку спор и присыпала ими края пробоины.

Кристаллы вмиг начали стремительно разрастаться. Однако на этот раз, притягиваясь к железному щитку, они принимали ту форму, которую хотела придать им Локон. Ударной волной ее чуть не сбросило с трапа, но Энн подстраховала. Испугавшись за Локон, она вскрикнула и судорожно ухватилась за основание трапа.

Когда кристаллы проросли вокруг щитка, девушка взяла шпатель и загладила их края. Она сумела направить рост розеита к центру пробоины, словно это была наделенная разумом шпатлевка, подчиняющаяся человеку.

Поднялся ветер, паруса надулись, корма осела, а нос задрался. Едва Локон успела зарастить последние щели, как судно резко накренилось вперед. Розеитовая заплатка задрожала и пошла трещинами. На обшивке начали прорастать изумрудные споры, но так как влаги было недостаточно, то и лозы оказались слишком тонкими и слабыми; ни пробить борт, ни захватить судно они не могли.

На какое-то время корабль замер, словно затаив дыхание, а уже в следующий миг стало ясно, что розеитовый пластырь выдержал.

– Слава лунам, – выдохнула Энн. – У тебя получилось! Может, еще слой нанесем?

– Не будем испытывать судьбу, – ответила Локон, пытаясь высвободить щиток из цепкой хватки розеита. – Чтобы срезать лишние кристаллы, похоже, нужен серебряный нож. Но этим мы лучше займемся в безопасном месте. Например, в каком-нибудь порту.

– Да, пожалуй, – согласилась Энн, придерживая трап, пока Локон спускалась. – Какая удача, что у нас есть ты! Пока тебе не доверили эту работенку, заделка пробоин входила в мои первостепенные обязанности. Досками так быстро дыру не закроешь. А ведь морю не прикажешь ждать…

Сверху донесся сухой треск. На палубе снова стреляли.

– Похоже, это еще не конец, – пробормотала Энн. – Луны милосердные, молю вас, пусть пластырь держится! Идем скорее!

27. Спорофаг

Локон пришла в каюту, вернула на место инструменты и коробку со спорами, успокоила Хака, которого снова обнаружила под кроватью, и поспешила наверх. К этому времени «Воронья песнь» уже подобралась к своей жертве угрожающе близко.

На палубе торгового судна Локон насчитала трех подстреленных Вороной моряков. Остальные члены экипажа побросали оружие и подняли руки высоко над головой. Локон заметила, что корма «купца» и пушка еще сильнее заросли вездесущими лозами. Похоже, Лаггарт предпринял новую попытку утопить вражеский корабль, чем лишь усилил рост спор. Еще одно подмененное девушкой ядро разорвалось, не пробив обшивку корабля. Локон опасалась, что этим дело не кончится. У Вороны достаточно поводов, чтобы сорвать злость на незадачливом экипаже судна-приза и устроить резню. Дуги получат свою добычу, а она станет капитаном беглецов-висельников.

Поравнявшись со своей жертвой, «Воронья песнь» замедлилась. Один из Дугов спустил якорь, остальные принялись забрасывать абордажные крючья. Локон, нервничая, взглянула на Ворону. Та стояла с мушкетом на изготовку.

– Всем приготовиться к абордажу!

«Нет!.. – мысленно воскликнула Локон в панике. – После всего, что я сделала, чтобы спасти этих бедняг…»

– Капитан! – раздался позади властный голос.

Все как один обернулись к юту, где стояла Салэй. Положив руку на штурвал, рулевая взирала на своих товарищей сверху вниз. Когда якорь лег на дно, она закрепила штурвал и спустилась на палубу.

– По традиции скрестить шпаги с капитаном приза должен рулевой, – громко объявила Салэй. – То есть я… Или кто-то возражает?

Дуги, продолжая держать на мушке экипаж «купца», в ответ не проронили ни звука. Они прекрасно понимали, что вероятность схлопотать пулю в ближайшие минуты очень велика, и поэтому сочли за благо помалкивать.

Ворона, опустив мушкет, обернулась и воззрилась на рулевую. Локон обнаружила, что невольно читает про себя молитву лунам. Не обращая внимания на пристальный взгляд капитана, Салэй гнула свое:

– Мы захватили корабль. Экипаж сдался. Чего нам еще надо? Пиратами мы стали не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы обрести независимость.

Салэй всем своим видом показывала решимость добиться своего. Пока она жива, никто из пленников не будет убит.

Если бы Ворона намеревалась в тот день во что бы то ни стало устроить резню, то начать ей пришлось бы с рулевой. И капитан запросто могла бы убить Салэй. С другой стороны… Ворона наверняка понимала, что ценными членами экипажа разбрасываться нельзя. Скольких может потерять ее судно, оставшись на плаву? Пускай Уиву и нашлась замена, совсем не факт, что таковая найдется и для Салэй.

– Как скажешь, – наконец процедила Ворона. – Только дай им знать, что я крайне недовольна их действиями. Где это видано? Сначала сдались, а потом пробили нам корпус! В другой день подобное непотребство стоило бы им жизни.

– Они заплатят сполна. И даже больше чем сполна, – ответила Салэй. – Я об этом позабочусь, капитан.

Локон с облегчением выдохнула. Дуги, застывшие было в оцепенении, вновь принялись бросать абордажные крючья, чтобы не дать кораблям разойтись. На палубу «купца» Салэй перепрыгнула первой.

Локон устало опустилась на ступеньки, ведущие на ют. Она чувствовала себя как половая тряпка, которую скомкали, бросили в мусорное ведро и извлекли из-под отбросов спустя много недель. Едва девушка села, на нее упала чья-то тень. Подняв взгляд, она увидела перед собой капитана.

– Мы не тонем, – сказала Ворона. – А это значит, что со своей задачей ты справилась.

Локон кивнула.

– Капитан, она была просто великолепна! – раздался позади Вороны голос Энн. – Я не преувеличиваю! Залатала дыру со второй попытки и почти не испугалась спор!

– Вот так так, – произнесла Ворона, продолжая бесстрастно взирать на Локон. – Энн, а ты не думаешь, что пора пойти и заделать пробоину досками? На тот случай, если искусная работа нашего новоиспеченного споровщика окажется не такой уж и безупречной?

– Думаю, пора, – согласилась Энн и пошла исполнять распоряжение.

– Постой! – окликнула ее Ворона и протянула руку.

Энн вздохнула, извлекла будто из ниоткуда пистоль, отдала его капитану и ушла.

Когда из трюма начали подниматься Дуги с поживой – «купец», как оказалось, вез ковры, – Ворона отошла к фальшборту, чтобы лучше видеть происходящее.

Пленные матросы теснились на палубе, а их капитан негромко беседовал с Салэй. У него так сморщилось лицо, что виднелись только лоб да подбородок. Наверняка вам это знакомо, ведь так бывает и с вашей физиономией, когда вы за обедом разглядываете собственное отражение в ложке.

Экипаж торгового судна сохранял спокойствие. За исключением моряка, как будто стоявшего на коленях. Заметив неладное, Локон поднялась по трапу на ют, чтобы разглядеть, что происходит за гигантскими лозами. Человек и в самом деле стоял на коленях и баюкал труп. Вероятно, это был его товарищ, застреленный Вороной. Кем бедняга приходился ему? Другом? Родственником?

Рыдающий мужчина вскинулся и обвел всех диким от злобы взглядом. Локон уже открыла рот, чтобы крикнуть «Берегись!», как моряк, вскочив на ноги, выхватил из-за пояса пистоль и дрожащей рукой навел его на Ворону, наблюдавшую за ним с палубы «Вороньей песни».

Все оцепенели. В очередной раз. Все, кроме Вороны, которая взирала на пистоль, направленный на нее, не иначе как с равнодушием.

– Смок! – вскричал капитан «купца». – Ты в своем уме?! Ты же всех утянешь за собой на дно!

Моряк, запятнанный с ног до головы кровью друга, расправил плечи. Оружие он не опустил, однако на спусковой крючок давить не спешил. Капитан Ворона вытянула руку с отобранным у Энн пистолем, а затем, крутанув его на пальце, выстрелила себе в лицо. Кожа на щеке лопнула, и наружу вырвались извивающиеся лозы. За одно мгновение перед глазами капитана вырос барьер из скрученных ростков, один из которых схватил пулю на лету. Казалось, будто под кожей у Вороны вместо мышц кишат змеи. Когда опасность миновала, лозы втянулись обратно и замерли. В уголке глаза навернулась алая слеза. Несколько кровяных капель просочилось из царапины на щеке, однако в остальном лицо капитана выглядело целым и невредимым. Ворона опустила пистоль, сделала долгий глоток из фляжки и наконец махнула рукой, требуя ответного выстрела. Дважды предлагать не пришлось. Раздался выстрел, но пуля ушла в молоко – подоспевшие товарищи скрутили Смока прежде, чем тот успел прицелиться.

– Очень надеюсь, что через час мы отправимся дальше. Грузите мою малютку не жалеючи, набивайте трюм добром под завязку! – громко приказала Ворона пленникам и задержала взгляд на капитане. – Не выполните приказ, я лично наведаюсь на ваше славное судно и всем объясню, что значит перечить капитану Вороне. Если же кто-нибудь из вас сомневается в моей решимости, можете расспросить команду «Мечты Ута», как им нравится их новая жизнь на дне Изумрудного моря!

С этими словами Ворона скрылась в каюте. У Локон обмякли колени. Дрожа всем телом, она опустилась на ступеньку. Перед глазами все еще стояли вырывающиеся из-под кожи чудовищные лозы.

Что же это за существо?