Текст книги "Космер: Тайная история"

Через окно лился мощный поток света, который распадался на разные цвета и усеивал Джеммела бликами, словно и он был покрыт кусочками глазури. Наставник посмотрел на Кельсера, улыбаясь. В этом освещении, облаченный в туманный плащ и окруженный танцующим туманом, Джеммел выглядел весьма величественно. Он уже не был похож на оборванного безумца. В нем проступило что-то грандиозное.

Джеммел прыгнул в туман, затем подтянулся вверх. Кельсер посмотрел ему вслед и с удивлением обнаружил, что завидует.

«Я научусь, – сказал он сам себе. – Я стану настолько же хорош».

С самого начала Кельсера тянуло к цинку и латуни, к алломантии, которая позволяла играть с эмоциями людей. Это было очень похоже на то, что он делал без посторонней помощи в прошлом. Но в ужасных Ямах он переродился и стал другим человеком. Кем бы он ни был когда-то, теперь этого недостаточно. Теперь ему необходимо стать чем-то большим.

Кельсер бросился вверх, притягивая себя к крыше здания. Джеммел продолжал подниматься мимо крыши, направляясь к верхушкам четырех шпилей, украшавших фасад. Кельсер бросил весь свой кошелек с монетами – чем больше металла оттолкнешь, тем быстрее и выше взлетишь – и сильно разжег сталь. Он толкался изо всех сил, вынуждая себя лететь вверх, как стрела.

Вокруг клубился туман. Разноцветные огни витражей исчезли внизу. Шпили уменьшались по обе стороны от него, становясь все более и более узкими. Он оттолкнулся от жестяной обшивки одного из них, чтобы сдвинуться вправо.

Приложив последнее усилие, он достиг самого верха шпиля – там было украшение-шишка размером с человеческую голову. Кельсер приземлился на нее, разжигая пьютер, улучшающий физические способности. Это сделало его не только сильнее, но и более ловким. Способным стоять на одной ноге на вершине шара шириной в ладонь в сотнях футов от земли.

Выполнив маневр, он замер и уставился на свою ступню.

– Твоя уверенность растет, – сказал Джеммел. Наставник остановился у самого края шпиля, цепляясь за него чуть ниже Кельсера. – Это хорошо.

Затем Джеммел молниеносно подскочил и ударил Кельсера по ноге. Кельсер вскрикнул, потерял контроль и рухнул в туман. Джеммел оттолкнул флаконы с металлическими чешуйками, которые Кельсер – как и большинство алломантов – носил на поясе. От этого толчка Кельсера понесло прочь от здания.

Он падал сквозь туман, словно камень, и на мгновение потерял способность мыслить здраво. Падение пробудило в нем первобытный ужас. Джеммел объяснял, как это контролировать, как научиться не бояться высоты и не терять ориентацию, если упал.

Уроки вылетели из головы Кельсера. И все же он падал. Быстро. Сквозь клубящийся туман, перестав ориентироваться. Всего несколько секунд – и он рухнет на землю.

В отчаянии Кельсер применил алломантическое давление к пузырькам с металлами, надеясь, что они направлены в нужную сторону. Пузырьки сорвались с пояса и врезались во что-то. Земля.

В них было не так уж много металла. Этого едва хватило, чтобы замедлить падение Кельсера. Он ударился о землю через долю секунды после алломантического толчка, и удар выбил из него дух. Перед глазами все вспыхнуло.

Пока он оцепенело лежал, рядом что-то упало с грохотом. Джеммел.

Алломант-наставник презрительно фыркнул:

– Дурень.

Кельсер застонал и с трудом приподнялся на четвереньки. Живой. Удивительное дело, ничего не сломал, хотя бок и бедро жутко болели. Синяки будут ужасные. Пьютер сохранил ему жизнь. Кто-то другой, даже применив тот алломантический толчок в самом конце, переломал бы себе все кости.

Кельсер с трудом выпрямился и сердито уставился на Джеммела, но ничего не сказал. Наверное, это и впрямь лучший способ учиться. По крайней мере, самый быстрый. Здравый смысл подсказывал Кельсеру, что он бы и сам такое выбрал – чтобы его швырнули в самое пекло, вынудили учиться по ходу дела. Но это не мешало ему ненавидеть Джеммела.

– Я думал, мы поднимемся, – сказал Кельсер.

– А потом спустимся.

– И снова поднимемся, полагаю? – со вздохом спросил Кельсер.

– Нет. Еще немного спустимся.

И Джеммел зашагал через внутренний двор крепости, минуя декоративные кусты, которые в ночи превратились в темные, окутанные туманом силуэты. Кельсер поспешил следом, опасаясь новой атаки.

– Это в подвале, – пробормотал Джеммел. – В подвале, подумать только. Почему подвал?

– А что в подвале? – спросил Кельсер.

– Наша цель, – буркнул Джеммел. – Нам пришлось подняться высоко, чтобы я смог найти вход. Я думаю, один такой есть здесь – в саду.

– Погоди-ка, это действительно звучит разумно, – сказал Кельсер. – Ты, должно быть, обо что-то ударился головой.

Джеммел сердито посмотрел на него, потом сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет. Кельсер приготовил свои металлы, готовясь дать отпор. Но Джеммел отвел руку в сторону и бросил монеты в двух охранников, которые трусцой бежали по дорожке, чтобы посмотреть, кто шатается по ночному саду.

Мужчины упали, один закричал. Джеммела, похоже, не волновало, что это может их выдать. Он зашагал вперед.

Кельсер на мгновение поколебался, глядя на умирающих. Вражеские прислужники. Он попытался хоть что-то ощутить в отношении их, но не смог – эту его часть вырвали Ямы Хатсина. А другую часть беспокоило то, каким бесчувственным он сделался.

Он поспешил вслед за Джеммелом, который нашел что-то похожее на сарай для садовников. Однако, когда он открыл дверь, там не оказалось никаких инструментов – только темные ступени, ведущие вниз.

– Сталь горит? – спросил Джеммел.

Кельсер кивнул.

– Следи за всем, что шевелится, – сказал Джеммел, доставая из кошелька пригоршню монет. Кельсер протянул руку к поверженным стражникам и притянул монеты, которые Джеммел использовал против них. Он видел, как Джеммел легонько притягивал вещи – так, чтобы они не неслись в полную силу. Кельсер еще не овладел этим трюком, и ему пришлось присесть на корточки, чтобы монеты промелькнули над головой и ударились о стену сарая. Он собрал их и начал спускаться вслед за нетерпеливым наставником, который наблюдал за ним с недовольным видом.

– Я был безоружен, – объяснил Кельсер. – Оставил кошель на крыше.

– Подобные ошибки закончатся твоей смертью.

Кельсер не ответил. Это и впрямь была ошибка. Конечно, он собирался достать кошелек с монетами – и достал бы, не сбрось его Джеммел со шпиля.

Свет потускнел, и по мере того, как они спускались, вокруг воцарилась кромешная тьма. Джеммел не стал добывать факел или фонарь, а просто махнул Кельсеру, чтобы шел первым. Еще одно своеобразное испытание?

Сталь, горящая внутри Кельсера, позволяла вычислять металлические предметы по синим линиям. Он помолчал, затем бросил пригоршню монет, позволив им запрыгать вниз по ступенькам. Падая, они демонстрировали очертания лестницы, и картина лишь улучшилась, когда монеты замерли.

Синие линии на самом деле не наделяли его полноценным зрением – все равно надо было идти с опаской. Однако монеты очень помогли, а потом Кельсер увидел дверную задвижку, когда приблизился к ней. Позади раздалось ворчание Джеммела, и на этот раз, похоже, одобрительное.

– Хороший трюк с монетами, – пробормотал наставник.

Кельсер улыбнулся и подошел к двери в подвал. Ощупал ее, ухватился за металлическую задвижку и осторожно открыл.

За дверью было светло. Кельсер пригнулся – что бы ни думал Джеммел, на его счету было немало проникновений и тихих ночных краж. Он не какой-нибудь новичок. Он просто понял, что полукровка вроде него может выжить двумя способами: научившись болтать или научившись воровать; а вот драки лицом к лицу в большинстве случаев оказывались глупостью.

Конечно, ни один вариант – драки, разговоры или незаметное проникновение – не сработал в ту ночь. Ночь, когда его схватили и никто не мог его предать, кроме нее. Но почему и ее арестовали? Она не могла…

«Прекрати», – приказал он себе, ступая неслышно, пригнувшись.

В комнате было множество длинных рабочих столов, заставленных всевозможными плавильными аппаратами. Не громоздкими кузнечными штуковинами, а маленькими горелками и изящными инструментами мастера-металлурга. На стенах горели лампы, а в углу светился красным большой кузнечный горн. Кельсер почувствовал, как откуда-то повеяло свежим воздухом; другая сторона комнаты заканчивалась несколькими коридорами.

Помещение казалось пустым. Джеммел вошел, и Кельсер снова потянул монеты к себе. Некоторые были запятнаны кровью павших стражников. Все еще не выпрямляясь полностью, он прокрался мимо стола, заваленного письменными принадлежностями и книжечками в матерчатых переплетах. Он взглянул на Джеммела, который прошел через комнату, даже не пытаясь скрыться. Джеммел упер руки в бедра, озираясь.

– Так где же он?

– Кто? – спросил Кельсер.

Джеммел что-то забормотал себе под нос, двигаясь по комнате, сметая инструменты со столов и швыряя их на пол. Кельсер проскользнул по периметру, намереваясь заглянуть в боковые коридоры, чтобы посмотреть, не приближается ли кто-нибудь. Он проверил первую дверь и обнаружил, что она ведет в длинную узкую комнату. Она была занята.

Кельсер застыл, затем медленно выпрямился. В комнате находилось с полдюжины человек, мужчин и женщин, привязанных за руки к стенам. Здесь не было камер, но бедняги выглядели так, словно их избили до полусмерти. На них были только лохмотья, да и те окровавленные.

Кельсер стряхнул с себя оцепенение и подошел к ближайшей женщине. Он вытащил кляп у нее изо рта. Пол был влажным; вероятно, кто-то недавно побывал здесь и вылил ведра воды на заключенных, чтобы в лаборатории не воняло. Порыв ветра из коридора, с которым соединялась дальняя часть этого помещения, принес с собой глоток свежего воздуха.

Женщина напряглась, как только он прикоснулся к ней, и в ужасе вытаращила глаза.

– Пожалуйста, пожалуйста, не надо… – прошептала она.

– Я не причиню тебе вреда, – сказал Кельсер. (Онемелый узел внутри его как будто… изменялся.) – Прошу, успокойся. Кто вы такие? Что здесь происходит?

Женщина молча смотрела на него. Она вздрогнула, когда Кельсер протянул руку, чтобы развязать путы, и он помедлил.

А потом услышал приглушенный звук. Глянув в сторону, увидел вторую женщину, постарше и почтительнее с виду. Ее избили так, что кожа свисала лохмотьями. Однако ее глаза не были такими безумными, как у молодой женщины. Кельсер подошел к ней и вытащил кляп.

– Пожалуйста, – сказала эта узница. – Освободи нас. Или убей.

– Да что это за место? – прошипел Кельсер, распутывая веревки на ее руках.

– Он ищет полукровок, – проговорила она. – Чтобы испытать новые металлы.

– Новые металлы?

– Я не знаю, – ответила женщина, и слезы заструились у нее по щекам. – Я просто скаа, как и все мы. Я не знаю, почему он выбрал именно нас. Он говорит о разных вещах. О металлах, неизвестных металлах. Он, мне кажется, не в ладах с головой. То, что он делает… он говорит, что хочет выявить нашу алломантическую сторону… но, милорд, во мне нет благородной крови. Я не могу…

– Тише, – сказал Кельсер, освобождая ее.

Что-то жгло его изнутри сквозь плотный узел оцепенения. Что-то похожее на гнев, который он уже испытывал, но по-другому. Это было нечто большее. Ему хотелось плакать, но вместе с тем чувство было теплое.

Освободившись, женщина уставилась на свои руки: запястья были ободраны до мяса. Кельсер повернулся к другим несчастным пленникам. Большинство уже очнулись. В их глазах не было надежды. Они просто тупо уставились перед собой.

Да, он понимал, что они чувствуют.

«Как мы можем выносить такой мир? – подумал Кельсер, направляясь к другому пленнику. – Мир, где происходят подобные вещи?» Самая ужасная трагедия заключалась в том, что он знал: ужас такого рода был обычным явлением. Скаа – расходный материал. Защитить их некому. Но это никого не волновало.

Даже его самого. Он провел большую часть жизни, игнорируя подобные акты жестокости. О, он притворялся, будто сопротивляется. А на самом деле просто хотел обогатиться. Все эти планы, ограбления, великие мечты… Он всегда был главным. И единственным.

Кельсер развязал еще одну пленницу, молодую темноволосую женщину. Она была похожа на Мэйр. Освободившись, она свернулась калачиком на полу. Кельсер стоял над ней, чувствуя себя беспомощным.

«Никто не борется, – подумал он. – Никто не думает, что у него есть силы воевать. Но они ошибаются. Мы действительно можем сражаться… Я могу сражаться».

В комнату вошел Джеммел. Он бросил взгляд поверх скаа и, казалось, не заметил их. Он продолжал бормотать что-то себе под нос. Он успел сделать всего несколько шагов, когда из лаборатории донесся чей-то возмущенный голос.

– Что здесь происходит?!

Кельсер узнал голос. О, он никогда раньше не слышал этого человека, но сразу же распознал его высокомерие и самоуверенность. Презрение. Он обнаружил, что встает, протискивается мимо Джеммела и возвращается в лабораторию.

Там стоял мужчина в строгом костюме и белой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Его волосы были коротко подстрижены в соответствии с последними веяниями моды, а костюм, похоже, привезли из Лютадели – он, несомненно, был самого модного фасона.

Он властно посмотрел на Кельсера. И Кельсер поймал себя на том, что улыбается. По-настоящему улыбается, впервые после Ям. После предательства.

Аристократ фыркнул, затем поднял руку и бросил в Кельсера монету. Справившись с кратким изумлением, Кельсер алломантически надавил на нее точно так же, как это сделал лорд Шезлер. Обоих отшвырнуло назад, и Шезлер от потрясения вытаращил глаза.

Кельсер врезался в стену. Шезлер – рожденный туманом. Не важно. Новый гнев зародился в душе Кельсера, хоть он и продолжал усмехаться. Это чувство пылало, как металл. Неизвестный, великолепный металл.

Он мог дать отпор. И даст!

Аристократ дернул за свой пояс, сбросив его – вместе с металлами – с талии. Он выхватил дуэльную трость и прыгнул вперед, двигаясь слишком быстро. Кельсер зажег пьютер, а потом сталь и, надавив алломантией на аппарат на столе, швырнул его в Шезлера.

Лорд зарычал, поднимая руку и отталкивая снаряд. И снова два алломантических толчка – один от Кельсера, другой от его противника – ударили друг в друга, и оба отлетели назад. Шезлер ударился о стол, и тот содрогнулся. Разбилось что-то стеклянное, металлические инструменты с грохотом упали на пол.

– Ты хоть представляешь, сколько я за все это заплатил? – прорычал Шезлер, опуская руку и приближаясь.

– Видимо, душу продал, – прошептал Кельсер.

Шезлер бросился в атаку и, сблизившись, ударил тростью.

Кельсер попятился. Он почувствовал, как дернулся карман, и толкнул алломантией, вытряхивая монеты из сюртука, в то время как Шезлер тоже толкнул их. Еще секунда, и они пронзили бы живот Кельсера, а так – вырвались из кармана и отлетели назад к стене.

Пуговицы его сюртука задрожали, хотя на них были только металлические пластины. Он стянул с себя сюртук, избавляясь от последних кусочков металла на теле. «Джеммел должен был предупредить меня об этом!» Металлические детальки на пуговицах были едва заметны для его чувств, но он все равно ощутил себя дураком. Старик прав: Кельсер мыслит не как алломант. Он слишком много думает о внешнем и слишком мало – о том, что может его убить.

Кельсер продолжал пятиться, наблюдая за противником, полный решимости не допустить еще одной ошибки. Он и раньше участвовал в уличных драках, но не часто. Он старался избегать их, в отличие от Доксона, который давным-давно привык к подобным стычкам. В кои-то веки Кельсеру хотелось быть менее утонченным в этой области.

Он двинулся вдоль стола, ожидая, когда Джеммел подойдет сбоку. Наставник не вошел. Возможно, и не собирался.

«Вот зачем надо было отыскать Шезлера, – понял Кельсер. – Чтобы я мог сразиться с другим рожденным туманом». Да, это и впрямь важно… Внезапно все сложилось.

Кельсер зарычал и изумился, услышав звук как будто со стороны. Пылающий гнев внутри его жаждал мести – и чего-то большего. Чего-то великого. Возмездия не только тем, кто причинил ему боль, но и всему благородному обществу.

В этот миг Шезлер – высокомерно ринувшийся вперед, больше озабоченный своим оборудованием, чем жизнями скаа, – оказался средоточием всего этого.

Кельсер атаковал.

У него не было оружия. Джеммел рассказывал о стеклянных ножах, но никогда не давал их Кельсеру. Поэтому он схватил с пола осколок стекла, не обращая внимания на порезы на пальцах. Пьютер позволил ему забыть про боль, когда он прыгнул к Шезлеру, целясь в горло.

Наверное, он не должен был победить. Шезлер был более успешным и опытным алломантом, но, очевидно, не привык сражаться с кем-то столь сильным. Он ударил Кельсера дуэльной тростью. Однако благодаря пьютеру Кельсер выдержал удар и в ответ трижды всадил противнику осколок стекла в шею.

Через несколько секунд все закончилось. Кельсер отшатнулся, начиная чувствовать боль. Возможно, Шезлер сломал ему несколько костей тростью; в конце концов, аристократ тоже пользовался пьютером. Однако теперь он лежал в темной луже, судорожно подергиваясь. Пьютер спасал от многого, но не от перерезанного горла.

Лорд поперхнулся собственной кровью.

– Нет, – прошипел он. – Я не могу… я не… Я не могу умереть…

– Любой может умереть, – прошептал Кельсер, роняя окровавленный осколок стекла. – Любой.

А в голове уже формировалась мысль, зародыш плана.

– Это было слишком быстро, – сказал Джеммел.

Кельсер вскинул голову. Кровь капала с кончиков его пальцев. Шезлер хрипло попытался в последний раз вздохнуть, затем затих.

– Тебе нужно научиться толкать и тянуть, – продолжил Джеммел. – Плясать в воздухе, сражаться, как настоящий рожденный туманом.

– Он был настоящим рожденным туманом.

– Он был ученым, – возразил Джеммел, подходя ближе. Он пнул ногой труп. – Для начала я выбрал слабака. В следующий раз будет не так просто.

Кельсер вернулся в комнату со скаа. Он освободил их одного за другим. Он не мог сделать для них больше, но пообещал позаботиться о том, чтобы они благополучно покинули территорию крепости. Может быть, ему удастся связаться с местным подпольем; он достаточно долго пробыл в городе, чтобы обзавестись кое-какими связями.

Освободив всех, он повернулся и увидел, что они смотрят на него, сбившись в кучку. В их глазах, казалось, снова зажглась жизнь, и многие заглядывали в комнату, где на полу лежал труп Шезлера. Джеммел листал блокнот, который взял на столе.

– Кто ты такой? – спросила почтенная женщина, с которой он разговаривал ранее.

Кельсер покачал головой, все еще глядя на Джеммела.

– Я человек, который пережил то, что не должен был пережить.

– Эти шрамы…

Кельсер посмотрел на свои руки, испещренные сотнями крошечных шрамов – наследие Ям. Сняв сюртук, он обнажил их.

– Пойдем, – сказал Кельсер людям, борясь с желанием прикрыть руки. – Надо отвести вас в безопасное место. Джеммел, что, во имя Вседержителя, ты делаешь?

Старик хмыкнул, листая блокнот. Кельсер быстрым шагом вернулся в комнату и заглянул в записи.

«Теории и предположения относительно существования одиннадцатого металла, – гласила надпись на странице. – Личные записи. Антиллиус Шезлер».

Джеммел пожал плечами и бросил блокнот на стол. Затем он тщательно и скрупулезно выбрал вилку среди упавших инструментов и других разбросанных лабораторных останков. Он улыбнулся и усмехнулся про себя.

– Вот штука что надо!

И сунул ее в карман.

Кельсер подобрал блокнот. Через несколько мгновений он уже уводил раненых скаа прочь от крепости, где солдаты рыскали по дворам, пытаясь понять, что происходит.

Как только они снова оказались на городских улицах, Кельсер повернулся к светящемуся зданию с прекрасными окнами, сияющими разноцветьем. Сквозь клубящийся туман он расслышал, как крики стражников стали исступленными.

Оцепенение исчезло. Он нашел чем его заменить. К нему вернулась сосредоточенность. Искра запылала вновь. Ему надо было мыслить масштабнее.

Начал зарождаться план – план, на который Кельсер едва осмеливался взглянуть, таким он был дерзким. Возмездие. И нечто большее.

Он повернулся и ушел в ночь, навстречу туману – поискать портного, который согласится сшить туманный плащ.

Этот рассказ был первоначально опубликован в качестве приложения к словесной ролевой игре «Mistborn Adventure Game» от «Crafty Games». Когда мы подписали контракт с «Crafty», я пообещал им небольшой художественный текст как подарок для поклонников.

Я хотел написать историю про Кельсера, и казалось логичным углубиться в прошлое – в то время, когда он нарабатывал навыки рожденного туманом. Показать Джеммела (которого Кельсер упоминал в главном цикле) было важно, поскольку это часть истории – о том, как Разрушитель манипулировал Кельсером, чтобы сделать то, что он сделал в первом томе трилогии.

В то же время я также знал, что эту историю, возможно, прочтут люди, которые не читали сам цикл. Сыграв во многие РПГ, я знаю, что часто один или два человека в группе действительно увлечены сеттингом и проводят кампанию в нем, утягивая за собой остальных членов группы, которые не так хорошо с ним знакомы.

Таким образом, рассказ был предназначен еще и для того, чтобы некоторым образом продемонстрировать сеттинг, – я хотел, чтобы мастер, координатор ролевой игры, смог выдать его игрокам, незнакомым с книгами. Мне требовалось нечто, способное настроить их на нужный лад, быстро объяснить магическую систему и послужить кратким введением.

Потому рассказ вышел немного более описательным, чем другие произведения из цикла «Рожденный туманом», вошедшие в этот сборник и предполагающие, что читатель уже знаком с персонажами и обстановкой.