Текст книги "Клятва безумная и смертельная"

Лия Мара смотрит на меня.

– Я должна вернуться во дворец. У меня есть другие обязанности. Увижу ли я вас за ужином?

– Да, конечно, – отвечаю я. – Мне вернуться вместе с вами?

Ее глаза встречаются с моими, и я знаю, что она слышит те слова, которые я не произношу вслух.

Ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой?

Лия Мара гордо поднимает подбородок.

– Я могу дойти сама.

– В этом я не сомневаюсь. – Я поднимаю ее руку, чтобы поцеловать костяшки пальцев, и девушка краснеет.

– Ну, – смущенно говорит она. – Возможно, вам не стоит слишком задерживаться.

Мне хочется немедленно последовать за ней. Однако мне нужно разобраться с тренировочным полем, полным солдат, именно сейчас, когда добился хоть какого-то прогресса. Я не могу потерять эту позицию.

Когда Лия Мара отворачивается, я оглядываюсь на Солта, затем протягиваю ему руку, чтобы помочь ему подняться на ноги. Он насмешливо смотрит на мою ладонь долю секунды, но, должно быть, меняет свое мнение, потому что позволяет ему помочь.

Я не дурак. Между мной и этим человеком нет никаких симпатий.

Солт начинает отворачиваться, но я не отпускаю его руку, а, наоборот, сжимаю ее крепче.

– Она не права.

Капитан приходит в недоумение, переводя взгляд с моей руки на лицо.

– Не права?

– Она сказала, что я заставлю тебя сражаться до тех пор, пока ты не сможешь держать меч. – Я наклоняюсь ближе, стараясь говорить тихо: – Она не права. Я бы привязал клинок к твоей руке, и ты бы продолжил.

Глава 13
Грей

К тому времени, когда я заканчиваю, Тайко так и не появляется на поле. Солт отпустил комментарий по поводу скрейвера, однако Айзек настолько же привержен долгу, насколько и я. Он бы не забрал с поля Тайко, не предупредив меня, да и сам мальчик не стал бы пропускать учения. Он любит сражаться на мечах больше, чем дышать.

Солдаты начинают возвращаться в свои казармы, и я смотрю им вслед. Мне нужно отправляться во дворец, чтобы проверить Лию Мару, однако когда я замечаю отсутствие Тайко, в моей груди поселяется беспокойство.

Джейк убирает меч в ножны и подходит ко мне.

– Жаль, что Лия Мара заставила тебя остановиться, – говорит он, понизив голос, хотя большинство солдат уже покинули тренировочное поле. – Я бы с удовольствием посмотрел, как капитана тошнит на его же ботинки.

– Согласен, – говорю я, и Джейк усмехается.

Когда я не улыбаюсь ему в ответ, он спрашивает:

– Что случилось?

– Тайко пропустил тренировку.

– Командир его отряда сказала, что сегодня утром он был сам не свой, а потом попросил разрешения пропустить обед. Не хочешь проверить казармы?

Самые юные новобранцы спят в самом дальнем от тренировочных полей здании, которое находится рядом с конюшнями и опушкой леса, ведущей в горы. У Тайко есть комната во дворце, но с течением времени он стал больше времени проводить в казармах, чтобы наладить отношения с другими солдатами.

Мы проверяем казармы и конюшни, но Тайко там нет. Когда мы проходим мимо оружейной, то видим Солта, который плещет себе в лицо водой из ведра. Он тихо разговаривает с офицером старшего ранга. Она, должно быть, обращает внимание капитана на то, что мы рядом, потому что тот оглядывается и смахивает воду с глаз. Его взгляд мог бы резать сталь.

– Ваше Высочество, – говорит он на сишшальском таким ледяным тоном, каким мог бы приказать мне рыть себе могилу.

Я замедляю шаг, но Джейк хватает меня за запястье и тащит за собой.

– Прибьешь его позже. Пошли. Если Тайко плохо себя чувствует, может быть, он сейчас в лазарете.

Во дворце есть два лазарета. В одном из них обитает целительница по имени Дратея – пожилая женщина с поджатым ртом и дурным нравом, которая считает, что искусство исцеления лучше доверять женскому уму. Она не хотела иметь ничего общего с Ноа, который в первую неделю своего пребывания в Силь Шеллоу доказал на деле, что лучше Дратеи избавляет от лихорадки, зашивает раны и лечит болезни. Несмотря на свои таланты, он все еще вызывает у многих во дворце настороженность и недоверие. Возможно, это связано с его предполагаемой преданностью мне или Эмберфоллу, или же с тем, что некоторые подозревают, будто бы Ноа владеет собственной особой магией, которую Лия Мара старается утаить, чтобы не волновать своих людей еще больше. Она выделила для Ноа место в северном крыле дворца. Этот лазарет находится ближе к тренировочным полям и казармам.

Однажды я спросил Ноа, сколько людей пришло к нему после того, как Дратея не смогла вылечить их болезни, и он любезно ответил, что не ведет подсчетов. После этого Джейк наклонился ко мне и прошептал: «Я видел его записи. Пока что их было семьдесят шесть».

Я знаю, в какой из лазаретов отправился бы Тайко.

Пока мы с Джейком шагаем по дворцу, мое беспокойство перерастает в напряжение, от которого я не могу избавиться. Тайко не наивен, но он очень молод. Он не слишком доверчив, но все еще неопытен.

Я был так озабочен безопасностью Лии Мары, что даже ни секунды не думал о судьбе остальных моих друзей. Ни один человек не осмелился бы тронуть Айзека, если, конечно, ему не захотелось бы увидеть свои внутренности перед последним вздохом. Джейк более чем способен постоять за себя. Ноа сообразителен и циничен, и у него получилось завоевать симпатию у довольно большого количества людей, чтобы не сталкиваться с таким же завуалированным презрением, которое я терплю каждый день. Но Тайко…

К тому времени, как я вхожу в лазарет, я дышу коротко и с явным затруднением.

– Ноа, ты не видел…

Я резко останавливаюсь.

Ноа сидит на лавке у низкого столика, заваленного различными медицинскими инструментами. Тайко сидит рядом. На его коленях устроился маленький рыжий котенок, который кусает мальчика за палец.

– Грей. – Увидев меня, Тайко вскакивает на ноги и опускает котенка на стол. Животное шипит на меня, затем царапает когтями дерево, спрыгивает на пол и скрывается из вида.

Тайко переводит взгляд с меня на Джейка, потом смотрит на угасающий за окном свет дня.

– Черт побери. – Его лицо искажается в гримасе. – Я пропустил вторую тренировку.

– Я знал, что рано или поздно они придут тебя искать. – Ноа смотрит на нас. – Привет, Джейк.

– Привет, – говорит Джейк.

На углу столика стоит забытая Ноа тарелка с орехами, сыром и фруктами. Джейк отодвигает ее в сторону, чтобы опереться бедром на столешницу, после чего берет два яблока. Он бросает одно мне, и я хватаю его в воздухе, но не свожу при этом своего взгляда с Тайко.

Мальчик одет в армейскую форму, отделанную зеленым и черным – цветами Силь Шеллоу. Его обтянутый кожей нагрудник и поножи застегнуты как полагается, однако меч и наручи лежат на полу рядом со столиком. Светлые волосы Тайко стали короче. Фигура мальчишки стала более слаженной, на его теле появились мускулы от постоянных тренировок с мечом. Однако Тайко не растерял своей мальчишеской угловатости, которая пока еще ждет, чтобы ее отточили.

Ко всему прочему у него под глазами залегли тени, которых я не видел уже несколько месяцев.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Тебе нездоровится?

– А! Я… нет. Я в порядке. У меня было… Я просто… – Он умолкает, не зная, что сказать.

Я хмурюсь. Мне не хочется раздражаться, потому что это не похоже на Тайко, но в то же время его поведение может плохо сказаться на моем и так достаточно ненадежном положении. Я не могу дисциплинировать Солта наказаниями за то, что он не относится к тренировкам всерьез, и в то же время позволять своим друзьям отлынивать от работы.

Я не могу требовать единства и приверженности от солдат Силь Шеллоу, не имея при этом показательного примера в своем близком окружении.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Ничего. – Он нервно сглатывает. – Я не… я не заметил, что время пролетело так быстро.

До того, как я попал в ловушку проклятия вместе с Рэном, я не раз видел, как королевская семья Эмберфолла с легкостью вальсирует вокруг правды. Я чувствую ложь, когда слышу ее.

– Ты никогда не лгал мне раньше, – говорю я. – Не стоит начинать это делать сейчас.

Тайко краснеет.

– Грей, – говорит Ноа. Легкий тон исчез из его голоса. – Оставь его в покое.

Я замираю в неподвижности и перестаю дышать. Сегодняшний день был слишком длинным, полным угроз внутри стен дворца и за его пределами. Мне не хочется ко всему прочему переживать еще из-за полуправды и нерешительности.

Тайко, должно быть, прочитал мои мрачные мысли по моему лицу, потому что он поспешно наклонился, чтобы схватить свои наручи и оружие.

– Прости меня, – быстро говорит он, и его срывающийся голос полон раскаяния.

Должно быть, Джейк тоже чувствует мое настроение, потому что говорит:

– Тайко, найди своего командира и спроси, сможете ли вы с ней провести тренировку прямо сейчас.

Тайко направляется к двери, но задерживается на пороге. Ноа смотрит на Джейка, и они, должно быть, мысленно обмениваются между собой репликами, потому что через мгновение Джейк выпрямляется, отталкиваясь от стола.

– Знаешь что? Не бери в голову. С тобой потренируюсь я. – Он в очередной раз кусает яблоко. – Пошли, Тай.

Как только они уходят, в лазарете становится очень тихо. Мне не нравится ссориться с Ноа. Он чуткий и проницательный, никогда не проявляет агрессии и не пытается подчинять людей своей воле. Его храбрость прямолинейна и незамысловата. Я знаю, когда Ноа сильно встревожен, он ведет себя спокойно и собранно, как сейчас и как в тот в день, когда мы оставили Рэна и Замок Железной розы позади. Однако несмотря на мягкость характера, Ноа отличается стальной волей.

Впрочем, его воля нисколько не уступает моей.

Ноа спокойно смотрит на меня и говорит:

– Ему всего пятнадцать, Грей.

– Мне было семнадцать, когда я вступил в ряды Королевской стражи.

Он фыркает.

– Может быть, тебе слишком долго было двадцать и ты забыл, что между пятнадцатью и семнадцатью годами существует довольно большой временной промежуток.

Наверное, он прав по обоим пунктам, но мне это не нравится.

– Когда мне было пятнадцать, я вел дела на семейной ферме.

– И что? Получалось, Грей?

Его голос тихий, не жестокий, но его слова все равно пронзают меня, как стрела. Он явно знает, к чему все привело. Моя семья едва не умерла от голода. Именно по этой причине я вступил в Королевскую стражу, после чего я отрекся от своей семьи, которая получила за это щедрое вознаграждение за сына, что остался в замке.

Мне не нужны напоминания о моих неудачах и жертвах, особенно сейчас.

– Ты хочешь поссориться со мной, Ноа?

– Нет. – Его тон не меняется.

– Я не заставлял Тайко вступать в армию! – яростно говорю я и делаю шаг вперед. – Это был его выбор. Он сам присоединился к новобранцам. Я не требовал…

– Эй! – Ноа поднимает руку, и его голос звучит успокаивающе. – Я знаю, что ты находишься под большим давлением. Я всего лишь хочу попросить тебя быть с ним помягче, ладно?

Я колеблюсь, затем провожу рукой по затылку. Мое недовольство никак не связано с Ноа. На самом деле и Тайко ни в чем не виноват.

Если я буду честным с самим собой, то мое недовольство также не связано с солдатами Силь Шеллоу. Я злюсь не на них.

Я злюсь на Рэна. И на самого себя.

Я вздыхаю и прислоняюсь к столу.

Я ощущаю легкие удары по лодыжке через кожу своих поножей. Я опускаю взгляд и вижу, что из-под стола высунулся котенок, который пытается поймать лапами шнурки моих ботинок.

Я наклоняюсь, чтобы взять животное в руки. Котенок тут же впивается мне в руку, и его когти, кажется, могут посоревноваться в остроте с когтями Айзека. Я отпускаю мелкое создание, чертыхаясь, и котенок снова прячется под стол. На моих пальцах проявляются кровавые полосы.

Ноа смеется.

– Этот сорванец дается в руки только Тайко и Айзеку. – Он тянется за куском марли. – Кошачьи царапины легко инфицируются. Давай я тебе… – Ноа обрывает себя на полуслове и хлопает по лбу, когда ранки на моих пальцах волшебным образом затягиваются. – Точно. Не бери в голову. Я совсем забыл.

Мы снова погружаемся в молчание. Напряжение между нами немного спало. Может быть, я вообще был единственным его источником.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Почему Тайко пришел сюда?

Ноа мешкает с ответом.

– Я не хочу предавать его доверие.

– Если другие рекруты его обижают, я должен знать.

Он слегка качает головой.

– Не думаю, что они делают ему что-то плохое. Они… просто солдаты, – говорит Ноа. – Когда стражники увели Тайко из Риллиска, он тоже первое время прятался в лазарете вместе со мной.

Когда по приказу Рэна меня доставили в Замок Железной розы, Тайко пленили вместе со мной, чтобы в случае чего мальчика можно было использовать, как рычаг давления на меня. В то время Тайко держался в тени и отказывался разговаривать со стражей.

Когда мы работали в Риллиске у Уорвика, Тайко тоже боялся местных солдат. Он всегда исчезал, когда они приходили на турнир, или держался поближе ко мне в конюшне. Я практически целую вечность был мечником, но Тайко никогда не боялся меня, когда мы были в Риллиске. Он был первым человеком, которому я доверился. Возможно, я стал первым человеком, которому он доверился.

Я тоже буду хранить твой секрет, Хок.

Хок.

Он не боялся меня, потому что я не был мечником в его глазах. Я был конюхом, потом беглым преступником, а затем стал принцем поневоле.

Он так сильно вырос здесь, что я совершенно забыл о его прошлом.

– Он хочет уйти из армии? – тихо спрашиваю я у Ноа.

– Если ты задашь этот вопрос Тайко, я думаю, ты разобьешь ему сердце.

Я удивленно смотрю на него, и Ноа добавляет:

– Он переживает, что подведет тебя.

Я бросаю взгляд в окно. На противоположном конце тренировочного поля Джейк и Тайко заняли боевые позиции, их тени слишком длинные в свете заходящего солнца.

Такие люди, как Солт, полагаются на силу, а не на скорость, и иногда это делает их ленивыми и самоуверенными. Тайко никогда ничего не принимает как должное, и я вижу, как это отражается на его боевых навыках. Это одна из причин, по которой он заслужил уважение среди других новобранцев. Он готов рисковать своей жизнью на грядущей войне, и он демонстрирует это каждый день. И вовсе не потому, что он верит в Силь Шеллоу или в мое законное право на трон. Он верит в меня.

– Тайко никогда не подводил меня, – говорю я.

– Возможно, ему стоит это услышать.

Я на мгновение теряюсь, не зная, что сказать. Мне кажется, здесь я терплю поражение за поражением на разных фронтах.

По дверному косяку кто-то стучит. Я оборачиваюсь и вижу застывшую на пороге пожилую женщину с темно-коричневой кожей. Я узнаю в ней хозяйку одной мастерской, которая занимается обработкой металла. Ее взгляд мечется между мной и Ноа.

– Лекарь, – говорит она на сишшальском и вытягивает вперед руку, завернутую в мокрую ткань. Она говорит что-то еще, но я знаю только слова «гореть» и «кузница».

Ноа может вылечить множество различных недугов, но сильный ожог будет болезненно заживать неделями и, скорее всего, оставит шрамы.

– Я могу вам помочь, – говорю я, но женщина с беспокойством прижимает руку к телу.

– Nah, – говорит она, качая головой. – Nah runiah.

Никакой магии. Я хмурюсь.

Ноа начинает говорить с ней, и тон его голоса мягкий, успокаивающий. Он смотрит на меня.

– Я все еще не совсем бесполезен, – говорит он.

В его голосе слышится ирония, но в словах есть какой-то скрытый подтекст, который я не могу понять. Я делаю вдох, чтобы спросить, что он имеет в виду, но он уже озадаченно смотрит на женщину, пытаясь задавать ей вопросы на ломаном сишшальском и понять ее ответы. Я тихо направляюсь к двери, и женщина, похоже, испытывает облегчение оттого, что я ухожу.

– Эй, Грей, – окликает меня Ноа, и я замираю в коридоре. – Для справки: ты нас тоже никогда не подводил.

– Не делай поспешных выводов, – отвечаю я, но все его внимание теперь направлено на пациентку, поэтому он не слышит моего ответа. Его же слова глубоко западают мне в душу, становясь одновременно и утешением, и напоминанием.

У меня есть час до ужина, поэтому я затягиваю пряжки на нагруднике и направляюсь к Джейку и Тайко.

Глава 14
Лия Мара

Мой день продолжается, и я ловлю себя на том, что все чаще смотрю в окно, чем куда-то еще.

Мне трудно сидеть спокойно и слушать то, как советники и представители королевских домов обсуждают нашу подготовку к войне. У меня совершенно не получается сосредоточиться на разговорах о запасах зерна и позднем урожае, когда мой разум только и делает, что пугается при каждом взмахе чьей-то руки. Дворец вызывает у меня страх, как будто я в любой момент могу оказаться в ловушке вместе с убийцами, которые скрываются за каждой дверью. На тренировочных полях я ощущала себя уязвимой и незащищенной. Я нигде не чувствую себя в безопасности. Мне становится немного легче, когда удается удалиться в свои покои, чтобы переодеться перед ужином.

Моя комната всегда была для меня убежищем, и она до сих пор прекрасно справляется с этой задачей. Я посылаю за подносом с горячим чаем и запираюсь изнутри, свернувшись калачиком на диванной кушетке у окна. Когда мне надоедали придворные политики и манипуляции моей матери, я всегда пряталась у себя и читала. Точнее, я прибегала к стратегическому отступлению, как выразился Грей. Я вижу его из своего окна. Судя по всему, они нашли Тайко, потому что в данный момент мальчик тренируется с Джейком в постепенно сгущающихся сумерках.

Пока я наблюдаю за ними, улыбка сползает с моего лица. Я была абсолютно не готова к тому напряжению, которое возникло между Греем и солдатами, в особенности офицерами. Год военной службы является обязательным в Силь Шеллоу, но многие мужчины и женщины делали из этого карьеру. Некогда служба в армии считалась почетной.

Только вот немногие из тех, кого я видела сегодня, считают это честью.

Не знаю, причина во мне или в Грее. Или в нас обоих.

Раздается стук в дверь, и я вздрагиваю. Сердце бешено колотится у меня у груди. Приходиться напомнить себе, что убийца не стал бы стучать, да и моя стража не позволила бы многим людям подобраться к моим покоям так близко. Наверное, мне принесли чай, который я просила.

В любом случае мне требуется время, чтобы прийти в себя и ответить:

– Войдите.

Моя сестра влетает в комнату еще до того, как я успеваю договорить, позволяя тяжелой деревянной двери закрыться за ней с хлопком. На Нолле Верин все еще надеты доспехи и оружие для тренировки, но почему-то в таком облачении она выглядит более элегантно, чем в воздушных нарядах с шитыми поясами, которые мы носим при дворе. Ее блестящие волосы заплетены в косы, а щеки по-прежнему румяные после пребывания на улице.

– Я весь день ждала, чтобы поговорить с тобой, – говорит она. – Тебе нужно было позволить Грею гонять того наглеца до тех пор, пока он не начал бы харкать кровью на собственные ботинки. Матушка именно так бы и поступила.

Она говорит так, как будто я сама не сравниваю свои неудачи с победами нашей матери каждый день и каждую секунду.

– Здравствуй, моя дорогая сестра, – чопорно приветствую ее я. – Прошу тебя, не стесняйся, говори все, что в голову взбредет.

Нолла Верин упирает руки в бока.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, у тебя встреча с советниками по поводу запасов зерна на зиму.

– Она уже закончилась. – Я оглядываюсь на окно. – А что ты здесь делаешь? Странно, что ты не вынуждаешь какого-нибудь несчастного солдата молить о пощаде на тренировочном поле.

– Эллия Майя смогла установить личность женщины, которая пыталась тебя убить, – говорит сестра. – Она жила в городе, недалеко от дворца. Мы не думаем, что она работала в одиночку.

Я замираю, вспоминая о том, как мы с Греем гуляли по городским улицам сегодня утром. Мне едва удается сдержать дрожь.

Нолла Верин еще не закончила.

– Эллия Майя сказала, что в ее доме была куча документов по истории магов. Среди них есть записи об оружии, которое не восприимчиво к магии и которое использовалось против колдунов в прошлом.

– Оружие?

– Само оружие не нашли. – Нолла Верин замолкает, затем продолжает: – Однако это не значит, что его не существует. Эта девушка писала письма в королевские дома с просьбой выступить против нашего альянса с магией. Она была не единственной, кто подписался под ними.

На этот раз у меня не получается сдержать дрожь. Я знала, что недоверие к магии в Силь Шеллоу было сильным, но я вовсе не готова к тому, что оно начало обретать форму организованного протеста.

– Сколько их? – тихо спрашиваю я.

– Не так уж много. Стража выслеживает их, – отвечает Нолла Верин. – Похоже, большинство из них бежало. Их дома уже обыскали.

Я ничего не говорю, и моя сестра подходит ближе.

– Лия Мара. – Она кладет свою руку поверх моей. – После вчерашнего… Ты в порядке?

Я удивленно смотрю на нее. Нолла Верин может быть такой черствой, жестокой и практичной, что я иногда забываю, что она умеет быть заботливой и понимающей.

Когда я ничего не отвечаю, она обходит кругом диванную кушетку и садится рядом со мной. От нее пахнет потом, телячьей кожей и солнцем, и я вспоминаю о том, что матушка изначально выбрала ее на роль наследницы. Иногда я задаюсь вопросом, не лучше ли сестра справилась бы с ролью королевы. Солт не вел бы себя так дерзко на тренировочном поле. Девушка, которая пыталась меня убить, не осмелилась бы приблизиться к трону. Я с трудом представляю себе, что Нолла Верин вообще слушает мелкие жалобы подданных.

Я все еще сержусь на сестру за то, что она вчера отдавала приказы в тронном зале, но в то же время я ей завидую. У Ноллы Верин хватило духу принять жесткие меры, когда я просто стояла и бездействовала.

– Лия Мара. – Она говорит мягко и протягивает руку, чтобы коснуться моей.

Я осознаю, что опять обхватила себя поперек живота.

– Я чувствую себя такой глупой, – шепчу я, а затем мои глаза наполняются слезами против воли.

Нолла Верин цокает языком и притягивает меня к себе. Она младше меня, но сейчас именно я чувствую себя ребенком. Я утыкаюсь лицом в ее плечо, ощущая, как рукояти ее ножей прижимаются к изгибам моего тела. Сестра успокаивающе гладит меня по спине.

– Ну-ну, не плачь, – говорит она через мгновение. – Лучше скажи мне, кого мне нужно зарезать ради тебя.

Я усмехаюсь и выпрямляюсь, вытирая слезы.

– Ты ужасна.

– Я предана делу. – Она совсем не шутит, когда говорит это. Ее глаза внимательно всматриваются в мои. – Когда мать объявила меня наследницей, когда она сообщила о своем намерении выдать меня замуж за принца Грея, это нисколько не повлияло на ее авторитет. Людям Силь Шеллоу было нечего бояться.

Я фыркаю.

– Но теперь они боятся, потому что страной управляю я.

– Да, – просто соглашается Нолла Верин. – Они боятся магии. Они боятся твоего союза с принцем вражеской страны. – Ее голос становится тверже. – Однако они должны бояться не этого, а тебя.

– Я не хочу, чтобы меня кто-то боялся.

– Ах, так ты надеешься склонить их к верности, стараясь им угодить? – Сестра закатывает глаза, затем насмешливо прижимает руки к своей груди в умоляющем жесте. – Прошу, не причиняйте мне вреда, убийцы! Лучше угощайтесь, пожалуйста, печеньем.

– Прекрати. – Я отталкиваю ее руки и встаю. – Хочу, чтобы мой народ знал, что я о нем забочусь. Хочу, чтобы они были уверены, что я буду их защищать, а не издеваться, чтобы они потом харкали кровью на свои ботинки.

Нолла Верин хмурится.

– Тогда ты должна показать им, что не потерпишь бунта и предательства.

– Для этого не обязательно быть злой…

– Нет, не обязательно. – Она указывает на тренировочное поле. – Но ты просишь их сражаться за тебя. Ты просишь меня сражаться за тебя.

– Ты не обязана делать что-то против своей воли…

– О, сестра! – Нолла Верин чертыхается. – Как ты можешь просить их сражаться за тебя, если ты не хочешь даже постоять за себя?

Ее слова заставляют меня прикусить язык. Я пристально смотрю на Ноллу Верин. Неужели я веду себя именно так? Я не знаю. Я не понимаю.

– Я могла бы постоять за себя, если бы ты не видела необходимость в том, чтобы начать отдавать приказы от моего имени, – натянуто произношу я.

Нолла Верин огрызается в ответ:

– Я бы не увидела эту необходимость, если бы ты не позволяла крестьянам плевать тебе в лицо!

– Мне не нужно отрезать людям языки, чтобы доказать свою точку зрения!

– Может, и нужно! Без этого люди вообще не понимают, что у тебя есть какая-то точка зрения.

Я свирепо смотрю на нее. Она сердито сверлит меня взглядом в ответ.

Лучше бы я не плакала у нее на плече несколько минут назад. Из-за этого я чувствую себя неимоверно слабой, особенно сейчас, когда Нолла Верин стоит передо мной, облаченная в кожу и сталь. Она только что вернулась с тренировочных полей, в то время как я пряталась в своей комнате.

Я выпрямляюсь.

– Спасибо, что поделилась своими мыслями, – процеживаю я сквозь зубы. – Мне нужно готовиться к ужину.

Раздается стук в дверь, но никто из нас не двигается с места.

– Войдите! – наконец кричу я.

Заходит служанка с подносом чая, о котором я просила. Это молодая девушка с раскрасневшимися щеками и рыжими волосами, собранными в узел на затылке. Ее глаза прикованы к подносу, который шириной едва уступает ее росту. Зайдя в комнату, служанка делает реверанс, отчего стоящая на подносе посуда позвякивает. Прежде чем заговорить, девушка прочищает горло.

– Ваше Величество! – Она бросает взгляд на Ноллу Верин, и ее голос прерывается, когда она ставит поднос на боковой столик. – Ваше Вы-высочество. Налить каждой из вас по чашечке?

Нолла Верин складывает руки на груди и говорит:

– Конечно.

И в этот же самый момент я произношу:

– Нет, моя сестра уже уходит.

– Ладно, – хором говорим мы.

Но никто из нас не двигается.

Я тоже складываю руки на груди. Служанка в растерянности мешкает, затем, должно быть, понимает, что моя сестра на самом деле не уходит. Девушка ставит две дребезжащие чашки на блюдца. В напряженной тишине комнаты звук разливаемого чая звучит очень громко.

Взяв в одну руку блюдце, служанка подходит ко мне. Ее опущенный в пол взгляд и дребезжащая на блюдце чашка наводят меня на мысли, не была ли эта девушка жертвой какого-нибудь изощренного наказания от моей матушки. Она напоминает мне напуганную работницу таверны, которую я видела утром.

– Спасибо, – мягко говорю я, не сводя глаз с сестры. Я забираю у нее блюдце. Служанка делает еще один реверанс, после чего внезапно замахивается на меня.

Все мое внимание сосредоточено на Нолле Верин, и я едва ли понимаю, что происходит, однако мои нервы сегодня натянуты до предела, поэтому мое тело вздрагивает, реагируя на ситуацию быстрее разума.

В любом случае моя реакция не имеет значения. Нолла Верин сражается в разы лучше меня. В ее руках тут же появляется кинжал, который застревает в груди девушки быстрее, чем разбивается об пол моя чашка с чаем.

– Стража! – кричит Нолла Верин, но мой взгляд прикован к лежащей на полу девушке. Она задыхается, захлебываясь кровью. Ее руки невольно цепляются за рукоять клинка, торчащего у нее из груди.

– Ты… ты, – хрипит служанка.

Нолла Верин ударяет ее ногой по ребрам, и глаза девушки широко распахиваются. Она издает громкий сиплый звук в отчаянной попытке наполнить легкие воздухом.

Моя сестра плюет на нее.

– Тебе повезло, что ты умрешь раньше, чем я смогу воздать тебе по заслугам.

Я хватаю сестру за руку.

– Прекрати!

Я смотрю на девушку, когда стражники врываются в мои покои с оружием наготове.

– Что я? Что ты хотела сказать?

Ее веки начинают закрываться, а руки, сжимающие лезвие, ослабевают.

– Ты хочешь объединить нас с монстрами.

Затем ее глаза перестают двигаться, руки замирают на груди, и она замирает на полу. Мертвая.

* * *

Нападение поднимает такую шумиху, что я начинаю гадать, появится ли у меня когда-нибудь хоть одна свободная минута. Однако в каком-то смысле я ничего не имею против хаоса, вопросов, пристального внимания к деталям со стороны Грея и моей сестры, когда они ведут допрос стражи. Кланна Сун умоляет меня переместиться в покои королевы, но я не хочу покидать свою комнату. Мне кажется, что, кроме нее, мне больше негде спрятаться. Слуги унесли тело и быстро заменили испорченные бархатные ковры, пока я стояла, прижавшись к стене, и старалась не видеть угрозу в лице каждого входящего в мои покои.

Проходит несколько часов прежде, чем стражники и советники уходят из моей комнаты, и со мной остаются только Нолла Верин и Грей. В данный момент они о чем-то разгорячено спорят, стоя прямо за моей дверью. Голос Ноллы Верин звучит тихо, но моя сестра уже успела выразить свое мнение. Скорее всего, она хочет казнить всех моих личных стражников и подобрать новых. Возможно, она уже отдала приказ. Возможно, ее приказ уже был исполнен.

От одной только мысли об этом я прихожу в ярость. Мне не хочется знать наверняка, отдавала она какие-нибудь приказы или нет.

А вот от этой мысли мне становится тошно. Я обязана знать обо всем.

Нолла Верин права. Я должна уметь постоять за себя. Живое доказательство тому совсем недавно хватало воздух на моем полу.

Я вздрагиваю и подхожу к окну, за которым уже давно стемнело. В комнате тепло от горящего в камине огня, однако холод все равно пробирается сквозь оконные щели. Мне нужно задернуть шторы, чтобы не было сквозняка, но я не хочу, потому что и так чувствую себя в ловушке. По углам оконного стекла блестит иней, а это значит, что Айзек, должно быть, где-то на крыше.

Ты хочешь объединить нас с монстрами.

Может быть и так, но сейчас мне от этого спокойнее. Если Айзек на крыше, то вряд ли кто-то осмелится забраться ко мне через окно. Да, мои покои находятся на третьем этаже, но у Грея однажды получилось забраться ко мне в комнату по веревке, поэтому я знаю, что это возможно.

Дверь тихо щелкает, и я не знаю, что меня больше пугает: мысль о том, что я сейчас одна, или что на меня нападут. Я разворачиваюсь до того, как успеваю себя остановить.

Нолла Верин ушла. На пороге моей комнаты стоит Грей. Его темные глаза изучают мое лицо, и я не сомневаюсь, что он без труда видит все мои страхи и тревоги.

– Я послал за едой, – сообщает Грей. – Твоя сестра выбрала новых стражников для караула. Я присоединюсь к ним, как только подадут ужин. Джейк сменит меня в полночь…

– Пожалуйста, не надо. – Мои слова не громче шепота, но Грей прерывается, чтобы выслушать меня.

– Лия Мара, тебя дважды пытались убить, – говорит он. – Я не могу вернуться к себе, когда…

– Нет. Я имела в виду… – Мой голос срывается, и мне приходится прочистить горло. – Я просто не хочу, чтобы ты уходил.

Грей слегка прищуривается, и мне досадно оттого, что он так хорошо умеет скрывать свои эмоции. Щеки начинают гореть румянцем, и мне приходится опустить глаза в пол. Мы очень редко остаемся с ним наедине, а когда эти редкие моменты наступают, то даже они обычно испорчены открытой дверью и стоящими неподалеку стражниками. Мой народ презрительно относится к мысли, что для управления страной мне нужен стоящий рядом мужчина. Именно поэтому я приложила все возможные усилия, чтобы доказать обратное и убедить моих подданных, что союз с Греем в первую очередь будет выгодным им.