Текст книги "Похититель детей"

Скосив глаза, Питер увидел миску с пряниками, только это были вовсе не пряники, а противные жирные гусеницы с крохотными черными головками. Он вновь хотел закричать, но не смог.

Внезапно женщина судорожно передернулась, отчаянно закашлялась и поднялась на колени. Губы ее были густо измазаны кровью.

– Мама, что с тобой? – в один голос спросили сестры.

Женщина снова закашлялась, схватилась за горло, согнулась в мучительном приступе рвоты, с ног до головы обдала Питера брызгами крови пополам с желчью и взвыла. Ужасный вой заполнил крохотную пещерку, зазвенел в ушах.

Мерзкие твари замерли, в их желтых глазах отразился ужас.

Женщина потрясенно взирала на Питера. Из уголка ее губ тянулась струйка кровавой слюны.

– Не может быть! – она замотала головой. – Как?!

Тут она снова закашлялась, обрызгав лицо Питера кровью.

– Мама, что с тобой? – жалобно спросили сестры. – Скажи же!

Женщина сорвала с головы Питера капюшон из волчьей морды, взглянула на его уши и выпучила глаза от изумления и страха.

– Не мальчик… – взгляд ее сделался жестким. – Но и не дитя ши. Выродок! – прошипела она.

Питер разом пришел в себя. В глазах прояснилось.

Рука женщины метнулась вперед, точно змея. Твердые пальцы стиснули горло Питера, острые ногти впились в кожу.

– Откуда ты явился? Тебя послала Модрон? Все это – ее игры?

Питер потянулся к ножу, но обнаружил, что ножны пусты.

– Это ее козни?! – вскричала женщина, злобно сверкнув изумрудными глазами. – Отвечай, не то откушу твое достоинство и скормлю тебя пиявкам!

Питер отчаянно взмахнул рукой. Пальцы наткнулись на глиняную миску. Схватив ее за край, он ударил женщину в висок. Миска с глухим треском разбилась, женщина рухнула набок. Брыкнув ногами, Питер почти сумел вскочить, но рука женщины вцепилась в лодыжку. Споткнувшись, Питер кубарем покатился в очаг.

Женщина кинулась за ним, потянулась к нему когтями, обнажив в бешеном оскале ряд окровавленных зеленых зубов. Глаза ее сузились, превратившись в крохотные зеленые огоньки в глубине темных глазниц, острые когти глубоко вонзились в мускулы плеча, когти другой руки прошлись поперек ребер, раздирая кожу и плоть.

Пронзительно вскрикнув от боли, Питер выхватил из огня горящую лучину, вновь вскрикнул от боли в обожженных пальцах, но, крепко сжав свое оружие в руке, вонзил пылающее острие прямо в зеленый глаз.

Женщина завизжала так, что ему пришлось зажать ладонями уши. Отпрянув от Питера, она врезалась в стену и вцепилась в лучину, глубоко воткнувшуюся в глаз. Язычки пламени зашипели между ее зеленых пальцев.

Питер не стал ждать, что будет дальше. Нырнув в подземный ход, он быстро, как крот, полез вверх.

Женщина взвыла в бессильной злобе.

– Держи его! Лови! Хватай!!! – заревела она.

Ее голос понесся по подземному ходу; Питера обдало горячим вихрем опавших листьев, букашек и пыли.

Казалось, все ползучие, летучие, пресмыкающиеся твари завопили – вся пещера подхватила вой хозяйки. И все вокруг – все, даже корни – устремилось за Питером, хватая его за руки и за ноги. Подземный ход сузился, конвульсивно сжался, будто глотка огромного чудища. Многоножки, жуки, пауки кинулись на Питера со стен, вонзая в него зубы и жала. Стоило выбраться наверх – и черные перепончатокрылые создания набросились на него с воздуха, точно рой шершней, жаля скорпионьими жалами. Взвыв от боли, Питер прыгнул в кусты и побежал – так быстро, как не бегал никогда в жизни. Он мчался, не разбирая дороги, не зная, куда бежит, – лишь бы убраться от этой женщины и всех ее кусачих тварей как можно дальше.

Услышав вой позади, он рискнул оглянуться. Три девочки гнались за ним, мчались на четвереньках огромными скачками, едва касаясь земли, высунув длинные языки, оскалив острые собачьи зубы. Погоня быстро приближалась.

Вырвавшись из кустов, Питер свернул на узкую тропку и побежал дальше. Путь вел вверх, болото осталось позади, земля под ногами сделалась твердой.

Внезапно кто-то заступил ему дорогу. Человек? Питер с разбегу врезался в незнакомца. Не удержавшись на ногах, оба выкатились на небольшую полянку, заросшую травой. Вскочив, Питер развернулся, чтобы кинуться прочь, но увидел перед собой еще пятерых – нет, шестерых. Их длинные тонкие мечи были направлены ему в грудь. Питер отчаянно заозирался, ища путь к бегству.

– Эй-эй, постойте, – заговорил первый – тот, кого Питер сбил с ног. – Что здесь такое творится?

Приглядевшись, Питер понял, что это не люди – по крайней мере, не из тех, что ему доводилось видеть. На самом деле перед ним были эльфы, но в то время Питер не знал об эльфах ничего. Эти эльфы были куда ниже ростом, чем люди – размерами с подростка, всего-то на голову выше самого Питера. Длинные конечности, тонкие, почти женственные лица с узкими золотистыми глазами – раскосыми, высоко сидящими над острыми скулами… Острые кончики их ушей торчали кверху, кожа была бела, как мел, волосы собраны за спиной в длинные косы, облегающие одежды казались сшитыми из коры и листьев.

– Верните его нам, – раздался тонкий девичий голосок.

Три сестры стояли на краю полянки, в каких-то десяти футах от Питера.

Эльфы нацелили острия мечей на девочек.

– Это мы привели его из мира людей, – сказали девочки. – Он наш.

– Не думаю, – возразил эльф, которого Питер сбил с ног.

Этот эльф выглядел старше остальных. Волосы его были совершенно белы, в уголках глаз залегли глубокие морщины. Поднявшись, он обнажил меч и заслонил собой Питера.

Сестры зашипели, сжимая и разжимая когти, будто не в силах дождаться, когда им удастся дотянуться до Питера и растерзать его.

Из-за спин девочек раздался громкий гортанный голос:

– Он принадлежит мне.

Эльфы переглянулись.

На поляну, зажимая рукой глаз, выступила хозяйка пещеры.

– Он мне кое-что должен.

Опустив руку, она выставила на всеобщее обозрение окровавленную пустую глазницу.

Несколько эльфов ахнули, но никто из них не дрогнул.

– Вы – все вы – посягаете на мое право владения. Отдайте мне глаз мальчишки, и я позволю вам уйти невредимыми.

– Вздор, – возразил кто-то за спиной Питера.

На поляну выступила еще одна женщина – немного выше болотницы, тонкая в кости, стройная телом, хрупкая с виду. Ее гладкая кожа была так бела, что отливала легкой синевой. Длинные волосы, собранные на затылке, венчал венок из листьев остролиста. На груди, поверх сверкающих белизной и золотом одежд, блестела бронзовая звезда на простой золотой цепочке.

– Здесь Темнолесье, – сказала она. – Здесь нет твоей власти. Убирайся в свою нору тешить похоть со своими грязными тварями.

Болотница усмехнулась.

– Что ты можешь знать об этих утехах – с твоей-то холодной мертвой утробой?

Глаза беловолосой женщины вспыхнули ослепительной лазурью.

– Бесплодная богиня плодородия! – расхохоталась болотница. – Понятно, отчего ты больше не слышишь голос отца!

Из горла беловолосой вырвался громкий рык, от которого волосы Питера поднялись дыбом. Шагнув вперед, она оскалила длинные собачьи клыки. В этот миг она казалась скорее зверем, чем человеком.

– Остынь, Модрон, – сказала болотница. – Тебе нужно это создание? Так забирай.

Болотница переменилась в лице. Во взгляде ее мелькнуло сочувствие или жалость – а может, и то и другое.

– Сколько? – спросила она. – Сколько их еще нужно, чтобы заполнить пустоту в твоем сердце? Можешь забрать хоть всех детей нашего мира и мира людей, но даже это не вернет тебе твоего малыша.

Боль, мучительная боль отразилась на лице беловолосой владычицы!

Болотница развернулась, чтобы уйти, но тут же остановилась и оглянулась на Питера.

– Будь осторожен, малыш. Мне нужен всего лишь твой глаз. А вот она – она заберет твою душу.

Повернувшись к поляне спиной, болотница исчезла, растворилась в зарослях.

Три сестры медленно попятились назад, не сводя глаз с Питера. Прежде чем уйти, последняя из них указала на Питера, затем – на свой глаз, и резко ткнула в воздух изогнутым когтем.

Женщина с лазурными глазами устремила взгляд на Питера. Все прочие – тоже. Питер огляделся в поисках пути к бегству.

– Не бойся, мальчик, – сказал старший из эльфов, отряхивая штаны от пыли. – Тому, кто сумел лишить эту ведьму глаза, нечего бояться нас.

Губы его дрогнули в восхищенной улыбке.

Другие эльфы согласно кивнули и спрятали мечи в ножны.

Старший эльф подал Питеру руку.

– Сержант личной охраны Владычицы Драэль, к вашим услугам, – с широкой, приветливой улыбкой сказал он.

Улыбка эльфа понравилась Питеру. Пожав его руку, он улыбнулся в ответ.

– А я – Питер.

– А это, – эльф широким жестом указал на женщину, – леди Модрон, дочь Аваллаха, Владычица Озер и королева всего Авалона.

Королева? Питер не знал, что такое «королева», но, судя по тому, как держались перед ней эльфы, это должно было означать что-то важное. Он пригляделся к женщине внимательнее. С виду она казалась хрупкой – тонкие кости, длинная шея – однако в ней чувствовалась сила. Возможно, дело было в ее уверенной поступи, в движениях, в глазах, смотревших так, будто все вокруг принадлежало ей. Она была грациозна, изящна – вот только слишком широко расставленные глаза и слишком вытянутое лицо придавали ей какой-то звериный, даже жутковатый вид.

– Итак, Питер, – заговорил Драэль, – как же ты, мальчик, ухитрился попасться в лапы Зеленозубой Джинни?

– В чьи лапы? – переспросил Питер.

– В лапы этой ведьмы.

– Он вовсе не мальчик, – возразила Владычица, оценивающе глядя на Питера. – Взгляни на его уши. В его жилах течет кровь Дивных.

– Тогда кто же он? – спросил Драэль.

Владычица вновь окинула Питера долгим взглядом.

– Он – загадка. Загадка весьма интригующая. А еще, – взгляд ее скользнул по груди Питера, – его успели пометить.

Питер опустил взгляд. Он с ног до головы был перепачкан в грязи и крови. Глубокие царапины на боку кровоточили, укусы насекомых вспухли и покраснели, след зубов вокруг соска чернел на глазах. В пылу бегства он не замечал ничего, но теперь все эти раны разом заболели, а сосок просто-таки жгло огнем. И руку – тоже. Питер раскрыл пальцы. Ладонь угрожающе побагровела, обожженная кожа вздулась белесыми волдырями.

Склонившись к нему, владычица легонько коснулась края укуса. Питер вздрогнул и зашипел от боли.

– Идем, – сказала она. – Об этом нужно позаботиться, иначе отрава растечется по телу.

Она подала ему руку, но Питер замер в нерешительности.

– Все будет хорошо, – заверила она.

Взяв ее за руку, Питер пошел за ней по тропинке. Эльфы пристроились к ним – трое впереди, трое сзади. Питер поднял взгляд на Владычицу, и она улыбнулась ему. Питер решил, что держать королеву за руку ему нравится – даже очень.

Тропинка привела их на просторную цветущую поляну с круглым прудом, обрамленным плоскими белыми камнями. Между этими камнями в пруд струились тихие ручейки, и по поверхности чистой, будто хрусталь, воды разбегалась легкая рябь.

В воде, у самой поверхности, гонялись друг за другом разноцветные рыбки. Но, приглядевшись, Питер увидел, что головы, руки и туловища до пояса у них человеческие. Над самой водой вился в воздухе, охотясь на насекомых, крылатый народец.

Владычица развязала тесьму на плече, сбросила платье к ногам и шагнула в пруд, погрузившись в воду до кончиков пальцев. Солнечные блики, отраженные зеркалом воды, заплясали по ее ослепительно-белой коже. Закрыв глаза, она подняла лицо к солнцу, произнесла несколько непонятных для Питера слов и погрузилась в воду с головой.

Эльфы разошлись по поляне, расселись среди камней, устремив взгляды в лес.

Питер принялся ждать, когда Владычица вынырнет. Ждать пришлось долго. Никто на свете не смог бы обходиться без воздуха столько времени. Он покосился на эльфов, но те, похоже, ничуть не тревожились. Тогда Питер подошел к самому берегу. В глубине что-то блеснуло, и он увидел ее – серебристое тело кружило вдоль берегов пруда, точно рыба. Вынырнув из воды прямо перед ним, она поманила его к себе.

Питер сбросил шкуру и осторожно попробовал воду ногой. Вода оказалась прохладной, но не холодной, очень приятной в столь жаркий день. Войдя в воду по пояс, Питер почувствовал, как что-то щекочет лодыжки: человечки с рыбьими хвостами собрались у его ног, выбирая личинок из ила, поднятого со дна.

Владычица взяла его за руку и увлекла в глубину. Вскоре он едва мог достать дно пальцами ног. Подойдя к нему сзади, Владычица опустила руки ему на плечи. Питер замер.

– Забудь о страхах, Питер, – шепнула она.

Питер сделал глубокий вдох, и она потащила его вниз, туда, где вода была темна и холодна. Питер едва мог различить пятна солнечного света, плясавшие на поверхности. Легкие сдавило, в сердце зашевелился страх.

Руки Владычицы снова надавили на плечи, и Питер вспомнил о ее острых зубах. Уж не задумала ли она утопить его?

Но тут он услышал ее голос, глухим эхом отдававшийся в глубине. Вода потеплела. Питер почувствовал ровные, мерные, как биение сердца, толчки и услышал, как кровь струится в его венах. Он словно вновь оказался в утробе матери, и его пульс замедлился, как будто подстраиваясь под ритм ее сердца. Легкие больше не болели, требуя воздуха. Он чувствовал себя частью Владычицы и ее пруда, вода стала его собственной жизнью и кровью. Голос Владычицы тихо звучал в ушах: «Я – твой лес, твоя земля, твоя вечность. Я – твоя жизнь. Я – твоя смерть. Я – все для тебя, отныне и навсегда. Люби меня. Люби меня. Люби меня вовеки». Питер свернулся клубком, будто зародыш в утробе пруда. «Да, – отвечал он. – Вовеки». Утроба засветилась, замерцала – ярче, ярче…

С шумом вынырнув на поверхность, Питер выплюнул изо рта воду и заморгал, щурясь от солнечного света. Где он? Но тут он увидел Владычицу и забыл обо всем. Она была самым совершенным созданием, какое только можно было себе вообразить, и Питер не понимал, как мог когда-то думать иначе. От ее вида затрепетало сердце. Хотелось лишь одного: смотреть и смотреть на нее, не отводя глаз ни на миг.

Владычица внимательно осмотрела его.

– Что ж, отравы больше нет, – удовлетворенно сказала она. – Со временем заживут и раны.

Нехотя оторвав взгляд от Владычицы, Питер покосился на собственную грудь. На месте укуса остался лишь едва заметный розовый след, раны в боку затянулись, укусы сотен насекомых исчезли.

Оба оделись и разлеглись на большом плоском камне, греясь на солнце.

Питер проводил взглядом цаплю, парившую в небе, и тут в ветвях деревьев над головой раздался вой и лай. Питер сел. Раскачиваясь, прыгая с ветки на ветку, на поляну спустилась стая непонятных длинноруких существ размером немного крупнее енота, с жесткими черными гривами на шее. Близко посаженные черные глаза, длинные морды – всем этим они немного напоминали Питеру волкодавов. Опираясь на кулаки и выкидывая вперед короткие ноги, они поскакали к пруду, сгрудились на дальнем берегу, припали к воде и принялись шумно лакать.

– Кто это?

– Баргесты, – ответила Владычица. – Будь осторожен: при случае они могут быть опасны. И, уж конечно, не преминут стащить все, до чего сумеют дотянуться.

Напившись, странные создания снова залаяли и завыли.

Питер поднес к губам сложенные ладони и тоже завыл, подражая им.

Баргесты разом умолкли и изумленно уставились на него. Питер вскочил на ноги и завыл снова. Разразившись раздраженным лаем, звери поскакали к опушке и скрылись среди деревьев.

Владычица от души рассмеялась, и смех ее показался Питеру прекраснее любой музыки.

– Превосходно, Питер! Как ты научился этому?

Питер пожал плечами и принялся подражать свисту, вою, щебету и рыку других зверей и птиц. Вскоре вся живность, собравшаяся на поляне, взирала на него, недоуменно склонив набок головы.

Владычица веселилась вовсю. Слыша ее громкий смех, даже эльфы не смогли сдержать улыбки.

Вдруг их внимание привлек странный крик. Подняв взгляд, Питер увидел большую птицу в огненно-красных перьях, пронесшуюся над прудом. Усевшись на дерево неподалеку, птица окинула взглядом поляну и пруд. Ее сверкающие оранжевые глазки резко контрастировали с черным хохолком.

Тихо ахнув, Владычица вскочила на ноги.

– Питер, – прошептала она, – это же Жар-птица!

Запрокинув голову, птица запела, и все живое в лесу разом стихло. Это был не просто птичий щебет – зазвучала настоящая песнь, сложенная из посвистов и трелей. Подобного Питер не слышал еще никогда.

– Разве она не прекрасна? – прошептала Владычица.

Кивнув, Питер перевел на нее взгляд. Прижав кончики пальцев к губам, Владычица смотрела на чудесную птицу, как зачарованная.

Так же внезапно, как и появилась, птица взмыла в воздух и унеслась прочь.

– О, куда же ты? – сокрушенно вздохнула Владычица. – Я ведь не видела ее с самого детства. Ее сладкозвучное пение вернуло меня обратно в те счастливые, беззаботные времена.

Владычица замолчала, устремив взгляд в даль.

Вдруг что-то сверкнуло в воздухе и приземлилось на песчаный берег. Вскочив, Питер кинулся вперед и поднял с песка ярко-красное перо. Вернувшись к Владычице, он показал ей находку. Тонкие волоконца опахала сверкнули в солнечном луче, а когда Питер покрутил перо в пальцах, оно заискрилось, засияло, как огонь.

Искры озарили лицо Владычицы.

– О, Питер, как оно прекрасно!

Питер протянул ей перо.

– Это тебе!

– Мне? Нет, Питер, так нельзя – ведь это такое сокровище!

– Еще как можно!

Приняв перо, Владычица тоже покрутила его в пальцах. Лицо ее озарилось улыбкой ничем не омраченного счастья. Казалось, в этот миг она вновь стала маленькой девочкой.

Питер поднес ладони к губам и засвистел, пытаясь подражать пению Жар-птицы. Поначалу из этого ничего не вышло, но после нескольких неудачных попыток он сумел изобразить ее песнь в точности, от начала до конца.

Владычица была поражена. Схватив Питера за руку, она крепко сжала ее в ладонях.

– Чудесно! Должно быть, ты и сам отчасти птица.

– Так и есть, – гордо ответил Питер. – Я – птица Питер.

– Что ж, птица Питер, ты обязательно навестишь мой двор и споешь для меня. Договорились?

Питер с готовностью закивал.

– Вот и славно.

Владычица устремила на него долгий внимательный взгляд. Питер не знал, что и думать.

– И еще одно…

Закинув руки за голову, Владычица расстегнула золотую цепочку и поднесла восьмиконечную звезду к глазам Питера. Вблизи стало видно, что звезда вовсе не бронзовая – она была сделана из темного камня, обвитого тонкой потускневшей золотой нитью.

– Она принадлежала другому маленькому мальчику, да не простому, а самому дорогому для меня на всем белом свете. Я потеряла его навсегда и хотела бы, чтобы теперь эту звезду носил ты. Ты сможешь сделать мне такое одолжение?

Питер вновь закивал.

Застегнув цепочку на шее Питера, Владычица нежно поцеловала его в лоб.

– Мабон… Мой малыш… – прошептала она так тихо, что Питер едва расслышал ее.

Питер тронул звезду, и она слабо, едва уловимо замерцала под пальцами.

Владычица тоже заметила это. Глаза ее наполнились слезами. Обняв Питера, она крепко прижала его к себе и надолго замерла. От нее пахло сладкой цветочной пыльцой и свежей озерной прохладой. В голове – а может, и в сердце Питера, как там, в пруду – вновь зазвучал ее голос: «Ты мой. Мой навеки».

«Да. Навеки», – ответил он.

– Эй! – крикнул Натан. – Подожди!

Только тут похититель детей понял, что позволил себе отвлечься, а мальчишке – отстать. А ведь знал, прекрасно знал, что Туман, дай ему только шанс, влезет в голову и начнет свои шутки. «Глупо, – подумал он. – Неосторожно и глупо». Теперь мальчишка кричал едва ли не в голос – и где? В Тумане!

Питер остановился, вглядываясь в искрящуюся серебристую пелену, и прислушался. Не слышали ли слуа? Не мчатся ли на крик?

– Не нравится мне это все, – сказал Натан. – Мы вообще где?

Питер прижал палец к губам.

– Ш-ш-ш! – прошептал он. – Молчи, или они услышат. Идем.

– О чем это ты?

Питер промолчал – для разговоров было не время – и отвернулся от Натана, отыскивая Путь. Путь оказался на месте, прямо под ногами. Тонкая золотая нить колебалась, вилась, медленно ускользая прочь, будто под дуновением неощутимого ветра. Не уследишь за ней – и Путь ускользнет навсегда.

Питер двинулся вперед, нагоняя Путь, но тут же понял, что Натан не следует за ним. Мальчишка застыл, как вкопанный, уставившись себе под ноги.

– Гляди! – сказал он, указывая на землю.

В этом не было нужды. Питер прекрасно знал, что там.

– Это же кости! Чей-то, мать его, череп! – подозрительно сощурившись, Натан поднял взгляд на Питера. – Что это, блин, за место?

Питер вновь резко поднес палец к губам. Мальчишка должен был заткнуться. Должен во что бы то ни стало!

– Нечего на меня цыкать! – огрызнулся Натан, повысив голос. – Я задал вопрос. Что это, блин, за место?!

Питер стиснул зубы, сдерживая злость. Еще немного – и этот мальчишка погубит их обоих! Он оглянулся. Путь медленно ускользал. В другое время Питер ни за что не осмелился бы потерять его из виду, но мальчишка был так нужен… Питер шагнул к нему.

Натан попятился назад, выхватил из-за пазухи пистолет и направил ствол на Питера. Питер замер.

– Не подходи, блин!!! – заорал мальчишка.

Вдали зазвенел детский смех. Питер похолодел. Смех звучал громче и громче, к нему присоединились завывания, стоны, кудахчущий хохот старух. Туман оживился.

Мальчишка испуганно заозирался.

– Что это? А? Что за хрень?

Путь ускользал. Еще минута – и он исчезнет…

– Послушай, Натан, – как можно спокойнее заговорил Питер, – у тебя последний шанс. Иди за мной – немедля. Шевелись, или останешься в Тумане навсегда.

Но Натан не обратил на Питера ни малейшего внимания. Он повернулся налево, затем направо, держа оружие перед собой. Широко раскрытые глаза мальчишки переполнял ужас.

– Не подходите!!! – завизжал он.

Тут и явились слуа. Отрубленные головы закружились в воздухе над головой мальчишки, за ними последовал веселый хоровод обнаженных старух, а за ним – жуткие твари всевозможных форм и размеров. Их вой и лай, рычание и визги эхом разнеслись над призрачной серой пустыней.

– Натан!!! – крикнул Питер. – Идем!!! Быстро!!!

– О, господи!!! – завизжал Натан, вновь и вновь нажимая на спуск, но боек только сухо щелкал о капсюль, раз за разом давая осечку.

Лицо мальчишки исказилось от изумления и страха. Питер мог бы сказать ему, что здесь, в Тумане, порох не воспламенится. Так было всегда. Но даже если бы выстрел и удался, это не принесло бы ровным счетом никакой пользы.

Духи захохотали в один голос, их смех загремел в Тумане, будто раскаты грома. Рой летучих голов окружил мальчишку, теребя его волосы. Тот с визгом пустился бежать, отчаянно отмахиваясь от них бесполезным оружием, и слуа погнали жертву в клубящийся серый туман.

Питер не стал окликать мальчишку снова. Это уже не могло бы помочь. Отыскав Путь, он двинулся вперед. Лицо его окаменело, жесткий взгляд был устремлен вниз. Глядя на свои ноги, мерно шагающие по мягкой, будто толстый слой пыли, земле, он изо всех сил старался не обращать внимания на отчаянные вопли Натана, мало-помалу затихавшие вдали.

Выйдя из Тумана, Питер упал и изо всех сил ударил кулаком в песок. Он бил и бил, пока костяшки пальцев не покрылись ссадинами, а крики оставшегося в Тумане мальчишки не утихли в голове. Набрав полные горсти песка, он обернулся и зло уставился в Туман.

– Почему?! – закричал он, швыряя песок в клубящуюся массу.

– Почему?! – кричал он, прекрасно понимая, что ночь – ночные чудовища и, что еще хуже, Пожиратели плоти – услышат его. Но сейчас на это было плевать.

– Пожиратели плоти… – злобно скалясь в Туман, прошипел Питер. – Проклятые Пожиратели плоти… Все из-за них. Ну что ж, кто-то должен напомнить им, как страшна ночь.

Вместо того чтобы направиться к болотам, к Дьявол-Дереву, Питер развернулся и пошел вдоль берега, прячась за грудами плавника и валунами, озаренными серебристым мерцанием низких туч. Вскоре он услышал, как кто-то тихонько крадется за ним.

Выхватив свой длинный нож, Питер обернулся и вызывающе крикнул:

– Ну, где ты там? Выходи!

Но никто не принял его вызов, не осмелился показаться на глаза – слишком явным было его безумие. Питер двинулся дальше и продолжал свой путь в одиночестве, пока впереди не показался бревенчатый частокол форта, освещенный изнутри неярким костром караульных.

Питер окинул взглядом лагуну, где над водой, накренившись набок, торчали полузатопленные прогнившие остовы огромных галеонов. Их силуэты чернели на серебристом фоне Тумана, будто кости морского дракона.

Зачарованный отсветами пламени, плясавшими над остриями бревен, он подошел к стене. На каждый из воротных столбов была насажена мальчишечья голова – мертвые рты навеки распахнуты в беззвучном крике, волосы вьются на свежем ветру, темные ямы глазниц смотрят на Питера, одни насмешливо, другие с укоризной…

Питер начал считать головы. Их оказалось двадцать четыре – ровным счетом две дюжины.

– Джимми, Марк, Дэвис… Боб? Нет. Билл? Как же его?..

Питер начал сначала, сбился, начал заново, но, сколько бы ни пытался, так и не смог вспомнить всех имен. Раздражение охватывало его все сильнее и сильнее, а голос звучал все громче и громче. В конце концов он уже выкрикивал имена погибших товарищей во весь голос, зная, что Пожиратели плоти услышат, но ничуть не заботясь об этом.

Темные силуэты возникли над частоколом, уставились наружу, зашарили по темноте ищущими взглядами.

– Смерть!!! – заорал Питер. – Смерть пришла!!! Резать глотки, пить кровь!!!

Запрокинув голову, он разразился протяжным волчьим воем.

Ворота распахнулись. Дюжины Пожирателей плоти, вооруженных мечами и топорами, выступили наружу, освещая путь факелами. Вперед протолкался высокий человек в широкополой шляпе. Выхватив из-за пояса шпагу, он со свистом рассек воздух длинным узким клинком и твердым шагом двинулся вперед.

Питер беззвучно отступил в темноту и скрылся в ночи.