Текст книги "Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана"

V
С. Социальное разделение функций в подборе членов экипажа и в мореплавании

Сейчас, в этом разделе, мы лишь очень немногое можем сказать по этому поводу. Ведь для того, чтобы понять это, нам нужно больше знать о технических деталях плавания. Позднее мы еще вернемся к этому (глава IX, раздел II) и расскажем о реальной социальной организации экипажа. Здесь же можно сказать, что определенное число людей выполняют определенные, порученные им задачи, и строго их выполняют. Как правило, человек, который специализируется, скажем, как рулевой, всегда будет приставлен к рулю. Функции капитана, сопряженной с определенными обязанностями, полномочиями и ответственностью, не существует как положения, отличного от толивага. Владелец лодки всегда будет руководить плаванием и отдавать приказания (при условии, что он является хорошим мореходом). В противном случае лучший моряк команды скажет, что нужно делать, когда возникают конкретные трудности или опасности. Однако же, как правило, каждый знает свою задачу и при нормальном ходе событий ее выполняет.

Здесь нам следует вкратце рассказать о тех конкретных деталях, которые относятся к размещению лодок на Тробрианских островах. Взглянув на карту острова Бойова, мы легко поймем, что разные его районы не отличаются одинаковыми условиями для плавания и не все они имеют прямой выход к морю. Более того, рыбацкие деревни у Лагуны, где плавание на лодках и ловля рыбы происходят постоянно, имеют, естественно, больше возможностей для совершенствования в искусстве мореплавания и кораблестроения. Да мы и впрямь убеждаемся в том, что в деревнях двух расположенных в глубине острова районов – Тилаталу и Кубома – ничего не знают о строительстве лодок и мореходстве: там у них вообще нет лодок; в деревнях в районе Киривина и на восточном побережье Луба, имеющих опосредованный выход к морю, имеется только по одной лодке в каждой и всего несколько специалистов по постройке лодок; тогда как в деревнях около Лагуны живут хорошие моряки и прекрасные строители лодок. Лучшие центры строительства лодок находятся на островах Вакута и Каулеула; а в меньшей степени это ремесло процветает в деревне Синакета. Остров Китава – это традиционный центр строительства лодок, и в наше время самые красивые лодки и лучшие резные украшения лодок делаются именно там. Этот остров, хотя в действительности он относится скорее к восточной, нежели к западной ветви южных массим, мы должны были описать в данном исследовании, поскольку вся связанная с лодками мифология жителей Бойова и все производство лодок связаны с Китава.

В настоящее время на Тробрианах и на Китава имеется около шестидесяти четырех лодок масава. Из них примерно четыре относятся к северному району, где кула не совершается; все остальные строятся и используются для обмена кула. В предыдущих главах я говорил о «сообществах кула», то есть о таких группах деревень, которые совершают кула сообща: они вместе отправляются в заморские экспедиции и ведут внутренний обмен кула друг с другом. Мы распределим лодки по группам в зависимости от того сообщества кула, к которому они принадлежат:

Киривина 8 лодок

Луба 3 лодки

Синакета 8 лодок

Вакута 22 лодки

Каулеула около 20 лодок

Китава около 12 лодок

Общая сумма лодок в сообществах кула – 60 лодок.

К этому числу следует добавить еще и лодки северного района, хотя они никогда не используются в кула. В давние времена, по приблизительным подсчетам, это число в два раза превышало нынешнее, поскольку, во-первых, существуют такие деревни, в которых в прежние времена лодки были, а теперь их нет, и, во-вторых, некоторое количество деревень вымерли несколько поколений назад. Примерно полвека тому назад на одном только Вакута было около шестидесяти лодок, в Синакета по крайней мере двадцать, на Китава – тридцать, в Киривина – двадцать, а в Луба – десять. Когда все лодки из Синакета и Вакуты плыли на юг, а еще двадцать-тридцать лодок присоединялись к ним, прибыв с островов Амфлетт и Тевара, то к Добу приближалась довольно величественная флотилия.

Возвращаясь к списку собственности в Киривина, можно сказать, что самой значительной, несомненно, была та лодка, которая принадлежит вождю Омараканы. Эта лодка всегда возглавляет флотилию, то есть в больших церемониальных плаваниях кула под названием увалаку она занимает привилегированное положение.

Ее хранят в большом сарае на побережье Каулукуба (см. снимки XXII и XXX), расположенном на расстоянии около мили от деревни: на этом берегу строятся все новые лодки. Эта лодка (см. снимки XXI и XLI) называется Нигада Бу’а – «Просьба об орехах арека». Каждая лодка имеет свое собственное имя, которое иногда являет собой некое соответствующее выражение, вроде выше приведенного, а иногда производно от какого-то особого случая. Новая, только что построенная лодка зачастую наследует имя своей предшественницы, но иногда она получает и новое имя. Теперешняя лодка вождя Омаракана построена мастером – строителем лодок из Китава, который также украсил резьбой ее декорированный нос. В Омаракана сейчас нет никого, кто мог бы надлежащим образом построить лодку или украсить ее резьбой. Магические заклинания на последних этапах строительства должны были бы читаться нынешним вождем То’улава, но поскольку он весьма неспособен к запоминанию заклинаний, то магия была совершена одним из его родственников.

Все другие лодки Киривина помещаются также в сараях, каждый из которых находится на восточном побережье с чистым белым песком. Вождь или начальник каждой деревни – это толивага. В Касана’и, подразделении поселка Омаракана, лодка, с притворной скромностью названная токвабу (нечто вроде «новичка в морском деле»), была построена Ибеном – вождем, который по рангу равен То’улува, но обладает меньшей властью, также именуясь толивага. А вот некоторые другие характерные названия лодок: Куяаматайм’ – «Берегись!» (то есть: «А не то обгоню»); лодка из Лилута называется Сийа’и – по имени того правительственного форта, где когда-то сидели под стражей некоторые жители Лилута; Топуса – «Летающая рыба», Йагва’у – «Пугало»; Акамта’у – «Я съем людей» (поскольку эта лодка была даром каннибалов с Добу).

В районе Луба сейчас имеются всего три лодки, одна из которых принадлежит вождю высшего ранга в деревне Оливилеви. Это вообще самое большое судно на Тробрианах. Две остальные лодки находятся в деревне Вавела и принадлежат двум начальникам, каждый из которых управляет частью деревни (ремонт одной из этих лодок можно увидеть на снимке XXVII).

В большом поселении Синакета, состоящем из нескольких небольших деревень, также имеются свои лодки. Там живут примерно четыре специалиста (строители лодок и мастера резьбы), а почти каждый мужчина хорошо разбирается в кораблестроении. На Вакута (равно как и на Каулеула и Китава) этих специалистов еще больше.

Глава V
Обрядовое строительство вага (waga)

I

Постройка мореходной лодки (масава) неразрывно связано с общим процессом кула. Как уже было сказано ранее, во всех тех деревнях, где происходит обмен кула, лодки масава строятся и починяются лишь в тесной связи с ним. То есть как только принимается решение об экспедиции кула и назначается ее дата, все лодки деревни должны пройти осмотр, а те, которые уже слишком стары для ремонта, должны быть заменены новыми. Так как осмотр лодки только чуть-чуть отличается от строительства на последних, церемониальных стадиях процедуры, то приведенное в этой главе описание охватывает и то, и другое.

Для туземца постройка лодки является первым звеном в цепи действий кула. С того момента, как срубается дерево под лодку и вплоть до возвращения из заморского путешествия идет один непрерывный поток событий, следующих один за другим в правильной последовательности. Но дело этим не ограничивается: как мы увидим, технические действия, связанные с постройкой лодки, прерываются и отмечаются магическими обрядами. Некоторые из них относятся к лодке, другие – к кула. Так, постройка лодки и первая стадия кула тесно взаимосвязаны, а спуск лодки на воду, и в особенности кабигидойа (формальный визит показа), являются в одном отношении заключительными действиями постройки лодки, а в другом – они принадлежат кула. Поэтому описанием постройки лодки мы начинаем рассказ о длинной череде событий, составляющих экспедицию кула. Никакое описание кула не может считаться полным, если в нем опускается рассказ о постройке лодки.

В этой главе события будут описываться в той очередности, в какой они происходят при нормальном течении племенной жизни, идущей в согласии с требованиями обычая и предписаниями верований, причем последние действуют гораздо более строго и сурово, чем первые. При описании этой последовательности необходимо помнить о том строго определенном социологическом механизме, который лежит в основе этих действий, и о всей действующей системе понятий, регулирующих труд и магию. Социальная организация была описана в предыдущей главе. Напомним, что владелец, специалисты, небольшая группа помощников и все сообщество являются социальными факторами, каждый из которых выполняет особую функцию в организации и выполнении работы. Что же касается тех магических представлений, которые управляют различными обрядами, то они будут проанализированы позже – и в этой, и в некоторых последующих главах, а также в главе XVII. Здесь же мы ограничимся утверждением о том, что они относятся к нескольким различным системам представлений. Одна из идей основана на мифе о летающей лодке и непосредственно относится к лодке: она нацелена на то, чтобы наделить лодку общим превосходством, в особенности наделив ее скоростью. Обряды другого типа в реальности представляют собой вызов духов и нацелены на предотвращение злых чар (булубвалата), которых туземцы очень боятся. Третьей системой магии (совершаемой при постройке лодки) является магия кула, основанная на собственном мифологическом цикле. Хотя она и совершается над лодкой, однако ее целью является сделать толивага удачливым в сделках кула. И, наконец, в самом начале процедуры имеются некие магические обряды, направленные на токвай – злобного лесного духа.

Постройка лодки происходит в две главные стадии, которые различаются характером работы, сопутствующей им магией и общим социологическим контекстом. На первой стадии подготавливаются составные части лодки. Срубают большое дерево, вытесывают из него бревно, превращая в колоду, потом его выдалбливают и получают колоду для лодки. Приготавливаются планки, доски, шесты и жерди. Все это делается в ходе медленной, неторопливой работы, которую совершает кораблестроитель при содействии нескольких помощников, обычно его родственников или друзей (или же родственников или друзей толивага). Этот этап занимает, как правило, много времени – от двух до шести месяцев, – а работа происходит урывками или тогда, когда позволяют другие занятия, или когда придет настроение. Сопровождающие эту работу заклинания и обряды относятся к магии токвай и к циклу летающей лодки. На этом же первом этапе покрывается резьбой и нос лодки. Иногда это делает сам строитель, а иногда, если он не умеет, это делает другой специалист.

Вторая стадия осуществляется посредством интенсивного коллективного труда. Этот этап, как правило, продолжается недолго (возможно, неделю или две, включая перерывы в работе). Настоящая же работа, в которой энергично участвуют все жители деревни, длится всего три-пять дней. Она заключается в соединении планок и досок носа, а если они не вполне подходят друг к другу, то их приходится соответствующим образом обрабатывать, а потом связывать. Следующий день посвящен привязыванию поплавка и прикреплению помоста. Конопаченье и раскраска лодки осуществляются за один прием (или, может, за два), а вот парус изготавливается уже на следующий день. Эти сроки лишь приблизительны, поскольку и размеры лодки, и количество участвующих в совместной работе людей значительно варьируется. Второй стадии постройки лодки сопутствует магия кула и несколько заклинаний лодки, причем магические ритуалы совершает владелец лодки, а не строитель или специалист, который, однако, руководит технической стороной работы, в чем ему помогают (делом и советами) строители из других деревень, а также специалисты по мореходству, толивага и другие авторитеты. Стягивание лодки особо крепкой веревкой под названием вайуго сопровождается самыми, пожалуй, важными обрядами и заклинаниями, относящимися к магии летающей лодки.

II

Как только принято решение строить вага, необходимо выбрать подходящее дерево для основной колоды. На Тробрианах это нелегкая задача. Ведь все пространство занято под огороды, и только маленькие клочки плодородной земли кораллового побережья, тянущегося вокруг острова, еще остаются покрытыми джунглями. Здесь-то и нужно отыскать дерево, срубить его и перенести в деревню.

Когда дерево выбрано, толивага, строитель лодки и несколько помощников отправляются на это место: прежде чем срубить дерево, они должны совершить предварительный обряд. На стволе делается небольшой надрез так, чтобы туда можно было всунуть частицы пищи или немного орехов арека. Совершая это, как жертву токвай (лесному духу), маг произносит заклинание:

«Сойдите вниз, о духи лесные, о токвай, обитающие в ветвях, сойдите вниз! Сойдите вниз, обитающие в развилках сучьев, в отростках ветвей! Сойдите вниз, придите и ешьте! Идите на ваш коралловый выступ; толпитесь здесь, копошитесь здесь, шумите здесь, гомоните здесь! Сойдите с нашего дерева, старые! Вот эта лодка, о которой я так плохо говорю; вот эта лодка, которой вы стыдитесь; вот эта лодка, из которой вы были изгнаны! На рассвете и утром вы поможете нам выдолбить лодку; это наше дерево, старые, дайте ему упасть».

Это заклинание приведено в вольном переводе, который, однако, весьма точно, слово в слово, следует оригиналу и гораздо яснее обычного образчика тробрианской магической формулы. В первой части токвай вызывается под разными именами, и его просят покинуть свое место и уйти в какое-нибудь другое, где бы он чувствовал себя свободно. Во второй части упоминается лодка с несколькими эпитетами, причем все они обозначают акт неучтивости или злой ворожбы. Все это, разумеется, делается для того, чтобы заставить духа покинуть дерево. На Бойова йоба, или изгнание при некоторых обстоятельствах является большим оскорблением и иногда требует непосредственного выполнения такого приказа. Это всегда имеет место в тех случаях, когда изгоняющий принадлежит к местному субклану деревни, а изгоняемый к нему не принадлежит. Но йоба всегда является действием, влекущим за собой значительные последствия: к нему никогда не относятся легкомысленно, и с этим заклинанием связаны социологические ассоциации. В обычной манере предварения, характерной для туземной речи, дерево в заклинании называется лодкой (вага).

Объект заклинания со всей четкостью обозначен в каждом его слове, что подтверждают и сами туземцы, говоря, что абсолютно необходимо избавиться от токвая. Однако традиция однозначно не определяет, что произойдет в том случае, если токвай все-таки не будет изгнан, и этого нельзя вывести ни из заклинания, ни из обряда. Некоторые туземцы утверждают, что лодка будет тяжелой; другие – что дерево будет сучковатым, и в лодке будут дырки, или что она скоро сгниет.

И хотя цель этого изгнания не вполне определена, туземцы твердо верят и в злое влияние токвая, и в связанные с его присутствием опасности. Это соответствует общей природе токвая – такого, каким он предстает в верованиях туземцев. В целом токвай существо вредоносное, хотя причиняемый им вред редко бывает чем-то большим, чем неприятная проделка: это может быть неожиданный испуг, внезапный приступ боли или мелкая кража. Токвай живет на деревьях, на коралловых скалах и валунах и, обычно, в раибоаг, то есть в джунглях, покрывающих прибрежные гряды. Некоторые люди видели токвая, хотя он и становится невидимым, если захочет. У него, как и у всякого жителя Бойова, коричневая кожа, но волосы у него длинные и гладкие; есть у него и длинная борода. Зачастую он приходит ночью и пугает людей. Хотя токвая и редко видят, но его вопли часто слышны с ветвей большого дерева, а некоторые деревья, что очевидно, дают приют гораздо большему числу токваев, чем другие, поскольку именно оттуда их можно легко услышать. Иногда около таких деревьев, где люди часто слышат токвая и его боятся, и произносятся упоминавшиеся выше заклинания и совершаются обряды.

В своих контактах с людьми токваи проявляют неприятные черты характера: часто они приходят ночью и крадут еду. Много было случаев, когда, по всей видимости, человека застигали при краже ямса из хранилища, однако, – о диво! – когда к нему приближались, он исчезал: значит, это был токвай. Кроме того, болезнь в самых легких ее формах может быть вызвана токваем: острая боль, колющие и режущие боли во внутренних органах – все это зачастую его рук дело, поскольку он владеет такой магией, посредством которой он может вводить в тело маленькие острые и колкие предметы. К счастью, некоторые люди знают такую магию, с помощью которой можно эти предметы извлекать. Разумеется, они же, согласно общему принципу черной магии, могут вызывать точно такие же недомогания. В давние времена токвай наделил некоторых людей как вредоносной, так и благотворной магией, и с тех пор эта форма колдовства и сопутствующего ему целительства передавались из поколения в поколение.

Однако возвратимся к нашей лодке. После совершения обряда дерево срубают. В давние времена, когда использовались каменные орудия, это был трудоемкий процесс, в который были включены многие люди, причем одни орудовали топорами, а другие затачивали затупившиеся или поломанные лезвия. Древняя техника скорее походила на отщипывание небольших щеп, и должно было уйти довольно много времени на то, чтобы вырубить углубление, достаточное для того, чтобы свалить дерево. Поваленное дерево еще на месте ошкуривают, очищают от веток и делают из него колоду соответствующей длины. Этой колоде придается грубая форма лодки с тем, чтобы сделать ее как можно легче, поскольку предстоит еще перенести ее в деревню или на берег.

Транспортировка колоды – дело нелегкое: ведь ее нужно стащить с неровной и скалистой почвы раибоаг, а затем тащить по очень плохим дорогам. Чтобы хоть как-то облегчить эту работу, туземцы укладывают на землю через каждые несколько метров куски дерева, которые служат как катки, по которым колода может скользить легче, чем по камням и выбоинам. Но несмотря на это и на то, что к этой работе привлекается много людей, транспортировка колоды очень тяжела. Работающие получают в качестве платы еду. Для них готовят и раздают свиное мясо с печеным ямсом; во время передышек они освежаются напитками из зеленого кокоса и сосут кусочки сахарного тростника. Еда, представляющая собой плату за коллективную работу, называется пувайа. Подчеркивая, насколько тяжела бывает подчас эта работа, абориген выражается в следующей характерной образной манере.

«Свинина, кокосовый сок, ямс – все это кончилось, а мы все еще тянем – очень нам тяжело».

В подобных случаях туземцы прибегают к магическому ритуалу, который делает лодку легче. На верхушку колоды кладут кусок сухого бананового листа. Владелец или строитель ударяют по колоде связкой сухой травы лаланг и произносят следующее заклинание.

«Выйди запачканный экскрементами, выйди запачканный отходами! Выйди тяжелое! Выйди гнилое! Выйди плесень!..» и т. д., призывая различные виды порчи оставить колоду, которую должно оставить и все то грязное, что появилось из-за нарушения табу. Другими словами, из колоды изгоняются всякая тяжесть и медлительность, вызванная этими магическими причинами.

Потом эту связку травы в соответствии с ритуалом выбрасывают. Она называется мойва’у или «тяжелая связка». Затем берется другая охапка длинной высохшей травы лаланг: это гагабиле или «легкая связка», которой снова ударяют лодку. Смысл обряда весьма прост: первая связка втягивает в себя тяжесть колоды, вторая придает ей легкость. Оба заклинания выражают этот смысл простыми словами. Второе заклинание, произносимое со связкой гагабиле, звучит так:

«Ему не удается обогнать меня (повторяется много раз)». «Лодка дрожит от скорости (много раз)». При этом произносится несколько непереводимых слов; затем произносится длинная череда имен предков. «Я хлещу тебя, о дерево, дерево поднимается в воздух, дерево становится как дуновение ветра, дерево становится как бабочка, дерево становится как пух семян хлопка. Одно солнце (т. е. время) для моих спутников – полуденное солнце, заходящее солнце, другое солнце – для меня (здесь называется имя заклинающего) – восходящее солнце, лучи (восходящего) солнца, (время) открывания хижин, (время) восхождения утренней звезды!» Последняя часть означает: «Мои спутники приходят с заходом солнца, тогда как я прибываю с восходом солнца» (что указывает на то, как далеко моя лодка превосходит другие своей скоростью)[48]48
  Слова, приведенные в скобках в этой и в некоторых из нижеприведенных магических формул, являются свободными прибавлениями для того, чтобы сделать их смысл понятным для европейского читателя. Они имплицитно подразумеваются контекстом туземного оргинала, хотя эксплицитно в нем не содержатся.


[Закрыть].

Формулы эти применяют как для того, чтобы сделать колоду легче для предстоящей транспортировки ее в деревню, так и для того, чтобы вообще придать ей большую скорость, когда она станет лодкой (вага).

Когда колода будет окончательно перенесена в деревню и помещена на баку, то есть на главной центральной площади, с нее не сразу срежут ту веревку под названием дуку, с помощью которой ее тащили. Это происходит церемониальным образом на утро следующего дня, а иногда даже по истечении двух или трех дней. Мужчины сообщества собираются, и один из них – тот, который будет долбить лодку, строитель (тота’ила вага), дословно «вырезающий лодку», совершает магический обряд. Он берет свой маленький топор (лигогу) и наматывает на его лезвие несколько очень легких и тонких травинок вместе с кусочком сушеного бананового листа, который сам ассоциируется с идеей легкости. Острие обматывается только до половины так, чтобы осталось широкое открытое пространство, дабы дыхание и голос имели свободный доступ к травам и лезвию топора. В это отверстие маг нашептывает нараспев следующее длинное заклинание.