Текст книги "Зенитный угол"

ГЛАВА 12

«Эрлетт-Хаус», штат Виргиния, март 2002 года

У Вана не оставалось иного выбора, как добираться до самолёта пешком. Идти пришлось неожиданно долго. «Эрлетт-Хаус» окружали самые настоящие поля, поросшие историческими сельскохозяйственными культурами Восточного побережья. Что это за дрянь такая высокая? Лен? Хмель? Конопля? Ван понятия не имел.

Жаждавшие рекламы ребята из БОРАРЭ приволокли с собой весь объединенный штаб сил спецназначения: палатки, конторки, бинокли для наблюдателей, лазерные дальномеры и паукообразные антенны широкого диапазона. Пожалуй, они немного увлеклись, но лучшей возможности показать себя перед толпой федералов у БОРАРЭ не будет никогда. Ван рассеянно помахал рукой Хикоку. Тот постучал по диспетчерскому шлему и показал поднятые большие пальцы.

Ван поднялся по трапу. Реактивный самолёт был пугающе громаден. В салоне могло бы поместиться два десятка человек, если бы кто-нибудь взял на себя труд вышвырнуть порнографические кушетки, обтянутые белой кожей, и плазменные дисплеи с диагональю в двадцать три дюйма.

Итак, он на борту полностью заправленного частного реактивного самолёта. Ничего сложного. Если бы он ещё умел управлять машиной, через пару минут мог бы уже таранить Белый дом. Ван прошел в кабину. Дверь не запиралась, и пилота за штурвалом не было. На борту вообще не было ни души живой, кроме Тони Кэрью.

– Где твой пилот? – осведомился Ван. – В БОРАРЭ меня уверяли, что оставят на борту полдесятка, а то и десяток инженеров!

Тони приложил палец к губам:

– Тш-ш-ш!

Ван никогда раньше не бывал в кабине самолёта. На «боинге бизнес-джет» стояли два пилотских кресла, со вкусом обтянутых натуральной овчиной, и два черных пластмассовых штурвала в окружении шести мерцающих синим мониторов. С трёх сторон Вана окружали стеклянные панели окон.

– Тони, ты ещё и пилот? – спросил Ван. – Когда ты успел лицензию получить?

– Да ну, Ван! Кому нужна эта лицензия? Этой штукой умеет рулить даже Джон Траволта. Ею могут управлять вшивые аль-каидовцы из дикого Йемена! Ничего сложного. И вообще чьё это шоу? Банды хулиганов из БОРАРЭ? С какой стати уступать им всю славу?

Ван промолчал. Ему не нравилось, куда клонит его приятель. Он втиснулся в кресло второго пилота. Перед ним сверкала огнями чащоба переключателей и стрелок. Тяжелая, на две руки, рукоять газа походила на огромный желтый кран с пивом. На спинке кресла крепились кодоскоп и откидной экран.

– Я сам пригнал его из Колорадо, – признался Тони. – Даже не вспотел. Мне пришлось уволить пилота. И от кожаной обивки придется как-то избавляться. Понимаешь, я его продаю. Самолёт покупает правление партии «Бхаратья Джаната». В Индии его будут использовать для предвыборных кампаний.

– Шутишь.

– Индусы умеют всякие веселые фокусы проделывать с самолётами, когда им не мешают добрые старые инструкции ЕАА. Для деревенских избирателей в Индии реактивный самолёт – это чистое волшебство. Они его перекрасят в зеленый, белый и оранжевый. Разукрасят, как священную корову на параде. Накачают в топливный бак люминесцентной краски с блестками и заткнут за пояс флотских «голубых ангелов»[63]63
  Группа пилотов-асов флотской авиации, совершающих демонстрационные полеты.


[Закрыть]. Его лучшие дни ещё впереди. – Тони похлопал по приборной доске. В свете альтиметров лицо его окрасилось грустью.

– Зачем тебе продавать самолёт?

– А как ты думаешь? Приходится. В каком-нибудь другом, лучшем мире я лихой пилот-частник. Гоняю машину от Бомбея до Дубая. Загружаю свою птичку золотыми цепочками и браслетами. Держу счета у ребят из хавалы[64]64
  Неофициальная банковская система, действующая исключительно на доверии; распространена в странах Востока и Южной Азии.


[Закрыть] и коплю на новый самолёт. Так, кстати, болливудские фильмы финансируют... да, знаешь, ну его. Дурацкое дело нехитрое. Романтика контрабандистов, да? Это не жизнь на грани прогресса.

Тони ссутулился в пилотском кресле.

– На всём белом свете в эксплуатации находится только шестьдесят один такой самолёт. И мой – единственный, на котором можно летать по Интернету. – Он поднял блокнот. – Нет, правда! Это же сегодняшний план полета, так? Двадцать минут, и практически всё это время – на автоматике.

Ван потер щеку. Та подергивалась. На автоматике? Едва ли. Условия опыта требовали, чтобы Майкл Хикок стоял в постепенно сгущающихся сумерках с пластмассовой штуковиной, явно переделанной из нинтендовского джойстика. Честно сказать, нинтендовские джойстики отлично подходили для этой цели. Исключительно надежный интерфейс. Взревели моторы.

– Ван, политика требует дать людям зрелищ! – гаркнул Тони. – И мы им сейчас дадим зрелищ! Ты подумай, какие слухи они разнесут на хвосте! «Я был в Виргинии, и Дерек Вандевеер стащил с небес реактивный самолёт!»

Ван уставился на него.

– Ты знаешь, что мне больше всего нравится в твоем пульте дистанционного управления? – проорал Тони, перекрывая вой турбин. – Что его не видно! Если бы мы не знали, то решили бы, что в самолёт бес вселился!

Он вырулил на взлетную полосу. Моторы упивались горючим, и самолёт быстро набирал скорость. Колеса оторвались от бетона. Они взлетели.

– Груза нет, – заметил Тони, – мы на борту одни. Наша птичка легче перышка. Не надо так нервничать, Ван. Я тебе говорю, это просто пикник. Можем уйти в салон и смотреть там порнушку.

К Вану вернулся дар речи:

– Не думаю, что в Индии порнушка будет пользоваться успехом.

– Люди везде одинаковы, Ван. Я что хочу сказать – вот представь, что ты живёшь в стране богатых магараджей, торговцев влиянием, нечестных выборов и продажных бухгалтеров. В стране софтверных гигантов и чудовищного разрыва между сверхбогачами и низшим классом. В стране, где в династиях политиков сын следует по стопам отца. В стране, измученной мусульманскими террористами. Это не наша страна? Обалдеть, дайте две.

Самолёт заложил вираж. Ван осмелился глянуть в черную плиту окна. Может, он и переживёт этот рейс.

– Давай покажу кое-что натурально крутое, – проговорил Тони и зашарил под креслом. – Смотри, пилоту положена собственная пушка. – Он вытащил курносый револьвер «смит-и-вессон». – Господи боже, пилот с пистолетом. Чувствуешь себя намного уютнее, да?

– Тони, убери эту штуку.

– Он не заряжен, – уверил его Тони. – Патронов ровным счетом ноль. – Он засунул револьвер обратно в кобуру. – Но меня теперь всегда об этом спрашивают. Клянусь. В салоне полтора десятка тайваньских администраторов с завода микросхем летят в Бангкок отвести душу, и начинается: «А у пилота в кабине есть оружие?» Что, вы, господа китайские бизнесмены, собрались друг другу табло полировать во время рейса? Мир сошел с ума, Ван. Мы все прокляты.

Самолёт жестоко тряхнуло дважды. Турбины взвыли.

– А вот и лучшая часть сегодняшнего представления, как я понял. – Тони отпустил штурвал. – Нас понарошку угнали прямо на глазах у восхищенной публики.

Только теперь он застегнул ремень безопасности.

– Ну, – проговорил он, потягиваясь, – рассказывай, каким будет следующий шаг твоей грандиозной карьеры.

– Не знаю, – ответил Ван. – Подумывал о том, чтобы перебраться в Колорадо, к Дотти.

– Что? – изумился Тони. – И тратить время на мой телескопчик? Ты что, не слышал, как эти комики на банкете орали и хлопали? Приятель, для тебя все двери открыты!

– Я так и не понял, к чему это было.

Самолёт жутко повело в сторону. Ван вцепился в подлокотники. Сердце его колотилось.

– Ну что, на пальцах тебе, что ли, объяснить? – невозмутимо поинтересовался Тони. – Да, пожалуй, придется. Ван, ты их герой.

– А?

– Ты их спаситель, Ван. Ты их костолом, их ратоборец. Больше всего на свете кибервояки мечтают о настоящем крутом ботане. Ты видел на саммите ребят из этого, как бишь, «спецназа киберпространства»? Не задумывался – почему нет?

Самолёт выровнялся и начал набирать высоту, отчего Вана замутило. Тони глянул в блокнот.

– Люблю этих ребят из БОРАРЭ. Бешеные они. Нет, Ван, малоперспективная попытка Колорадо-Спрингс стать мировой столицей информационной безопасности – оп-па! – внезапно закончилась провалом. Пошли слухи. Когда я узнал, что мой приятель валяется, твою мать, в больнице, я кое-кому сказал пару слов. Конкретно – политическому советнику президента. Он парень занятой, но у него нашлось время выслушать пару слов, а слова были примерно такие: «незаконное прослушивание», «Совет национальной безопасности», «несанкционированная операция в Вашингтоне»... Генерал-майор Весслер получил новехонькое полевое задание. Генерал-майор Весслер теперь будет глотать бурую пыль в Месопотамии.

Самолёт ухнул в воздушную яму. Тони восторженно заулюлюкал.

– А «спецназ киберпространства» с его замечательными буклетами... Теперь это даже не идея. Даже не тень идеи. Их, как Помпеи, похоронило под восемнадцатиметровым слоем спекшегося пепла. А что с ними приключилось? А доктор Вандевеер с ними приключился, вот что.

– Послушай, – запротестовал Ван, – я знаю, ты советовал мне держаться подальше от этого спутника...

– Знаю-знаю, Джеба занесло. Вы просто не удержались, чтобы не влезть в историю с КН-тринадцать. Но дай я тебе объясню, как на это смотрит публика на саммите, Ван. Выглядит это так: «спецназ киберпространства» наехал на вас, а БКПКИ терпеть не стало. Дело дошло до разборки. Ты с нее вернулся, и твой босс тебя прилюдно носит на руках. Они с нее не вернулись, а их босса сломали, как соломинку. Так что все громко тебе аплодируют. Хлопают, пока руки не отвалятся. Потому что они тебя боятся, приятель. Для них ты – великий генерал информационной войны. Ты – ботан, который убил и съел компанию настоящих солдат. Ты крутой.

– Но всё же было совсем не так!

Тони вздохнул.

– А какая разница? Ты же никому не расскажешь правды – как ты метелил чокнутого солдатика у себя в квартире. И я не расскажу, и никто никогда никому не скажет. Подвох в том, что кибервойне нужны свои герои. А выбор кибергероев очень невелик. Собственно говоря, ты в мире один такой.

В иллюминаторе показалась земля.

– Майкл Хикок тоже не такой, каким ты его расписал, Тони. Это всё была сплошная реклама. Я его на работу взял.

– Ван, и это хорошо. Я по-прежнему думаю, что это скверный тип, но, если он решил бежать с тонущего корабля и присоединиться к тебе, он умнее, чем мне казалось. Хикок головорез, но если он твой головорез – это замечательно. Я могу полагаться на твоё мнение. Когда дело доходит до информационной войны, ты лучший специалист. Правда. Без сомнения.

Ван утер пот со лба.

– Тони, к чему ты это говоришь?

– К тому, братец, что настоящее веселье – в твоей области. Мне было очень полезно побывать на твоем саммите. Интернет-бум в прошлом, но в области информационной безопасности крутятся деньги, и, когда народ очнется и придет в себя, денег станет намного больше. Благодаря тебе десятимиллиардный проект наконец-то свалится с нашей шеи и пойдет на свалку. КН-тринадцать закрывается. И это отлично. Наступает новый день. Мы оставим в прошлом раздутые бюрократические планы и двинемся дальше. Когда идет настоящая война со стрельбой, никому не нужны позолоченные «кадиллаки» на орбите. Новая тенденция – «прицелился-выстрелил». Модель «Предатора»[65]65
  «Предатор» («Хищник») – система разведки и целеуказания, состоящая в развернутом виде из четырех дистанционно управляемых самолетов-разведчиков, наземного центра управления и канала спутниковой связи.


[Закрыть]. А мы с тобой, Ван, только что доказали всем, кто нас видит, что можем превратить в огромный «Предатор» самый большой частный реактивный самолёт. Я горд и счастлив знакомством с вами, доктор Вандевеер. Всё получилось просто замечательно.

Самолёт коснулся посадочной полосы и судорожно подпрыгнул. Багажные ящики раскрылись от толчка, на камбузе что-то загремело. Потом колеса с визгом ударили о бетон.

Посадочная полоса стремительно кончалась. Ремни врезались Вану в грудь и живот.

Самолёт замер. Турбины смолкли. Пощелкивал, остывая, горячий металл.

– Й-яху-у, – пробормотал Тони. – Яху-точка-ком.

Над посадочной полосой замерцали фонари. К ужасу своему, Ван заметил, что к самолёту катится восторженная толпа. Тони расхохотался.

– Ван, ты посмотри! Ты у нас кинозвезда!

– Мне же придется толкать перед ними речь! – осознал программист.

– Ван, хорошая технологическая демка спасет любую ситуацию. Ты свою только что показал. Это будет речь победителя. Я тебе набросаю пару тезисов.

Ван сидел в своем номере в «Озерном домике». От волнения ему никак не удавалось заснуть.

Дотти раскинулась на перине. Прядка русых волос прилипла к взмокшему лбу. Нельзя ей было запивать драмамин белым вином, ласково подумал Ван. Это ее заводит.

Забавно, как Тони Кэрью мерещилось, что его подружка-актриса – сущий ангел. Очевидно было, что эта женщина просто играет постылую роль. А вот Дотти на десятом году замужества обнаружила в себе тигрицу.

Ван никогда не замечал в Дотти склонности к сплетням, но похоже было, что работа в пиар-отделе сказалась на её характере. Всего за один вечер, пообщавшись с участниками совместного саммита, Дотти наковыряла массу историй, которые Ван прежде не слышал и даже представить не мог ничего подобного. Пустопорожний бред, конечно, зато о нём.

Люди, не имевшие отношения к БКПКИ, составили о Ване представление, напрочь оторванное от реальности. Они знали, что он живет в трущобах, но полагали, будто он выбрал это место потому, что любит избивать преступников. Люди думали, что у него черный пояс по тэквондо. Точно знали, что он всюду носит с собой навороченный пистолет. Ходили слухи, будто Ван каждую неделю взламывает компьютеры вражеских разведок. Он вербовал спецназовцев, штурмовал лагеря террористов, чтобы проинсталлировать им зловредных троянов и вирусов. Ну и всем было известно, что у него роман с Фанни.

Эта нелепая болтовня раздражала бы Вана, если бы Джебу не пришлось ещё солоней. К Джебу легенды липли стаями, как рыбы-прилипалы к акуле. Джеб страдал аритмией. Нет, он страдал тяжелым диабетом. Он подрался однажды с Дональдом Рамсфельдом, и Кондолизе Райс пришлось их разнимать (это была самая лучшая история). Джебу по три раза на дню названивал перепуганный Ларри Эллисон[66]66
  Генеральный директор компании «Oracle».


[Закрыть]. Джеб заведовал денежным фондом Республиканской партии. Джеб нанял кубинских эмигрантов, чтобы напичкать «жучками» французское посольство. Джеб подсел на снотворное. Джеб был замаскированным педерастом.

А он, Дерек Р. Вандевеер, прослыл самым крутым и жутким кибервоякой в Вашингтоне. После этого Ван начал сомневаться, что вообще что-нибудь понимает в людях. Может, у него горячка? А может, когда речь заходит о компьютерах, бредить начинает весь мир?

Пару раз Вану приходилось встречаться с президентом Соединенных Штатов Америки. Беднягу даже припечатали специальной аббревиатурой: ПреСША. В жизни Ван столкнулся с приветливым немолодым техасцем, большим любителем бейсбола, всем развлечениям предпочитавший одно – посмотреть пару иннингов по ящику и погрызть крендельков. Две дочки-подростка сидели у него в печёнках. Вот это и был президент Соединенных Штатов. Каким-то образом он же являл собою безжалостного милитариста, неутомимо громившего самых зловещих и грозных горцев планеты.

А теперь Ван даже познакомился с Джеймсом Коббом. Он открыл сумку с компьютером и вытащил оттуда визитку Кобба. Для Вана именно этот момент саммита стал ключевым. Его глубоко потрясло, что человек, которого он боготворил, признал в нем коллегу.

Он открыл веб-сайт Кобба – даже не сайт, а набор доступных для скачивания файлов, как в добрые старые времена, когда АРПАНЕТ служил информационной магистралью для инженеров. Тогда спама не было. И порнухи. И торговли. И вирусов. Был оазис для техночародеев. АРПА, Стэнфорд, МТИ. «Болт, Беранек и Ньюман»[67]67
  Фирма (ныне «BBN Technologies»), занимающаяся техническими разработками в области акустики и вычислительной техники. Усилиями «Болт, Беранек и Ньюман» была разработана пакетная передача данных, создана и поддерживалась первая глобальная сеть АРПАНЕТ.


[Закрыть]. Калифорнийский университет. Исследовательский центр «Ксерокс» в Пало-Альто. «Ай-би-эм» и РЭНД. Всё это были ярлыки – разные имена для одной и той же компании из пары дюжин инженеров, крошечные группы из десяти-двадцати ученых, быстро, тихо и легко выдававших на-гора требуемый результат, как только возникала нужда...

Столько статей, датированных семидесятыми, восьмидесятыми... В свои лучшие дни Кобб публиковался как безумный. Он разбрасывал идеи, как факел разбрасывает искры. Протоколы конференций на трех континентах. Джеймс Кобб наследил буквально по всему глобусу. И не в одной-единственной дисциплине. Кобб находил связи там, где до него никто и не думал их искать. Системный анализ и теория информации позволяли ему нарезать знания всего человечества, как многослойный торт. Казалось, что у него в одной голове три мозга.

Ван ещё помнил, в каком душераздирающем нетерпении они с Тони Кэрью листали новые статьи Кобба. Сидели вдвоем, ночью, в общежитии, пьянели всё сильней от воздуха новых научных просторов, которые силой открывал этот человек...

И, перечитывая названия статей, уже взрослый Ван осознал с ужасом, что большая часть их ни к чему не привела. У Кобба появлялось множество замечательных, но совершенно неприменимых в реальном мире идей. Постаревший Ван видел в трудах юности Кобба то, чем они и были, – детские игрушки.

А потом его посетило новое озарение, подкравшись, точно темный ужас. Впервые в жизни он прочувствовал душевное расстройство старика. Ведь эти идеи не сами собой хлестали из Джима Кобба. Их выжимали по капле. В творческом порыве Кобба было что-то первобытное и зверское. Возможно, работа приносила ему удовольствие, приносила гордость, но каждое достижение он оплачивал кровью. За науку Джеймс Кобб платил дорогой ценой. Тяжелой и горькой, как настоящий блюз-гитарист.

Ван глянул на часы. Без малого два ночи. Внезапно ему захотелось всё бросить. Разыскать Джима Кобба, спящего в своем номере в «Эрлетт-Хаус». Ему хотелось разбудить Кобба, рассказать, что он достиг просветления. Он больше не был учеником. Он понял. Он жаждал предложить старику свою дружбу.

Ван вгляделся в экран лэптопа. Сердце его колотилось от восторга. Конечно, он не пойдет искать мирно спящего Кобба, ломиться в дверь, будить старика дикими воплями. Это бессмысленно. Он пошлет Коббу «мылом» письмо. По работе. Никаких шальных затей, ничего безумного и нелепого. Мастер обращается к собрату по ремеслу. Очень спокойно. Очень тактично.

Техническая записка. Вот это пойдет. Что-нибудь такое, что они с Коббом могут разделить. Совместно написать новую статью, например. Вау! Отличная идея. Было бы просто здорово. В конце концов, старик практически попросил Вана о помощи. Тот мог бы вдохнуть новую жизнь в одну из оставленных Коббом идей. Это было бы лучше, чем юбилейный сборник. И нетрудно. Выбор тем просто огромный.

Пальцы Вана застыли над клавиатурой.

Кобб, Джеймс А. (1981) МАССИРОВАННАЯ ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ КОЛЛИМАЦИЯ СВЕТОВЫХ ИМПУЛЬСОВ АДАПТИВНО МЕНЯЮЩЕЙСЯ МАЛОЙ МОЩНОСТИ. «Перспективы исследования перестраиваемых запрещённых зон»: материалы конференции Общества имени Макса Планка, замок Рингберг, Германия.

Ван кликнул по ссылке. О чём хоть статья? Какие-то дикие и несуразные применения подстройки запрещённых зон лазера. Ему показалось, что Тони когда-то, сто лет назад, упоминал об этой статье. Тони всегда питал слабость к самым диким и фантастическим задумкам Кобба.

Очень слабые световые импульсы. В оцифрованных пакетах. Через отражатель сведенные в реальном времени в мощные параллельные потоки...

Полчаса спустя Ван оставил спящую Дотти в номере и вышел под ясные звезды в небе Виргинии. Открыл мобильник.

Хикок ответил сразу же. Было почти три часа ночи, но в трубке грохотала шумная вечеринка, и сержант был пьян.

– Эй, Ван! Вали к нам! Мы у бассейна! Ребята из БОРАРЭ тебя обожают!

– Майк, я знаю, что час поздний, но ты мне нужен. Прямо сейчас.

– А что, – уныло переспросил разом протрезвевший Хикок, – тебе не понравилось, как я вёл самолёт?

– Майк, кибервойна началась.

ГЛАВА 13

Международная астрономическая обсерватория имени Альфреда А. Гриффита, штат Колорадо, апрель 2002 года

– Слушай, всё просто, – заявил Хикок. – Ван заведует стратегией. Я заведую тактикой.

– Доктор Вандевеер штатский, – возразил Гонсалес.

– Кибервойна – это новое слово в военном деле, приятель. Я шпак. Ты шпак. Он шпак. Враги – все шпаки. Одни сплошные гражданские лица.

– Я даже не хотел уходить на гражданку! – бросил Уимберли. – Меня уволили с позором. Вы хоть представляете, какие у меня теперь перспективы найти работу?

Все четверо сидели во взятом напрокат домике-автоприцепе. Машину отогнали в сторону от горной дороги и затянули, невзирая на полночный час, маскировочной сеткой. Ван был одет в чёрную шелковую рубашку, чёрные штаны, чёрную кожанку, чёрные носки, чёрные кроссовки и на плече тащил чёрный рюкзак. Одеваться как нью-йоркский профессор каких-нибудь гуманитарных наук Ван обычно не пытался, но на этот раз – пойдет. Если его застукают при попытке вломиться на территорию Международного центра астрономии имени Альфреда А. Гриффита, у него есть хорошая отговорка.

В конце концов, он был мужем Дотти Вандевеер. Старым университетским приятелем хозяина обсерватории. И в рюкзаке Вана не было ничего такого, чего не пропустил бы досмотр. Черные перчатки, черная вязаная шапочка – ну так в горах холодно. Микрофон и наушник – гарнитура к мобильнику. Цифровой диктофон, видеокамера, всякие мелочи. Лэптоп – так Ван всюду таскал компьютер за собой. Он же программист.

Остальные трое киберлазутчиков с виду напоминали марсианских ниндзя-черепашек. На Хикока, Гонсалеса и Уимберли было страшно глянуть. Ван уже притерпелся немного – это была его идея, – но всё равно побаивался бросить на них взгляд. Чудовищные каски со встроенными очками ночного зрения и противовесами на затылках походили на вытянутые морды циклопов. Поверх очков спецназовцы натянули чёрные лыжные маски из огнестойкого волокна. В бесформенных чёрных куртках, чёрных солдатских штанах, чёрных кевларовых перчатках и чёрных спецназовских башмаках они правили ночной порой. Даже горбатые армейские рюкзаки у них были чёрные.

Похожи они были на троих пластмассовых солдатиков в полный рост. Любой нормальный человек, заметив эту компанию в темном лесу, решит, что ему примерещилось.

Самое забавное, что всё их снаряжение даже не считалось официально военным. Всё оно было куплено или взято напрокат в коммерческих фирмах, занятых поставкой военного снаряжения. И тем более секретного в нем ничего не было. Если не считать полного чемодана компьютерных отмычек БКР, который Ван притащил с собой из Вашингтона.

– Точно не хочешь взять чемодан с собой? – спросил Ван у Уимберли. Парень явно нервничал. – Можем прицепить его к твоему рюкзаку.

– Я не заслуживаю его носить, – елейно проныл Уимберли. – Мне за это уже один раз надрали задницу.

Чем бы подбодрить мальчишку?

– В камере хранения на автовокзале в Боулдере тебя ждут пятнадцать «кусков».

– Это мне поможет, – признал Уимберли. – Сильно поможет.

Чтобы вломиться к жене на работу, взломать обсерваторию, ограбить и напичкать «жучками», Ван потратил первый взнос за дом. Он сам не мог бы объяснить, почему эта операция стоит для него сорока пяти тысяч долларов, не считая платы за прокат снаряжения, машины и билетов на самолёт. Ван едва-едва выкарабкался из тени финансовой катастрофы. Эта злосчастная затея возвращала его на прежнее место.

Не говоря о том, что организация неофициальной спецоперации в частном порядке нарушала восемнадцать статей уголовного кодекса.

Просто... он должен был знать. Если он не выяснит всю правду об этом зловещем орудии и его возможностях, он больше никогда не сможет спокойно спать по ночам.

Не стоит называть это войной. Это наука.

– Мы проводим всего лишь разведывательную миссию, – в десятый раз повторил он троим своим наёмникам. – Никакого рукоприкладства, крутые парни. Мы приехали сюда, чтобы взять мишень в прицел. Проникаем. Наблюдаем – деятельность, намерения, возможности. Записываем, уточняем. Ставим датчики. И уходим. Никто нас не видит. Никто не пострадает. Никто не стреляет. Потому что идет настоящая, натуральная кибервойна.

– Я со стволом больше не хожу, – заявил Хикок.

– В этот раз нас не застукают, – согласился Гонсалес.

– А если застукают, президентская амнистия у нас в кармане? Да ладно, неважно, у меня всё равно пушки нет!

– Ладно, – заключил Ван, – ноги в руки, и поехали.

Он запихнул наушник в правое ухо.

Далеко добираться команде из четырех человек не пришлось. Они выбрались из прицепа и, следуя подробнейшим сателлитным картам, зашагали сосновым бором в сторону ограды. В кривой лощине строители провели ограду рядом со старым засыхающим кленом. Ночь была тёмная; порывистый ветер нес по небу прозрачные облака, качал нависающие ветки. Клён – дерево непрочное. Четверым мужчинам не составило труда забросить на него крюк, приладиться к порывам ветра и повалить старый клён прямо на ограду.

Бдительные защитники на джипах и с автоматами не примчались проверять. В конце концов, это всего лишь обсерватория, и это всего лишь буря сломала дерево. Четверо незваных гостей перелезли через смятую ограду по ветвям упавшего клена. Ван постарался ни за что не зацепиться своими цивильными шмотками.

– Одолжи мне кислородную маску, – попросил Ван Хикока. – Задыхаюсь на высоте.

– А сам ты не можешь баллон тащить? – поинтересовался спецназовец, почесываясь под чёрной пенопластиковой кирасой. – Я и так весь снарягой обвешан.

– Нет, не могу. Кислородный баллон слишком похож с виду на бомбу.

Ван припал к пластмассовой маске. По телу разлилось облегчение.

Как и было распланировано, команда разделилась на пары. Гонсалес и Уимберли – группа Б – брали на себя серверную. Ван и Хикок должны были подняться по склону, чтобы скрытно обследовать Оружие Массового Уничтожения.

Для долгой поездки к обсерватории Хикок взялся угнать электрокар. Это оказалось нетрудно. Тележек у входа стояло множество, и у большинства остались ключи в замках.

Спецназовец поправил микрофон.

– Знаешь, чего мне не хватает с этой кибервойной? – спросил он. – Поддержки с воздуха. Ни тебе вертушек. Ни транспортных «Геркулесов». Для спецназа ВВС это, знаешь, нелегко.

– Я совсем ума лишился, если нанял этих двоих киберспецназовцев, – простонал Ван.

– Ничуть, – отозвался Хикок. – Жаль тебя разочаровывать, но сейчас самый специальный спецназ – это частный сектор.

– Я псих, потому что мы ничего не найдем, Майк. Я притащился сюда только потому, что я параноик. Никакого оружия тут нет. Мы ничего не увидим. Это всего лишь недостроенный телескоп.

– Чёрта с два.

В темноте медленно и неслышно они доехали до обсерватории, не встретив никакого сопротивления. Тележку оттащили с глаз долой, за гору строительного мусора. Ван набросил на нее камуфляжную сетку. С камуфляжными сетками он сталкивался впервые. Развешивать их оказалось целым искусством.

Хикок вытащил тощую складную антенну многополосной импульсной рации и прицелился ею в склон холма ниже главного корпуса. Голос Гонсалеса прорезался тут же, чисто и ясно.

– Приближается автомобиль, – доложил он. – Большой черный лимузин. Пассажиров четверо... нет, пятеро. Вау, классная штука – тепловидение!

Уимберли тяжело дышал в микрофон.

– В жилом корпусе тихо. Толпа спящих астрономов, и всё. А вот в серверной – сплошные огни. – Послышался шорох резиновых подошв по камням. Уимберли подобрался поближе к объекту наблюдения. – Сейчас установлю направленный микрофон.

– Кэрью должен быть внутри, – сообщил Ван Хикоку.

Тот стянул чёрную маску. Лицо его, и без того суровое, совсем окаменело.

– Ребята, слышите, какой там шум? – доложил Уимберли. Его чувствительный направленный микрофон улавливал гулкий ритм и визгливые голоса лондонского индо-диско – музыки в стиле бхангра. – Первый раз слышу такую музычку. Погодите, попробую отфильтровать шум.

Цифровая вата в ушах. Пронзительный женский голос отцедился сквозь фильтр, как спагетти через дуршлаг.

– Тони, как ты можешь так обращаться с женщиной! Как ты смеешь мне такое говорить!..

– Уимберли! – вмешался Ван.

– Так точно, сэр.

– Личную жизнь подозреваемого оставь в покое. Наведи тепловизор на электростанцию. Я хочу знать, подается ли сегодня энергия на большой оптоволоконный кабель.

– Мои ребята из лимузина, – спокойно и сосредоточенно проговорил Гонсалес, – направляются прямо к серверной. Похоже, у нас будет большая вечеринка.

Ван оглядел дверь в башню обсерватории. На двери висел замок. Обычный амбарный замок. Более сложных мер безопасности и не требовалось. Обсерватория располагалась в уединённом месте. И в конце концов, это всего лишь астрономы.

Ван приступил к взлому. Из хикоковского пояса с инструментами появилась цифровая отмычка. Новенькая, английская, размером с большую авторучку. При помощи световодов она осматривала внутренность замка и сама рассчитывала форму бороздок на ключе. А вычислив, выдавливала подходящим образом изогнутый отрезок прочной проволоки. Страшно было подумать, что мог сотворить новый гаджет МИ-5 с обычным механическим замком. Ван очень надеялся, что нормальные воры ещё долго не овладеют подобными инструментами.

Ван осторожно расковырял замок. Когда руки перестали дрожать, он отдышался кислородом и выпил изотоника из фляги. На высоте было ветрено и морозно. Пришлось надеть чёрную шапку и чёрные перчатки.

– Генераторы фонят теплом, как черти! – отчитался Уимберли. – Какая же мощность у этих ветряных мельниц?

– Полмегаватта каждая, – ответил Ван.

Энергия ветра – штука непостоянная: то ее не хватает, а то – избыток. Поэтому ее особенно легко было красть. Кто заметит, если ты оттянешь на себя часть электроэнергии, рожденной в пролетевшей над западными штатами буре?

– Из лимузина вышли четверо, шофёр остается, – доложил Гонсалес. Он слегка запыхался, но пробежка с девяносто пятью фунтами кибербарахла в рюкзаке вслед движущемуся лимузину в целом его не слишком затруднила. – Двое мужчин, две женщины. Я сейчас у серверной. За стеной на первом этаже различаю девять силуэтов. Если миллиметровый радар не врет.

– Когда я выезжал из Вашингтона, всё работало, – сообщил ему Ван.

– Тогда он нуждается в доработке, – заметил Гонсалес. – На лимузине колорадские номера. Владелец – ранчо «Пайнкрест».

Быстро, подумал Ван. И пока что очень тихо. Быть может, им даже удастся провернуть операцию вовремя.

Он потянул на себя дверь обсерватории, и резиновые уплотнители вакуумно чмокнули. Ван шагнул через порог обсерватории. Внутри было пусто и восхитительно тепло.

– Жарко тут, – заметил Хикок, расстегивая ремень под подбородком.

Телескоп, эта небесная дива, выглядел совершенно так же, как в последний раз, когда Ван его видел. А вот на земле кое-что прибавилось. Комплект из дюжины новеньких складных кресел. Большой кофейник и кружки к нему. Новый огромный стол с множеством полок и розеток, такой большой, что его хотелось назвать пультом. И у самой двери симпатичный маленький японский телескоп на массивной треноге. Роскошная игрушка богатого звездочёта-любителя.

Ван шагнул к большому столу. На нем громоздилась гора технической документации и компакт-дисков. Программист заглянул за стол и под стол. Там валялись дорожные сумки.