Текст книги "Самоубийства: психология, психопатология, терапия"

И. Орбах [247] предполагает, что дилемма психологической привлекательности или отвращения к жизни или смерти важна только в детском возрасте и, в зависимости от изменения окружающей ситуации и других факторов, способна колебаться в ту или иную сторону. Привязанность к жизни связана с силой личности и поддержкой, которую ребенок чувствует от окружающей среды, а отвращение к жизни обусловлено травмирующими психическими переживаниями. Привлекательность смерти связана у ребенка с убеждениями о приятном и спокойном существовании в другом мире после окончания жизни и может также включать мысли об обратимости смерти. Отвращение к смерти отражает пугающее ожидание необратимого исчезновения. Возможно, что дети в некоторых культурах, акцентуирующих концепцию рая и ада, могут также испытывать отвращение к смерти, так как испытывают страх перед последующим наказанием особенно, если акт совершения суицида считается греховным.

И. Орбах указывает, что у детей обычно присутствует определенная амбивалентность по отношению к суициду. Двойственное отношение проявляется и у детей с серьезными суицидальными стремлениями, для которых жизнь остается в чем-то привлекательной. По мнению автора, счастливые и хорошо адаптированные дети проявляют очень сильное положительное отношение к жизни и резко негативное отношение к смерти, как и к чувству безнадежности, депрессии и самоубийству. Противоположная картина характерна для суицидальных детей.

Суицидальные дети – это дети, которые более часто и рано пережили боль утраты, потери. Их небольшой по времени, но очень серьезный жизненный опыт отличается от опыта несуицидальных детей. Большинство этих детей потеряли родителей из-за их кончины или развода до 11-летнего возраста, по сравнению с несуицидальными детьми (Р. Кордер (R. Corder), Т. Хэйзлип (T. Haizlip), 1984). Взаимосвязь между потерей и суицидом у детей установлена еще Г. Моррисоном (G. Morrison) и Дж. Колльер (J. Collier) [240]. Они находили, что 76 % из группы 34 суицидальных детей, находящихся на амбулаторном лечении, пережили значительную семейную потерю или переживали годовщину этой потери перед совершением суицидальной попытки. В дальнейших исследованиях связь между ранней потерей и суицидом обнаружена при ретроспективном изучении суицидальной идеации у учащихся колледжей. Изучение анамнеза показало, что наиболее часто вспоминаемым событием, связанным с суицидальной идеацией (мыслями о суициде) в детстве, было отсутствие родителей [71].

Психологический климат в семьях суицидальных детей характеризуется нестабильностью. Между родителями и другими членами семьи часто возникают непрогнозируемые конфликты, ссоры, драки, применяется физическое насилие (Р. Коски (R. Kosky), 1982). Многие суицидальные дети осознают, что обстановка в семье неблагополучна и что их семья «хуже других», например, хуже соседских семей или семей, членами которых являются их сверстники, знакомые или друзья. Дж. Азарнов (J. Asarnow) [43] обнаружил, что в группе госпитализированных в связи с мыслями или попыткой совершить суицид детей в возрасте от 6 до 13 лет, домашняя обстановка была высоко конфликтной. Члены семьи не находили общего языка, часто оскорбляли друг друга, проявляли насилие в отношении детей. Детские потребности игнорировались в ряде случаев вынужденно даже самими детьми, так как их поведение было связано с выполнением жестких неадекватных родительских требований.

Особое значение в возникновении рассматриваемой проблемы имеет сексуальное насилие над детьми, что должно являться темой специальных исследований (А. Берман (А. Berman), 1993). Многие авторы устанавливали прямую связь между сексуальным насилием и эмоциональным отвержением детей в семье и суицидальным поведением детей [74; 170; 230; 249; 256].

Еще в 1974 году А. Грин (A. Green) сравнивал случаи суицидального поведения среди детей, подвергшихся и не подвергшихся насилию. Было установлено, что испытавшие насилие дети не проявляли суицидального поведения в 40 % случаев, в то время как не пережившие сексуального насилия, но отвергаемые эмоционально родителями дети проявляли суицидальное поведение в 17 % случаев. По сравнению с ними, группа не отвергаемых и не подвергавшихся насилию детей проявляла суицидальное поведение только в 7 % случаев.

Различные формы направленной против себя агрессии у детей, подвергавшихся насилию, часто возникали непосредственно после их избиения. К. Адамс-Такер (K. Adams-Tucker) [31] и С. Пфеффер [256] показали, что суицидальное и саморазрушительное поведение было наиболее частым патологическим ответом для 28 детей, подвергшихся сексуальному насилию. Авторы подчеркивали, что жертвы насилия в этих случаях страдали как от стресса, связанного непосредственно с насилием, так и от сниженной самооценки, обусловленной убеждением, что сексуальное насилие произошло по причине их «плохого поведения». У этих детей обнаруживались общая склонность к депрессивным мыслям и выученная беспомощность.

В то же время С. Пфеффер и др. (1980) установили, что, несмотря на то, что насилие является фактором, повышающим риск детских суицидов в семьях, имеющих детей с серьезными психологическими проблемами, оно не является единственной причиной повышенного риска детских суицидов. Большее значение имеет комбинация насилия с такими факторами, как отвержение, семейные конфликты, отсутствие гибкости родительского поведения, получение информации о произошедших суицидах. Сочетание этих факторов создает наибольший риск совершения ребенком суицида.

Перечисленные средовые факторы риска создают у ребенка хроническое стрессовое состояние, с которым он в силу своей психологической незрелости не в состоянии справиться. Хронический стресс приводит к депрессии, возникновение которой наиболее вероятно при наличии биологической предрасположенности. Чувство безнадежной беспомощности в сочетании с депрессией создает благоприятную почву для совершения суицида.

Ребенок часто совершает суицид, когда семья находится в центре кризиса, который напрямую его не касается. Ретроспективный анализ таких случаев показывает, что суицидальное поведение является результатом аккумулированного стресса, который ребенок уже не в силах выносить.

Особую значимость приобретает выявление признаков, предупреждающих о возможности детского суицида. К их числу относится скрываемое от родителей непосещение школы и резко снизившаяся успеваемость (Дж. Коннелл (J. Connell), 1972; Р. Джоффе, Д. Оффорд, 1983). Следует учитывать, что речь в данном случае идет о плохой успеваемости детей, не связанной со сниженным интеллектом или соматической болезнью. Имеются исследования, показывающие, что у многих детей, совершающих суицидные попытки, выявлены интеллектуальные способности выше среднего (Р. Коски, 1982; Д. Шеффер, 1974).

Другие предупредительные признаки относятся к симптомам детской депрессии, клиническая картина которой отличается от депрессии у лиц взрослого возраста. Так, наряду с типичными для депрессии у взрослых нарушениями сна и тревогой, у детей наблюдается усиление несдержанности, импульсивности и значительное снижение переносимости любых трудностей (Р. Коски, 1982; И. Орбах, 1984).

Непосредственным триггером (пусковым моментом) суицида для ребенка может стать событие, которому большинство окружающих не придает сколько-нибудь серьезного значения. Таким триггером может стать произнесенное жестким голосом замечание учителя, отказ исполнить желание, лишение привилегий, родительский шлепок, поражение в соревновании и др. Каждое из таких событий может иметь для ребенка сверхценное значение, затрагивая его систему ценностей, скрываемую от других, даже близких, людей. Встреча с подобными событиями является для него психической травмой и ведет в ряде случаев к развитию суицидальной идеации, а также аутодеструктивному и суицидальному поведению.

Для детей в случаях суицидальной угрозы характерны импульсивность и летальность методов реализации суицида. Однако, несмотря на это, завершенные суициды у детей встречаются реже, чем в других возрастных группах.

Установлен факт гендерных различий, присущих детским суицидам. Во всех возрастах выше 14 лет суицидальные попытки чаще совершают женщины, а число завершенных суицидов больше у мужчин. Эти данные не характерны для детей от 5 до 14 лет. В этой возрастной группе суицидальные попытки и завершенные суициды встречаются чаще у мальчиков, чем у девочек [17].

Специалисты в области развития детей заявляют, что детский период жизни более труден для мальчиков, чем для девочек. Девочки быстрее мальчиков созревают до пубертатного периода [222]. Девочки также в общем физически здоровее мальчиков. Смертность мальчиков во всех возрастных группах выше, чем у девочек [300]. Кроме того, по мнению Э. Маккоби и К. Жаклин (E. Maccoby, K. Jacklin, 1974), к школьной жизни лучше адаптируются девочки, чем мальчики, возможно в связи с тем, что у девочек лучше развита вербализация. Все эти факторы, повидимому, объясняют тот факт, что мальчики находятся в зоне большего суицидального риска, по сравнению с девочками.

Дж. Стиллион [300] обращает внимание, что в США исторически в осуществлении процессов социализации присутствует гендерная дифференциация. Такой подход может объективно приводить к развитию большего риска для совершения суицида мальчиками, чем девочками. Это связано с тем, что социализация мальчиков включает подавление их эмоций под лозунгом «мальчики никогда не плачут», «всегда нужно демонстрировать физическую силу, давать сдачу», избегать поведения, которое может быть оценено окружающими и, прежде всего, другими детьми как проявление женственности. К таким характеристикам относятся мягкость, сентиментальность, осторожность, уступчивость, склонность к компромиссам, жалость, мечтательность, демонстрация внутренних переживаний. Мальчики должны стойко переносить физическую боль, быть агрессивными, доминировать, игнорировать и даже гордиться полученными травмами. Девочки, наоборот, обучаются в процессе социализации проявлять значительно большую свободу в эмоциональных проявлениях, кооперироваться с другими в различных видах активности. Требования к конкурентоспособности и доминированию обычно не входят в модель социализации для девочек. Девочки могут себе позволить значительно дольше не стесняться зависимости от родителей. Несомненно, такие особенности женской социализации имеют свои отрицательные стороны, но в экзистенциальных вопросах, касающихся выживания, традиционная схема социализации создает более опасную и менее поддерживающую окружающую внешнюю среду для мальчиков, по сравнению с девочками, что предрасполагает мальчиков к большему риску развития суицидального поведения.

Самоубийства у подростков

По данным многочисленных исследований, основной «пик» самоубийств наблюдается в подростковом возрасте. Так, например, частота самоубийств среди подростков 15–19 лет в России превышает средний мировой показатель по данной возрастной категории в 2,7 раза. Это значит, что каждый четвертый подросток пытался покончить с собой. Самоубийства в молодом возрасте являются второй по частоте причиной смертельных исходов. По данным статистики, уровень самоубийств у подростков за последние 60 лет увеличился в три раза. На один подростковый суицид приходится до 100 суицидных попыток. Подростки с гомосексуальной ориентацией совершают суицид в 4 раза чаще.

У подростков современной и особенно постсовременной культуры имеется много скрытых за фасадом внешнего благополучия проблем, которые они все чаще «приносят» с собой в образовательные учреждения.

Кроме того, все большее количество подростков оказывается вовлеченными во взрослый криминалитет, начиная актами вандализма и воровства, до совершения убийств. Число суицидов у подростков поколения нового тысячелетия продолжает расти.

Х. Васс отмечает [310], что в подростковом возрасте, как правило, уже сформировано понимание необратимости суицида на абстрактном и личностном уровне. Тем не менее, многое зависит от биологических наследственно обусловленных и средовых факторов, влияющих на особенности психического созревания. При нормальном развитии степень понимания необратимости смерти у подростков имеет индивидуальные и возрастные различия. Потенциал подросткового мышления часто может нарушаться под воздействием периодических и постоянных потребностей, которые приводят к отрицанию реальности и конфабуляторному по принципу wishful thinking («мышление по желанию»). По мнению автора, у подростка имеется чувство личного бессмертия, вне зависимости от его теоретических представлений, потому что его личная смерть очень отдалена по времени.

Отрицание собственной уязвимости подростками становится одной из причин употребления наркотиков, токсических доз алкоголя, различных форм потенциально угрожающего жизни поведения. Предмет смерти является табуированным и заменяется различными эвфемизмами («усыпление»; «уход»; «длинное путешествие»). Этому способствуют компьютерные игры, а также кино и телевидение, в которых популярных героев сначала убивают, а затем они возвращаются в содержании других сценариев. Нечеткое понимание того, что произойдет при суициде, увеличивает риск его совершения.

Анализируя суицидальное поведение подростков, К. Комтуа (K. Comtois) [90] приходит к заключению, что существует весьма значительное и опасное различие в понимании суицида между подростками и взрослыми. Подростки неадекватно воспринимают существующий континуум между жизнью и смертью. У многих подростков с суицидальными и саморазрушительными стремлениями одновременно в различной степени присутствует желание жить и не умереть. Опрошенные автором подростки с суицидальной идеацией часто сообщали, что, если бы по какой-то причине они случайно умерли, это было бы для них облегчением, но, в то же время, респонденты занимали в этом отношении пассивную позицию, не собираясь предпринимать каких-либо активных решительных действий. В качестве иллюстрации этой модели поведения автор приводит подростка с депрессивными и суицидальными мыслями и фантазиями, который имел обыкновение глубокой ночью прогуливаться вдоль автомагистрали, проходившей недалеко от его дома. Иногда он переходил через защитный барьер и, не обращая внимания на наличие или отсутствие проезжающих мимо машин, не торопясь, спокойным шагом пересекал дорогу с мыслью о том, что если его собьет машина, то такова судьба. Удачный переход дороги воспринимался как хороший знак, свидетельство того, что судьба на его стороне и что в будущем травмирующая его семейная ситуация улучшится.

Очевидно, наличие в бессознании похожей модели может объяснить частоту ситуаций, когда подростки оказываются «не в то время и не в том месте», что может приводить к трагическому исходу.

Согласно данным Центра по контролю и предупреждению заболеваний (Center for Disease Control and Prevention, CDC), один из пяти подростков в США в течение года серьезно размышляет о суициде и приблизительно 1 700 человек погибает в результате суицида ежегодно.

CDC и Ассоциация национального психического здоровья (NMHA) указывают, что число суицидов среди подростков утроилось с 1960 года. Тем самым суициды являются третьей ведущей причиной смерти подростков и занимают второе место среди студентов колледжей.

По мнению Американской психологической ассоциации (American Psychological Association), подростковые суициды можно предупреждать, учитывая наличие предупреждающих сигналов. Сообщается также, что 90 % летальных исходов в результате суицидов регистрируется у лиц, страдающих психическими заболеваниями и злоупотребляющих веществами, изменяющими психическое состояние.

Дискредитируются данные 1989 года о том, что 30 % совершивших суицид подростков являются геями. Вместо этого, в данных главных психологических и психиатрических ассоциаций даже не упоминается о таких случаях или же они находятся в конце длинного списка факторов риска подростковых суицидов. Основными факторами риска считаются, по публикациям организаций психического здоровья, разрушение семьи, злоупотребление алкоголем и наркотиками.

В исследовании Медицинского центра колумбийского университета приводятся различные причины совершения суицида мальчиками и девочками. Проведен анализ проблемы на основе изучения данных обследования 8000 студентов в Нью-Йоркских высших школах в 2005 году.

Для лиц женского пола первой причиной суицидальной попытки являлось недавнее насилие во время любовного свидания. Для подростков мужского пола основной причиной было сексуальное насилие в прошлых периодах жизни. Доктор Э. Олшен (E. Olshen), проводящая исследование, сообщила, что девочки, подвергшиеся насилию бойфрендом, на 60 % более склонны к суицидальной попытке, по сравнению с другими. Для мальчиков сексуальное насилие, совершаемое над ними в течение длительного периода времени, является детерминирующим фактором подросткового суицида.

В качестве серьезных факторов суицидального риска Американская психологическая ассоциация (APA) называет следующие: депрессия, злоупотребление алкоголем и наркотиками, агрессивное, разрушающее поведение. Упоминаются также переживания, связанные с потерей в семье, нестабильность, непланируемая беременность. Сообщается, что суицидальные подростки чувствуют себя одинокими и отвергнутыми. Они особенно ранимы, когда переживают потерю и унижение; у них обнаруживается сниженная переносимость психических травм, связанных с плохими оценками в школе, разрывом отношений с бойфрендом или герлфрендом, ссорами с родителями, родительскими разногласиями, разводом.

По данным отчетов APA, 53 % совершивших суицид молодых людей злоупотребляли наркотиками.

NMHA выделяет чувства гнева и мести, а также неспособность видеть дальше настоящей временной ситуации в качестве главных факторов суицидальных попыток у подростков. Подросток, имеющий адекватную сеть поддержки со стороны друзей, семьи, группы сверстников и религиозную аффилиацию, имеет пространство для выхода из каждодневных фрустраций. Подросток без адекватной сети поддержки может чувствовать себя изолированным, лишенным связи со своей семьей и сверстниками. Именно эти подростки обнаруживают повышенный риск суицида. К другим причинам суицида относят развод, алкоголизм кого-то из членов семьи, домашнее насилие, физическое и сексуальное насилие, повторяющиеся проблемы в школе, злоупотребление веществами и саморазрушительное поведение.

Американская Академия детской и подростковой психиатрии публикует список причин, из-за которых подростки совершают суициды. К ним относятся: стресс, неуверенность, сомнение в себе, давление со стороны взрослых по поводу неуспешности, финансовая неуверенность, страх взросления, развод родителей, формирование новой семьи с приемными родителями и их детьми, смена места жительства. Наличие суицидальной идеации (мысли о суициде) ассоциация четко относит к категории «психических нарушений».

И. Клэр Харрис и др. (E. Clare Harris et al.) [155] перечисляют 13 возможных причин суицида у подростков:

• безуспешный поиск помощи от кого-нибудь;

• бегство от невыносимой ситуации;

• освобождение от ужасного психического состояния;

• попытка повлиять на кого-то, чтобы тот изменил свою точку зрения;

• продемонстрировать силу своей любви к кому-то;

• облегчить другим жизнь;

• заставить людей пожалеть о своем поведении;

• испугать или настоять на своем;

• заставить людей понять силу своего переживания;

• установить, любит ли в действительности кто-то ее или его;

• невозможность найти другой выход из непереносимой ситуации;

• потеря контроля и непонимание своего поведения;

• желание умереть.

П. Солофф и другие (P. Soloff et al.) [296] высказывали мнение, что 65 % суицидальных попыток в молодом возрасте определяются желанием манипулировать и контролировать поведение других, с целью добиться исполнения своих желаний. Это мнение поддерживается общественностью.

Понимание серьезности незавершенных подростковых суицидов очень важно для их предупреждения. В ряде случаев взрослые совершают опасную ошибку, считая такие попытки демонстративными и несерьезными, не желая квалифицировать их как результат тяжелого психологического кризиса. Суицидальные попытки подростков не следует рассматривать в аспекте дилеммы: а действительно ли он или она хотели покончить с собой? Правильным ответом является ни «да», ни «нет», правильный ответ находится посередине континуума жизни и смерти, и, в зависимости от многих внешних и внутренних индивидуальных особенностей суицидального подростка, его возраста и пола располагается ближе к одному или другому полюсу континуума.

И. Клэр Харрис и др. [155] приходят к заключению, что профессионалы психологи и психиатры при анализе механизмов суицидальных попыток и суицидов фактически не придают должного значения «желанию умереть», не считая этот фактор играющим существенную роль в совершении суицидов.

Как известно, процесс созревания подростков проходит постепенно, характеризуясь повышенной выработкой гормонов. Уровень половых гормонов может влиять на увеличение суицидального риска, являясь биологическим фактором последнего.

Психологическими факторами суицидального риска у подростков являются проблемы формирования идентичности и резкие колебания настроения. Чувство идентичности имеет большое значение для подростков. Подростки, у которых развивается относительно постоянное понимание того, кем они являются и кем становятся, приобретают тем самым основу для умения справляться с многочисленными, присущими этому возрасту стрессами. В противоположность этой группе, подростки с плохо формирующейся идентичностью обладают менее выраженной способностью к развитию навыков, необходимых для эффективного противостояния стрессам.

Свойственные подросткам периоды несколько сниженного настроения, не достигающего по степени выраженности клинического определения депрессии (moodiness)? также могут влиять на готовность к суициду. Г. Голомбек, П. Мартон (H. Golombek, P. Marton) [146] выявили, что подростки с выраженной moodiness проявляют тенденцию к развитию более интенсивных отрицательных эмоциональных состояний, чем другие подростки. Склонные к суициду подростки обнаруживают многие симптомы психопатологии. С суицидальным поведением коррелирует, прежде всего, депрессия, признаки личностных расстройств, употребление алкоголя и веществ, изменяющих психическое состояние.

По данным таких исследователей как А. Берман и Д. Джоубс (A. Berman, D. Jobes) [60], депрессия ассоциируется с подростковой суицидальной идеацией, суицидальными попытками и завершенными суицидами.

Исследования А. Бека и др. [54] показывают, что сочетание чувства безнадежности с депрессией является наиболее опасным признаком риска совершения суицида. При этом подчеркивается, что чувство безнадежности представляет собой более опасный детерминант риска завершенного суицида, чем общая депрессивность сама по себе. В исследованиях авторов установлено, что безнадежность может быть предсказателем будущего суицидального поведения. Результаты 10-летнего наблюдения за 207 пациентами, госпитализированными в связи с суицидальной идеацией, показали, что выявленный во время госпитализации уровень безнадежности у 14 пациентов, совершивших в будущем суицид, был выше уровня безнадежности, обнаруженного у 193 пациентов, которые суицид не совершали.

Результаты большого количества исследований демонстрирует, что злоупотребление алкоголем и употребление наркотиков имеет четкую связь с риском совершения суицида у подростков.

А. Берман и Д. Джоубс [60] приводят данные, что от 15 до 33 % подростков, совершавших суицид, употребляли наркотики. Вещества, изменяющие психическое состояние, не только предрасполагают к суициду, но и часто используются непосредственно перед его совершением, особенно девочками.

Личностные расстройства являются одним из основных вариантов патологии, который повышает риск суицида у подростков. В связи с этим следует отметить, что при этом фактически игнорируется формальное положение о том, что диагностика личностного расстройства разрешается только с 18-летнего возраста (DSM 5, 2013). При постановке диагноза данного вида нарушения у лиц, не достигших этого возраста, правильнее говорить о «пограничной личностной организации» или, в случаях выраженного антисоциального поведения, относить последнее к conduct disorder, определяемому нами как «нарушение поведения».

На связь суицидальности подростков с личностными расстройствами указывают, в частности, С. Борст и Г. Ноам (S. Borst, G. Noam) [73].

А. Аптер и др. (A. Apter et al.) [40] установили, что суицидальность подростков в большей степени связана с личностными расстройствами, чем с депрессивными нарушениями. Антисоциальные подростки не способны к развитию адекватного внутреннего контроля над своим поведением. Их антисоциальность приводит к конфликту с властями, правовыми органами, поэтому они постоянно сталкиваются с юридическими и дисциплинарными проблемами.

По данным Д. Бонда [72], такие столкновения регистрируются менее, чем за год до совершения суицида. Очевидно, что импульсивность и агрессивность могут увеличивать вероятность саморазрушающих действий, в особенности, когда антисоциальное поведение приводит к конфликту с правоохранительными органами.

С. Пфеффер [255], наиболее авторитетный специалист по проблеме суицидов в США, выделяет детей с conduct disorder (нарушением поведения) как одну из двух групп с наибольшим риском суицида в детском и подростковом возрасте. Этот риск не только сохраняется, но и может усиливаться в подростковом возрасте.

На значение гомосексуальной и лесбийской ориентации подростков в качестве фактора риска суицида указывают М. Радд и др. (M. Rudd et al.) [271]. По данным авторов, социопсихологические факторы стресса, связанные с развитием моносексуальной идентичности и стиля жизни, обуславливают предрасположенность к депрессии и суициду.

Э. Шнейдман (E. Shneidman) [284], изучавший суицидальное поведение у гомосексуальных подростков, установил, что многие стрессоры, вызывающие у них суицидальную идеацию, не отличаются от стрессоров, влияющих на такие же мысли и фантазии у гетеросексуальных подростков. Тем не менее, автором было обнаружено, что для моносексуальных подростков дополнительную роль играют стрессоры, связанные с отрицательным отношением к моносексуальности в обществе и их социальным отвержением. У таких подростков выявляются трудности с формированием идентичности, провоцирующие возникновение суицидальной идеации и приводящие к суицидальным попыткам.

Анализ когнитивных факторов риска суицида у подростков базируется на том, что в начале формирования способности к построению различных гипотез и способности мыслить абстрактно подростки воображают себя в идеальном мире, оторванном от окружающей действительности. Этот тип мышления, наряду с отсутствием какой-либо возможности изменить реальность в соответствии со своими желаниями, приводит к экзистенциальному разочарованию. В результате подростки чувствуют себя несчастными. Это чувство генерализуется, распространяясь на все происходящее, при этом отсутствует какая-либо положительная перспектива дальнейшей жизни и ее смысла. В подобном восприятии себя и окружающего мира у подростков присутствует обычно и нарциссический компонент: они считают, что являются первыми и единственными, кто, в отличие от окружающих, правильно оценивает себя и происходящее вокруг. Подростки видят себя действующими перед воображаемой аудиторией, разыгрывая различные пронизанные нарциссизмом фантастические сценарии. Кроме того, у них присутствует иллюзорное чувство собственной неуязвимости, приводящее к легкому возникновению рискованного для жизни поведения.

В возникновении суицидальных проблем имеет большое значение отсутствие будущностных перспектив и неумение делать самостоятельный выбор. По данным, которые приводят Г. Клам и др. (G. Clum, et al.) [88], подростки с ограниченными навыками в решении проблем находятся в ситуации большего суицидального риска, встречаясь со значительными жизненными стрессами, чем подростки с лучшим умением справляться с проблемами.

Согласно данным М. Ротерам-Борус (M. Rotheram-Borus) [270], суицидальные подростки обладают значительно более слабыми способностями в решении межличностных конфликтов, по сравнению с контрольной несуицидальной группой.

Р. Кордер [87] при сравнении суицидальных и несуицидальных подростков обратил внимание, что у суицидальных подростков значительно нарушена целевая ориентация и сужена перспектива видения будущего. Подростки и лица молодого возраста, неэффективно справляющиеся с проблемами и неспособные увидеть свое будущее в сколько-нибудь лучшем свете, более предрасположены к суициду в серьезных стрессовых ситуациях.

На взаимосвязь присущих постмодернистской молодежи проблемных ценностей и отсутствия позитивной картины будущего указывает в своих исследованиях М. С. Яницкий, А. В. Серый и др. (2012–2014).

Большой вклад в понимание психологических механизмов суицидального поведения молодежи вносят работы Э. Шнейдмана [284], А. Н. Моховикова (2013), И. А. Погодина, Г. В. Старшенбаума [24], в которых приводится подробный психологический анализ психики суицидальных подростков, учет особенностей которой необходим при создании национальных программ превенции суицидов.