Текст книги "История Китая"

Идеал конфуцианства

В отличие от двух других философско-религиозных учений – буддизма и даосизма, – которые носили созерцательный характер и склонялись к мистицизму, конфуцианство было настолько активным учением и столь ориентированным на светскую жизнь, что его едва ли можно назвать религией в полном смысле этого слова. И, ставя перед собой цели достижения мистического откровения и спасения личности, которые разделяли также буддизм и даосизм, конфуцианство в основном сконцентрировало свое внимание на структуре общества и его нуждах. Как считал Конфуций, поддержание гармоничного функционирования человеческого общества было – или должно было быть – высшей целью жизни любого человека. Священной обязанностью каждого гражданина было жить в соответствии с ли, или кодексом чести, который обеспечивал гармонию общества. Строгое соблюдение этих правил делало любого человека джентльменом. Каждый человек также был обязан соблюдать нравственные, юридические и социальные обязательства в общении с другими, чтобы на деле осуществлять принципы жэнь, или человеческого добросердечия. «Жэнь», или «добродетель души», была центральной идеей конфуцианства. Это слово писалось как комбинация иероглифов-символов, обозначающих понятия «человек» и «два», что означало бы его связь с человеческим общением. Принципы жэнь определяли каждодневные решения, принимаемые человеком. Зная принципы жэнь, человек автоматически знал и правила кодекса чести, знал, как вести себя в той или иной ситуации; почти всегда это было наиболее благородное и уважительное поведение. Именно посредством добродетели поддерживалось равновесие в государстве.

Хотя принципы жэнь должны были быть регулирующей нормой поведения в повседневных делах, образ жизни всего общества и отдельного человека в целом определялся дао, что означало «путь». «Путь» означал способ существования Вселенной – именно эта концепция и дала даосизму его название. Для Конфуция дао основывался на идеальном взаимодействии жэнь и ли. Конфуций оптимистично утверждал, что все люди через образование поймут принцип дао и будут следовать ему. Его предположение оказалось неверным, хотя кодекс чести, который он предписывал соблюдать своим последователям как средство постижения и приближения к дао, строго соблюдался в течение тысячелетий.

Сыновний долг

Краеугольным камнем конфуцианской системы воспитания и образования была доктрина сыновнего почитания, которая означала не только уважение к своим родителям, но и почтительное отношение к властям всех уровней – и императорской, и семейной. Сыновнее почитание было первейшей и основной обязанностью китайцев; все остальные обязанности были ее производными. С детства воспитанный в духе безусловного и непоколебимого почитания родителей, молодой человек с легкостью воспринимал такое же отношение к императору – отцу всех людей. Даже сам император – Сын Неба – был включен в эту систему, поскольку его обязанностью было подчиняться Небу, которое считалось его отцом.

Сыновнее почитание было основным принципом, на котором строились отношения между людьми в обществе; они находили свое воплощение в кодексе чести. Аи первоначально означало «жертвовать»; со временем оно стало означать просто «ритуал». Как показывают иллюстрации (с 225–227), взятые из коллекции рисунков династии Сун, ритуал, соединенный с доктриной сыновней почтительности, был весьма сложным. Низкий поклон, который обычно означал поклон стоящего на коленях человека, причем лбом он был должен коснуться земли, стал обычным способом выражения уважения не только родителям или сюзерену, но и старшим братьям, старшим партнерам по бизнесу и просто старшим родственникам. Конфуций распространил правила и обычаи придворного этикета, такие, как низкий поклон, на все отношения между людьми, попытавшись таким образом ввести нормы «правильного» поведения. Эти ставшие обычными способы проявления любви и верности были разработаны, чтобы дать людям определенный набор жестов, которые подтверждали бы его добрые намерения; однако постепенно они утеряли большую часть своего первоначального значения и превратились в рутинные и довольно утомительные и однообразные манеры хорошего поведения.

В доказательство сыновней почтительности молодая пара организовывает (и оплачивает) развлечения для престарелых родителей мужа

Равенство и взаимное уважение, проповедуемые конфуцианством, видны на этой картине, изображающей семейную пару в домашней обстановке

1. Хотя оба мужчины уже достигли середины жизни, мужчина справа делает низкий поклон, приветствуя в саду своего старшего брата

2. Император и его придворные, стоящие высоко над простолюдинами, смотрят на группу простых людей, среди которых три престарелые вдовы

3. Восседающий на возвышении император принимает знаки почитания от своего цензора, чьей обязанностью было критиковать решения и действия своего повелителя

4. Суды выносили суровые приговоры за супружескую неверность; справа внизу наказывают кнутом женщину, виновную в адюльтере

Правление мудрых

После смерти Конфуция его ученик Юань Синь ушел с занимаемой им должности и стал отшельником. На картине, которая была нарисована в период монгольского ига, когда многие чиновники отходили от общественной жизни, мы видим Юаня (крайний слева), который принимает своих бывших коллег, оставшихся на своих постах

Честь сохранения конфуцианского государства выпала группе людей (мужчин, конечно), которые достигли высоких чинов главным образом благодаря своему образованию или, вернее, знанию классических китайских текстов. В отличие от своих коллег в других странах, где власть передавалась по наследству или даже считалась божественной, в Китае чиновники обычно занимали свое место в бюрократической системе на основании результатов экзамена государственной службы. Конфуций был убежден, что образование является ключом к мудрости и что мудрость давала гармонию как в общественной, так и в личной жизни. Его ученики вступали в чиновничьи должности, веря, как и он, что «те, кто первым усвоит основные принципы и понятия, должны обучать тех, у кого процесс усвоения идет очень медленно». Во времена смуты или иноземных завоеваний, однако, многие чиновники-конфуцианцы отходили от дел и с головой уходили в частную жизнь, пока император не оказывался в состоянии доказать своим умелым управлением страной, что он действительно владеет Мандатом Небес.

Три пути

Возможно, самой примечательной чертой китайского народа, если говорить о его религиозных предпочтениях, было не то, насколько терпимо китайцы относились к отличающимся друг от друга религиозным течениям, а то, с какой готовностью они восприняли все эти три направления. Примерно в 200 году, через сто лет после появления в Китае буддизма, была опубликована научная работа, которая приводила доводы в пользу новой религии.

Конфуцианец, буддист и даос обсуждают три возможных направления развития

Примечательно, что эта работа стала попыткой продемонстрировать легкость, с какой буддизм мог быть видоизменен, чтобы гармонично сосуществовать с уже известными идеологиями даосизма и конфуцианства – во многом за счет традиционного буддийского учения. Например, нирвана, согласно буддизму – состояние абсолютного просветления и знания, стала ассоциироваться с так называемой у вэй, даосской концепцией недеяния, хотя, по сути, у этих двух понятий нет ничего общего.

Со временем китайская философия начала приспосабливаться к буддизму. Даосизм воспринял много внешних проявлений буддизма (храмы и систему священнослужителей), а неоконфуцианство, развившееся в эпоху династии Сун, по сути, попыталось провести параллель между некоторыми конфуцианскими мудрецами и бодхисатвами.

Конфуцианский бог долголетия

Доктрина человечности людей, проповедуемая Конфуцием всю жизнь, была более гибкой, чем ее более поздние толкования. Конфуций подчеркивал важность самообразования через получение классических трудов, проповедовал уважение к старости и строгую приверженность правилам кодекса чести и утверждал, что только мудрый человек может прожить всю жизнь в гармонии с собой. Много лет спустя после смерти «мудрейшего из древних учителей, всезнающего и всего добившегося царя», как называл Конфуция один из императоров династии Сун, императорские эмиссары все еще приходили на его могилу, чтобы отдать дань уважения покойному. Были сооружены памятники с выгравированными на них надписями, прославляющими его, также в жертву ему приносились животные.

Даосский мудрец, или божество

Строго говоря, китайцы не считали Конфуция богом, однако они воздвигали храмы в его честь и поклонялись его образу. Формы этого поклонения менялись с течением времени. При некоторых династиях законом предписывалось возводить храмы в честь Конфуция в каждом важном городе страны, а правительственные чиновники были обязаны совершать посвященные ему обряды.

Пассивный негативизм даосизма, воплощенный в классическом у вэй, «не делай ничего», предполагает, что философия возникает как реакция на почти чрезмерную общественную активность конфуцианства. По сути, эти два образа жизни могли бы считаться дополняющими друг друга; их сосуществование позволило китайцам найти равновесие между необходимостью поддержания общественного порядка и личной независимостью. Даосизм был, по сути, антиконфуцианством, однако альтернативы идеям конфуцианства, которые он предлагал, были скорее нацелены на то, чтобы видоизменить, а не победить конфуцианство. Когда даосские мудрецы призывали «мобилизовать внутренние силы», они предлагали альтернативу конфуцианскому акценту на «приобретенные общественные силы»; когда даосы призывали своих последователей избегать стремления к недостижимому и ничего не делать, они лишь пытались заменить этим призывом конфуцианский идеал бесконечного самосовершенствования. Убежденные, что человек никогда не сможет полностью подчинить себе его окружение, даосы призывали соединиться с окружающей средой, быть «простым, бесформенным, ничего не желающим, не имеющим стремлений… удовлетворенным».

Гуанинь, буддийский покровитель милосердия

В отличие от конфуцианства и даосизма, которые являлись «родными» философскими течениями и которые постепенно приобрели огромное число последователей, буддизм был чисто заимствованной религией, которая пришла в эпоху Хань. Его влияние на китайский народ было более глубоким и серьезным, чем влияние любой другой иностранной религии. Для китайцев, чьи национальные доктрины ставили светские цели и подчеркивали важность семейных уз, визуальное и эмоциональное воздействие сложной системы буддийских богов, представленной в богато украшенных храмах, было немедленным и позитивным. Китайские ученые сочли невозможной буддийскую концепцию реинкарнации – где существует бесконечный круг рождения, смерти, возрождения, во время которого душа может принять форму любого человека или животного. Они с большей готовностью восприняли идею кармы, совершения добрых дел и подавления желаний, которые в сочетании с медитацией и аскетизмом позволяли душе продвигаться к нирване, конечной стадии знания, которая завершала круг реинкарнации.

Утверждение Конфуция, что вакансии на государственные должности должны заполняться на конкурентной основе, привело к возникновению жесткой системы государственных экзаменов. Внизу – исполненные надежд молодые ученые ожидают объявления результатов экзаменов

Пронеся через века неизменное уважение к письменному слову, китайские ученые создали исторические хроники каждой династии, а также многочисленные личные воспоминания. На картине, которая называется «Спокойная жизнь в лесном домике», молодой слуга несет своему ученому-хозяину связку свитков, возможно, из личной библиотеки хозяина

Китайский путь

Китайцы вели записи о своей истории в течение тысяч лет, фиксируя большие и малые события и одновременно создавая грандиозную хронику развития своей цивилизации. Самые ранние записи относятся к эпохе Шан: это посвящения на бронзовых сосудах, вопросы, обращенные к богам, которые священнослужители писали на костях и раковинах. Народ царства Чжоу вел записи о дарах, отправленных зарубежным правителям, об указах царя и об именах рабов. Правители должны были изучать записи своих предшественников, чтобы учиться на их ошибках и удачах. Тем не менее их собственные действия, как хорошие, так и плохие, фиксировались придворными историками для того, чтобы их смогли оценить потомки. Дворяне, которые сами часто занимались историей и писали стихи, брали к себе на службу образованных людей. Историк Х.Т. Грил пишет: «Сомнительно, что какой-либо другой народ, живший за тысячу лет до Рождества Христова, проявлял такое уважение к истории, как китайцы». В III веке до нашей эры, когда император династии Цинь Шихуан-ди приказал уничтожить все исторические записи прошлых династий (в попытке заставить замолчать тех, кто критиковал его действия), он на долгие годы стал объектом ненависти всего китайского народа.

Литература, пережившая этот холокост, была возрождена династией Хань и ее учеными, среди которых было много конфуцианцев. Они дали свое толкование древних текстов, которые всегда были известны как классическая конфуцианская литература. Это «Книга перемен», «Книга преданий», «Книга песен», «Книга обрядов», хроники «Весны и Осени». В последующие времена никто не мог считаться великим, если он не знал классических текстов и не был автором прекрасных художественных или политических произведений. Такое уважение к литературе дало толчок к созданию огромного количества литературных произведений – философских и исторических трактатов, писем, мемуаров и дневников. Каждое в отдельности, эти произведения представляли личную точку зрения авторов на повседневную жизнь Китая; все вместе они сформировали великую литературную традицию.

Хроники

История зарождения Китайского государства населена демонами и мифологическими героями, поскольку именно легенды и мифы делали тайну создания мира понятной простому человеку. Когда китайская история начала фиксироваться, возникла теория, что все события идут по кругу: изменение, рост, упадок. Обязанностью историка было объективно фиксировать все факты, чтобы читатель мог реально представить себе весь этот цикл и понять причины роста и упадка. В идеале каждое историческое событие служило иллюстрацией того или иного морального принципа.

Согласно легенде две основные силы, инь и ян, обеспечивали порядок во Вселенной; полубог, а не природа, останавливал наводнение, а при рождении Конфуция присутствовала не повитуха, а богиня.

До того как сформировались земля и небо, все было неопределенным и туманным. Именно поэтому это и было Великое Начало. Великое Начало породило Пустоту, а Пустота породила Вселенную. Вселенная породила материальную силу, которая имела границы… Чистой и прекрасной материи соединиться было очень легко, однако тяжелой и густой материи было очень трудно отвердеть. Поэтому сначала появилось небо, а уже после этого земля приобрела свою нынешнюю форму. Объединенные субстраты неба и земли и составили инь и ян; концентрированные субстраты инь и ян стали четырьмя временами года, а рассеянная сущность времен стала мириадами существ на земле. Спустя много времени горячая сила аккумулированной ян создала огонь, а субстрат силы огня стал водой, как субстрат избытка силы солнца и луны стал звездами и планетами. Небо получило солнце, луну и звезды, а земля получила воду и почву.

Воды потопа, казалось, наступали на небеса, а их огромная масса покрыла холмы и залила горы, так что люди были растеряны и испуганы. Я собрал все четыре мои средства передвижения (тележки, лодки, сани и ботинки) и стал срубать деревья вдоль холмов; и делал я все это вместе с И, который показывал всем, как добыть себе пропитание из дичи. Я открыл дороги для водных потоков через все девять провинций и направил их к морю. Я углубил естественные и искусственные каналы и повел их к водным потокам, и в то же время вместе с Чи сеял зерно и показывал людям, как добывать еду из растений. Потом я научил их менять то, что у них есть, на то, чего нет, и избавляться от излишков. Так люди получили зерно, которое они могли употреблять в пищу, и все государства начали существовать при надлежащем управлении.

В ночь, когда родился Конфуций, два синих дракона слетели с небес и свернулись кольцом у комнаты Чжэн Цзай. Когда она родила Конфуция, как это и предчувствовала, две богини появились в небе, неся прозрачную росу, в которой они искупали его. Император Небес сошел вниз и исполнил мелодию небесной чистоты, наполнившую все комнаты семьи Янь. Раздался голос, сказавший: «Небеса разверзлись и дали жизнь этому мудрому младенцу. Поэтому я спустился с Небес, чтобы отпраздновать это событие своей музыкой». И звук труб и колоколов был таким, какого никогда не слышали в мире. Помимо этого, пять старцев бродили по двору семьи Чжэн Цзай, они были духами пяти звезд. Перед самым рождением Конфуция появился единорог, который выплюнул из себя под ноги людям деревни Чжули нефритовый документ, где было написано: «На закате Чжоу наследник духа воды будет некоронованным царем. Именно поэтому два дракона окружили кольцом комнату, а пять звезд упали на двор». Гадатель осмотрел Конфуция и сказал: «Этот ребенок – потомок царя Тан династии Шан. Он станет некоронованным царем, обладая силой, доверенной ему водой, и, как отпрыск царей, достигнет величайшего почитания».

Следующий отрывок описывает обряд коронации в том виде, как он проводился в эпоху династии Чжоу.

В четвертый месяц, когда луна стала убывать, умер царь [Чжоу]. Главный хранитель приказал Чжун Гуану и Нанцюн Мао научить Лю Кэ, принца Цэ, вместе с двумя лучниками и сотней стражей встретить принца Чжао у южных ворот и проводить его в одну из комнат рядом с той, где лежал царь, и чтобы он был там главным скорбящим.

В день Дин Мао (через два дня после смерти царя), как правитель Запада и главный министр, он приказал соответствующим службам заготовить дрова для церемонии погребения. Избранные люди вынесли… пять видов драгоценных камней, а также разные драгоценные вещи. Там был красный нож, великие наставления, большой выпуклый символ из жемчуга и закругленные и заостренные булавы – все они были на западной стороне; большая жемчужина, драгоценности от диких племен с востока, божественно звучащий камень и план течения реки – все это было в комнате на восточной стороне; танцующие символы инь; большие бирюзовые раковины и большой барабан.

[Новый] царь [Чжао] в пеньковой шляпе и богато убранной юбке шел за гостями, сопровождаемый дворянами и правителями царств, одетыми в шляпы из пеньки и черные и цветные одежды. Войдя, все они заняли свои места. Главный Хранитель, великий историограф и министр по религиозным делам были в шляпах из пеньки и красных одеждах. В руках у Главного Хранителя была огромная булава. Министр религии нес чашу и ножны для булавы. Эти двое поднялись с восточных ступеней. Главный историограф нес текст завещания. Он поднялся по тем же ступеням, что и гости, и сказал: «Наш великий господин, лежащий на украшенной драгоценностями скамье, объявил свою последнюю волю и повелел тебе продолжать соблюдать великие заветы и взять в свои руки управление империей Чжоу, действуя в соответствии с великими законами и обеспечивая гармонию в империи так, чтобы следовать великим заповедям Вэнь и У».

Царь дважды низко поклонился, затем встал и сказал: «Я полностью ничтожен, но уже не ребенок; как могу я управлять четырьмя четвертями империи, обладая благоговейным ужасом перед гневом Небес?» Затем он принял в руки чашу и ножны от булавы. Трижды прошел он с чашей, трижды приносил он жертву и трижды ставил он чашу на пол. После этого министр религии сказал: «Это принято».

Главный Хранитель принял чашу, спустился со ступеней и совершил омовение рук. Потом он взял еще одну чашу и еще одну булаву, чтобы принести ответное жертвоприношение. Отдав чашу сопровождающему его офицеру, он почтительно поклонился. Царь поклонился в ответ. Затем Хранитель взял обратно чашу и совершил жертвоприношение. Затем он вдохнул жертвенный дух, вернулся на место, отдал чашу помощнику и поклонился. Царь поклонился в ответ.

Главный Хранитель вышел из зала, когда были унесены различные предметы обряда, а принцы вышли из ворот храма и стали ждать.