Текст книги "Легенда о Чжаояо. Книга 2"

Глава 6. И снова разлука

Стоило пошевелиться, как боль сжала мое сердце и в глазах потемнело. Я невольно упала в объятия Мо Цина и прижалась лбом к его груди, чтобы успокоить головокружение. Он мелко дрожал, как если бы к его телу прижали клеймо, и крепко держал меня за руку, заметно борясь с собой. Я стиснула зубы, заставив себя проглотить кровь, а потом произнесла:

– Ло Минсюань все еще жив.

Мо Цин задумался на мгновение и ледяным тоном ответил:

– Ненадолго.

Он обнял меня, и его теплая ладонь легла мне на спину. Едва в мое тело заструилась энергия, печать Подавления Демонов разрушилась. Боль тотчас исчезла, теплая и густая ци продолжала наполнять меня. Уткнувшись лбом в широкую грудь Мо Цина, я не удержалась и повернулась к его шее, чтобы устроиться поудобнее. Тот слегка напрягся, поток его ци ненадолго замер и снова направился в мою спину. Раньше мне и в голову не приходило, что однажды в бою я стану на кого-нибудь полагаться…

Внезапно я ощутила движение печати, которую поставила на сердце Ло Минсюаня. Он отдалялся. Я мгновенно пришла в себя: это нехорошо, у меня всего два больших часа, и большая часть времени уже потрачена на неудачное сражение. Роскошь отдохнуть на груди у Мо Цина сейчас непозволительна. Стиснув зубы, я оттолкнула его.

– Нельзя позволить ему уйти! Я догоню Ло Минсюаня!

– Ты останешься здесь.

Мо Цин убрал руку и собирался уйти, но я потянула его назад:

– Я с таким трудом выбралась из Загробного царства вовсе не для того, чтобы тут в игрушки играть.

Мо Цин поджал губы, однако больше не пытался меня остановить. Он вынул из ножен меч Невыносимой Тяжести и протянул его мне так, будто дарил цветок, сорванный с обочины дороги. Я удивленно посмотрела на него. Мне вдруг вспомнился вечер, когда я была в теле Чжиянь и сказала ему, что Лу Чжаояо хочет вернуться и отомстить, а он обещал с радостью уступить место главы школы, если она вернется. Тогда я не придала этим словам значения, но оказалось, Мо Цин говорил совершенно серьезно… Он не мог не знать, что значит меч Невыносимой Тяжести, ведь когда-то я рисковала жизнью, чтобы добыть его.

– Меч уже признал своего хозяина, – сказала я. – Я не могу его взять.

– Он тебя защитит.

Защитит? Действие пилюль скоро закончится, так что я не видела в этом смысла…

Мо Цин сам повесил оружие мне на пояс. Пять лет назад я выбрала этот наряд, когда собиралась отправиться за мечом в гробницу. В то время я так и не заполучила его, но по странному стечению обстоятельств теперь легендарный клинок висел у меня на поясе. Вот только радости это не доставляло. Мне не оставалось ничего другого, кроме как… глубоко и горестно вздохнуть.

Подавив нахлынувшие чувства, я закрыла глаза и сосредоточилась на печати, пытаясь отыскать золотого бессмертного. Затем схватила Мо Цина за запястье и переместила нас в нужное место.

Ло Минсюань стоял посреди густого леса, держа на руках Лю Сужо. Я заметила страшные пятна крови на его лице. Позади этих двоих склонили головы четверо глав школ небожителей. Все они тоже выглядели плохо. Заметив меня, Ло Минсюань прищурился и хотел было переместиться, однако в этот момент небо заслонила огромная черная формация. Ло Минсюань застонал: его собственная энергия вернулась, причинив боль.

Я повернулась к Мо Цину:

– Неплохо.

Эти святоши привыкли подавлять силы демонов формациями и никак не ожидали, что мы обратим их методы против них самих.

– Разберись с этими четырьмя, а Ло Минсюаня предоставь мне.

Как только я договорила, из-под земли возникла темная энергия и окутала глав небесных школ. Она проникла им в рот и нос, не давая даже пошевелиться. Пораженная молниеносностью Мо Цина, я не находила слов.

Среди криков боли эхом в моих ушах раздался его голос:

– О них можешь не беспокоиться.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня:

– Мы будем сражаться плечом к плечу.

«Мо Цин… Как тебе удается даже в такой момент говорить подобное?.. Вот-вот совсем растопишь мое сердце… Если так продолжится, как мне внушать прежний благоговейный трепет?»

В ответ на мое молчание Мо Цин на мгновение посуровел:

– Я так легко справился с ними лишь потому, что битва с тобой их вымотала.

Хм-м… Пока я думала, как выйти из неловкого положения, он сам позаботился о моей репутации… Я не сдержала смеха. Невольно вспомнился случай, который, как мне казалось, давно стерся из моей памяти.

После спасения Мо Цина я часто показывала ему различные приемы боевых искусств. Но однажды случайно упала, причем очень нелепо. Мне стало настолько неловко, что даже вставать не хотелось. И тогда он поступил точно так же: присел рядом и помог найти оправдание – принизил себя лишь для того, чтобы не смущать меня.

Он знал, что я дорожу своей силой, знал о моей жажде к победе и по-прежнему делал все возможное, чтобы сохранить мою гордость. Раньше я была слишком легкомысленна и не заподозрила ничего странного, а теперь поняла, что движет Мо Цином. Только сейчас мне стало ясно, как сильно он опечалился и что за боль таилась в его глазах в тот день, когда я решила оставить школу и отправиться на поиски Ло Минсюаня… Вот каково это, когда кто-то болеет за тебя всем сердцем.

Это воспоминание разожгло во мне ненависть с новой силой. Я впилась в Ло Минсюаня взглядом. Во всем виноват он!

В этот же миг золотой бессмертный взмахнул мечом Феникса Небесного Закона. Раздался громкий чистый звук, и земля слегка задрожала. Я подняла голову: звонкий крик донесся от впадины на вершине горы Ветров. Божественная птица медленно воспарила к облакам, подобно солнцу, вставшему из-за гор. Я когда-то слышала, что на вершине горы Ветров обитают фениксы, и все же это была просто легенда. Кто бы мог подумать, что они существуют на самом деле!

Лицо Мо Цина застыло в глубокой сосредоточенности. Я протянула ему меч Невыносимой Тяжести:

– Никогда прежде мне не приходилось сражаться с фениксом, поэтому не знаю, сумею ли его одолеть. Лучше возьми меч…

Мо Цин прервал меня, но я не расслышала его слов. Ло Минсюань тихо рассмеялся и тут же сплюнул кровь. Похоже, на призыв феникса у него ушли последние силы.

– Лу Чжаояо! Ты ведь хотела отомстить за дорогого тебе человека? Тогда почему бы тебе не сразиться с фениксом? Из-за печати Повелителя Демонов я долго не мог сражаться, поэтому старика, который спас тебя, сжег дотла он.

На тыльной стороне моей руки мгновенно проступили вены. Я схватилась за рукоять меча Невыносимой Тяжести и почувствовала горький привкус во рту. Не обращая внимания на сопротивление клинка, я вынула его из ножен и выпустила ауру, целясь в Ло Минсюаня. Он должен умереть!

Рядом мелькнул силуэт Мо Цина, и меня обдало волной жара: густой лес вокруг нас феникс вмиг превратил в яркое море огня. Свирепое пламя полыхало не тише кипящей ярости в моем сердце. Когда меч Невыносимой Тяжести столкнулся с мечом Феникса Небесного Закона, воздушный поток погасил это пламя. Но стоило божественной птице вновь взмахнуть крыльями, как огонь вспыхнул снова и землю выжгло дотла. К нашей удаче, на этот раз феникс не пикировал, а взмыл ввысь: похоже, это Мо Цин отвлек его.

Что ж, из-за ран самому Ло Минсюаню не хватит сил сразиться со мной, значит, осталась всего одна трудность – вонзить меч прямо в его сердце! Когда я нанесла удар, энергия меча Невыносимой Тяжести приоткрыла печать Защиты Бессмертного на его груди, образовав крошечную щель.

В тот же миг меч Невыносимой Тяжести перестал повиноваться мне. Пальцы начали неметь, я едва удерживала рукоять. Только не сейчас! Еще один удар, всего один – и защитная печать Ло Минсюаня расколется! Я стиснула зубы и крепко сжала клинок.

– Будь немного послушнее, – прошептала я. – Совсем немного. Может, однажды ты станешь моим.

Не знаю, слышал ли меч мои слова и что изменилось бы, если бы он в самом деле их понял. Я просто дождалась, пока его сопротивление ослабнет, а затем крепко схватила рукоять обеими руками и направила меч прямо в грудь Ло Минсюаня. Один взмах – и острие вошло в тело. Золотой бессмертный застонал, и энергия меча отшвырнула его. Защитная печать наконец сломана! Едва я обрадовалась, меч Невыносимой Тяжести яростно запротестовал. Рукоять затряслась в моих ладонях, и пальцы снова онемели. Мне пришлось бросить клинок, благо Ло Минсюаню все равно никуда не деться: даже без меча Невыносимой Тяжести, просто полагаясь на грубую силу, я вполне могу забрать его оружие, вонзить ему в грудь и запечатать своей демонической кровью!

Времени оставалось совсем немного, поэтому я бросилась в последний бой. Одной рукой крепко прижав левую ладонь врага к земле, другой изо всех сил вывернула его руку и направила оружие Ло Минсюаня в него самого. Он все больше поддавался.

Внезапно мое сердце охватила тревога, и оно на мгновение замерло. Это ощущение было мне хорошо знакомо: так происходило каждый раз, когда моя душа покидала тело Чжиянь. Так не пойдет… Разве можно потерпеть неудачу в самый последний момент?

И все же я отвлеклась и ослабила напор, пронзить грудь Ло Минсюаня никак не получалось. Нет, так просто я не сдамся… Я… Тут мое внимание привлекло какое-то движение. Лю Сужо поднялась с земли и отползла, затем взяла меч-самку и начала призывать силы, собираясь метнуть его мне в спину.

В моей голове созрел дерзкий план. В тот момент, когда Лю Сужо пронзила меня мечом, я высвободила всю свою энергию. Подобно простому смертному, который никогда не занимался культивацией, она проткнула мое тело клинком, и острие вошло в грудь Ло Минсюаня. А вместе с лезвием в его сердце попала моя кровь. Глядя, как лицо золотого бессмертного смертельно побледнело, я тихо произнесла заклинание печати. Лю Сужо застыла, даже позабыв вынуть меч. Она зажала уши руками и закричала, словно сумасшедшая:

– Нет! Нет! Замолчи! Это невозможно!

Лю Сужо хорошо помнила эти слова, а Ло Минсюань тем более. Много лет назад на их свадьбе это заклинание погрузило его в глубокий вечный сон. После каждого слова, каждой фразы, каждой паузы тело золотого бессмертного деревенело все больше, пока наконец его глаза не закрылись, а дыхание не замедлилось, как будто он крепко заснул.

Лю Сужо скорбно закричала. Не в силах вымолвить ни слова, точно разучившись говорить, она лишь громко рыдала.

Не доставая клинок из своего холодного сердца, я оглянулась:

– Наконец эта пьеса закончилась.

Ло Минсюань погиб от ее руки.

– Все вернулось на круги своя.

Он возвратился к вечному сну, а Лю Сужо – к безумию.

Вдруг среди облаков вспыхнул огонь и раздался скорбный крик феникса. Небо стало кроваво-красным – то ли из-за крови божественной птицы, то ли из-за пламени. Я посмотрела вверх и увидела, как кто-то в крови и огне спускается с небес. Пронзительные крики Лю Сужо затихли. Ее ци уничтожило пламя, и она умерла на месте.

Я оттолкнулась от тела Ло Минсюаня и, спотыкаясь, поплелась к Мо Цину. В своих темно-красных одеяниях на фоне пламенного неба я, вероятно, напоминала злого духа из легенды. Иначе отчего грозный Мо Цин, который голыми руками поджарил феникса, так испугался?

Глаза застила пелена, от лица отхлынула кровь.

– Мо Цин, – позвала я, протянула руку к его лицу и пожаловалась: – Твой меч Невыносимой Тяжести ужасно непослушен.

Я схватила его за подбородок, и лезвие, торчащее из моей груди, коснулось его груди.

– Не то что ты…

В следующее мгновение я притянула его к себе и поцеловала, прикусив его ледяные дрожащие губы.

«Не то что ты… Ты относился ко мне слишком хорошо, слишком бережно. Так хорошо, что, когда пришло время уходить, мое сердце заболело еще сильнее, чем из-за вражеского меча…»

– Мое время истекло. – Я отпустила его и сделала шаг назад. – Не плачь.

«Не плачь. Я и так была мертва, не о чем печалиться…»

Через мгновение сердце не выдержало и плоть перестала подчиняться. Едва моя душа отлетела, тело потянуло назад. Пройдя сквозь меня, Мо Цин хватался за пустую, разрушающуюся оболочку.

– Лу Чжаояо!

Он снова позвал меня по имени, напуганный, беспомощный, совсем как ребенок. Несмотря на его зов, тело будто разлетелось вдребезги, превратившись в крошечные пылающие пятна крови, похожие на языки пламени, падающие с неба. Раздался хлопок, и частички растворились в воздухе.

– Лу Чжаояо! Вернись!

Я оглянулась, желая прикоснуться к нему в последний раз, однако разум внезапно опустел, сознание помутилось, и все, что окружало меня, исчезло…

* * *

Я плыла в пустоте. Не знаю, как долго…

– Цюн… Лу Цюн, Лу Цюн!

Мужской голос несколько раз выкрикнул мое имя, и я заскользила вниз. Пока падала, воспоминания рассыпались на фрагменты вокруг, а затем снова собрались воедино в моем сознании.

И тут я открыла глаза. Передо мной маячило бледное лицо маленького толстого призрака с козлиной бородкой.

– Лу Цюн!

От его громкого крика я попятилась, чувствуя знакомую легкость и замечая, что боль от телесных ран отступила. Значит, это Призрачный рынок.

– Не называй меня так.

Было очень неприятно слышать это «Цюн».

Я потерла лоб. Голова все еще слегка кружилась. После ожесточенной драки Призрачный рынок выглядел невероятно холодным и спокойным, как два разных мира… Да это и были два разных мира. Я снова вернулась в Загробное царство, в то время как Уродец остался по ту сторону и наверняка размазывает сейчас слезы по щекам. Мне вспомнились тревога и беспомощность в глазах Мо Цина перед моим исчезновением, и сердце дрогнуло, а горло слегка сдавило. Я ощутила во рту горький и терпкий привкус.

И все же не могу понять его. Я привыкла обращаться с ним дурно, всего-то разок спасла ему жизнь и бросила в разрушенном храме на горе Праха. Даже отправила сторожить врата! За столько лет я не удостоила его ни каплей заботы, так почему же он до сих пор так любит меня? Откуда взялась эта глубокая привязанность? И как он мог таить эти чувства столько лет? Всей душой любить кого-то… Он не боялся… что это безответно? Неужели ему… совсем не жалко собственного сердца?

Я похлопала себя по груди, удивляясь, как это возможно, чтобы у призрака все еще болело сердце… особенно учитывая, что у меня его нет.

– Ваша душа вернулась, значит, все разрешилось. Вы довольно долго не возвращались, я даже подумал, что с нашими пилюлями Возвращения Души что-то не так.

Коренастый пухлый призрак стоял передо мной и что-то подсчитывал на счетах:

– Вот только вы задержались. Хоть и ненадолго, но все равно должны возместить разницу. Принимая во внимание ваш социальный статус, смею спросить с вас тринадцать тысяч доплаты.

Как только прозвучала сумма, все душевные страдания как рукой сняло. Я пристально посмотрела на толстяка-призрака:

– Времени, на которое я задержалась, не хватило бы, даже чтобы переодеться! И вообще, пилюли Возвращения Души купили для меня, так разве они не принадлежат мне? Я растянула время, как смогла, а ты требуешь возмещения? Какой в этом смысл? Платить не стану.

Я облетела призрака и направилась к выходу из лавки. Продавец погнался за мной и преградил путь:

– Отказываетесь, значит? Тогда вам полагается еще меньше процентов от сожженных жертвенных денег! И все цены для вас на Призрачном рынке поднимутся! Так будете платить или нет?!

Но ведь… Всего мгновение назад я была в мире живых, где сровняла горы с землей и разрубила скалы. Я убила золотого бессмертного, столкнулась с фениксом и сражалась не на жизнь, а на смерть – и вдруг беспомощно стою перед этим прохвостом. Призраки всего лишь кучка шарлатанов, которых заботят только свои интересы, и ничто не переубедит их!

– У меня тоже к вам претензия! – подступила я к нему. – Почему мое тело в момент смерти превратилось в маленькие точки огня и быстро исчезло?! Что все это значит? Только представь, что почувствовал человек, который видел, как я вновь умираю?

«Ты хоть представляешь… что этот маленький Уродец подумал? Я не могла ни обнять его, ни ответить на зов. Вдруг он теперь думает, что я рассыпалась в прах из-за него?»

– Хм, выходит, это не произвело на вас впечатления. Мы добавили пилюлям Возвращения Души особый эффект – приятный бонус для тех, кто потратил такую большую сумму на покупку. Все, чтобы оставить вашим близким хорошие воспоминания! Наша лавка долго перебирала варианты, пока не нашла идеальный, но вам все равно не понравилось…

То есть мертвые возвращались к жизни и, разумеется, спешили предстать перед родными, а потом внезапно, пока вся семья плакала горькими слезами и прощалась, взрывались у них на глазах… будто фейерверк? Да, вот уж действительно хорошие воспоминания! Неужели они правда думали, что живым такое понравится? Кто этих призраков поймет…

– Тогда что насчет моего тела? – спросила я. – Оно же не взорвалось в самом деле?

– Разве я не сказал? – несколько раздраженно произнес толстяк. – Когда действие пилюли заканчивается, где бы вы ни находились, душа возвращается в Загробное царство, а тело – на свое место… Эй, так вы собираетесь платить или нет?

Выходит… оно вернулось в ту замерзшую пещеру…

Я опустила глаза и бросила:

– Пилюли покупала семейка Чжоу, вот с них и спрашивай. Раз я невестка, пусть они и доплачивают.

Толстяк-призрак на мгновение задумался, затем облетел меня и записал долг на счет госпожи Чжоу. Я огляделась и поняла, что старушки с сыном в лавке нет.

– Где они?

– Понятия не имею. Перед уходом сказали, что хотят проверить вашу дату рождения и узнать побольше о прошлом невестки.

Значит, они в обменном пункте «Великая инь». Не представляю, что с ними будет, когда выяснится, кто я на самом деле. Интересно, испугаются? Старушка решит расторгнуть брак? Как бы то ни было, мне пора убраться куда подальше. Свою роль они сыграли, и я получила, чего хотела. Не расторгнут брак – сделаю это сама. Теперь, когда Ло Минсюань погрузился в вечный сон, мне больше не нужны пилюли Возвращения Души. Любопытно лишь отыскать свое тело и выяснить, как оно сохранилось…

Отныне мой путь лежит к горе Праха: для начала найду Чжиянь и займу ее тело, затем утешу Мо Цина, и мы отправимся на поиски моего тела. Даже если ничего не выясним – нестрашно, ведь я обречена остаться призраком.

Размышляя, где же находится мое тело, я вылетела из «Лавки возвращения душ» и только теперь заметила, что главная улица… немного отличается. Небо вот-вот прояснится, а на Призрачном рынке все еще царило оживление. Повсюду суетились призраки, причем их было намного больше, чем обычно. Мне показалось это странным: неужто в земном царстве разразилась война? Я не так давно покинула его, так откуда же взялось столько новых призраков?

Тут кто-то преградил мне путь. Госпожа Чжоу. Она злобно уставилась на меня: наверное, поняла, что я повесила на нее долг, и явилась потребовать ответа. Не понимаю, с чего эта старушка так разозлилась? Для нее тринадцать тысяч банкнот явно сущая мелочь!

– Матушка… матушка…

Трусливый сынишка наконец-то догнал госпожу Чжоу и попытался ее успокоить. Но стоило ему увидеть меня, как мертвенно-бледное лицо пошло красными пятнами. Смущенно отвернувшись, ученый прошептал:

– За… забудь об этом…

– Забыть?! – оттолкнула его госпожа Чжоу.

Она была стара и горбата, но все еще достаточно сильна. Ткнув в меня пальцем, старушка гневно закричала:

– Зачем ты это сделала? Объясни немедленно!

– Не стоит так сердиться, – сказала я. – Назовите мне ваше полное имя, а я найду кого-нибудь, кто сожжет для вас жертвенные деньги. Так я верну вам долг, который записали на ваш счет.

– Что? Ты умудрилась записать на меня еще один долг? – еще больше разозлилась госпожа Чжоу.

Я смутилась.

– Если речь не про долг, тогда из-за чего вы злитесь?

Госпожа Чжоу швырнула свое зеркальце на землю. Видимо, вещица очень качественная, раз даже не треснула от такого сильного удара. Старушку всю трясло, она заметно побледнела.

– Почему ты пыталась меня обмануть? Я столько лет брожу по Призрачному рынку, все ищу добродетельную жену своему сыну… А ты воспользовалась этим и обманула меня!

Я совсем запуталась. Когда я протянула руку, чтобы поднять зеркало, к нам бросился тощий сморщенный призрак и выхватил его. Он протер стекло рукавом и подул на блестящую поверхность с таким видом, будто это зеркало было чрезвычайно драгоценным.

– Старуха, как ты посмела красть в обменном пункте «Великая инь»?! Ты хоть знаешь, каковы будут последствия?

Ученый за его спиной тотчас принялся торопливо извиняться:

– Моя матушка на мгновение вышла из себя… Простите… Мы возвращаем вам его… Простите, простите…

Обычно призраки невероятно спокойны, даже шутками их не пронять. Неудивительно, что, как только посреди тихого и мирного рынка поднялся шум, все взгляды сосредоточились на нас.

Я сухо кашлянула, собираясь, пользуясь случаем, расторгнуть брак, но госпожа Чжоу неожиданно опередила меня:

– Ты пойдешь со мной и сейчас же подпишешь зеленую бумагу!

Что? Красной бумагой называли свадебный договор, зеленой – развод. Я и сама хотела отделаться от ее трусливого сыночка, однако она первой потребовала этого. Выходит, семейка Чжоу решила избавиться от меня… Любопытно.

Услышав слова матери, ученый встревожился даже больше меня. Он схватил госпожу Чжоу за руку и пролепетал:

– Матушка! Нет…

– Это почему же?! – Госпожа Чжоу была в ярости. – Мой сыночек, ты самый порядочный и добродетельный в мире. Конечно же, ты заслуживаешь лучшего! Нет никакой необходимости подбирать это… это…

Старушка так и не договорила и лишь притянула к себе сына, скрипя зубами и тихо приговаривая:

– Я столько лет ищу тебе невесту… Ну почему ты влюбился в ту, у которой есть связь с другим?

Что-о?

– Старуха, те, кто распускает слухи и злословит обо мне, Лу Чжаояо, долго не живут. Пусть ты мертва, тебе все равно не помешало бы следить за языком.

– Следить за языком?!

Госпожа Чжоу вцепилась в тощего сморщенного призрака и выхватила зеркало из его рук. Не обращая внимания на протесты, старушка протянула стеклышко мне:

– Смотри сама, что там написано! Читай: Лу Чжаояо! В таком-то году и таком-то месяце, где и когда, что и с кем делала! Я старая и ранимая, не могу читать такое вслух! Читай сама!

Я поспешно взяла протянутое мне зеркало. Под пронзительные визги призрака, причитания старухи, обращенные к небу и земле, и призывы ученого примириться слова из зеркала сами собой вторглись в мой разум. Казалось, я разучилась читать. Я прищурилась, потом широко раскрыла глаза, оглядела вещицу со всех сторон, попробовала вспомнить что-нибудь, но так ничего и не поняла.

В год Белого Быка, в третий день десятого месяца, на горе Праха, у стен школы Десяти тысяч убиенных, Лу Чжаояо принудила своего ученика Ли Чэньланя провести с ней ночь. Ее действия были грубы и напористы. В угоду своим порочным желаниям Лу Чжаояо совершила страшное преступление.

Что?.. Что? Я и кто? Ли Чэньлань? Мо Цин?! Что я делала всю ночь? Тем более грубо и напористо… В угоду своим порочным желаниям? Я? Что еще за страшное преступление? Проклятье!

Странное заявление озадачило и встревожило меня. Я спросила у госпожи Чжоу:

– Это шутка? Я могу согласиться с обвинениями в поджогах и убийствах, но это еще что такое? Что за бред?

Я и Мо Цин? Набросилась на него? Обхохочешься! Кто это написал? Решили так подшутить?

Мать с сыном и тощий призрак по-прежнему бранились, забыв о моем существовании, пока я не отрывала глаз от зеркала, глядя куда-то сквозь слова. В конце концов шум привлек стражников. Они увели госпожу Чжоу и ее сына, а тощий дух выхватил у меня зеркало. Стражи хотели забрать и меня, но поймали лишь пустоту, и им пришлось сковать мои руки чем-то вроде призрачной цепи. Я была настолько поражена, что не сопротивлялась. Я будто… я будто находилась в самом центре бури.

Тощий призрак окинул меня свирепым взглядом, а потом уставился на семейку Чжоу, грозно сотрясая пальцем:

– Схватите их и посадите в тюрьму!

Затем он обернулся ко мне:

– А ты посмела тайком узнать о своем прошлом! Лу Чжаояо, теперь ты должна заплатить сто тысяч! Не заплатишь – отправлю в тюрьму!

Все происходящее выглядело нереальным и нелепым. Мир призраков слишком отличался от мира людей, мне никогда его не понять. На мгновение… мою голову посетила мысль, что в смертельном бою с Ло Минсюанем я чувствовала себя намного увереннее…