Текст книги "Пробуждение Рассвет. Том 4"

Лин промолчала, осознавая, что между мужчинами, должно быть, произошла некая размолвка – вполне возможно, они не сошлись во мнении о том, как управлять убежищем в новых сложившихся обстоятельствах.

* * *

Полковник был последним вошедшим в просторный зал, где регулярно заседал в полном составе Совет бункера. Но если раньше обсуждались и решались вопросы о внутреннем урегулировании тех или иных вопросов, эта встреча касалась уже внешних связей. По крайней мере, возможных связей с внешним миром, который ранее считался полностью вымершим.

Шнайдер взял первенство, начав весьма пафосную на вкус военного речь, полную всяческой чепухи, связанной с тем, что полковнику было, в общем-то, чуждо. Политик взывал к человеческому началу, к ностальгии и пониманию изменившихся на поверхности людей. Он говорил о великих возможностях и прекрасных перспективах.

В какой-то момент Уолкер откровенно заскучал, утомленный набором слов, которыми бросался Шнайдер, изображая из себя великого оратора, выступающего перед многомилионной аудиторией. Вся эта напускная страстность и уверенность в наступлении «Золотого Века» для жителей бункера казалась военному настолько откровенной ложью, что он подивился улыбкам и восторгу прочих членов Совета.

Наконец, Шнайдер завершил свою речь, благосклонно передавая слово полковнику.

Уолкер поднялся с кресла под немногочисленные рукоплескания и сдержанно поднял ладонь, прося тишины. Когда люди успокоились и затихли, он обвел всех взглядом и чуть качнул головой:

– Все сказанное Шнайдером великолепно. Но нам стоит быть сдержанными и не бросаться сломя голову на поверхность. Нам еще неизвестно, подверглись ли выжившие каким-то излучениям, радиации или, даже, токсинам, которые могут грозить нам разными заболеваниями. Следует сохранять осторожность и тщательно разведать обстановку, прежде чем мы сможем выйти снова под лучи солнца. – полковник пригладил волосы, пряча за столь простым жестом накатывающую на него нервозность. – У нас появились новые данные благодаря двум храбрым молодым людям, которые вышли на поверхность в виду обстоятельств, но решили остаться там на несколько дней, чтобы предоставить нашим ученым и исследователям информацию, которая может помочь нам. Благодаря этим амбициозным молодым людям, у нас есть вполне реальная возможность наладить торговые и дипломатические отношения с расположенным неподалеку поселением выживших. Более того, если привезенные ими товары окажутся безопасными к употреблению, уже на этой неделе мы сможем вкусить свежих овощей, фруктов и, даже, козьего молока.

Люди вокруг ахнули в восхищении, и полковник заметил улыбку Шнайдера, намеренно оставившего эту информацию полковнику, чтобы тот выглядел в выигрышном положении.

– Но давайте не будем торопиться! – предупредил Уолкер. – Для начала нашим ученым стоит тщательно проверить запасы на безопасность потребления.

– А что эти люди хотят взамен? – поинтересовалась Лив Хаас, заведующая отделом распределения продуктов.

– Это мы обсудим на нашей с ними официальной встрече, если Совет даст нам со Шнайдером право выступать в качестве представителей бункера для проведения переговоров о возможном сотрудничестве.

– Так давайте проголосуем! – рьяно заметил Ричард Коул, отвечавший за технические объекты и инженеров. – Я голосую за переговоры!

Полковник сдержал едкое замечание, увидев поднимающиеся руки в пользу проведения переговоров. Решение оказалось единогласным, и Уолкер выдавил из себя улыбку, присоединяясь к их голосам жестом руки.

– Решено. – сказал мужчина. – Но есть еще одна немаловажная деталь, которая может заинтересовать вас в частности, Линкольн.

Глава исследовательского отдела удивленно вскинул бровь.

– Среди выживших есть женщина, которая, если верить ее словам, обладает записями астрофизика. Некий Вальтер Фогель работал над решением вопроса о причинах произошедшего катаклизма и его возможном влиянии на жизнь нашей планеты. – сказал полковник, отмечая то, как глаза Питерсона чуть сузились.

– Вы правы, полковник… – довольно улыбнулся Линкольн Питерсон. – Я заинтригован.

– Будьте уверены, я сделаю все в моих силах, чтобы достать вам эти записи для изучения.

– Благодарю.

Полковник вновь обвел взглядом присутствовавших и кивнул:

– Значит, решено. Мы начнем переговоры сегодня же.

Военный не остался на последующие пустые разговоры о планах на будущее, когда они смогут выйти на поверхность. У него были дела, и даже Шнайдер не смог препятствовать этому – да и не смел, прекрасно понимая что собирался сделать Уолкер.

* * *

Леонард устало потер шею. Этот бесконечный фарс с креслом-каталкой ужасно утомлял. Работать таким образом становилось сложнее – он не мог передвигаться с той же легкостью, с которой привык, хотя вполне был способен на это. Но опасения Элены были достаточно весомыми, и потому ученый продолжал играть роль прикованного к каталке инвалида, хотя с каждым днем это и раздражало его все больше.

Самым невыносимым было то, что он впервые за долгие годы чувствовал себя полным сил и способным на большее, нежели чем привык. Словно его кости, суставы и мышцы вновь помолодели и наполнились силой, которую он потерял, переступив порог пятидесяти лет.

Но эта чертова коляска… Кулагин возненавидел ее. Ему приходилось передвигаться в ней каждый день, сражаясь с адской конструкцией, чтобы не врезаться в ноги коллег и жителей бункера, куда бы он ни направился. А уж работа с папками, данными и прочими материалами вызывала в нем отвращение – именно из-за неудобства кресла.

– Доктор Кулагин, можно вас украсть ненадолго? – прозвучал голос полковника Уолкера за спиной ученого.

Леонард развернул коляску, чтобы посмотреть на пришедшего в лабораторию гостя, и чуть не уронил стопку папок с колен.

– Полковник… – кивком поприветствовал военного Кулагин. – Я немного занят. Это может подождать?

– К сожалению, нет. Мне нужно срочно обсудить с вами кое-что… – Уолкер огляделся, насчитывая десять работников в лаборатории. – Наедине, если позволите.

Ученый нахмурился, но по тяжелому взгляду военного понял, что тот не шутит. Уолкер же подошел к нему и протянул руку к папкам:

– Позвольте мне помочь вам. – он взял документы и положил на рабочий стол Кулагина, а потом зашел за спинку кресла-каталки и схватился за ручки. – Пожалуй, мы можем поговорить в зале отдыха. Вам как раз следует немного передохнуть от работы.

Леонард спорить не стал, подозревая, что если бы он возразил – то полковник мог силой увезти его куда угодно:

– Да, вы абсолютно правы… – пробормотал в ответ ученый.

Пока Уолкер катил кресло с Кулагиным по коридорам, между ними царила неуютная, тяжелая тишина. Стоило полковнику вкатить кресло с ученым в зал отдыха, Уолкер одним жестом отправил находящихся там людей прочь. Как только все оставили их наедине, полковник нарочито медленно обошел вокруг каталки и встал перед Кулагиным, сцепив руки за спиной.

– Вы… кхм… – Леонард чувствовал себя каким-то загнанным в угол кроликом под взглядом опасного хищника. – Хотели поговорить?

– Хотел. – полковник пригладил волосы привычным ему жестом. – Я думаю, вы в курсе что именно я хотел бы обсудить с вами сегодня.

– Сыворотка далека от завершения, полковник. Вы прекрасно знаете это. – нахмурился Кулагин. – Я обещал вам, что сообщу, когда мы сдвинемся с мертвой точки.

– Но сообщите ли?

Тот тон, которым полковник спросил столь простой вопрос, вызвал в Леонарде волну мурашек, прокатившуюся по спине.

– Конечно сообщу. О чем речь?! – ученый с трудом удержался от того, чтобы вскочить на ноги.

Уолкер очень медленно нагнулся к нему и схватился за подлокотники кресла, приблизившись к лицу Кулагина с каменным выражением сурового лица.

– Так почему же вы не сообщили мне о проведенном эксперименте? – спросил полковник.

– Каком эксперименте? О чем вы? – возмутился Кулагин, пряча за возмущением свое напряжение.

– О вашем чудесном выздоровлении! – Уолкер внезапно схватил ученого за грудки и рывком поднял из коляски. – Ни один крепкий солдат не сможет быть таким жизнерадостным и здоровым, как вы после тех ножевых ранений! Так что перестаньте ломать комедию!

Полковник швырнул ученого к стене и тот, ударившись спиной, скривился, но устоял на ногах, подняв взгляд на перекошенное злобой лицо военного. Прижав руку к грудине, Леонард остался чуть сгорбленным.

– Я поправляюсь так быстро, потому что мною движет жажда познать тайны Р-113. – выговорил он, напрягая голос так, словно испытывал сильную боль.

– И сыворотка, которую вы приняли. – Уолкер подошел к нему, нависнув вновь. – Не отпирайтесь, доктор. Я вижу вас насквозь!

– Вы ошибаетесь… – Кулагин замолчал, увидев блеснувший в свете ламп нож.

Полковник прищурился и быстрым движением полоснул лезвием по щеке ученого. Тот вскрикнул от неожиданности, прижав к лицу ладонь, но Уолкер хмыкнул и силой отвел его руку в сторону. С каждой секундой на его лице расплывалась все более довольная ухмылка:

– Не ошибаюсь, доктор Кулагин. Отнюдь не ошибаюсь. – полковник убрал нож в чехол не глядя, выпрямился и пару долгих мгновений молчал. – Но! Я готов забыть об этом… недоразумении…

Он дернул бровью, изучая побледневшее лицо ученого. Тот сглотнул и выдавил из себя:

– Что вы хотите?

Ладонь полковника хлопнула опешившего Кулагина по плечу, и военный рассмеялся:

– Все очень просто, доктор! Мы забудем об этом инциденте. Но вы поможете мне создать специальный отряд, состоящий из людей, наделенных способностью залечивать ранения в считанные минуты.

Кулагин ощутил, как все его тело сотрясает мелкая дрожь. Он боялся Уолкера – даже теперь, когда его тело было сильнее и могло заживлять полученные повреждения, он все еще боялся этого человека.

– Хорошо. – не своим голосом ответил, наконец, Леонард.

* * *

Лин вышагивала по комнате, не зная чем себя занять. Уже несколько часов она размышляла над тем, что происходило за пределами этой комнатушки, где ее оставили одну. Чем больше времени проходило, тем сильнее девушка нервничала, понимая, что ее могли держать взаперти безумно долгое время.

Внезапно распахнулась дверь и Лин, обернувшаяся к входу, увидела улыбающегося отца.

– Тебе повезло, дочка! Врачи дали добро выпустить тебя. Они не обнаружили ничего, что могло бы стать причиной для беспокойства за твое здоровье! – сказал весело Шнайдер.

Девушка подошла к отцу и с улыбкой приобняла его, не желая обидеть старика.

– А Марк? – спросила она.

– Его тоже отпускают. – взгляд политика пал на нетронутую тарелку с едой. – Ты не голодна?

– Папа, мне сейчас не до еды. – отмахнулась Лин. – Что произошло на Совете?

– А! Замечательные новости! Ученые протестировали медовуху, что подарил нам Бьорн, и сказали, что продукт безопасен для употребления. Совет принял единогласное решение пойти на переговоры.

Лицо Лин озарилось улыбкой:

– Это замечательно!

– Но у меня к тебе небольшая просьба, моя принцесса. – ее отец хитро прищурился. – Как ты смотришь на то, чтобы присутствовать на переговорах? Тебя они знают, и ты могла бы найти некоторые точки соприкосновения, которые нам – старикам – недоступны.

– С радостью, папа! Тебе понравятся эти люди, вот увидишь!

– Не сомневаюсь. Пойдем, у нас мало времени.

Выйдя в коридор, Лин первым делом увидела стоявшего напротив входа Марка. Молодой человек чуть заметно улыбнулся и Шнайдер прочистил горло:

– Кажется, мне стоит дать вам пару минут? – с легкой ехидностью в голосе сказал политик.

Лин не удержалась и шлепнула отца по локтю. Тот рассмеялся и отступил в сторонку, давая им некоторое время, чтобы переговорить – несмотря на то, что Лин с Марком скрывали свои отношения ото всех, Шнайдер давно знал, что его дочь встречалась с солдатом. И пусть он не одобрял ее выбора, вмешиваться он пока не собирался.

– Как ты? – тихо спросил Лин Марк.

– Нормально. Чуть не стошнило, когда мне принесли эту мерзкую еду, что мы раньше ели. – покривилась девушка. – Что-то я привыкла к тому, чем мы питались у Бьорна в поселении.

Молодой человек чуть усмехнулся, молча соглашаясь, потом глянул на что-то обсуждавшего со своим помощником политика и вздохнул:

– Тебя попросили участвовать в разговоре с Бьорном?

– Папа думает, что раз я пробыла среди асгардцев какое-то время, то могу помочь ему наладить контакт. – Лин пожала плечами. – Ты тоже идешь туда?

Марк кивнул, вспоминая надменное лицо помощника полковника Уолкера, который небрежно бросил ему приказ направляться на встречу и выступать при необходимости в качестве посредника, если полковник не сможет прибыть вовремя.

* * *

Шнайдер поправил галстук – впервые за долгое время он посчитал этот предмет одежды необходимым, хотя их гости и были одеты в подобие средневековых доспехов, сделанных из кожи и меха. В этот момент – краткое время пока они шли по коридорам к выходу из бункера – он вновь чувствовал себя по-настоящему важным. Легкая нервная дрожь поднималась из его груди и спускалась к рукам, и он постоянно занимал их – то касаясь галстука, то приглаживая волосы, словно от его внешнего вида зависела большая часть успеха переговоров.

Лин, шагавшая рядом, не разделяла нервозности отца – она была собранной и настроенной весьма положительно. В конце концов, она пробыла несколько дней среди северян и прекрасно знала, что они были добрыми и приличными людьми, несмотря на все подозрения Марка.

Молодой человек, помрачневший по пути, молчал. Он думал о том, что полковник назначил ему невероятно сложную задачу – про переговоры он не знал ничего, и не представлял что ему делать, если ему потребуется выступать в качестве посредника.

У входа их встретили двое охранников, оставленные на посту, и северяне, которые непринужденно болтали между собой.

Шнайдер взял слово, с улыбкой сообщая Бьорну и его людям, что они будут рады обсудить сотрудничество между северянами и бункером. Ярл широко улыбнулся, предлагая политику выбрать место проведения первоначальных переговоров, и Шнайдер на пару мгновений замялся, не зная что предпочел бы военный.

– Можем показать вам товары, которые мы привезли с собой, чтобы вы могли оценить их и встретиться с нашими товарищами. – предложил Бьорн, жестом указав за спину. – Или, если желаете, я отправлю пару своих людей за ними, и мы можем расположиться где-нибудь на вашей территории.

Шнайдер щелкнул пальцами, принимая внезапное для него самого решение:

– Пожалуй, я соглашусь подняться с вами. Давно не был дальше этой двери, и ужасно хотелось бы вырваться из этих стен.

– Папа, они обустроили лагерь в подземной парковке, так что на улицу тебе выйти не удастся. – Лин глянула на отца.

– Все равно – все лучше этих стен. Я чертовски устал от столь ограниченного пространства! – усмехнулся тот в ответ.

– Тогда прошу… – Бьорн кивнул своим сопровождающим и те двинулись на выход.

Шнайдер, Лин, Марк и один из охранников направились следом. Второй остался на месте, бросив помощнику политика, чтобы тот сообщил полковнику о решении Шнайдера.

Выйдя к остальным, Бьорн первым делом представил всех Шнайдеру, и после того, как все обменялись рукопожатиями, ярл и политик прошлись по груженным припасами лошадям. Лин и Марк шагали следом, но молчали, отмечая приподнятое настроение Шнайдера.

Наконец, к лагерю вышел полковник в сопровождении пятерых солдат.

– А! Полковник Уолкер! Вы опаздываете… – радостный от увиденного Шнайдер даже не заметил, как лицо военного дернулось от недовольства.

– Прошу меня простить за опоздание. – сдержанно произнес полковник. – Меня задержали срочные дела.

– Как видите, мы можем предоставить вам определенное количество съестных припасов… – Бьорн махнул на поклажу. – В принципе, мы обеспечиваем себя полностью сами, но есть некоторые вещи, которые нам необходимы. Если бы вы могли поделиться набором хирургических инструментов и некоторыми препаратами, то было бы замечательно.

Полковник подошел к одной из лошадей и посмотрел в открытую сумку, где находились яблоки. Давно не евший фруктов военный не удержался и взял одно, изучая плод внимательным взглядом.

– О каких препаратах идет речь? – поинтересовался он.

Бьорн достал из кожаного кошелька на поясе сложенный список, который предоставила ему Хельга. Полковник раскрыл его и быстро прочитал названия препаратов, написанные после краткого списка хирургических инструментов.

– Хорошо, мы посмотрим что сможем сделать… – кивнул Уолкер. – Что-то еще?

– Пока что это самое важное, что нам нужно. – с улыбкой ответил Бьорн.

Полковник протянул список своему помощнику и кратко сказал тому направиться к врачам и поинтересоваться есть ли у них все указанное. Парень кивнул и быстро скрылся из вида.

– Пока мой помощник узнает что из вашего списка у нас есть, я хотел бы спросить о неких записях, которые упомянула Лин… – военный глянул на девушку.

Марьяна шагнула к своему коню и достала из седельной сумки три пухлых записных книжки:

– Я готова отдать вам эти заметки с надеждой что ваши люди смогут понять в них больше, чем я. – сказала женщина, протягивая их полковнику.

Тот принял их и открыл один из блокнотов, пробежавшись взглядом по ничего не значившим для него графикам, формулам и заметкам.

– Надеюсь, эта информация поможет вашим ученым разгадать тайну произошедшего катаклизма. – сказала Марьяна, чуть дернув плечом. – Я лишь хотела бы знать есть ли в записях что-то такое или это просто тарабарщина свихнувшегося от одиночества астрофизика.

– Я передам их в нужные руки. – кивнул полковник. – Однако, я подозреваю, что с вами могут пожелать обсудить эти записи более компетентные в данном вопросе люди. Не будете ли вы против остаться здесь на пару дней? Мы готовы предоставить вам помещения на верхних этажах бункера…

– В этом нет необходимости, полковник. – покачал головой Бьорн. – Мы привычные к походным условиям и не против остаться лагерем здесь. К тому же, будет проще выходить на охоту, если потребуется.

Полковник сощурился:

– В городе есть дичь?

– Немного, но природа постепенно завоевывает каменные джунгли обратно в свои владения. – хохотнул ярл. – Если повезет, то мы сможем угостить вас свежей олениной.

Военный промолчал, но люди позади него переглянулись и их глаза загорелись.

* * *

Переговоры проходили удачно. Предоставленные асгардцами съестные припасы позволили Лин и Марку понадеяться на то, что сотрудничество принесет пользу не только жителям бункера, но и северянам, которые получили в ответ недостающие в их поселении медицинские инструменты и некоторые особо редкие препараты.

Отданные ученым записи вызвали у многих не просто восторг – тщательно задокументированные мысли и теории астрофизика были настолько обширными, что помогли найти ошибки в их собственных вычислениях и теориях.

Линкольн Питерсон, изучив эти блокноты, и вовсе поразился тому, как Марьяна смогла прийти к некоторым выводам, хотя сама вовсе не являлась ученой. Заинтригованный ее знаниями, он буквально вымолил у Совета возможность пригласить женщину в бункер, чтобы пообщаться с ней лично и узнать что она могла не упомянуть в этих заметках. Его так же интересовал тот астрофизик, который оставил после себя многие записи и пометки, скопированные женщиной.

С согласия Совета Питерсон отправился к вставшим лагерем асгардцам, чтобы лично попросить Марьяну обсудить с ним и его коллегами все то, что содержалось в переданных ею блокнотах.

Сопровождаемый Шнайдером, его дочерью и одним из солдат, Питерсон был в восторге, когда предстал перед выжившими на поверхности людьми. А уж когда он увидел Марьяну воочию, его восторг перерос в недоверие – неужели эта воительница могла понять что-то в столь сложных вычислениях и теориях астрофизика?!

Но стоило ему немного пообщаться с женщиной, как он понял насколько обманчивым был ее облик. Она оказалась весьма интеллектуальной и имеющей достаточно широкие взгляды, понимая – хотя бы в общих чертах – в весьма сложных для обывателей темах. Ее невероятная начитанность и острый ум вызвали у Питерсона откровенное восхищение женщиной.

Приглашая ее в бункер, Линкольн отметил как быстро сменилось выражение ее лица. Взгляд ее зеленых глаз метнулся к ее людям, остановившись на грозного вида высокого мужчине с голубыми глазами. Отнесшийся рассеянно к знакомству с прочими северянами, Линкольн не помнил его имени.

– Я не пущу ее одну. – мрачно отметил мужчина.

Марьяна встретилась взглядом с Бьорном, и тот задумчиво почесал бороду, а затем пожал плечами:

– Я не имею ничего против, если ты захочешь пообщаться с учеными. – сказал ярл.

– Я не отпущу тебя в одиночку! – прорычал Андрей, шагнув к женщине и сжав ладонью ее плечо.

– О, вы можете не беспокоиться за ее сохранность! – Линкольн улыбался, совершенно не подозревая о недоверии, поднявшемся в женщине и ее спутнике. – Мы гарантируем ее безопасность и отличный прием в наших стенах! Я бы был очень признателен, если бы вы смогли пообщаться с моими коллегами и, возможно, взглянуть на некоторые наши собственные наработки? Может, свежий взгляд со стороны поможет нам окончательно найти ускользающую от нас истину причин прошедших в катаклизм штормов…

Марьяна поразмыслила над предложением и мягко накрыла пальцы своего любимого.

– Если мне позволят взять с собой сопровождающего, то я буду рада помочь чем смогу.

Питерсон восторженно хлопнул в ладони:

– Конечно!

Валькирия вновь встретилась взглядом с ярлом и кивнула. Тот кивнул ей в ответ, и женщина глянула на Шнайдера, все это время молча наблюдавшего за болтовней главы Исследовательского Отдела и Марьяной.

– Вы гарантируете нашу безопасность и свободу покинуть ваш бункер в любой момент? – спросила женщина.

– Клянусь собственной честью! – Шнайдер не удержался от легкого поклона.

– Папа всегда держит свое слово, так что можете не беспокоиться. – подтвердила его слова Лин, радующаяся как подросток из-за возможности поучаствовать в непосредственных научных дебатах.

По крайней мере, девушка надеялась, что ей позволят присутствовать во время разговора ученых.

Марьяна переглянулась с Андреем, а потом кивнула Питерсону:

– Что ж, тогда ведите. – она постаралась изобразить доброжелательную улыбку.

Линкольн возглавил их группу, и они направились в бункер.

Однако, стоило им шагнуть к двери, как военные остановили их жестом:

– Единственное… Вам придется подчиниться нашим правилам. Оружие сдайте. – дернул подбородком один из них. – Распоряжения полковника.

Андрей поднял бровь, и оглянулся на своих людей. Заметив, как Бьорн чуть кивнул ему, сержант решил не перечить.

– Коджин! – окликнул он японца.

Тот подошел к нему и кивнул.

Марьяна достала из-за пояса свою катану и протянула ее Коджину. Тот взял оружие с легким поклоном, а потом принял меч у Андрея.

– Ножи и кинжалы – тоже. – военный наклонил голову набок.

Валькирия пожала плечами и отдала другу прочее оружие, что носила при себе.

Оказавшись безоружной, она почувствовала себя необычно – почти беззащитной. Но, понимая, что если вдруг что-то случится, то они с Андреем смогут обезоружить хотя бы одного из своих сопровождающих, понадеялась на сноровку и привычность к близкому бою.

Наконец, военные расступились и жестом пригласили их внутрь.

– Идемте! – весело улыбаясь, позвала их за собой Лин.

* * *

Кулагин нервничал.

Он оказался в настолько затруднительном положении, что не знал как подступиться к решению поставленной перед ним задачи.

С одной стороны, ему очень не хотелось подставлять Элену – в конце концов, ученая спасла ему жизнь, пусть и весьма необычным способом. С другой стороны, страх перед гневом полковника вынуждал Леонарда подчиниться военному.

Единственным плюсом сложившейся ситуации Кулагин видел лишь возможность более тщательно изучить механизм передачи регенеративных способностей другим людям. В конце концов, полковник обещал предоставить ученому целую группу испытуемых.

Пока Уолкер отсутствовал, Кулагин встретился с Эленой и договорился с ней о дополнительном сборе крови Р-113 для проведения особых экспериментов. В подробности он вдаваться не стал, надеясь на то, что женщина не будет расспрашивать его об этом. Доктор Сальвадор была настолько уставшей после длинной смены, что не задумываясь согласилась предоставить ему как хранящиеся в лаборатории образцы. О том, что Кулагин собирался взять еще кровь она ничего не сказала.

Отправив ее отдыхать, Леонард первым делом изучил показатели Р-113, взятые в этот день, а после этого направился в его камеру с набором для сбора крови.

Находящийся в безвольном, кататоническом состоянии Р-113 никак не отреагировал на ученого, когда он брал у него кровь.

* * *

Полковник почти сразу узнал о том, что Марьяна и один из ее спутников – Андрей – были приглашены в бункер. Сначала он ощутил гнев на Питерсона за то, что тот не сказал ему об этом раньше. Но потом, подумав, Уолкер понял, что двое обезоруженных асгардцев в бункере – это превосходная возможность узнать больше об их поселении.

Он был уверен, что эти двое не согласятся открыто рассказать ему о точном местоположении поселения и количестве защищающих его воинов. Частично он уже все это знал, но Марк был обычным солдатом и мог упустить многие детали в своем докладе, а жившие в Асгарде люди знали все вдоль и поперек.

Поселение интересовало его по многим причинам. Одной из них была возможность захвата для последующего переселения всех – или большинства – жителей бункера на поверхность. Имея готовую площадь для проживания, он мог бы построить укрепления и воздвигнуть самый настоящий форт, чтобы его люди жили в безопасности и не зная проблем с недостатком продовольствия.

Бункер в таком случае мог стать исключительно исследовательским центром, где проживали бы только ученые и необходимый минимум охраны и технического персонала.

Понимая удачное стечение обстоятельств, Уолкер понял, что захватить Марьяну и ее сопровождающего будет проще простого – верные полковнику люди с легкостью скрутят их в узких коридорах.

Не теряя времени, полковник вышел из своего офиса и направился собрать надежную группу захвата, чтобы отдать необходимый приказ. Времени у него было предостаточно – Марьяна с Андреем были заняты разговорами с учеными.

* * *

Лин казалась Марку раздраженной. Молодой человек не понимал причин этому – девушку отпустили за ненадобностью, и ей не пришлось стоять без дела, пока Марьяна с Андреем подвергались откровенной пытке в кругу ученых, допытывающихся у них о тех глупостях, что Марьяна записала со слов какого-то астрофизика.

В кафетерии они сидели недолго – получив порцию жидкой похлебки, в которой виднелись крохотные кусочки овощей и мяса, они быстро поели и выпили травяной чай, а после этого направились в комнату Марка. Молодой человек очень хотел отвлечь Лин от всего происходящего, и поначалу рассказывал ей о тех возможностях, которые открылись ему после разговора с полковником. Уолкер отметил сделанное Марком в последнюю неделю, и пообещал парню повышение.

Лин слушала его в пол уха, совсем не заинтересованная в том, что тот говорил ей.

Наконец, Марк вздохнул и замолчал, поняв, что та не просто так была столь молчаливой и отдаленной.

– Ты понимаешь хоть, что это значит? – спросил ее он.

– Мне все равно, Марк. – вяло отозвалась Лин, даже не взглянув на него.

– В смысле все равно? – удивился молодой человек. – Твой отец будет рад, что ты встречаешься не с простым солдатом, а с военным из спец. отряда…

– На отца мне тоже похер. – скривилась девушка. – Я здесь долго не задержусь.

Марк опешил от такого заявления и взял ее за плечи, развернув к себе лицом:

– То есть как не задержишься?!

– Если меня не отпустят в Асгард, то я сбегу. Я не останусь здесь. Я устала от этих серых стен и вечного заточения под землей!

– Хватит! Ты же сама понимаешь…

– Что? – прошипела Лин, скрипнув зубами. – Что я должна понимать? Что тебе здесь хорошо? А мне нет! Мне здесь душно и все вокруг давит! Я помру в этих стенах!

– Не говори так.

– А я говорю! Ты может и не заметил, но там – на поверхности – я чувствовала себя гораздо лучше! А здесь у меня что? Снова голова раскалывается от серости и узких коридоров. Снова накатывает депрессия! А ты даже не знаешь когда я стараюсь ее скрыть – тебе все равно! Тебе лишь бы в солдатиков играть!

Она подскочила с края кровати, где они сидели, и шагнула к двери. Марк схватил ее за руку, останавливая:

– Лин, ты сама не своя! Прекрати эти глупости. С моим повышением жизнь здесь станет лучше, вот увидишь!

– Не станет! – прорычала Лин, выдирая руку из его хватки. – Она никогда не станет лучше! Я лучше под солнцем сдохну, чем останусь здесь до конца своих дней! Ты как хочешь, а я ухожу отсюда вместе с Бьорном и его людьми!

– Лин! – Марк в один прыжок оказался у двери и не дал ей открыть ее. – Ты ведь знаешь, что тебя не отпустят…

– Мне насрать! Я ухожу, хотите ли вы все этого или нет!

– Подумай…

– Я уже все обдумала и решила. – Лин покачала головой. – Выпусти меня.

– Лин, я…

– Ты можешь оставаться здесь. Я ухожу. – девушка оттолкнула молодого человека со своего пути.

– Ты с ума сошла!

– Может и так. Значит, тебе будет проще найти себе другую в этих стенах.

Марк побледнел, осознавая что именно произнесла Лин. Поймав ее руку, он снова остановил ее, и девушка обернулась к нему с таким злым выражением лица, что он понял – она уже все решила.

– Я не хочу оставаться здесь. – серьезно заявила ему Лин. – Я ухожу. Я знаю, что ты не пойдешь со мной, поэтому… прощай.

Она рывком высвободила свою руку из его и направилась прочь, оставив лишившегося дара речи молодого человека стоять в коридоре в полном одиночестве.

* * *

Марьяна и Андрей радовались тому, что ученые приняли их тепло и дружески. Хоть сержант и был сначала напряженным и недоверчивым, Линкольн Питерсон и его коллеги оказались очень добрыми и интеллигентными людьми. Разговаривая с Марьяной и расспрашивая ее об астрофизике и его работе, а так же о ее собственных выводах, которые она могла не внести в записи, ученые вели себя сдержанно и внимательно – каждый из них постоянно что-то записывал, чтобы не пропали полученные ими сведения.

К концу Андрей подумал, что сотрудничество с бункером и его жителями вполне может быть взаимовыгодным – особенно, если ученые найдут причины возникшей катастрофы и ее влияния на людей. Может, они даже смогут решить проблему неработающих электрических приборов на поверхности.

Питерсон вызвался проводить пару обратно к их людям, но на выходе из зала их встретил полковник Уолкер в окружении небольшой группы своих людей.

– Марьяна, Андрей… – кивком поприветствовал пару полковник. – Не могли бы вы задержаться еще ненадолго. Я бы хотел посоветоваться с вами на счет некоторых вещей, которые вам известны об окружающей местности. Наши карты устарели, но мне хотелось бы знать о возможных местах, где мы могли бы обустроить наше собственное поселение в будущем. Или, например, иметь фермы для выращивания продуктов питания…