Текст книги "Между Вороном и Ястребом. Том 1"

– Мэтр Витольс? А он…

Айлин осеклась, вспомнив, что далеко не все посвящены в тайну обаятельного клыкастого мэтра. Точнее, только они с Аластором и Лучано. И, наверное, не стоит даже думать, что Витольс… Черная кошка! Нельзя думать о черной кошке! А еще лучше – ни в коем случае не думать о Доне Леоне! Сером полосатом Доне Леоне с хищным огнем в желтых глазах, ярких, как драгоценные камни… О его когтистых лапах и необычно коротком хвосте…

Айлин сама удивилась, как легко сменила мысли – точь-в-точь по учебнику! Опасное знание про аккару уступило место образу кота, снимающего мясо у нее с руки, и Айлин даже оглядела сад в поисках Дона Леона, но тот не показывался из кустов. Так вот как работает магия разумников!

– О, мэтр Витольс – прекрасный преподаватель, – немного рассеянно подтвердил Кармель и сделал глоток вина. – Очень удачное приобретение для Академии…

– Вы сказали, что магистры просили лорда Бастельеро покинуть пост Архимага, – поспешно сменила Айлин опасную тему. – А разве так можно? Я думала, Великий магистр – это на всю жизнь!

– Далеко не всегда. Великий Магистр может заболеть, состариться, устать от своей должности – тогда он уходит в отставку добровольно. Он может совершить какой-то поступок, недостойный Главы Ордена – и тогда главы гильдий вправе потребовать его принудительной отставки. А еще его можно просто попросить уйти… К сожалению, лорд Бастельеро пока не дал формальной причины лишить его Звезды Архимага. Бедняга Саймон уже получил перстень полного орденского мага, поэтому прежние отношения наставника и ученика между ним и лордом Бастельеро прекратились… – Кармель сделал еще глоток, поставил бокал и продолжил: – Однако, кроме Устава, есть еще традиции и правила чести. Магистры посчитали, что лорд Бастельеро нарушил именно их.

– Наверное, это милорд магистр Эддерли сказал? – тихонько спросила Айлин, которую опять окатило мучительным сожалением и виной.

– Наш дорогой Говард – лицо в этом случае заинтересованное. И уж он бы никогда не позволил себе вмешивать Орден в личную ссору. Нет, вопрос о недостойном поведении Архимага подняли магистры Ладецки и Девериан.

– Девериан?! – поразилась Айлин. – Но он же… То есть понятно, почему милорд магистр Ладецки возмутился. Боевики очень щепетильны в вопросах дуэлей! Но Девериан… Причем тут артефакторы?

– Полагаю, милорд Девериан выступил не как артефактор, а как лорд из Трех Дюжин и… отец пяти дочерей примерно вашего возраста. – Кармель вздохнул и пояснил для ничего не понимающей Айлин: – Как лорда золотой крови его возмутило, что лорд Бастельеро едва не прервал прямую линию рода Эддерли, причем по причине, которую вряд ли можно считать основательной. Саймон – единственный сын лорда Говарда и леди Мариан, его жизнь – огромная ценность для Дорвенанта. И рисковать наследником рода из-за пустяковой обиды – это недостойно главы другого рода. А еще… Видите ли, Айлин, перед вашей свадьбой лорд Бастельеро весьма неосторожно обмолвился на Совете магистров, дав понять, что вы с ним находились… в тесных отношениях.

– Он – что?! – с ужасом прошептала Айлин, отшатываясь от стола и сидящего напротив разумника. – Он рассказал, что я… что мы… рассказал всем?!

– Я вынужден отдать ему должное, – бесстрастно сказал Кармель, – намерения у лорда Бастельеро были самые лучшие – как он их понимал. На вас легло подозрение в связи с Барготом, и он старался вас защитить.

– С Барготом?! – простонала Айлин. – Но… почему?!

«Никто же не знал, – метнулось у нее в мыслях. – Я никому не сказала, что было в Запределье! Черная кошка! Арлезийский лев! Серый арлезийский кот! Что угодно, хоть дюжина умертвий, играющих в салочки на кладбище, только бы не думать о том, о чем думать нельзя!»

– Вы вернулись из Запределья живой и невредимой, – просто пояснил Кармель. – Ваше нездоровье потом – следствие тяжелого пути и напряжения сил, как душевных, так и физических. Но Запределье вас не погубило, и некоторым лицам это показалось подозрительным. Среди них не было ни меня, ни магистров Ладецки, Эддерли и Бреннана – все мы оказались на вашей стороне. Но обвинение все-таки прозвучало… И лорд Бастельеро объявил Совету, что вы его невеста и носите его ребенка, поэтому неприкосновенны. Тем самым он, преподаватель, признался в том, что соблазнил адептку, а вот это уже преступление. И если бы он на вас не женился…

– Да лучше бы не женился! – Айлин вскочила, в волнении прижимая руки к груди. – Лучше бы всего этого не было! Да лучше бы меня обвинили в связи с Барготом, чем… чем…

– Успокойтесь, дорогая, – мягко попросил Кармель, встал и сделал шаг к ней.

Айлин подумала, что он обнимет ее, и в этот момент все ее существо воспротивилось. Она любила Кармеля! Но сейчас даже мысль о том, что кто-то прижмет ее к себе и тем самым лишит малейшего подобия свободы, вызывала страх и отвращение. Она не хотела объятий! Любые объятия, пусть самые нежные, это плен! Это невозможность отшатнуться, сделать шаг назад, убежать или сопротивляться!

Однако разумник протянул к ней руку так же осторожно, как она сама протягивала ее к лесному коту. Обхватил ее крепко сжатую кисть горячими ладонями и замер, глядя Айлин в глаза, но не пытаясь притянуть ее ближе. От этого уверенного, но ничего не требующего прикосновения кулак Айлин постепенно разжался, и она глубоко вздохнула.

– Он опозорил меня… – сказала Айлин шепотом. – Я надеялась, что знает только магистр Бреннан… и вы…

– Он опозорил себя, моя дорогая, – ласково возразил Кармель, забирая и вторую ее руку, согревая в своих и прикасаясь так мягко, что это не казалось ни оскорбительным, ни опасным. – Вы поступили неосторожно, когда явились к нему домой, однако будь на месте лорда Бастельеро магистр Ладецки или… да хоть магистр Райнгартен! Вы думаете, дело кончилось бы так же?

– Нет, конечно! – выдохнула Айлин. – Но… он говорил, что любит меня. Что только поэтому… поступил так.

– Любовь требует ответственности и чести, – спокойно сказал разумник. – Благие видят, что я вас люблю. Но я бы презирал сам себя, окажись вы рядом со мной не в безопасности. Если бы лорд Бастельеро вас любил, он бы позаботился о вас, а не о своем удовольствии. Пусть он потом и прикрыл свой позор браком, но уважения среди магистров ему это не добавило, я вас уверяю. Тот же Девериан не мог не подумать, что на вашем месте могла оказаться одна из его дочерей. Архимаг должен служить примером благородства для остальных магов. Тот, кто обесчестил свою ученицу и изуродовал ученика, пусть и бывшего, не должен возглавлять Орден. И пусть формальных причин для отставки нет – к моему глубокому сожалению! – но магистры ясно выразили свое отношение. – Он усмехнулся краешками губ, по-прежнему грея ладони Айлин в своих, и добавил: – Признаться, я впервые наблюдал у глав гильдий такое редкостное, прямо невероятное единодушие!

Айлин тихонько фыркнула и про себя согласилась: у лорда Бастельеро просто талант вызывать в людях сильные чувства! Жаль, что эти чувства обычно меняются к худшему, стоит им узнать его получше. Если бы она в свое время не очаровалась его образом, если бы вовремя разглядела за сиянием славы настоящего человека… Сколько глупостей она бы не сделала!

Кармель же вздохнул и сказал уже другим тоном:

– Простите, дорогая, я вас расстроил. Но вы имеете право знать все, что касается вас так или иначе. Обвинения в вашей связи с Барготом давно сняты, об этом позаботились люди, которые вас любят и верят в вашу невиновность. И я надеюсь, что ваша свобода скоро будет снова принадлежать вам.

Он склонился к ее рукам, которые так и держал в своих, и осторожно, с величайшей нежностью коснулся их губами. Горячее дыхание, а потом и прикосновение обожгло Айлин, как неудачно сорвавшийся с пальцев аркан, но отозвалось не болью, а сладкой истомой, которая прокатилась по всему телу. Дыхание перехватило, кровь бросилась в щеки, а Кармель, подняв голову, посмотрел Айлин в глаза и очень серьезно – только в глазах плясали смешинки – заявил:

– Позвольте надеяться, что когда-нибудь я увижу мауритские танцы в вашем исполнении. Думаю, это будет незабываемое зрелище.

– Только если взамен я увижу арлезийские – в вашем, – парировала Айлин, отчаянно краснея и не зная, чего ей хочется – чтобы ее немедленно отпустили или чтобы не отпускали долго-долго. – Амина мне рассказала, что вы умеете!

– Договорились, – так же серьезно согласился Кармель. – А теперь, может, продолжим ужин? Я бы не полагался на великодушие Дона Леона, он вряд ли оставит нам хоть кусочек, если зазеваемся. В каждом арлезийце дремлет разбойник, и мой кот не исключение.

– Вы и о себе так говорили, – улыбнулась Айлин, позволяя снова усадить себя в кресло.

– Разве я был не прав? – приподнял разумник широкие густые брови. – Не выпускать то, что попало в руки – вот девиз арлезийских разбойников, и он вполне согласуется с моими принципами.

И он окинул Айлин таким восхищенным горячим взглядом, что она еще сильнее покраснела и потупилась, а про себя решила, что выдержит любые уроки Амины, но обязательно увидит эти загадочные арлезийские танцы в исполнении Кармеля. Даже если ради этого придется самой делать круги бедрами и колени «мягкий, как масло». В конце концов, она – замужняя женщина, которая прячется в доме совершенно постороннего мужчины. А еще ее сомнительная слава после похода к Разлому, положение королевской фаворитки, раздельное проживание с мужем и бегство от него… С точки зрения общества, ей уже некуда глубже падать в пучины порока, так почему бы не позволить себе при этом быть счастливой?!

Глава 9. Ледяной канцлер

Причину «важного визита» грандсиньора Дарры Лучано узнал от него самого, явившегося в королевский кабинет ровно часом позже, и сам удивился, насколько эта причина его расстроила. Казалось бы, ему-то что за дело до смены канцлера в Дорвенанте? Просто один Аранвен уступил место другому, помоложе и, возможно, даже позубастее. Для королевства, а значит, и для Альса, сплошная польза!

«Себе-то хоть не ври, – мрачно подумал Лучано, затевая шамьет по сложному рецепту, призванному отогнать дурное настроение – с некоторых пор он держал еще одну жаровню со всем необходимым прямо в кабинете Альса. Вот как раз для таких случаев! – При грандсиньоре Дарре все будет не так, как при грандсиньоре Ангусе, и тебе ли этого не понимать? О, конечно, служба канцлера, призванная обеспечивать порядок и безопасность, продолжит работать как точнейшие часы, но… что-то безвозвратно и непоправимо уйдет из вашего с Альсом обихода. Или ты можешь представить, как вы втроем – теперь уже с грандсиньором Ледяной Глыбой! – пьете шамьет, обсуждая большие и малые новости? И Аранвен-младший, подобно своему предшественнику, тонко и забавно шутит с удивительно серьезным лицом, а твой друг и монсиньор сначала принимает это за чистую монету – на мгновение, не больше! – а потом понимает, фыркает и сам улыбается от всей души? Вот этого будет особенно жаль, потому что улыбка Альса – штука редкая и драгоценная… Как обидно!»

С другой стороны, грандсиньор Ангус не рабочая лошадь, обреченная сдохнуть прямо в постромках. Свой долг перед страной он выполнил безупречно, можно лишь восхищаться такой самоотверженностью.

И, конечно, Аластор это понимал не хуже, поэтому, вздохнув, подписал прошение об отставке, пока Лучано хлопотал над жаровней, а следом – заранее подготовленный секретарем указ о назначении, лично вписав туда полное имя грандсиньора Аранвена-младшего.

– Надеюсь, милорд, ваш батюшка не оставит нас мудрыми советами, – буркнул он, принимая от Лучано чашку с шамьетом. – Не подумайте, что я не доверяю вашим умениям, но лорд Ангус был моим наставником в деле управления страной, и мне жаль… – Он прервался, поискал подходящие слова, но не нашел, снова вздохнул и повторил: – Очень жаль!

– Я ему передам, ваше величество, – склонил золотоволосую голову новый лорд-канцлер. – И прошу не сомневаться, что вы всегда можете располагать любым из Аранвенов. Служить престолу Дорвенанта – наш долг.

«Престолу, но не его хозяину, – отметил Лучано. – Хотя дюжина из двенадцати грандсиньоров сказали бы в такой ситуации, что рады служить именно королю!»

Синьор Вильмон тем временем одним взмахом руки высушил чернила на обоих документах, свернул их, вложил в позолоченные кожаные тубусы и вручил спокойно ожидающему в кресле Аранвену. Лучано уже в который раз поразился его идеальной, почти мертвенной невозмутимости. В таком возрасте стать второй персоной в государстве – и ни тени радости или гордости на лице!

– Что слышно о деле Бастельеро? – спросил Аластор, сделав глоток, и спохватился: – Кстати, лорд Фарелл превосходно варит шамьет. Если желаете…

– Благодарю, ваше величество, не стоит его утруждать, – последовал учтивый ответ. – Новостей о похитителях леди Бастельеро пока нет, увы. Зато в Академии сегодня произошло любопытное событие. Великий Магистр получил от Совета глав гильдий туфли.

– Туфли? – растерянно уточнил Аластор, и по тонким губам грандсиньора скользнула едва заметная улыбка.

– Прошу прощения, ваше величество. Это давняя традиция Ордена, и состоит она в том…

– Какие великодушные люди! – восхитился Лучано, когда новый канцлер подробно рассказал о позоре грандсиньора Бастельеро. – Всего лишь преподносят пару туфель в качестве намека! У нас бы сразу…

Он осекся, постаравшись принять благовоспитанный вид, как у кота, почти вскрывшего клетку с канарейкой, но застигнутого на месте преступления.

– Отравили? – поинтересовался Аластор, с удовольствием приканчивая шамьет, и Лучано сделал в памяти заметку, что этот рецепт Альсу явно понравился.

– Ну… скорее всего, – признался он вслух. – Хотя можно и с лестницы упасть… Сколько народу погибло от слишком крутых лестниц, вы не представляете! А что некоторые летели вниз уже со сломанной шеей… Нет, все-таки туфли – это очень великодушно! Так ведь можно и успеть убраться подальше, если внять предупреждению!

– Ты веришь, что он внемлет? – хмыкнул Альс.

Лучано помотал головой, а по губам грандсиньора Аранвена снова скользнула улыбка. Похоже, его радовало, что Архимаг отказался покинуть пост добровольно. Неудивительно, ведь грандсиньор Дарра собирается не просто убить своего врага, но уничтожить его гордость, а чем выше стоит Бастельеро сейчас, тем больнее будет ему падать…

– Что ж, это дело Ордена, – подытожил Аластор. – Благодарю, что рассказали, милорд. Насколько я понимаю, вам нет нужды входить в тонкости вашей службы, вы и так прекрасно со всем знакомы.

– У вашего величества сегодня была встреча с послом Риккарди, – напомнил новый канцлер. – Что я должен знать об этом?

– Риккарди по-прежнему заверяют нас в своей дружбе. – Аластор поставил на подлокотник пустую чашку, и Лучано ее забрал. – Интересуются, не желаем ли мы взять новый кредит, раз уж так удачно расплатились со старыми. Кстати, что скажете?

– Полагаю, это преждевременно, – последовал бесстрастный ответ. – Вливания посторонних финансов похожи на употребление лекарственных зелий, иногда они необходимы, но передозировка может принести больше вреда, чем пользы. Сначала следует освоить имеющийся профицит бюджета. О новом же кредите можно подумать, когда заработают мануфактуры. Прибылью с них мы сможем гасить проценты, а сам кредит направить туда, где он будет нужнее всего.

– Рад, что мы сходимся во мнениях, – кивнул Аластор. – Окончательно отказываться я не стал, сказал, что подумаю. Еще Риккарди предложили поучаствовать в их экспедиции под командованием адмирала Браска. Они предлагают сделку. Если мы оплатим постройку трех кораблей для флота, что отправится на поиски пути в Вендию, то получим весь груз этих кораблей и еще двух равных им за три первых рейса. Снаряжение этих пяти кораблей в оба конца тоже за счет Риккарди. Но есть условие. Весь груз первых трех рейсов будет продан под личным присмотром принца Риккарди, а полученные средства станут приданым Алиеноры и Береники.

– Форма приданого? – уточнил грандсиньор Дарра, и его темно-серые глаза сверкнули интересом.

– Вклад в торговом доме Риккарди, обеспеченный их векселями. Обналичить векселя можно будет лишь после свадьбы. Если одна из девочек… – Аластор поморщился, и было видно, что ему неприятно говорить об этом. – Если с одной из них что-то случится до свадьбы, вторая получит обе части приданого.

– А если, упаси Благие, обе принцессы не доживут до бракосочетания? – ровно поинтересовался новый канцлер.

– Тогда я унаследую их приданое, но только три доли из пяти – за те корабли, что будут оплачены Дорвенантом. Ну и сами корабли в любом случае остаются нашей собственностью, которой мы вправе располагать как угодно. Например, продолжать посылать их в Вендию – хоть сами, хоть в составе флота Риккарди.

Прежде чем ответить, грандсиньор Дарра сплел тонкие длинные пальцы, положив руки на колени поверх тубусов с документами, и несколько мгновений подумал. А потом уронил:

– Риккарди желают обеспечить будущее принцесс. Это прекрасная мысль… Если, конечно, считать, что три рейса окажутся удачными.

– Если нет, я все равно буду собирать моим младшим сестрам достойное приданое, – сказал Аластор. – И корабли могут в этом помочь. Не за три рейса, так за дюжину…

– Корабли имеют свойство тонуть, – сообщил грандсиньор канцлер. – Морские бури, нападения пиратов, ошибки капитанов… Что, если в экспедиции не повезет именно нашим кораблям? Но сама по себе мысль превосходная, ваше величество. Только вот что… – Он еще немного помолчал, а потом фамильные темно-серые глаза снова сверкнули, и Лучано понял, что это едва ли не высшее проявление чувства, которое доступно грандсиньору Дарре. – Ваше величество, я предлагаю обезопасить наше вложение средств, насколько это возможно. Как я уже говорил, морская экспедиция связана с риском потери кораблей и людей. Но этот риск можно уменьшить, если воспользоваться магией. Алхимия и артефакторика. Возможно, стихийная магия. Мы можем не просто построить корабли, но укрепить их и снабдить необходимыми в долгом плаванье артефактами.

– А разве Риккарди этого не делают? – Аластор немного сдвинул брови, размышляя. – Корабли – это ведь очень дорого…

– Вероятно, делают, – невозмутимо ответил Аранвен. – Однако не в таком… масштабе. Магия – это тоже очень дорого, ваше величество. Она используется в навигационных приборах, лекарственных зельях… Но сделать, к примеру, канаты с артефакторными добавками или доски с алхимической пропиткой не могут себе позволить даже Риккарди. Корабль просто не успеет окупиться, если использовать его на обычных рейсах. А вот экспедиция в Вендию… Это совсем другое дело.

– Погодите, вы сказали, милорд, что Риккарди не могут себе этого позволить! – Брови Аластора сошлись еще чуть ближе. – А мы – можем?

– У Риккарди, ваше величество, нет Ордена, – едва заметно улыбнулся Аранвен – младший. – А у нас – есть. У Ордена же имеются должники – маги, которые учились за счет Академии. Помните Лионеля Саграсса? Такие должники обязаны отработать свой орденский перстень. И артефакторов с алхимиками среди них не меньше, чем боевиков или некромантов.

– Казна может выкупить их долги? – вскинулся Аластор, как обычно ловя все на лету. – Чтобы эти маги были должны уже нам и работали на корону?

– Может, ваше величество, – отозвался грандсиньор Дарра. – Однако с соблюдением соответствующих расценок, установленных правилами гильдии. Цены на магические услуги не должны опускаться ниже определенного предела, это защищает других членов гильдии, оказывающих подобные услуги.

– И… в чем тогда наша выгода? – задал Альс вопрос, который вертелся на языке у самого Лучано. – Если цена одинаковая для всех, и для нас, и для Риккарди…

– О нет, ваше величество, вовсе не одинаковая, – педантично возразил Аранвен. – Риккарди пришлось бы покупать услуги свободных магов, которые высоко ценят свое время и умения. А мы можем договориться непосредственно с магистрами гильдий и казначейством Ордена. По минимальной возможной цене, в которую оценивает работу должников сам Орден. Обговорить единовременную выплату, закупить ингредиенты по сниженной стоимости… Даже с учетом того, что казне придется платить этим магам жалованье, разница с обычной ценой за услуги составит… – Он опустил веки, став окончательно похожим на мраморную статую, помолчал и, снова открыв глаза, сообщил: – Не менее сорока процентов. А возможно, и сорок пять-пятьдесят, если магистры Девериан и Валлендорф пойдут нам навстречу.

– Вполовину дешевле? – сообразил Аластор, и складка между его бровями разгладилась. – Прекрасно!

– Грандиозо! – подтвердил Лучано. – Как вы думаете, грандсиньор Аранвен, а Риккарди не захотят воспользоваться нашим посредничеством и тоже… улучшить свои корабли? Это очень расчетливые синьоры, и деньги считать они умеют!

– Весьма на это надеюсь, – согласился новый канцлер и снова блеснул глазами. – Было бы интересно обсудить с ними такую возможность. Например, предложить им услуги наших мастеров со скидкой, скажем, процентов двадцать… А полученные средства пустить на оплату трех наших кораблей.

– Орден не обидится, что мы отбиваем работу у свободных магов? – деловито поинтересовался Аластор.

– Если бы Риккарди уже сделали заказ гильдиям, а корона его перехватила, такое было бы возможно, – снова согласился Аранвен-младший. – Однако в данном случае у нас приоритет. К тому же Орден будет рад получить единовременную выплату по долгам бывших адептов. А мы сможем использовать их магию не только на верфях Риккарди, но и потом, на мануфактурах, к примеру. Милорд магистр Роверстан предлагал это на последнем Совете короля Малкольма перед самым Разломом.

– Знаю, – кивнул Аластор. – Превосходно, милорд Аранвен! Займитесь этим всем немедленно! Переговорами с Риккарди, Орденом… Погодите! – Он снова нахмурился. – Я не могу взваливать на вас еще и это. И потом… Скажите честно, вы разбираетесь в кораблях?

– Судостроение и навигация никогда не входили в сферу моих интересов, – с легким сожалением подтвердил новый канцлер.

«И слава Благим, – с восхищенным ужасом подумал Лучано. – А то я решил бы, что тебя сам Баргот благословил при рождении! Как иначе обычный человек может настолько быстро соображать?! Впрочем… что я, это же Аранвен… Теперь ничуть не удивляюсь, что их семья – бессменные канцлеры. Сохрани их Семеро к великой пользе для всего королевства!»

– Как насчет грандсиньора Логрейна? – тихонько подсказал он вслух и подсунул Аластору полную чашку шамьета, который нечаянно сварил, пока слушал разговор. – Благородный дон Каэтано понимает в кораблях. А если сам в чем-то не разберется, то знакомых мастеров у него наверняка хватает. Опытный взгляд со стороны – это всегда полезно, а уж если имеешь дело с Риккарди… Да и за грузом в экспедиции дон Каэтано мог бы присмотреть – все-таки бывший контрабандист.

– Пожалуй… – протянул Аластор.

– Отрядить лорда Логрейна королевским эмиссаром? – невозмутимо уточнил канцлер. – Или вы намерены отдать ему эти три корабля под прямое командование?

– Леди Кларисса нам спасибо не скажет, – хмыкнул Аластор. – Надеюсь, к тому времени, как корабли выйдут в море, у Логрейнов хотя бы появится наследник… Да, определенно, второе лучше. Пусть Каэтано Логрейн-Мурилья командует нашими кораблями и отвечает за них в полной мере. Быть лордом из Трех Дюжин – это не только привилегии, но и обязанности перед короной. Зато если у Дорвенанта появится собственный флот, хотя бы небольшой…

– У этого флота будет в запасе собственный адмирал, – закончил его мысль грандсиньор Дарра. – Значит ли это, ваше величество, что вы склоняетесь ответить на брачное предложение Фраганы?

– Об этом поговорим потом, – разом помрачнел Аластор. – Если у лошади будет восемь ног, быстрее она от этого бежать не станет. Я снял глубокий траур, но время до окончания малого у меня еще есть. И я намерен потратить его с пользой. Кто бы ни стал моей невестой, не хочу предложить ей корону разоренного королевства.

– Справедливо, ваше величество… Могу ли я отнять еще немного вашего драгоценного внимания?

– Пожалуйста, милорд, без церемоний, – попросил Аластор и только сейчас обнаружил, что рядом стоит кружка со свежим шамьетом.

Благодарно посмотрел на Лучано, который ответил улыбкой и принялся растирать в ступке корицу – просто занять руки, да и запах приятный…

– Как пожелаете, ваше величество, – склонил голову канцлер еще церемоннее. – Помните дело рода Логрейн? Во время расследования лорд Фарелл поймал так называемого «ночного короля» – человека по имени Роб Вертел. Преступный люд остался без вожака, и до сих пор это место свободно.

– Так это же хорошо! – простодушно обрадовался Аластор, а Лучано и грандсиньор Дарра посмотрели на него примерно одинаково – с легким сожалением.

– Боюсь, не очень, – вежливо возразил Аранвен. – Лорд Фарелл, не соблаговолите ли объяснить его величеству, что сейчас происходит на окраинах Дорвенны?

– Резня, – коротко сказал Лучано. – И, видя недоумение Альса, пояснил: – Вертел был тот еще выкормыш Баргота, но он держал своих людей в железном кулаке. Каждый бандитто знал, на каких улицах может кормиться, какие лавки нельзя трогать, и что будет, если откусить кусок больше, чем способен проглотить. А сейчас мелкие вожаки все делят заново – улицы, лавки, рынки… И пока один из них не возьмет верх, окраины будут тонуть в крови. Бандитто ведь режут не только друг друга, простому люду тоже достается, пока их пытаются подмять разные шайки.

– Так… – Аластор кивнул. – Я понял. А разве нельзя изловить их всех, как этого Вертела? Что для этого нужно, деньги, стражники?

– Сошествие всех Семерых на землю во плоти, – серьезно отозвался Лучано. – Боюсь, монсиньор, только это способно избавить мир от воров и бандитто. Можно прочесывать окраины стражей… Даже нужно это делать время от времени! Но пока не у каждого бедняка есть миска похлебки и дрова для очага, те, кто живет за чужой счет, не переведутся. Да и потом не переведутся тоже. Дай людям вдоволь хлеба, они захотят мяса и вина. Отнять проще, чем заработать. И всегда будут те, кто просто любит чужую боль и страх.

– Но что-то мы можем сделать? – не столько спросил, сколько велел Аластор. – Нельзя же терпеть это непотребство!

– Ни в коем случае, ваше величество, – подтвердил грандсиньор Дарра. – Увы, лорд Фарелл совершенно прав, полностью избавиться от преступного люда невозможно, как невозможно избавиться от грязи. Зато можно следить, чтобы она текла по вырытым для нее канавам, не переполняла их и не выплескивалась на чистые улицы. Я предлагаю дать преступному люду королевства вожака. Сильного, жестокого, умного и… полностью послушного нам.

– Так… – повторил Аластор и откинулся на спинку кресла, сжимая в широких ладонях чашку с еще не тронутым шамьетом. – Милорд Аранвен, вы хотите… управлять этими людьми? Чужими руками?

– Именно, ваше величество. – Губы грандсиньора Дарры тронула едва заметная улыбка и тут же исчезла. – Возможно, управлять – это чересчур много. Но знать о самых страшных преступлениях заранее или хотя бы выслеживать преступников потом – думаю, это вполне возможно. А для этого необходим тот, кого никто не заподозрит – человек, стоящий на самой вершине, пусть эта вершина и находится, с нашей точки зрения, в немыслимой глубине. Новый «ночной король»…

– Грандиозо… – прошептал Лучано, завороженный убийственной простотой и великолепием этой мысли настолько, что даже оставил в покое ступку с кусочками корицы. – Грандсиньор, это… гениально!

– Благодарю, милорд, – слегка кивнул ему канцлер и снова обратил взор на короля.

Альс тем временем хмурился все сильнее.

– И что это будет за человек? – поинтересовался он. – Если он так силен и жесток, чтобы стать новым «ночным королем», с чего вы взяли, что он будет предан? Или хотя бы достаточно послушен? Как вы собираетесь обеспечивать его послушание? А то знаете, я в детстве слышал много сказок о волшебных помощниках, которые сбрасывали власть мага и разрывали его на куски. И хорошо, если только его.

– Очень разумное опасение, ваше величество, – согласился грандсиньор Дарра. – Однако у меня есть именно такой человек. Сейчас он еще слишком молод и не обладает на окраинах должной репутацией, но оба эти обстоятельства… поправимы. Это дворянин из обедневшего рода. Маг, учившийся за казенный счет, пока я не взял его под свое покровительство и не выплатил его долги Ордену. Мой соученик, преданный мне настолько, насколько может быть предан человек.

– Люди меняются, грандсиньор, – тихонько уронил Лучано и опустил взгляд в ступку с корицей, словно в кабинете не было ничего интереснее. – Особенно, взлетев на вершину. Те, кто был предан у ее подножья, могут решить, что заплатили все долги и больше не обязаны благодетелю ни верностью, ни послушанием.

Аластор мрачно кивнул и сделал глоток шамьета.

– Это иной случай, – терпеливо возразил Аранвен-младший. – У меня есть основания полагать, что наши с ним узы не могут быть расторгнуты.

– А он знает о роли, которую вы ему предназначили? – хмуро поинтересовался Аластор. – Если он дворянин, то как согласился на подобное бесчестье?

Перед тем, как ответить, грандсиньор Дарра немного помолчал, а потом снова заговорил, медленно, словно подбирая слова:

– У него особый склад ума, ваше величество. Для него не существует ни чести, ни правил морали, ни понятий о законности. Боюсь, при иных обстоятельствах он стал бы преступником куда страшнее Роба Вертела, поэтому я считаю себя вправе дать его талантам такое применение. Разумеется, он обо всем знает и полностью согласен.

– У него есть семья? – Лучано прикинул, какую жизнь придется вести королю бандитто в Дорвенне, где для такого люда нет правил и традиций, кроме закона ножа, и добавил: – Если он маг, что скажет гильдия?

– У него есть мать и младшие сестры, – невозмутимо сообщил грандсиньор Дарра. – Вскоре они уедут из Дорвенанта в Карлонию. Девицам обеспечено достойное приданое, их матери – средства на старость. Она разумная женщина, повидавшая в жизни много горя, и прекрасно знает, что есть обстоятельства, о которых никогда не следует ни с кем говорить. Ее сын сумел достойно позаботиться о своей семье – это все, что она знает, и этого ей достаточно. Что касается гильдии, не вижу, с чего им беспокоиться. Для Ордена он останется обычным законопослушным магом. Некроманты часто живут за счет заказов, даже дворяне. А мой человек работает с двенадцати лет. У него уже имеется репутация умелого проклятийника и значительный опыт. Помните мэтра Бауса, именуемого Крысой, и его сообщника по имени Рикош?