Текст книги "Будь моим"

Глава 6
Валентин

Жан любезно поделился адресом проживания своей одноклассницы. Где же еще могла жить эта зазнайка? Конечно, в буржуазном Шестнадцатом округе. Тихом, спокойном, скучном, как трезвые деньки моего дедушки. Когда я входил к ней в дом, то милая соседка пожилого возраста с крошечной собачонкой на руках придержала мне дверь. От мадам разило резкими, тяжелыми духами той эпохи Шанель, когда сама Коко была молода и прекрасна, а также добродушием, которое бывает у тех, кто встречает старость в собственной квартирке в одном из дорогих округов Парижа.

Войдя в подъезд без предварительного звонка по домофону, я наивно подумал, что все складывается как нельзя лучше. Стоило догадаться: все, что касается Полин, невозможно назвать везением. Как только я переступил порог ее квартиры, сразу наткнулся на любопытный взгляд серых глаз ее отца. В ту же секунду стало предельно ясно: я совершил ошибку.

И она будет стоить мне дорого. Полин не заставила ждать, месть была подана горячим блюдом. У меня на горизонте знакомство с родителями моей девушки, отец которой – прокурор.

Я смотрю ей в глаза, а она демонстративно показывает мне средний палец. Маленькая чертовка.

– Откуда у тебя вообще мой адрес? – грозно спрашивает она.

– Так я тебе и сказал!

– Я знаю, у тебя есть друзья из моей школы.

– Возможно…

– Так кто дал мой адрес?

– Боюсь, это секрет… – Пожимаю плечами и вижу, как ее раздражает мое спокойствие.

Полин хмурится и угрожающе заявляет:

– Я могу обратиться в полицию, это незаконное проникновение!

– Меня впустил твой отец, забыла?

– Кстати об этом… Ну что, допрыгался? – тихо шепчет она. Я слышу нотки самодовольства в ее голосе.

– Отдай мне вещи, и я свалю. – Не собираюсь оставаться в этом доме и вести светские беседы с ее отцом. Эта игра зашла слишком далеко.

– Не-а, никуда ты не уйдешь. Все не так просто.

– Поверь, ты не хочешь, чтобы я оставался. Ты хочешь, чтобы я тихо-мирно ушел.

– Тихо-мирно? – переспрашивает она. Ее идеальная бровка приподнимается в удивлении. – Ты мне угрожаешь?

– Мне вот интересно… твоему отцу рассказывать про все позы из Камасутры, которым ты меня обучила, или же мы скучная пара и миссионерская поза – наше всё? – Я произношу это чуть громче, специально подразнивая ее.

– Тише!

Но я не останавливаюсь:

– Или, может, ему рассказать об умелом ротике его дочурки?

– Да как ты смеешь! – шипит она; зеленые глаза злобно сверкают. – Даже в твоих самых смелых мечтах тебе ничего не светит ни от моего ротика, ни тем более из Камасутры!

– Значит, мы все‐таки скучная пара… – подвожу я итог.

– Мы не пара, придурок! – сквозь зубы выплевывает она.

– Но у твоего отца иная информация! Интересно, кто же обманул его? Боже, мы обязаны сказать ему правду!

– Ты не посмеешь.

– Хочешь проверить?

– Какой же ты мерзавец!

– Я же твой парень! Подобное притягивает подобное.

Полин подходит ко мне вплотную. Без каблуков она едва доходит мне до плеч.

– Ты сейчас же зайдешь на кухню, выпьешь кофе, расскажешь о себе лишь хорошее, а затем я отдам тебе твои вещи, и ты свалишь из моей жизни навсегда!

– Милая, кто тебе сказал, что я буду выполнять твои приказы? – Снаружи я само спокойствие, внутри же извергаются вулканы. Один за другим. Эта чертовка уничтожила бы даже самообладание тибетского монаха.

– Тебе, кажется, нужны были твои вещи? – Она дерзко подмигивает мне. Для нее все происходящее лишь игра, и она этого даже не скрывает.

– Я думал, ты их выбросила, – с ухмылкой напоминаю я.

Полин улыбается. Красивой, но холодной улыбкой.

– В любом случае о судьбе твоих вещей известно лишь мне.

Нахалка! Она стоит слишком близко. Я делаю вдох. От нее исходит такой крышесносный аромат! Пахнет цветами. Кажется, пионами, но я не уверен. И чем‐то невероятно сладким, а еще резким… чертовски приятным. Какая‐то специя, распознать которую я не могу. Но уже дважды этот запах… Взгляд падает на ее шею. То место, где маленькая венка выбивает пульс. Знаю, что для многих это чувствительное место. Ее кожа на вид такая мягкая, хочется провести по ней носом и уловить этот запах. Поймать его. Вдохнуть. «Не сходи с ума, Вал!» – приказываю себе я.

Полин внимательно смотрит на меня. Не знаю, что эта девушка видит в моем взгляде, но она медленно сглатывает и неловко заправляет прядь за ухо. Чувствую исходящее от нее напряжение, оно наэлектризовывает воздух между нами. Она не выглядит так уверенно, как две секунды назад. Пусть все вокруг лишь игра, однако я точно сбиваю ее с толку. Ровно так же, как и она меня.

– Слушай, мой папа хоть и прокурор, но добрейшей души человек. Просто не хами ему и не издевайся. Он же вообще ни при чем.

Кажется, кто‐то не хочет разочаровывать своего любимого папочку. Мне ее не понять. Подобное желание умерло во мне очень давно.

– Верни мне вещи – и ничего из того, что ты перечислила, я делать не буду.

– Выпей с ним кофе и вали на все четыре стороны, – стоит на своем она.

– Не капризничай, а сделай, как я прошу.

– Это я капризничаю?!

– Да, ты! Упрямая как баран. Привыкла, что все по‐твоему? Сюрприз: не все готовы выполнять твои приказы.

– А кто тебе сказал, что я должна выполнять твои? Это ты приперся ко мне домой!

– Спешу напомнить, что за СВОИМИ вещами!

– Хватит! – шипит она.

Мы смотрим друг на друга, и каждый понимает: никто из нас не уступит. Напряжение растет. Эта маленькая хамка доведет кого угодно.

– Давай поставим нашу игру на паузу? – меняет она тактику. – Маленький перерыв, миротворческая миссия – называй как хочешь.

– А мы играем в какие‐то игры? – Прикидываюсь, что не понимаю, о чем речь.

Полин делает глубокий вдох:

– Называй это как хочешь. Главное, не впутывай сюда моего отца. – Она сладко улыбается… – Котик.

– Ты, наверное, не спала всю ночь. – Я издевательски подмигиваю. – Тайна моего имени не дает тебе покоя?

– Да нет же… я ведь знаю, что твое имя Осел. Как видишь, никакой тайны нет.

– Секунду назад ты назвала меня котиком, – подтруниваю я.

Вижу, как ее бесит все происходящее. Она сжимает губы в тонкую линию.

– А, да? Ошиблась… с кем не бывает… Осел!

– Мне интересно, на что ты готова пойти, чтобы узнать мое имя. Можешь вернуть мне вещи, и я раскрою тебе секрет.

Она делает вид, что ей скучно, и медленно качает головой:

– Ты даже представить себе не можешь, насколько мне неинтересно.

– Частенько занимаешься самообманом? – отзываюсь я. – Слышал, таким образом люди убегают от реальности, дабы сохранить свое психическое здоровье. Но, глядя на тебя, понимаю, что тебе явно не удалось это сделать. – Прикидываюсь, будто задумался. – Подожди… у шизофрении несколько стадий. – Я оглядываю ее с головы до ног. – Тебе известно, какая у тебя?

– Ой, заткнись! Скрывает он свое имя! Будто кому‐то оно интересно. – Она закатывает глаза. Это, похоже, ее излюбленное действие.

– Признайся, ты опять меня недооценила, – тихо шепчу я, и уголок моих губ приподнимается в легкой усмешке. Она наверняка надеялась, что я представлюсь ее папаше. – Думала, я так легко сдамся?

Ее взгляд падает на мои губы, и я не могу разобрать, кажется мне или все же она наклоняется ближе. Сантиметры между нами тают. Я вижу каждую темную крапинку в ее глазах, каждую пóру. Интуитивно, не специально, но она тянется ко мне, как мотылек к солнцу. «Или это я тянусь к ней?» – посещает голову запоздалая мысль.

– Я вообще тебя не оценивала, – шепчет она мне в ответ.

– Ага… ты даже не гадала, как меня зовут…

Легкое отрицательное покачивание головой. Я чувствую ее дыхание у себя на лице.

– Не забивала голову ненужным мусором.

Я медленно наклоняюсь вперед.

– Называй вещи свои именами, – шепчу я ей на ухо. – Там пусто, когда я рядом, да?

Она резко приподнимает голову, отчего я слегка касаюсь подбородком ее скулы. В ее глазах сверкают недобрые огоньки. Господи, до чего же она горячая, когда злится! И этот запах… Полные губы в считаных миллиметрах от моих. Она открывает рот, но не успевает грубость сорваться с ее языка, как нас прерывают.

– Полин, – неуверенно произносит женский голос, и девчонка от неожиданности подскакивает на месте.

– Мам, ты чего так тихо подкрадываешься! – возмущается она, и я вижу, как румянец плывет по ее коже. Неужели это смущение?

Полин делает резкий шаг назад, мгновенно увеличивая расстояние между нами. Спасибо, Господи. Мне был нужен воздух, не пропитанный ее запахом. Голова идет кругом.

– Я позвала тебя трижды. – Ее мама переводит взгляд на меня. Симпатичная женщина лет сорока пяти, но дочь на нее вообще не похожа. – Ты забыла вытащить вещи из сушки. – Она слегка хмурится, указывая подбородком на корзину с бельем у себя в руках.

В одну секунду наши с Полин взгляды падают на мою толстовку, которая лежит на самом верху кучи.

– О, прости, мам! – лепечет она и показывает на меня пальцем. – Ко мне пришел друг.

– Добрый вечер, – здороваюсь я.

– Добрый, – эхом доносится в ответ.

Ее мама поглядывает на меня с любопытством и мило улыбается. Улавливаю сходство. У них очень похожая улыбка, правда у матери она более искренняя. И прежде чем я успеваю придумать, как выкрасть из ее корзины свою собственную вещь, аккуратные ручки с наманикюренными ноготками тянутся прямиком за моей толстовкой.

– У нас немного прохладно, не находишь? – как ни в чем не бывало спрашивает Полин и в одну секунду надевает на себя мое худи.

Меня затапливают эмоции – от возмущения до самой настоящей злости. Я хочу сорвать толстовку с нее. Сказать, чтобы не смела ее трогать. Не смела надевать ее на себя. Мне не хочется видеть в этой толстовке Полин. Они с Марион очень похожи. Каштановые длинные локоны… зеленые глаза миндалевидной формы… Я устало тру переносицу. «Возьми себя в руки, Валентин», – пытаюсь успокоить порыв злости. Марион мне мерещится в каждой, мать твою, встречной! И у кого здесь шизофрения? Но все же Полин абсолютно другая. Взгляд, манера речи, наглость… даже Марион не такая стерва. Таких, как Полин, единицы. Она бы выиграла конкурс «Сучка года» без всяких усилий.

– Ты не заболеваешь? – Ее мама отставляет корзину и озабоченно кладет ладонь на лоб дочери. Она словно забывает о моем существовании. – Вроде температуры нет. Но у нас очень тепло.

– Мам, со мной все в порядке! – Полин убирает ее руку и недовольно хмурит брови. Ей неловко от родительского порыва матери. Вся такая взрослая, независимая.

В эту секунду я понимаю различие между нами. Не помню, когда в последний раз мама меня гладила. Я не хотел так быстро взрослеть. Мне пришлось.

– Кофе готов! – доносится из кухни голос отца.

– Ты дозвонилась до брата? – спрашивает ее мама. – Тебе надо уговорить его поучаствовать в пьесе, которую ставит Феррар!

– Уже, – с улыбкой сообщает Полин.

– Так, сейчас все остынет, пошли пить кофе!

– Поль будет играть в театре! – кричит она мужу.

– Вы в этом уверены?

– Ради Полин он сделает что угодно.

Полин посмеивается:

– Ты слишком переоцениваешь его братскую любовь ко мне!

У нее есть брат. Его зовут Поль. Полин и Поль, чертовски оригинально! Я скрываю улыбку. А разговор тем временем продолжается.

– Я не понял, вы теперь любите пить холодный кофе?

– Из него выйдет такой обаятельный мистер Дарси! Не думаете?

– Ой, мама, твой сыночек и «обаятельно» – несовместимые вещи.

– Мой сыночек самый лучший!

Они перебрасываются репликами, а я смотрю на них и не могу избавиться от неприятного покалывания в груди. Сыночек.

– Думаю, вы рано радуетесь: шансы на то, что Поль сыграет Дарси, ничтожно малы, – пытается вразумить их отец семейства.

Полин довольно улыбается:

– На что спорим, пап? Я уболтала его!

– Ты обещала целый год убирать его комнату? – Ее папа стоит в проходе и весело поглядывает на дочь.

Она театрально закатывает глаза:

– За кого ты меня принимаешь?

Мужчина начинает смеяться.

– Любая сделка должна приносить мне лишь выгоду, – со знанием дела вещает Полин и бросает многозначительный взгляд в мою сторону.

– Как вижу, каникулы с бабушкой не прошли впустую, – все еще посмеиваясь, говорит мужчина.

– Так и слышны разговорчики твоей мамы, – добавляет его жена. – Мне плохо от того, как они похожи! Я родила копию своей свекрови!

– Поэтому она тебя так любит, – сообщает с озорным блеском в глазах Полин.

Семья. Одно слово. Но какое оно огромное… значительное в жизни каждого.

– Котик, что встал как вкопанный? Идем пить кофе! – Прокурор вспоминает о моем существовании.

– Котик? – переспрашивает его жена.

Тот пожимает плечами:

– Не спрашивай меня. Это парень твоей дочери.

– Ты же сказала, что он друг, – упрекает ее мама, и я мгновенно оказываюсь в центре внимания. – Какой симпатяга! – одобряюще произносит она, и ее муж посмеивается:

– Не зря же он Котик…

– Пойдем быстрее пить кофе! – начинает суетиться женщина. – Полин, хоть бы предупредила, что приведешь своего бойфренда! У тебя точно нет температуры? – с упреком спрашивает ее мама. – Иди-иди, еще раз пощупаю! – продолжает она шутливо издеваться над дочерью.

Полин недовольно отмахивается от нее. Она даже не представляет… не имеет ни малейшего понятия. Я отдал бы что угодно, лишь бы моя мама до меня так дотронулась.

– Простите, что всполошил так ваш дом, но я забежал на одну секунду забрать у Полин ключи. – Я неловко откашливаюсь. – Мне правда пора.

Стоит мне это произнести – и все трое замирают. Смотрят на меня как на умалишенного. Интересно, никто из них не задается вопросом, почему я, как невоспитанная сволочь, пришел в дом к своей так называемой девушке без бутылки вина и цветов? Это те немногие правила этикета, которые успела привить мне мама. Она объяснила пятилетнему мальчику, что в гости нельзя приходить с пустыми руками.

Черт бы меня побрал! Прийти сюда все‐таки было самой отвратительной идеей за всю мою жизнь.

– Я пришел с пустыми руками, даже не подумал, что… – Я замолкаю. Мне кажется важным дать им знать, что я был не готов. Ведь она учила меня… объясняла очевидные, банальные вещи. Но любя, по‐матерински.

Родители Полин переглядываются. Мама слегка подмигивает мужу. Не знаю, что означает этот тайный сигнал, но тот понимает ее без слов.

– Короче, Котик, ты не планировал знакомство с родителями, правильно? – Папа Полин разводит руками. – Ну раз уж ты тут, пошли пить холодный кофе. Расскажешь, какую травку предпочитаешь.

При упоминании травки лицо его жены вытягивается, а глаза округляются. Он подмигивает мне, а я стою как истукан и понимаю, что не имею права оставаться здесь.

– Я опаздываю на работу, – бормочу под нос.

Ужасно неловко. Мужчина выглядит сбитым с толку.

– Да, конечно. – Ее мама вклинивается в разговор и, видя мою неуверенность, по‐доброму улыбается. – В следующий раз спланируем нашу встречу получше.

– Спасибо, – искренне благодарю я.

– Тогда до свидания.

Ноги моей никогда больше не будет в этом идеальном доме.

Я киваю отцу Полин. Он смотрит на меня изучающим взглядом.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо. – Показываю пальцем на шлем, который оставил при входе в квартиру.

– Мопед или мотоцикл? – уточняет он.

– Второе.

– Полин, тебе запрещено на него садиться, – просто сообщает он дочери, а та поджимает губы.

Все это время я чувствовал на себе горячий взгляд зеленых глаз, но боялся посмотреть в ее сторону. Не хочу, чтобы она увидела всю ту бурю эмоций, которую во мне вызвала ее семья.

– Полин, верни Котику ключи и отпусти бедного парня на работу до того, как он получит инфаркт в центре нашей гостиной, – просит отец. Он шуткой пытается избавить всех от неловкости, но делает лишь хуже.

Черт! Неужели у меня действительно такой вид, словно сердце вот-вот не выдержит? Я улыбаюсь. Широко. Свободно. Радостно. Убегая от призраков прошлого.

– Я ухожу, чтобы спасти ваше сердце, прокурор.

Он глядит мне в глаза.

– Напомню: она несовершеннолетняя, – сообщает он серьезным тоном. – Просто не будь придурком, ладно?

Я замираю на месте. Она что? Несовершеннолетняя?! Я убью Жана! Что он мне сказал? «Кажется, ей восемнадцать… Нет, ей точно уже восемнадцать!» Я шутил с малолеткой о Камасутре. Сколько там дают за растление несовершеннолетних? Бородач, сидящий на облачке, решил сыграть со мной злую шутку… В его излюбленном стиле. Когда ты думаешь, что хуже не будет, не сомневайся – будет.

Опустив взгляд в пол, молча киваю. Что ему сказать? «Простите, я даже не знал, сколько лет вашей дочери»? Мужик он классный. Это вообще нормально, что ее отец вызывает у меня больше симпатии, чем она сама? Несовершеннолетняя зазнайка. Надо было так вляпаться!

– Я забыла ключи у Эммы, – резко произносит Полин.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. Ее руки сложены на груди. Губы поджаты. Взгляд недовольный и даже злой. В них читается: «Ты не выполнил свою часть сделки, малыш, – я не выполню свою». Моя толстовка доходит ей до бедер. Видеть ее в ней так непривычно и так… Вся она вызывает во мне смешанные чувства.

– Мне правда пора. – Голос отчего‐то хрипит.

Я хватаю мотошлем и в прямом смысле убегаю из этой квартиры. Даже не запоминаю, закрыл ли за собой дверь. Не дожидаюсь лифта и мчусь вниз по ступенькам. Картинка этой идеальной семьи все еще стоит перед глазами, когда я наконец сажусь на свой мотоцикл. Не успеваю перевести дыхание. Телефон начинает вибрировать в кармане. Если это она, я не отвечу. Мне не нужны ни толстовка, ни ключи. Пусть все оставит себе. Достаю трубку, и на экране высвечивается то, что приносит мне боль. Лучше бы это была Полин! В отличие от ее семьи моя далека от идеала. Я сбрасываю. Его это не останавливает. Звонки один за другим: он настырный. И я бы давно заблокировал его номер, если бы не дедушка.

Глава 7
Полин

Мистер V убегает из моего дома как ошпаренный. Мама, пытаясь сгладить ситуацию, ласково мне улыбается.

– Пригласи его на ужин в эту пятницу. Я приготовлю что‐нибудь вкусное. И Поля предупреди. Устроим семейный ужин!

Я киплю от злости и негодования. Хочу сказать, что следующего раза никогда не будет, но не успеваю. Папа опережает меня строгим вопросом:

– Ты не сказала ему, что тебе семнадцать?

Вопрос застает меня врасплох. Ответ звучит примерно так: «Дорогой папочка, я даже не знаю его имени. Ни возраста, ни рода деятельности! Как ты хочешь, чтобы он был в курсе года моего рождения?!» Однако это ведь не то, что он хочет услышать. Остается лишь одно – отрицать.

– Конечно, он знает, сколько мне лет!

– Он уставился на меня во все глаза, услышав, что ты несовершеннолетняя.

Папу не так легко обмануть. Но лучшая защита – это нападение. Это еще Александр Македонский сказал. А о победах этот чувак знал многое.

– Он уставился, потому что ты прокурор и напоминаешь, что твоей дочери нет восемнадцати лет! Это чистой воды угроза! И я не представляю, почему ты так себя повел! – кричу я. Понимаю, что не столько злюсь на отца, сколько меня бесит все происходящее. – Я впервые познакомила тебя с парнем, а ты и рад стараться! – продолжаю срываться я. – Он удрал отсюда со скоростью света! И все из‐за тебя! Сомневаюсь, что мне хватит смелости позвать его на ужин. Чтобы ты опять перечислил все, что ему светит от связи с несовершеннолетней?!

Злюсь не на папу, но могу вылить все свое бессилие и негодование на него. Совестно. Но эмоциям нужен выход.

– Тише, Полин, – пытается успокоить меня мама.

Но я не могу тише. До чертиков бесит, что этот придурок заявился ко мне в дом и при виде моих родителей так быстро слинял. Что они ему сделали? Как можно было проявить такое неуважение? С меня достаточно! Я бегу наверх, в свою комнату, хватаю сумочку и несусь вниз.

– Мне нужно проветриться, – бросаю я и, надев первые попавшиеся балетки, вылетаю из квартиры.

Только бы он еще не уехал. Я швырну ему его ключи прямо в самодовольную рожу. Надеюсь, сломаю нос!

По дороге к лифту натыкаюсь на своего красавчика соседа. Он улыбается мне во весь рот, демонстрируя белые ровные зубы.

– Привет, Полин.

– Не сейчас, – бормочу я и ныряю в кабину.

Он удивленно моргает. Обычно я счастлива его видеть. Но это все было до того, как он обещал в пятницу пойти со мной на свидание, а потом неожиданно на него свалилась куча университетской домашки… Я искренне посочувствовала ему – и в тот же вечер увидела его с другой девушкой в клубе. Конечно, я не устроила никакой сцены, и он даже не догадывается о том, что я все знаю. Вот такие они, мужчины. Игроки, вруны, но чертовски обаятельные, и нам без них было бы скучно. Единственное – расслабляться нельзя. С ними всегда стоит быть начеку.

Только попадись мне, чертов мистер V, и я выскажу все, что думаю о тебе! Выпишу тебе таблеточку от невоспитанности! Я злобно сжимаю зубы. Пришел ко мне домой, чтобы выставить меня последней идиоткой в глазах родителей! Даже для него это чересчур. Пулей выбегаю из подъезда и верчу головой. Практически сразу замечаю его. Парень сидит на мотоцикле, припаркованном прямо перед моим домом. И повезло же найти свободное место!

– Ты! – ору я, прекрасно осознавая, что выгляжу как спятившая, но ничего не могу с собой поделать. Как же сильно он меня бесит!

Подбегаю к нему и еле сдерживаюсь, чтобы не стукнуть. Он даже не смотрит в мою сторону.

– Неужели так сложно было выпить чашку кофе с моим папой? Ты хоть понимаешь, как грубо себя повел?

Этот болван продолжает делать вид, что не замечает меня. Не отрывает взгляда от телефона, который вибрирует в его руке. Он смотрит на экран как зачарованный, но не отвечает.

– Я с тобой говорю!

Мистер V даже не поднимает голову. Звонок прекращается и с перерывом в три секунды раздается вновь. Трель раздражает. Его демонстративное игнорирование меня – выбешивает. Тот, кто звонит ему, очень настырный. Наверняка какая‐нибудь влюбленная девица! Только женщина может названивать с такой частотой и с таким усердием. Он же смотрит на экран таким взглядом… На лице написано: «Я скорее умру, чем приму этот звонок!»

– Это невыносимо! Насколько надо не уважать себя! – в сердцах выпаливаю я и выхватываю телефон у него из рук. Даже не смотрю, как зовут эту истеричку. Ей нужен холодный душ. Каждая женщина должна получить урок, прежде чем осознает, что тратить свое драгоценное время на переживания о мужчинах – самое бессмысленное занятие на планете Земля. Этим уроком сегодня буду я.

– Привет! Он сейчас очень занят вылизыванием моей киски, так что дождись своей очереди! Как только кончу, отправлю его к тебе! – произношу я в трубку с наигранным придыханием и сбрасываю. Слушать истерики и отвечать на вопросы типа «А ты кто вообще такая?» нет ни малейшего желания. Я предусмотрительно отключаю звук и подаю телефон ему.

– Можешь не благодарить!

Мистер V смотрит на меня во все глаза. Кажется, он даже не моргает.

– Только не заливай мне, что это была любовь всей твоей жизни! Я никогда не поверю!

Он прищуривает глаза и наклоняется ближе.

– Ты только что сказала, что я вылизываю тебе киску?

Я вздыхаю:

– Смотри не упади в обморок.

– Да нет, я скорее пытаюсь представить…

– Заткнись, – прерываю я.

– …меня в тюрьму посадят после твоего оргазма или?..

Вновь не даю ему договорить. Окидываю его оценивающим взглядом:

– Думаю, ты быстрее отсидишь в тюрьме, чем доведешь меня до оргазма.

Он качает головой:

– Срочно меняем тему. Моя жизнь слишком прекрасна, и тюрьма не значится ни в одном списке желаний.

– У тебя больше одного списка?

– Так я тебе и рассказал! Тайны, тайны… я весь покрыт пеленой тайн… И тебе это нравится!

– Внушай себе это сколько хочешь. Но знай: твои фантазии далеки от действительности. Я не из тех, кто будет вот так тебе названивать! Скорее ад замерзнет.

– Похоже, там начинается ледниковый период, ведь я сегодня уже получил от тебя звонок.

– Запиши в своем дневнике! Розовой ручкой, и не забудь нарисовать тысячу сердец: «Полин позвонила мне!»

– А можно фиолетовой?

– Да какой хочешь, главное – отметь день в календаре. Это твое самое крупное достижение в жизни! – Я скрещиваю руки на груди и бросаю на него надменный взгляд.

– Как видишь, мне обрываешь телефон не только ты. – Он сверкает наглой ухмылкой.

– Ах да, я разобралась с твоей надоедливой девушкой. – Я возвращаю ему улыбку. – Мог бы поблагодарить!

Неожиданно он начинает смеяться. Смеяться по‐настоящему. Я впервые слышу его смех. Такой чистый, не наигранный. Красивое лицо засранца преображается, когда он так смеется. Глаза сверкают, уголки губ приподнимаются. Лицо начинает светиться. Этот смех эхом отзывается в моей груди. И мне это не нравится. Я хмурюсь и пихаю его в плечо:

– Тебе смешно, а между тем бедная девушка вся извелась! Поверь, оправдывая твое равнодушное поведение, она уже напридумывала себе и автокатастрофу, и что ты в беде, – продолжаю возмущаться я. – А ты сидишь и хохочешь… Нет в тебе ни капли человечности!

– Боюсь тебя разочаровать… – Он делает театральную паузу и выжидающе смотрит на меня. – Но наверняка мой отец последние две минуты сидит, смотрит на свой телефон и думает: «Что это было?»

Я замираю. Чувствую, как предательски краснеют щеки. Убью Анабель – она сегодня со своими звездами нагнала на меня одни неудачи!

– Твой отец? – недоверчиво переспрашиваю я.

Он самодовольно кивает. Даже не скрывает своего веселья. Придурок! Но не на ту напал. Меня пристыдить не получится.

– Да вообще по барабану! – Я выпрямляю спину. – Твой отец не узнает, кто именно с ним разговаривал.

– Да-да, но получилась отменная история! – Он подмигивает. – Кому бы ее рассказать?.. Как там звали твоего одноклассника? Жан?

Я выставляю перед собой указательный палец и, злобно сверкнув глазами, предупреждаю:

– Только попробуй!

– А что мне будет за молчание?

– И не надейся. Ты ничего не получишь. Особенно после того, как повел себя с моими родителями.

На мгновение мне кажется, что в его взгляде появляется сожаление. Но он моргает и равнодушно пожимает плечами:

– Я пришел за ключами и толстовкой, а не распивать кофе с твоими предками.

– Какая же ты невоспитанная свинья! – киплю я.

Зачем я вообще спустилась? Ах да! Швырнуть ключи ему в лицо. Планы поменялись. Этот нахал не дождется своих ключей.

– Никогда больше не приходи ко мне. Не пиши мне и исчезни из моей жизни раз и навсегда, – отрезаю я и хочу отойти от его мотоцикла. С меня достаточно идиотизма и чертовой черной полосы, которую накаркала Анабель.

Неожиданно он ловит меня за руку и аккуратно тянет на себя. Невинный жест, но отчего‐то мое сердце пропускает удар.

– Полин, – тихо зовет мистер V и замолкает, словно не знает, что сказать. – Передай родителям, что мне жаль, – наконец произносит он таким тоном, будто ему и правда жаль. – Я действительно не хотел втягивать их в это. Даже не подумал, что ты живешь с ними.

– А с кем я должна жить, учась в выпускном классе лицея?

Он поджимает губы и нехотя признается:

– Ты не выглядишь как школьница.

– А как я выгляжу?

Он опускает взгляд. И в эту секунду я отчетливо понимаю, что все еще могу выиграть! То, как ему становится неловко, как он прячет взгляд, чтобы не смотреть на меня, – все говорит, что я ему нравлюсь. А это означает, что я могу поставить его на место. Азарт с новой силой закипает в крови. Еще не все потеряно, Овен в Венере! Смотри и учись и скажи своей черной полосе «пока-пока!». Вся злость на него улетучивается в одну секунду. Победа над ним соблазнительна, как никогда.

– Ты сейчас таким жалким образом пытаешься извиниться за свое хамское поведение? – Я приподнимаю бровь и смотрю на него бесстрастным взглядом.

– Дай тебе палец – ты руку откусишь. – Он поднимает голову, и темные глаза вглядываются в мои. – Чего ты хочешь?

Чего я хочу? Минуту назад я была уверена, что хочу больше никогда его не видеть. Сейчас же у меня вновь появилось желание поиграть. Хочу, чтобы ты, дорогой мистер V, закидывал меня сообщениями о любви и стоял ночами напролет около моего дома в ожидании встречи. Чтобы высматривал меня у школы и чтобы все твое существование сводилось ко мне. Смеюсь над собственными мыслями. Звучит маниакально. Эх, темная романтика на грани сталкерства. Идеальный сюжет для книги из папки под названием «Guilty pleasure»[8]8
  «Порочное удовольствие» (англ.).


[Закрыть].

– Во-первых, – начинаю я, – ты в жизни никому не расскажешь, что я наговорила твоему отцу.

Он делает вид, что ему надо над этим хорошенько подумать.

– Стоп, тут надо взвесить все за и против! Я так и не понял, что мне за это будет.

– Прощение, – провозглашаю по‐королевски.

Он тихо посмеивается, а я продолжаю:

– Во-вторых, мои друзья сейчас где‐то на площади Конкорд, – вру и не краснею, – в качестве извинения можешь подвезти меня.

Давай глотай наживку. Мне нужен лишь один вечер… один вечер, который полностью перевернет твою жизнь. В твоем небе засверкает лишь одна звезда по имени Полин. Я стану всей твоей галактикой!

Он выглядит неуверенным.

– Твой отец, кажется, запретил кататься на моем мотоцикле.

– Ты всегда такой послушный?

Он фыркает:

– У меня нет запасного шлема, принцесса. Боюсь, что твоей мечте не суждено сбыться.

Только слова вылетают у него изо рта, как к нам подъезжают на «веспе» Поль и Жан. Глаза моего брата округляются при виде меня рядом с мистером V, а я, не теряя ни секунды, в один прыжок оказываюсь рядом с ним.

– Я думала, ты сегодня будешь поздно.

Поль снимает шлем и бормочет:

– Планы поменялись. Надо кое‐что забрать из дома.

– Ясненько. Мне нужно это. – Я выхватываю из рук брата шлем. Затем перевожу взгляд на Жана и угрожающе поднимаю кулачок. – А с тобой я завтра поговорю! Раздаешь мой адрес направо и налево!

Жан неловко посмеивается. Не имею ни малейшего понятия, что Анабель нашла в этом позере. Но, кажется, она влюблена в него последние два года.

Что абсолютно бессмысленно. Не надо быть провидицей, чтобы понять: они абсолютно не подходят друг другу. Анабель, сладкая булочка с корицей, ходячее недоразумение. И Жан, нарцисс и зазнайка. И хоть он хороший друг моего брата, мне он никогда не нравился. Почему так сложно влюбляться в правильных людей? Подходящих и готовых ответить взаимностью? Тайна…

Поль взлохмачивает волосы.

– Ты куда вообще? – Он не выглядит воодушевленным при виде мотоцикла.

– Гулять, – коротко отвечаю я и, запрыгнув на байк, обнимаю мистера V за талию. – Запомни, мои мечты всегда сбываются! – шепчу я ему на ухо.

Черная полоса, ариведерчи! Вот же повезло, что Поль оказался здесь так вовремя!

– Как скажешь, чертовка.

Я чувствую улыбку в его голосе.

– Чао! – машу я на прощание парням, и мистер V резко срывается с места. От неожиданности я обхватываю его крепче.

– Мне нужен воздух, – делая вид, что задыхается, кричит он.

Я щиплю его за бок.

– Так и знала, что рядом со мной ты не можешь дышать…

Он усмехается и делает резкий поворот. Волосы развеваются, ветер бьет в лицо. Я в полнейшем восторге. Обнимаю его сильнее. От него приятно пахнет, я стараюсь не думать об этом, но мысли разбегаются.