Текст книги "Ушедшие: Наследие Предков"

– Отлично. Еще немного. Теперь главное – не вырубиться. – не обращая на подобные мелочи особого внимания, упрямо бормотал он себе под нос, стараясь сохранять максимальную концентрацию мыслей. Выключись он хотя бы на минуту, и время может оказаться безнадежно упущенным.

План заключался в том, чтобы постепенно переломить проволоку, раскачав ее концы из стороны в сторону. Но в следующее мгновение раздался перепуганный крик Мари и странный низкий звук, совершенно ни на что не похожий, а следом яростное шипение и громкий всплеск воды.

Не на шутку встревожившись за жизнь спутницы, Джесс начал остервенело дергать за проволоку, изо всей силы упираясь в потолок ногами. Бетонная пыль и крошка посыпались в лицо, безжалостно ослепляя. Очевидно, уже сама скоба начала потихоньку вываливаться под натиском его действий. В глазах темнело от боли, а рассудок заметно мутился, но Джесс упрямо продолжал дергать, чувствуя, что кисти рук почти готовы оторваться напрочь. Один край скобы, в итоге, не выдержал и вылетел из бетонного плена. Ноги Джесса сорвались, упрямая проволока то ли лопнула, то ли каким-то образом соскочила, и он с высоты и размаха рухнул лопатками на пол, отчего вновь вырубился, хотя и весьма некстати…

– Джесс! – кто-то резко дернул за плечо, насильно вернув сознание в реальность.

Он судорожно вдохнул и тотчас захрипел от боли, мгновенно заполонившей весь мир. Настроить расфокусированную картинку реальности в более или менее четкое изображение удалось с огромным трудом.

И первое, что он увидел, было взволнованное и слегка чумазое лицо Мари. Кукольное и такое хорошенькое, совсем как у ангелочка из старинной книжки в церковной библиотеке.

«Так может это рай?» – первая осознанная мысль, промелькнувшая в его потерянном разуме. – «Но тогда почему так чертовски больно?»

– Ты жив? Какое счастье! – воскликнула Мари с неподдельной радостью. – Но, Джесс… ты весь в крови!

– Я в норме. – соврал он, упрямо попытавшись сесть, однако едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Позвоночник разваливался на части, перед глазами мельтешили черные точки, руки будто бы напрочь отсутствовали, а тело казалось чужим и каким-то тряпочным.

«Дерьмово…» – подумал он про себя.

Только сейчас он разглядел в руке Мари пистолет и вспомнил, как бросил свой рюкзак на крыше. Так вот что это был за звук! А эта девчонка – далеко не промах…

– Ты убила упыря?

– Н-нет… я в этом не уверена. Но я точно в него попала. Он зашипел и бросился в воду. – скомкано пробормотала она. – Жуткая… ох, и жуткая же у него морда! Давай уберемся отсюда, пока еще живы, а? Ты сможешь идти?

Наверное сможет. По крайней мере, должен попробовать. Сейчас вовсе не время ныть и расслабляться. Тем более под взглядом таких красивых зеленых глаз.

А ведь она вполне могла бы свалить без него, если разобраться…

Джесс с большим трудом поднялся на ноги, не без ее помощи, опираясь в процессе на локти. Кисти рук он не чувствовал совсем, и это слегка нервировало. Когда же он наконец выпрямился и сделал пару неровных шагов, Мари вдруг испуганно ахнула.

– Твоя шея! Он тебя укусил?!

Она едва ли не шарахнулась в сторону, а может Джессу это всего лишь показалось. Мгновенно восстановив в уме цепочку событий, он слегка повернул голову вбок, и в глазах сразу же потемнело от боли.

– Ну и что теперь? – расстроенно пробубнил он, едва смог чуток отдышаться. – Сдохну от проклятой болотницы, да? Стану долбаным голодарем?

– Если вы так это называете… – как-то виновато пробормотала она.

В воздухе внезапно повисла напряженная и тяжелая, точно свинец, пауза. Будто некая невидимая преграда внезапно разделила всю жизнь на до и после. Причем первая половина начала настолько стремительно отдаляться, будто ее никогда и не было.

– Да и к черту!! – в сердцах выплюнул Джесс и, покачиваясь, побрел к выходу.

Шаги девчонки тихо зашуршали следом. Девчонки, о которой он так давно мечтал. И вот теперь, стоило мечте начать сбываться, как оказалось, что смерть гораздо ближе, чем еще недавно предполагал. И никакие мечты уже практически не имеют смысла.

Что ни говори, а жизнь – та еще стерва…

***

Они загрузились в челнок и уже готовы были отчаливать. Джесс с грустью смотрел на видавшую виды, потертую куртку друга, которую Мари дальновидно захватила вместе с его рюкзаком с крыши здания. Кисти рук все еще плохо, но начали потихоньку шевелиться, и он тайком от спутницы смахнул с ресниц подлую влагу. Он действительно всегда считал Бирна братом. Так уж вышло, что, после смерти дяди, чудаковатый приятель постепенно стал едва ли ни самым близким человеком в его жизни. А уж в скольких переделках они умудрились побывать, сколько глупостей натворить и сколько невзгод пережить, всегда оставаясь плечом к плечу, как самые настоящие братья…

Девчонка, тем временем, пыталась разобраться с веслами, прекрасно понимая, что из Джесса сейчас весьма неважный гребец. В глаза ему она старалась не смотреть. Однако он и не настаивал, вспоминая как сам прятал взгляд от заболевшего болотницей дяди – отчасти от того, что хотел скрыть боль и отчаяние, а отчасти из-за какого-то иррационального стыда за то, что сам продолжал быть здоровым.

– Эй… – окликнул Джесс спутницу. – Спасибо.

Она промолчала и лишь сконфуженно кивнула, попытавшись улыбнуться. Вышло как-то криво и жалко, но Джесс все равно был благодарен ей за это.

После чего она нахмуренно гребла, а он растерянно оглядывал окрестности. Здешние места всегда отличались своеобразной атмосферой, цепляя взгляд своими невообразимыми пейзажами – будто нечто среднее между тревожным сном и обыденной привычной реальностью. Но тут в сердце Джесса что-то болезненно екнуло, и осознание момента резко стало кристально-чистым и бритвенно-острым. Время также словно ненадолго замедлилось, зависнув между нынешней секундой и следующей.

– Стой! – воскликнул он, моментально догадавшись, с чем это связано. – Вон та крыша вдали. Видишь?

Мари недоуменно кивнула и с интересом вгляделась в не слишком выдающийся из морских глубин горбатый бетонный остов – примечательный ничем не больше, чем прочие, подобные ему руины. Всего лишь частично возвышающийся над водой верхний этаж с узкими фрамугами вместо окон, заросший тиной и водорослями настолько сильно, что местами даже терялись некогда стройные очертания стен.

– Причаль туда ненадолго. – попросил Джесс.

– Ты что-то там заметил? – поинтересовалась она, силясь что-нибудь разглядеть.

– Нет. Всего лишь интуиция… Но она еще никогда меня не подводила.

Как это ни странно, она не стала спорить, тотчас взяв курс на затопленную развалину, однако продолжала нервно озираться по сторонам. Чувство тревоги в груди Джесса также начало стремительно нарастать, что лишний раз подтверждало, что он не ошибся.

Однако эпогей тревожности настал, когда они наконец ступили на крышу. Там, словно прыщ на ровном месте, возвышалось некое подобие узкой бетонной будки. Кривое от невзгод времени, оно обильно заросло грязью, водорослями, ракушками, птичьим пометом и тиной, и лишь продолговатая дыра бывшего дверного проема проглядывала изо всей этой серо-зелено-коричневой слизи, словно вытянутая в отчаянном крике гнилая беззубая пасть. О чем именно орал этот жуткий призрак прошлого теперь уже не представлял никто, но волосы на коже вставали дыбом от одного только вида мрачной покосившейся дыры, точно чувствуя скрытую в ее недрах беду. Беду, поросшую болотной грязью и слякотью. Сокрытую одновременно как в прошлом, так и в настоящем, но отчаянно рвущуюся вовне в своем исступленном одичалом порыве.

Не обращая внимания на гнетущую и враждебную атмосферу места, Джесс уверенно шагнул в темный проем, стараясь как можно крепче удерживать в деревянной непослушной руке зажженный серный факел. Ступеньки узенькой, разбитой местами лестницы оказались мокрыми и опасно скользкими.

Мари поспешно догнала его и поймала пальцами за локоть.

– У меня есть фонарик. – сообщила она и нажала на черный браслет на левой руке. Тот сразу же ярко засветился, и девушка уверенно шагнула вперед.

Джесс с готовностью затушил шашку о стену, решив сохранить ее на потом, и быстро отправился следом. Здорово было бы иметь такой же фонарик. Понять бы еще только, как именно он работает.

На нижних ступенях лестницы начиналась темная, словно чернила, вода, доходившая до колен в коридоре, в который она вела. Затхлый и явно тлетворный воздух не давал легким достаточное количество кислорода, отчего голова вскоре начала кружиться, а перед глазами поплыли нездоровые радужные круги. Джесс знал, что подобные места могут быть весьма опасными. Нередко от болотных газов у людей случались галлюцинации, которые особо суеверные персонажи принимали за призраков. Подобным коварством отличались и многие грибы с Болотин, не раз становившиеся причиной мучительной гибели для невнимательных грибников.

В конце коридора что-то тускло мерцало изумрудно-зеленоватым светом и, в какой-то момент, Мари даже выключила фонарик, ориентируясь лишь на этот загадочный свет. В ее руке вновь появилось оружие, а Джесс, со своей стороны, мог лишь надеяться, что очередная опасность не поджидает их за углом, ибо, как ни досадно это признавать, оставался сейчас тем еще бойцом. Он туго обмотал шейным платком правую кисть с зажатым в ней прутком арматуры, предусмотрительно захваченным со здешней крыши, и затянул узел зубами. Его верный нож, после схватки с упырем, бесследно исчез, а от лука, арбалета или даже рогатки в дрожащих руках было бы слишком мало толку.

Маленькая квадратная комнатушка, куда их привел узкий коридор, представляла собой отвратительное зрелище. От пола до потолка заплетенная чем-то средним между паутиной и слизью, она напоминала жилище гигантских пауков. В дальнем ее углу, под самым потолком, висело нечто, похожее на большущий кокон. Оно прерывисто мерцало изнутри тем самым зеленоватым светом, напоминавшим своим незамысловатым ритмом сердечный пульс. В воздухе висела влажная духота – жаркая и тяжелая, словно в сильно натопленной бане. А в висках стучало навязчивое чувство, что вся эта паутина и, особенно, плотный кокон дышат жизнью – омерзительной, враждебной и чуждой.

– Эта дрянь, по ходу, живая. – не скрывая отвращения, поделился со спутницей Джесс. – Надо, наверно, проткнуть ее. Так, на всякий, чтоб сдохла…

Он начал осторожно приближаться к кокону с увесистой арматуриной наперевес.

– А может лучше не надо? – возразила Мари. – Вдруг это привлечет сюда кромочников? Мы же не знаем величины здешнего разлома. Если не успеем отступить потом, то можем оказаться в ловушке.

– Отойди подальше. – не желал слушать ее доводы вспыхнувший жаждой мести Джесс. – Эта дрянь может оказаться заразной. Мне-то уже терять нечего… Однако если это их яйцо или еще какая-нибудь мерзость, то я хочу, чтобы оно сдохло!

Мари послушно отступила на несколько шагов, хоть от нее явно разило неодобрением. Но Джессу было плевать. Прижав арматурину сверху еще и левой рукой для крепости, он с размаху вонзил ее прямо в пульсирующий кокон.

Из-за поврежденных кистей, удар получился не настолько сильным, как хотелось, тем не менее ржавый металл все равно вспорол плотную волокнистую стенку, и оттуда потекла серовато-желтая, как тухлый яичный желток, жидкость. Запахло чем-то гнилостным и крайне отвратным, а сам кокон задергался, будто в болезненных конвульсиях.

Джесс попытался было ткнуть железякой глубже, но стенка кокона внезапно лопнула, и мерзкая жижа хлынула оттуда с таким напором, что он едва успел отпрыгнуть в сторону. Вместе с жидкостью на пол шлепнулось что-то крупное, похожее на голое человеческое тело.

Мари испуганно вскрикнула, направив на вывалившееся создание пистолет, а сердце Джесса внезапно ухнуло куда-то в живот.

– Погоди!! – попытался остановить ее он, с ужасом узнав в распростертом теле друга. Если бы не старая кривоватая наколка с вороном, то он, быть может, и не понял бы этого так быстро.

– Он мертв, да? – очевидно сообразив, что к чему, спросила Мари. – Это твой друг?

Джесс присел на корточки, вглядываясь в знакомое лицо, покрытое мерзкой вонючей жижей. Не было похоже, чтобы Бирн дышал. На душе тотчас же стало погано. Что за жуткая до омерзения смерть? Джесс судорожно сглотнул, борясь с резко подступившей тошнотой.

Присевшая рядом Мари, что-то лихорадочно искала в многочисленных карманах своего серебристого комбинезона, а через пару секунд извлекла темный тонкий квадратик и плотно прижала его к запястью Бирна, не обращая внимания на слизь. Верхняя часть загадочного предмета тотчас же ярко вспыхнула, и по ней побежала извилистая зеленая волна.

– Это пульс. – пояснила она. – Он все-таки жив. Но мне искренне жаль. Это ужасно…

– Нет-нет! А вдруг ему еще можно помочь?! – с надеждой воскликнул Джесс. – Так или иначе… Подсоби выволочь его отсюда. Надо смыть с него эту гадость.

Она поглядела на него, как на умалишенного, однако помогла водрузить тело Бирна ему на плечо.

– Прикрывай нас, идет? Вдруг ты права, и эти твари объявятся… – предложил Джесс и постарался как можно быстрее выбраться из гиблого места на воздух.

«Даже если ему уже не помочь, я все равно не хочу бросать его здесь» – думал он про себя. – «Хотя бы похоронить по-человечески… Ведь это – меньшее, что я могу для него сделать»

Стараясь не думать о мрачном, он максимально сосредоточился на отступлении. Еще будет время – потом, а не сейчас…

Уже сидя в челноке, пока Мари поспешно гребла, стараясь не упускать из вида быстро удаляющуюся руину, Джесс попытался немного оттереть Ри от слизи с помощью намоченной тряпки. Когда они причалят с каменной тверди Тракта, он вымоет его получше. Приятель выглядел бледно-синим и болезненно осунувшимся. Казалось, что он потерял килограмм десять веса, хоть он и до этого был довольно-таки худощавым. На плече виднелся глубокий разрыв неприятного серо-розового оттенка, который Мари протерла извлеченной из рюкзака салфеткой, пахнущей спиртом, намазала какой-то желтоватой мазью из маленькой баночки и заклеила тонкой полупрозрачной пленкой, поразительно прочно держащейся на коже.

– Думаешь, эти твари так сохраняют еду на потом? – растерянно пробормотал Джесс, нарочно не глядя в глаза девчонки.

– Не знаю. – отозвалась она. – Честно говоря, я никогда раньше даже не слышала про такое… Но мы до сих пор слишком мало знаем о кромочниках. Как и о прочих пришельцах, сопутствующих вирусах и потусторонних аномалиях…

Джесс кивнул. Ей не за чем было врать. И, надо отдать должное, нервы у нее реально крепкие.

Когда они наконец вернулись на сушу, Джесс вымыл бесчувственного приятеля и одел в собственные запасные штаны, а также его ботинки и порванную куртку.

Когда он закончил и выпрямился, голова вдруг резко закружилась, в ушах застучало, в глазах потемнело, поэтому он поспешно присел прямо на землю, стараясь дышать как можно глубже.

– Тебе нужно поесть. – заметила помогавшая ему Мари. – У меня остался батончик. – она поспешно зарылась в недра своего необычного рюкзака. – Протеиновый. Ты много крови потерял, да и солнце уже за полдень, а мы еще совсем ничего не ели.

– А ты? – спросил он, разглядывая протянутый ему продолговатый брусок, с которого Мари сдернула часть тонкой, скользкой на ощупь пленки с какими-то неестественно яркими надписями.

– Справлюсь. – заверила она, улыбнувшись. – Я намного крепче, чем ты думаешь.

Слишком уж потрясающая, чтобы быть реальной…

Даже такая вот чумазая и уставшая. Глядя на нее, хотелось забыть обо всех свалившихся на голову бедах и переключиться на что-нибудь игривое и приятное. Но даже пошловатые мысли навевали сейчас на сердце тоску. Ведь он теперь не просто заразен, но еще и обречен. И часы жизни начали неумолимый отсчет в обратном направлении.

– Скажи, а у тебя есть мужчина? – все равно спросил он, с аппетитом жуя сладковатую плитку, приятно пахнущую чем-то ароматным, но незнакомым.

– Есть. – хитро улыбнулась она. – А ты еще способен думать о подобных вещах?

– Ну, я ведь еще не помер…

Несмотря на шутливый задор в его голосе, она мгновенно помрачнела.

– В вертолете… там… аптечка… – еле слышно прошептала она. – Если она сохранилась после взрыва, конечно, то несколько капсул в ней точно есть…

– А? – не понял Джесс.

– ДЦС – пока классифицируется как неизлечимая болезнь, тем не менее у нас есть лекарство, способное продлить жизнь и временно отогнать безумие. Стабилизировать состояние, так сказать… Кто-то держится на нем дольше, а кто-то меньше. Но это все-таки лучше, чем ничего. Кто знает, а вдруг какие-то новые разработки вскоре появятся, и надо просто выиграть время…

– Лекарство от болотницы? – на всякий случай уточнил Джесс. – Ты это серьезно?

– Все военные, разведывательные и инспекционные экспедиции с некоторых пор оснащаются запасом био-блокиратора. На случай внезапного заражения. – пояснила она. – Чтобы пострадавший смог продержаться, пока его не транспортируют обратно на материк для более интенсивной помощи. Блокатор мог бы дать тебе какое-то время…

В голосе ее звучали нотки извинения, возможно за то, что его-то никуда не заберут, и, в данном случае, пресловутое лекарство лишь немного продлит неизбежную агонию.

– Спасибо. – тем не менее с благодарностью сказал он.

Может это и так, а может они и вовсе не найдут упомянутое снадобье после взрыва, однако тот факт, что она не промолчала, хоть и могла, глубоко тронул его и, как это ни странно, придал свежих сил для борьбы.

– Ну… а прямо сейчас нам следует подумать о будущем ужине и ночлеге. – попытался развеять он слишком уж трагичную атмосферу. Просто Джесс всегда считал, что лишний драматизм или, упаси Бог, жалость – далеко не самый лучший фон для развития отношений, оставляя подобные трюки для неудачников.

Мари улыбнулась и, откинув со лба выбившуюся прядь, согласно кивнула.

«Эх, как было бы здорово, – залюбовавшись на нее, подумал Джесс. – прожить с такой вот девчонкой всю оставшуюся жизнь, даже если она и будет чертовски короткой…»

На ночлег разумнее всего было бы устроиться в небольшой охотничьей лачуге, которую они с Бирном и Роном построили в здешних местах несколько лет назад. Главное, суметь дотащить дотуда друга, ведь это не так уж и близко, и особенно, когда собственное физическое состояние оставляет желать лучшего.

Взвалив Бирна себе на спину и обхватив руками под коленями, Джесс смог хотя бы не напрягать травмированные кисти. После съеденного батончика, бодрости, как ни это удивительно, прибавилось, хоть тот и был небольшим.

Мари, которая несла, помимо своего рюкзака, их с Бирном сумки и оружие, во время привалов пыталась выследить какую-нибудь дичь, однако у нее не получалось. Джесс, в свою очередь, подсказывал ей, какие из ягод и грибов можно собирать, а какие не стоит, а также в каких местах бывают спрятаны гнезда куропаток – диких родственниц домашних кур. И хоть саму птицу Мари так и не смогла подкараулить, зато ей удалось раздобыть немного яиц.

– Ты словно ходячая энциклопедия, знаешь? – улыбнувшись, заметила она. – Благодаря тебе я узнала много нового о здешних местах. И это действительно здорово.

На что Джесс лишь скромно пожал плечами, совсем не считая свои познания чем-то необычным или сколько-нибудь выдающимся. Ведь все, о чем он ей говорил и рассказывал, известно не только деревенским охотникам, но даже маленьким детям. Тем не менее, любая похвала из ее уст звучала очень приятно. Тем более учитывая, что вначале их знакомства она явно поглядывала на него, как на полного недоумка.

Небольшая, но крепкая и добротная лачуга, до которой они добрались уже почти к самому закату, несказанно обрадовала Мари, особенно, когда она увидела, что внутри есть даже сложенный из камней очаг и кое-какая кухонная утварь. К тому же, Джесс, в свое время, соорудил здесь некое подобие большой кровати с плотно набитым травой тюфяком, над чем знатно потешался Бирн. Именно туда он его и уложил, укрыв сверху парой шерстяных одеял, принесенными сюда как-то раз из деревни, да сшитыми вместе шкурками животных, которые любил выделывать Ри.

– Холодный, как льдина. – пожаловался Джесс Мари. – У меня вся спина замерзла. Я даже пару раз пульс проверял, как мог. Так, на всякий случай…

– Думаешь, он очнется? – спросила она с максимально бесстрастной интонацией, словно опасалась, что он разозлится или обидится настолько прямому вопросу.

– Может и нет… – мрачно отозвался Джесс. – Но тогда это будет лучшим местом для его могилы. Хижина Сов, как он ее называл… Ри иногда подолгу здесь жил.

– У него на лопатке тату? Птица какая-то вроде…

– Ворон, ага. Это я пару лет назад наколол. По его просьбе. Помню, весь в чернилах по уши был… Не очень-то красиво вышло, конечно, но ему понравилось.

– У меня тоже есть одна. – отозвалась она и расстегнула ворот комбинезона. Немного оттянув край, она продемонстрировала девственно-чистую кожу под ключицей. Но буквально через несколько секунд там вдруг чудесным образом проявился ряд аккуратных и стройных красных символов.

– Ого! Это какая-то надпись? – поинтересовался он, позволив себе придвинуться почти вплотную. От нее приятно пахло весной – ландышами, фиалками и свежестью утренней грозы.

– Да. – кивнула она и еле заметно запрокинула голову, доверительно увеличивая обзор. – Это означает «дитя света» на енохианском языке.

– Но почему ее сначала не было видно? – поинтересовался он, отметив как заманчиво пульсирует венка на ее длинной и точеной шее.

– Она проявляется только тогда, когда я этого захочу. – пояснила Мари, и надпись снова исчезла, будто повинуясь негласной воле своей обладательницы. – Это тайное тату. Можно сказать, сакральное. Обнаружить такое почти невозможно. Оно проявится на постоянку лишь после смерти носителя.

Джесс тихонько присвистнул и изумленно провел пальцем по нежной, бархатистой коже. Ни следа. Словно никакой надписи здесь никогда и не было.

Мари все-таки отстранилась и вновь застегнула ворот комбинезона. Однако Джесс готов был поклясться, что она тоже почувствовала притяжение, а не только он. И вообще, ее поведение сейчас было очень похоже на флирт. Разве нет?

«Будь трижды проклят тот поганый упырь!» – со злостью подумал он. – «И пусть от моей крови у него случится заворот кишок! Как же бесит, что она не может стать моей! И не только сейчас, но и никогда больше…»

Джесс понял, что стремительно мрачнеет, и, стараясь не афишировать это, полез в сумку за табаком. А Мари поспешно занялась ужином, явно маскируя под излишней увлеченностью процессом какие-то свои эмоции, о которых он мог лишь догадываться. Как бы там ни было, но неловкая молчаливая пауза, повисшая между ними, показалась ему красноречивей тысячи слов.

Ведь дело вовсе не в том, что он выдает желаемое за действительное. Все вполне могло бы случиться. И даже наверняка случилось бы.

Вот если б только проклятые обстоятельства сложились немного иначе…

***

Узкий каменный мост через кромешную черную бездну… Висит себе, не понятно как и на чем – так ненадежно и хрупко, словно дерзкий вызов для самых храбрых путников. Или, скорее, самых чокнутых. Казалось, что там, внизу, даже не пропасть, а бескрайний ледяной космос. И стоит лишь на миг оступиться, как будешь падать туда целую вечность, точно тот пресловутый орел, превратившийся однажды в созвездие.

Позади, у самого края пропасти, где берет начало этот безумный мост, одиноко стоит дядя Иен и смотрит на Джесса так, будто прощается. Взглядом, наполненным доброй и тихой грустью. А на противоположной стороне бездны смутно маячит стройная фигурка Мари. И есть во всей этой картинке что-то необъяснимо тревожное. Даже небо над головой давит кричащими багряными красками, будто некогда белоснежные облака внезапно насквозь пропитались свежей яркой кровью.

– Иди. – сказал Джессу Иен. – Там твой Потерянный Рай, Адам. Твоя Ева. Твой дом. Я всегда верил, что ты найдешь его однажды. Это то, что я пообещал сестре перед ее смертью. Что помогу тебе отыскать его. А еще… я твердо верю, что именно в этом и есть твоя судьба.

Джесс хотел было возразить. Сказать, что ни за что не бросит его, и что нужно идти вместе, как раньше, но внезапно что-то больно проткнуло плечо. Будто челюсть злобной собаки, жадно вонзившей острые клыки в мясо.

Обернувшись, он увидел Бирна. Нижняя часть лица друга была обильно перепачкана кровью. Только вовсе не собственной, а чужой. Кровью, хлещущей из прокушенного плеча Джесса.

– Какого дьявола? – ошарашенно пробормотал Джесс, чувствуя жгучую смесь досады, обиды и злости.

Бирн посмотрел на него странными – непривычно черными, как бездна находящейся рядом пропасти, глазами. Холодно и безэмоционально, будто этими глазами смотрела на него сама смерть.

А в следующее мгновение что-то вдруг зашелестело в воздухе, с каждой секундой все громче и громче – какая-то зацикленная по кругу фраза, но Джесс, как ни старался, не мог разобрать в ней ни слова, хоть они и звучали смутно знакомо – будто язык, который он раньше знал, но безнадежно забыл.

А потом он внезапно увидел себя самого – с другой прической и гораздо старше. И этот иной Он, возникший из ниоткуда прямо перед носом, показательно приложил указательный палец к собственному виску и слегка постучал, словно предлагая вспомнить что-то или о чем-то подумать. В глазах его, при этом, мелькнул холодный стальной блеск.

– Соберись уже и действуй! Времени слишком мало! – жестко отрезал он.

– Джесс!! – звонкий и испуганный крик Мари вырвал разум из глубин сна обратно в реальность.

Он моментально вскочил и огляделся по сторонам, хотя голова спросонья соображала с большим трудом. Перепуганная девчонка сидела на кровати рядом, подтянув коленки к подбородку, а посреди комнаты высилась зловещая, слегка сгорбленная фигура, казавшаяся гротескно-демонической в красных отблесках умирающего огня из наполовину потухшего очага.

– Б-бирн? – окликнул фигуру Джесс, силясь понять, в своем ли уме приятель.

От звука знакомого голоса Бирн болезненно вздрогнул, и глаза его из бездонно-черных стали привычно серыми, а взгляд осознанным. Причем травмированный глаз, секунду назад агрессивно вытаращенный наравне с обычным, вновь заметно прикрылся.

– Кто это? – хрипло спросил приятель, коротко кивнув на Мари.

– Она… – немного растерялся Джесс. – Она с вертолета. Помогла мне тебя найти… Но ты-то сам… как вообще? В норме? И что с тобой, черт возьми, стряслось?

Бирн пару раз потерянно моргнул, а затем как-то странно, по-звериному принюхался и, повернувшись к очагу, стал с интересом осматривать оставленную там пустую посуду.

– Подожди! У нас есть грибной бульон. – подорвалась Мари, вскакивая с кровати. – Мы пытались тебя им напоить, однако вышло н-не совсем удачно… Хочешь?

Бирн согласно кивнул, однако смерил ее холодным и откровенно недобрым прищуром.

Не обращая внимания на столь неприкрытую враждебность, Мари кинулась к отставленной в сторону фляжке, а Джесс приблизился к другу почти вплотную.

Бирн все еще выглядел неимоверно бледным, почти совсем белым, из-за чего губы его казались слишком тонкими, а взгляд непривычно темным и колючим. Под глазами синели нездоровые круги, а движения стали нервными, отрывистыми и слишком быстрыми, будто у хищной птицы.

– Ри? Ты так и не ответил, как ты себя чувствуешь? – встревоженно и настойчиво переспросил его Джесс. В груди скользким холодным гадом шевельнулось какое-то недоброе предчувствие.

Приятель поглядел на него долгим, неморгающим взглядом, а затем всеобъясняюще кивнул.

– Жрать хочу. – добавил он после паузы. – Сильно…

Мари, тем временем, уже протягивала ему заботливо замотанную в беличью шкурку фляжку. Рука ее еле заметно дрожала. С жадностью вцепившись в посудину, Бирн принялся торопливо хлебать бульон, и они смогли немного отдышаться, пару раз переглянувшись исподтишка.

Джесс осознавал, что Мари не имеет ни малейшего понятия, насколько странно ведет себя Бирн, поскольку совсем его не знает. А тот, и так-то, всегда отличался весьма причудливыми тараканами… Но лишь сейчас, впервые в жизни, он показался Джессу ненормальным. Ненормальным даже для Бирна… Хоть Джесс и был несказанно рад тому, что друг все-таки очнулся.

Выхлебав в один присест всю фляжку и разочарованно постучав ладошкой по дну, Бирн раздраженно отбросил ее в сторону.

– Пойду я. – поведал он Джессу. – Пристрелю кого-нибудь…

– Я с тобой. – безапелляционно отрезал Джесс, понимая что не готов оставлять друга одного. Разыскивать его вновь по оврагам и болотам как-то совсем не хотелось.

Мари поглядела им вослед встревоженно, но ничего не сказала. Джессу нравилось, что она редко с ним спорит. Особенно учитывая, что ее независимый характер вряд ли можно назвать покладистым.

Приятная прохлада ночного леса, серебристый свет луны, загадочное уханье сов и еле слышные, почти невесомые шаги идущего впереди друга постепенно успокоили взвинченные нервы. Ноздри вдыхали насыщенный аромат ночных трав, пульс бился в унисон с легким дыханием ветра, и все в жизни вновь казалось не таким уж и мрачным.

«Ну, он хотя бы очнулся, и то хорошо» – оптимистично размышлял Джесс. – «Может нам обоим теперь недолго осталось, чего уж тут…»

Бирн, довольно быстро выследил и подстрелил зазевавшегося барсука, распотрошил его туповатым кухонным ножом, прихваченным из хижины, и с жадностью впился в горячее мясо зубами, совершенно не заботясь о том, как это выглядит.

И пока он жрал бедное животное сырым, Джесс безмолвно стоял неподалеку, устало прижавшись спиной к стволу здоровенной сосны и чувствуя, как на сердце вновь накатывает удушающая тоска. Болезненная и бескрайняя, как этот чертов космос над головою.

– Я видел сегодня долбанутый сон. – произнес он, с грустью глядя на окровавленную физиономию друга. – Приснилось, что ты укусил меня, знаешь? Впился зубами в плечо, как бешеный волк…

– И впрямь долбанутый. – согласился Бирн, удовлетворенно утираясь. – Но что с твоими лапами-то стряслось?

– Долгая история. – отмахнулся Джесс. – Лучше расскажи, что с тобой приключилось.

Бирн присел на ближайшее поваленное дерево и начал сосредоточенно рыться по карманам в безуспешных поисках табака. Драная дыра на плече куртки его, похоже, совсем не смущала. Джесс вынул свою табакерку и протянул ему.

– Сверни мне тоже. – попросил он. – А то пальцы совсем не слушаются…

– Я услышал голос. Женский. – сворачивая самокрутки, начал Бирн. – Показалось, вроде как мать меня зовет… Потом я шел босиком по песку. Он был странным. Белым и блестящим, как снег. Она сидела у самой кромки воды. Улыбнулась и обняла меня. Только это была вовсе не мама. Эта женщина тоже была странной. Сиреневые глаза и белоснежные, как тот песок, волосы. Отчего-то казалось, что я ее знаю. Причем знаю очень давно. А затем она пела мне. Такую красивую и грустную песню на чужом языке. Но я, вроде как, все понимал. Я слушал ее и слушал, пока не уснул…