Текст книги "Под прикрытием"

Билл растерянно повел плечами:

– Ну, во-первых, без аналитической жилки ни один агент-нелегал долго не протянет, так что голова у него соображает очень неплохо. Другое дело, что ему это просто не нравится. Ну а во-вторых… Все это довольно неожиданно.

– И все-таки, как твое мнение? Правда, есть один нюансик… Там, в этих ваших джунглях, он небось привык ходить в шортах и майке, а в Белом доме все-таки нужно одеваться прилично. Или нормальные цивильные костюмы твой гений оперативной работы ненавидит так же сильно, как и пентагоновскую синекуру?..

По правде сказать, у Джека хватало специалистов, чтобы заменить выбывших из строя сотрудников, но рассказанная приятелем история неожиданно глубоко его тронула, и ему захотелось помочь агенту, потерявшему на государственной службе все, что у него было, включая самого себя. Кроме того, ему было любопытно своими глазами взглянуть на человека, которого Билл так расписал. Ну и наконец, этот переход был более или менее временным, поэтому, если бы что-то пошло не так, ситуацию всегда можно переиграть. Джек, впрочем, надеялся, что все будет нормально и что, работая в Секретной службе, агент, о котором шла речь, сумеет оправиться настолько, что его снова можно будет использовать под прикрытием.

Имелся в этом деле и еще один аспект, о котором Джек хорошо знал, но не счел нужным упомянуть. Если бы он попытался заполнить одну из вакансий в охране президента за счет своих штатных сотрудников, это могло вызвать проблемы. Охрана первого лица государства считалась в Секретной службе самой престижной работой, поэтому никто, будучи переведен туда из других подразделений, не пожелал бы добровольно вернуться на прежнее место, если бы Джеку понадобилось восстановить в должности сотрудника, ушедшего в отпуск по семейным обстоятельствам. Заполняя вакансию человеком из другой федеральной службы, Джек мог быть уверен, что агент УБН с самого начала будет сознавать временный характер своего назначения и не станет слишком глубоко переживать, если в конце концов ему придется вернуться к прежней работе. Скорее всего, размышлял Джек, он даже будет рад снова оказаться «в поле». Охрана президента, разумеется, тоже была работой небезопасной, однако она не шла ни в какое сравнение с тем, чем занимались сотрудники антинаркотических подразделений. Эти парни рисковали своими жизнями каждый день, и это им настолько нравилось, что без привычного адреналина они очень скоро начинали хандрить… В общем, Джек был почти на сто процентов уверен, что человек Билла способен справиться с обязанностями телохранителя президента – если, конечно, он согласится на предложенный ему вариант.

– Как, кстати, его зовут? – спросил Джек, и Билл назвал имя и фамилию Маршалла. Несмотря на то что любые сведения, касающиеся личных данных работающих под прикрытием агентов, были сверхсекретной информацией, Джеку он вполне доверял, к тому же Маршалл вот-вот мог стать бывшим агентом.

– А зачем тебе? – спохватился он.

– Видишь ли, – сказал Джек, – для начала мне придется как можно лучше познакомиться с этим твоим Маршаллом Эвереттом, почитать досье, которое имеется на него в ФБР и у нас… Это, разумеется, сугубая формальность, но и охрана первого лица государства тоже не фунт изюма. Только потом я встречусь с ним лично, и если мистер Эверетт согласится немного у нас поработать… В общем, я думаю, что тебе будет проще всего отправить его в продолжительный отпуск, скажем, по тем же семейным обстоятельствам. Для начала я готов предложить ему работу сроком от полугода до девяти месяцев, так что можешь исходить из этого. Если твой парень мне понравится, я, возможно, даже попытаюсь переманить его к нам насовсем. Это, правда, будет зависеть не только от меня, но и от того, что скажет сам президент: в том, что касается штата личной охраны, последнее слово всегда остается за ним. В общем, сейчас трудно сказать, как все сложится, но у меня такое чувство, что мы с тобой поступаем совершенно правильно. Согласен, ситуация несколько необычная, но нам ведь приходилось делать и более странные вещи, не так ли, Билл?.. Как минимум мы спасем твоего Маршалла от никому не нужных бумажек и дадим ему возможность снова почувствовать себя не клерком, а солдатом. Это, в свою очередь, поможет тебе сохранить его для УБН, потому что в противном случае парень либо рехнется, либо вовсе уйдет в отставку, а мне кажется, что тебе не хотелось бы ни того ни другого… – Джек ненадолго задумался. – Знаешь, – начал он после небольшой паузы, – будет лучше, если ты первым сообщишь ему новости. Насколько я понял, тебе он доверяет, а значит, не станет сразу отказываться. А я, в свою очередь, уж так разрисую ему предстоящую службу, что он и не захочет отказываться. Ну что, по рукам?..

Билл кивнул, и старые приятели заговорили о другом – о последнем скандале в сенате, о реорганизации Министерства юстиции, а также о новом члене Верховного суда, назначение которого застало большинство политиков врасплох. Чего-то подобного следовало ожидать: недавно избранный президент США был сравнительно молод, и его идеи нравились далеко не всем, но Биллу и Джеку решимость и новаторство нового главы государства были, скорее, по душе. В целом друзья неплохо провели время: в Вашингтоне всегда было о чем поговорить, к тому же оба были профессионалами, любившими свою работу и не боявшимися ответственности, которую эта работа подразумевала.

Когда ланч закончился, Джек еще раз напомнил Биллу, чтобы тот не забыл поговорить с Маршаллом насчет работы в Секретной службе. Билл сумел выкроить время для разговора только через три дня и вызвал к себе Маршалла.

Войдя в кабинет, агент взглянул на начальника с невольной надеждой.

– У вас есть для меня хорошие новости? – были его первые слова, и Билл Картер невольно поморщился. Меньше всего ему хотелось разочаровывать парня, смотревшего на него как ребенок, который увидел живого Санта-Клауса и надеется, что тот исполнит его заветное желание.

– Новости есть, а какие они – решать тебе, – ответил он, и лицо Маршалла разочарованно вытянулось.

– Значит, вы по-прежнему боитесь отправить меня работать внедренным агентом? – проговорил он, и Билл покачал головой.

– Присядь-ка, сынок, и выслушай меня внимательно, – сказал он властно, и Маршалл подчинился. – На днях, – продолжал Билл, – я встречался с моим старым другом. Он работает в Секретной службе, занимается охраной нашего президента, и как раз сейчас у него возникли кое-какие проблемы. Сразу двое сотрудников охраны выбыли из строя, и ему нужно срочно подобрать им замену.

В глазах Маршалла промелькнул огонек.

– Пару недель назад я, кажется, что-то такое читал или слышал в новостях по телевизору, – проговорил он медленно. – «Охранник президента скончался от сердечного приступа в парке во время пробежки трусцой», – процитировал Маршалл газетный заголовок. – А что случилось со вторым?

– У него серьезно больна жена, и он попросил отпуск по семейным обстоятельствам, – пояснил Билл, продолжая внимательно наблюдать за подчиненным. – Как ты понимаешь, ситуация, конечно, не чрезвычайная, но довольно-таки неприятная. Этим двоим нужно срочно подыскать хотя бы временную замену, а у Джека как раз сейчас, гм-м… в общем, у него что-то вроде кадрового кризиса, и он очень просил меня его выручить. Обычно мы с Секретной службой не обмениваемся кадрами, но он мой друг и высказал одну интересную идею. Если ты, к примеру, возьмешь в УБН отпуск по личным обстоятельствам, Джек смог бы «позаимствовать» тебя примерно на полгода – или до тех пор, пока его сотрудник не вернется из отпуска и не приступит к исполнению служебных обязанностей. А теперь скажи честно, не хотел бы ты немного поохранять нашего президента?

Маршалл глубоко задумался. Предложение было неожиданным, но он почти сразу понял, что новая работа будет совсем не такой, о какой он мечтал. С другой стороны, свой кабинет в южноамериканском отделе Пентагона он успел жутко возненавидеть и был готов на многое, лишь бы и дорогу туда забыть. Конечно, в том, чтобы стоять за спиной президента США во время торжественных обедов и официальных приемов или прохаживаться с умным видом по коридорам и холлам Белого дома, адреналина было маловато, а Маршалл привык ежедневно сталкиваться с опасностью и уже не мыслил себя без риска. И еще. В свое время Маршалл пошел работать в УБН, потому что ему хотелось оставить хоть какой-то след, сделать что-то полезное. Он всей душой рвался воевать с плохими парнями, надеясь хоть немного изменить мир, а с кем, скажите на милость, ему придется сражаться в Секретной службе? С поклонниками и почитателями, которые так и норовили пожать президенту руку во время его протокольных поездок по стране, или с неуравновешенными маньяками, которые мечтали прославиться, застрелив главу государства из ржавого револьвера?.. Но ведь для этого нужна подготовка совершенно особого рода, рассуждал Маршалл. Нужны специальные навыки, каких у него нет… Но ему не хотелось думать, что в качестве пентагоновского консультанта он сможет принести своей стране пользы больше, чем в качестве телохранителя первого лица государства. Перекладывать бумажки, считал Маршалл, занятие для стариков, а он молод и полон сил.

– Честно говоря, даже не знаю… – промолвил он наконец. – Меня в телохранители не готовили, так что… – Он пожал плечами. – Работа под прикрытием – вот что я знаю и знаю очень хорошо, а быть нянькой, пусть даже при президенте – это не по мне. Так что извините, Билл, но вместо Белого дома я предпочел бы любую южноамериканскую страну, где нужны мои знания, мой опыт и моя подготовка.

– И такая страна у тебя будет, – быстро кивнул Билл. – Но не сейчас. Ты и сам должен понимать, что в тех краях тебя слишком хорошо знают, поэтому, прежде чем ты сможешь вернуться, должно пройти какое-то время. Мы не можем послать тебя на верную смерть, во всяком случае, до тех пор, пока этого не потребует оперативная обстановка. – Он улыбнулся своей шутке, но сразу же посерьезнел. – В общем, придется немного подождать, и мне кажется, Секретная служба – это как раз то, что тебе сейчас нужно. И не воображай, пожалуйста, будто работа в охране президента – что-то вроде курорта. Можешь поверить мне, эти парни тоже не зря едят свой хлеб. Они настоящие профессионалы, и… Впрочем, пусть лучше об этом расскажет тебе мой друг. Ты готов с ним встретиться?

Маршалл нерешительно кивнул. Биллу не удалось его убедить, но он решил, что отказаться всегда успеет.

Однако когда спустя еще три дня Маршалл встретился с Джеком Вашингтоном, он уже готов был поверить, что из этой затеи может получиться что-то путное. Джек умел уговаривать, к тому же он с самого начала произвел на Маршалла впечатление человека незаурядного. Сразу было видно, что перед ним далеко не глупец и талантливый организатор, наделенный харизмой. В его устах профессия телохранителя выглядела едва ли не более привлекательной, нежели работа агента в стане врага, и хотя Маршалл отлично понимал, что на самом деле это, мягко говоря, не совсем так, ему было трудно сопротивляться обаянию и красноречию Джека Вашингтона. Приятель Билла то и дело и как бы невзначай напоминал Маршаллу, насколько ему не нравится его нынешняя работа – намек был весьма прозрачным, но он сработал.

– Вы действительно можете взять меня к себе, так сказать, напрокат?.. – не выдержал Маршалл. Безоговорочно увольняться из Управления ему не хотелось, и Джек сказал, что прекрасно его понимает. Маршалл произвел на него очень хорошее впечатление – парень был умен и сообразителен, умел внимательно слушать и делать выводы и вдобавок был наделен презентабельной внешностью, что для охранника главы государства было немаловажно.

– У нас, как и в разведке, многое делается благодаря личным знакомствам и рекомендациям, – усмехнулся Джек. – Думаю, мне удастся оформить тебя без задержек и проволочек. – Ему и самому был интересен этот маневр с заимствованием сотрудника, да и Маршалл в его глазах стоил того.

– Мне хотелось бы, чтобы между нами не оставалось никаких недоговоренностей, – уточнил напоследок кандидат в телохранители. – Как бы вы ни живописали работу в Секретной службе, это все же не совсем то, чем мне хотелось бы заниматься всю мою жизнь. В одном вы, безусловно, правы – это и впрямь намного лучше, чем перекладывать в Пентагоне бумажки, поэтому я готов рискнуть, но на время. Как только мне разрешат служить агентом в любой из стран Латинской Америки, я сразу от вас уйду. Не хочу, чтобы это стало для вас неожиданностью, поэтому предупреждаю заранее.

– Вот и отлично, – с готовностью кивнул Джек, готовый к такому ответу. – Значит, договорились?

– Пожалуй, да. Что я должен сделать, чтобы как можно скорее приступить к обязанностям?

– Пришли мне свою краткую биографию: сведения об образовании, профессиональном опыте, наградах, если таковые имеются. Как только этот документ будет у меня в руках, я поговорю с людьми в руководстве и постараюсь их убедить, что именно ты мне и нужен. Эти ребята кое-чем мне обязаны, так что думаю – сговоримся. По правде говоря, несколько лет назад мы подобным же образом брали к себе сотрудников из ФБР и ЦРУ… другое дело, что такое случается не часто. Во всяком случае, из вашего Управления у нас еще никто не работал, но ведь все когда-нибудь случается в первый раз, верно? И мне почему-то кажется, что в данном случае мои усилия окупятся.

– Постараюсь вас не подвести. – Маршалл улыбнулся – впервые за всю встречу. Идея Джека помимо его воли чем-то ему приглянулась. – Еще пять месяцев сидячей работы я просто не вынесу. Честно говоря, я уже подумывал об отставке…

Джек кивнул. И снова откровенность Маршалла не застала его врасплох – он лишний раз убедился, что парня немедленно нужно спасать. В этом смысле вакансия в Секретной службе подвернулась удивительно вовремя.

– Уйти в отставку всегда успеешь, – спокойно заметил Джек. – Попробуй хотя бы немного поработать у нас. Быть может, это до какой-то степени решит твои проблемы… и мои заодно, – добавил он. – В общем, жду твою биографию. Как только я ее получу – сразу начну обрабатывать начальство. Обещать ничего не могу, но, думаю, мне пойдут навстречу. В общем, будь готов – я позвоню, как только что-то прояснится.

Маршалл кивнул. На встречу с Джеком Вашингтоном он согласился лишь потому, что не хотел обидеть Билла, который искренне хотел ему помочь, но сейчас такой поворот событий неожиданно захватил его – Секретная служба могла ему подойти как дело практическое, с определенной динамикой. Во всяком случае, как временная мера Служба ему годилась, а там, глядишь, ситуация изменится, и он сможет вернуться в свою любимую Латинскую Америку.

Джек Вашингтон дал о себе знать только в конце октября. Как и обещал, он обратился к высшему руководству и довольно быстро добился принципиального согласия. Все остальное время заняли различные проверки и согласования. Бюрократическая машина поворачивалась неспешно, однако никаких препятствий, которые могли бы помешать использовать Маршалла в охране президента, кадровые службы не нашли. Напротив, его послужной список так всех впечатлил, что руководство Секретной службы предложило Джеку уговорить Маршалла расстаться с УБН и перейти в штат президентской охраны на постоянную работу. Джек задумывался о чем-то подобном и без подсказки сверху, хотя ему было совершенно ясно, что в данном случае не следует форсировать события, поэтому, позвонив Биллу, он предложил ему оформить Маршаллу отпуск сроком на один год, а сам еще раз встретился с Маршаллом, чтобы рассказать ему о предстоящей работе во всех деталях.

Подробности, в которые Джек посвятил его на этот раз, по понятным причинам не сделав этого при их первой встрече, еще более вдохновили Маршалла. Конечно, он продолжал считать, что охрана президента не может идти ни в какое сравнение с тем, чем он занимался в Колумбии и Эквадоре, но все же это было не унылое бумагомарание. Неожиданно свою роль сыграла и престижность новой работы, о чем он до сих пор не задумывался. Мысль, что его, по сути, упрашивают работать там, куда берут далеко не всякого, приятно грела его самолюбие, но это, разумеется, не было главным. В душе Маршалл продолжал остро и ностальгически стремиться туда, где он мог бы приносить реальную пользу, однако острота и ностальгия несколько притупились перед боязнью опростоволоситься и подвести Билла и Джека, которые приняли столь живое участие в его судьбе.

А раскачиваться ему и впрямь было некогда. Чуть не в тот же день, когда Билл закончил оформлять Маршаллу отпуск по семейным обстоятельствам, Джек позвонил ему и предупредил, что в ближайший понедельник он должен выйти на работу. Маршалл ответил, что готов, но сердце у него ёкнуло. Он хорошо понимал, что для кадровых сотрудников Секретной службы он будет человеком со стороны, и это его беспокоило. Как-то примут его будущие коллеги? В том, что их холодность или возможная неприязнь не помешают ему работать с полной отдачей, Маршалл не сомневался. Дело было в другом. Как он хорошо знал, в любом коллективе, где между сотрудниками мелькает хотя бы тень отчужденности, в первую очередь страдает дело, а ведь им не кухонные комбайны собирать. Речь идет ни много ни мало – о безопасности президента США.

Вот почему в первый день на новом месте Маршалл нервничал, не зная толком, к чему готовиться, но все прошло лучше, чем он ожидал. Старший агент дежурной смены проинструктировал Маршалла относительно его служебных обязанностей, а потом показал внутренние помещения Белого дома, включая Овальный кабинет и личные апартаменты президента, где ему предстояло нести охрану. В сами апартаменты они, впрочем, не заходили, поскольку как раз в это время там обедали супруга и дети президента, тогда как сам глава государства вылетел на президентском самолете в Нью-Йорк, чтобы выступить на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Как пояснил Маршаллу секретарь президента, сопровождавший его и начальника смены во время обхода внутренних помещений, первая леди часто обедала и ужинала в Белом доме с детьми, если ей не нужно было сопровождать мужа во время официальных политических мероприятий. Детям – мальчику и девочке – было, соответственно, девять и шесть лет, и супруга президента очень любила проводить с ними свое свободное время, и не только потому, что одним из основных лозунгов избирательной кампании нынешнего главы государства был возврат к традиционным ценностям. Она действительно была нежной и заботливой матерью, да и самого президента чуть не каждые выходные можно было видеть играющим со своими детьми на знаменитой лужайке на Пенсильвания-авеню. Из-за этого многим американцам Белый дом стал казаться больше похожим на настоящий дом, где живут люди, по-настоящему заботящиеся о всей нации. Впрочем, для детей президента он действительно был именно домом, по которому они разгуливали как по обычной квартире или особняку. Правда, в некоторые служебные помещения доступ им был открыт не всегда, однако это их не смущало. Многим был хорошо памятен случай, когда дочь президента тайком пробралась на официальный прием, а какой-то корреспондент сумел ее сфотографировать, когда она выглядывала из-за перил высокой мраморной лестницы. Этот снимок обошел все газеты и сетевые издания страны и только добавил популярности президентской чете, поскольку девочка выглядела на нем совершенно очаровательно. Так, во всяком случае, сообщил Маршаллу начальник смены, не преминув добавить, что с точки зрения охраны это было серьезное упущение. Сам Маршалл снимка не видел – за свою жизнь он сталкивался с детьми очень мало, но ему почему-то казалось, что общаться с малышней ему было бы интересно. Во всяком случае, своего ребенка от Паломы он ждал с нетерпением, от души надеясь, что сумеет стать ему хорошим отцом.

На инструктаж Маршалл надел строгий темный костюм, который купил специально для этой работы. Прежде чем отправиться в Белый дом, он заглянул к Биллу, и тот пожелал ему успехов в новом его начинании, пусть временном. Он специально подчеркнул это «временном» и добавил – мол, он надеется, что Маршалл вернется в УБН, чтобы продолжить бороться с плохими парнями в Колумбии и других странах. «Будем надеяться, что новая работа понравится тебе не настолько, чтобы ты решил уйти из Управления навсегда», – подытожил он их беседу, нажимая на факт неотменимости будущей работы агентом. Маршалл ответил, что готов вернуться в любой момент, хотя это не значит, что он намерен охранять президента спустя рукава, лишь бы скоротать время.

– Я не подведу ни вас, ни Управление, – сказал он с улыбкой, и Билл кивнул.

– Я в этом уверен, сынок. Больше того, я думаю – мы еще будем тобой гордиться, – добавил он, и Маршалл улыбнулся в ответ.

В понедельник, который стал его первым рабочим днем, он не получил никакого задания, а уже во вторник его определили на довольно ответственный пост у дверей Овального кабинета. Вместе с тремя другими агентами Маршаллу предстояло охранять вход и следовать за президентом, если он куда-то отправится. Впрочем, президент пока не выходил – на утро у него были запланированы телефонные переговоры с главами других государств, во время которых в Овальный кабинет не допускался никто, кроме личного секретаря и переводчицы. В полдень президент, как обычно, обедал с семьей в личных апартаментах. Во второй половине дня в Овальном кабинете должны были пройти несколько официальных и неофициальных встреч, и Маршалла предупредили, что тогда-то и начнется настоящая работа.

Первые два часа Маршалл стоял перед дверями Овального кабинета неподвижно, как статуя, внимательно прислушиваясь к служебным переговорам других охранников, которые он слышал благодаря вставленной в ухо «макаронине» (так сотрудники Секретной службы называли между собой специальное радиопереговорное устройство). Переговоров, впрочем, почти не было, и Маршалл слегка заскучал. Спустя еще пару часов ему стало казаться, что еще немного – и он просто заснет стоя, поэтому он придумал себе развлечение: теперь он внимательно разглядывал молодых женщин, которые изредка проходили по коридору, прижимая к груди айпад, стопку бумаг или папку с документами, и старался запомнить их лица, совмещая, так сказать, приятное с полезным. Когда же в коридоре никого не было, он созерцал мыски своих новеньких ботинок, сверкавших так, что в них можно было смотреться, как в зеркало.

В очередной раз оторвавшись от разглядывания башмаков, Маршалл увидел перед собой маленькую девочку в серой юбочке и розовом свитере и вздрогнул от неожиданности. Ее светлые волосы были заплетены в две тугие косички, во рту не хватало двух передних зубов. Девочка внимательно и серьезно смотрела на Маршалла снизу вверх, и он невольно сглотнул: на мгновение ему показалось, что он все-таки заснул на посту. Но нет – девочка существовала на самом деле. Окинув его еще одним внимательным взглядом, она приветливо кивнула, и Маршалл наконец ее узнал. В жизни шестилетняя дочь президента страны была еще очаровательнее, чем на снимках. Особенно хороши были ее большие голубые глаза, которые смотрели так открыто и доверчиво, что Маршаллу захотелось прижать ребенка к себе.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась девочка. – Вы новичок? Я вас раньше не видела.

– Да, я новичок, – кивнул Маршалл, у которого вдруг пересохло в горле. Странно, подумал он, что девочка одна, без сопровождающих. – Сегодня мой первый рабочий день… мэм, – добавил он, слегка растерявшись. Как разговаривать с детьми – особенно с детьми охраняемого лица – он понятия не имел. Во время инструктажа ему ничего об этом не говорили.

– Вам здесь нравится? – серьезно спросила девочка, и Маршалл с трудом удержался, чтобы не улыбнуться. Дочь президента была очень милой и немного смешной, но ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он смеется над ней.

– Да, очень, – ответил он, как ответил бы любому взрослому человеку. – Здесь все так хорошо воспитаны! – «Даже маленькие девочки», чуть не добавил он, но вовремя прикусил язык. Интересно, подумалось ему, часто эта кроха бродит по Белому дому одна? И кстати, почему она не в школе?

– Меня зовут Амелия, – представилась девочка. – Здесь работает мой папа, – сообщила она, указав пальчиком на дверь Овального кабинета. – Его зовут Филипп Армстронг. Вы с ним уже познакомились?

– Пока нет, – серьезно сказал Маршалл. Как зовут президента страны, он, разумеется, знал. – Мистер Армстронг пока не выходил – по-видимому, он очень занят.

Девочка кивнула.

– Так и есть, – сказала она и словно прочла мысли Маршалла: – Обычно по утрам я тоже бываю занята, но у меня в классе ветрянка, а мама не хочет, чтобы я заразилась. Вы знаете, что такое ветрянка? От нее по всему телу идут маленькие волдырики, которые ужасно чешутся. Вы болели ветрянкой?

– Наверное. Не помню точно, – серьезно ответил Маршалл. С каждой минутой Амелия нравилась ему все больше.

– Не бойтесь, от меня вы не заразитесь, потому что у меня никакой ветрянки нет, – успокоила его девочка. – Мой брат болел ею в прошлом году, но я и тогда не заразилась, и мама не хочет, чтобы я заболела сейчас. Марта, которая обычно занимается нами, простудилась, а маме как раз сейчас укладывают волосы, поэтому я решила навестить папу – мне нужно задать ему один важный вопрос. Кстати, кем вы нарядитесь на Хэллоуин?

Маршалл слегка оторопел. А работка тут остросюжетная, мысленно хмыкнул он.

– Не знаю. Я еще об этом не думал, – пряча улыбку, признался он. Разговор с Амелией его увлек.

– А я сначала хотела одеться Золушкой, – доверительно поведала Амелия, – но в хрустальных туфельках очень трудно ходить. Я боюсь упасть, поэтому я решила нарядиться мышкой. Я надену свои балетные туфельки и розовую балетную пачку – как вы думаете, я хорошо буду выглядеть?

Маршалл расплылся в веселой улыбке.

– Мышь в розовой балетной пачке – что может быть прекраснее?

Амелия с энтузиазмом кивнула.

– А мой брат хочет нарядиться вампиром. Папа уже купил ему кровь, но мама сказала, что он все вокруг перепачкает… – Она хихикнула, а Маршалл сделал серьезное лицо. То, что президент США покупает сыну искусственную кровь для костюма вампира, показалось ему совершенно нормальным. Во всяком случае, он решил, что это нормально, когда вспомнил, что́ делали и как вели себя другие люди, с которыми он на протяжении шести лет общался в Эквадоре и Колумбии. Да, решил он, это – нормально. Именно так и должны делать люди, которые живут нормальной жизнью, у кого семьи и дети.

Ответить Маршалл не успел. Дверь Овального кабинета отворилась, и на пороге появился президент Соединенных Штатов. Судя по выражению его лица, он никак не ожидал увидеть в коридоре свою дочь, которая как ни в чем не бывало болтала с сотрудником Секретной службы. Впрочем, президент быстро овладел собой и, приветливо улыбнувшись Маршаллу, вопросительно посмотрел на девочку:

– Что ты тут делаешь, Амелия?

– Марта заболела, а мама делает прическу, – скороговоркой ответила девочка. – Я рассказала ему про Бреда и про фальшивую кровь, которую ты ему купил. – Она показала на Маршалла. – Этот дядя не знает, кем он нарядится на Хэллоуин. Он вообще забыл, что завтра Хэллоуин, представляешь?! Я сказала, что наряжусь мышкой, и он сказал, что это прекрасно! И он не помнит, болел ли ветрянкой…

– Во-первых, юная леди, показывать на людей пальцем неприлично, – сказал президент. – А во-вторых, время почти обеденное, и мама наверняка тебя уже хватилась. Ты сказала ей, куда ты пойдешь? – Его голос звучал по-отцовски строго, и Амелия потупилась.

– Она все равно занята, – возразила она, глядя в пол, и президент машинально кивнул. Этого движения оказалось достаточно, чтобы Маршалл догадался: девочка частенько проделывала подобные вылазки, чтобы проведать отца.

– Ну что ж, идем наверх. – С этими словами президент повернулся к Маршаллу и еще раз улыбнулся: – Прошу прощения, если Амелия наскучила вам своими разговорами. В Белом доме все знают, какая она болтушка.

И отец и дочь пошли к лифту, на котором можно было подняться на второй этаж, где разместились президентские апартаменты. Прежде чем войти в кабину, Амелия обернулась и помахала Маршаллу.

– Завтра я снова приду, покажу вам мой костюм! – крикнула она на прощание. Дверцы закрылись, лифт уехал, а к Маршаллу подошла секретарша, в руках она держала несколько толстых справочников.

– Амелия просто прелесть, вы не находите? – прощебетала она. – Они оба просто очаровательны: и девочка, и ее брат. У нашего президента прекрасные дети, только Амелия уж очень общительная, такого, бывает, наговорит, просто ужас… к тому же оба частенько бродят по коридорам без сопровождающих. Впрочем, для вас это скорее развлечение, я права?

Маршалл неопределенно пожал плечами. Похоже, секретарша считает работу сотрудников Секретной службы довольно скучным занятием, а для него так жизнь вокруг бурлит и бьет ключом. Чего он совершенно не ожидал, так это того, что в Белом доме царит такая уютная, почти семейная атмосфера. Разгуливающие по коридорам дети были тем самым штришком, который менял всю картину, и Маршалл подумал, что такой Белый дом ему скорее нравится. Во всяком случае, он вдруг поймал себя на том, что с нетерпением ждет завтрашнего появления Амелии в костюме мыши. Еще ему хотелось узнать, ходят ли дети президента колядовать на Хэллоуин и не нужно ли ему купить каких-нибудь конфет, чтобы откупиться от юных «колдунов»[1]1
  На Хэллоуин дети часто обходят соседей, стучат в двери и требуют угощения, угрожая в противном случае «заколдовать» жадину. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]. Все эти размышления заставили его почувствовать себя не столько наемным работником, сколько членом большой семьи. Для Маршалла это было совершенно новое, непривычное ощущение, но оно ему нравилось. Да и в президенте, которого он воспринимал исключительно как политического лидера нации, Маршалл неожиданно для себя разглядел чисто человеческие черты, о которых раньше просто не думал.

Спустя примерно полчаса президент снова спустился из своих апартаментов в коридор напротив Овального кабинета и, подойдя к Маршаллу, протянул ему руку для пожатия:

– Надеюсь, моя стрекоза вас не заговорила? Амелия обожает знакомиться с новыми людьми.

– Вовсе нет, – покачал головой Маршалл. – Она рассказывала мне о своем карнавальном костюме и об искусственной крови, которую вы купили для сына.

– Думаю, завтра этой крови мы увидим предостаточно. Не сомневаюсь, что она будет везде, и в особенности – на новом светлом диване, который моя супруга только что купила. И тогда мне не поздоровится… – Президент хмыкнул и пожал плечами. – Амелия хочет, чтобы завтра я тоже явился на работу в карнавальном костюме… – Он говорил небрежным, шутливым тоном, а сам внимательно разглядывал нового телохранителя. Ему очень понравилось, что сотрудник Секретной службы разговаривал с его дочерью дружелюбно и приветливо, да и сама Амелия сказала, что «новый дядя – очень хороший». – Я подумывал нарядиться Суперменом, – добавил Филипп Армстронг, – но боюсь, что президент в колготках вызовет нездоровую сенсацию во всех СМИ. Возможно, меня даже упрячут в сумасшедший дом.