Текст книги "Быстрые воды"

– У нас есть подсобка с двумя раскладушками, на которых иногда спят сотрудники отделения. Я отведу его туда и накормлю, – пообещала она.

Питер сел на каталке, глядя, как она уводит Майка. Тот, похоже, не возражал, а спустя несколько минут Жюльетта вернулась и сказала Питеру, что дала Майку половину сандвича с индейкой, налила ему в миску воды, и он спокойно улегся спать. Питер улыбнулся и снова лег. И он продолжал думать о Бене, пока не погрузился в сон.

Когда он проснулся, Жюльетта попросила одну из медсестер принести ему телефон, чтобы он позвонил родителям. Питер расплакался еще до того, как они ответили на звонок. Он рассказал матери, где находится и что с ним случилось, и она разрыдалась. Питер тоже плакал, не в силах остановиться. Все происшедшее было самым тяжелым испытанием, которое ему довелось пережить в жизни. При одном воспоминании об этом его начинало трясти. Он знал, что был на волосок от гибели.

– Мам, я не знаю, где Бен. Он был позади меня, и я успел подхватить Майка. Но я нигде не видел Бена, и, когда меня подбирали, его найти не смогли. Они говорят, что он, должно быть, уплыл вперед, но когда мы покидали дом, он был сзади.

Питер никак не мог перестать плакать, как и его мать. И его отец тоже расплакался, когда жена сделала ему знак, что звонит их сын. Они пережили страшные часы, ожидая вестей от него.

– С Беном, скорее всего, все в порядке, и его увезли в другую больницу, – пыталась утешить Питера мать.

То же говорила и Жюльетта.

– Надеюсь. Наш дом, похоже, мог рухнуть, поэтому мы выбрались наружу.

Он пытался объяснить матери, как все случилось, и она не стала ругать его из-за того, что он не эвакуировался вместе со всеми. Она была лишь благодарна за то, что он остался жив и позвонил ей. Они пытались дозвониться до него с прошлого вечера, но сотовая связь почти не работала, и они были до смерти напуганы, не зная, что с ним. К тому времени на юге города мобильной связи уже не было. Им несколько раз звонила мать Бена, и теперь Джейн Холбрук не знала, что ей сказать. Но если Питер оказался в больнице, Бена тоже могли подобрать и отвезти в другое место. Если один из них выжил, вероятно, другой тоже. Но будет нелегко сказать ей о том, что Питер спасся, а Бен пропал.

Они проговорили еще несколько минут, а потом Джейн передала трубку мужу. Они хотели, чтобы Питер прилетел в Чикаго, как только откроются аэропорты и он будет в состоянии путешествовать. По телевидению объявили, что часть зданий университета Нью-Йорка была затоплена и будет закрыта в течение нескольких месяцев. Комплекс университетских зданий занимал большую территорию, и та часть, которая находилась в зоне наводнения, была сильно повреждена. И аэропорты все еще были закрыты, иначе Холбруки сами прилетели бы в Нью-Йорк. Они хотели, чтобы Питер прилетел домой как можно скорее, чтобы оправиться от пережитого испытания. Питер ничего на это не сказал, но он тоже хотел уехать домой, как только узнает, что с Беном все в порядке.

После этого он позвонил Анне, и она разрыдалась, услышав его голос. И оба они плакали, когда он сказал ей, что Бен пропал.

– Я подхватил Майка, когда он проплывал мимо меня, но я нигде не видел Бена. Он тебе не звонил? – спросил Питер, и Анна ответила, что не звонил.

Она пообещала навестить его в больнице, если он там останется, и сказала, что может забрать Майка к себе домой, до тех пор пока Бен не найдется. После того как они закончили разговор, мать Анны позвонила родителям Бена, чтобы узнать, не нашелся ли он. Они только что разговаривали с Холбруками, и отец Бена как раз обзванивал больницы, чтобы выяснить, не было ли среди спасенных от наводнения кого-нибудь по описанию похожего на его сына. Они умирали от волнения, ожидая вестей от него. И было нелегко дозваниваться до больниц и пытаться получить от них хоть какие-то сведения. Повсюду царил хаос, и информации было мало.

Днем мать Анны приехала навестить Питера и привезла ему кое-какую одежду и кроссовки своего мужа, которые были ему впору. Питер прижался к ней, как ребенок, и горько плакал. От Бена все еще не было вестей, и в тех больницах, которые обзвонили его родители, его не оказалось. Им оставалось лишь ждать, пока он не свяжется с ними или пока они не обнаружат его в какой-нибудь из больниц.

У Питера поднялась температура, и Жюльетта решила оставить его в больнице на ночь. Она несколько раз приходила проверить, как он себя чувствует. Она рассказала ему, что с Майком все в порядке, одна из медсестер отводила его на прогулку в свой перерыв, он всем нравится, и все его кормят. Питер попросил мать Анны оставить собаку с ним. Ему было приятно знать, что она рядом, словно это была часть Бена. И в больнице никто не возражал. Когда Питер навестил его в подсобке, Майк пришел в восторг. И Питер сидел на полу рядом с ним, обнимая его за шею, пока медсестра не заставила его вернуться в постель.

– Что там слышно о его друге? – спросила дежурная медсестра у Жюльетты, когда та записывала в медицинскую карту данные о температуре Питера.

– Здесь его нет, и, насколько мне известно, никто о нем ничего не знает, – тихо сказала Жюльетта.

Медсестра лишь кивнула, потому что на это нечего было сказать. К этому времени такое стало уже обычной историей. Люди терялись во время наводнения. И Жюльетта понимала, что рано или поздно либо найдут тело Бена, либо он сам позвонит домой. А до тех пор оставалось лишь надеяться.

Глава 5

В убежище, в котором находились Элен и ее мать, стоял невероятный шум. Свет горел круглосуточно, дети плакали или бегали и играли повсюду. Там было тесно, люди были встревожены, и это было все равно что пытаться заснуть в аэропорту или на железнодорожном вокзале. А учитывая стресс, который все испытывали, и окружающий хаос, невозможно было ни на секунду расслабиться. В понедельник утром, после того как прошедшей ночью ураган обрушился на город, Грейс выглядела измученной и постаревшей. Ураган продвигался очень быстро, намного быстрее, чем предсказывали, и оказался гораздо более разрушительным. Элен чувствовала себя не лучше, чем ее мать, и Джина с Чарльзом тоже были измотаны. На юге города почти не работала сотовая связь, так что Элен не могла позвонить Джорджу. И в новостях передавали, что, как и в случае с «Сэнди», северная часть города практически не пострадала. Наводнение и разрушения произошли к югу от Сорок второй улицы и захватили всего на несколько блоков больше к северу, чем в прошлый раз. Чарльз сказал Элен, что хотел бы найти номера в гостинице для всех них, если это вообще возможно. Его гостиницу тоже эвакуировали. Но Джина уже объявила ему, что никуда не пойдет. Она все еще ничего не знала о Найджеле, а они договорились с ним, что он встретится с ней в убежище, когда сможет. Большинство мостов, ведущих от Манхэттена в другие части города, было перекрыто, и Джина подозревала, что Найджел не мог пока еще выбраться из Бруклина, а Ред Хук был одним из наиболее пострадавших районов. Она думала, что он все еще пытается спасти оборудование, находившееся в его студии. И она не хотела просто затеряться где-нибудь в северной части города на случай, если он начнет ее разыскивать и будет волноваться. Это казалось ей неправильным, каким бы ни было заманчивым предложение Чарльза перебраться в более комфортабельное место.

– Вряд ли сейчас можно найти номер в гостинице, – заметила Элен, когда Чарльз рассказал ей о своих планах. – Очень много людей не смогли уехать из города. Наверняка все гостиницы в северной части переполнены.

Они разговаривали в столовой, нагружая подносы едой для всей компании. Чарльз сказал, что его дочери живут на одних картофельных чипсах и попкорне, и он позволяет им это. Красный Крест, рестораны и гостиницы из северной части города снабжали убежища бесплатной едой. Элен заметила, что выпитого ею кофе хватит на то, чтобы не спать целый год. Они обменялись улыбками. Элен хотела бы как можно скорее перевезти свою мать в гостиницу, но и по телевидению, и в самом убежище все говорили о том, что в городе нет ни одного свободного гостиничного номера. Те, кто смог это быстро организовать, уехали на север города еще за день до этого, некоторые даже раньше, чем объявили эвакуацию, опасаясь того, что может случиться. И теперь было маловероятно, что им удастся найти где-нибудь свободный номер. Все гостиницы были заполнены людьми, которые не смогли уехать из города, в том числе туристами, которые не имели возможности улететь домой, поскольку аэропорты были закрыты, и жителями фешенебельных районов с юга города. Большинство из них не было ограничено в средствах, и они заполнили гостиницы еще в предыдущий день.

– Так что, полагаю, мы застряли здесь, по крайней мере до тех пор, пока не объявится Найджел, – сказал Чарльз, когда они несли подносы к своим раскладушкам, где ждали их родные.

На Элен производило огромное впечатление его спокойствие. Сейчас он ничем не напоминал испуганного неврастеника, каким был в самолете, когда цеплялся за ее руку. Он сохранял присутствие духа, замечательно общался со своими детьми и постоянно чем-нибудь занимал их, играл с ними и часами рассказывал им разные истории. За неимением лучшего, когда им становилось скучно, он обходил с ними все убежище, чтобы они могли сосчитать, сколько увидели собак, или кошек, или черных собак, или белых – что угодно, лишь бы развлечь их. А со своей бывшей женой он был терпелив и уважителен, несмотря на ее явное беспокойство о мужчине, ради которого она его оставила. Элен восхищалась тем, как Чарльз бережно относится к ней, и сказала ему об этом.

– Я очень долго любил ее, и, полагаю, мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя, – грустно пояснил Чарльз. – К тому же как-никак она мать моих детей.

То, как он сказал это, заставило Элен, как это часто бывало в последние четыре года, подумать о том, настанет ли день, когда она тоже окажется в этой благородной роли. Быть матерью казалось ей самой великой честью. Эта мысль, как и всегда, опечалила ее, но в настоящий момент ей было о чем беспокоиться и помимо этого. И ее мать уже начала спрашивать, когда она сможет вернуться домой, пусть только для того, чтобы взглянуть на то, что там творится. Вся южная часть города была опутана лентами полицейского ограждения, за которые никому не разрешалось заходить, учитывая то, что на земле лежали электропровода, в некоторых трагических случаях на улицах все еще обнаруживали утонувших людей, деревья с ослабленными корнями могли рухнуть в любую минуту, а здания были готовы обрушиться. К утру в понедельник вода начала убывать, но недостаточно быстро, и, согласно сводкам, в некоторых местах уровень воды достигал десяти или пятнадцати футов. Во многих случаях подвалы и первые этажи были затоплены. И трудно было сказать, когда Грейс разрешат осмотреть ее квартиру. Элен уже заранее нервничала, ожидая, что Грейс будет шокирована, когда доберется до своего дома. Она уже один раз проходила через все это после урагана «Сэнди», но казалось, что во второй раз это станет для нее слишком большим испытанием. В конце концов, ей же было уже семьдесят четыре года.

– Как ваша мать ухитряется так стойко держаться? – спросил Чарльз, когда они пробирались сквозь толпу.

Они как раз проходили мимо мальчика с игуаной, которая почти все время сидела у него на голове. Элен состроила ей гримасу. Ящерица высунула язык, и Чарльз рассмеялся. Они с Элен уже чувствовали себя близкими друзьями.

– Ваша мать – очень храбрая женщина, учитывая все, через что ей пришлось пройти.

Грейс была очень ласкова с его детьми и позволяла им играть с собакой. Бланш тоже нервничала, но вела себя с детьми, как всегда, очень хорошо.

– Она была уверена, что все будет не так плохо, как в прошлый раз, а когда мы покидали квартиру, вода уже почти затопила ее. По крайней мере, первый этаж. – Ни Элен, ни ее мать никогда не забудут, как они пробирались к выходу по грудь в воде. – Полагаю, что, когда мы вернемся туда, там будет ужасно. Возможно, спасти ничего не удастся, а она так любила свой дом.

Это было все равно что пережить войну. Природные катастрофы разрушали все, независимо от того, насколько вы хорошо подготовились. У Элен было сильное предчувствие, что все попытки соседа ее матери помочь им подготовиться к урагану были напрасными, несмотря на его благие намерения.

Когда они наконец вернулись на место, Джина была обеспокоена и снова говорила о Найджеле. На экране, который работал от генератора, только что показали кадры из Бруклина, и было похоже на то, что весь район Ред Хук был полностью разрушен. Там утонули четырнадцать человек, и Джина была в панике, что среди них мог оказаться Найджел. Чарльз обнял ее и принялся успокаивать. Он вел себя с ней как брат или как друг, не пользуясь ситуацией и не показывая своих чувств. И Элен еще больше зауважала его. Она стала тихо разговаривать с матерью, которая настаивала на том, чтобы хотя бы попытаться добраться до своего дома и выяснить, не пустит ли их полиция посмотреть, что там делается.

– Я думаю, что еще слишком рано, мама, – ласково сказала Элен.

Она волновалась из-за того, что не может позвонить Джорджу. Он, должно быть, сходит с ума от беспокойства. К этому времени он уже должен был быть у себя в офисе. Но она не могла позвонить ему до тех пор, пока они снова не окажутся в том районе, где ее мобильный телефон заработает. Их телефоны и вначале работали очень плохо, а теперь стали работать еще хуже, учитывая, сколько людей пыталось дозвониться друг до друга.

– В новостях сказали, что вода спадает, – настаивала Грейс. – В прошлый раз меня пустили в дом через десять часов после урагана. А сейчас прошло уже шестнадцать. Если нас не пустят, мы всегда сможем вернуться сюда.

Она была решительно настроена сделать эту попытку и переживала весь день. Элен беспокоилась из-за того, что не может позвонить Джорджу, а Джина плакала всякий раз, когда думала о Найджеле. Это был тяжелый и нервный день для всех них.

И вдруг они увидели, как красивый небритый мужчина со спутанными длинными волосами, похожий на романтического героя, пробирается к ним сквозь толпу. Он был прекрасно сложен и одет в джинсы и грубые сапоги. Увидев его, Джина испустила вопль и бросилась к нему в объятия, а Чарльз тактично отвернулся и посмотрел на Элен. Она вопросительно подняла бровь, и Чарльз кивнул. Это был Найджел. Он быстро обнял Джину, потом отстранил ее от себя, не обращая внимания ни на двух маленьких девочек, ни на остальных.

– Слава богу… я так боялась, что с тобой что-нибудь случилось… – выдохнула Джина. Они с Найджелом являли собой воплощение молодости и красоты, несмотря на их растрепанный вид. – В новостях сказали, что в Ред Хуке утонули четырнадцать человек.

Джина панически боялась за него.

– Я потерял все свое оборудование. В студии вода поднялась на три метра, – сказал Найджел с отчаянием, даже не спросив, как она и дети себя чувствуют, и не выразив радости по поводу того, что они тоже не пострадали. И Элен, и Чарльз сразу же обратили на это внимание, но ничего не сказали. – Ты понимаешь, что это значит для меня? – продолжал Найджел. – И, конечно же, у меня нет страховки на случай наводнения. Я провел всю ночь, помогая местным художникам грузить их холсты в фургоны. Нам удалось спасти многие их работы, но свое имущество я потерял. И мои негативы тоже погибли. Это трагедия.

Говоря это, он чуть не плакал, и Джина обняла его за талию, выражая свое искреннее сочувствие.

– Я счастлива, что ты жив, – проникновенно сказала она.

– Мне понадобятся годы, чтобы восполнить потерю оборудования, а утрата негативов невосполнима. Слава богу, что я оставил свои старые негативы в Англии, – заметил Найджел.

И тут он огляделся по сторонам, словно впервые осознав, где находится.

– Господи, что за жуткое место. Столько детей и стариков! – поморщился он.

Грейс и Элен с интересом рассматривали его, словно он был персонажем какого-то фильма. В нем было что-то ненастоящее, и всем своим существом он излучал откровенный нарциссизм.

– Почему ты не устроилась в гостинице? – с удивлением спросил он Джину.

– У нас не было времени. Нас эвакуировала полиция, и мне пришлось оставить в квартире все вещи, за исключением кое-какой одежды для девочек. Все гостиницы в окрестностях затоплены. И я не хотела покидать убежище до тех пор, пока ты не появишься. Мне не хотелось, чтобы ты волновался, если мы просто уйдем отсюда и отправимся на север.

Джина не стала говорить ему, что Чарльз умолял ее позволить ему найти для них номер в какой-нибудь гостинице, как трудно бы это ни оказалось.

– Тебе следовало бы это сделать. Я должен прямо сейчас вернуться в Бруклин. Я приехал, чтобы оставить у друзей кое-какие работы. – Он приехал даже не специально ради того, чтобы повидаться с ней, и для Чарльза это не прошло незамеченным. – У меня остались друзья в Ред Хуке, которым я хочу помочь. – А также женщина с двумя детьми в убежище на юге Манхэттена, которую он якобы любил. Но ни в выражении его глаз, ни в его словах этого не чувствовалось. – Тебе следует постараться как можно скорее выбраться отсюда. От одного только шума я сошел бы с ума.

Ей тоже это не доставляло удовольствия, но она настаивала на том, чтобы остаться в убежище, только из-за него, чтобы он мог найти их. И тут он словно вспомнил о ее детях и посмотрел на них.

– Веселитесь, девочки? Это ведь настоящее приключение, не так ли? – Он не стал дожидаться ответа, а с рассеянным видом повернулся к Джине: – Мне пора идти. Меня ждут. Увидимся дома, когда я смогу туда вернуться. Не жди меня в ближайшие несколько дней.

– Будь осторожен, там все еще опасно. Где ты остановишься?

– Понятия не имею, большая часть Ред Хука была затоплена прошлой ночью. Найду, где поспать. Я позвоню, когда телефоны снова заработают.

Он небрежно чмокнул ее в губы и, забыв сказать «до свидания» детям и не обращая внимания на остальных, стал пробираться сквозь толпу к выходу. Он с раздраженным видом расталкивал стоявших у него на пути людей и, ни разу не оглянувшись на Джину, вскоре исчез. Все это время он говорил только о себе и даже не потрудился сказать Джине, чтобы она берегла себя, когда отправился к друзьям, которые ждали его снаружи. И он не предложил ей пойти с ним, чему Чарльз в любом случае воспротивился бы, тревожась за безопасность своих детей. Но Найджел, по-видимому, вовсе не интересовался ими и не беспокоился за Джину.

Эта встреча стала тяжелым испытанием для Джины и показала, кем Найджел был на самом деле, и она не могла этого не заметить. После его ухода у нее на глазах выступили слезы, и она отвернулась, чтобы Чарльз не увидел, что она плачет. Чарльз ничего не сказал и принялся болтать с дочерьми, но он получил ясное представление о том человеке, ради которого Джина оставила его. Да и для самой Джины это явилось откровением. Она ушла в столовую за чаем, по крайней мере так она сказала, а когда вернулась, тихо прошептала Чарльзу, что, может быть, стоит попытаться переехать в гостиницу, если они смогут найти свободный номер где-нибудь. Она не стала говорить этого, но было ясно, что больше не было смысла дожидаться Найджела в убежище. А у Чарльза больше не было никаких дел в городе, поскольку все расположенные на Уолл-стрит фирмы были закрыты, а сама Уолл-стрит и здание биржи были затоплены. Единственной его заботой в Нью-Йорке стало помочь Джине и их детям.

– Я посмотрю, что можно сделать, – тихо сказал Чарльз.

Он направился к очереди, которая стояла у телефона. Это была линия проводной связи, которую недавно подключили для людей, находившихся в убежищах. Элен пыталась дозвониться до Джорджа, но, отстояв два часа в очереди, обнаружила, что линия рассчитана только на местные звонки, а не на международные, так что ей не удалось с ним связаться. Одним махом они лишились всех благ цивилизации и современных технологий. Это было все равно что оказаться в Средневековье, как кто-то заметил, когда она стояла в очереди. Но большей частью все испытывали облегчение оттого, что нашлось безопасное место, как бы шумно, неудобно и тесно здесь ни было бы. Это было лучше, чем подвергаться опасности в своих домах. А детям, похоже, нравилось все происходящее гораздо больше, чем взрослым, которые испытывали стресс, неудобство и усталость.

После того как Чарльз ушел звонить по телефону, Джина притихла. Она была расстроена, вспоминая о визите Найджела, и Элен ничего ей не сказала. Она тихо беседовала с матерью, которая держала на руках Бланш и переживала из-за того, что не может увидеть, во что превратилось ее жилище.

Чарльз вернулся через час и объявил, что нашел номер в гостинице на Пятидесятой улице.

– Там, похоже, довольно ужасно, – честно сказал он. – Это второразрядный отель, но кто-то посоветовал мне попытаться позвонить туда. Все приличные гостиницы переполнены. Я безуспешно пытался найти там свободное место, и эта гостиница была последней надеждой. Она называется «Линкольн Ист», и у них есть только один номер. Они дадут нам раскладушки для девочек, а я могу спать на полу, если тебя это устроит. Я не против. Или ты можешь перебраться туда, а я останусь здесь, хотя я предпочел бы быть поближе к тебе и к девочкам. Я не хочу, чтобы вы в такое время одни ходили по городу, пусть даже по северной части. Что ты об этом думаешь? Я забронировал номер и оплатил его кредитной карточкой, так что если мы захотим, этот номер наш.

Джина, казалось, испытывала огромное облегчение и благодарность. После почти сорока восьми часов пребывания здесь оставаться в убежище стало невыносимым. Двое суток в оглушающем шуме, тесноте и хаосе вместе с тысячей других людей было нелегким испытанием для человека в любом возрасте.

– Поедем все вместе, – с благодарностью сказала Джина.

Чарльз, который взял все под свой контроль, помог Джине почувствовать себя защищенной, в то время как Найджел заставил ее чувствовать себя покинутой. И когда все закончится, ей нужно будет многое сказать ему. Ей не понравилось, как он предоставил ее самой себе и, казалось, нимало не беспокоился ни о ней, ни о детях. Они не были его детьми, но она ожидала большего от него, и он жестоко разочаровал ее. В первый раз она увидела такое проявление его предельного эгоизма. Прежде он всегда был очень мил с нею. Но Найджел никогда в своей жизни ни о ком не заботился и ни за кого не отвечал. И было ясно, что он больше беспокоится о своих друзьях-художниках, чем о Джине и ее дочерях. Внезапно она почувствовала огромную благодарность к Чарльзу и вспомнила, как он всегда был рядом и по-прежнему готов был поддержать ее. И он, казалось, стал сильнее и увереннее, чем прежде, и Джина знала, что они с девочками находятся в надежных руках. Чарльз повел себя в этой ситуации как настоящий джентльмен и великодушный человек, каким он и был на самом деле. Она успела забыть, насколько надежным он был и какое чувство уверенности это вселяло.

– Давай выберемся отсюда, – улыбнулась она Чарльзу. – И я не против того, чтобы ты спал на полу в одной комнате с нами. Или я могу спать на полу. Или я могу устроиться на раскладушке с одной из девочек, а ты ляжешь на кровати.

– Там будет видно. А пока собирай свои вещи. Нам нужно будет найти такси, на что может уйти немало времени.

Общественный транспорт не ходил, и многие таксопарки находились под водой, но такси еще курсировали по городу. В новостях сказали, что движение в сторону севера было сильно затруднено из-за того, что многие улицы были затоплены. И на то, чтобы доехать от пострадавших районов на юге Манхэттена до северной части города, могло уйти до четырех часов. Улицы были либо затоплены, либо перекрыты, светофоры не работали, а линии электропередачи были оборваны.

Чарльз тихо попрощался с Элен. Он оставил ей номер своего мобильного телефона и сказал, чтобы она позвонила ему, если понадобится его помощь, даже после того, как ураган стихнет. Чарльз спросил, не хочет ли она, чтобы он нашел номер в гостинице и для них с матерью. Элен предложила это Грейс, но та была непреклонна в своем решении остаться в южной части города, пусть даже и в убежище, и вернуться в свой дом как можно скорее, какие бы разрушения ураган ни произвел. Она твердо стояла на этом, и Элен, поблагодарив Чарльза, отказалась от его предложения.

Элен и Грейс поцеловали девочек на прощанье, а те, в свою очередь, поцеловали Бланш. Элен пожелала Джине удачи, которая явно должна была ей понадобиться в отношениях с Найджелом, хотя Элен этого и не сказала. И они тепло обнялись с Чарльзом.

– Берегите себя, Элен, – сказал он растроганно.

Ему было грустно оставлять их в убежище.

– Вы тоже, – отозвалась Элен.

Она подумала, как странно, что они подружились во время тяжелого перелета из Лондона, а теперь и во время урагана в Нью-Йорке. Кризисы такого масштаба сближают людей, как ничто другое.

После того как Чарльз с семьей покинул убежище, Элен почувствовала себя одиноко. А ее мать прокомментировала возмутительное поведение Найджела.

– Просто поразительно, какие глупые выборы мы делаем в жизни, во всяком случае, некоторые из нас. Ее бывший муж кажется таким хорошим человеком. А ее бойфренд сексуален, но ему на нее наплевать, – мудро рассудила Грейс, и Элен согласилась с ней.

– Мне кажется, что и она это поняла. Но я думаю, что Чарльз слишком консервативен для нее. Она красивая девушка, на десять лет моложе его, а он выглядит типичным рядовым бизнесменом. Бедняга сходил с ума от страха, когда мы летели из Лондона. Найджел кажется более мужественным и сексуальным, но совершенно очевидно, что он совсем не заботится ни о ней, ни о девочках.

Найджел шокировал Элен, и теперь она могла сказать об этом.

– Более трезвый подход к выбору партнера помогает дольше сохранить отношения, хотя эти отношения и кажутся не такими романтичными, – философски заметила Грейс.

Именно об этом думала Элен, когда выходила замуж за Джорджа. Трудно было представить кого-нибудь более консервативного. У нее уже был опыт общения с колоритными и безответственными бойфрендами. Но Джордж был мужчиной, за которого любая женщина была бы рада выйти замуж, пусть даже ей и пришлось бы приспосабливаться к нему. Сначала Элен было непросто, и он хотел все делать по-своему, но она приняла это как часть своей замужней жизни, и ей нравилось, что он был таким основательным и надежным.

Ее все еще удивляло то, насколько разными были американцы и англичане. Различие между ними было огромным, но она научилась ценить своих новых соотечественников. И они всегда горой стояли за своих, а теперь и она была одной из них. Ей хотелось познакомить Чарльза и Джорджа, когда они вернутся в Лондон. Она была уверена, что они понравятся друг другу, ведь в некоторых отношениях они были очень похожи. Основательные, добропорядочные люди с консервативными ценностями, которые верили в правильные вещи.

День тянулся очень долго, и они снова и снова смотрели в новостях одни и те же сюжеты. Затопленные улицы в Трайбека, разоренный Ред Хук в Бруклине, Стейтен-Айленд, которому удалось избежать сильных разрушений благодаря принятым мерам безопасности, превратившийся в развалины Нью-Джерси, Кони-Айленд, вновь стертый с лица земли, Рокавейз, беззащитный, как и прежде, и потерявший множество домов, и Ист Ривер и Гудзон, вышедшие из берегов и затопившее все, что находилось поблизости. Смотреть на это было тяжело, и Грейс отправилась с Бланш на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом. Не успела она вернуться, как они увидели высокого мужчину, пробиравшегося к ним сквозь толпу. Это был Боб Уэллс, сосед Грейс, и он явно разыскивал их. Он тепло обнял Грейс, и она была очень рада видеть его.

– Что вы здесь делаете? – с удивлением спросила она.

То, что он нашел их, было просто чудом, но он искал их несколько часов. На нем были рыбацкие резиновые сапоги, которые, по его словам, одолжил ему его агент, и грубая одежда, но он казался им отрадой для глаз посреди шума и хаоса, царивших в убежище, ставшем для них, как и для тысяч остальных людей, временным домом.

– Я не мог дозвониться до вас по мобильному телефону, – просто ответил он. – В новостях недавно сказали, что полиция пропускает людей, живущих в некоторых районах, в том числе и в Трайбека, к их домам. Не для того, чтобы они туда вернулись, а для того, чтобы они могли оценить нанесенный ущерб, забрать документы и попытаться спасти самые ценные вещи. Некоторые здания еще находятся под водой, или существует опасность их обрушения, так что доступ в них закрыт. Но в некоторых случаях жильцам разрешают пройти в их дома. Я хочу попытаться добраться до своего дома, и мне хотелось узнать, не смогу ли я принести вам из вашей квартиры что-нибудь необходимое.

Это было великодушным предложением, и с его стороны было очень мило заехать к ним. Грейс посмотрела на него с благодарностью.

– Я поеду с вами, – спокойно сказала она.

– Я не думаю, что вам следует это делать, – осторожно возразил Боб, взглянув на Элен, которая согласилась с ним. – Там все гораздо хуже, чем в прошлый раз, Грейс. В некоторых местах уровень воды поднялся выше, и канализацию снова прорвало.

В прошлый раз, когда он и Грейс вернулись в свои дома, они обнаружили, что канализационные трубы были прорваны, сточные воды пропитали все вещи в квартире, и вонь была просто ужасающей. Боб хотел уберечь ее от шока, но Грейс отказалась поддаться на убеждения и остаться в убежище, в то время как он вернется в их здание, чтобы оценить ущерб и спасти все, что можно.

– Если они пропускают жителей в их дома, – о чем Грейс с Элен еще не слышали, – я отправляюсь домой, с вами, Боб, или без вас, даже если мне придется идти пешком.

Грейс была не той женщиной, которую могли запугать природные катаклизмы или что-либо другое. И не имело значения, что она выглядела уставшей. Ее рыжие волосы, такого же яркого цвета, как и в молодости, были всклокочены, и сама она была в таком же растрепанном виде, как и все остальные. Боб выглядел более аккуратным и чистым, поскольку провел эти дни в уютной квартире своего агента в северной части города. И он не мог допустить, чтобы Грейс одна отправилась домой. Он хотел быть рядом, чтобы иметь возможность помочь ей.

– Вы уверены?

– Конечно.

И прежде чем Боб или Элен смогли остановить ее, она принялась собирать свои вещи. Вскоре она уже стояла наготове, как солдат на марше, с Бланш, которую она снова поместила в рюкзак-кенгуру. Боб улыбнулся ей. Она всегда ему нравилась, а теперь он испытывал к ней нежную привязанность.