Текст книги "Сезон страсти"

Глава 5

– Точно справишься без меня?

Кейт скорчила гримаску:

– Нет, конечно! Как только уедешь, закачу истерику и вызову «Скорую».

– Ну, ты мудра! – Фелисия ухмыльнулась и допила кофе. Стояло прекрасное воскресное утро, и Тайгу уже исполнилось целых девять дней. Фелисия успела уехать в Сан-Франциско и вновь вернуться в деревню на выходные. Теперь она наблюдала, как Кейт нянчит малыша.

– Замучилась?

Кейт покачала головой и улыбнулась, залюбовавшись сыном, чистеньким, бело-розовым.

– Вовсе нет! Порой бывает трудно, но я словно создана для материнства. Никогда не думала, что мне понравится возиться с детьми.

– Я тоже! Ты мне открыла новый мир. Я всегда считала детей чудовищами. Пока не появился мистер Пискля. – На лице Фелисии вновь расцвела улыбка; она не могла наглядеться на мать и сына. – Буду ужасно по вам скучать!

– А я по Европе! Сто лет там не была, уж и забыла, как она выглядит.

Фелисия уезжала на месяц, по делам магазина.

– Может, в следующий раз поедешь со мной?

– И с Тайгом? – Взгляд Кейт стал таким удивленным, что Фелисия не смогла сдержать улыбки.

– Ну, не знаю… В любом случае веселье обеспечено!

– Да, наверное… – Кейт смотрела отстраненно, трудно было сказать, о чем она думает.

– Кейт, но ты ведь не собираешься в самом деле тут торчать? – забеспокоилась Фелисия.

– Очень даже собираюсь. Как раз подписала новый договор об аренде дома.

– На сколько?

– На пять лет.

Как и следовало ожидать, Фелисия пришла в ужас:

– А отменить его можно?

– Солнышко, я не собираюсь его отменять. Зачем тогда было подписывать? Я знаю, Лисия, тебе трудно меня понять, но здесь мой дом. Мне и раньше не хотелось возвращаться в большой мир, а теперь появился Тайг, и я готова к новым свершениям. Здесь хорошо растить ребенка – пусть привыкает к простой, здоровой жизни. Я буду навещать Тома. И еще – здесь Тайг никогда не узнает, что случилось с его отцом. Харпер – весьма распространенная фамилия, и никто не станет задавать лишних вопросов. Если же мы вернемся в Сан-Франциско, рано или поздно тайное станет явным. – Тяжело вздохнув, Кейт посмотрела Фелисии прямо в глаза. – И тогда я с ума сойду. Как подумаю о репортерах… – Она поморщилась.

– Ну ладно. А как насчет Лос-Анджелеса? Все-таки поближе к цивилизации! – пылко воскликнула Фелисия, но Кейт лишь улыбнулась в ответ. Она прекрасно понимала – подруга желает ей только добра. Рождение Тайга сильно сблизило их. Вместе они пережили одно из самых важных в жизни событий.

– Лисия, ну почему Лос-Анджелес? Что связывает меня с ним? Для меня это просто город. Понимаешь, солнышко, у меня нет ни семьи, ни дома, ни работы. Только маленький мальчик, которого надо растить, и книга, которую я собираюсь написать. Здесь самое подходящее место для того и другого. Я счастлива.

– Но ты же будешь хоть изредка приезжать в город, правда?

Повисло долгое молчание, которое Фелисия же и нарушила:

– Или нет?

Ее голос был тихим и печальным. Ей было жаль Кейт, которая так просто отказалась от всех радостей жизни. Здесь, в глуши, ей не место, но, когда она это поймет, будет слишком поздно. Может быть, к тому времени Тайг уже вырастет и уедет.

– Хотя бы иногда, Кейт?

Она ждала ответа. Кейт застегнула блузку, малыш уснул у нее на груди.

– Посмотрим, Лисия. Пока не знаю.

– Но пока не собираешься?

Черт возьми, как можно добровольно обречь себя на такое жалкое существование?

– Хорошо, скажу – пока не собираюсь. Тебе легче от этого?

– Нет, чучело, от этого мне совсем дерьмово. Кейт, ты спятила! Застрять в этой дыре на веки вечные – такого врагу не пожелаешь. Ты молодая, красивая… Ради всего святого, не глупи!

– Нечего мне делать в городе, Лисия. Ничего у меня не осталось – ни семьи, ни приятных воспоминаний. Только ты, но ты время от времени будешь приезжать сюда.

– А как же люди? Как же театр, опера, балет, показы мод, вечеринки? Только подумай, Кейт, от чего ты отказываешься!

– На время – не навсегда. Может быть, потом изменю свое решение.

– Но тебе двадцать три. Самый возраст, чтобы наслаждаться жизнью и всем, что она бросает к твоим ногам!

Кейт улыбнулась. Вновь посмотрела на сына, а потом перевела взгляд на Фелисию, и в этом взгляде было все. На это подруге нечего было возразить. Закрыв глаза, Фелисия помолчала некоторое время, а потом честно призналась:

– Не знаю, что и сказать.

– Скажи, что будешь навещать меня в свободное время. Еще скажи, что в Европе повеселишься как следует. – Улыбка Кейт не располагала к дискуссиям и спорам.

– А ты что будешь делать?

– Работать над книгой.

– Над книгой?

Боже правый, это какой-то запоздалый подростковый бунт. Бросить всю жизнь коту под хвост только потому, что муж тронулся рассудком и теперь лежит в санатории? Как будто в этом ее вина. Как будто она должна вместе с ним похоронить себя заживо. Браслет на руке Фелисии нервно звякнул, когда она ставила в раковину пустую чашку. Ей очень хотелось все объяснить Кейт как следует, но серьезный разговор мог состояться лишь по возвращении Фелисии из Европы. Вдобавок шестое чувство подсказывало ей, что и тогда не удастся переубедить подругу. После рождения малыша Кейт сильно изменилась. Она теперь была абсолютно уверена в своих действиях и упряма как баран.

– Ну да. Что тебя так удивляет?

– Честно говоря, писать книгу – это так скучно!

– Посмотрим, как пойдет. К тому же в компании Тайга мне будет повеселей.

– Ненамного, – мрачно сказала Фелисия. – А куда ты его денешь, когда поедешь к Тому?

– Пока не знаю. Медсестра в больнице сказала мне, что знает нянечку, старушку, которая прекрасно ладит с детьми. А может быть, возьму Тайга с собой. Но ехать так далеко, и… наверное, не стоит.

Том не поймет. Пусть уж лучше с малышом сидит няня.

– Няня – это хорошо.

– Да, мамочка.

– А впрочем, дело ваше, миссис Харпер. Все равно я с тобой скоро поседею.

– А что, тебе пойдет седина.

– Ты само сострадание! – Фелисия наигранно возмутилась, но не смогла сдержать улыбки. – Напиши обо мне в книге, ладно?

Кейт рассмеялась и уложила малыша в очаровательную сине-белую корзиночку – подарок Фелисии. Винтажная колыбель, купленная отцом, была ему еще слишком велика, в ней он терялся. Фелисия подошла, постояла рядом.

– Он такой чистенький! – сказала она ласково.

– Ну да, очень чистенький до поры до времени. А вот после кормления в четыре часа… – Кейт улыбнулась, – все не так радужно.

– Не заморачивайся, – посоветовала Фелисия. Отчего-то ей стало очень грустно. Будто она навсегда прощалась с подругой. Кейт поймала ее взгляд:

– Не стоит так расстраиваться, солнышко.

– Ты, конечно, дурочка, что торчишь в этой дыре. Но я на выходных к тебе приеду. И на следующих тоже. И вообще…

Но обе знали – каждые выходные Фелисия приезжать не будет. Их пути разошлись. Больше не будет так, как прежде. Фелисия собирала сумку, и в глазах ее стояли слезы. Кейт, напротив, была сдержанна. Она открыла Фелисии дверь, проводила ее до красной машинки и крепко-крепко обняла.

– Прости меня, Лисия. – Теперь и глаза Кейт наполнились слезами. – Просто… я не могу уехать отсюда.

– Я знаю. Ничего страшного. – Фелисия улыбнулась сквозь слезы и что было сил сжала Кейт в объятиях. – Береги моего крестника, малышка.

– А ты береги себя.

Фелисия шутливо отдала ей честь, сунула сумку в машину и уселась за руль. Прежде чем завести мотор, она внимательно посмотрела на Кейт. Подруги обменялись взглядами, полными любви. Их корабли пустились в плавание. Они махали друг другу руками, пока машина Фелисии не скрылась из вида.

Кейт взглянула на часы и пошла в дом. Через два с половиной часа проснется Тайг и захочет есть, а пока можно поработать над книгой. Она написала уже три-дцать страниц, но не хотела рассказывать об этом Фелисии. Пусть книга пока останется секретом. Но когда-нибудь, с улыбкой подумала Кейт, когда-нибудь…

Часть вторая

Глава 6

– Кейт? Кейт!

Кейт сидела за столом, босая, в поношенных джинсах и старой рубашке. Услышав свое имя, она подпрыгнула от удивления.

– Что, старушка, совсем оглохла?

– Лисия!

Подруга стояла в дверном проеме, как всегда, одетая по последней моде – в этот раз на ней был замшевый костюм винного цвета.

– Ты даже не сказала, что приедешь!

– Да была тут по делам в Санта-Барбаре и решила заглянуть к тебе. Что за наряд! Все так плохо?

Вспыхнув, Кейт застегнула ремень джинсов.

– Уж извините, я не ждала гостей. Я работала!

– И как продвигается работа? – Бросив взгляд на печатную машинку, Фелисия крепко обняла подругу.

– Думаю, нормально. Сложно сказать. – Кейт пожала плечами и следом за Фелисией пошла в гостиную. Они не виделись два месяца – в прошлый раз Фелисия приезжала перед Рождеством, провела у них неделю и страшно избаловала Тайга.

– Не волнуйся. Одна книга продается, и другая будет продаваться.

– Скажи это издателям, Лисия.

– С удовольствием пообщаюсь с ними. Хочешь мартини?

Кейт покачала головой. Время было не властно над Фелисией. Она все так же одевалась по последней моде, как наряды меняла мужчин, раз в несколько лет переезжала в новую съемную квартиру – побольше и подороже, но сама не менялась совершенно. Все та же любовь к мартини, тот же хриплый голос, то же безупречное чувство стиля, преданность подруге и красивые ноги.

– Не знаю я, что делать, Лисия. Первую книгу напечатали, хотя она ни к черту не годится. Вторая лучше, но про нее и слушать не хотят. Я уже извелась.

– Перестань себя накручивать! Все получится. И потом, зря ты так про первую книгу. Она хорошо продается.

– Зато полное дерьмо, – мрачно сказала Кейт.

– Ты чересчур самокритична. Много ли женщин в твои годы написали целых две книги?

– Думаю, сотни. – Но, как ни пыталась Кейт спорить, ей была приятна поддержка подруги, ведь больше никто не говорил ей таких слов. Что там – ей вообще не с кем было поделиться сокровенным, и все ее отношения с жителями города сводились к паре будничных фраз. Тайг, Фелисия, работа над книгой и поездки к Тому – такой была жизнь Кейт, и в этой жизни вряд ли нашлось бы место чему-нибудь еще.

– Может, мне вообще не стоит писать книги? Может, мне не хватает таланта?

– Или желания, – предположила Фелисия, наливая мартини из графина, который хранился в шкафу Кейт. Как бы надолго подруги ни разлучались, стоило Фелисии вернуться – и казалось, будто она и не уезжала никуда. Кейт это очень нравилось. – Может, ты боишься оглушительного успеха? Придется принимать решения, которых ты принимать не захочешь.

– Какие решения? Отправить ли Тайга в колледж?

– Это не решение, милая, а преимущество больших денег. Я имею в виду – что случится с тобой, если твоя книга станет бестселлером. Сможешь ли ты и дальше жить в деревне? Появишься ли на публике? Будешь ли приезжать в большой город на интервью? Вот какие решения нужно будет принимать, солнышко.

– Я разберусь со всем этим, когда придет время.

– Думаю, оно придет очень скоро. – Фелисия подняла за это бокал мартини, и Кейт рассмеялась. – Ты никогда не сдаешься.

– Нет, конечно!

Вот уже три с половиной года Фелисия заманивала Кейт обратно в большой мир. За это время Тайг превратился в розовощекого красавца, голубоглазого, как отец. Он был здоров, счастлив и ничуть не страдал вдали от цивилизации. Но придет время, и он ощутит оторванность от нее. Этот аргумент Фелисия в последнее время приводила Кейт все чаще, но он был бессилен, как все остальные доводы.

– Ты самая упертая из женщин, которых мне доводилось встречать.

– Спасибо. – Кейт явно была польщена.

– А кстати, где мой крестник? Я привезла ему подарок.

– Если бы не ты, Лисия, у бедолаги совсем не было бы игрушек. Но благодаря тебе, – Кейт улыбнулась подруге, – у него их больше, чем у всех детей города, вместе взятых. На прошлой неделе нам прислали паровоз – интересно, кто это сделал?

– Даже и не знаю, – с самым невинным видом ответила Фелисия. Может, Тайг еще маленький для таких игрушек, но все равно без паровоза ему никак. – А что плохого? Надо же ему как-то развлекаться в этой глуши. Так где он?

– В детском саду.

– Наш малыш уже ходит в детский сад?

– Да, пошел сразу после Рождества. Ему там нравится.

– Вшей подцепит, – предположила Фелисия, допивая мартини. Кейт только рассмеялась в ответ. Стоял солнечный февральский полдень, и в мире, где обитала Кейт, почти наступила весна.

– Через полчаса вернется. Торчит там с двух до пяти, как выспится днем – спешит туда. Хочешь пока взглянуть на мой новый манускрипт?

Фелисия кивнула.

– Что это ты на меня уставилась? – поинтересовалась Кейт, поймав ее счастливый взгляд.

– Пытаюсь вспомнить, такой ли красоткой я была в двадцать шесть. Вспомнила! Не такой.

– Потому что я живу на природе, а не в скверном городишке.

– Чушь собачья!

Но, возможно, Кейт была права. Во всяком случае, выглядела она просто потрясающе. Даже поездки к Тому давались ей куда легче, чем раньше. Ничего не менялось, и она привыкла.

Том по-прежнему жил в «Доме на лугу», и мистер Эрхард по-прежнему заботился о нем, как отец. Том играл все в те же игры, читал все те же книги, интересовался все теми же вопросами – словно вечный семилетка. Теперь Кейт сравнивала его с Тайгом: один развивался, второй – нет. Но Том оставался таким же добрым и любящим, и Кейт все так же дважды в неделю ездила к нему. Тайг думал, что мама уходит на работу.

– Как это тебе удалась интимная сцена?

– Что значит – как она мне удалась?

– Я была о тебе лучшего мнения, а ты такое написала! – Улыбка Фелисии стала хитрой-прехитрой, и Кейт рассердилась.

– Подумаешь, написала и написала! Это же роман, чистейший вымысел.

– С ума сойти. – Фелисия покачала головой. В ее глазах заплясали озорные искорки.

– Что, слишком грязная? – забеспокоилась Кейт.

– Нет, на удивление, хорошая. Я просто поражаюсь – как ты умудрилась ничего не забыть. Учитывая, какую полную, нормальную, здоровую жизнь ты здесь ведешь, все твои мужчины – это…

– Заткнись ты, Фелисия Норман!

Подруга сделала вид, что уткнулась в книгу, но Кейт знала – при первой же возможности она снова примется отпускать шуточки по поводу ее интимной жизни – точнее, полного отсутствия таковой. Фелисия никогда не влюблялась, но всегда держала кого-нибудь под рукой – для здоровья, а Кейт уже четыре года не занималась любовью. И не собиралась. Даже думать об этом себе не позволяла. Секс остался в прошлой жизни. В этой она все силы вкладывала в воспитание Тайга и в работу над книгами. Она мечтала теперь только о том, чтобы написать по-настоящему достойную вещь. Книги были ее любовниками, Том и Тайг – детьми.

Час спустя Фелисия отложила книгу и посмотрела на Кейт так серьезно, что та задрожала.

– Не понравилось?

Фелисия покачала головой:

– Нет, очень понравилось. Но, детка, я тебя пре-дупреждала.

– Насчет чего?

Должно быть, Кейт выбрала не тот сюжет. Вот черт, ведь она так старалась!

– Насчет известности.

Вид у Фелисии был мрачный, и Кейт ухмыльнулась:

– Ты думаешь?

– Да. А вот ты о чем думаешь?

– Да перестань заморачиваться! Придет известность, а там разберемся.

– Будем надеяться.

На этом пришлось оборвать разговор, потому что приехал автобус из детского сада, и в дом вбежал Тайг в голубых джинсах, красной фланелевой рубашке, ярко-желтой парке и крошечных ковбойских сапожках.

– Тетя Лисия! Тетя Лисия!

Он запрыгнул к Фелисии на колени – прямо в сапогах! Кейт вздрогнула при мысли о том, что случится с замшевым костюмом, но Фелисии явно было все равно.

– Знаешь, что я тебе привезла?

– Новый паловоз?

Его глаза сияли, и обе подруги рассмеялись.

– Не-а. Слушай. В машине большая коробка. Сможешь сам принести?

– Конечно, тетя Лисия!

Он с шумом помчался обратно на улицу. Кейт смотрела ему вслед. Дети так быстро растут… Лицо Фелисии вновь стало хитрым.

– Ну, расскажи, что ты ему притащила? Белых мышей? Живую кобру? Давай, признавайся!

– Ни то, ни другое, Кейт, честное слово!

Но из-за двери послышался писк. Фелисия волновалась, что кое-кто начнет пищать раньше времени, и даже тайком сбегала к машине с блюдцем воды, но кое-кто спал. А теперь проснулся в крепких объятиях Тайга.

– Он зивой!

– Конечно, живой!

Фелисия улыбнулась мальчику. Кейт закатила глаза, но тоже не смогла сдержать улыбки.

– Он твой, тетя Лисия?

Кейт в жизни не доводилось видеть такого унылого, такого понурого щенка бассет-хаунда. Один только его вид вызвал у нее неудержимый хохот. Тайг поставил собачку на пол, и та, болтая ушами, поползла от него в сторону, а потом скорбно посмотрела на него и завиляла хвостом.

– Он тебе нравится, Тайг?

Тайг радостно закивал головой и уселся на пол рядом с черно-белым песиком.

– Повезло тебе, тетя Лисия. Я тозе такого хочу. Ты мне такого купишь, мама?

– У тебя уже есть такой. – Фелисия опустилась на колени и одной рукой обняла мальчика, другой – собаку.

– У меня? – удивился Тайг.

– Это твой. Я дарю его тебе. – И Фелисия поцеловала крестника в светлую макушку.

– Мне?

– Тебе.

– Ух ты! Ух ты! – Больше он и вымолвить ничего не мог, набросившись на собаку с поцелуями. – А как его зовут?

– Сам придумай.

– Пойду у Вилли спрошу.

Вилли, бесценный старый медведь, стал для Тайга лучшим другом. Тайг всюду таскался с ним, как и Том. Трудно было сказать, чей приятель был больше любим и замызган – Тайга или его отца. Мальчик пулей выбежал из комнаты, а Кейт наклонилась приласкать собачку.

– Злишься, Кейт? – Фелисия не жалела о своем поступке. Разве только совсем чуть-чуть.

– Разве можно на тебя злиться, чудачка? Только пока не дари ему машину. Подожди, пусть ему исполнится хотя бы шесть.

Устоять перед щенком было невозможно, и Кейт уложила его на колени. Вскоре вернулся Тайг и притащил с собой медведя.

– Вилли говорит, его зовут Берт.

– Ну, пусть будет Берт.

Тайг снова сжал в объятиях нового друга, и Берт завилял хвостом. Вся семья была в сборе, и все были счастливы. А Кейт была счастлива еще и потому, что Фелисии понравилось начало ее новой книги. Но, конечно, все эти слова по поводу оглушительного успеха – чушь собачья. Лисия, должно быть, спятила. Черт, да если издатель согласится опубликовать книгу – это уже будет успех. Не бестселлер же она написала? Такое случается с одним автором из миллиона, и Кейт точно знала – это не про нее. Она чувствовала, у нее совсем другая судьба.

Глава 7

– Идешь на работу, мамочка?

Кейт кивнула и передала Тайгу еще кусочек тоста.

– Так и знал. Я всегда все знаю.

Вид у него был до того довольный, что Кейт залюбовалась сыном. Стройный, сильный, задумчивый, сообразительный, чудо – не мальчик! Теперь, почти в шестилетнем возрасте, он стал меньше походить на Тома.

– Как ты понимаешь, что я пошла на работу?

Светские беседы за завтраком уже давно вошли у них в привычку, а Кейт в этот прекрасный весенний день была в веселом настроении. По большей части она общалась только с Тайгом, иногда на доступном ему уровне, но чаще – как со взрослым.

– Ты хорошее одеваешься.

– Вот как? – Кейт улыбнулась сыну, и глаза обоих стали хитрыми-хитрыми. – Вообще-то надо говорить «лучше», а не «хорошее».

– А, ну да. Еще ты мажешь глаза этой липкой штукой.

– Какой еще липкой штукой? – Кейт рассмеялась с набитым ртом.

– Сама знаешь, какой – зеленой.

– Синей, а не зеленой. Это называется – тени для век. Лисия тоже ими пользуется.

Раз уж Лисия ими пользуется, значит, вещь и впрямь хорошая.

– Да, но у нее-то они коричневые, и красится она ими все время, а ты – только на работу. – Он широко улыбнулся. – Почему только туда?

– Потому что ты еще маленький и этого не поймешь.

Но и Том больше не поймет этого. Никогда. Но почему-то она считала, что обязана красить глаза и «хорошее» одеваться, отправляясь в «Дом на лугу». Ей казалось, так нужно. Там она была миссис Харпер. Здесь – просто мама. И еще мэм – в супермаркете.

Она уже давно сообщила Тайгу, что работает учительницей в Кармеле, в школе для детей-инвалидов. Так она могла в доступной форме рассказать ему о Томе и других обитателях «Дома на лугу». После разговоров с сыном о проделках Тома, о его рисунках, о мистере Эрхарде Кейт становилось легче. А с кем еще она могла поделиться радостью, когда Тому удавалось сделать что-то особенное – нарисовать красивую картину, научиться новой игре, собрать сложный пазл? Никто бы не понял. К тому же версия о работе с детьми-инвалидами позволяла ей, возвращаясь, запираться в своей комнате. Тайг все понимал. Ему было жалко несчастных детей, и он гордился мамой. Иногда она спрашивала себя, не за тем ли рассказала ему всю эту историю. Бедная мамочка, чудесная мамочка, возится с больными детишками… но Кейт отгоняла от себя эти мысли. Не хватало еще взывать о сочувствии к шестилетнему ребенку.

– А почему их на каникулы не отпускают? – задумчиво спросил Тайг, глотая овсянку. Мысли Кейт вновь вернулись к Тому.

– Что?

– Почему их на каникулы не отпускают?

– Не отпускают, и всё. Можешь после школы пригласить домой Джо. Тилли будет вас ждать. – Но Тайг и так это знал. – Можете зайти на ранчо Адамса, посмотреть на новых лошадей. Хочешь?

– Не-а.

– Не-а? – Кейт удивленно взглянула на сына. Он с равнодушным видом доедал овсянку, но она заметила озорные огоньки в его глазах. Он что-то задумал. – Что у тебя такое? Другие планы?

– Нет, нет. – Он чересчур энергично замотал головой, и на щеках зарделся румянец.

– Так! Веди себя хорошо, не шали, не обижай Тилли. – У Тилли был номер «Дома на лугу», и она могла в любой момент позвонить, но Кейт все равно волновалась. – Не делай глупостей и гадостей. Ты меня понял? – Ее голос был строгим, и Тайг решил не спорить.

– Да, мамочка, – сказал он так серьезно, будто ему было не шесть лет, а тысяча.

Внезапно раздался гудок машины, Кейт увидела желтый джип, и от спокойствия Тайга не осталось и следа.

– Она приехала!

– Ну, иди, встречай. Увидимся вечером!

Он положил ложку, сцапал последний тост, нацепил ковбойскую шляпу, схватил со стола книгу, помахал на прощание Кейт, пославшей ему воздушный поцелуй, и был таков. Она отхлебнула кофе и задумалась: что же собрался устроить Тайг? Но, что бы он ни замышлял, Тилли с ним справится. Эта пожилая, крупная женщина с большим сердцем воспитала пятерых сыновей и дочь, так что глупостей Тайга терпеть не стала бы. Давным-давно вдова, она управляла ранчо, пока оно не перешло к старшему сыну, а сама она не решила нянчить чужих детей. Тайга она знала с рождения. Суровая, но обладавшая отличным чувством юмора, она отлично ладила с ним. Это была настоящая крестьянка, не то что Кейт. От этой разницы никуда не деться. Кейт была больше писательницей, чем домохозяйкой, она любила деревню, но мало что знала о настоящей деревенской жизни.

Прежде чем уйти, взяв куртку и сумку, она огляделась – удостовериться, не забыла ли чего. В это утро у нее было странное предчувствие, что лучше бы не ездить. Но она давно уже привыкла не обращать внимания на эти предчувствия. Просто собиралась и шла. На Тилли можно было положиться без сомнений. Натянув курточку, Кейт взглянула на свои брюки – все еще красивые, хотя купила она их восемь лет назад, после того как продемонстрировала на модном показе. Габардиновые, нежного карамельного цвета, они хорошо сидели на ней. Твидовую курточку она тоже приобрела давным-давно, для поездок верхом. Новым был только бледно-голубой свитер, купленный в городе. Она снова улыбнулась, вспомнив слова Тайга. Да, она старалась быть красивой для Тома. Но, может быть, для Тайга тоже нужно постараться? Хотя это глупо. Ему всего шесть – что он понимает? Или понимает? Мысль о том, как она наряжается, чтобы понравиться шестилетнему мальчику, немало повеселила Кейт.

Всю дорогу в Кармель она не думала ни о чем, действовала на автопилоте, и день прошел как обычно. Дорога, давно уже привычная, все так же выматывала, Том был вялым и безразличным, погода – туманной, даже обед – таким же, как всегда. Порой дни, проведенные с Томом, становились яркими воспоминаниями, прекрасными, как драгоценные камни, которые радужно переливались всеми гранями. Случались и другие дни – мрачные, холодные, с привкусом пепла. А иногда они не приносили вообще ничего. Сегодняшний день был как раз таким. У нее не было никаких чувств – только усталость. Ей не терпелось поскорее добраться до маленького домика, затерянного среди холмов, вернуться к Тайгу и глупому бассет-хаунду с грустными глазами, который давно уже стал членом семьи. Она весь день скучала по ним. Может быть, ей и впрямь следовало остаться дома. Спидометр перевалил за девяносто миль в час. Такое случалось нередко, но попалась она всего два раза за шесть лет. Только скорость помогала скрасить скучную дорогу. Порой муки совести и чувство ответственности за Тайга заставляли Кейт замедлить ход, но не слишком. Восемьдесят пять миль в час – еще куда ни шло. Пятьдесят пять – невыносимо.

Около пяти часов она наконец свернула на дорогу, ведущую к дому. Что за предчувствие мучило ее весь день? Машина зашуршала колесами по гравию. Кейт осмотрелась, ища глазами собаку и Тайга. Наконец она увидела сына, с облегчением улыбнулась и притормозила. Он был прекрасен, здоров и весь перепачкан – разве стоило беспокоиться? Что с ней сегодня такое? Она сто раз уезжала из дома, и вдруг неведомая тревога. Разве могла случиться катастрофа, с которой не справилась бы Тилли?

Нянечка, однако, перепачкалась не меньше Тайга, да и Берту явно требовалась ванна. Все трое были с ног до головы покрыты грязью. Грязью были перемазаны волосы Тайга, а на щеке Тилли красовался жирный грязный след, но вид у обоих был донельзя довольный. Тайг махал рукой и что-то громко кричал. Пора выбираться из машины. Пора снова работать мамой.

Увидев Тилли в рабочем комбинезоне, Кейт, как всегда по возвращении из Кармеля, тут же почувствовала себя чересчур нарядной. Взяв сумку, она вышла из машины. День с Томом закончился. Настал черед Тайга. Глубоко вдохнув свежий воздух деревни, Кейт наклонилась приласкать Берта, который радостно обнюхивал отвороты ее брюк.

– Ну, ребята, чем вы тут занимались?

– Сейчас увидишь, мама! Это так круто! Я сам! Я сам все сделал, а Тилли сделала ничего!

«Ничего не сделала», ну да черт с ним. Кейт слишком устала и слишком обрадовалась, увидев Тайга живым и здоровым, чтобы исправлять его речевые ошибки.

– Вот как? И что же ты такого сделал? – Она сжала его в объятиях, грязного, чумазого, и он изо всех сил старался вырваться.

– Пойдем, покажу!

– Может, я сначала тебя поцелую? – Но она уже и так его расцеловала и крепко-крепко прижала к себе, и он улыбался ей обезоруживающей улыбкой шестилетнего мальчика.

– А потом посмотришь?

– А потом посмотрю.

Еще раз ради приличия поцеловав Кейт, он изо всех сил потянул ее за руку.

– Подожди-ка, а что ты хочешь мне показать? Снова змей? Нет, Тилли, только не это… – Она умоляюще посмотрела на старушку. Тилли ничего не сказала. Она вообще была немногословной, тем более с особами своего пола; с Тайгом у нее находилось больше тем для разговора, чем с Кейт. Однако друг к другу женщины относились с теплотой и взаимным уважением. Тилли не понимала толком, чем занимается Кейт, сидя за пишущей машинкой, но опубликованная книга произвела на нее сильное впечатление. Книга была так себе, несерьезный романчик о жизни нью-йоркской богемы, но ее опубликовали, и это было уже кое-что. А через месяц выйдет еще одна книга. Может, Кейт станет знаменитой. А может, и нет. Главное, она – хорошая мать. И вдова, совсем как Тилли. Но все-таки что-то их разделяло, хотя Кейт не важничала, не задавалась, вела себя спокойно и просто. Трудно было объяснить, какой она была. Может быть, благородной. Так говорила мать Тилли. Она бы назвала Кейт благородной. Еще она была умной. Может быть, красивой, хотя и слишком худой. И в глазах ее читалась скрытая печаль. Тилли знала этот взгляд, она стала видеть его в зеркале, когда потеряла мужа. А потом – у Кейт. Она и теперь смотрела все так же печально, как в те времена, когда Тайг только появился на свет. Иногда Тилли думала – может быть, от книг ей еще больнее. Может быть, Кейт и пишет о своей боли. Кто знает…

Сейчас Тилли смотрела, как сын тянет Кейт за угол дома. Потом они остановились, он широко улыбнулся матери и крепко сжал ее руку. Он был еще совсем маленьким, хотя порой и казался настоящим мужчиной оттого, что Кейт разговаривала с ним как со взрослым. Хорошо, что она так его воспитывает. Тилли тоже так говорила с сыновьями после того, как умер их отец. Она вспоминала прошлое, а Тайг показывал Кейт маленький огород, который они с Тилли весь день копали к ее приезду.

– Мы сделали его для тебя. Половина грядок – цветы, половина – овощи. Тилли сказала, овощи нам нужны для салата. Перец там и всякое такое. А в следующий раз будем сажать зелень. Ты же любишь зелень? – Он засомневался в успехе этой идеи. Сажать зелень казалось ему занятием, достойным только девчонок. – Я бы тыквы посадил. А еще кокосы.

Кейт с улыбкой вновь поцеловала сына.

– Очень красивый огород, Тайг.

– Пока не очень. Но скоро будет. Мы каких только цветов не посадили! А семена купили на той неделе. Я их спрятал.

Так вот что значил этот хитрый взгляд! Вот что он задумал – разбить свой первый огород.

– Он сам все сделал, – сказала Тилли, похлопав мальчика по плечу. – Скоро будет гордиться, какой вырастет урожай.

– И помидоры тоже.

От избытка чувств Кейт чуть не расплакалась, а потом ей захотелось смеяться. Она весь день волновалась о нем, а он подарил ей целый огород. Как прекрасен этот мир! Не зря она так спешила сюда.

– Знаешь, что я тебе скажу, Тайг? Это самый прекрасный подарок в мире.

– Правда? А почему?

– Потому что ты сам его сделал. Потому что он живой. А еще – потому что мы будем смотреть, как он растет, и есть овощи, и любоваться цветами. Это замечательный подарок, солнышко.

– Да. – Он осмотрелся, гордый собой, и торжественно пожал руку Тилли. Обе женщины изо всех сил сдерживали смех, чтобы не испортить красоту момента. Внезапно Тилли посмотрела вверх, будто что-то вспомнила:

– Вам звонили.

Это, конечно, Фелисия. Кейт эта новость обрадовала, но не слишком заинтересовала.

– Из Нью-Йорка.

– Из Нью-Йорка?

Сердце Кейт подпрыгнуло, но лишь на секунду. Не может такого быть! Разве что из страховой компании, или еще что-нибудь в том же духе. Чудес не бывает. Она знала. После шести лет ожидания она это знала твердо.

– Просили перезвонить.

– Уже поздно.

Пять тридцать на западе значит – на востоке на три часа позже. Кейт не сильно расстроилась.

Тилли продолжила рассказ все в той же спокойной, неторопливой манере, свойственной деревенским жителям:

– Да, он так и сказал – может быть, поздно. Оставил номер, по которому можно позвонить в Лос-Анджелес.

Ее сердце вновь подпрыгнуло, на этот раз сильнее. Да что за глупости? Больше она не будет верить в невозможное. Так чему радоваться?