Текст книги "Право на гнев. Почему в XXI веке воспитание детей и домашние обязанности до сих пор лежат на женщинах"

Разочарования современной вовлеченной матери

Моник из Квинса ценит все, чего добилась. Трудолюбивая и умная, она построила жизнь, о которой мечтали все девочки среднего класса в конце XX века. Интересная работа в государственном секторе, любящий муж, один ребенок и попытки завести второго. «Она само совершенство, – говорит мне Моник о своей дочери, – так что, думаю, все у нас хорошо». В голосе чувствуется сомнение. Она вырвалась из офиса, чтобы встретиться со мной в пустынном ресторанном дворике и обсудить, что думает о неравноправии в своей семейной жизни после рождения ребенка – несбывшиеся ожидания, отрицательный опыт.

Она подстроилась под требования материнства, изменив график работы. Она перевелась в офис поближе к дому и реже созванивалась с клиентами по вечерам. Она также нашла платных и бесплатных помощников – няню на полдня и бабушек дочери. Она любит проводить вечера со своей малышкой. Больше она ничего не планирует менять. Но ее поражает, как мало изменились приоритеты мужа. Ее возмущает, что он совершенно свободно распределяет свое время, участвует в домашних делах когда и как ему вздумается, и что огромное количество мелких задач неизменно падает на ее плечи. «Меня раздражает, что у нас с ним такие разные обязанности. Он занимает привилегированное положение. Если у него крупный проект на работе, он говорит мне: “Кстати, я сегодня задержусь в офисе”. Ему не надо торопиться домой, чтобы отпустить няню вовремя, потому что ее тоже дома ждут дети. Если у меня что-то намечается на работе, мне приходится звать на помощь маму, а если она занята, искать другой выход. Он же думает: “У меня полно работы, а ребенком пусть занимается кто-то другой”. Это тяжело».

«Когда я была беременна, мы с ним обсуждали, как все будет, и решили найти няню на три дня в неделю, звать маму к нам по четвергам и пятницам, а мою свекровь просить по пятницам уходить с работы пораньше, чтобы посидеть вечером с малышкой, и тогда моя мама будет успевать на обратный автобус. В какой-то момент я засомневалась: “Ничего не получится, это слишком сложно”, на что он ответил: “Я не понимаю, почему ты не можешь приложить больше усилий”, а я сказала: “Ты единственный, кто тут не готов возвращаться с работы пораньше и менять свой график!” В общем, мы составили план, и обычно он работает. Чтобы этот план работал, свои усилия объединили все женщины семьи».

Моник и ее ровесницы – как и мои – выросли на горячих речах о гендерном равенстве. Девочки могут все, что могут мальчики. Мы получили Раздел IX[8]8
  Раздел IX (англ. Title IX) – федеральный закон США, запрещающий дискриминацию по гендерному признаку в рамках образовательных программ.


[Закрыть]. Мы получили высшее образование. Но все эти громкие речи про возможности женщин никогда не трактовались таким образом: «Мальчики могут все, что могут девочки». Нет, об этом мало кто думает. И теперь, когда Моник стала юристом, ее муж так и не стал основным родителем.

Изменения в их жизни после рождения дочери начались с нее и закончились на ней. «Я, безусловно, разочарована, – говорит она. – Не так сильно, чтобы развестись, но мне неприятно. И когда мы собираемся втроем, я нервничаю и раздражаюсь. Если он говорит, что нашей дочери что-то нужно, я тут же начинаю злиться, и мне трудно с ним не поругаться, потому что предполагается, что это я должна позаботиться обо всех ее потребностях. Я стараюсь отвечать вежливо. Но получается не всегда».

«Даже если мы принимаем какие-то решения, чтобы изменить ситуацию, он быстро о них забывает, а я уже не напоминаю. В какой-то момент мы пришли к соглашению – он будет дома по вечерам во вторник и четверг, чтобы взять на себя дом и ребенка. Но этого не происходило, потому что он задерживался на работе или планировал на это время другие дела. А потом говорил: “Да, да, прости, я больше не буду”. А потом все снова повторялось. Ничего не поделаешь. Я переживаю, что мы так и будем всю жизнь ругаться. Он знает, что я думаю по этому поводу, но это не приводит ни к каким значимым, регулярным изменениям. Сколько же можно его уговаривать?»

Она продолжает: «Когда-то я поступила в колледж свободных искусств и записалась на массу курсов по феминологии. Мы с однокурсниками долго и страстно обсуждали динамику брака и то, почему жизнь неизменно складывается именно так, а не иначе, и я помню, что тогда думала: “Почему эти женщины соглашаются так жить? Со мной точно такого не случится”. Но именно так и произошло».

Подлинная сущность современных вовлеченных отцов

Когда исследователи спрашивают мужчин, у которых должен родиться ребенок, как они собираются делить домашние заботы и уход за детьми, большинство говорит, что их женам придется делать чуть больше, чем раньше, – из-за кормления ребенка, – но они тоже не будут отставать. Но через шесть месяцев после рождения ребенка те же самые отцы утверждают, что матери делают больше, чем они ожидали, в то время как они сами делают меньше, чем ожидали [46].

То, что начинается как кратковременная необходимость, вызванная грудным кормлением, становится прецедентом. За последние несколько десятков лет отцы взяли на себя гораздо больше забот о ребенке, но масштабы изменений оказались весьма скромными, даже если сравнивать их с тем, сколько мужчины помогают по дому. С 1980 по 2000 год, когда количество работающих женщин выросло наиболее сильно, процент мужчин, помогавших по дому, вырос на 10 % – с 29 % до 39 %.

Что касается ухода за ребенком, то тут мы имеем совершенно другую картину за тот же период: в 1980 году отцы выполняли 38 % дел по уходу за детьми, а в 2000 году 42 %. Матери в 1980 году утверждали, что их мужья берут на себя 31 % дел по уходу за детьми, а в 2000 году 32 %. Сегодня, по данным нескольких исследований, работающие женщины уделяют семье примерно в два раза больше времени, чем мужчины [47]. А если, чтобы сбежать от этой проблемы, вы решили переехать в более прогрессивную страну, то даже в Швеции, где процветает гендерное равноправие, отцы уделяют уходу за детьми только 56 % того времени, что тратят на это женщины [48].

Ни одно известное человечеству общество не может похвастаться тем, что мужчины берут на себя львиную долю ухода за ребенком. Межкультурные антропологи утверждают, что матери активнее участвуют в уходе за детьми, чем отцы, в любой части мира, независимо от образа жизни, профессии и социальной идеологии [49]. В отчете ООН за 2018 год сказано, что женщины выполняют в 2,6 раза больше домашних дел и обязанностей по уходу за детьми, чем мужчины [50].

За последние 75 лет женщины с маленькими детьми из развитых стран – в общей сложности это 36 стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) – все чаще стали заниматься оплачиваемым трудом, и эти цифры стабильно растут. Согласно данным по этим странам, на сегодняшний день 71 % матерей с одним ребенком и 62 % матерей с двумя и большим количеством детей трудоустроены [51]. Все же, если смотреть на сравнительное использование времени, отцы из этих стран (среди них США, Канада, почти вся Европа, а также Мексика, Новая Зеландия и Япония) тратят на домашние заботы меньше четверти того времени, что тратят женщины, и меньше половины этого времени уделяют уходу за детьми [52]. В отчете ОЭСР за 2017 год неравномерное распределение неоплачиваемой домашней работы между мужчинами и женщинами признано одной из важнейших проблем гендерного неравноправия нашего времени. Современные отцы во всем мире внесли в свою жизнь мизерные изменения, несмотря на растущие требования со стороны работающих матерей. Но мы продолжаем убеждать себя, что стакан наполовину полон (то есть мы до сих пор верим, что можем похвастаться великими достижениями на пути к равному разделению родительских обязанностей). Неужели мы и дальше будем ограничиваться одной только благодарностью?

У благодарности есть неприглядная обратная сторона. Культурные исследования со всего мира неизменно показывают, что молодые родители переживают в своих отношениях качественные изменения – «внезапные, неблагоприятные и довольно серьезные по значению» [53], как говорят некоторые ученые. Лонгитюдные исследования[9]9
  Научный метод, когда одна и та же группа людей изучается в течение длительного времени.


[Закрыть] показывают, что супружеское удовлетворение достигает пика примерно во время свадьбы, затем идет на спад и в конечном итоге снижается в два раза для пар с детьми, по сравнению с бездетными парами [54]. В некоторых говорится, что самый резкий спад происходит перед первым днем рождения ребенка [55], в некоторых – что позже. Исследование Института Готтмана в Сиэтле, в котором семейная жизнь анализируется на протяжении более двадцати лет, показало, что две трети пар переживают резкое снижение качества отношений, а также значительный рост конфликтов и враждебности в течение трех лет после рождения первого ребенка. А по мере того как детей становится больше, растет и недовольство [56].

Можно назвать целый ряд причин происходящего. Например, тяжелый удар, который наносит отсутствие времени, денег и сна. Как доказали в лабораторных условиях психологи из Университета Калифорнии, «люди, которые хронически не высыпаются, испытывают больше негативных эмоций, острее реагируют на негативные события и менее эффективно решают проблемы» [57]. Но следует учитывать еще и тот факт, что переход к родительству – это «критически важный момент, когда зарождается неравное распределение времени, которое партнеры уделяют домашним делам» [58].

Исследование 2008 года Университета Квинсленда (Австралия) показывает, что после рождения первого ребенка женщины тратят на бытовые заботы на шесть часов в неделю больше прежнего, «а среднее время, которое мужчины тратят на быт, остается неизменным и статичным» [59]. Дальше хуже. Притом что первый ребенок никак не сказывается на временных затратах мужчин на домашние дела, второй ребенок даже их сокращает. Австралийские исследователи «нашли подтверждения тому, что затраты времени на домашние дела среди мужчин сокращаются по мере рождения детей, а значит, чем больше времени нужно уделять домашним заботам, тем больше растет гендерный разрыв в затратах времени на эти заботы». Если брать весь цикл жизни, то время, которое мужчины тратят на неоплачиваемый домашний труд, значительно увеличивается только с переходом от брака к вдовству, разводу или расставанию [60].

С уходом за ребенком та же история. Данные по использованию времени из другого австралийского исследования, тоже около 2008 года, показали, что матери по сравнению с отцами проводят с детьми больше времени, чаще многозадачны, живут по более жесткому графику, больше времени проводят с детьми одни и в целом выполняют больше обязанностей по уходу за детьми. Это соответствует данным по использованию времени в США и других странах [61].

Неизменная разница между радужной концепцией современных, вовлеченных отцов и их реальным вкладом годами ставит ученых в тупик [62]. Почитайте социологические журналы за последние десять лет, и вы найдете массу подобных фраз: «мы только начинаем понимать, почему мужчины делают так мало» [63], «мы еще плохо понимаем, какие типы мужчин – и при каких условиях – участвуют в уходе за другими людьми» [64], «рост количества работающих матерей… не привел к более равномерному гендерному распределению времени, затраченного на домашние дела и уход за детьми» [65], «гендерные ограничения меньше всего наблюдаются в тех семьях, где оба супруга работают на полную ставку, однако даже в этих семьях женщины, как правило, берут на себя почти все домашние обязанности и уход за детьми», «отцы меняются… но эти изменения в лучшем случае можно назвать неспешными» [66]. Исследователи Университета Калифорнии проанализировали 1500 часов видеозаписи из жизни пар среднего класса с детьми, в которых оба партнера работали. Они обнаружили, что самая частая картина – отец, находящийся в комнате один [67]. Именно об этом я постоянно вспоминаю, когда сижу с детьми в гостиной, пока мой муж отдыхает в нашей спальне и играет в Game of War на телефоне.

Привилегии, которые позволяют себе отцы относительно распределения времени, тщательно фиксируются социальными исследованиями. Они показывают, к примеру, что жены, которые часто задерживаются на работе, больше времени уделяют уходу за детьми, однако мужья, которые часто задерживаются на работе, больше спят и часами смотрят телевизор [68]; работающие матери с детьми дошкольного возраста в 2,5 раза чаще встают к детям по ночам [69]; отцы с новорожденными малышами отдыхают по выходным в два раза больше, чем матери [70]. И все равно отцы не считают себя привилегированными. Данные по 335 работающим женатым родителям показывают, что женщины считают распределение домашних обязанностей и ухода за детьми значительно более несправедливым, чем мужчины [71].

Шокирующая реальность заключается в том, что только когда мужчины нетрудоустроены, а женщины обеспечивают семью, они уделяют почти равное количество времени уходу за детьми. Самое эгалитарное распределение ухода за детьми наблюдается в ситуации, когда работает только жена, а муж сидит без работы, хотя даже тогда нет полного равенства [72]. В семьях, где отцы сидят дома, матери все равно уделяют больше времени организационным вопросам, касающимся детей, – планированию и контролю [73].

В отличие от бытовых дел, количество которых сокращается для женщин по мере роста часов оплачиваемой работы, затраты времени на уход за детьми не меняются, независимо от рабочих обязанностей. Чтобы все успеть, матери лишают себя свободного времени, перестают заботиться о себе и спать [74]. И это почти не зависит от национальности и этнической принадлежности. Исследования, касающиеся афроамериканских и испаноязычных семей в США, повторяют паттерны, обнаруженные в семьях белых американцев. Сравнения по этническим группам показывают лишь незначительные отличия по времени, которое отцы тратят на уход за детьми [75], – хотя афроамериканские мужчины и женщины более остро воспринимают гендерное неравноправие, чем белые, которые более остро воспринимают гендерное неравноправие, чем испаноговорящие американцы [76].

В 1992 году семейные психологи Кэролин и Филипп Кован писали: за 15 лет исследований им стало очевидно, что за идеологией каждой эгалитарной пары лежит гораздо более традиционная реальность [77]. Все эти разговоры о том, что мужчины и женщины поровну делят обязанности, – «чушь собачья!» [78], как сказала одна мама из их исследования. Прошло двадцать лет, и многочисленные исследования со всего мира подтверждают это наблюдение. Появление детей кардинально меняет повседневную жизнь женщин, но не мужчин [79]. Недавние исследования по использованию времени, проведенные Центром Пью и Бюро трудовой статистики США, показывают, что работающие женщины выполняют 65 % обязанностей по уходу за детьми, а мужчины – 35 %. Напомню, что это соотношение не меняется с 2000 года [80].

Несмотря на изменения в экономической ситуации, мы стоим одной ногой в прошлом. Семья, где четко делились обязанности супругов – муж зарабатывал деньги, а жена занималась домом и детьми, – была исторической аномалией, основанной на расовых и классовых привилегиях. Этот культурный идеал давно противоречит реальности. После войны, когда женщины снова занялись домом – во многих случаях их увольняли и отдавали их рабочие места вернувшимся солдатам, – количество работающих женщин составляло 30 %. Эта цифра уверенно росла с 1970 по 2000 год. В 1975 году были трудоустроены 39 % женщин с детьми дошкольного возраста; с 1994 года их уже больше 60 %. В 1975 году были трудоустроены 54,9 % женщин с детьми школьного возраста; с 1990-х годов их стало 75 %, и это число практически не менялось.

На сегодняшний день Бюро трудовой статистики США утверждает, что трудоустроены 70 % замужних женщин с детьми в возрасте 6–17 лет (и 60,8 % замужних женщин с детьми до шести лет). Согласно учреждениям, которые отслеживают эти данные, ни в одной другой группе не наблюдалось подобного роста трудоустройства за такой короткий период времени [81]. Кто пережил это время, помнит всю значительность этого переворота.

Мужская и женская бытовые жизни стали во многом похожи. Во-первых, за последние пятьдесят лет мужчины стали чуть больше времени уделять домашним делам, а женщины намного меньше. Во-вторых, и мужчины, и женщины больше времени посвящают уходу за детьми [82]. Все же основным параметром, определяющим распределение домашнего труда, остается гендерная принадлежность [83].

С чего все началось

Конечно, можно все списать на биологию: беременность и лактацию, в которых мужчины участия не принимают. Раз уж это наша задача – кормить и баюкать ребенка посреди ночи, мы и продолжаем вставать к ребенку в темноте даже после полуночного кормления. Движущееся тело стремится продолжать движение. А тело в покое стремится оставаться в покое. Данные из стран с большим декретным отпуском подтверждают эту идею, невольно закрепляя за женщиной роль основного воспитателя в первый год жизни ребенка. Отцы же стали все меньше времени уделять неоплачиваемой домашней работе, перечеркнув тем самым недавние достижения в этой области [84]. В странах с более коротким декретным отпуском женщины меньше занимаются хозяйством, а мужчины больше [85].

Чтобы понять, как живут молодые мамочки, я сходила на собрание местной группы молодых мам. В тот день пришли пять женщин, которые встречались уже пару месяцев под руководством местной повитухи (доулы), которая предлагала темы для дискуссии – от физических изменений после родов до выхода на работу. Их малышам было от 12 недель до 10 месяцев. Я рассказала им про мой проект и попросила поделиться своим опытом.

Энн (42 года) – вице-президент по производству в небольшой компании, ее первенцу недавно исполнилось семь месяцев. «Иногда я смотрю на мужа, после того как он поспит четыре часа днем в субботу, а я все это время занималась малышом или другими делами, и мне тоже очень хочется прилечь, но уже поздно – дел полно, и я думаю: “Что не так со мной, с нами, почему мы решили жить вот так?”» Она продолжает: «В нашей семье муж занимается финансами, а я всем остальным. Мы живем вместе одиннадцать лет. И почти все это время он ездил в командировки, так что домашние заботы легли на меня. А на кого же еще?! Я никогда не злилась – это слишком сильное слово. Когда становится совсем печально, я говорю ему, и он помогает».

Другие тоже признались, что выполняли большую часть домашних дел еще до рождения детей. «До беременности я делала по дому все, – сказала Эмбер (30 лет). До рождения сына она работала административным ассистентом. – Я была счастливой домохозяйкой с работой». После рождения ребенка счастья у нее поубавилось. Она решила какое-то время не работать, потому что возвращение на работу не было финансово оправданно. Ее муж расстраивался, когда «все», к чему он привык, перестало выполняться. «Если я не успела заняться стиркой, он спрашивает: “Ну и что ты делала весь день?”» Остальные рассмеялись понимающе, но Эмбер, которая, кстати говоря, только начала выходить из послеродовой депрессии, лишь с грустью улыбнулась.

«Мой муж ненавидит заниматься уборкой, – сказала Кимберли (31 год), она недавно вышла на работу в издательстве учебной литературы. – Я, конечно, тоже не горю желанием вытирать пыль, но мне важно, чтобы дома было чисто. Так уж меня воспитали. Я горжусь тем, что у меня приличный, презентабельный дом».

Таша (32 года), библиотекарь, сказала, что ей эта ситуация знакома. «На то, как мы реагируем на домашние заботы, влияет наше воспитание. У меня три сестры, оба родителя работали, и в нашей семье мои сестры и я были домохозяйками. Мама моего мужа не работала, но у нее была прислуга. К нам предъявляли совсем другие требования. Мой муж делает что-то по дому, когда я прошу, но он никогда не проявляет инициативу. Мы обсуждали это до появления малыша. Хотя разве можно что-то обсуждать с мужчинами!» Женщины снова рассмеялись.

Отсутствие инициативы со стороны мужей коснулось и ухода за ребенком. Молодые матери говорили об этом робко, осторожно, стараясь не распаляться. Мередит (36 лет), психолог, удивлена тем, как мало ее муж участвует в уходе за их дочерью. «Обычно он любит все делать сам, но я чаще остаюсь с ней дома одна, и какие-то вещи даются мне легче, чем ему. Это новое в наших отношениях». Мередит вышла на работу, но в связи с этим ничего не изменилось – она по-прежнему встает по ночам, когда малышка плачет. «Когда я не работала, я считала, что обязана давать ему высыпаться. Я до сих пор так считаю – потому что он работает больше. При этом я расстроена, ведь я тоже вышла на работу. Но уверена, что, если попрошу, он встанет к ребенку».

Таша тоже часто не высыпается. «Мой муж – сова. Ложится он очень поздно, и по утрам, когда просыпается малышка, встаю я. Он говорит: “Тебе ведь не тяжело вставать рано”. А я говорю: “Да, но мне иногда тоже хочется подольше поспать”. Если я скажу: “Слушай, завтра утром, когда она проснется, возьмешь ее к себе?” – он обязательно это сделает, но я сомневаюсь, что ему самому это может прийти в голову». Когда мы встретились, ее дочери было десять месяцев, и значит, в течение десяти месяцев ее муж допускал, чтобы именно она всегда вставала рано утром вместе с дочерью, пока сам он отсыпался.

«Вы можете представить себе мир, – спросила я ее, – в котором ваш муж встает рано вместе с малышкой каждое утро в течение десяти месяцев подряд, а вы ни разу не предложите ему помочь?» Она призналась, что не может этого представить. Я тоже не могу. Никто из нас не может.

Это происходит в доме каждой из них. «Я всегда готов помочь, если меня попросить», – восклицает современный, вовлеченный отец. Его в целом позитивное отношение к тому, чтобы быть второй скрипкой, сильно мешает его жене злиться и при этом не упрекать себя. «Я сама виновата, что не прошу о помощи» – вот к какому выводу приходят эти женщины. А почему им вообще нужно просить о помощи, никто и не обсуждает.

«Он просто об этом не думает, – сказала Энн, будто это что-то объясняет. – Если что-то надо сделать, это делаю я».

Муж Эмбер машинально передает ей ребенка, когда пора менять подгузник. Если Эмбер отказывается, «он рад сделать это сам и даже улыбается».

Муж Мередит ужинает с друзьями после работы, но она не может его в этом винить. «Если я скажу, что хочу сходить куда-нибудь с подругой, он с радостью посидит с Эльзой несколько часов».

После рождения ребенка муж Кимберли стал активнее заниматься профессиональным развитием, а также волонтерством. «Мы обсуждали это, прежде чем заводить детей, – сказала она. – Он хотел, чтобы у него всегда была возможность совершенствоваться и не потерять себя. Признаюсь, я думала, что, когда малышка родится, он чуточку сбавит обороты. Иногда я говорю ему: “Тебе обязательно ехать на встречу в эту благотворительную организацию?” Но я не прошу его остаться. Что есть, то есть».

Я и раньше слышала подобные истории. Все как под копирку. В тот день меня поразили не проблемы, которые обсуждали эти женщины, а то, что ни одна из них не возражала против такой жизни. Вот о чем я забыла – не возражать. Я тоже когда-то не возражала. Мужчины есть мужчины – вот какой вывод сделали женщины и по традиции рассмеялись. В то утро в той комнате меня расстроило, что эти женщины, которые в других обстоятельствах не смолчали бы, терпят так много и сдерживают себя – по крайней мере, до поры до времени.