Электронная библиотека » Дарья Болотина » » онлайн чтение - страница 20


  • Текст добавлен: 25 августа 2015, 01:00


Автор книги: Дарья Болотина


Жанр: Религия: прочее, Религия


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 105 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Среда
Рим. 4, 13—25

Ибо не законом даровано Аврааму, или семени его, обетование – быть наследником мира, но праведностью веры. Если утверждающиеся на законе суть наследники, то тщетна вера, бездейственно обетование; ибо закон производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления. Итак по вере, чтобы было по милости, дабы обетование было непреложно для всех, не только по закону, но и по вере потомков Авраама, который есть отец всем нам (как написано: Я поставил тебя отцом многих народов) пред Богом, Которому он поверил, животворящим мертвых и называющим несуществующее, как существующее. Он, сверх надежды, поверил с надеждою, через что сделался отцом многих народов, по сказанному: «так многочисленно будет семя твое». И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность. А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего.


Ведь, не чрез закон, который дан спустя четыреста лет (см.: Гал. 3, 17), давалось обетование Аврааму, что он будет наследником мира, но чрез правду веры. Если же от закона было бы наследство, то тщетна была бы вера, тщетно обетование, ибо исполнения закона быть не могло. Посему дает другу предварительное обетование вне закона; впрочем, о грехах, которые были вопреки правде, предвозвещение выражено кратко: только сосредоточил его в благословениях, и это ради закона, – что все могло препятствовать проклятиям.

Ибо закон гнев соделывает. – Верующие и неверующие должны были принять обрезание, так чтобы никто не отказывался. Поелику вера зависит не от тирана, а от воли человека, то все дела тирании совершены были во имя закона, а дела свободы – во имя веры. И поелику мир погрешил в отношении веры Авраамовой, что было произведением свободной воли, между тем как закон был страшным тираном, – то время закона сравнил с детством, а другое (время) – с юностью, не потому, чтобы эти времена властвовали над нами, но потому, что и самые эти времена получили названия от наших дел, как люди – от плодов дел своих.

И, как во время слабости закон был полезен, так теперь он вреден, ибо пришла вера, которая оправдала Авраама прежде закона. Посему, говорит, не от дел, но от веры, дабы тверда была благодать во всех поколениях, – не только у тех, кои от закона суть, т. е. не у Иудеев только, но также и у язычников, которые суть от веры отца нашего Авраама. Он, как написано, есть отец многих народов, – всех верующих, как ты, в Бога, животворящаго мертвых и называющаго несуществующее, как существующее (ср.: Быт. 15 и 17 гл.); и, как воззвал Исаака (к бытию) из того, чего не было, так и отъял его от жертвенника (см.: Быт. 17, 5; 22). Если бы об обрезании только шла речь, то оно могло быть совершено слушающими, но поелику говорится о супругах без потомства, которое возрастет и умножится, как песок и звезды, то рассудите: что заслуживает (большего) удивления – наказание ли всеобщее за один миг или же терпение в будущем?

Поверил, говорит, Богу, животворящему мертвых и называющему несуществующее, как существующее – т. е. из омертвелого тела Авраама и бесплодной утробы Сарры оживотворил и произвел тех, кои в то время не были. Поелику же, чрез данное им обетование дарованы, то Бог похвалил веру отца их, который уверовал в поколения свои, так чтобы, кто родится от него, подобен был бы по вере отцу своему и имел бы такую же веру, какую родители имели прежде рождения сына. Таково значение слов, которые говорит: вопреки надежде, по надежде уверовал, – и прибавляет: и не помыслил о теле своем омертвелом и омертвелой утробе Сарры и пр. И не только, говорит, ради него написано, что вменено ему в правду, но и ради вас, поелику как ему, так и вам вменится в правду, ибо вы уверовали в Того, Кто воскресил Господа нашего Иисуса Христа, Который предан ради грехопадений наших и воскрес ради оправдания нашего.

Ефрем Сирин, прп. Толкование на послания божественного Павла. Послание к Римлянам // Ефрем Сирин, прп. Творения в 4-х тт. Т. 4. Барнаул, 2005.

Четверг
Рим. 5, 10—16

Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его. И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение. Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили. Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама, который есть образ будущего. Но дар благодати не как преступление. Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих. И дар не как суд за одного согрешившего; ибо суд за одно преступление – к осуждению; а дар благодати – к оправданию от многих преступлений.


В пятой главе Апостол изображает основную истину христианского вероучения о грехе и спасении. Как от Адама, естественной главы всего человечества, грех распространился на все человечество – посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили – так и Христос, новая духовная глава всего человечества, Своим искупительным подвигом дарует спасение также всему человечеству. Стихи 12–21 этой главы представляют собою одно из самых важных мест по глубине догматического содержания. Доказательством того, что грех Адама действительно перешел на всех его потомков, служит факт смерти, которая явилась последствием греха Адамова, или т. н. первородного греха. Апостол указывает на важное обстоятельство: до Моисея не было Закона, и следовательно, грехи людей не могли им вменяться: но грех не вменяется, когда нет закона, но тем не менее люди умирали и до Моисея; отсюда естественен вывод, что они наказывались смертью не за собственные грехи, а за грех первородный, перешедший на них от праотца Адама. Когда же дан был Закон, а люди не переставали грешить, виновность их пред Богом еще более увеличилась. Когда же грех таким образом умножился, чрез искупительный подвиг Христов было дано людям изобилие благодати Божией: А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5, 20). Искупительный подвиг Христов заглаживает не только первородный грех Адамов, но и все личные грехи людей.

Аверкий (Таушев), архиеп. Четвероевангелие. Апостол. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М.: Изд-во ПСТГУ, 2007.


Аще бо врази бывше примирихомся Богу смертию Сына Его – «В словах сих с первого взгляда примечается тождесловие (с прежними), которого, однако же, нет» (свт. Иоанн Златоуст). Вывод и здесь и там один: спасемся; но сопоставления, из которых делается вывод, различаются. Одно и то же дело милосердия Божия, спасающего нас в Господе Иисусе Христе, созерцается с разных сторон. Там сопоставлялась преимущественно наша грешность с смертию Единородного Сына Божия; а здесь сопоставляется оправдание с животом Его, т. е. воскресением и седением одесную Отца. Умерши, Он оправдал нас, грешных; чего не дарует Он, жив будучи, т. е. воскресши и седя одесную Отца и имея всякую власть на Небеси и на земли? <…> Свт. Иоанн Златоуст делает отсюда такие наведения: «итак, смотри! Апостол хочет, чтоб римляне уверились в будущих благах. (И после многих убеждений наипаче воодушевляет к упованию смертию Сына Божия и воскресением.) И то было бы уже весьма сильным доказательством, что Христос умер за нас, нимало того не заслуживших. Когда же умерший оказывается подателем даров (ибо, жив быв, седит одесную Отца и уверяет, что, где Он, там и слуга Его будет), и даров весьма великих, то такое благодеяние превосходит всякую меру и ведет к вере самого бесчувственного. Спасет нас не иной Кто, а Тот, Кто нас, бывших еще грешниками, возлюбил до того, что Сам Себя предал за нас. Видишь ли, как сильно здесь Апостол убеждает нас надеяться на будущее? Доселе два было затруднения к нашему спасению: то, что мы были грешники, и то, что надлежало спастися смертию Владыки. Но последнее, пока не совершилось, было невероятно и не могло иначе совершиться, как по безмерной любви. Ныне же совершено сие на самом деле, а потому и прочее стало гораздо легче. Мы соделались друзьями, и Господу умирать уже не нужно. Кто до того щадил врагов, что не пощадил за них Сына, Тот ужели не спасет соделавшихся друзьями? <…>

Не точию – не только получим то, о чем пред сим сказано, – примирившеся спасемся, – но получим то, хваляся при том о Боге. <…> Указал уже на призвание, оправдание, примирение, излияние Духа и любви Духом, упование славы. Теперь говорит: не только все это есть часть наша, но при этом мы еще хвалимся о Боге. Хваление о Боге посему есть верх сокровищ веры, – такое благо, выше которого ничего и быть не может. Что же значит хваление о Боге?

Объясним это чрез сравнение с тем, что бывает между нами, что разумеется, когда иной хвалится кем-либо. Хваляся кем-либо, хвалимся близостию к нему, тем, что вхожи к нему, им любимы и уверены в его крепком благорасположении, готовом все для нас сделать и всем нас снабдить. Обычно говорим в таком случае: у меня вот кто друг и покровитель; никого и ничего не боюсь; я за ним как за горою; стоит мне слово сказать – и все будет. Применительно к этому и хвалиться о Боге или Богом – значит хвалиться близостию к Нему и тесным с Ним общением, тем, что Он наш и мы Его, Его любим, и Им любимы, и имеем в Нем готового Заступника и Покровителя. <…> Возьмите провинившегося слугу, которого господин простил и принял в дом. Это не может не радовать помилованного; но если господин, простив его и приняв в дом, определит жить ему на заднем дворе, а на глаза к себе показываться не велит, то первая радость помилования скоро у него поблекнет и заменится скорбию и тоскою. Могло быть и наше помилование таким же: Бог мог простить нас и определить нам вседовольную жизнь в вечности, но при том постановить, чтоб мы пребыли вдали от Него. Мог Он так сделать, ибо в нашем спасении все зависит от Него, а в раздаянии благ кто может наложить на Него закон? Но если б так было, это было бы, конечно, благо, и благо великое; но оно не могло бы облаженствовать нас во всей полноте, если б при сем не соблаговолил Бог и сблизиться с нами так, чтобы мы были пред очами Его, в живом общении с Ним. <…> Как сделалось, что мы хвалимся о Боге – близостию Его, приискренним с Ним общением? Чрез Господа нашего Иисуса Христа, Имже ныне примирение прияхом. Верою и покаянием приступая к Господу, получаем мы отпущение грехов и примирение обретаем. Но на этом не останавливается дело спасения – мы идем дальше и глубже: в Крещении облекаемся во Христа, в Святом Причащении сподобляемся того, что Он в нас пребывает и мы в Нем, – соделываемся едино с Господом. А Он Едино есть с Богом Отцом. И произошла таким образом богоблагодатная цепь единения: мы едино с Господом Иисусом Христом, Он Едино с Богом Отцом, а чрез Него и мы. Сего ради и хвалимся теперь о Боге, – что Он наш и мы Его, и хвалимся чрез Господа нашего Иисуса Христа. <…>

Доселе (см.: Рим. 5, 1–11) Апостол влек к вере волю и сердце, излагая дивные сокровища веры. Теперь хочет пленить ум, введши его в созерцание того, что есть домостроительство Христово в течение истории человечества. Разъяснил он, что все мы под гневом и всем бы погибать, но Бог сжалился над нами и Сына Своего дал во спасение наше. И вот мы, верою прилепляясь ко Господу, умершему за нас и ради нас воскресшему, получаем оправдание, примиряемся с Богом, делаемся благодатию Духа святыми и непорочными и неложно есмы наследники вечной славы у Бога. Резкая черта проводится между тем, что было доселе и что начинается отселе Пришествием Сына Божия во плоти. Все от Адама доселе во грехе рождались, под гневом жили, как осужденники на смерть, и умирали без примирения. А теперь все верующие в Господа рождаются в жизнь святую, живут во благодати под благоволением Божиим и умирают, чтоб вступить в наследие вечной славы у Бога. Совсем новый род начался от Христа Иисуса Господа, по духовному устроению, совсем отличный от того, какой идет от Адама. <…>

Сего ради. – Чего это ради? Ради всего сказанного доселе (с Рим. 1, 17 и далее). Сообрази зараз все сказанное, и вот что увидишь: увидишь, что как одним человеком грех в мире вниде и пр. Искуснейшие врачи, говорит свт. Иоанн Златоуст, всегда стараются изведать корень болезней, доходят до самого источника зла; так делает и блаженный Павел. <…> Смерть с грехом была сочетана первоначально определением Божиим. Дав заповедь, Бог сказал: как только согрешите, нарушив заповедь сию, так умрете, или подпадете закону смерти. Они согрешили и подпали закону смерти. После сего и дети их, рождавшиеся в то время, как они состояли под осуждением смертным, рождались подлежащими тому же закону смерти. И вошла таким образом смерть в мир по причине первого греха прародителей. <…>

Частица и тако в словах: и тако смерть во вся человеки вниде – не есть сравнительная «так и», – ответственная выше стоящей частице «якоже», «как», – в словах: якоже единем человеком грех в мир вниде, – а есть следственная, указывающая на вывод из двух предыдущих положений: единем человеком грех вниде, и грехом смерть. Вследствие такого сочетания смерти со грехом смерть во вся человеки вниде: ибо в одном все согрешили. <…> И сия частица, и соответственная ей мысль опущены и должны быть доразумеваемы так: как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, и таким образом смерть вошла во вся человеки, потому что в нем одном все согрешили, так (доразуметь надобно) одним Человеком входит теперь в мир оправдание (праведность и святость), и оправданием живот, и таким образом живот входит во вся человеки, потому что в Нем едином все оправдались и стали праведны. Так перифразируют сие место наши толковники. Блж. Феофилакт пишет: «Показывает Апостол, что грех и смерть вошли в мир чрез одного человека, Адама, и опять одним же Человеком, Христом, устранены». Экумений наводит: «Разнообразно доказав из Писания, что мы все оправдываемся смертию Сына Божия, теперь доказывает это и от благословного (соображениями разума). И благословно, говорит, было, чтобы мы все, соделавшиеся грешниками и насмертниками чрез единого человека, и спаслись чрез единого же Человека, быв оправданы в Нем и отбыв в Нем оброк смерти». <…> Иные толковники другие мысли соединяют с сим выражением… Но мысль и при этом будет та же, т. е. что согрешили в нем. И напрасно думают отнять у сего места силу доказательства первородного греха, говоря, что точный перевод сего места должен быть таков: т. к. все согрешили. А при этом не необходимо будет видеть здесь мысль, что согрешили в нем: ибо можно еще всем согрешать по примеру его, по поводу его. <…> Но хотя это в нем – само собою должно было приходить на ум, по ходу речи, тем не менее, однако ж, Апостол остановился на сем и следующие два стиха употребил на укрепление сей мысли в уме читающих, чтоб они, читая: все согрешили – и не могли иное разуметь, как: согрешили в нем. Так важно это: в нем! <…>

До закона бо грех бе в мире: грех же не вменяшеся не сущу закону. Но царствова смерть от Адама даже до Моисея и над несогрешившими… – Вот перифраз этого места, сделанный блж. Феофилактом, согласно со всеми нашими толковниками: «Апостол хочет доказать, что и не евшие от запрещенного древа, и не согрешившие, подобно Адаму, по причине греха его также сочтены согрешившими и умерли. Доказывает же это так: грех царствовал до издания Закона, т. е. и прежде Закона. Какой же это был грех? Грех ли от преступления Закона? Но как мог быть такой грех, когда не было Закона? Грех тогда вменяется, когда есть Закон, и люди, преступающие Закон, по необходимости называются грешащими. Но: смерть царствова даже до Моисея, – т. е. до издания Закона. Значит, был грех, чрез который смерть царствовала: если бы не было какого-либо греха, который утверждал бы смерть, она не царствовала бы. Поелику же доказано, что греха от преступления Закона еще не было, то остается, что то был грех Адамов, чрез который смерть царствовала и над теми, которые не согрешили непосредственно (ибо не получившие Закона и не преступившие его не называются согрешившими), но согрешили в подобии преступления Адама и сделались причастны падению его, как праотца, который есть образ Христа…» <…> Но как можно говорить, что грех не вменился до Закона? Каину вменен, вменен допотопным, вменен столпоздателям (столпоздатели – строители языческих «священных» столбов), содомлянам, египтянам; и все они понесли соответственные кары Божии. На это вот что! – Апостол разумеет такое вменение, по которому бы за грех присуждалась смерть, и смерть общая всем. Ибо он ищет источника смерти людей после Адама, и, как смерть у него выше поставлена следствием греха, ищет такого греха, который был бы причиною смерти всех по определению Божию. Но такого греха не было; были грехи, но греха в таком значении не было. Не было грешащих по подобию преступления Адамова. Люди грешили, будучи уже насмертниками, осужденными на смерть. И на смерть некоторые осуждались – как допотопные, содомляне, египтяне, – но это было не первоначальное, не неточное присуждение смерти, а только ускорение срока смерти, уже присужденной всем. <…>

Но зачем у Апостола имеется во внимании только период от Адама до Моисея, как будто после Закона Моисеева иные пошли порядки суда Божия, и смерть можно объяснять как следствие нарушения его? Можно предположить, что Апостол делает это условно. Откуда смерть? От греха. От какого же греха, когда, например, до Моисея и никакого не было торжественного законодательства, а не только с угрозою общей смерти, как при Адаме? Пусть бы говорил кто, что смерть пришла за нарушение Закона, данного чрез Моисея, но откуда до Моисея смерть? Неоткуда ей быть, как от греха Адамова. При сем у Апостола совсем не было в намерении определять, что, как и почему было после Моисея. Для его цели достаточно было остановиться на этом периоде домоисеевом, чтоб указать: видишь смерть, а откуда она, когда не было Закона? От Адамова греха. Свт. Иоанн Златоуст и говорит вообще: «Ежели смерть имела свой корень в грехе, а грех, пока не было Закона, не вменялся, то почему возобладала смерть над жившими до Закона? Из сего видно, что не сей грех, не грех преступления Закона, но другой, именно грех преступления Адамова был причиною общего повреждения. Чем же это доказывается? Тем, что умерли все жившие до Закона».

Адам именуется образом будущего, т. е. Иисуса Христа, – в каком отношении? В таком: «Как Адам для своих потомков, хотя они и не ели древесного плода, соделался причиною смерти, введенной в мир Адамовым ядением, так и Христос для верующих в Него, хотя они и не имели праведных дел, соделался виновником праведности, которую даровал всем нам чрез Крест. Апостол, как выше, так и ниже, поддерживает эту мысль и многократно повторяет оную; останавливается же особенно на сей мысли для того, чтобы на возражения иудея: каким образом род человеческий спасен заслугами одного Христа? – мог и ты возразить ему: каким образом весь род человеческий осужден за преслушание одного Адама? – тем более что нет и сравнения между грехом и благодатию, а напротив, – бесконечное расстояние между одним и другою. Когда уже свойство дела, могущество совершившего оное и самое приличие, – т. к. для Бога приличнее спасать, нежели наказывать, – все показывает, что превосходство и победа на стороне Христовой, скажи мне, какой предлог имеешь ты к неверию? Так Апостол доказывает, что в деле спасения нет ничего несообразного с разумом» (свт. Иоанн Златоуст). <…> Если грех подверг всех осуждению и смерти чрез одного, то тем паче благодать и дар чрез одного же сильны всех оправдать и спасти. Это преизбыточество благ во благодати пред обилием зол от греха св. Павел разнообразно разъясняет в 15–17 стихах; и хотя некоторые в них термины и соотношения понятий затруднительно уразуметь, эта, однако ж, главная мысль ясна.

Но не якоже прегрешение, тако и дар. – От Христа Господа ты должен ожидать гораздо более добра, нежели сколько произошло зла от Адама. Если последнее признаешь ты истинным, то как можешь сомневаться в первом? «Ежели столько силен был грех, и притом грех одного человека, то ужели не произведет сильнейшего действия благодать – благодать Бога, и не только Бога Отца, но и Бога Сына? Сие гораздо сообразнее с разумом, нежели первое. По-видимому, не совсем справедливо, чтобы один был наказываем за другого, но чтобы один был спасен чрез другого, это гораздо приличнее и сообразнее с разумом. Если же первое подтверждается опытом, – тем паче должно быть возможно последнее» (свт. Иоанн Златоуст). «Христос доставил пользу не в такой лишь мере, в какой причинил вред Адам. Если грех столько был силен, что вследствие падения одного осуждены все потомки его, хотя они не пали (подобно ему), то гораздо большее и обильнейшее действие произведет на многих благодать. Дар Божий не может быть равномерен осуждению чрез одного согрешившего» (блж. Феофилакт).

<…> Итак, будем видеть первое основание выраженным в 15 стихе: аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго Человека Иисуса Христа во многих преизлишествова. Там грех, здесь благодать. Если у греха достало зловредности, чтоб подвергнуть смерти многих: не множае ли паче с преизбытком на многих достанет благ, в благодати совмещаемых? Слова: мнози, во многих – стоят вместо: все – и: во всех. Преизлишествова – указывает на явленную уже благодать и данный дар, означая, что они с преизбытком содержат блага, в смысле: преизбыточественна есть.

Блж. Феодорит пишет: «В наказании Владыка Бог сохранил закон справедливости, и, когда Адам согрешил и предан был смерти, последовал за ним весь род; тем, конечно, справедливее сохраниться правде в Божием человеколюбии и всем людям соделаться причастными воскресению Владыки Христа… Щедрота благодати превосходит устав правды».

И не якоже единем согрешшим дарование: грех бо из единаго во осуждение: дар же от многих прегрешений во оправдание. – Место сие очень затруднительно: и перевесть его трудно, а уловить движущуюся в нем мысль еще труднее. Слова: не якоже единем согрешшим – наводят на мысль, что св. Павел, объяснив пред сим преизлишество благодати пред грехом из понятий о благодати и грехе, теперь то же самое намеревается объяснить из понятий – о лице согрешившем и о лице, дарующем оправдание. Он как бы говорит: смотри на того, кто согрешил и ввел грех и смерть, и на Того, Кто вводит оправдание и живот, и увидишь преизлишество благодати над грехом. Дарование, исходящее от Сего последнего, никак нельзя ставить в сравнение со вредом, вошедшим чрез первого. Почему такое именно заключение следует вывесть из понятий о действующих здесь лицах, Апостол не раскрывает. Можно предположительно нагадать: потому так, что вводитель греха и смерти был человек, а истребитель их есть Бог в человеческом естестве, сила же Бога и в человеческом естестве простирается на все века и все дела сих веков. Нагадание такого предположения не будет натяжкою, напротив, его будто требуют последующие слова Апостола.

Праотец наш согрешил. Этого одного греха достаточно было к тому, чтобы всех нас подвергнуть осуждению подобно тому, как бывает у нас, что когда родоначальник потеряет дворянство, то все потом от него происходящие уже не будут дворянами. Но мы, происходящие от первого согрешившего, не потому только несем осуждение, что тот один согрешил, яко родоначальник наш, но и потому, что сами стали грешить и наделали множество грехов. Почему для того, чтобы снять с нас осуждение, надо не только грех единого праотца нашего загладить, но и грехи всех нас – от Адама до конца веков. Если теперь благодать, в Господе Иисусе Христе явленная, совершает сие последнее, то не очевидно ли, что дарование от единого Избавителя не якоже лишение чрез единого согрешившего? Но откуда такая сила во Христе Иисусе? Оттуда, дополним от себя, что Он не Человек только, но Богочеловек. Такая мысль видится в словах: грех бо из единого во осуждение: дар же от многих прегрешений во оправдание. Свт. Иоанн Златоуст говорит после сих слов: «Что сие значит? То, что один грех мог навлечь смерть и осуждение, а благодать изгладила не только сей единый грех, но и другие грехи, за ним последовавшие. Дабы употреблением сравнительных частиц как и так – не подать мысли, что для зла и добра берется одинаковая мера, и дабы ты, слыша об Адаме, не заключил, что изглажден только грех, сообщенный людям от Адама, Апостол говорит, что изглаждены многие преступления. Из чего сие видно? Из того, что после бесчисленных грехов, следовавших за грехом, учиненным в раю, все кончилось оправданием».

Если бы Господь Иисус Христос подавал только снятие осуждения за грехи, и тогда следовало бы, что: не якоже единем согрешшим – дарование. Не тем ли паче следует такое заключение, когда известно, что дар от Господа Иисуса Христа не ограничивается одним снятием осуждения, но сообщает и самую праведность. Дар от многих прегрешений – не в обезвинение только, но и: во оправдание, или в праведность. Откуда же такая сила в Иисусе Христе? Оттуда, опять дополним от себя, что Он есть не Человек только, но Бог в человеческом естестве, а в Боге источник всех благ, достаточный на всех людей и на все века.

Феофан Затворник, свт. Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкования посланий апостола Павла. Послание к Римлянам.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации