Текст книги "Призмы Шанбаала"

– И правда неплохо смотрится, – согласилась я. – Может быть и перекрашусь. Но только если ты пострижешься.

– Стричь такую красоту? – Асмодей пропустил волосы Персефоны сквозь свои пальцы. – Это грешно, сахарок.

Персефона ему улыбнулась, таинственно, и немного загадочно, и я не стала влезать в их флирт. Лишь бросила осторожный взгляд на Иштар. Одного парня они уже не поделили. Мало ли, вдруг в этом любовном треугольнике сменится вершина.

– Серьезно, красавица, зачем тебе стричь твои прекрасные локоны? – промурчал Асмодей, придвигаясь к Персефоне поближе.

Она слегка дернула уголками губ, выпрямляясь, и я подумала, что при всей своей красоте Персефона явно редко слышит комплименты от парней. Неужели ей никто не говорит, что она красивая только из-за ее болезни?

– Я бы расчесывал эти волосы каждое утро, – Асмодей поцеловал прядь волос Персефоны.

– Асмодей, она тебе не даст, – негромко сказала Иштар.

Я застыла на мгновение, пораженная тем, что Иштар может отпускать такие шуточки, а потом захохотала так сильно, что вороны взлетели с деревьев, с карканьем устремляясь прочь.

Персефона буквально задохнулась от ярости, открыла было рот, но ее тело выгнулось, и из полуоткрытых губ брызнули капли крови. Черная игла прорвала платье девушки, выходя наружу. Морена Персефоны попала мне на лицо, и я беззвучно вскрикнула.

Иштар зашипела, отпрыгивая в сторону, парни дернулись к девушке, но она жестом попросила их не приближаться. У меня задрожали колени. Эта игла так похожа на ту, что пронзила мою грудь.

– Как неприятно видеть леди Персефону, которая унижает себя общением с низшими созданиями, – капризно протянул голос.

Я узнала его до того, как он показался из-за деревьев. Черные длинные волосы, лежащие волосок к волоску, алый огонь в черных глазах. Левиафан. Я узнала это ощущение безудержного садизма, которое аурой распространялось от него. Руки сжались в кулаки, и я выступила вперед, подступая к нему. Сердце пропустило несколько ударов, температура тела поднялась на несколько сотен градусов по моим ощущениям. Волна огня пролетела около меня, не задевая, и сбила было поднявшуюся Персефону с ног. Я бросилась к Персефоне, подхватывая ее и помогая сесть.

– Ты совсем шибанутый? – зашипела я, удерживая ее в своих руках. – Что она тебе сделала?

– Пандора, не надо, – прохрипела Персефона.

Он усмехнулся, глядя на меня.

– Что тебе до нее, полукровка? – спросил Левиафан. – Леди Персефона сознает глубину своей вины, а значит, готова понести наказание.

Персефона вцепилась рукой в мое плечо. Даже сквозь ткань платья я почувствовала, насколько у нее острые ногти. Шип, воткнутый ей в грудь, изогнулся, пробивая горло. Кровь брызнула мне в лицо.

– Брось ее, полукровка, – у Левиафан был ледяной голос. – Это не твое дело.

Я почувствовала искры магии, клокочущие в теле. Заклинание, удерживающее крылья, слетело, и от следующей атаки я прикрыла Персефону крыльями.

– Ваше Величество, достаточно, – Иштар сделала шаг вперед, но черные иглы прошили ей плечо, и она завизжала от боли.

Асмодей кинулся к ней, обнимая и закрывая от следующего удара.

Страх липкими путами накинул на меня сеть, но она лопнула, ожегшись о пламя моей злости. Персефона сжала мое плечо сильней и захрипела, а я посмотрела ей в глаза и прочитала там лишь одно: «Помоги».

– Подумай хорошо, полукровка Пандора, – голос принца бил по нервам ржавой иглой. – Защитишь ее сейчас, будешь защищать до самой смерти.

– Пошел ты, – сказала я, и добавила, куда именно ему пойти. – Ублюдок.

Волна черного огня ударила в меня. Я истошно завизжала, роняя Персефону и закрывая руками. Я визжала, пока не поняла, что боли нет, и что я ничего не слышу и не чувствую. Осторожно приоткрыв глаза, я посмотрела на перекрещенные в предплечьях руки. Они не обуглились и не оплавились, плоть не стекала липкими каплями на землю. Я поняла, что стоит неестественная тишина, и осторожно повела руками вниз, не решаясь расцепить «Х», образованный ими.

Тонкая черно-белая пленка окутывала меня и Персефону полусферой, а снаружи бушевал черный огонь. Он наползал на нас, но проносился мимо. Укрытые куполом, мы были в безопасности. Сфера дрогнула под новым запалом, я прикрыла глаза и выдохнула.

Черное пламя ударило снова, охватило принца, вздымая его в воздух и отшвыривая в сторону. Я резко обернулась: пламя забушевало на щите, он лопнул мелкими осколками, рушась.

– Закончили, – раздался металлический голос.

Сильный ветер ударил девушку в спину, разметывая кудрявые волосы, я с трудом узнала в ней Астарту. Левиафан откинул волосы со лба, глаза у него стали злыми, огонь в них яростно отплясывал дикое танго.

– Если Ваше Высочество атакует еще раз, на одного наследника станет меньше, – сказала Астарта, и (клянусь!) усмехнулась.

Следующего залпа пламени не было. Он опустил голову, тихо что-то шипя. Астарта повернулась ко мне с Персефоной, протягивая руку. Пустым взглядом глядя вперед, я увидела, как на мир наползают цветные пятна, потом меня повело в сторону, и потом осталось только пустота.

Я очнулась на плоской кровати, укрытая тонким одеялом. Приоткрыв глаза, я села, заталкивая подушку под спину, подержалась какое-то мгновение сидя, а потом упала полулежа. Тело болело, но не сильно. Так болят мышцы после хорошей тренировки. Я осторожно потянулась. Позвонки захрустели, и я прекратила вытягиваться, почему-то решив, что сейчас сломаю спину.

– Ты ведь не думаешь, что в состоянии переломить себе позвоночник?

Голос раздался из угла комнаты, и я не удивилась, что это был голос Амрэя. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, рядом с ним стоял подсвечник, и лежала стопка книг. Заправив русую прядь за ухо, он посмотрел на меня поверх очков.

– Что произошло? – хрипло спросила я, вцепляясь в край одеяла. – Я что-то натворила?

– Как тебе сказать, – Рэй подошел ко мне, присел на край кровати и взял меня за руку. – Ты вступилась за Персефону, которая не может умереть, и которая обозвала ублюдком принца, потом построила щит, нас спасла магистр, а ты грохнулась в обморок, оставляя нас разбираться с последствиями.

Я моргнула, непонимающе на него глядя. Нет, этого я точно не делала.

– Ты спишь почти сутки. Пропустила иллюзии, и зря, – Рэй принялся смотреть в стену. – Довольно интересный подход к преподаванию магии темным созданиям, и магистр очаровательная. Тебе бы она понравилась. С другой стороны, всё сложилось к лучшему.

Он помолчал немного, а потом продолжил:

– Магистр Астарта! Я ждал от нее меньшего после такой презентации, но кажется, она очень древнее создание, мудрое, и просто шутит над нами.

Я молчала. Странно, но я в жизни не чувствовала себя более беззащитной. Мне хотелось забраться под одеяло и спрятаться там ото всех, и сидеть там так долго, пока не произойдет крушение Пятимирья. Прикусив губу, я закрыла лицо свободной рукой, крепко сжимая пальцы Рэя.

– Словом, Астарта, может, всё и закончила, но вину Левиафан возложит на тебя. Это приводит сразу к двум неотвратимым последствиям, о которых ты не подумала, – голос Рэя звучал вроде бы спокойно, но в тоже время в нем слышалось напряжение. – Первое, это то, что у тебя с ним теперь очень крупные проблемы, а он один из сильнейших магов Академии. Он маркиз Каменной крови, его магический потенциал огромен. Даже я не смогу тебя защитить от него, а я великолепен. Второе последствие – могут найтись те, кто придаст смысл вашей драке как соревнованию между наследием Фафнира и Горгонами. И вот это уже уголовное дело.

Он устало вздохнул, крепко сжимая мои пальцы.

– Чем ты ему так не угодила? – спросил он, кусая обветренную нижнюю губу.

– Я не знаю, – ответила я. – Но я его, кажется, ненавижу.

Я принялась мерно раскачиваться, неспособная заставить себя принять то, что произошло. К горлу подступила тошнота, и я жестом попросила дать мне тазик.

Когда я закончила выворачиваться наружу, Рэй убрал руки в карманы.

– Со стороны Академии к нам санкций не последует, – он снял очки и принялся их протирать краем футболки. – Но мы на волоске. Все мы. Если не найдем способ договориться.

Я хотела послушать, что он может сказать мне ещё, но отключилась снова. Мне снился Левиафан, охваченный огнем, слезы магистра Астарты, и Рахель, шепчущая, что сделку нужно исполнить, и пора бы мне обрести свое наследство.

Второй раз я проснулась вечером, и в комнате уже не было никого. К кровати заботливо был придвинут тазик, на тумбе стоял стеклянный сосуд, полный чистой прозрачной воды и пустая кружка. Я наполнила ее где-то на четверть, сделала глоток, посидела немного, чтобы проверить, стошнит меня или нет, и когда поняла, что не стошнит, начала пить из сосуда.

Осушив его, я спустила ноги вниз. Кто бы не принес меня в дом, они переодели меня в футболку, в которой я ходила по жилищу. Меня покачивало, но я не сомневалась, что смогу спуститься вниз. Придерживаясь за стенку, я добралась до выхода из комнаты, перевела дух и вышла наружу. Всё оставалось прежним, лишь иногда реальность кренилась в сторону. Перед тем, как спускаться по лестнице, я села на пол и сосредоточилась, мысленно проделывая путь вниз. Я посмотрела на свое плечо, вспомнила, что вроде бы меня ранили, задрала рукав. Там ничего не было. На всякий случай я проверила второе плечо, но и там не было царапин. Зато черная жижа запеклась на краешках рукавах футболки.

Удовлетворившись этим ненужным действием, я вцепилась в перила, поднялась на ноги и медленно пошла вниз. В гостиной было негромко, но слышались голоса. Я видела стройную фигуру Персефоны. Девушка стояла ко мне спиной, черные волосы были подобраны в высокий хвост. Иштар и Асмодей сидели на диване, Асмодей в непривычно напряженной позе. Волосы Иштар топорщились дыбом. Амрэй привалился спиной к косяку двери, ведущей на кухню. Левиафан стоял между ними, ко мне боком, и судя по всему, явно пытался что-то объяснить всем и сразу.

Меня слишком мутило, чтобы я могла скрываться, поэтому я прошлепала прямо к ним. Прямо сейчас меня вела одна-единственная цель, которую я не то, чтобы четко осознавала, но понимала, что если буду противиться, то точно умру. Я буквально повисла на Левиафане, кладя руку ему на плечо, а когда юноша повернулась ко мне лицом, размахнулась и отвесила пощечину со всей силы.

Принц покачнулся, и я вместе с ним, но мы не упали. Схватившись за щеку, он ошарашено уставился на меня, но бить в ответ не стал. Лишь в самой глубине огненных камней, что заменили ему глаза, притаилась обида.

– Пандора? – Иштар округлила желтые глаза.

– Убирайся из моего дома, – зашипела я. – Убирайся, и никогда больше не показывайся мне на глаза, пока я тебя на месте не испепелила!

Он посмотрел на меня холодно, огонь в глазах застыл. Спустя секунду мою щеку ожгла боль – ответная пощечина задела ухо, я оглохла. Боль была сильной, но еще сильней болело что-то внутри, и я упала на колени, закрывая лицо руками. Я знала, что должна драться, но сил подняться не было.

– Знай свое место, – рявкнул Левиафан.

Дверь за ним захлопнулась с оглушительным стуком, и я разрыдалась. Всё было не в порядке. Притворяться было излишним. Я снова всё испортила, и теперь рядом нет папы, который увезет меня прочь. Антрацитовое щупальце отчаяния обвило меня за талию, нежно нашептывая мне в ухо, что ничто и никогда больше не будет прежним, и я захлебнулась в этих словах, садясь на корточки, накрывая голову руками и начиная рыдать.

Я рыдала. Мыслей в голове не было, только одно разрывающее на части, разбивающее в осколки, уничтожающее, растворяющее чувство. Горе охватило меня, и я тонула в нем, неспособная выбраться наружу и прекратить плач. Я оплакивала так много, и вместе с тем, так мало, что действительно мне причинило вред.

А потом в бок ткнулось что-то теплое. Я почувствовала вибрацию и услышала кошачье мурчание. Это выбило меня из колеи. На какое-то мгновение я перестала плакать, подняла голову и уставилась на Иштар. Она сидела рядом со мной, поджав ноги под себя, обняла меня, укладывая мою голову себе на плечи.

– Спасибо, Иш, – тихо прошептала я, прикрывая глаза и растворяясь в ее тепле.

Девушка ничего не ответила, только мурчала, пока я не успокоилась. Слезы перестали меня душить и горе отступило. Я встала, протянула руку Иштар, помогая подняться, вытерла глаза краем футболки. Когда я ее задрала, Асмодей и Рэй деликатно отвернулись в сторону. Мне было плевать, рассмотрят они там мое нижнее белье или нет. Я просто хотела стереть соленые слезы.

– У тебя нервный срыв, – серьезно сказала Иштар. – Это со всеми бывает, Пандора, так что стыдиться тут нечего. Я приготовлю тебе настойку, чтобы ты поспала до утра, а завтра мы всё обсудим. Асми, отведи ее поспать.

Я покорно позволила увести себя наверх.

Глава 8
Менгир

Я проснулась когда упала. Сев на полу, я потерла занывший бок. Левое крыло отзывалось болью. Я посмотрела на девушек, наискосок спящих на кровати. Шум, образовавшийся моим падением, их не потревожил.

Сначала мне в голову пришла мысль, что нужно их растолкать, подвинуть и доспать положенное мне время, но я тут же отказалась от нее. Я спала уже больше суток, и меньше всего мне необходимо засыпать снова. Встав, я достала из тумбочки платье, туфли и вышла в коридор. Переодевшись в форму, я спустилась по лестнице.

Асмодей мирно дремал на диване. Я прошла мимо него, держа форменные туфли в руках, заглянула на кухню, и увидела там Амрэя, спящего на стуле, уронившего голову на сложенные на столе руки. Свеча почти догорела. Приблизившись на цыпочках, я задула ее. Услышав позади мягкие кошачьи шаги, я обернулась, ожидая увидеть Иштар, но с лестницы спустилась Персефона.

– Зря ты его ударила, – сказала она, медленно качая головой. – Мы оставили тебе немного еды на плите, если ты вдруг проснешься голодной.

– Спасибо, я как раз голодна, но пока слишком устала от сна, чтобы есть, – я вздохнула и присела на стул около Рэя. – Все остались из-за меня?

– Я не знаю. Я пошла спать, как только ушел Левиафан, – Персефона прислонилась боком к косяку, скрещивая руки на груди. – Я не могу нарушать режим сна, иначе моя кожа не успевает отдыхать.

– Сколько ты собираешься быть молодой? – хмыкнула я.

– Вечность.

Я посмотрела на полусонного Рэя и потрясла его за плечо. Он закрылся руками, неловко покачнулся на стуле и выпрямился, сонно моргая. Амрэй нащупал очки, надел их и моргнул еще несколько раз, восстанавливая зрение.

– Ты чего домой не пошел? – спросила я.

– Посчитал, что мне лучше быть здесь, – сказал Рэй.

– Опрометчиво быть рядом с нами. Меня он едва не убил, кто знает, что сделает с тобой, – с упреком сказала Персефона.

– Ты бы не умерла. У Левиафана пока нет такой силы, что может убивать бессмертных, – он дотянулся до кувшина с водой и жадно присосался к нему. – Думаю, это единственная ночь, которую я проведу тут. Он вчера был довольно… убедительным.

Струйка воды прочертила линию по его горлу, скользнула по кадыку и скрылась под рубашкой. По моей коже пробежались мурашки, дыхание перехватило. Всё-таки он дьявольски хорош, а самое горячее в нем то, что он не старается быть горячим.

– Зачем он вообще приходил? – спросила я.

– Чтобы прояснить недоразумения, – ответил Рэй. – Сказал, что до него дошли слухи, что Персефона позволила себе нелестные высказывания в его адрес, и он пошел разбираться.

– А ты позволила? – я перевела взгляд на Персефону.

Девушка покачала головой, и я вздохнула.

– Левиафан так же упомянул, что слухи до него дошли через Вельзевула, – продолжил говорить Рэй.

– Ну, в это я не верю, – я фыркнула.

– В это никто не верит, – Амрэй почесал мочку уха. – Я виделся с Вельзевулом на занятиях и в библиотеке, и по правде говоря, он производит впечатление довольно приятного существа, он говорит уважительно, держится на равных даже с полукровными.

– А я верю, – сказала Персефона.

Что-то в ее голосе заставило и меня поверить ей. Вопреки всем заветам отца. Вздохнув еще раз, я откинулась на спинку стула, скрещивая руки на груди и опуская голову. Плюс-минус, мы имеем обиженного мной принца, который пытался оправдаться, пострадавшую Персефону, и пятеро существ в одном доме, каждому из которых Левиафан причинил боль.

«Четверо, – мысленно поправила я себя. – Амрэй в драку не полез».

Оно и понятно было, что не полез. Нам с Персефоной бояться нечего, мы бессмертные. Иштар давно его знает, и наверняка была уверена, что слишком больно он ей не сделает. Асмодей подхватил Иштар, но атаковать не стал.

Я вздохнула и закрыла лицо руками.

– Послушай, Пандора, – Персефона сделала шаг ко мне и наклонилась. – Научись заботиться и о своей безопасности тоже.

– Он бы убил тебя, – я покачала головой.

– У него нет сил меня убить.

– В конце концов, сколько лет Левиафану, – пробурчал Амрэй. – Он тебя младше на несколько месяцев, Пандора. Вы все еще дети.

– Сказал двадцатитрехлетний! Возраст не должен служить оправданием. Никто не должен себя так вести, – я положила руки на колени и сжала кожу ногтями. – Я хотела… просто не хотела, чтобы тебе было больно.

– Я постараюсь понять, но не смогу, – Персефона выпрямилась и зевнула. – Ты слишком ангелоподобно мыслишь. Это житейское дело. Темные постоянно дерутся.

– Пандора тоже любит подраться, – заворчал Рэй. – Ей только нужно найти благородный повод, чтобы не конфликтовать со своей светлой частью.

– Я часто говорю, что обычно надо подождать, пока ее альтруизм перерастет в приступы садизма, – Персефона усмехнулась.

Я вздохнула в третий раз. Эти двое так хорошо спелись против меня, что начинало пугать.

Какое-то время всё было, как в тумане: неделю, а может быть и больше. Я ходила на занятия, и даже о чем-то разговаривала с Иштар, Асмодеем, Рэем и Персефоной, но если бы меня спросили, что я запомнила, я бы ответила, что ничего. Я пропустила самое первое занятие по иллюзиям, а на второе пришла в состоянии транса.

Первыми я увидела шторы. Тяжелые, из плотной ткани, они были расписаны узорами в этническом стиле, но цвета казались слишком яркими, слишком ненастоящими. По полу были разбросаны цветные подушки с яркими вышивками, пуфики, похожие на сплющенные маршмеллоу. В воздухе царил запах благовоний, чего-то тяжелого, типа сандала или кедра. Под потолком клубился туман. Я сощурила глаза, присматриваясь, и заметила, что кое-где на просветах он искрит, иллюзия, значит.

На подиуме, находившемся в дальней части класса, на подушках лежала девушка, по виду чуть младше меня, и Престол Миледи, как же она была красива! Длинные светлые волосы закручивались в локоны, обрамляя ее лицо, глаза – голубые льдинки в черных сферах, точеные губы, фарфоровая кожа, изящная фигура. На ней было кукольное платье с пышной юбкой, белые гольфы выше колена и красные туфельки. Я на миг застыла, пораженная ее красотой, потому что никогда прежде ничего такого не видела. Почти все в Загранье отличались вылощенной красотой, и благодаря заклинаниям становились как с обложек модных журналов, но в этой девушке было видно что-то такое, что заставляло замирать и смотреть на нее. Такой эффект производила разве что Персефона. А теперь нашлась еще одна с ультимативной красотой.

Правда, наваждение длилось недолго, с полминуты, наверное. Потом я пришла к выводу, что у нее некрасиво выпячена нижняя губа, и бедра слишком крутые, а груди почти нет. Удовлетворив свою внутреннюю токсичную вредную тетку, я опустилась на подушку, поджимая ноги под себя. Персефона грациозно присела рядом.

– Красивая, да? – шепнула я, наклоняясь к Персефоне.

– Суккуб, – она пожала плечами. – Для суккуба красивая. Но блондинки не в моде, и платье у нее дурацкого кроя, такие сейчас не носят. Волосы я бы перечесала по-другому, и это нарочитое подчеркивание молодости… ну, такое себе, Панда.

Девушка допила чай и отставила кружку в сторону. Она дотянулась до коробка со спичками и принялась поджигать благовония, устанавливая их в специальную подставку. Казалось, она вовсе не замечает, что происходит вокруг.

– Мы уже обсуждали это. Примите истинную форму, – сказала она, ни к кому прямо не обращаясь.

Я закрутила головой, пытаясь понять, что она имеет в виду. А потом один за другим стали слетать заклинания, и крылья учеников мягко разворачивались за спиной. Я развеяла свое, аккуратно их сложила. Кожа Асмодея потеряла свое легкое свечение, и судя по всему, очарование с себя он тоже снял. Амрэй снял очки и убрал их в сумку. Я озадачено посмотрела на него, но он осторожно покачал головой, и я расценила это как знак того, что говорить об этом мы будем позже.

Магистр подняла глаза и уставилась куда-то сквозь меня.

– Сестра Лжи Иштар, безродная, покажи свою форму, – повторила магистр.

Я обернулась через плечо, но никакой Иштар не увидела. Вместо нее за мной сидел рыжий паренек, примечательным в котором были лишь веснушки.

Щеку резко оцарапало, и я машинально дернулась в сторону. Сотни мелких игл вонзились в кожу парня, пробивая его насквозь. Кровь брызнула мне на лицо, на платье, кровь окрасила мои волосы. Вскрикнув, юноша схватился за лицо, закрывая глаза. Иглы вонзились в его затылок, придавая ему сходство с ежом. Весь его силуэт пошел рябью, а потом сформировал фигуру из невыразительного серого цвета, лишенную и черт лица, и какого-то ни было намека на личность.

– Я запрещаю всем менять форму на моем уроке, – сказала магистр. – Этими подобиями иллюзий вы будете баловаться в свободное от учебы время. Любой, кто не сосредоточен на получении знаний, может покинуть Академию прямо сейчас.

Голова закружилась. Я впилась ногтями в запястье, чтобы привести себя в чувство. Крик застрял где-то в горле, и меня била мелкая дрожь, но при этом словно парализовало.

– Простите, магистр, – ответило серое существо высоким голосом Иштар.

Шестеренки в голове снова заработали, и меня словно током ударило. В руку мне ткнулось что-то мягкое. Я медленно перевела взгляд вниз и посмотрела на платок, потом скользнула взглядом по запястью, предплечью, плечу, и наконец наткнулась на лицо Персефоны. Взяв платок, я стерла кровь с щеки. Лицо Персефоны оставалось спокойным, а уголки губ чуть приподнялись. Она улыбается? А сколько времени потребуется мне, прежде чем я научусь улыбаться, даже когда магистры посылают в наши стороны острые иглы?

– Среди вас есть полукровки? – проговорила магистр, ставя в подставку еще одну палочку. – Впрочем, одну я уже вижу, ту единственную, что посмела пропустить первое занятие.

Несколько рук, в том числе и моя, резко взметнулись вверх. Слишком уж яркой была демонстрация того, насколько она жестока. Магистр скользнула по нам равнодушным взглядом, задержалась на мгновение на мне, и сморщила нос.

– Как ее зовут? – шепнула я Персефоне.

– Геката, – тихо ответила девушка.

Я сжала рукой тетрадь. Страницы блокнота зашуршали под пальцами, и это почему-то меня успокоило. Я уже поняла, что возненавижу иллюзии. Я глубоко и ровно задышала, гладя страницы блокнота пальцем. Задача первая: пережить иллюзии. Остального не существует. Единственным выходом сейчас оставалось забыть о будущем, а делать ровно по одному делу за раз. Я взяла в руку ручку. Я положила блокнот на колени. Это было уже два дела, сделанных подряд, и я себя похвалила. Но потом подумала о том, какая я трусливая сейчас. Я боюсь принца, шарахаюсь собственной тени, боюсь того, что подумает обо мне магистр. Отвращение к себе захлестнуло меня с головой, с резким и внезапным осознанием: это не я. Я не должна позволять им сделать меня такой.

Игла взвилась в воздухе, скользнула по каждой полукровке, что оказалась со мной в классе. Из порезанных щек потекли капли крови: красные у остальных, черная у меня. Я поморщилась.

– От нефилима одна, это уже традиция, – Геката откинулась на подушки. – Дочь Климены, верно?

– Биологически – да, – я отвечала максимально вежливым голосом, но она всё равно выглядела недовольной.

От славы, свалившейся мне на плечи, я уже начинала уставать. Известность моих родителей носила всепоглощающий характер, и неприязнь к ним тоже была всеобщей. Я посмотрела магистру в глаза.

– Я не мои родители, – отрезала я.

Но она просто меня проигнорировала. Геката подняла точеную руку с длинными пальцами. Иглы повисли в воздухе, материализуясь из ничего.

– Кто скажет, что это было? – Геката сняла невидимую соринку с плеча и принялась расправлять складки пышной юбки.

– Иллюзии материальных объектов, способные причинять боль, – мягкий обволакивающий голос проливался в уши сладкой патокой.

Я украдкой посмотрела на говорящего, и он ответил мне игривым взглядом огненно-синих глаз. Я отвернулась, занавешиваясь волосами, и принялась разглядывать свои колени. Вельзевул.

– Иллюзии третьего уровня, – вторил ему капризный голос.

Иглы метнулись в его сторону, но растворились в воздухе, когда до кожи принца оставалось не больше сантиметра. Надменная усмешка воцарилась на его лице. Магистр кивнула.

– Как распознать иллюзию? – спросила она в пустоту.

– Интуиция, – негромко сказала девушка-гарпия, сидевшая впереди. – Надо научиться отличать реальный объект от воображаемого. Надо уметь видеть, как объект искажается восприятием создателя.

Геката снова кивнула, и замолчала. Она подвинула к себе чайник, налила заварки в кружку, потом доверху наполнила ее кипятком. Взяв серебряными щипцами сахар, она опустила несколько кусков, помешала напиток ложечкой и сделала осторожный глоток, придерживая одной рукой блюдце.

Какое-то время она пила чай, а потом подняла на нас недовольный взгляд.

– Это всё, – сказала она тоном английской леди, которая увидела девицу легкого поведения. – Учитесь смотреть, пока не увидите.

Все принялись переглядываться, а потом осознав, что она не шутит, быстро поднялись и вышли из класса. По моим внутренним часам прошло не больше пятнадцати минут.

Иштар, едва перешагнула порог, захлопнула дверь, ведущую в класс, и приняла обычную форму.

– Белочка, с чего тебя дернуло стать мальчиком? – прядь белокурых волос упала Асмодею на лицо.

– Я думала, так зачет получить будет проще, – Иштар прикусила губу.

– Иш, порядок? – я коснулась ее плеча, мягко сдавливая пальцами. – Сильно она тебя?

Иштар совсем не по-своему, а робко и даже мило, улыбнулась.

– Ой, давайте поедим! Я голодная, – громко сказала я, чтобы не продолжать разговор, который неизменно привел бы нас к мысли о расизме в Академии.

– Ты всегда есть хочешь, – Персефона закатила глаза. – Пандора, если продолжишь так питаться, никогда не избавишься от лишнего веса.

– У меня нет лишнего веса, – сказала я. – Это называется грудью и попой, и они есть у всех! Просто мои сочные.

Мы спускались по лестнице, и парень сменил направление, вставая передо мной. Я затормозила, моргнула, а потом узнала его. Хороший принц. Добрый брат-близнец. Вельзевул.

– Ты тоже хочешь меня убить? – спросила я.

За спиной у меня было целых четыре темных, и недавняя ситуация придавала мне уверенности в том, что я смогу защититься. Вдруг волшебный щит еще раз прикроет меня, если принц решит, что меня нужно прибить? Рэй встал вровень со мной, но чуть за моим плечом. Я задышала ровно. Маркизы каменной крови сильны, но нас много. Как-нибудь справимся с одним принцем.

– Мне жаль, что ты, леди Пандора, и мой возлюбленный брат повздорили, – он улыбнулся очаровательной улыбкой. – Левиафан нередко бывает несдержанным. Но я не хотел бы, чтобы у вас остался неприятный осадок. Я пришел извиниться за него, от лица всех Горгон.

Я уставилась на его переносицу. Второй раз на трюк с глазами я не куплюсь.

– Однако я должен тебя предупредить. Левиафан не любит, когда что-то может причинить ему боль. Он захочет тебе отомстить, – мягкий баритон Вельзевула был таким сладким, что у меня на кончике языка заискрился сахар. – Я осведомлен в общих чертах о его конфликте с леди Персефоной, – он послал обворожительную улыбку Персефоне, и та отвернулась, – но считаю, что тебе вмешиваться не стоит, леди Пандора. Я понимаю стремление леди Персефоны спрятаться за твоей спиной, ведь наказывая тебя, он может забыть, что хотел наказать ее.

– Спасибо за предупреждение, – я ожгла его ледяным взглядом. – Отвали, Твое Величество.

– Высочество, – мягко поправил он. – Меня следует титуловать Его Королевское Высочество, но думаю, мы можем отбросить титулы. Я понимаю твою неприязнь ко мне, и твой страх. Мой возлюбленный братец бывает на редкость несдержанным, что формирует плохую репутацию всем маркизам Каменной крови. Так же я понимаю, что твои друзья рассказали тебе, что я виноват перед вами всеми, что рассказал ему тот нелестный отзыв леди Персефоны. Но хочу заверить тебя, это выдумки. Я бы никогда не сделал ничего, что может причинить вреда этой темной дэве.

Он улыбнулся, и моя интуиция завизжала в истерике, больно сладко он пел, слишком уж мне нравилось всё, что он говорит. Я сделала шаг назад, стукнулась спиной об Рэя и остановилась. Прикусив губу, я убрала руки в карманы платья, сжимая их в кулаки.

– С тобой у меня проблем нет, – сказала я, разглядывая его бело-синеватую кожу. – А Левиафан получил раз, и получит еще, если полезет. Не надо трогать моих друзей.

– Неплохо, – сказал он; ветер раздувал его темные волосы. – Я думал, что услышу другой ответ. Левиафан кронпринц, как никак. Каждый в Загранье его собственность. И каждый с этим давно смирился.

Язык работал быстрей головы, поэтому дальше с моих губ сорвалось то, о чем я не думала, и что говорить не хотела вовсе. Это здешний воздух отравил меня, и начинал изменять изнутри, превращая во что-то иное.

– Загранье и его создания не принадлежат Левиафану, – я смотрела в голубой огонь его глаз. – Здесь всё принадлежит Миледи.

Пламя в радужке взвилось вверх, и Вельзевул рассмеялся. Склонившись в поклоне, – одна рука за спиной, вторая прижата к груди, – он посмотрел на меня. На его лице плясала довольная усмешка.

– Добро пожаловать в королевство, моя дорогая леди Пандора, – сказал он и выпрямился. – Ты интересней, чем кажешься на первый взгляд.

Я прошла мимо него, стараясь не ускорять шаг, но спиной чувствовала, что он смотрит на меня. Я шла так быстро, что оторвалась от ребят. В какой-то момент я не выдержала и перешла на бег. Не один темный не повернулся в мою сторону. Я остановилась перед калиткой, хватаясь за бок, в котором резко кололо. Перегнувшись пополам, я зажала больной бок рукой. Дыхание сбилось на резкий рваный хриплый темп. Во рту пересохло. Отдышавшись, я выпрямилась и оглянулась через плечо. Пока что никого.

В висках стучала кровь. Выпрямившись, я подождала, пока мир перестанет кружиться перед глазами и прошла внутрь дома, через прихожую и гостиную на кухню, распахнула дверь, ведущую на задний двор, и остановилась. Прежде я не выходила с этой стороны.