Текст книги "Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»"

Ужас Анжелики от осознания собственного отношения к Волку был огромен. Ей стало невероятно тяжело от этого осознания.

– Никогда не называй мужчину традиционной ориентации геем, – сказал Туманов довольно холодно. – Иначе это может плохо кончиться. Радуйся, что мы – друзья, потому что в другом случае я бы доказал это тебе… ещё более неприятным способом.

Не сразу она поняла, что он имеет в виду, а когда поняла, подняла на него глаза, хотя до этого момента духу сделать это у неё не хватало.

– Лжец, – жёстко бросила Нестерова. – Ты бы никогда этого не сделал. Ты не способен на насилие, Волк. И не пытайся убедить меня в обратном! Даже в приступе ярости ты не посмеешь так обойтись с женщиной. И пьяный – тоже вряд ли.

Насыщенно-карие глаза долго и внимательно смотрели на блондинку. Через несколько секунд губы вожака стаи тронула мягкая улыбка.

– Наконец-то ты говоришь то, во что действительно веришь.

Перед ней был прежний Андрей, такой, каким он был с ней всегда: добрый, умный, надёжный. Ангела тяжело вздохнула и опустила глаза.

– Можешь мне больше ничего не говорить: я и так всё поняла. Признаю, я это заслужила. Мне очень жаль, что так вышло.

– Нет. Ты этого не заслужила. Я сильно разозлился и… пожалуй, перегнул палку. Прости.

– Не за что. Я сама виновата.

Туманов несогласно помотал головой, но вслух ничего не сказал и только поглядел куда-то в сторону.

– Вопрос о моей ориентации, надеюсь, закрыт? – поинтересовался он спустя минуту.

– Да.

– Тогда пошли.

Он развернулся и продолжил путь. Лика медленно поплелась за ним. Взгляд её по-прежнему был направлен в землю и лишь изредка обращался к широкой спине вожака стаи. Между делом девушка осторожно прикоснулась к своим губам, которые казались какими-то чужими и все ещё ощущали на себе его поцелуй.

Когда они почти достигли машины, Волк завёл разговор. Этот разговор члены Общества продолжили в «БМВ», но Ангела едва улавливала его суть. Она плохо соображала. Все её силы были сосредоточены на том, чтобы не выдать свои чувства. И смотреть на собеседника она избегала, что тоже отнимало силы и мешало вести разговор.

Автомобиль остановился у цеха. Андрей попрощался. Анжелика тоже попрощалась и даже улыбнулась, но на оборотня так и не посмотрела. Глаза она подняла только тогда, когда он вышел из машины и направился к цеху. Взглядом она проводила его высокую фигуру, а потом завела «БМВ». Проехала девушка недалеко, после чего съехала на обочину и громко застонала во весь голос, уронив голову на руки, покоящиеся на руле.

Наконец-то всё в её душе и голове встало на свои места. Теперь она всё понимала. И должна была признать, что не зря поехала в Тёмный лес: она хотела разобраться в своих чувствах и разобралась. А чувства её таковы: она любит Волка. После всего произошедшего в лесу это стало кристально ясно для Нестеровой.

Она сидела в машине и вспоминала о волнении, которое так её беспокоило. Ей казалось, что в нём было что-то знакомое, и она не ошиблась: любовь она и есть любовь. Конечно, любовь к матери или отцу это совсем другое, чем любовь к мужчине, но основа у них общая. И вот это общее, похожее она узнала в испытываемом ею волнении, да и в Илью ведьма когда-то считала себя влюблённой, а потому, хоть и немного, но была знакома с этим чувством.

Лика осознавала теперь, что волнение не было связано ни с чем мистическим, со странными событиями, происходящими в последнее время, – оно было связано с одним лишь Волком. Оно появлялось, когда он оказывался рядом. Оно утихало в будние дни, потому что Андрея она не встречала, и усиливалось в выходные, потому что он был близко, он был с ней. И девушка вспомнила, наконец, когда волнение возникло: после того, как Волк поздравил её с днём рождения и расцеловал в обе щёки. Причина была только в этом.

Ангела выпрямилась на сидении и посмотрела в окно машины, обращённое к домам. Вокруг неё было много мужчин, но полюбила она именно Волка. Почему?

Ведьма нахмурилась, рыская в своей голове в поисках ответа, но при этом несильно-то в нём и нуждаясь. Её не удивляло, что полюбила она именно Волка. Никого другого она полюбить не могла. И не полюбить Волка не могла.

Поддерживая это её убеждение, память подкинула Анжелике воспоминание о том, что Андрей был для неё идеалом мужчины с тех пор, как они познакомились. Она всегда говорила себе, что полюбит только того, кто будет хоть немного похож на Волка. И полюбила самого Волка. Впрочем, она и прежде его любила, но по-дружески, то есть любила его, как личность.

Ангела любила его доброту, которая, по её мнению, в первую очередь должна присутствовать в мужчине. Она любила его интеллигентность, вежливость. Любила его оптимизм, ум и некоторую мудрость. Ей нравилась в нём чистоплотность, нравилось его трудолюбие, самостоятельность, уверенность в себе. Она любила все его твёрдые нравственные принципы. Она любила его душу, уважала его и восхищалась им. Так было всегда.

Теперь же Лика любила его не только, как личность, но и как мужчину. Она любила всю его душу по-прежнему, но уже любила иначе. Она любила Андрея как того, с кем хотела бы провести всю свою жизнь. И начала воспринимать его на физическом уровне, а не только на духовном.

Нестерова стала видеть в нём мужчину, а не просто лучшего друга. Ей начала нравиться его фигура, хотя она и прежде ей нравилась, но не так. Ей нравилась теперь его улыбка, нравился его запах, нравилась его походка, нравился его голос, его смех. Всё в нём нравилось ей.

Анжелика тяжело вздохнула и отвернулась от бокового окна.

Ей больше не было нужды лгать самой себе, и она не лгала, а честно признавалась во всём. Она знала, почему её так стало волновать, красива она или нет. Пожалуй, ей тоже не хотелось нравиться всем мужчинам – лишь одному Волку. А он сказал, что находит её красивой.

Девушка улыбнулась. Ей вообще теперь всё время хотелось улыбаться. А ещё – плакать.

Она припомнила, что Волк влюблён в какую-то девушку. Кто она? Из Общества Дьявола ли? А, может, вампирша? Или же человек?

Улыбка Ангелы стала грустной. Во-первых, он влюблён в другую, а во-вторых, даже если бы это было не так, то у неё всё равно не было бы никаких шансов. И их нет.

Нравственные принципы Андрея не позволяли ему завести роман с подчинённой – приемлют ли они роман с другом? Нет. Определённо, нет.

Ведьма откинулась на сидении и запрокинула голову. Одна проблема – это то, что её любовь безответна и никогда не будет иметь никакого продолжения, а другая заключается в том, что эту свою любовь ей придётся скрывать. Они с Волком – друзья, и её любовь к нему неуместна. Если Туманов об этой любви узнает, то она потеряет и его дружбу.

Лика прикрыла глаза.

Она ни в коем случае не должна выдать себя. И ведь ей даже поделиться этим не с кем! Свои сокровенные тайны она доверяла только Волку, но как раз с ним она говорить об этом не может.

Теперь ведьма поняла, как плохо, что у неё нет подруги-женщины. Ей совсем не с кем поговорить о своей любви к Волку.

* * *

К вечеру этого же дня пошёл снег. Огромные пушистые белые хлопья мягко опускались на землю. Ксюша и Миша всю трапезу любовались этим снегом через окно дома Самойлова.

Михаил в этот раз пригласил вампиршу к себе на ужин, который полдня старательно готовил. Мужчина не был лишён некоторых умений в области кулинарии и поэтому решил удивить свою девушку. И, кажется, удивил.

Они оба то оживлённо беседовали, то молчали, улыбаясь и глядя друга на друга. Им было тепло и уютно на этой кухне. К этому, к тому же, располагала погода, которая придавала вечеру особый шарм.

Приглашая Ксению к себе домой, Миша не задумывал ничего «такого». Ему казалось, что они к этому ещё не готовы, да и не видел смысла торопиться. Однако, несмотря на его мысли, всё вышло иначе.

Он и не успел ничего понять или сообразить, а они уже целуются, как ненормальные. Его руки скользили по её телу, крепко прижимали её к нему, и он чувствовал, что теряет над собой контроль. Он всё шептал: «Остановись… остановись…», но и сам не знал, кому это говорит: себе или ей?.. Миша не помнил уже, кто первый начал. Кажется, всё-таки он.

Остановить то, что между ними разгоралось, было теперь невозможно. Хотели они того или нет, но оказались в спальне Самойлова, на его постели. Оба боялись, и обоим было тяжело бороться со своими страхами. Однако любовь всегда была и будет сильнее любого страха.

Михаилу казалось, что он совсем не помнит, как обращаться с женщиной, но стоило ему только начать, и любовь всё напомнила. Он думал, что то, что происходит между мужчиной и женщиной, всегда и у всех одинаково, но очень скоро убедился в том, что это не так: с Ксюшей всё было иначе, да и он сам уже был другой.

Любви в Мише накопилось очень много, и он даже едва охватывал её размеры сознанием. Но ему было страшно. Страшно опять впутываться в это. Этот страх до некоторого времени омрачал всё, что происходило между ним и Ксюшей, но вскоре он заметил страх в глазах вампирши. Она не сопротивлялась, хоть и боялась.

В тот момент, когда Миша это понял, время для него замерло. Он осознал, наконец, что не его одного предавали, что не он один боится. Он представления не имел о том, что пережила Ксюша, какие разочарования в любви постигли её, какие раны ей наносили и насколько они глубоки. Тему отношений с мужчинами Ксения с ним никогда не обсуждала, избегала обсуждать. Но, несмотря ни на что, она ему доверилась. Эта мысль обожгла Самойлова. Все его страхи в одно мгновение рассеялись, отступили. Он последовал её примеру и доверился в ответ, позабыл обо всём.

Больше он не помнил никакой Ани и никакого Ромы – была только Ксюша, она одна. Миша перестал думать о себе, не сосредотачивался лишь на своих чувствах – теперь его волновали чувства Ксюши и только.

Самойлов видел, как Ксения волнуется, и пытался ей помочь. Он успел заметить, что ей становится легче, когда он целует её и именно в губы: она тогда забывается – и он целовал, тем более что ему это нравилось. Его больше не сковывали страхи, и вся его любовь выплеснулась наружу мощным потоком. Девушка даже растерялась от силы этой любви. Никогда она не чувствовала себя такой желанной, любимой, и никогда с ней так не обращались, словно с чем-то очень хрупким.

А Миша целовал её всюду, гладил, крепко прижимался к ней, но ему всё было мало, мало. Он самым настоящим образом сходил от неё с ума. Ксюша же то забывалась и тоже гладила и целовала его, то начинала стесняться и терялась. Мужчина старался не давать ей стесняться и делал всё, чтобы о стеснении она забыла. И скоро девушка перестала стесняться вовсе…

Михаил поцеловал её в губы в очередной раз и, отстранившись, посмотрел в глаза. Ксения взгляда не отвела. И он почувствовал, что тонет в этом зелёном омуте, в который смотрит. Они оба тонули. Они словно были под водой. Весь мир со своим шумом и страхами остался на поверхности, а они были внизу и только вдвоём. Ничего они более не боялись и не стеснялись – просто любили друг друга. Им было тепло, им было уютно. Та атмосфера, в которой они находились, была полна абсолютной любовью, словно солью морская вода…

Когда они вернулись в реальный мир, то не сказали друг другу ни слова. Они просто крепко обнялись и заснули, после того как Самойлов поцеловал вампиршу в лоб.

Утром Миша встал в удивительном настроении. Ксюша ещё спала, и он тихо и осторожно вылез из постели. Ему вдруг захотелось подарить ей цветы, и он отправился за ними в магазин.

Мужчина чувствовал себя удивительно лёгким, и ему казалось даже, что он может взлететь. Он ощущал себя невероятно живым. Прошлое отступило и больше не трогало его совсем. Он стал свободен окончательно. Михаилу показалось даже, что он гораздо более живой, чем был всегда. Он улыбался во весь рот, и редкие прохожие и продавщицы в магазине изумлённо смотрели на него и улыбались ему тоже, будучи не в силах остаться равнодушными.

Самойлов вернулся домой и обнаружил, что Ксения ещё спит. Он разделся и лёг рядом, но через минуту перекатился на бок и, подперев голову рукой, стал смотреть на спящую девушку. Он любовался ею и прислушивался к её ровному дыханию. Его распирало изнутри от любви, ему нужно было выражать эту любовь всевозможными способами, но он вынужден был сдерживаться.

Миша долго смотрел на Ксюшу, очень долго, а потом терпение его кончилось, и он стал осторожно целовать её лицо. Он касался губами щёк, закрытых глаз, лба, уха. Он гладил её плечо нежно, ненавязчиво. И неожиданно она улыбнулась. Медленно поднялись чёрные ресницы и открыли тёмно-зелёные глаза. Мужчина улыбнулся, глядя в эти глаза, и тихо сказал:

– Доброе утро.

– Доброе утро, – хриплым сонным голосом ответила вампирша.

Оборотень подался вперёд и, не встретив сопротивления со стороны дамы, поцеловал её. Она ответила.

– Прости, что разбудил тебя, – произнёс он, отстранившись. – Хочешь ещё поспать?

– Нет, – улыбнулась она, – больше не хочу.

– Тогда будем завтракать.

Михаил вылез из постели и пошёл готовить всё к завтраку, пока Ксюша умывается, приводит себя в порядок. Минут через десять-пятнадцать девушка появилась на кухне. Тут мужчина вспомнил про цветы.

– Ой! Подожди минутку, пожалуйста.

Ксения удивлённо улыбнулась, когда он быстро прошмыгнул мимо неё, и стала смотреть в окно. Скоро она почувствовала, что Самойлов позади, в дверном проёме, и обернулась. Как только взгляд её коснулся алых роз в его руках, улыбка её померкла. Взгляд этот показался оборотню странным.

– Это… плата? – с запинкой спросила вампирша.

У Миши создалось ощущение, словно кто-то острым ножом провёл по его сердцу. Она ранила его, но он догадался, что сделала она это несознательно: её просто мучил какой-то страх.

Голос его, когда он заговорил, был немного надтреснутый:

– Только не говори, что все мы – проститутки и друг другу всё время за что-то платим. Не выношу этого. Слушать это не желаю. Может, для кого-то это и верно, но не для меня, не для нас. Мне захотелось подарить тебе цветы, и я тебе их дарю – вот и всё. Я просто не знаю, как выразить то, что к тебе чувствую. Пожалуйста, возьми цветы.

Ксюша медленно протянула руку и взяла букет. Она с нежностью посмотрела на розы и осторожно, любовно прижала их к себе. Губы её улыбались несмело.

Михаил посмотрел на эту испуганную девушку и осознал, что в данный момент ему требуется не только выразить то, что он к ней чувствует, но и высказать. Ему казалось, что сложно будет произнести эти слова снова, но неожиданно понял, что ошибался. Он взял в ладони её лицо.

– Ксюша, посмотри на меня.

Девушка неуверенно подняла глаза.

– Я люблю тебя.

Улыбка её вновь померкла, но Миша отступать не собирался.

– Мне не нужно много времени, чтобы понять это, – продолжил он. – Мне знакомо это чувство, и сомнений я не испытываю. Я люблю тебя, Ксюша.

В глазах Ксении отражались растерянность и страх. Она боялась в это поверить. А он не торопил её. Он просто мягко улыбнулся, поцеловал её в лоб и сказал:

– Давай завтракать.

Самойлов развернулся, чтобы пройти к столу, но сделал лишь шаг, после чего с громким шелестом цветочной обёртки его обхватили сзади. Ксюша обняла его, зажав между ними букет, и тихонько произнесла на ухо:

– И я люблю тебя, Миша…

Больше она не смогла сказать ни слова. Миша услышал её сдавленное рыдание и резко развернулся. Цветы он отбросил прочь и крепко прижал к себе содрогающееся тело вампирши.

– Я люблю тебя, Миша!.. Я так люблю тебя… – рыдала она, а Михаил обнимал её и гладил по спине.

– Почему ты плачешь? – спрашивал он. – Это так плохо? Так плохо любить меня?

Ксюша отрицательно мотала головой, говорила «нет» и смеялась. Потом она уткнулась лицом в его шею и через минуту справилась с собой. Подняв к нему своё лицо, девушка ответила:

– Я просто слишком сильно люблю тебя, поэтому мне страшно. Я не знаю, как это контролировать.

– А контролировать ничего не нужно, – пояснил он. – Ты просто люби и всё. И спасибо, что доверилась мне вчера. Я… это много значит для меня.

Ксения улыбнулась дрожащей, но широкой, улыбкой.

– Ещё ни разу в жизни я не просыпалась с таким удовольствием, – призналась она. – Никогда мне не было так приятно открывать утром глаза.

– И мне, – тихо ответил он. – Надеюсь, что тебе всегда будет приятно находиться рядом со мной.

– Так и будет, – твёрдо сказала она, глядя ему в глаза. – Я знаю.

Миша ласково улыбнулся девушке и крепко обнял её. Она обняла его в ответ, доверчиво прильнула. Он сам себе улыбался, прижимая Ксюшу к себе, и понимал теперь, что любить снова не так уж и страшно.

Глава 9

Ангела вышла из подъезда. Обогнув здание, она встала и принялась ждать Лёву.

Ещё накануне друзья договорились, что будут гулять по городу. Подобное предложение поступило от Миши, который хотел всех познакомить с Ксюшей поближе. Черти были рады пообщаться с его избранницей.

За Ликой должен был заехать Лёва вместе с Игорем и Петей.

Снег валил с неба по-прежнему. Девушка, ожидая волков, любовалась этим снегом. Она подставляла руку и смотрела, как снежинки ложатся на ладонь и тают. Улыбка не сходила с её лица.

Анжелика всегда любила снегопад. Такой, как сегодня – с крупными хлопьями – ей нравился особенно. Ведьма любила наблюдать за тем, как снег кружится и падает на землю. По её мнению, подобное зрелище завораживает. Она могла подолгу смотреть на этот снег, и скучно ей не становилось. Ещё ей нравилось ощущать, как снежинки касаются лица, как ложатся на ресницы, на волосы. Это было очень приятно. Вообще в такую погоду мир казался сказочным.

Только вчера Волк своим поцелуем заставил Лику понять, что она к нему чувствует, и сегодня она немного волновалась перед встречей. Она не знала, как себя вести с ним, боялась, что выдаст нечаянно все свои чувства. Их поцелуй не выходил у неё из головы, она даже не отдавала порой себе отчёта в том, что думает об этом поцелуе. С мыслями о нём она встала и сегодня.

Минуты через три подъехала машина Курганова. Ведьма села и поздоровалась с друзьями. Своей болтовнёй они развлекали её всю дорогу, и о волнении перед встречей с Волком она ненадолго позабыла.

Скоро черти прибыли на место. Встретиться они договорились у дома Ахмедова. Федя, Оля и Ярослав уже были там, а через пару минут подъехали и Андрей с Кирой, Лёней и Ромой.

Друзья только успели друг с другом поздороваться, как подошли Миша и Ксюша. Мужчина стал знакомить свою девушку с теми, с кем знакома она ещё не была.

– Очень приятно, – сказал Бархатов, пожимая вампирше руку, и добавил, чуть подумав: – … князь. Князь – очень приятно!

Последнее предложение уже все волки произнесли хором. Отчего-то всем на ум одновременно пришла фраза из известного кинофильма. Компания рассмеялась. Ксения улыбалась, но чуть скованно: видимо, боялась не понравиться друзьям Миши. Но черти были рады с ней познакомиться и старались это показать, чтобы она расслабилась. Лёва, к тому же, рассказывал ей про каждого, с кем она знакомилась, и всячески веселил её, а Самойлов обнимал за талию, оказывая моральную поддержку и защиту.

Ксюша через несколько минут, наконец, поняла, что враждебности со стороны друзей Михаила не встретит и никогда бы не встретила, потому что является девушкой Миши, а для этих ребят этого достаточно, чтобы быть вежливыми и добрыми.

Друзья немного поговорили, а потом решили начать прогулку, но не успели они отойти от дома вампиров и на пять метров, как их окликнул Максимилиан.

– Привет! Давно вы к нам что-то не заходили. – Взгляд мужчины упал на Ксюшу. – О! У вас, значит, в семье пополнение, да?

Члены Общества Дьявола рассмеялись и подтвердили его предположение.

– Растёт наша семейка, растёт, – согласился Лев, улыбаясь.

– Ну, молодцы-молодцы, – похвалил друзей Макс. – Расширяйте свой клан. – Лицо его стало серьёзным. – Случайно услышал, что у вашего Дьявола крыша совсем съехала: стаю он решил поделить.

– Да, – подтвердил Лёня, – разделили стаю.

Ахмедов тяжело вздохнул.

– Сожалею. Я не хотел вас подставлять. Простите. – Вампир посмотрел на Андрея. – Прости, Волк.

Туманов громко расхохотался.

– Боже! – воскликнул он. – Ну, почему всем так и хочется сделать себя виноватыми?! Уже и Лика извинялась и эти трое, – ткнул мужчина в Федю, Лёву и Мишу. – Лика-то ещё ладно: мы всё-таки в это вдвоём ввязались, но эти три дурака вообще при чём?! И ты туда же, Макс!

Трое волков стояли смущённые и смотрели в землю, ведьма покраснела слегка. Макс был растерян.

– И что больше всего меня забавляет, – продолжил вожак стаи, – так это то, что все почему-то извиняются передо мной! Может, вы уже найдёте себе кого-нибудь другого для извинений?

– Но стая…

– … принадлежит Обществу, а не лично мне, – оборвал мужчина Максимилиана. – От разделения страдает Общество, а не конкретно я. У меня нет никаких таких амбиций, которые были бы разделением затронуты.

– Нет? – улыбнулся Макс.

– Нет, – с улыбкой подтвердил Волк.

– Ну, тогда ладно. Но я всё равно вам сочувствую.

– А вот за сочувствие спасибо.

Ахмедов собирался идти своей дорогой, а компания – своей, но тут на улицу вышла вампирша Алла и, поздоровавшись, двинулась к ним.

Все девушки вздохнули себе под нос и напряглись. Ни одна приличная девушка не способна относиться нормально к женщине подобного типа, а потому они все её не любили. Ксюша думала, что одна страдает острой неприязнью к Алле, но по лицам ведьм поняла, что не одинока в этом плане. Кира Аллу не знала, но интуитивно почувствовала в ней хищницу, и её отношение к этой женщине стало таким же, как у подруг.

Всё в Алле говорило о её натуре: кошачья походка, призванная завлекать мужчин, игривая улыбка с оттенком пошлости. И тот факт, что представительниц своего пола она не замечала в упор, словно предметы мебели, тоже об этом говорил.

Ольга непроизвольно крепче взялась за Федю. Он, вздохнув, повернулся к ней, потёрся носом о её висок и прошептал:

– Начинается… Теперь надолго застряли…

Девушка удивлённо посмотрела на мужчину. Она желала удостовериться, что правильно его поняла, и его взгляд сказал ей, что она не ошиблась. Оля улыбнулась ему скромно. Жуков тоже улыбнулся и, поцеловав ведьму в висок, покрепче прижал к себе. Они оба игнорировали Аллу и её присутствие.

Ксюша была раздражена приходом Аллы. Она была бы раздражена ещё больше, если бы Миша уделил Алле хоть немного внимания, но он, как только та подошла, сразу заскучал, едва не начал зевать и повернулся к своей девушке.

– Не замёрзла? – поинтересовался он, поправляя её пуховик на шее.

– Нет, – улыбнулась она, понимая его манёвры.

Лёва с завистью покосился на эти две парочки. У него девушки не было, а потому и повод отвлечься отсутствовал просто потому, что не на кого. И он был такой не один.

Алла щебетала, стараясь сконцентрировать всё мужское внимание на себе. Между делом она обсудила и обсмеяла какого-то прохожего парня.

Ангела бесилась. Эту любовь к унижению и оскорблению человека только за его физические недостатки она ненавидела. Ещё её сильно выводило из себя то, что Алла игнорировала всех присутствующих девушек. И обратила свои чары на Волка.

Алла говорила что-то, глядела на Андрея и улыбалась ему так, словно прямо сию минуту приглашала его в свою постель. Потом она стала его обходить, проводя рукой по плечу, спине.

– Новые джинсы?

Рука вампирши скользнула вниз по спине и совершенно точно стремилась к тому месту, что ниже спины. Туманов развернулся и успел перехватить её руку, вцепившись в запястье. Сделал он это быстро, но как-то нерезко и спокойно.

– Старые, – ответил мужчина, презрительно-насмешливо улыбаясь.

Взгляда его Лика не видела, но поняла, что что-то этот взгляд Алле сказал. Она улыбалась по-прежнему, отходя от него, но чувствовалось, что просто держит лицо. Далее свои чары женщина обратила на Лёню.

Тот мучился, не знал, как от неё отвязаться. Алла обратила бы своё внимание и на Рому, но у того было очень мрачное и холодное лицо, да и ни одной её шутке оборотень даже не улыбнулся.

Из вежливости разговор с ней поддерживали только Игорь, Петя и Ярослав. Андрей, Федя, Лев и Миша от Аллы за время дружбы с вампирами устали. Туманов только из четверых друзей ещё мог ответить на какую-нибудь реплику Аллы, когда иное становилось явной невежливостью.

– Пошли уже, – сказал Курганов, когда терпение его иссякло.

Вампирша определённо пошла бы с ними, если бы не Макс. Он заметил, что Алла всех раздражает и уволок её с собой. Со вздохом облегчения друзья отправились на прогулку.

Опять пошёл крупный снег. Дорога выглядела надёжно, но иногда оказывалось, что под слоем свежего снега кроется лёд. На одном из таких участков Анжелика поскользнулась, но не упала: Волк, идущий рядом, схватил её под руку и удержал. Она поблагодарила и улыбнулась, посмотрев на него. Ей всё время хотелось смотреть на него, но она боялась делать это, сдерживалась.

Через несколько метров Ангела снова чуть не упала, и опять удержал её Андрей, после чего предложил держаться за него, на что та согласилась. Идти рядом с ним, и держась за него, девушке было невероятно приятно. Прохожие думали, что они – пара, но теперь Лику это не раздражало: ей хотелось лишь, чтобы так было на самом деле.

Вскоре вся компания вошла в городской парк. И началось… Несмотря на то, что все были уже давно не дети, началась игра в снежки. Черти и кидали друг в друга снег, и падали в снег, и смеялись, и визжали. Они все вывалялись в снегу.

Под конец Туманов, разлёгшийся на снегу, никак не мог встать: снег стремительно таял под ним. Нестерова помогала ему: тянула за руку, используя магию. В конце концов, она подняла его. Ведьма боялась только, что он её после этого в снег закинет.

– Я не такой неблагодарный, – сказал вожак стаи, догадавшись о её мыслях, и широко улыбнулся.

Улыбкой этой Ангела залюбовалась. Она не выходила у неё из головы ещё долго. И даже когда они уходили из парка, высушившись при помощи магии, девушка всё ещё вспоминала красивую улыбку Волка.

* * *

Всю следующую неделю Лика прожила в странном настроении. Она то чувствовала себя очень счастливой, то ей начинало казаться, что она глубоко несчастлива. За эту неделю она передумала множество мыслей, но выхода из сложившейся ситуации так и не нашла и осталась на том же месте, где и прежде.

Как-то раз в будний день Волк позвонил ей. Пока они разговаривали, девушка чувствовала, что отчаянно краснеет, и, когда положила трубку, заметила, как дрожит рука. Её это огорчало: прежде рядом с Андреем она всегда была спокойна и могла расслабиться; притворяться ей было не нужно, и она могла быть самой собой. Но не теперь. Ангела испытывала бы лишь лёгкое волнение, если бы не боялась быть уличённой.

Ещё ведьме было стыдно перед другом за свою любовь. Ей было стыдно, что теперь её дружба с ним корыстна, не совсем искренна. Конечно, корысть её была не такая уж страшная: всего-то навсего ей хотелось быть рядом с ним, но, по её мнению, это омрачало их дружбу.

Однако поделать с собой Анжелика ничего не могла и продолжала его любить, и думать о нём, и мечтать. Целыми днями Волк обитал в её мыслях, да и ночью не покидал их.

Ей вспоминалось, как она впервые увидела его, как он смотрел на неё тогда удивлённо и как вечером появился в доме Нестеровых. Девушка отчётливо помнила, как он глядел ей в глаза, как руку пожимал и посмеивался потом, делая предложение вступить в Общество. Ей приходили на ум эпизоды из второй их встречи в Тёмном лесу: о том, как Андрей отходил от неё с поднятыми руками, как убеждал вступить в Общество.

Лика помнила, какой Волк был красивый, когда ждал её у машины перед балом в честь Посвящения, помнила их уроки уличного боя, быстрой езды. Она посмеивалась себе под нос, припоминая, как он насильно пересаживал её с водительского места на пассажирское. И мечтательно улыбалась, вспоминая, как Туманов учил её стрелять из пистолета, как приобнимал её, стоя сзади.

Память подкидывала Нестеровой едва не каждую его улыбку, взгляд, объятие. И она вспоминала всё это с наслаждением.

Иногда Ангела начинала рассуждать обо всяких глупостях. Например, девушка могла думать о его глазах. Они были средние – не маленькие и не слишком большие, и ей нравилась их миндалевидная форма. И цвет этот насыщенно-карий очень нравился. Ведьма никак не могла решить, на что похож этот цвет. На янтарь? Ореховое дерево? Мёд? Или на карамель, как она думала с самого начала?

«Пожалуй, всё-таки на карамель, – решила, в конце концов, Анжелика. – Только текстура у них другая».

И губы его ей нравились очень: не полные и не тонкие сильно – средние или даже меньше, чем средние. Рот у Андрея был большой, и улыбка всегда получалась очень широкая. А зубы, которые она открывала, были не слишком крупные, ровные, белые.

Часто на этой неделе Лика думала и о своей собственной внешности. Хоть Волк и назвал её красивой, она порой думала, что неплохо было бы ей иметь губы пополней, да и формы поинтересней, но Бог не наградил её губами ни пухлыми, ни чувственными. Глаза её иногда ей тоже казались недостаточно большими и цвета довольно скучного. Правда, несмотря на все эти рассуждения Нестерова признавала в душе, что внешностью своей вполне довольна и менять ничего не стала бы…

В субботу друзья решили припомнить искусство обращения с мечом. Андрей присоединился к ним только в обеденный перерыв. С большим удовольствием Ангела стала противником Волка и прекрасно провела в его обществе это короткое время. В воскресенье все собирались погулять по Тёмному лесу. Андрей ещё накануне обещал Анжелике, что подвезёт её, и они договорились о времени.

Девушка вышла на улицу. Ровно через минуту чёрный джип въехал во двор её дома.

Она знала, что Волк непременно выйдет из машины, чтобы открыть перед ней дверь и помочь сесть, поэтому бегом бросилась к двери джипа, когда он начал вылезать из автомобиля. Ангела не хотела его лишний раз заставлять суетиться. Однако задумку свою ей осуществить не удалось: у самой двери сильные руки обхватили её сзади и, приподняв над землёй, отставили в сторону.

– Эй! – рассмеялся Туманов. – Что такое?

Ведьма тоже смеялась, глядя на его весёлое лицо. Он открыл дверь машины и протянул ей руку.

– Какая строптивая ты дама! – заметил мужчина.

– Вовсе нет! – горячо возразила Лика. – Я просто не хотела, чтобы ты суетился, беспокоился.

– Боже! Ну, что за странный вы народ, женщины?! Какая тебе разница, суечусь я или нет? Это моя проблема. Вот вы жалеете мужиков, а потом удивляетесь: почему они вам на шею садятся?.. Тебя, подруга, не должно интересовать, причиняет мне это неудобство или нет. Ясно? И вообще: мне, может, нравится суетиться вокруг тебя!