Текст книги "Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»"

– Но ты сказала: «Если бы можно было подозревать только их». А кого ещё?

– В стае целых девять парней, которые тоже ненавидят и вас, и нас.

– Точно! Я о них и забыл. Уже девять?

– Да.

– Плохо.

– Хуже некуда, – со вздохом согласилась Лика.

– Вам с Волком надо вести себя осторожней с этими прозвищами.

– Я уже поняла. Придётся быть осторожными. А у тебя проблем из-за этих слухов не будет?

– Нет. Станислав Сергеевич же сказал: это только сплетни. А сплетни не основание обвинять меня в чём-то.

– Верно. И на том «спасибо».

Ахмедов негромко рассмеялся. Ведьма ему улыбнулась, но её улыбка стала постепенно увядать, когда она заметила его странный взгляд. Она отступила на пару шагов.

– Что с тобой? – тихо спросил мужчина.

– А с тобой? О чём ты сейчас подумал?

– О том, что мне тридцать два года, и пора бы уже жениться.

– Но не собираешься же ты на мне жениться?! Почему ты тогда так странно на меня смотришь?

– А почему бы нет? – осведомился он, отстраняясь от перил и направляясь к девушке. Она выбросила перед собой руку и попятилась. – Мы могли бы попробовать.

– Нет. Это невозможно.

– Почему?

– Я тебя обожаю, Макс, но по-дружески и только!

– Дай мне минут пять, и я попробую убедить тебя, что может быть иначе.

– Нет.

– Да почему?! Меня тянет к тебе.

– Извини, друг, но тебя тянет ко всему женскому полу в принципе!

– К тебе тянет сильнее, чем к другим! – со смехом возразил Максимилиан.

– Нет. Ты вбил себе эту чушь в голову. Мы – друзья. Тебе нравится дружить со мной.

– Не сомневаюсь и в том, что мне понравится заниматься с тобой любовью.

Его грудь коснулась ладони Анжелики, а она в свою очередь коснулась спиной стены дома. Отступать было больше некуда. Внутри девушки билась паника. И вдруг… время для неё остановилось.

Она увидела ситуацию со стороны и осознала всю её абсурдность. Она ведь не героиня любовного романа!

Ангела неожиданно разозлилась. Она не позволит ему испортить их дружбу! Она не собирается бояться его, шарахаться! Она не примет участие в этой глупой игре!

– Стоп! Хватит! – вскричала ведьма и твёрдо оттолкнула его двумя руками. Её глаза вспыхнули красным огнём. – Прекрати, Макс. Мы – друзья и точка! Давай не будем начинать снова. Мы это уже проходили.

Он смотрел на неё с восхищённой улыбкой.

– Но мы с тобой так интересно познакомились! А вдруг это судьба?

Лика фыркнула.

– По твоей логике я должна была со всеми знакомыми парнями переспать или же за всех и сразу выйти замуж. Так же можно сказать, что и с Саней Красновым у меня судьба, и с Колей Смирновым, и с Лёней Бархатовым, а с Волком так вообще судьба судеб! Я и не отрицаю, что судьба, но судьба подружиться, Макс. Мы и подружились. Всё верно.

– А если не подружиться?

– Именно подружиться, – твёрдо сказала девушка. – Мы не подходим друг другу, как мужчина и женщина. Тебе нужна какая-то другая жена. Наверное, она должна быть похожа на Свету, но не на меня. Я бы тебе быстро наскучила.

– О, нет!

– О, да!

– Нет. Ты – ведьма и не можешь наскучить. Когда в тебе просыпается ведьма, меня тянет к тебе ещё сильнее.

Нестерова горько рассмеялась и покачала головой.

– Нет, Макс, как раз с ведьмой во мне ты смириться не сможешь. Я – самая сильная ведьма Сибири, забыл?

– Нет, но это не так уж и явно ощущается. То есть… ощущается по твоей энергии, но и только.

– Ты просто не очень тесно со мной общаешься. Моя сила имеет видимые проявления, но мало кому приходится с ними сталкиваться. Больше всех сталкивается с ними Волк, пожалуй. И ему хватает мудрости относиться к моей силе спокойно, а у тебя, Макс, этой мудрости нет – уж извини. Тебе нужно быть сильнее женщины, могущественнее, богаче. Тебе нужно быть выше. Тебе нужно восхищение от женщины и даже, быть может, поклонение. У тебя властный характер, Макс. Я могу тобой восхищаться и восхищаюсь, но на поклонение я не способна. Это было бы лицемерием: я слишком отчётливо вижу твои недостатки. Тебе нужна женщина как твоя мать: которая будет видеть только достоинства и не будет замечать недостатки. И это не я. Мне нужно, чтобы мужчина был меня во многом выше, но при этом властный мужчина мне не подходит. Может, моя мечта несбыточна. Пусть так. Найду так найду, а нет… значит, нет. Я, в принципе, не сильно-то и рассчитываю на это.

Ахмедов потрясённо молчал.

– Как тебе это удаётся? – вымолвил он чуть погодя.

– Что?

– Так ловко раскладывать всё по полочкам.

– А разве бывает по-другому?

Мужчина улыбнулся, а потом рассмеялся. Ведьма немного расслабилась: она боялась, что он обидится на неё. А Максимилиан внезапно притянул её к себе. Он улыбался соблазняющей улыбкой, был неотразим, но Ангела совсем не испугалась ни его самого, ни его манёвров.

– А поцеловать тебя можно? – тихо спросил он.

– Нет, – с улыбкой ответила девушка.

Она взяла его за подбородок, повернула лицом в сторону и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щёку, а затем легко выскользнула из его рук. Макс рассмеялся над тем, как ловко она оставила его ни с чем. Лика улыбалась ему лукаво.

– Кстати, – обратилась она к нему лёгким тоном, – тебя совсем не заинтересовала моя сестра, Кристина?

– Ой, извини, подруга, но я не люблю явных шлюх.

У ведьмы челюсть отвисла от такого откровенного ответа.

– Мне гораздо больше нравишься ты, – продолжил вампир. – В тебе есть смысл, содержание, а в Кристине нет ничего. Именно поэтому большинство мужиков на неё западает – ты для них слишком сложна, да и напрягаться им лень, а иначе тебя не заполучить. К тому же, по тебе видно, что ты не спишь со всеми подряд, а для большинства мужиков это минус. Гораздо проще с Кристиной: она только для этих целей и годится. Извини за резкость.

– Да ничего, – медленно проговорила Анжелика. – Ты кстати, ответил на один вопрос, ответ на который давно меня интересовал. Ах, да!.. Давно тебя не видела, Макс. Была рада встрече.

Она протянула ему руку, которую он тут же крепко пожал.

– И я был рад.

– Что ж, я пошла первой.

– Иди. – Макс пристально посмотрел ей в глаза. – Ангела, ты… непостижима для меня.

– Мне ты тоже непонятен, – призналась девушка и вошла в дом.

«Да, – мысленно продолжила она, – мне никогда не понять, как ты можешь быть таким хорошим другом и при это таким неразборчивым и равнодушным в связях с женщинами. Мне никогда не понять, как можно спать со всеми подряд и спокойно это воспринимать, словно в этом нет никакой грязи. Для меня физическая близость неотделима от духовной, первая невозможна без второй. Для меня физическая близость есть способ наиболее полно достичь духовной близости».

С этими, почему-то грустными, мыслями Лика вернулась в зал.

Глава 3

Когда почти все гости разъехались, выяснилось, что кое-кто тоже остаётся ночевать в этом доме, и Ангела должна будет ночевать в одной комнате с Ильёй. Распределяла гостей по комнатам Марина Нестерова, и ведьма никак не могла понять, что ей за радость от этой пакости.

Обычно Анжелику нельзя было назвать капризной: она умела мириться с неудобствами, но на сей раз она решила этого не делать. Марина Сергеевна делала вид, что не понимает, чем возмущена падчерица, а той в свою очередь хотелось смеяться. Уж кого-кого, а её, зная её характер, поместить в одну комнату с парнями – а помимо Ильи там было ещё два молодых человека – было довольно странно.

– Но все машины разъехались вместе с гостями! – воскликнул Николай. – Ждать их назад придётся долго. Ты не сможешь сейчас поехать домой.

– Я могу вызвать такси, – возразила спокойно девушка. – Есть у кого-нибудь номер такси?

– Нет, – твёрдо ответил мачеха.

Лика еле удержалась от смеха над этой наглой ложью: в доме был телефон, а соответственно должен был быть и справочник. Однако указывать на это ведьма не стала: ей вдруг пришло в голову другое решение этой проблемы. Она взялась за мобильный телефон под внимательными взглядами всех присутствующих.

– Анжела… – начал было Юра, но Ангела прижала палец к губам, призывая его к молчанию: она слушала гудки и ждала, когда ответят.

– Да, подруга? – раздался в трубке бодрый голос Льва.

– Привет, Лёва! Я тебе не помешала? Ты не спишь?

– Нет-нет.

– Ты один? То есть… у тебя там «дамы» случайно нет?

– Нет! – рассмеялся мужчина. – Что ты хотела?

– У меня тут возникла небольшая проблема. Ты не мог бы отвезти меня домой… или пустить к себе ночевать? Я тут недалеко.

– Ах, точно! Ты же у Нестеровых сегодня. Юбилей у папочки, да?

– Верно.

– Ну-у… отвезти не смогу: машина в ремонте как раз, а переночевать пущу с удовольствием. Мне прийти за тобой?

– Нет, спасибо. Я сама дойду.

– Я выйду тебе навстречу.

– Не надо, я…

– Я выйду тебе навстречу, – твёрдо повторил Курганов.

Анжелика рассмеялась.

– Хорошо: навстречу так навстречу. Спасибо, друг.

Она положила трубку, ещё раз обняла, поцеловала и поздравила с днём рождения отца и, помахав всем рукой, направилась к выходу.

– Анжела! – окликнул дочь Николай. – Может, тебя хоть кто-нибудь проводит? На улицах ночью опасно.

– Нет-нет. Ничего не нужно. Я сама – ходячая опасность.

Девушка улыбнулась и вышла из дома, попрощавшись со всеми. Стук от её каблуков эхом отдавался в ночной тишине. Эти каблуки были удобные, устойчивые, не тонкие, как шпилька, и при этом не уродливые. Платье на Ангеле было чёрное, с завышенной талией, а поверх него был надет светлый плащ. В таком виде ведьма пошла по ночным улицам города Сибирска.

Первые минуты две она двигалась вполне спокойно, а потом свернула за угол и лицом к лицу столкнулась с тремя не очень трезвыми типами мужского пола.

– Опа! – воскликнул один из них, и Лика сразу поняла, что пройти ей они не дадут.

Она огляделась по сторонам. Вокруг были тёмные сонные дома и заборы. Ждать помощи не приходилось, да девушка и не для того оглядывалась.

– Ух ты! Надо же! Какая красивая детка нам попалась, – медленно сказал всё тот же тип.

– М-м-м, – равнодушно протянула Нестерова. – Ну, спасибо, что оценил, малыш.

– Ой, а у нас ещё и язычок длинный! Укоротить бы надо.

– Ну, попробуй.

– Дерзишь, детка. Плохо тебя мамочка с папочкой воспитывали.

– А ты, значит, спец по воспитанию?

То ли парень, то ли мужчина раздражённо поморщился, но вскоре его лицо исказила довольная ухмылка.

– Ладно, на первый раз прощаю, детка. Сейчас поближе познакомимся.

– Ага… – протянули его приятели довольно.

– Да уж, – тихо согласилась ведьма. – Придётся, по-видимому.

Самый разговорчивый из этой тройки сделал шаг вперёд и поднял с плеча Анжелики прядь волос. Девушка в свою очередь сделала шаг назад и вырвала свои волосы из его руки. Одновременно с этим она опустила глаза и скрыла себя с картины мира.

– Ты раздевалась бы, – посоветовал второй то ли парень, то ли мужчина.

Все трое сделали ещё один шаг вперёд, а Ангела попятилась, расстёгивая «послушно» плащ. Но когда она закончила, то сразу остановилась, обманув ожидания мужчин. Те самую малость насторожились. Ведьма им улыбнулась и… ей хватило полторы минуты, чтобы отправить их «на отдых».

Она спокойно подняла свою сумку с земли и поправила одежду на себе.

– Уже всё что ли? – раздалось позади.

Лика обернулась и увидела Егора Пьянкова, который удивлённо разводил руками. Она улыбнулась ему и смущённо пожала плечами.

– Ну, ты даёшь, Ангела! – рассмеялся вампир.

– Только раз вышла на улицу ночью и уже вляпалась! Это надо же!

Нестерова и Пьянков оглянулись. Неподалёку от них стоял возмущённый Курганов.

– Я же предлагал: давай зайду!

– Но ведь всё в порядке!

– С тобой-то в порядке, – усмехнулся Лёва. – А с ними, по-моему, не очень. – Он взял за волосы одного из хулиганов и приподнял его голову. – Боже! Ты отправила его в нокаут.

Девушка расхохоталась и направилась к другу, но, проходя мимо самого разговорчивого из несостоявшихся насильников, не удержалась, притормозила и сказала тихо:

– Ну, вот и познакомились, малыш.

Друзья попрощались с Егором и пошли домой ко Льву. Всю дорогу они по большей части молчали, изредка обмениваясь короткими репликами.

Ангела и Лёва вошли в дом. Мужчина включил свет.

– Раздевайся, разувайся, – сказал он, идя на кухню. – Есть будешь?

– Только если ты составишь мне компанию.

– Составлю, если ты хочешь есть.

– Хочу, – призналась девушка со смущённой улыбкой.

– Отлично!

Анжелика прошла на кухню вслед за другом. Скоро они оба уже сидели за столом и за обе щеки уплетали макароны по-флотски.

– Почему ты ещё не спишь? – поинтересовалась ведьма. – Уже довольно поздно.

– Завтра воскресенье – можно себе позволить. А сегодня настроение у меня какое-то… не очень хорошее.

– Почему?

– Не знаю. Из-за погоды, наверное. Как-то мрачно на улице, и мысли поэтому приходят в голову не самые лучшие.

– Не о самоубийстве, надеюсь?

– Нет. – Курганов усмехнулся. – С тех пор, как я вступил в Общество Дьявола, мысли о самоубийстве мне в голову не приходили ни разу.

– А о чём же тогда твои мысли?

– Да так… обо всём подряд.

Лика поняла, что друг ненавязчиво просит её не лезть не в своё дело, и послушно отстала. Во время трапезы она попутно рассказала Льву о сплетнях, о которых только сегодня и узнала. Он тоже был этой новостью ошарашен.

– Отчего-то мне кажется, что это всё-таки были Боря и Марат, – признался он по окончании разговора.

Нестерова ничего не ответила: она не хотела пока подозревать кого-то конкретно. Затем Лёва стал готовить подруге постель. Во время этого занятия до его сознания дошло, что она наверняка захочет осуществить некоторые гигиенические процедуры, и он сказал ей, где взять полотенце. Девушка вошла в его комнату и стала искать полотенце в указанной тумбочке. Когда Лика выходила, она напоследок окинула помещение прощальным взглядом и неожиданно заметила на стене фотографию «солнечного ребёнка». Хорошенький, веснушчатый мальчишка с каштановыми волосами и карими глазами улыбался во весь рот. Словно находясь под гипнозом, ведьма приблизилась к фотографии и замерла. Она не могла оторвать взгляд от этого какого-то светлого ребёнка. В нём и его улыбке действительно было что-то солнечное.

– Ну, всё, Ангела. Можешь… – Лёва осёкся, увидев подругу у фотографии брата.

Ангела резко обернулась и тут же покраснела от неловкости. Ей вдруг подумалось, что она не имела права смотреть на эту фотографию.

– Прости, друг, – еле слышно сказала девушка. – Я просто раньше никогда не видела фотографию Кирилла.

Курганов кивнул сначала, а потом вдруг нахмурился.

– Я вроде не сообщал никогда тебе его имени. Я вообще его никому и никогда не говорю.

– Прости… Вика на последнем балу Полнолуния упомянула, что жила с тобой на одной улице и знала твою семью – вот наши ведьмы и попросили её рассказать о тебе. Я не стала её останавливать: не в тот вечер, так в другой, они всё равно бы вытянули из неё информацию. А тогда компания была вполне приличная: все эти ведьмы к тебе хорошо относятся. В другой раз могло получиться хуже, да и я хотела слышать, что именно она о тебе скажет. Несмотря ни на что, она всё перевела скорее в похвалу, чем наоборот. Ты обижаешься?

– Да нет, – спокойно ответил мужчина. – Кому интересна моя жизнь?..

– Наверное, тем, кто тебя любит. – Анжелика прерывисто вздохнула. – Вика сказала, что ты очень любил Кирилла. Когда ты рассказывал мне о своей жизни, то как-то обошёл этот момент стороной. Впрочем, можно было догадаться.

Лев хмурился, но хмурился не раздражённо, а так, как хмурятся, когда пытаются справиться с какой-то эмоцией. Ведьма почувствовала, что друг борется со слезами.

– Неужели ты всё ещё сильно переживаешь? – тихо спросила она. – Ведь столько времени прошло.

– Разве много?

– Семь лет, Лёва. Моя мама умерла на год раньше. Пора уже смириться с его смертью. Я не прошу тебя совсем о Кирилле забыть, но переживать это так остро нельзя.

За это время Лика близко подошла к мужчине. Он смотрел на неё с мукой.

– Я не должен был позволять им увезти его, – прошептал Лёва. – Я не должен был уходить из дома ни на минуту. Я ведь знал, что однажды всё этим может кончиться.

– Лёва… – выдохнула девушка и обняла его. Он попытался вырваться:

– Не надо!

– Надо, – твёрдо произнесла Нестерова, потому что всем существом ощущала, что ему нужно это утешение. Курганов замер, а спустя миг обнял её в ответ и расслабился. Ведьма гладила его по голове, по спине.

Минуты через две мужчина отстранился. На его лице не было слёз, но были видны следы от них на щеках. И ресницы были немного мокрые.

– Ты не должен винить себя, Лёва. Это невозможно было предугадать. Если бы он не умер в тот раз, то умер бы в другой. Таков был его выбор. И, возможно, смерть для него лучше: смог бы он жить после того, как столкнулся бы с реальностью? А ведь ты не смог бы всегда быть рядом и оберегать его от неё. Вика говорила, что Кирилл не совсем понимал, что происходит. С ним было что-то не так?

– Он не был умственно отсталым, если ты на это намекаешь, – хрипло заговорил Лев, – как это ни странно. Он был нормальный. Просто жил в каком-то своём мире. Кирилл был необычным ребёнком. Мне всегда рядом с ним становилось легче, жить хотелось. – Мужчина замолчал ненадолго, а потом признался: – Я столько раз думал, как всё могло бы быть, если бы родители разбились вдвоём. Я бы в Общество попал: Дьявол уже тогда меня выбрал, до того, как случилась авария. Я бы вырастил Кирилла! Я работать бы перешёл к Черновым, он ещё пенсию получал бы, наверное, – мы бы справились!

– Лёвочка, это невозможно! Кирилл выбрал смерть и ничего нельзя с этим поделать.

Курганов кивнул.

– А раньше я боялся, что он вырастет. Боялся, что он начнёт понимать что-нибудь и осознает, какой его брат урод. А для него я всегда был героем. Если бы он только понимал, что за жизнь я вёл… Он разлюбил бы меня. Этого я боялся больше всего. Я бы тогда сдох. Он один меня любил. Не родители. Конечно, нет. И я их ненавидел. Ничего хорошего из своего детства не помню. Родителям не было до меня никакого дела. Они могли бросить меня где-нибудь и забыть. Часто нечего было есть, а если и была еда, то не очень съедобная. Когда родители напивались, я начинал раздражать их одним своим существованием. Они орали – я прятался где-нибудь. Их собутыльники, бичи всякие лезли ко мне часто со своими пьяными приставаниями. Фу! Ненавижу эти пьяные сюсюканья… Дома был беспорядок, бичёвник постоянный. Помню, что всё детство чего-нибудь боялся.

– А потом ты родителей стал периодически в чувство приводить из-за Кирилла, да?

– Да. Он пьяных людей боялся и сборищ этих. И я его пугал.

– Ты?! – удивилась Ангела.

– Да, я, – тихо подтвердил Лёва. – Я ненавидел родителей и всегда желал им смерти. И часто хотел их убить. А однажды я чуть не убил отца. Не знаю, каким чудом не убил.

– Не думаю, что ты убил бы его.

– Убил бы, – твёрдо сказал мужчина, глядя ведьме в глаза. – Я способен на убийство, Ангела.

Анжелика поёжилась от его прямого взгляда и тона, каким была произнесена последняя фраза. В этом тоне не было гордости или хвастовства, напротив – стыд, обречённость, ужас перед самим собой и уверенность в собственной чёрствости.

– А по какой причине ты хотел убить отца? – нерешительно поинтересовалась девушка. – Что произошло?

– У нас в доме была очередная попойка. Когда я зашёл домой, то увидел, как один из этих алкашей лапает моего брата. – На лице Льва даже теперь отразилась ярость. – Конечно, можно всё списать на плохую координацию из-за большого количества выпитого алкоголя, он мог просто обнимать Кирилла, но я подумал самое худшее. Пьяных мужиков вообще к детям лучше не подпускать. И трезвых-то иногда нельзя, а уж пьяных… Припоминаю, что и ко мне бывало лезли, когда я был в том же возрасте, что и Кирилл. Но я в отличие от него был более просвещённый и знал, что можно позволять посторонним, а что – нет. – Оборотень вздохнул. – Этот урод приставал к Кириллу, а родители ничего не делали, никак ему не мешали. Я всегда побаивался, что с ним что-то могут сделать, и сразу разозлился. Алкашу этому я нос разбил, всю компанию их разогнал и на родителей наорал. Папаша возмущаться начал. Как же! Я ведь его приятелю по лицу надавал! А что было дальше, я уже не помню. Говорил я ему, кажется, что-то. Всё как в тумане было. Кирилл испугался тогда очень: плакал, кричал. Вот от его крика я и очнулся. У меня нож в руке был. Папаша побледнел аж от страха и даже как будто протрезвел. Я еле остановился. Даже после того, как очнулся и понял, что делаю. Из-за Кирилла, наверное. Если бы он не смотрел на это, то я бы, скорее всего, всё равно отца убил бы. Но только не у Кирилла на глазах. До сих пор помню это чувство. Как ненавидел отца в тот момент и как хотел его убить. Мне тогда было шестнадцать.

– Пожалуй, тебя можно понять. Ты и так, по-моему, проявил чудеса терпения, прожив с родителями столько лет.

Лёва грустно рассмеялся и пожал плечами.

– Я вообще удивляюсь, как ты умудрился к Кириллу привязаться, – призналась Лика. – Ведь у вас такая разница в возрасте была. Обычно маленькие дети детей постарше раздражают. Особенно если они плачут и кричат.

– Поначалу он меня тоже раздражал. То есть… родители вдруг пить бросили перед тем, как мама забеременела, и всю беременность она не пила. И когда родила, первые месяцев пять-шесть тоже не пила. Они оба так носились с Кириллом, радовались, сюсюкались, а я злился. Тогда ещё ревновал их к нему. На меня родители по-прежнему внимания не обращали, а вокруг него порхали как бабочки. За это Кирилла я невзлюбил и не подходил к нему, даже старался лишний раз на него не смотреть, чтобы не беситься. А когда Кириллу было почти полгода, родители опять сорвались и запили. Я пришёл тогда домой, увидел всю эту компанию снова и не удивился совсем. Я знал, что так будет, и иллюзий никаких не питал. Потом я вошёл в комнату, а там Кирилл в кроватке ревел, надрывался. Меня разозлило это сначала, я подошёл к нему, рявкнуть что-нибудь хотел, а он, как только увидел меня, сразу замолчал. Уставился на меня, смотрел очень внимательно, а потом вдруг заулыбался. – Курганов тоже улыбнулся при этом воспоминании. – И я в него неожиданно влюбился. До этого дня я его почти не видел, потому что избегал смотреть на него, и даже не знал, как он выглядит, а тут увидел, и он понравился мне ужасно. Хорошенький он был и не капризный совсем. Ещё мне его жаль стало. Я тогда вдруг вспомнил, как мне всегда было обидно, что никому на этом свете нет до меня дела, и подумал о том, что Кирилла ждёт то же самое, но я могу его от этого избавить. Я подумал, что глупо заставлять его переживать то же, что я пережил когда-то сам. Тем более что я ещё хорошо помнил тогда, как было на этом месте. И я решил, что буду заботиться о нём. И заботился, как мог.

– А почему ты делал всё, чтобы родителей не лишили родительских прав? – спросила Ангела. – Боялся, что вас по разным детдомам распихают?

– Да, но это была только первая причина. Я боялся не только, что нас разлучат, но и что Кирилл в детдоме не выживет. Я бы выжил, где угодно, а он – нет. Кирилл был беззащитный, доверчивый и совсем неприспособленный к жизни. В этом, наверное, моя вина. А, может, он был такой от природы? Не знаю даже. Но Кирилл никогда не умел за себя постоять, а я бы не смог его защитить. На него даже кричать нельзя было, и я не кричал ни разу в жизни. И по поводу воспитания мы с ним никогда не ссорились: я только говорил ему, что так делать можно, а так – нельзя, и он именно так делал. Он всегда меня слушался. И я только один раз как-то разозлился на него – голоса даже не повысил! – а он уже расстроился. После этого я всегда старался говорить с ним мягко, и если мне где-нибудь настроение портили, я ему своего раздражения не показывал, потому что он сразу начинал беспокоиться и думать, что это я на него рассердился. Пожалуй, у него страхов в детстве было не меньше, чем у меня. Ни от чего я не смог его уберечь.

– Неправда! – мягко возразила ведьма. – Ты был ему хорошим братом.

Друзья замолчали.

– А как ты всегда умудрялся почувствовать, что к вам вот-вот нагрянут с проверкой? – поинтересовалась Анжелика через минуту.

– Я понимал это по лицам нашего инспектора ПДН и её подружки-завхоза. Они как-то так особенным образом начинали на меня смотреть, что я чуял опасность. Приходил домой после школы и начинал суетиться…

Для Кирилла он превращал это в игру. Лёва умел создавать настроение и своим энтузиазмом заражал брата. Поначалу, когда Кирилл был ещё совсем маленький, он только бегал вокруг старшего брата, пока тот наводил в доме чистоту, а когда подрос, стал помогать. Он старался изо всех сил, которые у него только были, сосредоточенно выполнял все небольшие поручения, которые давал старший брат, и всегда очень забавно при этом кряхтел, чем невероятно веселил Лёву. Для Кирилла Лев был добрый, а с родителями он был иным.

Родители его боялись. В пьяном состоянии они могли что-нибудь учудить, как-то повести себя грубо по отношению к старшему сыну, но будучи трезвыми, они беспрекословно его слушались. Одного его взгляда было достаточно, чтобы они тут же выполнили то, что он приказал. В трезвом состоянии они никогда Лёве не грубили, боялись сказать лишнее слово и старались его не раздражать. Они знали, каким агрессивным и непредсказуемым бывает порой их старший сын. Они чувствовали его ненависть.

Приводил их в чувство Лев довольно грубо и бесцеремонно, но зато действенно. Он легко мог каждого из них окунуть головой в воду или сделать что-нибудь другое в этом роде. Потом он пытался довести до их сознания очень простую мысль: скоро к ним в гости может прийти милиция. Выражений при этом он не выбирал.

Зато когда к ним являлись «гости», дома всё было вполне прилично. Лёва при этом частенько косил под дурачка: мол, у нас всё хорошо и мы нормальная семья. В результате, когда Лев пошёл учиться в техникум, все считали, что в семье Кургановых неблагополучный только старший сын. А пьянки, которые устраивали дома родители, всегда проходили тихо благодаря Лёве, и соседи никогда на них не жаловались.

Но однажды, ещё когда Лев учился в девятом классе, все его старания чуть было не пошли прахом. Это было в середине мая. В тот день в доме Кургановых намечалась грандиозная пьянка, остановить которую Лёве было уже не под силу. Ночевать в доме не представлялось возможным. Недолго думая, Лев взял несколько старых одеял и Кирилла, и они ушли в один заброшенный дом неподалёку: благо в том году был тёплый май, что в Сибирске вообще-то случается нечасто. Это была пятница, и Лёва решил, что вполне может себе позволить прогулять субботу, тем более что он и так никогда не мог похвастаться стопроцентной посещаемостью.

Они положили пару одеял на пол, легли на них и сверху накрылись оставшимися. Кирилл устроился у старшего брата под боком, тот его приобнял, и вместе они спокойно заснули, даже не подозревая о том, что в данный момент к ним домой пришла неожиданная гостья.

Гостьей этой была классная учительница Лёвы, Татьяна Александровна. В последнее время у Льва, как впрочем и всегда, были проблемы с успеваемостью, да и с поведением, о чём Татьяна Александровна решила побеседовать с его родителями. В толпе пьяных мужчин и женщин она едва сумела найти и узнать Курганову-старшую, которая пару раз являлась на родительское собрание. С отцом она не была знакома вовсе. Ни мать, ни отец Лёвы не были в состоянии с кем бы то ни было беседовать о серьёзном.

В сильной растерянности Татьяна Александровна вышла на улицу. В доме она не обнаружила Льва, и это её обеспокоило. Она не знала, как поступить. И в тот самый момент, когда она стала склоняться к мысли, что нужно об увиденном сообщить, мимо проходили три подростка.

– Ой, а вы к Кургановым что ли? – воскликнул самый высокий из троих. – С ними сегодня бесполезно – они в ударе.

– Вообще-то я – классный руководитель Льва…

– Так вам Лёвка нужен? – встрял второй мальчишка. – Они с Кириллом свалили вон в тот заброшенный дом. У них сегодня всё равно не уснуть.

– Да, – поддержал приятеля третий. – Они всегда там перекантовываются, когда у них дома такая гуляночка.

Спящий Лёва не подозревал и об этом разговоре, и о том, что Татьяна Александровна к дому подходила, смотрела на них двоих через окно. Лёва так никогда и не узнает, что в тот вечер Татьяна Александровна увидела его с иной стороны, чем видела всегда. Она увидела его, как любящего брата. Она увидела, как доверчиво прижимается к нему Кирилл, и как он сам крепко обнимает его. И решила пока ничего никуда не сообщать.

Утром Лев и Кирилл вернулись домой, где ещё не до конца протрезвевшая мать сообщила им о приходе Татьяны Александровны. Лёва перепугался тогда не на шутку и тут же бросился в школу. Явился он уже под звонок с урока. Одноклассники выходили из кабинета, а он никак не мог решиться в него войти. Несмело он встал в дверном проёме. Татьяна Александровна его взгляд на себе ощутила и повернулась. Две одноклассницы, что задержались в кабинете, наконец, его покинули, а учительница и ученик, не отрываясь, смотрели друг на друга в полнейшем молчании.

Татьяна Александровна была удивлена, когда поняла, что сегодня он предстал перед ней без своей обычной маски агрессивного хама и хулигана. Впрочем, лично ей он не хамил никогда.

Перед ней был взрослый, серьёзный пятнадцатилетний юноша, и она с интересом ожидала, что же он ей скажет.

– Мама сказала, что вы были у нас вчера.

– Была, – спокойно ответила она.

Лёва прерывисто вздохнул, но решился и мрачно спросил:

– Сообщали куда-нибудь уже?

– Нет.

– Не сообщайте. – Татьяна Александровна хотела было что-то сказать, но он умоляющим тоном добавил: – Пожалуйста. Вам ведь ничего не стоит промолчать. А я каждый день в школу буду ходить – обещаю. И я в техникум уйду на следующий год: у вас больше не будет проблем со мной.

– Хм. Интересная логика. А что будет с твоим братом? В каких условиях он вырастет? Ведь это, я так понимаю, не единичный случай?

Курганов медленно кивнул.

– Я позабочусь о Кирилле – не беспокойтесь. До этого времени я вполне справлялся и дальше справлюсь. Я его не брошу.

– А кто о тебе позаботится, Лёва?

Этот вопрос вызвал у Льва горький смех.

– Обо мне никто и никогда не заботился и ничего, как видите. Я до сих пор живой.

– И давно они пьют? Я имею в виду вообще.

Лёва тогда долго смотрел на учительницу и думал, стоит ли отвечать честно. И всё-таки ответил, пожав плечами:

– Я их трезвыми почти не помню.

Татьяна Александровна тяжело вздохнула, опустившись на стул, и он понял, что правду говорить не стоило. Она устало взялась за лоб.

– Лёва…

– Не говорите никому! Прошу вас: не говорите! Ну, хотите, я на колени встану? – Лев с ужасом осознал, что вот-вот разрыдается от отчаяния. Он еле сумел прошептать: – Умоляю… У нас с Кириллом такая большая разница в возрасте. И ему нельзя в детдом.